"Мозаика" - читать интересную книгу автора (Линдс Гейл)4РАНЕЕ — 12.14. ПЯТНИЦА В ВОЗДУХЕ НАД ВОСТОЧНОЙ ЧАСТЬЮ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ Солнце оранжевым шаром висело над Адирондакскими горами, когда самолет устремился к международному аэропорту имени Кеннеди после пяти насыщенных дней безостановочной предвыборной кампании. Кандидата в президенты вырвал из сна виброзвонок мобильного телефона. Веки его слипались, а тело отчаянно протестовало, но он тут же проснулся и достал телефон из внутреннего кармашка пиджака. Привычное гудение двигателей самолета почти не доходило до сознания. Усилием воли он прогнал остатки сна и сосредоточился. Он ждал отчета и надеялся, что все благополучно. Его звали Крейтон Редмонд, и он недавно ушел в отставку с поста члена Верховного суда Соединенных Штатов. Редмонд научился прекрасно разбираться во всех хитросплетениях американского законодательства, сражаясь с лучшими, наиболее подготовленными и хитрыми адвокатами мира, и выигрывал столь часто, что одного этого было достаточно для создания репутации. Весь этот опыт — контакты, победы, редкое, но всегда точное применение силы — теперь приносил плоды. Он сражался в битве за дело всей жизни. До выборов оставалось лишь четыре дня, а его отставание было все еще слишком велико. Но у него был некий план... Он слушал отчет сына. Слава богу, все в порядке. — А как насчет двух почтовых отправлений? — спросил он. Порядки в приюте под Армонком были нестрогими, и наглый старик одурачил их, послав по двум адресам выдержки из своих записей. Подобное не должно повториться. Из далекого Лэнгли Винс Редмонд ответил: — Его бандероли прибыли по назначению. Мы заберем их сегодня же, пока они не причинили вреда. Компьютерные системы слежения — обоюдоострое оружие. С одной стороны, они облегчали сопровождение почты. С другой стороны, незаметно изъять ее из системы было трудно. Бандероли в Лондон и Лэнгли ожидают получателя. Это рискованно, но все пока под контролем. — Что с санитаром? — спросил кандидат в президенты. — Нам удалось организовать все так, что его убийство восприняли как результат сорвавшейся сделки по продаже наркотиков. — Далекий голос равнодушно хмыкнул. Как только ответственный за безопасность интерната прослушал запись разговора старика с санитаром, были посланы двое караульных, чтобы перехватить его. Они опоздали. Парень успел отправить пакеты. Именно тогда был дан приказ уничтожить его как свидетеля — никто не должен знать о существовании записей старика. — Рядом с телом оказались следы наркотиков. Шериф счастлив; теперь на его счету раскрытие такого важного дела. Это доказывает его нюх на преступления и ответственный подход к работе. Ему в этом году предстоит переизбираться. Крейтон Редмонд облегченно вздохнул и подавил зевок. После короткого сна энергия уже бурлила в нем. — А полицейские протоколы, которые наша женщина добыла в Монако? — Сегодня утром они были доставлены нашему человеку в Лондоне. Он связался с репортером из «Санди таймс». Ты его помнишь — это тот алкоголик, которого мы нашли. Из-за пьянства репортер был на грани увольнения. — Его это устроило? — Можно уверенно сказать, что да, — он чуть ли не на колени упал и исходил слюной. Новость настолько сенсационная, что купит ему, по крайней мере, еще полгода работы. — А твой человек в Компании? Тот, к которому по ошибке попали копии измененных данных, полученных от Иржи? Ты уверен, что он не встрянет в это дело? Мы не можем выдать эту информацию, пока не настанет время! Голос в далекой Вирджинии вдруг стал решительным. — Килайн под контролем. О нем не стоит беспокоиться. И я послал зашифрованное сообщение в Берлин — если художница опять продублирует информацию по неверному адресу, с ней будет покончено. — Великолепно, — кивнул Крейтон Редмонд. — Она уже достаточно давно в этом деле, чтобы сориентироваться. Оба они, отец и сын, обладали властью и мыслили трезво. Бывало, что отношения между ними становились натянутыми. Но не сегодня. Оба тихонько посмеивались, предвкушая будущее. Всему миру казалось, что они проиграли. Но весь мир ошибался. 