Ллойд ЧарльзСпециальная диета

Чарльз Ллойд

СПЕЦИАЛЬНАЯ ДИЕТА

пер. Н.Куликовой

- ТЭазумеется, миссис Уиллоуби, я прекрасно понимаю ваши чувства в столь деликатном вопросе, однако продолжаю твердо настаивать на том, что ваша мать будет чувствовать себя гораздо лучше, если ее поместят в специальную лечебницу и обеспечат самый тщательный и всесторонний уход. Я абсолютно уверен в том, что о полном излечении не может быть и речи, так что, по моему мнению, будет гораздо лучше сложить с себя бремя ответственности и переложить его на тех людей, которые как раз предназначены заниматься подобными делами.

Миссис Уиллоуби подняла на доктора встревоженный взгляд.

- Я даже слышать об этом не хочу! Как бы ни были хороши все эти подобные заведения, но в них человек неизбежно ощущает себя кем-то вроде... заключенного. Это убьет мою мать... и потом, если не считать отдельных и весьма редких приступов, она в целом остается таким же здравомыслящим человеком, как вы, доктор, и я.

- Что ж, право на окончательное решение остается за вами. Если вы считаете, что ей действительно лучше остаться здесь, покуда не наступило ухудшение состояния, мне, пожалуй, больше нечего сказать. Я бы только порекомендовал вам наряду с сестрой Чартерис нанять также ночную сиделку; при этом я настоятельно рекомендовал бы ни днем ни ночью не оставлять миссис Хинтон одну. У меня есть на примете одна весьма надежная женщина, которую я мог бы вам рекомендовать. Если не возражаете, сегодня днем она подойдет к вам.

Молодой доктор вынул из кармана часы, взглянул на них и продолжал:

- Если же окажется, что все эти меры недостаточно эффективны, искренне сожалею, но, боюсь, нам придется принять иные, более решительные действия, - с этими словами он встал и взял со стоявшего в холле комода свои шляпу и перчатки.

Миссис Уиллоуби проводила его вниз вплоть до двери его новенького "бьюика".

- Большое вам спасибо и искренне прошу извинить за все причиненное беспокойство. Я всегда была уверена в том, что вы сделаете все от вас зависящее, лишь бы помочь мне. Но мне просто невыносима сама мысль, что моя мать окажется заперта в одном из подобных мест, - она протянула руку. Бледный луч солнечного света, пробивший сумрак раннего весеннего утра, приятно заиграл в ее медового цвета волосах.

Доктор Бурлей с обожанием взглянул на нее и улыбнулся.

Ему было жаль эту молодую женщину, почти еще девушку, которая овдовела, когда ей не было и тридцати, похоронив погибшего в авиакатастрофе мужа. И вот новая беда - заболевание матери. Он был почти уверен, что в самом ближайшем будущем старуху все равно придется отправить в лечебницу. Впрочем, коль скоро ей был обещан надлежащий уход в домашних условиях, можно было и не торопить события.

Он включил зажигание и медленно повернул руль. Миссис Уиллоуби неторопливо поднималась по ступеням дома. Она пребывала в полной уверенности, что сделает именно то, что нужно. Войдя в гостиную, она посмотрела на часы: одиннадцать. Пора было заняться и покупками. Куда вот только Мери запропастилась? В школу ей надо было идти только в следующий понедельник, а кроме того девочка так любила ходить с ней по магазинам. Она подошла к двери, ведущей в сад:

- Мери! Ме-ери!

В этот момент отворилась дверь из кухни и показалась служанка, которая несла в руках поднос с серебряными столовыми принадлежностями.

- Мне кажется, - после некоторой паузы проговорила она, - что мисс Мери наверху - с медсестрой и миссис Хинтон.

Миссис Уиллоуби поблагодарила ее и поспешила наверх, к комнате матери. Поднявшись, она медленно приоткрыла дверь. Старая леди восседала на софе сноп солнечных лучей из широкого окна падал на лежавшую у нее на коленях наполовину связанную шаль ярко-оранжевого цвета. У нее было полное, но вместе с тем неестественно бледное лицо. В ногах старой женщины расположилась Мери, листавшая давно затертый, пообтрепавшийся альбом с фотографиями.

