"Отведай лунного света" - читать интересную книгу автора (Линт Чарльз де)

Глава 10

Джонни не мог найти Паксилл. Перед ним был обычный осенний парк, в будний день. Не было там ни фиана сидх, ни прочих волшебных существ. Он увидел бегуна, совершенно обыкновенного, в спортивном костюме и кроссовках. Мимо него проехали несколько велосипедистов, сосредоточенно глядевших на дорожку, нагнувшись к рулю, и четко работавших ногами, на которых рельефно выступали мускулы. Черные белки собирали орехи, с веток деревьев его разглядывали вороны.

Никаких фей не было и в помине.

Он прислонил велосипед к дереву у железнодорожного моста и пошел к тому месту, куда повела его прошлой ночью Джеми. Поляну заливало солнце. Он прошел по ней вдоль и поперек, вспоминая, как они попали внутрь, пока не увидел нужный камень. Опустившись рядом с ним на колени, он внимательно осмотрел его. Затем нерешительно поднял руку и постучал так, как это делала Джеми.

Два удара, затем перерыв и еще один.

Ничего.

Он поднял руку, чтобы попытаться снова. Но какой смысл? Он сел на траву и стал сквозь листву смотреть на университетские корпуса.

Он, должно быть, спятил, если принял вчерашние происшествия всерьез. Что-то с ним произошло — в этом он не сомневался, — но не в реальности. Джеми подсунула ему какую-нибудь дрянь, а дальше уже собственное воспаленное воображение населило парк невиданными зверями и созданиями из библиотеки его деда.

Иллюзии. Обман.

Зачем — Джеми, Дженна, как бы там ее ни звали, — проделывает все это?

Он достал скрипочку из кармана и погладил резную поверхность. Кость заблестела в солнечном свете. Он вспомнил флейту в комнате Джеми, притяжение двух вещиц, которое он почувствовал... Джонни продолжал тереть скрипку большим пальцем, только теперь его мысли обратились к Тому.

Было трудно поверить, что его не стало. Это тоже казалось нереальным, даже несмотря на продолжительную болезнь. Мир стал другим, с тех пор как из него ушел Том.

Сидя здесь на солнышке, Джонни впервые подумал о своем дедушке, не ощутив желания разрыдаться. По-прежнему осталась скорбь, и пустота внутри не заполнилась и не исчезла, но теперь все было по-другому. Он понял, что начал вспоминать счастливые моменты. Долгие ночи, которые они проводили за разговорами. Времена, когда они вдвоем играли на скрипках, то, как умел Том наполнить простенький мотив необычайной глубиной. Бывали минуты, когда музыка становилась мостом между ними и какой-то тайной, находившейся за пределами постижения.

Том несколько раз говорил об этом. Джонни думал теперь, что, должно быть, его дед говорил о Волшебной стране. Может, он ушел туда? Был ли теперь Том призрачным скрипачом в холме фей? Пальцы Джонни потянулись к инструменту, которого сейчас не было в его руках. Если бы он сыграл мелодию, услышал бы ее Том в другом мире?

Джонни снова повернулся и постучал по камню костяной скрипочкой.

Дважды, пауза, еще раз.

Ничего.

— Черт бы тебя побрал! — закричал он. — Отдай мне скрипку! Верни мне ее, или, клянусь, приду сюда с лопатой и достану тебя из-под земли...

Внезапно он осекся, почувствовав, что сзади кто-то стоит. Джонни выглянул из-за камня. На лужайке между велосипедной дорожкой и тем местом, где он сидел, стоял сухопарый человек в шортах, футболке и спортивных тапочках, наблюдая за ним. Любопытство, написанное на его лице, сменилось неловкостью. Когда он обнаружил, что Джонни застукал его подглядывающим, он начал пятиться, а потом просто исчез.

— Тьфу ты, пропасть, — пробормотал Джонни. — Только не начинай снова эту чертовщину с исчезновениями.

— Это не он, — услышал Джонни знакомый голос. — Это ты переместился в Волшебную страну.

