Литовченко ТимурКрысятики

ТИМУР ЛИТОВЧЕНКО

КРЫСЯТИКИ

КУТЕЙКИН (открывает часослов, Митрофан берет указку). Начнем, благословясь. За мною, со вниманием. "Аз же есмь червь..." МИТРОФАН. "Аз же есмь червь..." КУТЕЙКИН. Червь, сиречь животина, скот. Сиречь: "аз есмь скот". МИТРОФАН. "Аз есмь скот". КУТЕЙКИН (учебным голосом). "А не человек". МИТРОФАН (так же). "А не человек".

(Д. И. Фонвизин. "Недоросль", действие третье, явление VII.)

ГЛАВА 1. Анрике

- А скорость я сбросил до пятнадцати, не то можно промахнуться и шлепнуться прямо на звезду. Филупе одобрительно кивал в такт словам помощника. Кончив говорить, Анрике замер, взволнованного глядя на капитана. Неужели он не допустил на этот раз ни одной серьезной ошибки? Вот здорово! Значит, он уже кое на что способен. Правда, с оверсанами пока не все ладится, но Филупе говорит, что опыт - дело наживное. - Все верно, юноша, Я смотрю, из тебя выйдет неплохой пилот. Анрике облегченно вздохнул. Груз волнения, давивший на сознание, испарился. Все же он не мог не сказать: - Ты мне льстишь, Филупе,- потому что капитан действительно льстил ему. По части оверсанов он все равно слабоват. - Выше голову, юноша! В твои годы я и мечтать не мог, чтобы какая-нибудь старая развалина вроде меня НЫНЕШНЕГО натаскивала меня ТОГДАШНЕГО, как я натаскиваю тебя. - Если честно, Фил, то я в самом деле не понимаю, для чего ты учишь меня всем этим премудростям. Такое действительно трудно было понять. Анрике попал к Филупе на корабль не по своей воле. Его родители, люди весьма прагматичные и нисколько не обремененные неумолимой тоской по звездам, просто-напросто сочли профессию капитана торгового корабля наиболее подходящей для своего чада. Ведь если капитан проявит определенную сноровку, то может рано или поздно возглавить фирму, а то и целый комплекс фирм по перевозке грузов. Отцу Анрике никогда не нравился восторженный блеск, возникавший в глазах сына, когда тот смотрел фильмы про космос. По дальновидному замыслу старика полеты на торговом судне являлись компромиссом между мальчишеской фантазией и потребностью в твердом доходе для обустройства будущей солидной жизни. Филупе безусловно был хорошим капитаном-торговцем (а в смысле капитана наилучшим). У него была единственная дочь, которая еще не вышла из младенческого возраста, и это обстоятельство не позволяло Анрике жениться на ней и тем самым навсегда загубить предначертанную неумолимой родительской рукой карьеру. Наконец, Филупе был неутомимым работягой, но при этом оставался фатальным неудачником. От таких людей все поневоле отворачиваются, следовательно, Анрике не станет проявлять к нему особой симпатии. Так рассуждал дальновидный отец юноши, но в одном он все же ошибся. Ибо старина Филупе, не один год болтавшийся из конца в конец Вселенной на весьма потрепанном "зверинце" вместе со своей маленькой семейкой, был неисправимым романтиком и обожал рассказывать о мирах, которые посетил. А это было как раз то самое ЛЕКАРСТВО, которое следовало прятать от юного Анрике В САМЫЙ ДАЛЬНИЙ УГОЛ САМОЙ ВЕРХНЕЙ ПОЛКИ. И судя по всему Филупе как раз приготовился угостить помощника очередной дозой ЛЕКАРСТВА собственного приготовления. Он устроился поудобнее и откупорил баночку кислородного коктейля. Анрике немедленно разложил кресло плашмя и приготовился слушать. - Было это в те годы, когда ты, юноша, совершал экспедиции из детской в кухню. А может тебя только... кгм-м-м... проектировали твои родители, а может и не проектировали еще. Был я тогда примерно твоих лет. И красавцем был ну просто хоть куда! Капитан извлек из правой глазницы искусственный глаз. Анрике как всегда невольно вздрогнул при этом, хотя прекрасно знал об увечье Филупе. - И вместо этой штуковины была у меня нормальная гляделка. Потерял же я ее В ТОТ САМЫЙ РАСПРОКЛЯТЫЙ РЕЙС. Филупе ловко подбросил искусственный глаз на ладони, как-то странно подмигнул ему здоровым глазом и умолк. Теперь в рубке раздавалось лишь мерное попискивание автопилота. - А... Парела полюбила тебя уже... в таком виде? - наконец отважился спросить Анрике и тут же покраснел, потому что вопрос был довольно бестактный. Впрочем, капитан нисколько не обиделся и как ни в чем не бывало ответил: - Нет Парела так никогда и не видела моего лица с двумя глазами. То есть может быть и видела, но очень недолго. Может даже видела, как мою гляделку вышибали, я ее так и не спросил. Стесняюсь как-то, знаешь ли. Ведь случилось все это в ТОТ САМЫЙ рейс. Но между прочим она сама подарила мне это украшение. На свадьбу. Филупе вновь подмигнул искусственному глазу, вставил его на место и назидательно сказал: - Ты, юноша, не равняй мою Парелу с другими женщинами. У нас больше чем любовь, семья, то да се. У нас ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ. Подумай, всякая ли жена станет таскаться с мужем по дальним рейсам да еще ребенка тут же растить? А просто мы друг без друга не можем! Не можем, и все. Она мне до сих пор говорит: "Попадешь в следующий раз в передрягу, кто тебе веревки развязывать будет?" Анрике завидовал своему наставнику, но уж после этих слов зависть его стала поистине необъятной. Оказывается, жена Филупе, ни капли не похожая на супергероинь, способных палить из двух бластеров налево и направо, одолевать чудовищных вампиров и стартовать с любой планеты на корабле любой системы, оказывается, эта мягкая миниатюрная женщина выручила бывалого капитана! Ну и ну... Словно угадав мысли помощника Филупе рассмеялся и сказал: - Не забывай, что тогда я был слишком молод, к тому же влип в передрягу впервые в жизни. И летел я тогда не на этом "зверинце", а на ба-альшущем лайнере и был... так, официантиком, мальчиком на побегушках. Наш "Вургрифт" гордо курсировал между Фаврой и Сервегом. В общем, все хорошо, просто даже отлично, да только однажды погрузили к нам в багажное отделение небольшой такой грузик чрезвычайного назначения. Триллионов этак на двадцать семь. Анрике даже зажмурился. Такой фантастической кучи ценностей он и вообразить не мог. - Двадцать... двадцать семь трил... триллионов? Вот бы... только взглянуть...- пролепетал он. - Да провались эти камушки,- неожиданно холодно сказал Филупе.- А пассажиры и экипаж "Вургрифта" тебе бы еще покрепче ответили, если бы живы остались. - Что же произошло? Гангстеры? - Если бы! - Филупе потянулся, отхлебнул немного коктейля и многозначительно прошептал: - Бравзаги. - Ах, вот что,- Анрике сочувственно покачал головой и вздохнул. Правда, до этой минуты он не имел ни малейшего понятия о бравзагах, но раз они опаснее гангстеров... - Вот то самое, юноша, совершенно верно. Даже драки особой не было. С охраной они в два счета разделались, что уж об экипаже говорить. У экипажа оружие слабенькое. "Пугачи". Эти бравзаги были тогда как чума. Дикари, хуже шизофреника с термоядерной гранатой. Анрике с трудом мог представить, что такое ТЕРМОЯДЕРНАЯ ГРАНАТА, поэтому его рот раскрылся еще шире. - Для бравзагов охрана - ВОИНЫ. У поверженных воинов полагалось отрубать руки, чтобы духи их не направили на тебя копья. Или, по-современному, бластер. Там, юноша, такое творилось... - И тебе выбили в драке глаз,- не сдержался Анрике. - Нет, юноша. Будучи настоящим сосунком, я дрожал вкупе с остальными. Когда же бравзаги расправились с охраной (то есть с воинами), пришла очередь выбирать жертву. И по воле случая в тот раз жертвой оказался я. - ЖЕРТВОЙ?! Но ты жив, Фил! - Не перебивай, юноша. Дело в том, что жертва умирает последней. По обычаю этих варваров прежде всего положено бросить в море нескольких пленников. Это подношение богу океана... или космоса, раз грабят космический лайнер. И бросают их конечно не в воду, а заталкивают по одиночке в шлюзовую камеру. и пошел прогуляться за борт без скафандра! Поскольку добыча тогда была особенно крупной, бравзаги торжественно, с пением и пляской вышвырнули шесть раз по шесть человек. Потом уже без всякой помпы вышвырнули остальных, чтоб свидетелей не оставалось. Меня же привязали к колонне в середине салона. Когда выбрасывали первого, жертве (то есть мне) вышибли правый глаз, символ власти, по их понятиям. Когда вытолкали последнего, то трахнули по голове ручкой кресла, чтоб я не видел, в какую сторону они сматываются. - Погоди, Фил. Что ты вообще мог видеть? И как же радары системы слежения? Корабль рейсовый, и диспетчеры засекают любое изменение курса... Снисходительная улыбка рассказчика заставила помощника замолчать. - Юноша, ну что ты смыслишь в дикарях! У них есть ОБЫЧАЙ, РИТУАЛ, который необходимо исполнить в точности. Радары радарами, а корабль следует развернуть в сторону гигантского водоворота с таким шипяще-свистящим названием, которое мне ни за что не выговорить, и отправить туда под всеми парусами. В космическом варианте налета это означает курс в поле притяжения ближайшей звезды со всеми включенными двигателями и с форсажем. Вот что они сделали с "Вургрифтом", юноша. И вспомнил я эту историю только потому, что ты сбросил скорость до пятнадцати, ЧТОБЫ НЕ ШЛЕПНУТЬСЯ НА ЗВЕЗДУ. Так вот. Остался я на корабле один-одинешенек. Без сознания, искалеченный, связанный. Хотя если бы даже был со свободными руками, с ясной головой, толку было бы мало: корабль-то я водить не умел! Поэтому и учу тебя всем тонкостям. Такое всегда пригодиться. - И как же ты выкарабкался? - О, юноша, это самое интересное,- здоровый глаз Филупе блеснул, точно таинственный болотный огонек. Капитан поманил помощника и интригующе прошептал: - Тут появилась моя Парела... Анрике даже подпрыгнул. - Как это появилась?! Ты же только что сказал, что дикари вышвырнули всех пассажиров за борт, экипаж убили кроме тебя... Филупе с минуту наслаждался собственным превосходством, посмеиваясь и потягивая коктейль. - Вот и видно, что ты знаешь мою Парелу. Это она дала бы выбросить себя в открытый космос?! Как бы не так! - в голосе капитана зазвучала гордость находчивостью жены: - Едва началась заваруха, Парела сняла с дверей двигательного отсека значок, предупреждающий об опасности радиации и прикрепила его к двери своей каюты. - И бравзаги ее не тронули? - изумился Анрике. - Конечно нет. Значок на двери каюты был для них чем-то вроде табу. С тех пор как на архипелаге Бравзаго испытывали ядерное оружие, одним из самых кровожадных духов местных племен стал невидимый и неслышимый коварный Ра-Ди-Ци. Так что дикари держались от каюты Парелы как можно дальше. Вот какая она умница, понял? Так значит повис я без сознания на веревках в пустом салоне. Вдруг кто-то по лицу меня похлопал. Открыл глаза, вижу - девушка. Вся в слезах. Как посмотрел на нее, вскрикнула. - "Что такое?" - спрашиваю. Она в ответ: - "У вас глаз выбит". Чувствую, правду говорит. Смотреть как-то странно стало, все вокруг какое-то плоское. Это уже потом я привык. Между тем Парела говорит: - "Я вас перевяжу". Кровь с лица обмыла, глаз обмотала какой-то тряпкой, пить дала... - Проклятые крысы! - неожиданно крикнул Анрике, ловко поддевая носком ботинка грызуна. Крыса пискнула, извиваясь налету. - Стой! Однако Анрике уже ударил по кнопке. Из стены выстрелил гофрированный хобот мышелова. Крыса успела еще раз отчаянно пискнуть. прежде чем хобот уволок ее. - Зачем ты так, юноша? - Филупе сразу помрачнел. - Надоел наш идиотский "зверинец". Выбежала на самом интересном месте. И вообще... - Что "и вообще"? Капитан разглядывал помощника недоверчиво, словно видел его впервые. От этого Анрике растерялся. - Конечно, в отношении крыс наша посудина не подарок,- заговорил назидательно Филупе.- Однако крыса тоже человек. - ЧЕЛОВЕК! - помощник не сдержался и презрительно фыркнул. - Ну, животное,- сам себя поправил капитан.- Это не имеет особого значения. - НЕ ИМЕЕТ?! Да ты что, Фил! Как можно равнять какую-то крысу с человеком? - А с чего ты взял, что имеешь большее право на существование, чем крыса! - набросился на помощника Филупе.- А вдруг они тоже космос осваивают? Вместе с нами. - Ты шутишь, Фил. Если крысы что и осваивают, так это запасы еды. Нашей с тобой еды. И Парелы. И Миремы. Анрике словно ощетинился. Нет, были все же у капитана необъяснимые, до невозможности раздражающие причуды! И теперь вот придумал: КРЫС не убивай... - А тебе жалко двух-трех обглоданных косточек? - не унимался Филупе. - Они, между прочим, груз портят. А штрафы нам платить. Устроить бы здесь хорошенькую санитарную обработку... Мы как раз недалеко от одной из планет. Есть где брать энергию, и отсидеться там можно. Я серьезно, Фил. Надоел "зверинец", пойми ты! Вред сплошной. Капитан вздохнул. - Вообще-то я считаю, что против крыс хватит мышеловов. До тебя их на моем корабле и в помине не было. Но над твоим предложением стоит подумать... Хотя, по-моему, и в космосе, и не корабле места всем хватит. И я бы не сказал, что от крыс никакого проку. - Оч-чень интересно узнать, какая польза от крыс! - Анрике уставился в потолок с видом оскорбленного достоинства. - Да хотя бы...- Филупе на секунду задумался, рассеянно теребя подбородок.- Да, конечно же! Как раз в той самой истории, которую я рассказываю, нам помогла крыса. - Крыса?- помощник недоверчиво посмотрел на капитана. - Вот именно, крыса. Как ты представляешь мое дальнейшее освобождение? Бравзаги хоть и дикари, но парни весьма предусмотрительные. Или наоборот: ВЕСЬМА предусмотрительные, ПОТОМУ ЧТО дикари. Неужели ты думаешь, что они оставили на борту хоть один режущий предмет? Стекла повсюду небьющиеся, а пальчики моей Парелы слишком слабенькие, чтобы распутать узлы на ремнях и веревках, которыми меня скрутили. Вот крыса и разгрызла веревки, когда Парела натерла их куском печеного мяса со специями, которое нашла в кухне. - Ну и ну! - только и сказал Анрике. - И хоть негоже человеку, венцу природы, печалиться о бездумно убитом тобой грызуне, я все таки жалею. Помни, юноша, в жизни может пригодиться даже самая бесполезная, более того, САМАЯ ВРЕДНАЯ на первый взгляд вещь. И Филупе продолжил захватывающий рассказ, время от времени потягивая кислородный коктейль.