- О, бабуля, неужели ты вправду носила такие платья? - изумленно спрашивала девочка, тыкая грязноватым пальцем в фотографию, изображавшую женщину в наряде, который в девяностых годах предназначался для загородных поездок на автомобиле.

- Да, милое дитя.

Миссис Хинтон взглянула на вошедшую дочь.

- Дорогая, ты пришла не для того, чтобы забрать Мери, не так ли?

- Нам пора ехать за покупками. Тебе бы хотелось чего-нибудь?

- Нет, пожалуй, нет. Может, вам что-нибудь придет на ум? - спросила она, поворачиваясь к медсестре Чартерно, сидевшей рядом с ней на стуле и читавшей газету.

- Нет, миссис Хинтон. Полагаю, сегодня утром вам ничего не понадобится.

- Ну, беги и быстренько надень пальто, - проговорила миссис Уиллоуби, обращаясь к дочери. - А я пока подожду тебя в холле. Надеюсь, мы обе спустимся одновременно. И не забудь помыть руки, - прокричала она вслед своей восьмилетней дочери.

Миссис Хинтон снова взглянула на нее. Ее глаза сузились, на губах заиграла лукавая улыбка.

- Интересно, что же тебе сегодня сказал наш молодой доктор? Что мне стало хуже, да? Сумасшедшая старуха, так, наверное, он называет меня? И ему очень бы хотелось запереть меня в каком-нибудь приюте, так ведь? Ну, давай, говори.

- Мама, не глупи. Разумеется, ничего подобного он не сказал. Доктор Бурлей очень внимателен к тебе, если хочешь знать, он сказал, что самочувствие твое совсем неплохое, но тебе требуется отдых и хорошее питание, чтобы снова набраться сил. Сам он намерен прописать тебе специальную диету, а мы хотим нанять ночную сиделку, чтобы сестра Чартерис могла хоть ненамного отлучаться.

- Иными словами, он боится оставлять меня одну, не так ли? - миссис Хинтон в гневе отбросила вязание и оно упало на пол. - Я этого не потерплю, ты слышишь? Не потерплю Обходиться со мной так, будто я какая-то преступница или сумасшедшая!

Она явно вгоняла себя в состояние ярости; лицо ее покрыла пунцовая краска, а в уголке рта скопилась и медленной струйкой потекла к подбородку тоненькая полоска пены.

- Успокойтесь, миссис Хинтон, - умиротворяющим голосом вмешалась сестра Чартерно, - незачем так волноваться. - При этом она выразительно посмотрела на миссис Уиллоуби, словно желая сказать: "Уходите. Я сама с ней справлюсь".

- Вы хотите избавиться от меня. Вы все сговорились, чтобы выжить меня отсюда. Я знаю, это так!

- Ничего подобного, мама. Зря ты вбиваешь себе в голову подобные мысли, извини, мне сейчас надо идти - Мери ждет меня.

- Мери единственная, кто действительно любит меня, - воскликнула старая дама, в приступе жалости к самой себе раскачиваясь грузным телом вперед-назад и ударяясь им о спинку кресла. - Значит, доктор прописал мне специальную диету, та? И что же это за диета? Как я полагаю, мне знать об этом не положено?

- Ну что ты говоришь, дорогая? Он прописал тебе побольше молока, всевозможные супы и слегка поджаренное мясо - чуть тронутое огнем, чтобы только можно было есть. И поменьше крепкого чая, - со смехом добавила она.

- Значит, мне и чаю толком не попить, - ворчливо проговорила миссис Хинтон. Ее дочь воспользовалась моментом, на цыпочках вышла из комнаты и спустилась в холл, где ее ждала Мери. Маленькое личико светилось здоровьем под ярко-красным беретом, а из-под пальто торчали длинные, тонкие, по-милому жеребячьи ножки в простых черных шерстяных чулках.

- Ну пошли, мамочка, - проговорила девочка. - Сколько можно ждать!

Вдвоем они отправились в торговую часть города: Джоан Уиллоуби, совсем молодая и простая в своем костюме из джерси, и Мери, смеющаяся и прыгающая вокруг нее.

