"Дьявол в Лиге избранных" - читать интересную книгу автора (Ли Линда Фрэнсис)

Глава девятая

В течение следующих нескольких дней я еще несколько раз звонила скульптору, но безрезультатно. И вот наконец в то утро, когда мы с Кикой вместе работали в саду, я вошла в дом и услышала краткое сообщение на автоответчике: «Это Сойер Джексон. Меня не интересует ваш показ, так что перестаньте звонить».

Этот грубиян отказал мне. Я не могла в это поверить.

Я привыкла к интересу со стороны как мужчин, так и женщин, вызванному моими деньгами. Если девочка растет в достатке, она привыкает к подобному вниманию. Не стоит забывать также о моей красоте и неоспоримом шарме – я настоящий магнит для мужчин. А благодаря обворожительным личным качествам и способности внушать людям, что они мне небезразличны, мой магнетизм распространяется и на женщин. Конечно, большого опыта общения с голубыми у меня не было, но в самом деле, кто может не любить меня? Во всяком случае, кто-то, кроме моего мужа – лжеца и изменника.

Только эта мысль может служить оправданием тому, что на следующий день я встала, оделась в розовато-кремовых тонах, выгодно оттенявших мою персиковую кожу, нашла адрес, который дала Никки, и направилась в гараж.

– Куда это вы? – осведомилась Кика.

Я призвала на помощь весь свой неотразимый шарм а-ля Скарлетт О'Хара и с чуть большим акцентом, чем обычно, сказала:

– Добывать себе скульптора, дорогуша.

Я знала, что он живет в бедной части Уиллоу-Крика, но не думала, что уж на таких задворках. После того как я пересекла железнодорожные пути, которые знаменовали въезд в южную часть Уиллоу-Крика, я едва не въехала в группу митингующих, размахивающих лозунгами «Толстосумы, убирайтесь вон!». На какую-то долю секунды я подумала, что они выгоняют меня, но потом поняла, что причиной их протестов стала новая стройка: бульдозеры сносили несколько домов, которые, должна сказать, этого заслуживали.

Я миновала толпу и продолжала двигаться по узким улицам с облезлыми домами, привлекая больше взглядов, чем мисс Техас в бикини. Южная часть Уиллоу-Крика походила на бедные кварталы любого другого города – сплошные развалюхи, облупившаяся краска, нестриженая трава во дворах и заколоченные окна. Наконец я нашла нужный дом. С натяжкой можно назвать его мини-виллой. Высокая стена отгораживала дом от всего остального мира. По счастью, ворота были открыты, и я въехала во двор.

Внутренний двор с фонтаном в центре был усыпан гравием. Здание было вполне неплохим, если учесть, что оно возводилось в 1800 году. Дух старины нарушали лишь несколько больших скульптур, расставленных тут и там. Чем больше произведений этого человека я видела, тем более была заинтригована.

Я вышла из машины и подошла к парадной двери. Обычного дверного звонка не было, только старый колокольчик на веревке. Я дернула, звон эхом отразился от стен. Никто не появился, я подождала и позвонила снова.

Было начало марта, и жаркие солнечные лучи уже обрушивались всей мощью на землю, наполняя воздух терпкими запахами ноготков, жимолости и далекого костра. Центральный Техас славится мескитовыми деревьями, древесину которых используют в качестве дров для барбекю. Если вас угостят омаром, поджаренным на таких дровах, вы испытаете райское наслаждение. Можно сказать, что именно мысль о барбекю направила меня на задний двор, но, боюсь, я пошла туда из духа противоречия. Признаю, это та черта, от которой я пытаюсь избавиться.

Я обошла дом с торца и вышла на задний двор. Картина, открывшаяся мне, была поразительна: безупречно голубое небо, зеленый газон, аккуратные цветочные клумбы, каменные стены и статуи. Просто музей под открытым небом! Впечатление было потрясающее.

В глубине сада был еще один домик. Из-за открытой двери не доносилось никаких звуков. Я на цыпочках прошла по траве (не из подражания Нэнси Дрю[6], а потому, что пыталась уберечь от утренней росы шелковые отвороты брюк) и заглянула внутрь. Секунду мои глаза привыкали к полутьме, а потом я увидела его.

Он стоял над деревянным чертежным столом, упершись руками о грубую поверхность, голова его склонилась, как если бы он молился, или смертельно устал, или глубоко задумался. Поблизости не было ничего, что бы говорило о работе.

– Здравствуйте, мистер Джексон!

Он выпрямился и повернулся ко мне. Сразу скажу: этот мужчина, несомненно, был из категории «Досадная Ошибка» – природа слишком щедро и напрасно потратила на него красоту. У него была идеальная внешность – высокий, темноволосый, мужественный. Он ничуть не был похож на гея. С виду ему можно было дать лет тридцать, и слова вроде «маленький», «педик» и «противный» с ним никак не ассоциировались. Хотя откуда мне знать. В жизни не встречала голубых, а если и встречала, то не была в курсе их сексуальной ориентации.