* * *

- Ты думаешь здесь есть разумные? - Послушай сама. Даята как можно ниже склонилась над динамиком, из которого доносилась не то что чужая - ЧУЖДАЯ уху речь вперемешку с музыкой, писком, визгом и еще какими-то непонятными звуками. Время от времени все это многозвучье поглощалось помехами, однако автомат слежения быстро отстраивался от них. - Точно, разговаривают. Вот так история...- глаза Даяты округлились, выражение лица сделалось совершенно детским. В груди Паргаме зародилась похожая на нераспустившийся лиловый бутон нежность. Она все ширилась, пока не заполнила его существо целиком. Тогда он бережно обнял Даяту. И они долго целовались под аккомпанемент звуков незнакомого мира. - Вот... вот, слушай! Поют! Даята вырвалась, забарабанила пальчиками по полированной пластинке, пока доносившийся из динамика высокий вибрирующий голос и странная музыка не достигли максимальной силы. Она попыталась подпевать, но немедленно сбилась с непривычного такта, расхохоталась и закружилась по кабине выкрикивая: - Выходит, не нужно снаряжать специальные экспедиции! Нужно просто влюбляться, пожениться и забраться на маленьком миленьком кораблике на окраину Галактики! И сразу же наткнешься на незнакомую цивилизацию! Без всякой подготовки, просто так, для свадебного подарка! Если бы все ученые влюбились, женились!.. Да здравствует медовый месяц!!! Паргаме немного задело то, что жена оттолкнула его, услышав пение. И Паргаме задумал маленькую месть. - Ну, мы-то не совсем открыли планету,- заметил он довольно прохладно и как бы невзначай. Даята замерла посреди кабины. - Так... так что, мы не первые? - спросила она разочарованно. Муж протянул ей бледно-розовую карточку. - Не мы первые ПОСЕЩАЕМ эту планету. Почти за миллион лет до нас здесь побывал (тоже, кстати, случайно) небольшой грузовой кораблик. У них были какие-то свои проблемы, и они высадились. Жизнь на планете была. Экипаж собрал все сведения, какие мог. После Каталог обрабатывал данные и определил что РАЗУМНОЙ здешняя жизнь стать не может. - Парг!.. Вот противный, вот противный...- Даята глубоко вздохнула, счастливо засмеялась. Муж смотрел на нее ясными невинными глазами.Оказывается, ты способен приревновать меня к открытию. Несносный... - Да, переспорить Каталог - это сенсация,- сдался наконец Паргаме. - Еще какая сенсация! - весело подтвердила Даята.- Поэтому давай побыстрее собираться. - Куда? - Как куда? На планету. Это был тот самый ответ, которого Парагме ожидал и одновременно боялся. Даята была самой сумасбродной из всех сумасбродок, которых он когда-либо встречал. За это он ее любил, почти что ОБОЖАЛ, обожал до того, что прости не мог не жениться на ней. Но жить с такой женщиной, конечно, все равно что жить на вулкане. И очень похоже, что его любимый, обожаемый, обворожительный вулканчик взял и разбушевался. - Дая, мы не готовы к такой вылазке,- как можно строже сказал Паргаме. Жена замерла возле открытого шкафчика со скафандрами, медленно обернулась к нему им едва слышно прошептала: - Парг? - Мы не готовы к такой вылазке,- повторил Паргаме.- Для того чтобы вступить в контакт с неизвестной цивилизацией нужна специально организованная, серьезная экспедиция. Это должны делать знающие люди, а не дилетанты вроде нас с тобой. Сначала Даята смотрела на мужа с нескрываемым разочарованием, но постепенно взгляд ее сделался мягким и ласковым. Она подкралась к Паргаме на цыпочках, точно к спящему, усадила в кресло, нежно обняла за плечи и попросила: - Ну пожалуйста, Парг... - Там могут быть плохие... неподходящие условия,- неуверенно пробормотал он. Даята забралась к мужу на колени. - Не будь таким противным. Ведь экипаж того грузовика высадился, и ничего, живы остались. - Мало ли что произошло за миллион лет,- парировал Паргаме. Даята обиженно надула губки. - Я никому не хочу уступать своего права, Парг. Слышишь, никому! И ты не хуже меня знаешь, что условия там отличные. Паргаме колебался. Ему так хотелось доставить удовольствие молодой жене!.. И в то же время рисковать не только собой, но главное (ГЛАВНОЕ) - своей Даятой, грубо нарушать правила контакта... - Будь же мужчиной, Парг! Против такого аргумента устоять было просто невозможно. Он посерьезнел, нехотя ссадил Даяту с коленей и пробормотал: - Хорошо, я подумаю. Она тут же с радостными воплями принялась тискать мужа, потому что была уверена: ЕЕ Парг обязательно согласиться. УЖЕ согласился.

* * *

- А вот и господин Венсон к нам пожаловал,- некоторое время доктор нарочито участливо рассматривал человека, которого ввели двое санитаров.Рад вас видеть, господин Венсон. Присаживайтесь, пожалуйста, не стесняйтесь. Как вам спалось? Вошедший не говоря ни слова проковылял в угол кабинета и опустился прямо на пол. Доктора коробило от внешнего вида и манер этого в высшей степени необычного пациента. Он внутренне вздрагивал при каждом его появлении (хотя за многие годы работы повидал всякое), но каждый раз превозмогая отвращение настойчиво пытался взять верх в их негласном состязании: КТО КОГО ПЕРЕУПРЯМИТ? ДОКТОР ЛИ ПОЙМЕТ ПАЦИЕНТА, ЛИБО ПАЦИЕНТ ЗАСТАВИТ ОТСТУПИТЬ ВРАЧА? - Господин Венсон, воспитанные люди садятся на стул,- он шутливо погрозил пальцем. - Это люди, к тому же дрессированные,- угрюмо проворчал Венсон. - А вы разве не человек? - быстро и как бы невзначай спросил доктор. Пациент вытаращил по-кроличьи красные глаза и тщательно взвешивая каждое слово процедил: - Нет, отчего же. Как и все мы. - Как тогда прикажите понимать ваши слова? - Как хотите. Воцарилось тягостное молчание. Венсон едва заметно покусывал нижнюю губу и время от времени зыркал на доктора воспаленными глазами. Тот ждал спокойно и снисходительно. Пациент только что совершил оплошность и позволил противнику заработать несколько лишних очков в их поединке. Теперь доктор вынуждал его сделать следующий шаг. Наконец Венсон сдался: - Допустим, в вашем заведении... - ДОПУСТИМ? - Не ловите меня на слове,- огрызнулся пациент.- В вашем заведении перестаешь быть человеком, так как здесь кто угодно может совершить насилие над личностью. Доктор слегка поморщился. Он знал, куда клонит Венсон. Просторный кабинет вдруг словно наполнился зловонными испарениями и запахами нечистот. Доктор даже испугался: не гипноз ли это? Или дело просто в том, что сам он принимал освежающий душ дважды в день, перед сном и рано утром? - Господин Венсон, гигиенические процедуры обязательны для всех,- сказал наконец доктор.- Это вытекает прежде всего из соображений сохранения здоровья, а также и из этических норм. Пациент угрюмо молчал. - Так вы по-прежнему стремитесь оставаться грязным? - мягко поинтересовался доктор и включил кондиционер, чтобы хоть как-то справиться с воображаемыми запахами. Венсон злорадно ухмыльнулся: это действие свидетельствовало, что он отыграл потерянные несколько минут назад очки. - Желаю, стремлюсь и что там еще вам угодно,- подтвердил он и веско добавил: - А если парни вновь попытаются вымыть меня и тем самым прервать мой научный эксперимент, я им... - НАУЧНЫЙ,- доктор изобразил всем своим видом глубочайшее понимание.Совершенно верно,- отчеканил пациент.- Между прочим, в вашем очаровательном заведении даже проведение серии "Л" затруднительно, не говоря об остальных. - Какой серии? - "Легкой". Или вы считаете... - Господин Венсон,- скорбно промолвил доктор.- Вас кое-как удалось поместить в ванну при поступлении (мне трудно назвать иначе этот процесс, потому что вас вязали тогда по рукам и ногам). Вы совершенно сознательно, без объявления голодовки лишь объедаете корки у хлеба, который вам подают к супу и выпиваете не более двух стаканов жидкости в день. Вы спите два часа в сутки. И все это безобразие входит в так называемую "легкую" серию? - Вот именно. Доктор чувствовал, что теряет самообладание. То ли он сегодня в плохой форме, то ли... пациент в хорошей... - Но ведь вы скорее ноги протянете с вашим здоровьем и отношением к нему, чем узнаете результаты собственного эксперимента! - голос доктора едва не сорвался на крик. Пациент же отвечал хладнокровно: - Вопрос в том, КАК СКОРО протяну. Пока мне это не удалось несмотря на все усилия. - Ничего себе результат,- доктор вздохнул.- Только кто же будет его оценивать? Душа Майкла Венсона с крылышками за спиной и ореолом великомученика над головой? - Злорадствуйте, злорадствуйте. Так и быть, я вам разрешаю,- пациент высокомерно кивнул и почесал здоровой правой рукой ужасные язвы на подбородке. - Я не злорадствую. Я не понимаю,- проговорил доверительно доктор.- Ален БомбарПациент уронил голову на грудь, отчего стали видны гноящиеся язвы на темени, не менее жуткие, чем на лице. Доктор поспешно перевел взгляд на лежавшую справа папку, достал из нее пухлую тетрадь. - Итак, посмотрим, чем занимался господин Майкл Венсон. "Двадцатое октября. Наконец завершил опыты со стрихнином. Внешний вид и самочувствие отвратительные. Однако мой основной тезис подтвержден: это еще не самая большая гадость, которую человек может сожрать и все же остаться в живых". Слова от "может" и до конца предложения подчеркнуты. Читать дальше? - Как хотите,- без выражения ответил Венсон. - Хочу, потому что пытаюсь понять. Вот интересная запись: "Десятое января. Боюсь, придется прервать серию опытов с ДДТ. Я ошибся с самого начала..." Вот как, господин Венсон! В чем же была ошибка? Неужели вы осознали антигуманность ваших "экспериментов"? - Там все написано,- пациент кивнул на тетрадь. Доктор вздохнул и продолжал чтение: "...и не рассчитал дозировку. Теперь препарат кончился, а достать его практически невозможно: выпуск прекращен из-за вредности. Пока что от ДДТ у меня окончательно выпали волосы, значительно поредевшие после опытов с мышьяком и его соединениями. Интересно действие препарата на психику: у меня появляются странные сны, галлюцинации. Причем именно от ДДТ! А вчера ночью меня осенила замечательная догадка насчет серии "ТЧ"..." Что это за серия, господин Венсон? - Вы невнимательно читали дневник. Это серия "тело человека". - А опыты с ДДТ остались незавершенными? - Препарат кончился. Его не хватило на полный трехмесячный курс. - Что еще вы принимали? - Вы же читали дневник! - воскликнул пациент раздраженно. Доктор обрадовался, потому что сумел вывести Венсона из уравновешенного состояния. Как и следовало ожидать, тот не заметил коварной ловушки. - Впрочем, раз вы столь невнимательны, так и быть напомню. Я подробно изучил действие диоксина, бруцина, наркотиков... - И-мен-но! - с расстановкой произнес доктор.- Скажите, господин Венсон, почему вы употребляли ДДТ, от которого у вас появились галлюцинации, и наркотики? Венсон посмотрел на доктора словно на насосавшегося его крови клопа. - Вижу, в своем умственном развитии вы недалеко ушли от полицейских крыс. Между тем ответ нетрудно найти в том самом дневнике, который вы держите в руках: я осуществлял серию научных экспериментов... И не смотрите на меня так! - закричал пациент.- Если вам угодно, повторю: я пытался выяснить, подохну я в итоге от всех этих продуктов человеческого гения или нет! В голосе Венсона клокотало едва сдерживаемое негодование. - И каковы ваши успехи? - Как видите. Пациент опустил глаза и принялся сосредоточенно бередить плохо заживший рубец на култышке левой руки. - Господин Венсон, скажите откровенно: вы искали смерти? - проникновенным голосом спросил доктор. - Я проводил опыты,- бесстрастно ответил пациент, успевший взять себя в руки. - Извините, господин Венсон, но подобная аргументация меня никак не устраивает. Вы прекрасно знаете, что опыты над людьми запрещены. Тем более такие изуверские. Пациент поморщился. - Когда врачи прошлого прививали себе чуму и оспу, чтобы наблюдать и как можно тщательнее описывать развитие болезни, невежды от медицины вроде вас тоже считали их тронутыми. Лишь потомки воздали должное этим великим людям. - Так вам захотелось получить терновый венец? Что ж, господин Венсон, вы правы: великомученикам он более к лицу, нежели ореол. - Идиот,- констатировал пациент и вновь занялся рубцом на култышке. - Без всяких ваших опытов любому здравомыслящему человеку ясно, что от употребления ядов можно умереть,- продолжал наступать доктор. - Повторяю специально для тех, кто туго соображает: я не умер. Даже диоксин меня не взял! - в голосе Венсона зазвучали нотки торжества. - Вздор. Все дело в дозировке,- небрежным движением руки доктор как бы отмел аргументы пациента.- Вы адаптировались к действию ядов и страдали не так сильно, как в начале ваших "опытов". - Совершенно верно! - от полноты чувств Венсон вскочил и поднял над головой обрубок левой руки.- Вы очень верно сказали: АДАПТИРОВАЛСЯ. Я и пытался доказать, что человек есть такая скотина, которая может адаптироваться к ЛЮБОМУ яду, им же сотворенному. А значит... - А значит вы начитались романов вроде "Графа Монте-Кристо". Поэтому ваши антигуманные идеи... - Да почему вы так напираете на антигуманность?! - Венсон пришел в ярость.- Я был беспощаден к себе, но ни единого человека не убил и не искалечил! - Во-первых, полиция сомневается в этом. Во-вторых, вы сами тоже человек,возразил доктор. - Еще раз спрашиваю: вы в этом уверены? - воспаленные глаза пациента впились в мучителя. Доктора бросило в жар: на долю секунды ему показалось, что в Венсона вселился загадочный пришелец с далекой звезды. Чем еще объяснить столь нечеловеческую логику и настойчивое желание превратить собственное тело в объект всевозможных издевательств... Однако трезвый голос рассудка успокаивающе прошептал: это легко объяснить отклонениями в психике. - Я уверен в одном,- как можно тверже сказал доктор, убирая пухлую тетрадь в папку.- Вы не искали смерти, господин Венсон. По неясной пока причине вы начали принимать наркотики, а со временем ДДТ, которые вызвали у вас галлюцинации. То ли до этого, то ли В РЕЗУЛЬТАТЕ этого у вас появилась навязчивая идея о провидении всех ваших "опытов"... - Идиот,- простонал пациент, сползая по стенке на пол. - Да, господин Венсон, НАВЯЗЧИВАЯ ИДЕЯ! Ничего не попишешь,- доктор развел руками.- Кстати, ваша энцефалограмма весьма любопытна... - Засуньте ее себе в задницу,- с чувством произнес пациент. Доктор пожал плечами и позвонил. - Очень жаль. Там есть на что посмотреть. Однако вы сегодня не в настроении. Возвращайтесь к себе, отдохните, хорошенько выспитесь. И перестаньте есть хлебные корки. У нас в больнице неплохо готовят, право же. - Вы безнадежный кретин,- проворчал Венсон. - Ну-ну, не надо так. Все это результат нервного истощения. Вашей так называемой серии "Л". Проводите его, пожалуйста,- обратился доктор к вошедшим санитарам.

ГЛАВА 2. Парела

"...И тогда Главная Крыса сказала Королю: - Ах, так! Значит, вы не отдадите нам тысячу голов золотистого сыра?! - Конечно нет,- важно ответил Король. - Тогда мы отомстим, жестоко отомстим!" Весь экран заняло изображение Главной Крысы со сверкающим шипастым обручем на лохматой голова. Крыса яростно скалила зубы и грозно потрясала пальцем. - Мамочка, я боюсь. Ой! Мирема нырнула под одеяло и принялась барахтаться там, поплотнее прижимаясь к Пареле. "Вот несносная девчонка",- подумала та, а вслух сказала строго: - Мире, я сейчас же выключу, если не прекратишь баловаться. Ты сама просила поставить эту сказку, хотя она для более взрослых детей. Никогда больше не включу ее. - Нет, мамочка, хочу,- тихонько попросила Мирема, осторожно высовывая из-под одеяла носик.- Хочу эту. Парела чувствовала, что дочка действительно боится безобразную Главную Крысу и в то же время очень хочет смотреть сказку дальше. И она не могла наблюдать за Миремой, которой владели столь противоречивые чувства, ясно написанные на ее личике, без улыбки. Девочка так мила и непосредственна!.. - Тогда молчи и смотри,- сказала Парела уже значительно мягче. "...И вот собрала Главная Крыса всех мудрецов своей страны. Думали они шесть лет и еще шесть дней, думали и наконец придумали". Одна из сидевших полукругом крыс неожиданно подскочила, замахала лапками и запищала: - "Придумал! Я такое придумал, что жадный Король отдаст нам не только тысячу голов сыра, но и всю солонину, все колбасы и вообще все-все-все! И станет тогда наш народ богаче его народа!" Изображение хитро прищурившейся крысы сменилось картиной городской площади, на которой играли дети. - Мамочка, а что они с ними сделают? - прошептала Мирема. - Можно подумать, ты не знаешь,- насмешливо отозвалась Парела. - Нет, мамочка, не знаю. Я вот вдруг взяла и все забыла. Вот сейчас все только помнила и забыла! - девочка сдвинула брови, смешно наморщила носик и изрекла: - У меня в голове вдруг появился склероз. Парела ласково потрепала пушистые волосики дочурки. Тем временем дети бросились врассыпную, потому что из переулка выскочил Крысиный Мудрец и закричал: - "Эй, мелюзга, кто хочет научиться танцевать "Крыску-польку"? Это очень веселый и славный танец". По его знаку из того же переулка вынырнул целый оркестр крыс. Животные несли старинные инструменты. Усевшись в ряд они заиграли веселую мелодию и принялись подмигивать детям. Одна за другой появлялись из переулка все новые и новые крысы. Они кружились и звонко пели:

"Крыска, крыска, Покрутись-ка, Повертись-ка ты волчком! Крыска, крыска, Оглянись-ка: Все несется кувырком!"