Тем временем, находясь в спальне миссис Хинтон, сестра Чартерно что было сил пыталась успокоить свою пациентку, которую сама про себя тайком считала старой злобной старухой и полагала, что ей самое место в дурдоме. Никто лучше нее не знал сварливый, злобный характер этой престарелой дамы. Что до миссис Уиллоуби, то та отличалась слишком добрым нравом. И не надо позволять маленькой девочке свободно бегать и прыгать в обществе этой мегеры. В следующий раз, когда придет доктор, она обязательно скажет ему об этом. Ведь черт-те знает что может произойти, если в присутствии Мери у миссис Хинтон случится один из ее дурных припадков!

Сестра Чартерис с явным удовольствием окинула взором свое хорошо сложенное тело. Уж она-то сможет о себе позаботиться. Ребенок - другое дело. Она с радостью восприняла известие о том, что теперь у них будет ночная сиделка. Давно уже надо было подумать об этом.

Сестра Чартерно подергала носом.

- Еще одно слово, миссис Хинтон, - резко бросила она, - и вы к чаю не получите свое яйцо.

Она нередко пользовалась чувствительностью старой леди к мерам дисциплинарного воздействия: уже на самых ранних стадиях своего общения с миссис Хинтон ей стало ясно, что это был самый простой способ держать ее в руках. Старуха довольно желчно, даже с ненавистью посмотрела на нее. Затем она угрюмо ухмыльнулась и наклонилась, чтобы подобрать валявшееся у ног вязание, после чего в комнате воцарилась тишина - почти полная, если не считать редкого шелеста страниц в руках сестры Чартерис, да робкого позвякивания спиц наконец-то успокоившейся миссис Хинтон.

Минула неделя после того, как в доме появилась ночная сиделка крупная шотландка по имени Флора Макбрайд. Внешне походя скорее на мужчину, чем на женщину, она в свободные от дежурства часы предпочитала наряжаться в бледно-розовые и голубые тона, весьма слабо гармонировавшие с ее внешностью, и пересказывать бесчисленные истории, в которых приятели именовали ее не иначе как "Флосси" или "Фло". Естественно, неоднократно делались ссылки на то, что ей с трудом удавалось избегать или отвергать бесчисленные и, тем более, настойчивые притязания со стороны мужчин.

Миссис Хинтон отнеслась к ее появлению довольно спокойно и, если не считать ее почти постоянной сдержанности и даже хмурости в общении с окружающими, можно было сказать, что новое знакомство прошло без особых отягощений. Вместе с тем она с подчеркнутым беспокойством относилась к себе и непрерывно бомбардировала и Джоан, и обеих сестер вопросами по поводу своего здоровья, а также того, насколько эффективной, на их взгляд, оказалась новая диета, которую ей прописал доктор. Помимо этого она долгими часами сидела в кресле, сложив руки на коленях и устремив неподвижный взгляд на пламя камина, не обращая никакого внимания на адресованные ей слова, и лишь изредка растягивая губы, чтобы выдавить из них какие-то звуки.

Сестра Чартерис регулярно докладывала доктору Бурлею о визитах Мери к старой даме, и тот неизменно соглашался с ней, что чем реже ребенок будет видеться со старухой, тем лучше. При этом он пояснил Джоан, что если девочка внезапно перестанет заходить в комнату к бабушке, это неизбежно ранит сердце старой леди, и добавил:

- Будет нелишним максимально растягивать промежуток времени между каждым визитом. С учетом того, что ваш ребенок не вполне осознает, что бабушка, если можно так выразиться, не окончательно поправилась, нам приходится заботиться о существе столь нежного возраста. Можете себе представить, какое потрясение ждет ее, если она неожиданно испугается приступа.

Он стоял, прислонившись спиной к камину, засунув одну руку глубоко в карман брюк, а другой небрежно поигрывая цепочкой от часов.

- Более того, - продолжал он, - я должен предупредить вас, что все это не может продолжаться более нескольких месяцев. В состоянии вашей матери не отмечается ни малейших признаков улучшения и, боюсь, вы все же будете вынуждены согласиться с тем, чтобы поместить ее в приют.