13.14. ПЯТНИЦА ВАШИНГТОН В современном офисном здании на окраине столицы тридцать молодых соискателей слушали наставления сотрудника ЦРУ, проводившего собеседование по поводу приема на работу. Здание было очищено от «жучков» и полностью защищено от электронного шпионажа. Молодые люди оказались здесь разными путями: одни — потому что подали заявки на работу в качестве разведчиков прямо в Компанию, другие были взяты на заметку вербовщиками в университетах. За этим следовало тяжкое испытание — заполнение шестнадцати страниц анкеты. Сотрудники Компании, ведавшие отбором, провели месяцы, стараясь оценить их, найти в их биографиях что-то предосудительное, например столкновения с законом, финансовые проблемы или какие-либо намеки на то, что кандидат мог оказаться иностранным агентом. Сегодня с утра соискатели провели три утомительных часа, выполняя тесты на сообразительность. Теперь они проходили собеседование. Старший ведущий аналитик Сэм Килайн раздраженно наблюдал через прозрачные с одной стороны зеркала и слушал, как серьезные выпускники колледжей борются за право на жизнь, которую многие ошибочно считают романтическим приключением. — Готовы ли вы к жизни в стране с длительным сезоном дождей? С долгой и суровой зимой? — Спокойно ли вы спите ночью? — Опишите ваших родителей. На самом деле Компания выясняла: насколько аккуратен этот кандидат, как быстро он или она соображает. Шпионаж похож на блиц-сражение — мгновения ужаса в море скуки. Сможет ли этот человек не только бороться с ней, но и преуспеть? Сэм шагал по коридору, наблюдая и слушая. Он больше любил думать и не любил действовать. Он вошел в комнату отдыха персонала, втиснул два доллара в автомат и подхватил сэндвич с тунцом еще до того, как тот упал в приемный лоток. Потом разорвал упаковку и отхватил зубами приличный кусок. — Чем-то недоволен? — Это был голос Пинка. Сэм повернулся: — Ты подлый тип. Я не слышал, как ты открыл дверь. — Конечно, не слышал. Такая у нас работа. Вот почему вы, умники, называете нас призраками. Честер Пинкертон по прозвищу Пинк с ухмылкой до ушей стоял в дверях, заполняя собой дверной проем. — Какого черта ты делаешь здесь? Только не говори мне, что хочешь получить эту работу! Пинк покачал массивной головой. Он был крупным человеком — два метра роста и больше центнера мышц. Такие габариты не годились для тайного агента — его легко можно было запомнить, и ему было трудно скрыться в толпе. У него были другие таланты. Он располагал к себе, быстро заводил друзей и очаровывал клерков, секретарей и больших шишек, заставляя их разглашать тайны, о которых они уже и забыли. Нелюдим из романа Роберта Ладлэма — это не единственный тип шпиона, который нужен Компании. Пинк сказал: — Редмонд сообщил мне о твоем переводе сюда для руководства этим «детским садом». Я удивлюсь, если через три дня тебя не доведут до белого каления. Сэм числился сотрудником разведки по России и Евразии, а Пинк был местным агентом за рубежом, и в данный момент одна миссия у него закончилась, а другая не началась. Ходили слухи, что Пинк сделал что-то не по правилам, и ему больше никогда не доверят работу полевого агента. Причина, по которой Сэм находился здесь, заключалась в ссоре с боссом. Тот приказал изменить — «подогнать», как любил говорить босс — самый последний тщательно, любовно, одержимо точно произведенный Сэмом анализ, касавшийся известного в Праге секс-антрепренера, чьи щупальца прочно захватили новую восточноевропейскую криминальную сцену. Наиболее ценные фотографии и документы прислал один из