Дети столпились вокруг танцующих. Мудрец дирижировал оркестром. Неожиданно одна из крыс подскочила к стоявшему впереди других нарядно одетому малышу, схватила его и пошла танцевать вместе с ним! - Мире, разве можно играть с незнакомыми людьми и животными? - строго спросила Парела. - Нет, мамочка,- послушно ответила Мирема и невинно пролепетала: - Только где ж их взять? На корабле только ты, папочка и дядя Ан, а больше нету никого. - Ну, мало ли... Это я так, на будущее. Не век же тебе летать с нами. Вырастешь, пойдешь учиться,- говорила мать, подыскивая в то же время подходящий пример.- Вот у нас на корабле много крыс. С ними можно играть? - Нет, мамочка. Они хитрые и противные,- с готовностью ответила Мирема. - Умница,- Парела нежно поцеловала дочурку в темечко. Все больше детей кружилось в хороводе. Мудрец торжествовал. Весело играл оркестр, и ноги готовы были сами пуститься в пляс под легкий и радостный напев:

"Крыска, крыска, Вот сосиска. Съесть сосиску торопись! Крыска, крыска, Кошка близко. Кошка близко, берегись!"

Мудрец распахнул настежь дверь одного из домов, окружавших площадь. Танцующие пары спускались друг за другом по освещенной факелами лестнице в подвал. - Хорошо детки сделали?- строго спросила Парела. - Нет. - Они молодцы? - Нет, мамочка,- прилежно ответила Мирема. - А кто молодец? - Гензуме. - Правильно.- Парела осталась довольна результатами урока. Так как она неизменно придерживалась правила: "С враньем нужно бороться",- то тут же переспросила: - Так кто молодец? - Гензуме, мамочка. - Какой же у тебя склероз, если ты знаешь, кто выручит детей? - хитро спросила Парела. - А у меня... у меня...- дочка на несколько секунд задумалась.- А у меня не на всю сказку склероз, а на все, кроме Гензуме. А вот больше я ничего не помню, честное-пречестное. Между тем уже все крысы-музыканты исчезли в подвале. Последним туда вошел Крысиный Мудрец. Он внимательно оглядел опустевшую площадь, на которой сиротливо лежали брошенные игрушки, злорадно ухмыльнулся, хлопнул дверью и спустился вслед за остальными, гася на ходу факелы. Звуки музыки постепенно затихали во мраке подземелья. И тут из-за угла дома, стоявшего на противоположном конце площади осторожно выглянул мальчик. "Лишь Гензуме не пошел плясать "Крыску-польку". Он спрятался и видел все, и теперь поспешил к Королю, чтобы рассказать, как крысы завлекли..." - Все, мамочка, выключай,- попросила Мирема. - Почему, Мире? Разве ты не хочешь посмотреть, как спасут деток? - Мне крысок жалко,- Мирема насупилась. Парела подумала, что у дочурки очень доброе сердечко (и это замечательно!), однако крысы безусловно являются отрицательными героями, к тому же сами по себе они приносят сплошной вред. Поэтому Парела возмутилась: - Ты жалеешь крыс, но ведь они украли деток! Они хитрые и противные! - Ну и что? Люди первые виноватые,- по голосу чувствовалось, что Мирема готова разреветься. Пареле пришлось уступить и выключит запись сказки. - Люди обещали крыскам тысячу голов золотого сыра, и крыски скушали всю саранчу и всех гусениц, и всех червяков. А жадина-пережадина Король ничего им и не дал. Крыски не виноватые. Это люди несправедливые,- Мирема нырнула под одеяло и тихонько захныкала. - Но Мире, разве честно воровать маленьких деток из-за какого-то сыра? спросила Парела с такой интонацией в голосе, чтобы дочка как можно яснее почувствовала неравенство понятий "дети" и "сыр". - Для крысок честно,- донеслось из-под одеяла.- Их эти... их... КРЫСЯТИКИ кушали саранчу вместе с ними, а после этого у крысятиков очень болели животики... Долго болели. - Что ты говоришь? - удивилась Парела. В пушистой головке дочурки рождалась новая сказка собственного сочинения, и Парела приготовилась внимательно слушать. - Да, болели. И крыски-мамы ставили им клизмочки и давали горькое липкое лекарство, А крысятики пищали: "Мама, мамочка, дай нам сыру! Только сыр нам поможет!" А этот противный Король еще и поставил в погребе боевых кошек. Вот. - Ах ты моя справедливая! Ах ты моя выдумщица,- ласково сказала Парела, закутала девочку в одеяло, посадила к себе на колени и поцеловала в мокрую от слез щечку.- Раз так, слушай. Эту сказку сделали с легенды... - А что такое ЛЕГЕНДЫ, мамочка? - Ну, это тоже сказка, только придуманная неизвестно кем. Так вот, по легенде крысы увели всех деток в подземелье, и никто их не выручил. Так они там и пропали, в лабиринтах крысиных нор. - А Гензуме? - Не было на самом деле никакого Гензуме. ТАКОЙ конец тебе нравится? Мирема поежилась и задумчиво сказала: - Нет, мамочка. Надо чтоб и деток не воровали, и крысок не убивали. Парела рассмеялась, прижала дочку к себе и подумала, не слишком ли развито у девочки чувство справедливости. Впрочем, вслух она сказала: - Тогда вырастай поскорее и сочиняй новую сказку, где все будет по-честному. - А как это сочинять? - Как ты это сейчас сделала. - Значит, я сочинительница? - было видно, что девочка страшно обрадовалась. - Конечно,- с нежностью сказала мать. - Ладно, мамочка, я попробую. Некоторое время они молчали. Парела не оставляла дочку. Она чувствовала: какие-то сомнения одолевают девочку. Наконец Мирема очень серьезно спросила: - Мамочка, ведь к нам... нет, у нас на корабле полно крысятиков, тогда есть и взрослые крыски. Скажи, а они не украдут меня? - Что ты, родная! Что ты! - Парела еще крепче обняла дочку.- Да кто же позволит тебя украсть? Я? Папа Фил? Дядя Ан? Кроме того, крысы бывают ростом и с человека только в сказках. На самом деле они маленькие. Разве ты не видела? Глупышка! - Видела. Только все равно я думала, что это маленькие крысятики, а не взрослые крыски. Вы все большие, а самый большой дядя Ан, и ты, и папочка тоже большой. А большие часто врут детям. - Мирема, так говорить некрасиво,- строго одернула ее Парела. Конечно, сказки сказками и общение с ребенком остается общением, но чисто в воспитательных целях подобные слова нельзя просто так пропускать мимо ушей. - Ну и что, что некрасиво! А врать красиво? Ты, мамочка, что говоришь: "У нас нету конфеток, они кончились",- девочка довольно точно скопировала интонацию и жесты матери, и выглядело это чрезвычайно смешно. Однако Парела с неудовольствием ждала завершения тирады.- А конфетки и не кончились вовсе, просто ты не хочешь давать их мне перед завтраком или обедом и прячешь... - Мирема, прекрати! Что ты говорила про крыс? Возразить было нечего. Дочка побила Парелу ее собственным оружием. Поэтому она была вынуждена оборвать разговор, принявший столь неприятный оборот... а заодно приступить к изобретению нового способа НЕДАВАНИЯ СЛАДКОГО ПЕРЕД ЕДОЙ. - Поэтому вдруг вы меня успокаиваете, а на самом деле у нас живут и большие крыски. Парела положила дочку на постель и самым серьезным тоном заверила: - У нас на корабле живут самые обычные крысы. Никто тебя не обманывает. Твою комнату сторожит автоматический мышелов, который справится с любой из них. Разве ты не знаешь? - Знаю, мамочка. - Вот. И ты прекрасно знаешь, что с крысами играть нельзя. Ты же умница, не то, что эти глупые детки. - Мамочка, а это правда, что крыски такие умные и хитрые? - Правда, Мире. Они действительно очень умны и хитры, и очень живучи. Сколько люди ни сражаются с ними, извести их не удается. Они очень хорошо распознают всякие ловушки и прочие хитрости... - И мышеловы? Парела поняла, что слишком преувеличила способности грызунов и поспешила сказать: - Все, кроме мышеловов. Но в том месте, где стоит мышелов, крысы не ходят. Они просто отыскивают обходной путь, когда несколько из них попадаются. Поэтому в твоей комнате они не появятся, можешь не переживать. И вообще хочу тебя успокоить,- она улыбнулась и бодро сообщила: - Дяде Ану до смерти надоели наши корабельные крысы. Он наконец уговорил папу Фила устроить санитарную обработку. Так что завтра же никаких крыс у нас не будет. Но вместо того чтобы обрадоваться Мирема почему-то испугалась. Парела просто растерялась, когда серые глазки девочки забегали, словно высматривая неведомую опасность. - Мамочка, не надо убивать крысок,- взмолилась наконец дочка.- Разве мы должны им тысячу голов золотого сыра? Парела с облегчением вздохнула, решив, что все дело в сегодняшней сказке. На личике Миремы был написан такой горячий протест, что мать поспешила успокоить ее: - Зачем же убивать? Мы просто выгоним их, и все. - А вот и враки,- Мирема надула губки.- Я помню, как я была маленькой, не то что сейчас, а вы делали санитарную обработку, только от насекомых. И они все поумирали. - А сейчас ты большая? - Парела попыталась обратить разговор в шутку, но девочка молча ждала ответа.- Я, папа Фил и дядя Ан оденем санитарные халаты, шапочки и туфли, возьмем в руки по куску провода и скажем: "А ну-ка, крыски, брысь-ка! Брысь отсюда!" - довольная удачным каламбуром Парела закончила: - И они ка-ак брысьнут! - Как брысьнут? - Мирема неуверенно улыбнулась. - А так: БРЫСЬК! Ну что, ТАКАЯ санитарная обработка тебя устраивает? - Устраивает,- Мирема улыбнулась увереннее, но все же не удержалась от вопроса: - Только может их лучше просто не выгонять? Парела поняла, что настроение у дочки исправилось, и вновь принялась за воспитание: - Крысы кушают нашу еду. И твои любимые конфетки тоже, между прочим, кушают. - Так что, мы жадные, как тот Король? - наивно спросила девочка. Парела подумала, что воспитывать ее становится все труднее. - Но Мире, разве я не учила тебя, что крысы разносят заразу? - Учила, мамочка. - Вот и подумай, хорошо ли это,- строго закончила Парела. - Плохо, мамочка,- согласилась Мирема, но тут же добавила необычайно взрослым тоном, копируя выражение лица Парелы: - Только на вашем месте я бы была благодарна крысятикам. Разве они не спасли тебя и папочку Фила? - Что?! С чего ты взяла? - Парела крайне удивилась. - Понимаешь, мамочка...- Мирема замялась и нерешительно проговорила: - Я сегодня игралась возле рубки и слышала, как дядя Ан спрашивал папочку Фила про то, что он рассказывал ему позавчера...- голос девочки окреп.- А папочка рассказывал, как вы наженились. Вы летели на другом корабле и на вас напали... брав... бав... БРАВРАЗГИ, а папочку связали, а ты натерла его веревку кусочком мяса, а потом поймала крыску, а крыска перегрызла веревки, а тогда папа стал учиться управлять кораблик, и вы чуть-чуть не стукнулись в звездищу, но спаслись. Так что крыска помогла вам. Вот. - Подслушивать нехорошо,- строго отчитала дочку Парела.- Очень нехорошо, ты прекрасно знаешь. Придется тебя наказать. - Я не подслушивала, я игралась, а дверь была открытая. - Ладно, игралась. Я еще подумаю, как тебя наказать. А про ту историю...Парела неожиданно улыбнулась и вкрадчиво прошептала: - Понимаешь, Мире, дядя Ан еще маленький, что ли... - Какой же он маленький, мамочка! - весело воскликнула Мирема.- Он в два раза больше меня и на полголовы выше папочки. - Глупышка. Папа Фил вдвое старше его. И дядя Ан тоже любит сказки, как и ты. Только сказки эти на свой манер: про пиратов, про бандитов, про сокровища и безвыходные положения. А папа Фил умеет отлично сочинять такие истории. Он в душе поэт,- с затаенной гордостью добавила Парела. - Значит, это не бравразги выбили папе глаз? И он не спасал тебя? - Мирема была явно разочарована. - Конечно нет. А вот меня он спасал. Только совсем по-другому. - А это тоже сказка? - Нет, Мире, это не сказка. - А папочка Фил мне ее расскажет? - Обязательно, только в другой раз. А теперь спи. Девочка закрыла глазки, устроилась поудобнее, но вдруг привстала и обеспокоено спросила: - Мамочка, а крыски заберут своих крысятиков от санитарной обработки? - Конечно заберут. Разве мамы бросают своих деток? Парела нежно поцеловала дочку. - Не бросают, мамочка. - Вот видишь! Спи,- и Парела вышла из комнаты, погасив свет. *** - Мы почти первопроходцы,- гордо сообщила Даята, проверяя антиперегрузочное кресло. Паргаме не выдержал и взмолился: - Дая, последний раз прошу тебя: одумайся! Молодая жена медленно выпрямилась и окатила его ледяным презрительным взглядом. - Кажется, в детстве ты был пай-мальчиком? Паргаме покраснел точно школьник, застигнутый врасплох за хищением в безобразно крупных размерах варенья из банки. - А я вот как раз не была примерненькой девочкой. Даже наоборот... И тебе не стыдно?! Настоящими первопроходцами были люди с грузовика миллион лет назад. Мы только повторяем их путь. - У нас даже оружия нет! - в отчаянии вскричал Паргаме. Не то чтобы он на самом деле боялся стычки... - Очень интересно, дорогой. С кем же ты собрался воевать? - Я... ну-у...- Паргаме мялся потупившись. Ему хотелось исчезнуть, спрятаться все равно куда. Казалось, он знал Даяту уже достаточно долг, но чтоб она могла ТАК уничтожающе впиваться взглядом... Нет, такого Паргаме даже представить не мог. - Значит, мой муж трус. Ничего себе,- Даята вернулась к осмотру шарниров кресла. Паргаме тут же подскочил к ней и почти прокричал: - Дая, пойми, экипаж грузовика не обнаружил ни малейшей ВОЗМОЖНОСТИ перехода обитателей планеты к разумному существованию! А мы застали РАЗВИТУЮ ЦИВИЛИЗАЦИЮ! Это ненормально, просто ненормально! Там, внизу можно ожидать чего угодно! - Чего угодно? Фи,- Даята презрительно скривила губки.- В детстве я выходила против соседской собаки даже не со скобочником, а с обычной плевалкой. А теперь я... - Вот именно, Дая,- Попытался перехватить инициативу Паргаме.- Ты сражалась с собакой, но собака родилась и выросла на НАШЕЙ планете. Она нам гораздо БЛИЖЕ, чем мы думаем, а эти аборигены... - Вот именно, Парг,- в свою очередь прервала его жена.