Вечером, когда Джоан поднялась, чтобы пожелать старой леди спокойной ночи, миссис Хинтон сказала:

- Я знаю, с чем ты ко мне пришла. "Доктор сказал, что он очень доволен процессом излечения". Так вот - я не верю ни одному твоему - или его слову! Я хочу, чтобы меня лучше кормили, чтобы чаще давали мясо. Вы что, считаете, что я какая-то канарейка, а не живой человек? - Она резко повела плечами. - О, мои бедные кости, разве могут они вынести эти мартовские ветры?

Несколько дней после всего этого сестра Чартерис вбежала к Джоан, едва скрывая сильное возбуждение.

- Миссис Уиллоуби, - воскликнула на, - мне кажется, настало время, когда вы просто должны предпринять в отношении своей матери дополнительные меры. Боюсь, что я уже не в состоянии одна нести ответственность за ее поведение. Боже ты мой, я бы никогда не поверила, что она способна на такое! - Сестра сделала паузу, чтобы перевести дыхание. Даже сейчас, стоит мне вспомнить, я просто вся вздрагиваю от этого.

- Да что случилось-то? Скажите толком!

- Сегодня утром мы спустились к завтраку и увидели, что в мышеловку попалась мышь; ну, я решила отдать ее Томпсону для кота. Ну так вот, незадолго до окончания завтрака я вышла из-за стола и пошла позвать Томпсона, а когда вернулась, то увидела, что миссис Хинтон вовсю отрезает мышке голову. Я спросила, что она делает, и вы знаете, что она мне ответила? - Сестра Чартерис возбужденно вздохнула: - Она сказала мне, что хочет выпить ее кровь, чтобы снова набраться сил. Какая мерзость! Нет, вы только представьте себе такое! - Женщина отчаянно закачала головой. - Нет, я отсюда ухожу, иначе черт знает что здесь может произойти.

Услышав от Джоан эту историю, доктор Бурлей нахмурился.

- Что ж, возможно оно и к лучшему, - проговорил он. Прошу извинить, но я не вижу иного выхода. Вашу мать следует определить в психиатрическую лечебницу, причем чем скорее, тем лучше. Я постараюсь все организовать там, чтобы ее приняли в начале недели.

Джоан расплакалась, но он сел рядом с ней, взял ее руку в свои ладони и рассказал о нескольких случаях, в которых также пришлось иметь дело с приступами невероятной жестокости, и которые закончились тем же.

В конце концов ему удалось убедить и отчасти успокоить Джоан, после чего миссис Хинтон была определена в "Парксайдскую психиатрическую больницу". Отъезд наметили на следующий вторник. Старой леди решили пока ничего не говорить. После того как проблема оказалась урегулирована, Джоан неожиданно почувствовала, что у нее буквально гора свалилась с плеч.

Сестра Чартерис, услышав эту новость, коротко бросила:

- Давно пора было, - тогда как Макбрайд лишь застенчиво покачала головой и буркнула своим низким, грудным голосом:

- От подобных штучек и свихнуться недолго. Терпеть не могу иметь дело с психами.

Настал понедельник. В комнатах сиделок перетаскивали чемоданы и коробки, которыми изредка по несторожности задевали за ножки мебели, производя неизбежный в таких случаях шум. Были предприняты максимальные меры предосторожности, чтобы старая леди ни в коме случае не догадалась об истинной цели всех этих перемещений. Когда же она все-таки спросила, в чем причина подобных хождений обслуги и Джоан по комнатам, ей сказали, что уезжает сестра Макбрайд - сообщение это не только удовлетворило, но и явно обрадовало старуху. Сидя на диване, она с выражением злобного триумфа на лице наблюдала за неповоротливыми движениями женщины, возившейся возле чайного столика. Больничная машина с ее облаченными в белое санитарами должна была прибыть на следующий день к девяти утра, так что основную часть сборов предстояло завершить сегодня.

За чамем сестра Макбрайд, которая официально заступала на дежурство лишь в десять часов вечера, но так и не прилегшая за весь день из-за предотъездной суеты, наклонилась к сестре Чартерис и прошептала ей на ухо:

- Хочу потихоньку сбегать в универмаг. Представляете, моя дорогая, совсем забыла, что у меня кончились духи. Но я ненадолго.