низших подчиненных этого антрепренера, которому также тайно платила Компания. Этого типа звали Иржи. Сэм пригляделся к одной из фотографий. На ней был изображен лидер президентской кампании США Дуглас Пауэрс, садящийся в лимузин с антрепренером и одной из его секс-бомб, а группа маленьких мальчиков наблюдала за этим с тротуара. Там были также копии страниц из досье, на которых имя кандидата стояло напротив дат, сумм выплат и имен проституток. Но начальник Сэма решил не включать эти страницы из досье и фотографии в отчет, потому что его отец — Крейтон Редмонд — был другим кандидатом в президенты, и могла произойти утечка сведений. Если бы это попало в газеты, то легко можно было бы сказать, что сын предоставляет сведения, которые могут помочь его отцу выиграть выборы. Сэма беспокоило, что эти факты станут опасным орудием в руках врагов президента, если лидер гонки, Дуг Пауэрс, будет избран. Когда-нибудь в будущем шантаж против президента может поднять свою гнусную голову. С другой стороны, у Сэма было какое-то внутреннее чувство, что эти данные могут быть подделкой, о чем он без всяких обиняков сказал начальнику. Так что у Сэма остался неприятный осадок — не только его анализ был «подогнан» и смягчен, но и данные, требовавшие расследования, были положены на полку. Пару раз уже случалось подобное, и это сильно тревожило Сэма. Управление по разведке было первостепенным источником информации для президента, конгресса и сотен правительственных служащих. Если аналитические выводы Компании будут неверны, то политика США может пойти по ложному пути. Без особой дипломатии Сэм объяснил все это своему начальнику Винсу Редмонду, заместителю директора по разведке, или ЗДР. Тут-то Редмонд и вышел из себя. Он отправил Сэма сюда, в отдел, который Компания любовно называла «отпуском в аду». Сэм мерил шагами комнату для отдыха, наблюдая за своим другом Пинком. При большом росте Сэм был сильным и мускулистым, не зря же по выходным дням он отдавал столько сил и времени тренировкам. К тому же он давно решил про себя, что хорошая спортивная форма — напоминание о тех временах, когда он сам был агентом. Когда тебе приходится шастать по темным закоулкам и притонам всего мира, приходится постоянно быть начеку. — Ерунда все это. А чем ты здесь на самом деле занимаешься? — проворчал Сэм. Пинк взял чашку кофе — своего любимого, почти белого от сливок и пенистого, вероятно, от избытка сахара. Он пил, а Сэм наблюдал. — Ладно, ты меня поймал. Просто чтобы продемонстрировать, как я тобой восхищаюсь, расскажу правду. Предполагается, что я уговорю тебя вернуться в Лэнгли и хорошо себя вести. Редмонд меняет свои решения. Он чувствует, что вы оба поступили опрометчиво. Ничего не обещает, но если ты послушный сынок, делай что тебе говорят, и не порти все своими химерами. Тогда сможешь сохранить свою кабинетную работу, хотя бог тебя знает, почему ты так за нее держишься. — Пинк пожал плечами, и его широкая грудь колыхнулась. — Долг платежом красен, Сэм. Никаких обещаний. Редмонд делает тебе навстречу один шаг и ожидает от тебя два. Это называется отношениями начальника с подчиненным. Сэм сверкнул глазами: — Это вопрос принципа, черт подери. — Ну что ж, — Пинк почесал голову, — поскольку я не знаю подробностей, то не могу и судить об этом. Но мне сдается, что если ты с ним повздорил, то выиграет он. Еще одна привилегия начальника. Слушай, ребята хотят, чтоб ты вернулся. То, что он послал меня вернуть тебя обратно, — одна из форм извинения. Огромный комплимент, но все потому, что ты — одна из его звезд. Не будь таким болваном, Сэм. Дай бедному парню отдохнуть. Сэм еще раз подумал о том, что произошло между ним и Винсом Редмондом. Его голос стал холоднее. — Нет, за этим кроется что-то еще. Пинк был по-настоящему озадачен, его широкое и красивое лицо поморщилось от