- Здесь мы будем общаться не с животными, а с РАЗУМНЫМИ СУЩЕСТВАМИ. Пусть это чужой нам разум, зато это РАЗУМ. Все будет нормально. А если что, если вдруг что... Даята подошла к стенному шкафу с инструментами, извлекла оттуда портативный плазмогенератор и крепко стиснув его ручки закончила: - Это я прихвачу с собой. На самый крайний случай. Это тебе не плевалка и не скобочник. Скорчив угрюмую мину Паргаме приблизился к ней и положил руку на кожух плазмогенератора. - Дай сюда,- он потянул инструмент. Жена не отпускала.- Драться с чужаками я тебе не позволю. Отдай,- он вновь потянул. После непродолжительной борьбы Даята уступила. Паргаме сунул генератор под кресло. - Итак, ты уже не трусишь. Прекрасно. Мне как слабой женщине позволительно бояться крыс, пауков, тараканов и змей, но тебе... - Да не трусил я!!! - рявкнул Паргаме, распахнул другой шкаф и принялся запихивать в карманы всевозможные баллончики. - Что ты делаешь? Для чего тебе средство от насекомых? - в голосе жены теперь уже не было и следа презрения, одно лишь любопытство. Паргаме мысленно поздравил себя и продолжал свое странное занятие с удвоенным рвением. - Надеюсь, что теперь мы обезопасим себя от всяких там пауков, тараканов и прочей пакости. А возможно эта жидкость отпугнет и местных хищников. Разумеется, Даята вовсе не хотела унижать мужа. Она звонко рассмеялась и проворковала: - Какой ты славный. Парг. И милый. Паргаме запихнул в карман очередной баллончик, обнял и поцеловал Даяту. - Я люблю тебя. И боюсь за тебя. Поэтому умоляю: откажись от вылазки! - Я тоже люблю тебя, Парг. Но доказать свою любовь ты можешь единственным способом: позволь мне спуститься на планету. Разумеется, вместе с тобой. Кажется, подозрения этой сумасбродки на его счет еще не рассеялись окончательно. - Хорошо, Дая, я все сделаю,- ответил Паргаме с показным безразличием.- Мы спустимся вниз со всеми возможными предосторожностями. - Вот и прекрасно,- нежно сказала она.- А в благодарность за это дозволь мне проверить твое антиперегрузочное кресло. Это как в прошлом дама проверяла надежность стремени у боевого коня своего рыцаря. - Конечно, Дая. Паргаме согласился скрепя сердце. Не нравилась ему предстоящая вылазка! Ох как не нравилась... *** - А, господин Венсон! Добро пожаловать. Очень рад вас видеть. Проходите, пожалуйста, присаживайтесь. Я для вас кое-что приготовил. Пациенту неизменно действовал на нервы навязчиво-вежливый доктор с его показной любезностью. Поэтому Венсону особую радость доставляла их необъявленная война, особенно те моменты, когда разговор переходил на НЕСВАРИТЕЛЬНЫЕ ПОДРОБНОСТИ его гениальных экспериментов. Однако сейчас доктор, похоже, пытался отыграться, и небезуспешно: в "законном" углу Венсона были сложены аккуратным квадратом мягкие подушки от кресел, накрытые голубой простынкой. - Это чтобы вам удобнее сиделось, господин Венсон. Пол, знаете, жестковат. - Идиот,- прорычал наконец оскорбленный до глубины души пациент, сорвал простынку, несколькими яростными пинками расшвырял подушки и тяжело дыша опустился на голый пол. Одна из подушек врезалась в раму. - Зачем вы так, господин Венсон! - воскликнул доктор и запричитал, точно старушка над черепками вазочки, подаренной ей первым мужем в честь первой годовщины свадьбы.- И вам не жаль оконного стекла? Ведь вы знаете, что разбитое окно... - Бросьте издеваться. В вашем заведении стекла небьющиеся. Этого не знают только сумасшедшие,- Венсон изо всех сил стремился подавить негодование, но это у него плохо получалось. - А вы считаете себя абсолютно здоровым? - быстро спросил доктор. Венсон невесело усмехнулся. Противник почувствовал его неуравновешенность и тут же показал когти. Вот он, ЛЮБЕЗНЫЙ доктор! - А вы? - в голосе пациента прозвучал вызов. - Н-н-ну, все мы... в некотором смысле, знаете ли...- доктор неопределенно замычал и принялся выделывать странные жесты пальцами. Венсон с шумом выпустил воздух через стиснутые зубы. Это было немного больно, так как зубы после опытов находились в неважном состоянии. Однако боль окончательно отрезвила его. Доктор почувствовал, что пациент сумел взять себя в руки и продолжал отступать, довольствуясь скромным первоначальным успехом: - Видите ли, господин Венсон, весьма непросто бывает провести черту между патологией и нормой. Собственно, я и пытаюсь сделать это... Вы же ПОНИМАЕТЕ... Венсон отвернулся к стене. Чертов доктор все время расставлял подлые ловушки. Но неужели этот болван всерьез считает его сумасшедшим?! "Пробный шар" в виде нарочитого апеллирования к ПОНИМАНИЮ... Ответит не ответит... - И почему вы так обошлись со столь превосходным сидением? Я же специально для вас старался, по всей лечебнице подушки собирал. Или я чем-то обидел вас? Оскорбил? - Вот именно,- процедил Венсон.- Кажется, вы приняли меня за ученого пуделя. - Простите, господин Венсон,- доктор изобразил на лице искреннее раскаяние.- Я виноват. Конечно же, вы человек. Всей душой пациент жаждал мщения. Доктор ушел в глухую (как ему казалось) оборону. Венсон решил выманить противника из крепости, для чего достаточно было разбросать под ее стенами сильно пахнущую приманку. А наилучшей приманкой могла быть ПРАВДА. Только правда и ничего кроме правды. ИСКУСНО преподнесенная правда... - Я не человек. И не собака, прошу запомнить это раз и навсегда,- угрюмо сообщил Венсон и внушительно добавил: - Я ГОРАЗДО ХУЖЕ собаки. К тому же я не дрессированный. - Хуже собаки? Любопытно, любопытно... - Гораздо. ГОРАЗДО хуже,- Венсон округлил глаза и покачал перед лицом пальцем здоровой руки. - Весьма любопытно, господин Венсон. То же самое вы твердили и раньше. В душе Венсон торжествовал. Плешивый сахарно-вежливый доктор не устоял перед ароматом приманки и покинул крепость, точно рак-отшельник раковину. Теперь следовало подогреть интерес этого олуха. - И теперь утверждаю. И добавляю, что ВСЕ ЛЮДИ ГОРАЗДО ХУЖЕ собак. - То есть "горе тебе, человече"! Весьма затасканная идея, господин Венсон. Тут даже нафталином запахло,- доктор шутливо обмахнулся рукой. Венсон подумал, что сейчас его противнику почудятся ароматы ПОХУЖЕ нафталинового. - На оригинальность не претендую. Зато я практически обосновал одну из самых прекрасных и древних идей,- с чувством произнес пациент. - Так кто же тогда человек, господин Венсон? - казалось, доктор всерьез заинтригован. Венсон насмешливо взглянул на противника (потому что тот проглотил приманку не хуже голодного ерша) и издевательски процедил: - Угадайте. Даю три попытки. Доктор ненадолго задумался. - Дело в том, господин Венсон, что я все время пытаюсь определить это по вашим дневниковым записям, но пока безрезультатно. Вот если бы вы мне помогли... Доктор юлил и лебезил. Наверное почувствовал, что опростоволосился. - Первая попытка,- Венсон был неумолим. - Исходя из ваших слов, человек - это НЕ человек и ХУЖЕ собаки... Право, не знаю. Ничего подходящего в голову не приходит... Попробую ответить на обывательском уровне: несмотря на ваш пессимизм человек есть самое совершенное творение Бога, а для неверующих - венец природы. - Два ответа в одном? Хитро,- Венсон ухмыльнулся.- Ладно, сойдут за один. Все равно это вас не спасет. Человек скорее ТЕРНОВЫЙ венец природы. Так или иначе вы ошиблись. Обывательский ответ пышен, но уходит от сути. Обычный прием кичащейся собственным ничтожеством толпы. Это как пустое в середине шоколадное яйцо. Вторая попытка. - Хм-м-м... Тогда попробую ответить по Ницше: homo homini lupus est- Это человек человеку, вдобавок не совсем по Ницше, а скорей по Плавту... - Вот как? Не знал,- вставил доктор. - Но если вы имеете в виду, что человек есть волк, то снова ошиблись. Вообще-то у вас неважно с котелком. Волк - это та же собака, но дикая. А человек не собака, как я сказал. Последняя попытка. Венсон открыто злорадствовал, так как противник ни за что не мог угадать истину. Не с его-то жалкими мозгами... Доктор не мог уклониться от ответа. Формально ситуация оставалась под его контролем (в конце концов он оставался врачом, а Венсон - пациентом, и никакой ответ на самый каверзный вопрос ничего тут не менял). Однако как-то неудобно было не ответить на "простейший" вопрос больного. Доктор мучался из-за щекотливости ситуации. Венсон ждал. - Тогда отвечу по Дарвину: человек есть развитая обезьяна,- решился наконец доктор.- Надеюсь, против этого ответа вы не станете возражать, если претендуете на научность. Венсон лишь поморщился. У него вдруг опять заныли гнилые зубы. - Вот они, авторитеты! На вид такие надежные и солидные, однако неизменно подводят. Вы не угадали, доктор. Вы отвечали по Ницше и по Дарвину, а ПО СЕБЕ ответить побоялись. Не смею даже подумать, что вы обыкновеннейший обыватель,- ехидно добавил Венсон, уставившись на покрывающие култышку левой руки язвы. - Меня гораздо больше интересует, кто же человек ПО ВЕНСОНУ,- вкрадчиво проворковал доктор. - Не угадали, так и не скажу. - Почему? - Потому что не хочу играть вам на руку,- огрызнулся Венсон.- Мой ответ настолько неожиданный, что вы тотчас же дадите заключение о моей психической неполноценности. Дело даже не дойдет до суда. Меня засадят в ваше заведение до конца дней, а мои гениальные... - ГЕНИАЛЬНЫЕ? - уточнил доктор. - Да, черт возьми, гениальные доказательства подошьют к истории болезни! Вы будете демонстрировать меня студентам-медикам точно препарированную редкостную лягушку. Нет уж! Я хочу, чтобы об доказательствах узнало человечество! Венсон знал, что сорвался, что глаза его лихорадочно блестят, а грудь тяжело вздымается и опадает. Он закашлялся и отвернулся к стене. - Так кто же все мы, люди?- устало спросил доктор. Венсон мгновенно оживился. Доктор не атаковал. Он МОЛИЛ об ответе. Значит, он действительно желает навсегда похоронить пациента в своей психушке. Может, он и сам не догадывается об этом, желание пока что зреет подспудно... - Не перегружайте свои мышиные мозги,- Венсон зловеще уставился на противника, потому что решил начать наступление по всей форме, с трубами и барабанами, с артподготовкой, психической атакой и авиабомбежкой.- Пророки считали, что человек есть червь. Однако и они ошибались, хоть и жрали человечье и коровье дерьмо. - Кгм-м-м... Господин Венсон, конечно, это весьма нечистоплотный оборот нашего разговора,- доктор потянулся к тяжелой папке. Пациент с удовольствием наблюдал, как брезгливо он морщится. - А я и не стремлюсь к чистоте,- спокойный тон Венсона усугубил смятение доктора.- Хотя бы потому, что нашим предкам была свойственна любовь ко всяческой дряни. Упомянутый вами Дарвин и то не стал бы отрицать их всеядность. - Судя по вашим "опытам" с ядами, ДДТ был их излюбленной пищей. Доктор пытался перевести разговор на уже не раз обсуждавшуюся тему, к которой он успел немного привыкнуть. Однако пациент хладнокровно вернул его на мученическую стезю: - ДДТ тогда не был известен. За неимением оного пророк Иезекииль пользовался кое-чем инымДоктор чуть не подпрыгнул на мягком стуле, медленно потянулся к вороту идеально белой рубашки и расстегнул пуговицу мелко дрожащими пальцами. Венсон любовался каждым его движением. - Согласно дневниковым записям, вы поглощали блюда пророка поистине в лошадиных дозах,- свистящим полушепотом проговорил несчастный доктор. - В КОРОВЬИХ дозах,- небрежно заметил пациент. Доктор икнул. - А что, Иезекииль был... кгм-м-м... ЭКСПЕРИМЕНТАТОРОМ вроде вас? Лысина доктора, окруженная венчиком аккуратно прилизанных седых волос, лоснилась от пота. Венсон с огромным удовольствием помучил бы этого тупицу еще, но решил, что на сегодня довольно. - Пророк действовал по наитию. Хотя методика в зачаточном состоянии у него все же присутствует. - А вы действовали также по велению свыше,- чувствовалось, что доктор немного пришел в себя после проделки пациента. Он попробовал даже поиздеваться над ним, проговорив нараспев: - И узрела Земля нового пророка: Майкла... Венсона. Пациент предпочел оставить эту выходку безнаказанной. - Но почему ветхозаветный пророк неверно истолковал природу человека, а новейший пророк господин Венсон добрался до сути? - всем своим видом доктор являл аллегорию послушного ученика перед лицом строгого учителя. Все же он СЛИШКОМ осмелел... - Потому что во времена Иезекииля еще не изобрели дефолиантов. Потому что я столовался в мусорных контейнерах, где пища весьма разнообразна,- Венсон с удовольствием отметил, что после этой реплики доктор побледнел.- Потому наконец, что пророк просто высказывал вслух мысли, которые случайно озаряли его, я же провел ряд логически обоснованных опытов. - Да прекратите наконец корчить из себя ученого! - не выдержал доктор.- У вас просто мания величия! Как же, пророк... Неужели можно считать доказательством "научной" идеи питание на помойках? А покажите ваши зубы, господин Венсон! Вы сломали их, когда грызли ржавое кровельное железо и обрывки кабелей. А зачем вы ели битое и толченое стекло? Обломки кирпича? Песок? - Это вроде салата, который подается к обглоданным костям,- небрежно пояснил Венсон. - Тогда получается, что человек есть нечто вроде страуса, курицы или утки! - Я дал вам три попытки, и вы абсолютно бездарно провалили их одну за другой. Доктор позвонил. - Что ж, господин Венсон, наш разговор уже в который раз зашел в тупик, о чем я искренне сожалею... Венсон шел по коридору в сопровождении санитаров, развлекаясь тем, что представлял себе со всеми ласкающими израненную душу подробностями, как после его ухода доктор в смятении бросается в ванную комнату, трижды моет руки, чистит зубы, долго-долго полощет рот теплой водой с добавкой ароматной эссенции и отирает полотенцем вспотевшую от напряжения лысину.