Она сидела на корточках на вершине холма. На ней были короткие зелено-коричневые штаны и туника, висевшая лохмотьями, словно она была сшита из листьев. Лицо Джеми без косметики казалось бледным.

Позади нее, на уровне лица, высовывалась морда существа, которое Джонни принял сперва за собаку, но затем понял, что это был волчонок.

— Послушай, — начал он.

Ему захотелось схватить ее и потрясти, но гнев скоро растаял. Он ощутил, что прикоснулся к чему-то редкому и невиданному. Ему захотелось утишить ее боль, проглядывавшую в неистовом блеске глаз. И в то же время Джонни хотелось убежать, чтобы никогда ее больше не видеть.

— Я знаю, ты желал добра, — сказала Джеми. — А мы принесли тебе только горе.

— Это просто... не знаю, что реально, а что нет. Джеми внезапно поднялась и сбежала по склону прямо к нему. Существо повернулось и скрылось между деревьями. Джонни проводил его взглядом и посмотрел на Джеми. Ее лицо было совсем близко.

— Мы очень даже реальные, — сказала она. Она подняла руку и дотронулась до его щеки, точно так же, как это сделала когда-то ее сестра.

— Твоя сестра, — сказал Джонни. Ее лицо помрачнело.

— Я просто хотел сказать, что соболезную. Я знаю, что ты чувствуешь...

Джеми смотрела через его плечо куда-то вдаль.

— Им это с рук не сойдет, — сказала она. — Тот, кто это сделал, заплатит. — Она перевела взгляд на Джонни. Ее глаза горели нечеловеческим огнем. — Ты поможешь мне, Джонни Фо? Я хочу созвать сидх. Хочу отправиться в Кинроуван. Мою сестру убили там, и не ее одну. Благословенный двор должен ответить.

— Что я могу сделать?

«Опять я начинаю верить во все это», — думал Джонни. Но не верить было невозможно, когда она сидела рядом, такая близкая и одновременно чужая, словно пришедшая из другого мира.

— Будь моей силой, — сказала она. — Я никогда не созывала кавалькаду, никогда не вела фиана. Но теперь, когда Дженны не стало, я — это все, что у них есть. Теперь я Пэк.

— Но как?

— В музыке заключена сила, Джонни. Мы оба это знаем. Мы оба можем заставить людей улыбаться, танцевать. А теперь нам нужно собрать мой народ, заставить всех выйти из своих убежищ. Объединить с помощью волшебных мелодий. Повести на врага.

Она употребляла слова, значения которых Джонни не понимал: кавалькада, Кинроуван.

— А как же ты найдешь этого врага? — спросил он.

— Мы отправимся в Кинроуван, и если двор не выдаст убийц, начнем войну. Ты поможешь мне?

— Я...

Джонни отвел глаза. Ему было трудно думать, когда она сидела так близко. От нее пахло только что собранными яблоками и орехами. Она излучала тепло.

Он не хотел обещать того, что не мог выполнить. Он хотел помочь ей, но не был уверен, что в силах, хотел ее...

И это была другая сторона проблемы. Его тянуло к ней, как два резных инструмента тянулись друг к другу, и он этого боялся. Поверить в то, что все это реально, а потом вновь остаться в одиночестве. На поляне. Или на берегу реки. Без нее. Думая, что он просто это вообразил. Думая, что сошел с ума.

Он сжал ее руку.

— Говорят, что феи могут околдовывать смертных, — сказал он. — Это... ты... — он искал нужное слово, — зачаровала меня?

Джеми покачала головой. Их пальцы сплелись.

— Я чувствую то же самое, — сказала она. — С тобой. И могу задать тебе тот же вопрос. Я не околдовывала тебя, Джонни. Я просто знаю, что вместе мы можем играть волшебную музыку, которая исправит наш мир. Исцелит его раны. А значит, в этом нет ничего плохого?

— Нет.

Джонни повернулся к ней и потерялся в глубине ее глаз, так что снова отвел взгляд. Он помнил ее отчаяние прошлой ночью. Мертвое лицо Дженны. Потерю чувства реальности, которое он ощутил, выбираясь из толпы сидх, теснивших его со всех сторон...