«Досадная Ошибка» – еще полбеды. Как это ни ужасно, но при взгляде на него я почувствовала страстное желание. Лучше бы он оказался геем, подумала я, так как я была все-еще-замужем. Как только я вспомнила об этом, мой страстный порыв тут же стал совсем-не-таким-опасным. Любопытно.

– Сойер Джексон? – повторила я, не дождавшись ответа. По-прежнему тишина.

Он окинул меня взглядом с головы до ног (уроки этикета пошли бы ему на пользу) и прислонился широким плечом к опоре, как будто пришел на пробы на роль ковбоя Мальборо. Его джинсы сидели низко на бедрах, расстегнутая рубашка обнажала точеный торс, и мне пришлось напомнить себе, что он предпочитает мужчин.

Конечно, он был со мной довольно груб в своих сообщениях на автоответчике, но я тем не менее с нетерпением ждала момента, когда он наконец поймет, кто я такая, и примет меня, как полагается. Я знала, что его считают замкнутым и нелюдимым, но кто устоит против моих чар? Я чуть не улыбнулась, представив себе, как этот грубиян вдруг начнет лезть из кожи вон, чтобы угодить мне.

– Кто вы такая, черт побери?

Ладно, пока он не особенно любезен, но я не сомневалась в своей способности завоевать кого угодно.

Я открыла рот, чтобы ответить, но он опередил меня:

– Можете не говорить. Вы Фредерика Хилдебранд Уайер.

Он произнес это без подобающего придыхания, как я ожидала. Скорее, в его тоне звучало презрение. Ко мне, Фредерике Хилдебранд Уайер!

– Да, это я. Я звонила...

– Ага, десять раз. Вы разве не получили мое сообщение?

– М-м-м, да, получила.

– И что же я вам сказал?

Обычно я сохраняю олимпийское спокойствие, но тут начала нервно преступать с ноги на ногу:

– Что вас мое предложение не интересует.

Он агрессивно двинулся вперед, и сердце зашлось у меня в груди, но я не двинулась с места.

– Я что, непонятно выразился?

Еще до того как я пришла в его дом, мне нравилось его искусство. Я была почти на сто процентов уверена, что если мне удастся убедить его устроить у меня показ, моя галерея будет спасена. Теперь, видя, как он себя держит, зная, что его высокомерие в сочетании с привлекательной внешностью заинтригует покупателей еще больше, я еще больше уверилась, что должна заполучить его во что бы то ни стало.

– Я не понимаю, в чем дело. Почему вы не хотите устроить выставку?

– Не хочу, и все. Ни в вашей галерее, ни где-либо еще. Понятно?

– Если честно, я поняла только слова «ни где-либо еще». Может быть, вы могли бы немного пояснить слова «не в вашей галерее»?

Густые темные брови сомкнулись на переносице.

Я лихорадочно искала в голове нужные слова, чтобы убедить его позволить мне устроить выставку его работ. Это прославит его и принесет мне много денег, в которых я так нуждаюсь.

– Думаю, вы не понимаете, что я могу сделать для вашей карьеры, мистер Джексон. Объясните мне, какой смысл создавать шедевры и не показывать их людям? – Он хотел что-то сказать, но я его прервала. – Я могу превратить вас из человека, чья скульптура стоит рядом с портретом Элвиса Пресли в холле Говарда Граута, в скульптора, чьими работами восхищается весь мир. – Он снова попытался прервать меня, но я продолжала: – Я устрою показ такого масштаба, что вас заметят самые важные люди в мире искусства. Я приглашу искусствоведов, критиков, журналистов, даже сенаторов, конгрессменов и бизнесменов.

Мне в голову пришла одна мысль. С секунду я колебалась, но потом отбросила сомнения, так как хотела показать, что, по крайней мере, я человек широких взглядов:

– Вы можете пригласить, кого захотите. Друга, девушку... или молодого человека, неважно.

Конечно, если главный герой вечера придет с мужчиной, это может оказаться слишком для моих друзей (просто гей – это куда ни шло, а парочка гомосексуалистов – это перебор), но я бы что-нибудь придумала. Например, что они братья. Двоюродные. Или, лучше, что это его агент. Да, именно!

«Господи, пожалуйста, пусть они не будут держаться за руки».

Стоя на пороге маленького домика, я так размечталась о том, какой будет триумф, если я заманю таинственного Сойера Джексона, что не сразу поняла, что он направляется ко мне. В несколько шагов он достиг входа и остановился. Его выражение лица вряд ли можно было назвать дружелюбным, но я все равно широко улыбнулась ему:

– Будет замечательно, мистер Джексон. Итак, что скажете? Договорились?

Он захлопнул дверь у меня перед носом. Я уставилась на старые доски, с трудом пытаясь осмыслить случившееся.

– Насколько я поняла, вы хотите обдумать это! – прокричала я через дверь.

Его ответ был невнятным, но я расслышала:

– Уходите.

Я моргнула. Даже после того как я приехала к нему домой (в бедный квартал города, следует уточнить) и представилась, и даже после того как я объяснила, что я могу для него сделать, он все еще выпендривался... передо мной, Фреди Уайер!

Что на всех нашло в последнее время?