ГЛАВА 3. Мирема

Парела дважды заглядывала в комнату дочки и оба раза видела девочку спящей в неизменной позе. Но на этот раз между проверками прошло слишком много времени. Гораздо больше обычного. Неизвестно, чем была занята мать. Мирему это интересовало меньше всего. Она лежала со старательно прикрытыми глазами и не могла дождаться, когда наконец можно будет поиграть с Кадаме и Певакой. Мама всегда заглядывала к ней два раза, так что шевелиться раньше времени было никак нельзя. Сначала девочка помнила, что должна сообщить друзьям что-то ЧРЕЗВЫЧАЙНО важное. Но могла ли она думать о чем-то важном ДОСТАТОЧНО ДОЛГО?! Вообще когда вот так лежишь, когда нельзя даже шелохнуться, даже почесаться, все тело как на зло начинает зудеть. И забыв о чем-то очень важном Мирема принялась измышлять всякие забавные игры. Помимо воли она заулыбалась. Тут мать как раз заглянула в дверь. Увидев на личике дочурки милую улыбку Парела решила, что ей снится хороший сон, тихонько заперла дверь и ушла помогать мужу. Мирема тотчас села на постели и принялась с наслаждением чесаться. Потом тихонько встала, зажгла тусклое аварийное освещение и отключила автоматический мышелов. Прислушавшись, не доносятся ли из-за двери шаги, прокралась в угол комнаты, присела на корточки, отвинтила небольшую крышку, за которой красиво поблескивали электроразъемы и тихонько позвала: - Крысятики! И еще раз: - Крысятики-и-и! Вылазьте. - Пикс! Пиц! - раздалось из отверстия. Не прошло и полминуты как оттуда выскочили две серовато-бурые крысы. Та, что побольше, беспокойно забегала по полу, а другая уселась около отверстия на задние лапки и принялась умываться. - Так, Кадаме, я с тобой больше не вожусь! - рассердилась Мирема.- Ты чего тут разбегался? Я же учила тебя вытирать лапы, потом здороваться, а потом входить. Вот наша девочка молодец. Мирема была строга со своими подопечными, когда те не слушались, и ласкова, когда все шло как ей хотелось. Совсем как мамочка Паре. Она очень решительно посмотрела на не в меру расшалившегося Кадаме и принялась ласково почесывать брюшко умывающейся крысе. Но та неожиданно прыгнула в сторону, упала на передние лапки, открыла маленький розовый ротик и грозно пискнула. - Ты чего? - удивилась Мирема, однако тут же сообразила, в чем дело и строго обратилась к первой крысе: - Вот видишь, Кадаме, когда ты себя плохо ведешь, наша девочка берет с тебя пример и тоже плохо себя ведет. А ну иди сюда, непослушная девчонка! Здравствуй. Девочка протянула крысе палец и повторила: - Здравствуй, Певака. Крыса смущенно пискнула, схватила Мирему за палец своей крошечной лапкой, покрытой редкими бурыми волосками, и часто-часто запищала. - Здравствуй, хорошенькая девочка Певочка, маленькая моя,- ласково приговаривала Мирема. Высвободив палец подставила крысе ладонь и приказала: - А теперь здоровайся по-крысячьи. Певака потерлась мордочкой об ладошку девочки и засвистела. - Умница,- похвалила ее Мирема и обратилась к первой крысе, которая успела уже взобраться на самый верх стены, обитой мягкой ворсистой тканью: - Эй, Кадаме, ты еще долго мне будешь не слушаться меня? А ну марш мне умываться и здороваться! Ты чего такой противный сегодня? Кушать хочешь? Кадаме тотчас спрыгнул на пол, подбежал к Миреме и затараторил: - Пил! Пил-пил! Пикс! Пиц-пиц-пикц! Девочка немедленно обо всем догадалась, всплеснула руками и заохала. Совсем как мамочка Паре, когда дядя Ан забывал приносить из рубки в каюту-столовую грязную посуду, и ее там скапливалась целая гора. - Ну конечно, папа Фил, ваш КРЫСЯЧИЙ ДЕДУШКА, поставил на складе новый мышелов, и вы совершенно голодные. Так я и знала. - Пил! Пил! -Подтвердили обе крысы и принялись усердно скрести лапками по полу. - Вот уж я задам вашему крысячьему дедушке папочке Филу! Будет знать, как обижать моих деток,- пообещала легкомысленно Мирема (хотя на самом деле она ничего и не собиралась говорить папе, однако сейчас девочка ЖИЛА ИГРОЙ, а по игре она ОБЯЗАНА была вступиться за обиженных.- А сейчас играемся в "дочки-матери", и я вас накормлю. Только пусть Кадаме все равно сначала поздоровается, а то я не буду с ним водиться. И умоется. Мыться, Кадаме, мыться! Мыть лапки! Здравствуй. Здравствуй, Кадаме, хороший мальчик, храбрый мальчик. Кадаме поздоровался с Миремой двумя способами и уселся рядом с Певакой в выжидательной позе. - Молодцы. Примерные детки,- похвалила их девочка и важно сказала: - А теперь играемся в "дочки-матери". Я буду матерь, Певака будет дочка, а Кадаме будет тоже дочка. Из маленькой сумочки, висевшей под самым мышеловом, Мирема достала две кукольные тарелочки и кусок колбасы. Разломив колбасу пополам положила куски на тарелочки и позвала: - Дочки, ваша матерь пришла, вам колбасы принесла. Идите обедать. Некоторое время она наблюдала за животными, потом достала из той же сумочки салфетку и постелила возле отверстия, из которого крысы появились. - Бедненькие дочки,- приговаривала Мирема, устраивая "постель".Крысячий дедушка Фил целый день не давал вам покушать. Проголодались. А раз маленький, то разве легко бегать по кораблю голодным? Ничего, сейчас поспите... Эй, Певака, ты что вытворяешь? Крыса успела съесть всю свою колбасу. Теперь она неожиданно набросилась на Кадаме, хоть была меньше, и отогнала его от полной еще тарелочки. Кадаме почему-то послушно отбежал в сторону и с завистью наблюдал за Певакой. - И как тебе не стыдно! - возмущенная ссорой ПРИМЕРНЫХ КРЫСЯТИКОВ Мирема попыталась восстановить справедливость, оттолкнув Певаку и подзывая Кадаме. Тот не шел. - Ну как хочешь. Папочка Фил, ваш крысячий дедушка, говорит, что мальчики должны уступать девочкам,- Мирема смешно сдвинула брови к переносице, изображая строгость.- Но ведь мы играемся в "дочки-матери", и вы две мои дочки...- она подумала немного, но окончательно запутавшись в том, мальчик сейчас Кадаме или девочка решила: - Ладно. Наверное дочка Кадаме сегодня где-нибудь еще накушалась. Ты уже, Певака? Та быстро-быстро дожевывала угощение над пустой тарелочкой. - А что надо сказать, когда встаешь из-за стола? - строго спросила Мирема. - Пик! Пиц! - ответили крысы. - На здоровье. А теперь пошли... Кадаме, куда ты опять? Кадаме вновь полез на стену, на этот раз по свисающим стеблям декоративного цветка. Там он повисел немного, отчаянно вертя головой и время от времени принюхиваясь, потом вдруг прыгнул на стул, оттуда на кровать, на пол и с отчаянным писком заметался по комнате, стараясь впрочем не приближаться к мышелову. На мгновение девочкой овладело смутное чувство тревоги, однако она была слишком сердита на крысу за ее безобразное поведение. - Да что с тобой сегодня, дочка Кадаме?! А ну умываться и спать! Вон дочка Певака уже в постельке. Вам же завтра идти в крысячью школу. За хорошее поведение я дам дочке Певаке конфетку, а ты, противная дочка Кадаме, ничего не получишь. И я на тебя обиделась. Вот. Певака с удовольствием съела принесенную девочкой конфету, пискнула и опять улеглась на салфетку. Кадаме тут же подбежал к Миреме и принялся клянчить сладенькое. Однако она была непреклонна, как в подобных ситуациях мамочка Паре. Кадаме обиделся и удрал под кровать. Девочке стало жаль его. Она легла на пол и позвала: - Кадаме, Кадаме! Вылазь! Пока Певака спит, поиграемся в другую игру. А дочкой ты уже не будешь. Кадаме пропищал что-то сердитое и из-под кровати не вылез. - Ну так сиди себе там, вредятина. Мирема подошла к салфеточке и приказала: - Вставай, Певака. Мы пока не играемся больше в "дочки-матери". Мы играемся в ЛЕГЕНДЫ. Крыса села и внимательно уставилась на девочку блестящими глазками-бусинками. - ЛЕГЕНДЫ - это как будто сказка, только ее сочинил непонятно кто,пояснила Мирема, пытаясь придать голосу мамины интонации.- Сейчас мы будем играться в ЛЕГЕНДЫ "Сырная хитрость". Это вообще не я придумала, а придумала только, что мы будем играться, пока лежала и ждала, что мамочка меня проверит...- девочка сбилась и беззаботно закончила: - Ну в общем долго рассказывать. Сначала я буду Жадный Король, а ты будешь Главная Крыса. А кем ты будешь потом, я скажу. И вместе с Певакой она принялась разыгрывать любимую сказку. Когда дело дошло до уничтожения гусениц и саранчи, девочка раскрошила по полу кусочек хлеба и воскликнула: - Вот ваши враги! Ешьте их, мои крыски. Повторять приглашение не требовалось. С громким писком Певака набросилась на воображаемую саранчу. Кадаме выскочил из-под кровати и с удовольствием присоединился к ней. - Ага, Кадамка-вредамка, я же говорила, чтоб ты вылазил! Вот ты какой,пожурила его Мирема.- Ладно, играйся. Будешь Крысячьим Мудрецом. Девочка искренне восхищалась скоростью, с которой крысы уничтожали "войско". Иногда Певака отгоняла Кадаме от очередной корки, и тот каждый раз уступал, чем чрезвычайно удивлял Мирему. Когда саранча была истреблена (ДО ПОСЛЕДНЕЙ КРОШКИ), девочка изобразила в лицах отказ Жадного Короля от уплаты жалованья сыром и тайный крысиный совет. Предложение об устройстве под кроватью подвала для заманивания всех "деток" было встречено исполненным энтузиазма писком. Тогда девочка посадила Певаку на ладонь и закружилась по комнате, напевая:

- Крыска, крыска, Вот сосиска...

Прежде чем Мирема допела куплет, Кадаме оказался у нее на плече и схватившись лапками за нежные волосики девочки отчаянно заверещал. И тут внутренний голос заставил Мирему обратить внимание на то, что у крысы распух животик, а из густой шерсти торчат кончики набухших сосков! -Певака, да у тебя... у тебя же скоро... будут... маленькие...- с замиранием сердца пролепетала девочка. - Пик! Кикс! Пиц! Пиц! - пропищал Кадаме, а потом даже засвистел: - Фиц! Фиц! - У тебя будут маленькие крысятики, а я даже и не увидала. Вот глупая! Сколько событий и возможностей сразу! У Певаки будут маленькие. С ними тоже можно будет играться. Им нужно будет придумать имена. Она сама становится КРЫСЯЧЬЕЙ БАБУШКОЙ, папочка Фил - ПРАДЕДУШКОЙ, мамочка Паре ПРАБАБУШКОЙ. Дядя Ан тоже кем-то обязательно становится, только непонятно, кем именно... И забот теперь прибавится: нужно будет наделать маленьким крысятикам игрушек, вышить им отдельную спальную салфетку, выделить пару кукольных тарелочек и научить есть непременно из них... - Раз так, надо устроить вам крысячью свадьбу,- серьезно сказала Мирема. Она достала из другой сумочки желтые нитки и обмотала переднюю правую лапку сначала Кадаме, затем Певаке. Потом положила на салфетку две небольшие конфетки и сказала: - Вот вам, крысятики. Я вас наженила браслетиками, теперь идите кушать свой свадебный пир. Я вам уже давала конфетки, но это не в счет, это женительные. - Будешь обязательно приводить ко мне маленьких, Певака, и я буду с ними играться, а ты можешь помогать Кадаме работать,- напутствовала девочка будущую маму, пока "молодожены" угощались.- Когда я была еще маленькая, не то что сейчас, у меня тоже была бабушка, и она со мной тоже игралась. Но это было аж сто лет назад, а теперь у меня бабушки нету, и я живу совсем одна с мамочкой, папочкой и с дядей Аном. Раньше мамочка Паре со мной много игралась, а теперь я уже выросла совсем взрослая, и мамочка со мной меньше играется, а помогает папе Филу. А папочка со мной тоже раньше игрался, а теперь только работает. "Молодожены" внимательно слушали Мирему, вскарабкавшись к ней на руки и изредка тихонько посвистывая. Девочка вспомнила, как бабушкина собачка давным-давно ВЫРОДИЛА СОБАЧАТ и принялась инструктировать на этот счет Певаку: - Тебя повезут в крысячью больницу. Там есть докторы-крыски. Они ходят в докторских халатиках и в докторских шапочках, и ты их не бойся,- Мирема пришла в восторг от собственной выдумки, смешанной со смутными и осторожными рассказами мамы, и тут же поверила в эту выдумку.- А Кадаме будет бегать возле крысячьей больницы с конфеткой. Конфетку я ему дам. А когда ты выродишь маленьких крысятиков, он сразу даст им конфетку, потому что она самая вкусная. И тебе тоже даст конфетку, потому что я дам ему целых две конфеты, тогда и тебе хватит. Вот. А крысятики будут совсем маленькие и глупенькие, и голенькие, и будут тыкаться в тебя носиками и пищать: "Мамочка Певака, дай нам кушать". А в крысячьей больнице будут еще другие маленькие крысятики, целая куча, и они тоже будут пищать и просить своих мам... Смотревший в глаза девочке Кадаме пронзительно пискнул. Мирема замолчала. Счастливая улыбка постепенно сползла с ее личика, глазки расширились. Неизвестно почему, но Мирема ВСПОМНИЛА. - Ой, крысятики... Ой, какая я глупая... Я же хотела вам сказать, но мамочка так долго не шла во второй раз, что я и забыла... Вас же... вас же завтра... прогонять будут! - Пил! Пил! Фиц! Пикс-пиц! Пил! - верещал Кадаме. - Ой, что же делать, крысятики? А может... может, вас не прогонять будут, а... УБИВАТЬ? Ой-е-ей! Мамочка мне конечно наврала, что прогонять. Дядя Ан так и говорил папочке про санитарную обработку. А когда они обработы... обрабатывали насекомых, те попадали лапками вверх совсем дохлые! Взрослые врут детям, всегда врут. Кода они врут друг другу, то это называется "в душе поэт", а когда детям, то это так и надо. А когда им скажешь, что врут, так они говорят, что так говорить некрасиво. И мне врут, что я большая, и все-все-все врут! По щечкам Миремы ползли слезы. - Пицк! Пикс! Пи-пи-пиц! Кикс-кикс! - волновались крысы. - Значит, Певака выродит маленьких, а они все поумирают?! И вы поумираете?! И маленькие будут пищать: "Мамочка Пева, папочка Кад, спасите нас",- и никто их не спасет! Девочка рыдала, сидя на полу. Крысы метались вокруг и отчаянно верещали.

* * *

- Ну Парг, ну миленький, ну долго нам еще? Населяющие планету существа постоянно контролировали движение космических аппаратов. Чтобы их не обнаружили раньше времени, Паргаме подвел корабль почти вплотную к отслужившему свое спутнику, который вот-вот должен был упасть. - Дая, в твоем распоряжении четверть витка по орбите. Ты... ты случайно не передумала? Она сердито сдвинула брови. - Разве мы не все обговорили? Муж удрученно поджал губы. - Лучше скажи, в какой район пойдет эта рухлядь. - Спутник должен упасть в огромный океан. Я подправлю траекторию так, что это произойдет не слишком далеко от берега. В нужный момент мы отстроимся и пойдем круто вниз. На локаторе будет видно, что спутник распался пополам. - Послушай, Парг, а мы встретим... ЭТИХ?.. ИХ? Глаза Даяты сверкали подобно двум зеленоватым звездочкам. Она ждала ответа. А муж отвечать не хотел. Он вообще был бы несказанно рад, если бы только жена передумала. - Средненькие шансы,- проговорил наконец Парг со вздохом. - Тогда выбери для прикрытия какую-нибудь другую колымагу! запротестовала Даята.- Я вовсе не желаю затратить впустую столько усилий. - Да встретишься ты с ними, встретишься,- поспешил заверить ее Паргаме, видя, что жена взволнована не на шутку, а всевозможные уловки и оттяжки ничего не дают.- Только прошу тебя в самый последний раз... Ведь за миллион лет состояние биосферы здорово ухудшилось! - Ты сам говорил, что в зеленых зонах континентов можно даже жить некоторое время, значит, не так уж оно плохо. - Говорил,- согласился Паргаме. - Какой же ты несносный! - воскликнула Даята.- Давай вниз. Паргаме послал в спутник небольшой импульс. Тот качнулся и начал медленно снижаться. Под его прикрытием пошел на посадку легкий кораблик молодоженов.