удивления. — Не знаю, о чем ты. Сэм наклонился вперед, и рыжеватые волосы упали ему на глаза. Указательным пальцем он ткнул Пинка в грудь и повысил голос: — Редмонд знал, что я никогда не соглашусь на постоянную работу в этом «детском саду». Почему же он послал меня? Это не было вызвано всего лишь одной стычкой. Нет, он хотел, чтобы я испробовал на себе чистилище. Теперь он рассчитывает на то, что я буду послушным, — перестану докапываться, буду соблюдать хорошие манеры и пахать без передышки. Он послал тебя, чтобы ты дал мне под зад в случае, если я этого не пойму. — Звучит остроумно. Не пойму, что тебя беспокоит? Сэм откусил огромный кусок от сэндвича и отступил назад: — Вся проблема в том, что этот гад не сказал мне все напрямик. После того как я тринадцать лет из кожи вон лез ради Компании, жил впроголодь в квартире без мебели, играл в баскетбол или бейсбол по выходным с кем придется и в конце концов получил отдых от всех этих чудаков шпионажа, которые населяют наш мир... Он думает, что должен хитростью добиться от меня выполнения того, что, может быть, будет хорошо для меня и для Компании. При этом Сэм подумал, но не сказал, что Редмонд не любил никого увольнять, поскольку рассерженные изгнанные работники могут разболтать секреты. «Детсадовская» работа идеально выводила Сэма из информационного потока, но давала ему высокую зарплату. А со временем пройдет и злость. — Сэм, я бы больше сочувствовал тебе, если бы не знал обо всех твоих женщинах. Они, наверно, служили тебе неким утешением. Пинк никогда не упоминал подругу из Восточного Берлина. Никто не упоминал. После того как ее убили, Сэма перевели с работы полевым агентом на аналитическую службу в Лэнгли. Это было очень плохо. Он мог бы стать великим агентом. — Не в этом дело... — Правильно. Я просто пытаюсь сделать все, чтобы оставаться честным. Пинк одарил Сэма одной из своих грандиозных обаятельных улыбок, которые обнажают около шестидесяти сверкающих белых зубов и разоружают граждан иностранных государств, заставляя их выдавать секреты. При условии, что это их стремление подмазывается зелеными купюрами. Он усмехнулся: — Сэм, дорогой друг, твои видавшие виды серые клеточки, как всегда, крайне проницательны. Уверен, что ты прав насчет Редмонда. Жаль, что я сам об этом не подумал. Впрочем, думать — это твоя специальность. По крайней мере об этом заявляют все эти дипломы в твоем кабинете. Однако я все-таки считаю, что тебе надо принять предложение Редмонда. Сэм моргнул, а потом вздохнул: — Может быть, я так и сделаю. Пинк широко и победно улыбнулся: — Он сказал, что ты должен начать работу на старом месте в понедельник, но ты можешь удивить его. Тебя, наверно, разозлила эта стычка. Действуй, Сэм. Иди скорее. Блудный сын возвращается в гнездо. Он примет тебя если не с распростертыми объятиями, то, по крайней мере, с чем-то вроде «сейчас самое время». Это же лучше, чем вообще ничего. Я здесь прикрою тебя. Сэм засунул остатки сэндвича в рот: — Конечно, почему бы и нет? — Твой энтузиазм исцеляет шрамы на моем старом и измученном сердце. Впервые Сэм улыбнулся. Он зашагал к двери, поражаясь самому себе. Винс Редмонд был хитер, и он в совершенстве просчитал Сэма. — Ах, Пинк, — сказал Сэм, — ты такой же нехороший, как я сам. Мы слишком долго были в Компании, чтобы заниматься чем-то другим. Я, может быть, не прыгаю от радости по поводу такого возвращения, но, черт возьми, Компания все еще наш дом. И никакие мои самоуверенные выпады не изменят этого. И ты прав — Винс Редмонд знает об этом. Он тоже достаточно хитер, чтобы этим воспользоваться. Он получил от меня то, чего добивался, — уступчивость. По крайней мере до следующего раза. ЛЭНГЛИ (ШТАТ ВИРДЖИНИЯ) Сэм, насвистывая, возвращался обратно в свой кабинет в комплексе ЦРУ, находившемся всего в тринадцати километрах от Белого дома. Он