— Я помогу тебе, — сказал он. — Во всяком случае, попытаюсь. Только не исчезай снова.

Долгое время они сидели молча. Затем Джеми взяла его лицо в свои руки и повернула к себе. Потом потянулась и поцеловала его сначала в один глаз, затем во второй, лизнув каждое веко.

— А вот теперь я тебя заколдовала, — сказала она. — Но только так ты сможешь сам видеть Волшебную страну.

Она улыбнулась. В ее глазах больше не было ни горя, ни ярости. Она коснулась губами его губ и отстранилась, сложив руки на коленях.

— Так... так просто? — спросил Джонни. Она кивнула.

Джонни вздохнул. Ему хотелось обнять ее. Вместо этого он сказал:

— Я был в твоей комнате на Свитланд. Искал свою скрипку.

— Это была скверная ночь, — тихо ответила Джеми. — Мне очень жаль, что тебя так грубо выдворили из Волшебной страны.

— Все нормально. Я просто хотел сказать тебе. Понимаешь, я не шпионил, просто... — Он разжал руку. На ладони лежала костяная скрипочка. — Я видел твое украшение в виде флейты. Смотри, как они похожи.

Джеми посмотрела на вещицу.

— Я совсем забыла про флейту, — сказала она. — Это Дженна дала мне ее когда-то. Она получила ее от Бакки. Думаю, ему дала их моя мать.

— Это что-то значит?

— Не знаю точно. Может, здесь действительно замешано волшебство, но не мое и не твое.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы, фиана, в отличие от подданных дворов, притягиваем свою удачу, собираясь в кавалькаду. Раньше кавалькаду вел Бакка, пока Дженна не изучила переплетение лунных дорог и не смогла занять его место. Фиана всегда вел Пэк или Бакка, но в древних преданиях сказано, что кавалькаду может возглавить и человек. Не важно, мужчина или женщина.

— А кто такой Бакка? Джеми улыбнулась:

— Очень древнее и мудрое создание, Джонни. Его уже давно нет с нами. Мы, фиана сидх, беспокойный народ. Я — не очень, это, наверное, из-за того, что в моих жилах течет человеческая кровь, но остальные любят странствовать...

— А что же все-таки это за скрипка и флейта? — спросил Джонни.

— Они символизируют связь между смертными и фиана сидх.

— Поэтому твоя сестра и дала мне ее? Чтобы мы встретились? Я очень счастлив, правда, но откуда она знала, что мы понравимся друг другу?

Лицо Джеми вновь стало печальным.

— Не думаю, что мы это когда-нибудь узнаем, — сказала она.

Джонни обнял ее и притянул к себе, но она не плакала. На мгновение она прижалась к нему и потихоньку отстранилась.

— Скоро наступит вечер, скорее, чем мы того хотим, — сказала она. — Давай войдем внутрь и посмотрим, какой мотив мы могли бы сыграть вместе, чтобы созвать сидх.

Она проскользнула мимо него внутрь холма. Джонни стоял перед дерновым входом. Он вновь оглядел лужайку, пытаясь понять, почему все это происходит именно с ним. Затем пожал плечами и вошел внутрь.

— Я вижу боганов, — сказала Гви.

— А я чувствую слоа, — добавил Финн.

Кейт мрачно кивнула, ее взгляд был прикован к Башне.

День уже начинал клониться к вечеру, несколько часов ушло на то, чтобы разыскать Гви Каулих. Это была высокая, худая и немного угловатая женщина. Среди ее далеких предков был тролль, объяснил Финн. Но прежде чем Кейт успела расспросить, как такое могло случиться, они заметили Гви. Она носила пеструю, зеленую с коричневыми крапинами, одежду, которую предпочитало большинство лесничих. За плечами у нее были лук и колчан. Угодья свои она обходила пешком, пони длинноногой Гви был ни к чему.

Выслушав рассказ Кейт и Финна, она тихо выругалась, и вместе с ними вернулась на Лирг Грин, откуда они теперь наблюдали за Башней.

— С парочкой боганов мы управимся, — сказала она, изучив диспозицию. — А слоа не страшны до темноты.