* * *

- Здравствуйте, господин Венсон,- без особого энтузиазма сказал доктор, разворачивая веером и вновь складывая пачку фотоснимков. - Как, разве вы не рады? Не "ОЧЕНЬ РАДЫ" меня видеть? - спросил пациент ковыляя в свой угол. Доктор промолчал. - Ого, я чувствую, вы стали полоскать рот не только после моего ухода, но и перед приходом! - воскликнул Венсон принюхавшись.- Мой вам совет: не принимайте все это слишком близко к сердцу. Конечно, вне стен вашего очаровательного заведения я потреблял неаппетитные кушанья, но не вы же... - Прекратите, господин Венсон,- попросил доктор. Пациент пожал плечами. - Вы, между прочим, не прекращаете полоскать рот или хотя бы добавлять в воду эссенцию... - Перестаньте наконец ломаться!!! - заорал доктор и хватил кулаком по столу. - Пожалуйста,- вежливо сказал Венсон и с философским видом уставился в окно, за которым зеленел чудесный больничный садик, залитый яркими солнечными лучами. Доктор знал, что проиграл. Проиграл окончательно и бесповоротно. Венсон как был загадкой, так загадкой и остался. А вот он сам, его мысли и образ действий для пациента никакой тайны не составляли. Перед самым приходом мучителя доктор решился наконец на капитуляцию; он собирался предложить Венсону некий компромиссный план, выгодный им обоим. Однако пациент начал издеваться, едва переступил порог кабинета, и в докторе мгновенно взыграло самолюбие. Он ни за что не желал сдаваться на милость циничного, бессердечного победителя! - Так и будем сидеть? - спросил Венсон. Доктор вздрогнул. Оказывается, противник ждал, что он попросит пощады! Это уж слишком... - Пожалуйста, господин Венсон, не воображайте, что из-за ваших фокусов я потерял аппетит и сон,- сказал он как можно спокойнее и включил кондиционер. - Ну, раз вы пытаетесь приписать мне подобные мысли, дела у вас и впрямь никуда,- пациент ехидно усмехнулся. Доктор понял, что совершил ошибку, сглотнул слюну и опустил глаза. - Ничего я вам не приписываю,- сказал он осторожно.- Почему вы так решили? - Потому что вы не хотите, чтобы я так думал. Потому что это показывает, насколько у вас сдали нервы. А ведь я честно предупреждал: не напрягайте мозги. - В конце концов это моя работа. И не ваше дело,- доктор попытался поставить больного на место. - О да, мое дело свихнуться, ваше - диагноз сочинить. А дальше мы расстаемся довольные друг другом. Вопреки вашему идиотскому "диагнозу",ехидничал в своем углу Венсон. - Наоборот, не расстаемся долгие годы,- почти ласково сказал доктор, почувствовавший, что настало время ИЗЛОЖИТЬ ПЛАН. - Расстаться, только расстаться,- Венсон погрозил доктору пальцем.- Потому что вы не смогли поставить УГОДНЫЙ ВАМ диагноз. - Никому я не угождаю, господин Венсон,- заверил доктор.- А диагноз мой ОБЪЕКТИВЕН. - Объективно я вполне нормален,- процедил пациент.- Так что возвращайте меня полиции на расправу, и дело с концом. - На расправу? Что верно, то верно. Пачка фотографий шлепнулась на стол и разлетелась веером по его лакированной поверхности. - За это, господин Венсон, вас запросто обеспечат небольшой уютной комнаткой, где всего-навсего один стул с ремнями, а снизу идет по трубе газ. Или другим стулом, миленьким таким стульчиком, к которому подведено несколько тысяч вольт, этакий сущий пустячок. Что вам больше нравится? - Начхать мне на ваши намеки и на судейских крыс заодно,- в голосе пациента не чувствовалось никакого страха или хотя бы волнения. Доктора в который уже раз поразило полнейшее отсутствие инстинкта самосохранения у этого странного человека.- Впрочем, все еще может обернуться к лучшему с вашей точки зрения. Заметьте: С ВАШЕЙ! Я изложу свое... свои... м-м-м... ВЕСОМЫЕ АРГУМЕНТЫ высокочтимому суду, меня сочтут сумасшедшим и отправят К ВАМ на излечение. С диагнозом-то вы постараетесь, я не сомневаюсь. - Ну так давайте, господин Венсон, излагайте! МНЕ излагайте свои аргументы. Пациент окинул доктора взглядом хулигана-подростка, который отнял у малыша яркую нарядную шапочку и держит ее перед самым носом обиженного, дразнясь и хохоча. - Еще чего захотели! Стоит позволить вам хоть на дюйм сунуть нос куда не следует, как прощай суд и возможность оповестить человечество о моем важнейшем открытии! - Это и есть открытие? - доктор постучал указательным пальцем с тщательно отполированным ногтем по одной из фотографий. Пациент на несколько секунд покинул свой угол, чтобы посмотреть на снимок. - Да, хорошая была работа,- сказал он широко улыбаясь и причмокивая. Полицейский фотограф запечатлел щит из толстых досок, к которому была прикреплена на шарнирах П-образная скоба из полуторадюймового стального прута, Две мощные пружины прижимали ее к щиту. На дереве проступали темные пятна. - Что это такое? - спросил доктор. - Модель орудия убийства, изобретенного человеком,- охотно пояснил Венсон, возвращаясь в угол.- Скобу можно повернуть на сто восемьдесят градусов. Там есть специальный захват, который освобождается, если потянуть... - Я знаком с результатами экспертизы,- поспешно сказал доктор, у которого творение Венсона вызывало неприятные ассоциации. - Тогда меня-то зачем расспрашивать! Если вы ничего не поняли, уразумейте хотя бы, до чего убогий у вас умишко. Доктор впал в отчаяние. Он принялся складывать снимки дрожащими пальцами, но вдруг одним махом сгреб их а ящик стола и горячо зашептал: - Не знаю, что вы со мной сделали, господин Венсон... Да, я готов поверить в вашу гениальность, представьте себе! Может, я схожу с ум а... Знаете, многие психические расстройства ужасно ПРИЛИПЧИВЫ. Но я вас... да, я ПРОШУ вас согласиться ПОКАЗАТЬ СЕБЯ сумасшедшим! Как же вы не понимаете? Если я дам заключение, что вы психически нормальны, вам вынесут смертный приговор. Никто не отправит вас после суда ни в какую лечебницу. Только на казнь. Будьте же благоразумны, господин Венсон! Согласитесь со мной, прошу...нет, УМОЛЯЮ вас! Я опишу вам симптомы. Скажем, будете Великим Инквизитором. Пусть потом хоть какая экспертиза копается! Живите в моей лечебнице и проводите какие угодно эксперименты. Я могу даже не просить вас раскрывать ваши выводы, держите их на здоровье при себе... Доктора остановил смех пациента. Во все глаза смотрел он на хохочущего Венсона. И чувствовал, что его лысина противно вспотела. - Вы коллекционер,- сказал пациент, прекратив вдруг смеяться. Доктор взирал на него теперь с видом оскорбленной добродетели. Стоило ли так распинаться перед человеком, стоило ли демонстрировать готовность преступить границы профессиональной этики и нравственности, чтобы быть позорно осмеянным? Доктор тяжело, со свистом дышал. В груди росла щемящая боль. - Вы коллекционер,- повторил Венсон.- Вольно или невольно вы желаете заполучить меня в свое полное распоряжение. Как же, такой любопытный ЭКСПОНАТ в вашем заведении!.. Доктор почувствовал, что теперь вспотело не только темя, но все его тело вплоть до пяток. Он машинально проверил, работает ли кондиционер. Когда пациент заговорил, он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО захотел всегда видеть его в "законном" углу кабинета. Это было как наваждение. - Ничего подобного, господин Венсон. Я просто хочу спасти вас,- пытался защищаться доктор.- Ваша гильотина... - Это не гильотина,- отрезал пациент. - Но к скобе можно прикрепить нож и убить! - Что нам двоим до мнения полицейских ублюдков? - философски протянул Венсон.- Я никого не убивал. - Вас обвиняют в зверских расправах с Эдом Нильсеном, Джил Биверс и другими. - А вы верите в эту чушь? Доктор печально улыбнулся и замотал головой. - И правильно делаете,- устало сказал Венсон.- Я не похож на маньяка, не правда ли? Да, во имя чистой науки я отрубил себе этой штукой кисть левой руки и перебил правую голень. Но я всего-навсего хотел знать, как быстро стану ходить с неправильно сросшимися костями. Серия опытов "тело человека". - Лучше бы голову оттяпали,- со злостью сказал доктор. Ему вдруг смертельно надоела омерзительная личность с искалеченным немытым телом, покрытым рубцами и язвами, и с такими же увечными мыслями. - Это вам ни к чему ваш кочан капусты. А мне голова нужна для обдумывания результатов моих экспериментов,- возразил пациент.- А если вы намекаете на Джил Биверс, то я здесь ни при чем. Доктором всецело завладела страшная опустошенность. - Ладно же, господин безумец, даю вам срок до послезавтра,- сказал он Венсону.- Мое предложение остается в силе. Если захотите спастись, я всецело к вашим услугам. - Вот увидите, какой переполох поднимут газеты, когда я заявлю НА СУДЕ, кто такой человек! А спасать свою шкуру в этом очаровательном заведении ценой подлого молчания я не намерен,- весело и бодро произнес на прощание пациент и последовал за санитаром.

ГЛАВА 4. Филупе

- Ой, Мире, смотри, какая птичка полетела! - Парела показала на существо, парившее в покрытом легкими облачками небе. - Ух ты! Ну и птичка, вот так птичка,- поддержал ее муж. Однако девочка вовсе не желала восторгаться местной природой. С самого утра она была необычайно тихой и грустной. Пять лишних конфет, которые мать дала ей после завтрака, положения не исправили. Мирема даже всплакнула разок украдкой и сейчас снова готовилась разреветься. Никто не знал, в чем дело. На ВОПРОСЫ взрослых девочка не отвечала. Меньше всего ее понимал Филупе. Об этом он и заговорил: - Послушай-ка, Мире, это ни на что не похоже! Если бы я в твоем возрасте высаживался на незнакомую, тем более на НИКОМУ НЕИЗВЕСТНУЮ, НЕРАЗВЕДАННУЮ планету, я был бы просто на вершине счастья! - Не трогай ребенка, Фил,- попросила Парела.- Ты конечно был бы на вершине счастья, но ты был мальчишкой, а наша Мире девочка. Просто у нас сегодня плохое настроение, правда, Мире? Та исподлобья посмотрела на отца и неожиданно резко спросила: - Папа! Скажи, почему мы ушли с корабля? - А ну не груби отцу,- тут же одернул девочку Анрике. Он считал, что родители слишком многое прощают Миреме и при всяком удобном и неудобном случае демонстрировал свое неудовольствие их системой воспитания. Филупе относился к его замечаниям довольно спокойно. Он понимал, что у Анрике в Этом плане просто нет никакого опыта, да он и сам-то едва вышел из детского возраста. Поэтому Филупе сказал: - Погоди, Ан, не вмешивайся. Видимо, Парела просто не объяснила нашей девочке... - Нет, все я объяснила,- поспешила возразить жена.- Я же сказала тебе, Мире, что мы решили избавиться от крыс. - Мамочка говорила, что вы возьмете в руки по кусочку провода, как хлыстики, и прогоните крысок. Почему вы ушли с корабля? Филупе смутился. Дочка обращалась не ко всем сразу, а именно К НЕМУ. Ему самому не по душе была вся эта затея с санобработкой, и если бы не настойчивость помощника, Филупе и пальцем не тронул бы "зверинец". Кроме того, он ошибся, понадеявшись на жену. Надо было самому поговорить с девочкой, а то Парела сочинила какую-то глупую байку про хлыстики, подробности которой ему неизвестны, но ПРАВДОПОДОБНОЕ объяснение которой предстоит придумать прямо сейчас. Ошибиться было нельзя ни в коем случае, так как Филупе говорил с ребенком, чья непосредственная натура выявит малейшую ложь лучше, чем чуткое ухо меломана фальшивую ноту в сложном музыкальном произведении. Положение осложнялось тем, что с девочкой общалась в основном Парела. У Филупе просто не хватало на это времени. А теперь налаженный контакт с дочкой очень пригодился бы. - Видишь ли, Мире, мы не остались на корабле, потому что...- он начал говорить слишком быстро, не успев продумать все как следует и теперь допустил секундную паузу. Этого делать не следовало. Мирема отреагировала мгновенно: - Это все враки, да? - Мирема, как ты смеешь со мной так разговаривать?! Дерзкая девчонка! Филупе кричал покраснев от натуги и злясь на самого себя. Он попытался продолжать обман, встав на сторону жены и помощника. Дочка тут же разоблачила его и назвала вещи своими именами. В результате Филупе попал в глупое положение, а это было крайне неприятно. Он вообще почти не кричал на девочку. В последний раз это случилось, когда Филупе застал ее на коленях в углу детской. Мирема зачем-то снимала крышку, закрывавшую электроразъемы... Его совершенно неожиданно выручил Анрике. - Но почему же враки, Мире? Просто корабельные роботы выполнят эту работу за нас. Вот мы и решили, что нам самим незачем выгонять крыс, когда с этим прекрасно справятся роботы! Филупе с изумлением уставился на помощника, но тут же все понял. Анрике вмешался в разговор очень вовремя, очень удачно придумал про роботов и теперь радовался собственной находчивости. Однако такой опытный сочинитель космических историй как Филупе не мог не заметить в его версии одного-единственного изъяна. К сожалению, Мирема тоже заметила и недоверчиво, но с затаенной надеждой спросила: - А КУДА выгонять? - Ну, в такой специальный маленький кораблик. А потом мы запустим его в космос, и он улетит домой. Ты конечно же знаешь, что на каждом корабле всегда есть...- вдохновенно жестикулировавший Анрике осекся, потому что на их грузовике была ЕДИНСТВЕННАЯ аварийная капсула на пять мест, в которой ОНИ САМИ только что спустились на планету. Глаза девочки ясно говорили помощнику, что ей это известно. Анрике решил поэтому не сочинять, куда же роботы сгонят крыс, с умным видом помычал и закончил объяснение следующим образом: - А мы спустились сюда, чтобы не мешать роботам. И потом им нужно очень много энергии. Ты уже большая и знаешь, что такое энергия, и мы возьмем ее здесь... Тут случилось то, чего Филупе боялся больше всего: девочка расплакалась. - Что такое? Ну что же это такое, Мире?! Мать склонилась над ней и попыталась ласково погладить. Чувствуя определенную вину Анрике тоже устремился к девочке. Мирема оттолкнула руку Парелы, подбежала к отцу и проговорила сквозь всхлипывания: - Я... я знаю... я видела, как тогда... вы... от насекомых... - Мире, это не насекомые, а крысы, тут все по-другому. Я же тебе говорила... Не обращая внимания на взволнованные заверения матери девочка продолжала: - И вчера я видела, как ты, дядя Ан и мамочка обрабатывали маленький кораблик, в котором мы сюда спустились. Крыски все умрут, я видела! Вы думали, что я сплю, а я все до капельки подглядела, вот! Папочка, не убивайте крысок! Ты у нас самый главный, ты только скажи! Не надо их убивать, ну пожалуйста. Мирема плакала так, как плачет раз в жизни каждый ребенок, слишком рано столкнувшийся с неотвратимой необходимостью убийства ЖИВОГО, которое он не в силах предотвратить и которое спокойно совершают взрослые. Все застыли вокруг девочки. Филупе сначала хотел отругать дочку за самовольную слежку за взрослыми, однако промолчал. Теперь он с отвращением думал, что они, вот эти самые взрослые тщетно пытались лгать маленькому человечку, сами себя загнали в угол и теперь не знают, как вести себя дальше и что говорить. А ребенок... Что ж, ребенок по сути отплатил им той же монетой: ТАЙНОЙ СЛЕЖКОЙ. Мол, вы меня обманываете, а я вас. Вы меня спать укладываете, а я за вами подглядываю. И Филупе решил сказать правду. - Мирема, ты уже не маленькая... Впервые в жизни он назвал дочурку ПОЛНЫМ ИМЕНЕМ, точно взрослую. Но девочка не попалась на столь жалкую приманку и взахлеб затараторила: - А вот и враки! Я маленькая. Вы мне все врете, а большие врут только когда в душе поэты, а вы все не поэты, то есть не все... А еще у всех на корабле каюты, а у меня комната. Опять враки. Филупе подумал, что не так-то легко говорить правду ОТ НАЧАЛА ДО КОНЦА, и продолжал: - Все это верно, Мирема. Но сейчас ты сказала очень взрослые слова. Значит, ты СТАЛА взрослой. А раз так, пойми: убить крыс НЕОБХОДИМО. Тебе или кому еще может быть очень жаль их, но не сделать это невозможно. Ясно? Анрике смотрел на девочку спокойно: в конце концов эта капризуля была дочкой капитана, а не его. Парела боялась, что правда окажется для девочки непереносимой. Она все еще не воспринимала Мирему всерьез. Филупе всматривался в круглое заплаканное личико пытливо и внимательно. Он чувствовал, что девочка сказала еще отнюдь НЕ ВСЮ правду. Взрослые сдавали позиции неохотно, ребенок также не спешил открывать сразу все свои тайны. Предчувствия Филупе оправдались. Мирема перестала плакать, сжала маленькими пальчиками в перчатке рукав его белоснежного комбинезона и тихо сказала: - У меня там... друзья остались. Девочка прижала к груди небольшую сумочку, в которой "жила" ее любимая кукла Бали, и глядя прямо в глаза отцу тихо повторила: - Там, на корабле... Два крысятика. - Мире, что такое?! - в ужасе вскричала Парела.- Вспомни, сколько раз мы с тобой... Филупе со странным облегчением подумал, что дочка действительно скрывала от них больше, чем казалось сначала. И он понимал смятение жены. Парела чрезвычайно гордилась доверием девочки, наивно (как теперь выяснилось) полагая, что между ними нет недосказанного, скрытого. Ох уж эти женщины!.. - Погоди причитать,- остановил жену Филупе.- Все верно. Мы обманывали девочку, она отвечала нам тем же. Просто мы вовремя не заметили, что Мире выросла и не относились к ней серьезно. В этом наша вина. Анрике и Парела смотрели на него с изумлением. Они явно не одобряли "саморазоблачение", которое устроил Филупе. Зато в глазах дочки читалось все возрастающее доверие к отцу. - И я понимаю ее,- продолжал убежденно Филупе.- С кем еще Мирема могла дружить, как не с прирученными крысами? - Доченька, а как же я, папа, дядя Ан? - спросила оскорбленным тоном Парела. - Это все не то,- ответил за девочку Филупе.- Мы старше. Мы не признавали, да и сейчас не признаем ее равной. Мы просто НЕ МОЖЕМ быть равными. А ей нужен именно РАВНЫЙ друг. - Так я могу спасти своих крысятиков? Ну только их! Папочка, ну пожалуйста,- взмолилась Мирема, непроизвольно поглаживая сумку с куклой. - А на это я скажу тебе вот что. Раз ты взрослая... я имею в виду ДОСТАТОЧНО взрослая, то должна понять: к сожалению, другом не может быть кто угодно. Например, корабельная крыса. Она портит груз. Она разносит заразу. Она пожирает запасы еды. С крысами мы должны бороться. ОБЯЗАНЫ бороться. - Папочка, но у меня там один из крысятиков девочка, у нее надулся животик и скоро выродятся маленькие. Услышав такое, Парела застыла с раскрытым ртом, а Анрике почесал затылок, усмехаясь весьма двусмысленно. Без сомнения, Мирема считала эту душещипательную подробность самым весомым аргументом в защиту друзей. Она все еще наивно надеялась вызвать сочувствие у взрослых. Но отцу этот довод был только на руку. - Вот видишь, Мире, если мы спасем твоих друзей, они быстро расплодятся, и вновь начнутся неприятности,- после этого Филупе отчеканил словно судья, зачитывающий вердикт: - Нет, крысы должны умереть все до единой. Мирема попятилась. На заплаканное личико больно было смотреть, ее маленькие ладошки так прижимали к груди сумочку, точно вместе с крысами должна была погибнуть и драгоценная кукла. - Папочка, можно я поиграюсь с Бали с другой стороны маленького кораблика? Пожалуйста,- пролепетала Мирема. - Да, доченька, конечно. Девочка пошла в обход капсулы почти автоматически, словно слепая. - Мире! Парела хотела обнять и приласкать дочку, но Филупе остановил жену. - Не трогай ребенка. Пусть побудет одна. Едва Мирема скрылась, Филупе обессиленно прислонился к обшивке капсулы, несколько раз вынул и вставил искусственный глаз, оттянул ворот комбинезона и простонал: - Проклятая санитарная обработка. Парела видела, в каком состоянии находится муж. Но еще больше она волновалась за ребенка. - Я посмотрю за Мире,- сказала наконец Парела и хотела последовать за девочкой, но Филупе рявкнул: - Не смей шпионить за ней! Я тебе запрещаю! Хватит! Если Мире заметит тебя, она нам долго не простит. Может никогда не простить. НИ-КО-ГДА!!! Внешний генератор отпугивает местную живность, чего ж ты боишься? Девочке надо ПЕРЕЖИТЬ сегодняшнее... - А ты чего разорался? - спокойно и чуточку презрительно заговорил Анрике.- Я так понимаю, тебе самому жалко этих серых паразитов. Это у вас наследственное, что ли? - Представь себе, жалко. ЖАЛКО!!! Филупе решил, что нечестно продолжать лгать другим, если уж правдиво поговорил с собственной дочерью. Хотя такая откровенность может дорого стоить. - Если бы не порча грузов, я бы, юноша, ничего такого и не делал. Тем более, на корабле остались друзья моей девочки... - Ты серьезно, Фил? - Вполне. Терпеть не могу убивать. В тот же миг Филупе почувствовал, как некая невидимая ниточка, до сих пор соединявшая его с помощником, оборвалась. Он ощутил это почти физически, уловил даже какое-то подобие звука лопнувшей струны. Капитану показалось, что он стоит перед юношей АБСОЛЮТНО голым. Не просто без одежды, но без кожи, без мяса, без костей - неприкрытая, разоблаченная душа старого сочинителя романтических историй, жалкого болтуна и вечного неудачника, который ничего значительного так и не сделал в жизни именно потому, что всего добивался В МЕЧТАХ. И этот момент наготы был ПРИГОВОРОМ. Филупе знал, что Анрике для него потерян, что он сам брезгливо отметен в сторону с дороги помощника. Он не желал оправдываться, это было бессмысленно. И говорить было вовсе не нужно; тем не менее он заговорил: - Я бы с удовольствием оставил в живых весь серый народец, не то что друзей Миремы. А с ними она бы непременно познакомила меня. Крысы ведь неплохо приручаются. Они в сущности веселые и славные, если с ними не воевать. И большие умницы. Я знаю, они могут научиться откалывать такие штуки... Да, я понимаю девочку как никто из вас. И я же убедил ее смириться с убийством друзей! Пойти на подлость! Пр-роклятье... - Не надо, Фил. Да, Парела конечно за него. Помощника он потерял, доверие дочки предстоит вновь завоевывать. Лишь отношение жены не переменилось. - Не утешай меня, Паре. Или я не знаю, что такое убивать друзей? Была у меня собака, которую я убил и съел, когда потерпел аварию и подыхал на Гравузе. Я как-нибудь расскажу эту историю, когда... Филупе уже начинал по привычке импровизировать, но перехватив взгляд помощника мгновенно замолчал. Действие этого взгляда напоминало пощечину. Капитан вновь почувствовал себя старым и никому кроме верной жены не нужным, вздохнул, покорно сказал: - Что ж, мне не престало ныть подобно маленькой девчонке. Пойду убивать крыс. Будь оно все проклято... И поднялся в капсулу, чтобы включить управление санитарной системой.