остановился только, чтобы купить пакетик конфет «Mamp;M's» в продовольственном магазине и открыть его. Он обожал голубые шарики, в пакетике их было необычно много. Сэм направился в свой кабинет, запуская то и дело руку в пакетик с драже. Мальчик, развозящий почту, толкал тележку в зале, Сэм подхватил пачку своих писем и двинулся к кабинету. Он насвистывал «Знамя, усеянное звездами», что казалось весьма уместным в данных обстоятельствах. На ходу он просмотрел свою почту. Это была обычная корреспонденция, брошюры и журналы от университетских преподавателей и других людей по своей специальности — российские и восточноевропейские дела. Плюс маленький пакет. Он был упакован в оберточную бумагу и заклеен скотчем. Сэм заинтересовался, и он стал рассматривать адрес. Почерк был неразборчивый — будто написано пьяным или руки у человека дрожали. Обратного адреса не было, но согласно штемпелю пакет был отправлен из Армонка, что в штате Нью-Йорк. Первоначально он был адресован так: Никакого почтового индекса. Сэм заметил, что «Лэнгли (Вирджиния)» было зачеркнуто и другими чернилами и твердым почерком вписано «Вашингтон (округ Колумбия), 20505». Не иначе, постаралось почтовое ведомство США. Но это означало, что пакет, возможно, был задержан или на время потерян, поскольку скромное местечко, известное как Лэнгли, не имело своей почты. Сэм прикинул, что он вначале мог быть отправлен в близлежащий Маклин, но, так как отделение в Маклине было слишком маленьким для обработки почтовых отправлений ЦРУ, его послали в Вашингтон, где всю почту ЦРУ проверяли рентгеновскими лучами. Затем его на грузовике привезли в приемное отделение Лэнгли, где вновь просветили рентгеном уже под руководством сотрудника ЦРУ, отвечающего за безопасность. Сэм открыл его, и на ладонь выпал маленький желтый камешек. Он нахмурился и поднял его повыше к лампе дневного света. Камень был полупрозрачным с теплым золотистым отблеском. Сэм в задумчивости попробовал его на вес. Потом вновь посмотрел на просвет. Он был отполирован до зеркального блеска. Как только он понял, что это янтарь, его бросило в жар. Он прочитал: Сердце Сэма забилось от восторга. Во рту пересохло. Легендарная Янтарная комната! Он-то думал, что она навсегда исчезла из его жизни. Она была уникальным и бесценным сокровищем искусства — сверкающая комната, выложенная таким количеством редкой окаменевшей смолы, что стоимость одного лишь янтаря невозможно оценить. Все это исчезло более чем полвека тому назад, заинтриговав целые народы и приведя к появлению в России и Восточной Европе глупых историй о «тайне Янтарной комнаты». Он дошел до своего кабинета и открыл дверь, думая только о том, чтобы быстрее прочитать остальное. — Господи боже, Килайн, ты открыл его! — прогремел чей-то голос. Его крохотный кабинет был завален бумагами, книгами, газетами, журналами, магнитофонными кассетами, фотографиями и длинными рулонами снимков со спутников, которые занимали все свободное место. С полок все переливалось, как водопад Виктория, прямо на пол, именно так, как ему нравилось. Он знал, что где находится и к чему относится. Только теперь посреди всего этого сидел пятидесятилетний Дик Урбански, весьма осведомленный помощник Винса Редмонда. — Я возьму его. — Урбански перегнулся через стол и схватил пакет. — Что ты здесь делаешь? Ты должен быть в «отпуске в аду». Боже мой, Килайн, ты опять играешь не по правилам, но я не буду принимать на себя удар, слышишь? — Постой-ка. — Сэм начал терять самообладание. — Что это ты делаешь в моем кабинете? С каких это пор Редмонд посылает людей перехватывать мою почту? — Не твою почту, а только этот пакет. — Зачем? — Откуда я знаю? — Урбански, худой человек с большим носом и озабоченным выражением на лице, встал и направился к двери. — Я собираюсь доставить пакет Редмонду. — Не ты. |
||
|