— Но остается еще друихан, — сказала Кейт. Гви взглянула на рябиновую ветку с ягодами, которую держал Финн.

— Этого недостаточно, — сказала она. — Во всяком случае, если все то, что говорится о друиханах в старинных легендах, правда.

— Я должна спасти Джеки, — твердо сказала Кейт.

— Никто ж с тобой не спорит, — ответила Гви. — Просто всегда лучше действовать по плану, чем лезть напролом.

Кейт вздохнула. Гви, конечно, была права. Но Кейт хотелось броситься в Башню и вырвать подругу из когтей друихана, не тратя время на ожидание удобного момента, обдумывание и разработку всяких там планов. О гругаше она побеспокоилась бы потом. Но как ранее справедливо заметил Финн, гругаш-то и был главной загвоздкой. И если они очертя голову бросятся вперед, то все превратятся в пленников и освободить их будет некому.

— Так что мы будем делать? — спросила она. Гви сорвала травинку и сунула в рот.

— Нужно найти оборотня, — сказала она, задумчиво жуя.

— Кого-нибудь, кто может менять обличье, как те, в чьих жилах течет королевская кровь, например девы-лебеди или тюлений народ, — пояснил Финн в ответ на недоуменный взгляд Кейт.

— Но вся знать в отъезде, — сказала Кейт. Единственный принц, которого она знала, был кавалер Джеки, сын лэрда Данлогана, но недавно он уехал на север к отцу.

— Не они одни могут менять обличье, — сказала Гви.

— А какая польза от оборотня? — усомнилась Кейт. — И сможем ли мы найти хоть одного?

— Нам нужно попасть внутрь, не поднимая тревоги, — объяснила Гви. — И лучше всего сделать это под видом какого-нибудь неблагословенного существа. Если удача и неожиданность будут на нашей стороне, мы сможем выбраться оттуда целыми и невредимыми, вместе с Джеки. Сейчас не время бросать вызов друихану. Пока его сердце не будет в наших руках, лучше с ним не сталкиваться лицом к лицу.

— А когда Джеки будет свободна, мы сможем приступить к поискам, — добавил Финн.

— Так где же нам искать оборотня? — спросила Кейт.

— В приграничных землях, — ответила Гви. — Я знаю сидх, которые умеют менять обличье, их можно убедить помочь нам.

Финн покачал головой:

— Нет нужды ходить так далеко. — И прежде чем Кейт и Гви успели спросить, что он имеет в виду, хоб вытащил иголку и моток ниток. — Благодаря вышивкам можно создать иллюзию, будто мы боганы.

— Насколько сильна эта иллюзия? — спросила Гви, вытащив изо рта травинку.

— Конечно, при внимательном рассмотрении обман выйдет наружу, — сказал хоб, пожимая плечами. — Но для наших целей сойдет.

— Хорошо, — сказала Гви. — Я готова. Кейт?

Кейт моргнула. Она перевела взгляд с лесничего на Башню и обратно. Ей бы хотелось быть немного храбрее или, по крайней мере, опытней. Но ведь там была Джеки.

— Думаю, да, — сказала она. Финн потер руки.

— Отлично, — сказал он. — Я начну с пуговиц, а закончу головными повязками, чтобы закрепить силу заклинания...

Он достал кусочки материи из небольшой сумки, в которой лежала рябиновая ветка, и принялся за работу.

— Ничто так не воодушевляет хоба, как вышивки, — язвительно заметила Гви.

Финн не поднял глаз, но усмехнулся.

Кейт кивнула и вновь принялась разглядывать Башню. Время от времени она замечала в окне или во дворе богана.

«Мы уже идем, Джеки», — мысленно произнесла она. Ей хотелось, чтобы воодушевление хоба хотя бы отчасти передалось ей.

А что если Джеки уже нет в живых?

Она вспомнила слова Караид. С Джеки все будет хорошо...

«Если он не пустит ей кровь...»

— Не сходи с ума, — сказала Гви. — Мы освободим Джека.

«Очень на это надеюсь», — подумала Кейт. Она улыбнулась Гви, но тревога ее не покидала.