* * *

- Смотри, как здесь мило! Какие чудные ухоженные лужайки! А домик... просто игрушка! Прелесть,- щебетала Даята. - Глядя на этот домишко я думаю лишь об одном: аборигены невелики ростом. Вряд ли они достигают моего пояса. А то и ниже. Даята угадала невысказанную мысль мужа и насмешливо произнесла: - Так что ты теперь спокоен за нас. Драться врукопашную с такими карликами нетрудно. - Если бы врукопашную, я был бы более спокоен,- возразил Паргаме.- Хотя от низкорослого противника скорее можно ожидать какой-нибудь подлости вроде удара головой в энергетический центр. - Ну почему подлости? Это был мой любимый приемчик, когда я в детстве спорила со всякими верзилами, жившими на нашей улице,- заметила Даята пожимая плечами. - Но здесь в ход пойдет (если ВООБЩЕ пойдет, конечно) более опасное оружие,- докончил Паргаме. - Ты несносен и неисправим, дорогой. Лично я не верю, чтобы существа, создавшие такой милый превосходный парк и этот замечательный домик могли питать к гостям дурные намерения. А мы ведь гости, и не просто гости, а... Серебристым колокольчиком зазвучал индикатор интеллекта. - Внимание, они здесь. Паргаме провел ладонью по индикатору и сообщил: - Их двое. За углом дома. Агрессивность нулевая. - Какая еще агрессивность! Не болтай чепухи,- Даята фыркнула.- Раз ты настроен так предубежденно, я иду первой. Я настояла на высадке, я их и встречу. И не спорь! Она приложила пальчик к губам готового возражать мужа, нежно поцеловала его и сказала: - Уверена, ничего плохого не случится. Если ты так переживаешь за меня, иди шагов на двадцать сзади. Я обогну дом, ты ступай за мной. Не дожидаясь ответа Даята устремилась вперед. Когда Паргаме завернул за угол, то увидел, что жена замерла в неестественной позе, словно отстраняясь от чего-то ужасного. - Дая! Что случилось? - воскликнул он.

* * *

- А-а-а, друг мой Венсон, вы ли это? Входите, входите, я крайне счастлив вновь видеть вас, дорогой мой. Пациент замер от неожиданности у самого порога кабинета. Он никак не мог понять, что произошло с доктором за два дня, куда подевались нервозность и смятение противника, который в нынешнем настроении легко мог бы занять первое место на конкурсе "МИСТЕР-САМА ЛЮБЕЗНОСТЬ", если бы только такой проводился. Вдобавок в обращении и жестах доктора сквозили откровенно собственнические манеры, что совсем уж не понравилось пациенту. - Черт возьми, какая муха вас укусила? И с каких это пор мы сделались ДРУЗЬЯМИ? - довольно грубо осведомился Венсон и заковылял в свой "законный" угол. - С сегодняшнего дня, друг мой, с сегодняшнего дня,- пропел доктор на мотив известной оперной арии. - Обычно вы называли меня "ГОСПОДИН Венсон", и я успел привыкнуть к данному обращению,- сказал пациент со всей строгостью, на какую был способен. - А с сегодняшнего дня вы стали моим другом. И не смотрите на меня так. Мы подружимся. И надолго, уверяю вас. Венсон наконец понял все: ДОКТОР СОШЕЛ С УМА! - Я предупреждал вас, что вы плохо кончите. Не следовало напрягать извилины,- пробормотал он, однако доктор самым неприличным образом расхохотался. Хохотал он истерически, с каким-то поросячьим повизгиванием, постепенно сползая спиной на сиденье мягкого кресла. При этом его ноги в отполированных до блеска штиблетах так же постепенно высовывались из-под стола. - Вы идиот, друг мой,- прохрюкал наконец доктор откуда-то с ковра.- Вы возомнили, что можете доконать меня своими фокусами. Не выйдет! Мы наконец подружимся... - Да не имею я ни малейшего желания дружить с вами! - запротестовал Венсон, пытаясь поглубже втиснуться в угол. Он вдруг по-настоящему испугался. Что-то определенно случилось. И случившееся обернулось явно не в его пользу. - Нам так или иначе придется подружиться до окончания вашего лечения... - ЛЕЧЕНИЯ?! Какого такого лечения! А суд? - Суда не будет,- решительно заявил доктор.- Теперь я позабочусь о вас, друг мой, и вы позабудете все пережитое как дурной сон. Пациент взволновался не на шутку. - Вы что, дали окончательное заключение? - спросил он дрожащим голосом.Мне кажется, еще вчера вы не знали, каким диагнозом меня осчастливить. - Вчера было вчера, друг мой Венсон. Сегодня обстоятельства изменились. Появились новые данные,- доктор налег грудью на стол, поманил пациента пальцем и выпучив глаза прошипел: - ОТ ПОЛИЦИИ. Венсон приготовился к худшему и затаив дыхание ждал продолжения спектакля. Однако доктор не спешил. Венсон понимал, что сейчас противник мстит ему, подло мстит за свои собственные промашки и колебания, за собственную слабость, за то, что предлагал помощь... И КОМУ?! Какому-то презренному сумасшедшему! Доктор торжествовал и СМАКОВАЛ собственное торжество, точно хорошо составленный коктейль. - А я-то думал, как связать воедино все ваши "опыты"? "Легкая" серия, "яды", "питание", "огонь"... какая там у вас еще была? Ах да, конечно же "тело человека"! А дневники просто сводили меня с ума. Доктор рассыпал по столу содержимое толстой папки. - Дневники бродяги. Жизнь опустившихся людей. Почти животные сцены. Помои общества. Путешествия по свалкам, драки, совокупления. Деградировавшее человекоподобное стадо. Мороз по коже и тлетворный запах. Доктор говорил абсолютно спокойно. Казалось, его уже нисколько не смущали некоторые детали наблюдений Венсона. - И на фоне всего этого безобразия - беспристрастно ледяной анализ с загадочными полувыводами. Да, друг мой, больше всего меня смущали эти ваши ПОЛУВЫВОДЫ. Я тщетно ломал голову над тем, какова их ВТОРАЯ ПОЛОВИНА. И лишь сегодня... Доктор интригующе умолк. - Что сегодня? - не выдержал пациент. Доктор улыбнулся. Доктор развел руками. Доктор надавил на кнопку звонка. В кабинет вошли двое санитаров со смирительной рубашкой и принялись молча и деловито натягивать ее на Венсона. - Это еще зачем? - возмутился тот.- С тех пор как ваши парни прекратили попытки вымыть меня, я ни разу не буянил. - Сейчас начнете,- пообещал доктор.- Я собираюсь кое-что вам продемонстрировать. Готовы? - спросил он санитаров. Те кивнули. Тогда доктор медленно, так медленно, что пациент едва не застонал от нервного напряжения, выдвинул ящик стола и еще медленнее извлек оттуда большой черный альбом. При виде альбома Венсон взревел словно медведь гризли, вызывающий на бой соперника и рванулся к доктору. Санитары повалились на пол вместе с ним. Пока шла ожесточенная борьба, доктор тихонько посмеивался да поглаживал блестящую глянцевую обложку альбома. Наконец санитары подняли Венсона и с трудом поставили напротив стола. - Ну вот, мой друг, вы и буяните. Разве я не прав? - Черт! Черт, черт, черт! Черт меня побери, черт вас побери, черт всех побери!!! Какой я идиот! Какого черта я не уничтожил этот проклятущий альбом до ареста?! - выл пациент. - К чему так расстраиваться, друг мой! Ведь этот шедевр ставит все на свои места. В ответ Венсон принялся изрыгать такие проклятия и так истошно завопил, что видавшие виды санитары едва не выпустили его. - Прекратите шуметь, друг мой, умоляю вас. Давайте лучше прочтем ранее скрытую часть ответов на каверзные вопросы, вызванные к жизни вашими сверхнаучными "опытами". Это весьма любопытно, право же. - Иди в задницу! - рявкнул Венсон. Доктор пожал плечами, откинулся в кресле, раскрыл черный альбом и принялся размеренно декламировать: - "МАНИФЕСТ. Человечество! Раздираемое на части, само себе во всем противоречащее человечество! Я, Майкл Венсон, обращаюсь к тебе. Я имею право на это, так как развязал гордиев узел, а не разрубил его подобно талантливому, но торопливому невежде, который тщился завоевать весь мир и даже не подозревал, что существуют еще и другие земли за пределами Ойкумены..." Ого, друг мой, от вашего послания так и разит неприкрытой манией величия, не правда ли? - Будь ты проклят!!! - выкрикнул Венсон. Он не мог, просто не имел сил смотреть, как облачившийся в маску Эскулапа фигляр втаптывает в грязь дело всей его жизни. Пациенту вдруг вспомнилось сравнение: ЧИСТАЯ НАУКА ЕСТЬ ПРОСТИТУТКА, КОТОРУЮ ВСЯКИЙ ПРОХОДИМЕЦ ПОКУПАЕТ ПО ДЕШЕВКЕ И ВЕДЕТ НА ПАНЕЛЬ. Не обращая внимания на вопль Венсона доктор продолжал чтение: - "Это величайшая загадка, которую ты, человечество, безуспешно пыталось разрешить на протяжении всей своей истории. Даже знаменитый вопрос о курице и яйце начал волновать лучших твоих философов позже, так как в первую очередь ты спрашивало себя: кто мы, люди? откуда? как появились? На это вопрос отвечали все, начиная от создателей мифов и кончая виталистами и дарвинистами..." - Господи, сведи меня с ума! - неожиданно взмолился Венсон. Закоренелый атеист, он молился впервые в жизни и делал это абсолютно инстинктивно. Ведь ничего другого ему не оставалось, кроме как призвать на помощь высшую силу и хоть на миг уверовать в чудо. Но небеса были глухи к его страстной мольбе, как глух был идеально белый, без единой трещинки потолок докторского кабинета. И две обжигающие слезы поползли по небритым щекам Венсона. Это было прощание с последней надеждой. - К чему искушать Всевышнего, друг мой? Вы ведь УЖЕ помешались,хладнокровно заметил доктор, на несколько секунд прекратив чтение.

ГЛАВА 5. Выход

Едва Мирема очутилась по другую сторону капсулы и убедилась, что никто из взрослых не следит за ней, как тут же открыла сумочку, в которой обычно таскала куклу Бали и тихонько сказала: - Вылазьте, крысятики. Через миллион лет по ИХ исчислению на той же планете побледневшая Даята бросилась к мужу и дрожа не от страха, а от отвращения прошептала: - Там крысы! Две гигантские крысы... А где-то на другом конце планеты почти в то же самое время (всего на каких-нибудь десять лет раньше) доктор торжественно прочел наиважнейшую запись в черном альбоме, принадлежавшем несчастному и безусловно сумасшедшему Майклу Венсону: - "Но никто не сумел ответить на данный вопрос наиболее правдиво. Много лет вел я специальные исследования, и вот квинтэссенция моих выводов: ЧЕЛОВЕЧЕСТВО, ТЫ - СТАЯ КОСМИЧЕСКИХ КРЫС!"

ГЛАВА 6. Адам и Ева

Кадаме высунул из сумки мордочку и недоверчиво принюхался. В воздухе витали тысячи запахов, и среди них ни одного, присущего соплеменникам-крысам. Привычных стен, кают и коридоров (не говоря уже о норах и лазах) также не было, если не считать серебристой обшивки капсулы. Однако эта стена излучала невидимую ОПАСНОСТЬ, словно приглашая убраться отсюда куда подальше. Кадаме не знали не мог знать, что это работает внешний генератор, отпугивая местную живность. Впрочем, девочка была рядом, поэтому зверек не боялся. - Вылазьте, вылазьте,- повторила Мирема. Конечно, Кадаме не понял значения слов, но почувствовал, что его и Певаку приглашают выбраться из тесной сумочки. Уцепившись розовенькими лапками за ярко-белую шкурку девочки (уцепившись осторожно, потому что он еще ни разу не видел Мирему в "шкурке" выходного комбинезона) Кадаме ловко вскочил на ободок сумки и осмотрелся. Вокруг было бесчисленное множество самых причудливых растений, целое море зелени разнообразных оттенков с вкраплениями черных, коричневых, серых и желтоватых пятен. В светло-голубом небе с ослепительным кружком солнца и легкими мазками облаков парили какие-то существа. Возможно, это были хищники, но никто из них не подлетал близко к излучающей ОПАСНОСТЬ стене. На земле и на растениях также не было заметно никаких живых существ, хотя звериных тропок протоптано предостаточно. И было очень тихо. Мирема опустила сумку пониже. Кадаме спрыгнул в траву и пискнул: - Можно! Конечно, звучало это не как слово. Просто он подал самке СИГНАЛ, означающий, что опасности поблизости нет. Певака выбралась из сумочки, уселась на изумрудную травку и принялась вылизывать шерстку на брюшке и вокруг сосков. - Нора! - пискнула она. Для самца этот сигнал означал, что он должен первым делом разыскать подходящее убежище. - Гнездо! - отозвался Кадаме (то есть к вечеру они сплетут уютное гнездышко в ветвях дерева, которое он обязательно присмотрит). - Молодцы крысятики, хорошие крысятики, тихо сидели, прятались,- ласково сказала девочка.- Здесь вас никто не будет трогать, никто из взрослых. А что будет дальше... Мирема перестала сдерживаться, села на землю и заплакала. - Плохая! - пискнул Кадаме. - Плохая! - ответила Певака. Их подруга сегодня излучала ПЛОХОЕ, грустное настроение, как обшивка капсулы - ОПАСНОСТЬ. Крысы инстинктивно бросились к девочке, чтобы утешить ее, хоть как-то помочь преодолеть грусть. Мирема поняла это по-своему и проговорила сквозь слезы: - Нет-нет, крысятики, нам нельзя вместе. Вы портите груз и кушаете еду на складе. А если Певака выродит маленьких крысятиков, им надо будет кушать еще больше всех, потому что дети - быстрорастущие организмы, и им взрослые всегда все впихивают... Сейчас на корабле роботы убивают других крысок. Мамочка Паре говорила, что мамы никогда не бросают своих деток,- голос девочки окреп.- Так вот, я ваша крысячья мама, и я увела вас от санитарной обработки. И вас они не убьют! Девочка однако не выдержала и вновь разрыдалась. - Не пищи! Не пищи! - тараторили крысы и ласково тыкались мордочками ей в ладошки. - Конечно, они подарят мне кого-нибудь,- продолжала Мирема.- Крысятики, я обещаю, что не захочу котенка! Хотя после вас я больше всех люблю котенков. И вообще кошки у меня не будет никогда, вот. И мышелов я всегда-всегда буду выключать, чтобы вы мне могли гулять по комнате, и на вас никто не нападывал... То есть не вы, а другие крысятики, потому что мы с вами... Девочка зарыдала пуще прежнего и едва выговорила: - Нельзя... нам... вместе... Но я... обещаю... даже когда... буд у... взро-о-ослой... Певака вскарабкалась к ней на плечо и принялась беспокойно теребить за окруженные легким сиянием волосы. - Здравствуй! - пискнула Певака. Кадаме покорно принялся "здороваться", как учила его Мирема, хотя все еще с недоверием относился к белой перчатке комбинезона на руке девочки. - Я тебя люблю, сыночек Кадаме. И тебя, дочка Певака,- говорила девочка сквозь всхлипывания.- Может, я плохая крысячья мама, но я должна бросить вас тут. Пока папочка говорит, что генератор прогоняет всех зверей. НО когда мы улетим на кораблик... Ой, крысятики, ну я не знаю, что будет! Я вырасту, но никому-никому и никогда-никогда не скажу, что бросила вас тут, чтобы вас не нашли и не санитарно обработали, вот. И я вас никогда-никогда не забуду. И вы меня тоже никогда не забудьте. Тети не становятся капитанами, но я придумала, что когда я вырасту большая, то попробую стать. И тогда я прилечу сюда на серебряном кораблике и заберу вас к себе! Правда здорово, крысятики? Кадаме почувствовал, что их подруга развеселилась. Он удовлетворенно свиснул, прыгнул в траву и принялся искать пищу. Наткнулся на куст с черными ягодами. Они внушали доверие. Кадаме притянул ветку к земле, пожевал сладкую мякоть. Было вкусно. - Еда! - свиснул он самке. - Нет,- отказалась Певака, потому что съела две трети хлеба и сыра, которые Мирема заботливо положила в сумочку. Кадаме нашел на ветке гусеницу и тоже съел. - Маленькая еда! Еще! - пискнул он. Вообще крысам повезло, что местные формы жизни были относительно мелкими по сравнению с формами жизни планеты, с которой они прилетели. Только крысы этого не понимали и не могли оценить. Девочка увидела, что Кадаме поедает всякую "гадость" и воскликнув: - Ой, забыла! Вот вам,- принялась выкладывать на траву кукольные тарелочки, салфетку, конфеты, кусочки хлеба, колбасы и сыра, которые успела стянуть за завтраком и рассовать по карманам комбинезона. - Хорошая еда! Хорошая еда! - заверещали крысы и бросились к угощению. Однако ловкие ручки Миремы загородили им дорогу. - Нет, не кушайте сейчас. Это я наворовала, и мне влетит, но ничего. Это ваш запас. Будете приходить сюда, кушать конфетки, смотреть на небо и ждать, когда я прилечу за вами на серебряном кораблике. Обязательно ждите меня, крысятики! Кадаме и Певака разочарованно попискивали: подруга лишала их чрезвычайно вкусных вещей. Девочка поняла, что ее ненаглядные "детки" расстроились, по очереди взяла в ладошки каждую крысу, поцеловала в носик, почесала за ушками и нежно сказала: - Прощай, Певака. Прощай, Кадаме. Ты мальчик, смотри, береги мне девочку! Не забудь, что я наженила вас браслетиками. Она будет выроживать маленьких крысятиков без крысячьей больницы, так что ты защищай мне ее. Мирема встала. - А теперь уходите. Когда папочка и дядя Ан кончат санитарную обработку, мы отсюда улетим. Тут будет тогда нельзя, поэтому уходите. А потом возвращайтесь за конфетками. Уходите! Крысы тревожно посвистывали и в нерешительности топтались на месте. Инстинкт и исходящая от капсулы ОПАСНОСТЬ гнали их прочь. Девочка тоже почему-то прогоняла их, подав сигнал "уходите!" и махнув передней лапой с сумочкой. Но здесь была их подруга и защитница, единственная ЗАЩИТНИЦА в совершенно чужом и незнакомом месте. И хорошая еда. - Уходите. Вы добренькие, умненькие и хорошенькие детки. Вы всегда слушались меня и вы всех победите, я знаю. Вы тут самые-самые! А теперь кыш отсюда! Брысь! Крысы не трогались с места. Тогда Мирема взяла одну из оставленных конфет и бросила ее подальше в кусты. Кадаме тут же побежал разыскивать угощение. Когда Певака догнала его, он успел уже отгрызть изрядный кусок. - Я! - возмутилась Певака. Кадаме знал, что самка носит детенышей и послушно отскочил в сторону. Едва крысы расправились с конфетой, волна ОПАСНОСТИ погнала их прочь от капсулы, в самую чащу леса. А девочка громко всхлипнув побрела к родителям, чтобы никогда уже не увидеть своих крысятиков.

* * *

Без сомнения, это были разумные существа, населявшие данную планету, на что безошибочно указывал индикатор интеллекта, звеневший все громче. И без сомнения можно было сказать, что существа эти - крысы. Миллион лет эволюции не прошел для них бесследно. Крысы увеличились в размерах, ходили на задних лапах. Их голова изменила форму. Под причудливой одеждой скорее всего не было шерсти, о чем свидетельствовали голые морды (или ЛИЦА?!) крыс и голые передние конечности самки. - Парг, миленький, уведи меня отсюда! Пожалуйста,- взмолилась Даята. Муж почувствовал, что она все еще дрожит. - Обопрись на меня,- сказал он строго и повел жену назад к кораблю. - Как досадно,- проговорила Даята, немного оправившись от пережитого.Досадно, что я ненавижу крыс, и именно крысы населяют такую замечательную планету. - Смотри, смотри, они наблюдают за нами! - воскликнул Паргаме и иронично добавил: - Ты же так рвалась с ними встретиться. Хотя бы помаши им на прощанье. - Ой, Парг, брось, не надо,- застонала Даята. Они как раз свернули за угол дома. Даята облегченно вздохнула. - Так что, надо было высаживаться? - просил Паргаме начальственным тоном. - Я была до неприличия своевольна,- с раскаянием признала жена. - Будешь впредь слушаться меня? - Еще бы! Ты у меня самый умный, самый хороший на свете,- она оглянулась, чтобы проверить, не идут ли крысы за ними. - Интересно, как эти паразиты оказались здесь? - Тут и гадать нечего: сбежали с того грузовика миллион лет назад. Очевидно, экипаж нарушил закон чистоты посещения. Вообще-то с этим строго. Сама понимаешь, влиять на эволюцию чужой планеты... Но ведь миллион лет прошел, что ж поделаешь! - Паргаме только руками развел. - Все-таки интересно получилось,- продолжал он уже сидя в кресле на корабле.- Освободившись от давления человека крысы построили собственную цивилизацию. - А вдруг это не крысы? Вдруг местная жизнь просто дала такую форму? Паргаме усмехнулся. Жена с запозданием защищала цивилизацию, которую подсознательно считала СВОЕЙ. - Все может быть,- неопределенно сказал Паргаме, не желавший более говорить на эту тему.- Но пусть с этим разбираются ученые. И без нас. Мы и без того много сделали. Шутка ли: ЦИВИЛИЗАЦИЯ КРЫС! И маленький кораблик молодоженов устремился к звездам. Они спешили разыскать другую подходящую планету, чтобы спокойно провести медовый месяц.

* * *

- "Все ищущие по-своему правы",- читал доктор в черном альбоме."Догоны правы, потому что человечество в виде стаи или же нескольких особей крыс прибыло на космических кораблях с Сириуса либо иной звезды. Библия права, потому что представители высшего человечества, собирательно именуемые "богом", выпустили эту первостаю крыс (условных Адама и Еву) на Землю с неведомой нам целью. Библия, древние греки и виталисты правы, ибо хоть человек и был "вылеплен из глины", но зародился он в мире ином, в так называемом небесном, божественном мире. Дарвинисты правы, потому что в обоих мирах человек эволюционировал. Все другие также в чем-то правы, однако в целом картина происхождения человечества открылась мне одному. Почему? Потому что время настало, и я задал вечный вопрос, который до меня задавали другие: кто мы, люди? Откуда явились? Дарвинисты до сих пор не смогли найти всех до единого предков гомо сапиенса, чтобы протянуть непрерывную цепочку к обезьяне. А такой цепочки попросту не существует! Ложные построения начинаются с явантропа. Истинных наших предков следует искать среди крыс другой цивилизации. Почему среди крыс? В настоящее время над Землей нависла угроза экологической катастрофы. А какое млекопитающее может выжить после нее? Эксперты дали однозначное заключение: КРЫСА! Только крыса, как и человек, в состоянии приспособится к каким угодно условиям обитания (даже будучи выпущенной на совершенно незнакомую, чужую, враждебную планету), к каким угодно отравам, к какой угодно пище. Только крысу не могут обмануть самые хитрые, самые изощренные ловушки, изобретенные человеком..." Доктор обрадовано захихикал и сказал: - Так вот что за странные орудия пыток вы изготовили, друг мой! И как я сразу не сообразил, что это различные модели мышеловок, воспроизведенные в масштабе! - Дурак,- без всякого выражения сказал Венсон, который покачивался взад-вперед, точно сомнамбула. Доктор усмехнулся. - Читаю дальше, друг мой. "...Почему же не от земной крысы произошел человек? На то указывают три обстоятельства: - лишь чужак, не понимающий до конца природу планеты, не имеющий на ней истинных корней способен привести ее к катастрофе; - крысы высшего мира оказались выше всех зверей-аборигенов, но победили их бездумно. Вдобавок следует учесть, что подобный не истребляет подобного, но зато больше всего прилагает усилий к уничтожению чужака, стоящего к нему НАИБОЛЕЕ БЛИЗКО. А на каких лабораторных животных человек осуществляет самые изуверские эксперименты? Конечно, на крысах; - наконец человечество явно сдерживает эволюцию земной крысы, которая без него давно создала бы собственную и несомненно гораздо более УДАЧНУЮ цивилизацию. Где же выход? В ОБЪЕДИНЕНИИ!!! Люди, призываю вас прекратить войну против крыс, равных нам по происхождению, уму и потенциальным способностям! Давайте объединимся и совместными усилиями спасемся и спасем весь мир!,," И далее целый набор поистине бесценных шедевров вашего творчества, друг мой: конституция объединенного человеко-крысиного государства, его герб, гимн. Прогноз развития. То же самое для древнего государства космических крыс. А также история последнего. Должен вам прямо сказать: ве-ли-ко-леп-но! - Ублюдок ты,- пробормотал Венсон. Доктор закрыл альбом и сказал серьезным тоном: - У вас навязчивая идея, друг мой. Плюс мания величия,- он взвесил на руке пухлую папку и альбом.- И вот во что это вылилось. Пытаясь жить жизнью крысы вы попрали закон и мораль. Вас просто необходимо остановить, друг мой. И я это сделаю. - Кретин вонючий. Крыса бесхвостая,- прошептал Венсон. - Уведите его,- обратился доктор к санитарам. Потом долго смотрел на закрывшуюся дверь. Наконец произнес с удивлением: - Подумать только, друг мой Венсон, я едва не уверовал в вашу гениальность! Значит верно говорят, что от гения до безумца всего один шаг. Надо же... И добавил: - Ничего, друг мой. Я вас вылечу.

ЭПИЛОГ

Когда мужчина и женщина увидели пришельцев, их объял страх. Чувство было настолько глубоким, первобытным, что его истоки невозможно было осознать. И однако это была именно инстинктивная боязнь ЖИВОТНОГО, возникающая в присутствии ЧЕЛОВЕКА, ВЫСШЕГО, которого невозможно обмануть и одолеть никакими усилиями. Мужчина и женщина стояли неподвижно. Они не понимали, почему пришельцы не приблизятся к ним, не заговорят, иными словами почему не вступают в КОНТАКТ. Им и в голову не могло прийти, что сам их вид для пришельцев ОТВРАТИТЕЛЕН. Когда космические гости исчезли, люди долго спрашивали себя: кто же это был? Жители иных миров, ангелы или призраки? А главное: ЯВЯТСЯ ли они вновь?.. Но захотят ли посланцы космоса говорить с бывшими беглыми крысами?! И ЕСТЬ ли о чем говорить?..

[2] "Человек человеку волк" (лат.) - изречение, принадлежащее древнеримскому поэту Плавту (прим. авт.). "И ешь, как ячменные лепешки, и пеки их при глазах их на человеческом кале" (Иез., гл. 4, ст. 12). "И сказал Он мне: вот, Я дозволяю тебе, вместо человеческого кала, коровий помет, и на нем приготовляй хлеб твой" (Иез., гл. 4, ст. 15). (прим. авт.)