И Кейт, и Гви смотрели на работу Финна с некоторыми сомнениями. На траве между ними лежали три головные повязки. Каждая была сделана из сшитых вместе лоскутков материи и сплетенных тесемок со свисающими длинными полосками, которые напоминали ленты на майском дереве. К курткам хоб пришил по маленькой деревянной пуговичке.

— Я знаю, о чем вы думаете, — с ухмылкой сказал хоб. — Но сперва посмотрите.

Он надел одну из повязок так, чтобы полоски свисали сзади и по бокам, что сделало его похожим на шута. И прежде чем женщины успели сказать какую-нибудь колкость, хоб намотал свисавшую слева ленту на пуговицу куртки. Кейт моргнула, на какую-то долю секунды силуэт Финна задрожал, и когда она моргнула снова, перед ней уже стоял маленький боган с глупым выражением лица.

— Нэплохо, — сказала Гви, протягивая руку к одной из повязок. — Очень даже неплохо. Силуэт немного размыт, и может, мама бы его и не признала, если, конечно, допустить мысль, что эти твари рождаются у себе подобных, а не появляются из отбросов, но в любом случае это работает.

Через мгновение Кейт уже сидела в окружении двух боганов.

— Когда будете говорить, порыкивайте время от времени, — предупредил Финн. — Я изменил наш вид и запах, но с голосами ничего поделать не могу.

Кейт кивнула и взяла последнюю повязку. Надев ее, она обмотала нужную ленточку вокруг пуговицы, и теперь уже три неблагословенных создания сидели на берегу реки в Виндзорском парке. Финн окинул критическим взглядом своих товарищей, затем кивнул и размотал ленту.

— Нужно подождать, — сказал он Кейт и Гви. — День клонится к вечеру, скоро сгустятся сумерки, а это лучшее время для подобных предприятий.

— А как насчет гроздьев рябины? — спросила Кейт.

— Я вышью по одной на куртке Гви и на моей, — сказал Финн. — Остальное понесем в карманах. Но не забывай, Кейт, рябина предохранит нас от заклятия друихана, но для боганов это не помеха, они могут схватить нас в любой момент, не спасет она, и если мы окажемся у друихана в руках.

— Я бы не стала ждать, — сказала Гви. — Иначе нам придется иметь дело еще и со слоа.

«Не к ночи будь помянуты, — подумала Кейт. — К тому же чем дольше мы ждем, тем меньше остается шансов увидеть Джеки живой и невредимой».

— И все же сумерки для таких вещей подходят больше, — стоял на своем Финн.

— Я это знаю, — сказала Гви. — Просто не люблю ждать.

Она сорвала длинный стебелек, уселась, прислонившись к стволу старого дуба, и стала смотреть на Башню, пожевывая травинку. У нее было терпение охотника, качество, которым не могли похвастаться ее товарищи. Они то и дело меняли позы и беспокойно ерзали. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Гви выпрямила спину и вскинула голову, принюхиваясь к воздуху.

— Пора, — сказала она. — Ветер принес запах ночи.

— Пустая комната, но вся пропитана волшебством, — сказал гругаш. Он прошел мимо Джеки на середину кабинета. — Я провел большую часть дня, пытаясь узнать секреты Башни Вруика, думаю, теперь пришло время тебе показать мне, что еще скрыто здесь.

Джеки посмотрела на него как на сумасшедшего. Пустая комната? Кабинет на третьем этаже выглядел как обычно, только у кресла, в котором любила читать Кейт, была навалена целая гора книг. Неужели Кьюмин слепой?

Он вышел из ее поля зрения, и она услышала, как закрылась дверь.

— Дверь у меня под охраной, — сказал он. — В окно с третьего этажа тоже не выпрыгнешь. Надеюсь, ты понимаешь, что побег невозможен. Повернись и посмотри на меня.

Ее тело послушно повернулось, так что она оказалась лицом к лицу с гругашем. Он поднял левую руку и начертил в воздухе между ними заклятие. Когда его рука опустилась, Джеки вновь обрела контроль над своим телом, но тут же рухнула на пол.

Мышцы затекли. Она ощутила покалывание в конечностях — это восстанавливалось кровообращение. Мельком взглянув в окно, Джеки поняла, что уже вечер. Почти ночь. Ничего удивительного, что тело так затекло. Она провела большую часть дня и часть ночи, сидя на жестком кухонном стуле.

Гругаш терпеливо ждал, пока она поднялась сначала на четвереньки и наконец на ноги. Затем несколько раз подпрыгнула, встряхнула руками.

— Дай мне ключ, — сказал Кьюмин.

— А ты что, не видишь его? — спросила она. Гругаш нахмурился.

— Как тебе понравится, если твое тело само выпрыгнет вон из того окна? — спросил он.

— Но тогда ты ничего не узнаешь, — ответила она елейным голосом.

Джеки действовала с решительностью, которой на самом деле вовсе не чувствовала, но нужно было занимать круговую оборону.

— Ты испытываешь мое терпение, маленькая самозванка.

— Почему бы тебе просто не прочитать мои мысли? — спросила Джеки. — Почему ты не заставляешь мою руку все это написать? Или такие фокусы за гранью твоих возможностей?

Глаза гругаша сверкнули. Но прежде чем он успел ответить, Джеки пожала плечами.

— Я дам тебе то, что ты просишь, — сказала она. — В конце концов, какое мне дело? Мне надоела и эта Башня, и куча обязанностей. Все хотят, чтобы я была гругашем вместо Вруика, а я до смерти устала, от сравнений с ним и упреков. Интересно, как им понравится, когда в Башню вернется настоящий гругаш, например такой, как ты.

Джеки знала, что в ее словах и вправду были отчаяние и ярость, так что для гругаша они прозвучали вполне убедительно. Она огляделась, все еще не понимая, как комната может казаться ему пустой. Она же забита всякими вполне материальными вещами и мебелью. Вот пара забытых чашек, кипа книг около кресла, неразбериха на столе, которую, должно быть, устроила вчера Кейт: раскиданные бумаги, дневники Вруика, свернутые карты, пустая склянка, нож...

Джеки отступила к столу, чтобы дотянуться до оружия.

— Думаю, Вруик опасался гостей вроде тебя, — сказала она. — Поэтому он наложил заклятие на эту комнату и сделал ее невидимой. — Джеки повернулась к столу спиной. — Проблема в том, что я не знаю, как показать тебе ее. Если сюда входит кто-то с недобрыми намерениями, все просто исчезает. Что мы можем с этим поделать? Ты знаешь какое-нибудь заклинание, чтобы скрыть свои мысли?

Кьюмин посмотрел на Джеки прищурившись. Вероятно, он изменил свое мнение о ней. Прошлой ночью он просто играючи подчинил ее своему влиянию, но тогда он воспользовался эффектом неожиданности. Однако если Вруик оставил ей свою Башню, если лэрд Кинроувана не заменил ее кем-нибудь другим за целый год, прошедший с исчезновения Вруика, значит, в этом Джеке было что-то такое, чего он пока не разглядел. И ее предположение звучало вполне разумно. Именно так и должен был поступить гругаш Кинроувана, верный своему старомодному обычаю «делать все по справедливости».

— Я знаю такое заклинание, но с помощью него можно скрыть свои намерения от живого существа... а не от Башни волшебника, — признался он.

Джеки пожала плечами и облокотилась на стол.

— Это плохо, — сказала она. — Сейчас я стою, облокотившись на письменный стол. Может, мне попытаться передать тебе вещи, которые лежат на нем? Хотя бы дневник Вруика? Скажи, что мне сделать. Я не гругаш и не могу просто махнуть рукой, чтобы все стало здесь для тебя видимым.

— Его дневники здесь? — спросил Кьюмин.

— Один, — ответила Джеки.

Она подняла дневник со стола, заметив, что Кьюмин видит тетрадь, пока она у нее в руке, затем снова положила ее на стол.

— Там есть еще, — добавила она, указав в ту сторону, где стояли стеллажи.

— Дай мне этот, — сказал Кьюмин, указывая на пустое место, куда она положила дневник.

— Конечно.

Гругаш двинулся к ней, чтобы взять тетрадь. Нож лежал неподалеку, словно только и ждал, чтобы она протянула руку. Но Джеки не знала, сумеет ли им воспользоваться. Она понимала, что должна сделать это во имя Кинроувана, который находился под ее защитой, и ради своего спасения. Но одно дело было — убить великана, столкнув его с лестницы, и совсем другое — заколоть человеческое существо, даже такое злобное, как этот гругаш.

— Тетрадь, — потребовал Кьюмин, нависая над ней.

— Для чего... для чего она тебе? — спросила Джеки, чтобы потянуть время.

В левой руке она сжимала гроздь рябиновых ягод, лежавших на столе.

Гругаш оскалился, словно собака, и с рычанием бросился на нее, но она увернулась и схватила нож. Джеки заметила, как он вошел в занятое столом пространство. Физически для груташа стол не существовал.

Он остановился, увидев нож в ее руке.

— Жалкая тварь, — сказал он, — что ты собираешься с ним делать?

Джеки охватила ярость. Она шагнула вперед и вонзила нож ему в грудь. Кьюмин слегка пошатнулся от удара, но остался стоять, легкая усмешка тронула его губы. Джеки отступила. У нее на глазах он вытащил нож из груди и швырнул его на пол.

— Невозможно убить того, у кого нет сердца, — сказал он.

Для Джеки это было уже слишком. Видеть, как он стоит посреди стола... вытаскивая из груди нож... а в груди нет ни раны, ни крови, ничего...

Она стала пятиться, пока не уперлась в подоконник, дальше двигаться было некуда. Гругаш шел прямо на нее. Теперь вокруг Кьюмина вилась тень, черная аура; казалось, что на его плечах голова черного пса, оскал которого проступал сквозь человеческие черты.

В отчаянии она бросила в него гроздь рябиновых ягод. Гругаш закинул голову и засмеялся.

— Это все, что ты можешь? — спросил он. — Ножик да горстка рябины? Ты в моей власти, детка. И я заставлю тебя открыть мне секреты этой Башни. Я вырву их у тебя, как мои боганы вырвут твое сердце. Ты, разумеется, умрешь, и твои муки будут ужасны...

Джеки оглянулась. Гругаш видел перед собой окно на третьем этаже, а перед ней лежал весь Кинроуван.

— О нет, ты не сделаешь этого! — воскликнул гругаш.

Он бросился к ней. Но было слишком поздно. Взгляд Джеки упал на красную шапку хоба, который вместе с Кейт и какой-то высокой женщиной шел по берегу реки в другом конце парка. Прежде чем гругаш успел поймать ее, она бросилась в окно, выкрикивая имя Кейт.

Джеки услышала, как Кьюмин в ярости зарычал. Он протянул руку, но успел схватить только воздух. Он был не слишком храбр или слишком умен, чтобы прыгать вслед за ней, когда она скрылась из виду.

После работы Хенк заглянул к Джонни, но на стук никто не ответил. Тогда Хенк обошел крыльцо, вынул ключ из-под кирпича и открыл дверь сам. Он сразу понял, что Джонни заходил домой после возвращения из Сэнди-Хилл и снова ушел. Велосипеда не было, и Хенк быстро догадался, куда уехал его друг.

— Господи, Джонни, — пробормотал он, засовывая ключ на место. — Пора бы тебе все это бросить.

Но он слишком хорошо знал Джонни и понимал, что тот не из тех, кто сдается. Какую бы шутку ни сыграла с ним Джеми Пэк, он сделает невозможное, но выяснит все до конца. Хенку уже приходилось с этим сталкиваться.

А какая роль во всем этом отведена ему? На самом деле он прекрасно знал ответ на этот вопрос. Хенку вовсе не улыбалось ввязываться в подобную историю, но он не мог позволить другу бродить одному по парку Винсент Масси и стучать по камням, навлекая на себя невесть какие неприятности.

Хенк свернул на Бэнк-стрит, сел на первый автобус, который довез его до Биллингз-Бридж. Оттуда до парка было относительно недалеко.