Сестра Чартерис с нескрываемым удивлением посмотрела на свою коллегу. Она всегда поражалась пристрастием этой сухопарой клячи ко всевозможной косметике.

- Если вас не затруднит, купите мне, пожалуйста, пузырек аспирина.

- Ну разумеется, моя дорогая, - сестра Макбрайд встала. - Ну, пожалуй, побегу. Та-та! - она поспешила из комнаты.

Тишину нарушил голос миссис Хинтон, в котором прозвучали резкие, безликие нотки, столь часто встречающиеся у подглуховатых людей.

- Какое счастье, что эта ужасная женщина завтра уезжает. Никогда еще не встречала таких дур, а к тому же и грязнуль.

Сестра Чартерис мрачновато улыбнулась. Она вполне разделяла подобную точку зрения, однако в данный момент предпочла промолчать. К тому же удобный случай избавил ее от необходимости отвечать, поскольку в этот момент в комнату вошел их дворецкий Томпсон. Он подошел к сестре Чартерис.

- Простите, сестра, вас просят к телефону.

- Кто?

- Имя я не разобрал, - ответил он. Разумеется, он прекрасно узнал голос доктора, однако ему было предписано ни под каким предлогом не упоминать это имя в присутствии "старой сумасбродки".

- Пожалуйста, передайте, что я сейчас подойду.

Он вышел, оставив обеих женщин одних. Миссис Хинтон окинула сестру подозрительным взглядом.

- Я ненадолго, моя дорогая, - проговорила сестра Чартерис и поспешила вслед за Томпсоном, гадая по пути, кто же это может быть.

Оставшись одна, миссис Хинтон посмотрела в окно и увидела Мери, катавшуюся на велосипеде возле дома. Старуха застучала по стеклу, пытаясь привлечь внимание девочки. Разумеется, с такого расстояния девочка ничего бы не могла услышать, но именно в этот момент она случайно подняла голову и увидела, как бабушка улыбается ей и машет рукой.

Вот ведь бедняжка, подумал ребенок, сидит там одна в своей комнате. Она бросила велосипед и поспешила в дом.

Миссис Хинтон удовлетворенно улыбнулась: сестра, эта несносная болтунья, .задержится у телефона отнюдь не "недолго" - совсем наоборот.

Через минуту она услышала, как по коридору затопали легкие ножки.

- Бабуля! - закричала девочка, не успев еще открыть дверь.

- Тише ты! Зачем же так шуметь? У меня и так голова раскалывается. Ну, входи, входи же, дорогая.

Девочка подбежала к дивану и приподняла лицо, чтобы получить традиционный поцелуй в щеку. Ей показалось, что бабушка выглядит как-то странно: ее глаза неотрывно смотрели ей на лицо, на горло... и было в них что-то необычное, диковинное... Мери пыталась про себя подобрать нужное слово... как будто та испытывала сильный голод.

- Садись вoт сюда, дитя мое. У меня не так много времени. Они ни на минуту не оставляют меня одну, а мне надо с тобой поговорить. Ты знаешь, что я старая, больная женщина. Очень больная. И доктор Бурлей хочет запереть меня в сумасшедшем доме. Ты ведь знаешь, что такое сумасшедший дом, правильно? Это то место, куда помещают лишившихся рассудка людей. Так вот, доктор Бурлей как раз и хочет отправить меня в такой дом. Он считает, что я помешалась, что я маньяк. Но это не так! Нет, моя дорогая! Я всего лишь больная женщина... которую, к тому же, недокармливают. А мне, милое дитя, требуется специальная диета.

Говоря все это, старая леди медленно подволакивала свое грузное тело вдоль дивана, пока в конце концов не оказалась совсем рядом с Мери. Она погладила ладонью головку девочки, ласково прикоснулась к плечам, нежно тронула щего.

- Ты же любишь свою бабулю, не так ли, Мери?

- Да, - девочке было неловко от ее прикосновений, да и взгляд у бабушки был такой, словно она действительно сошла с ума.

Миссис Хинтон встала и подошла к двери. Ключ торчал в замке - она повернула его, сунула к себе в сумку и вернулась к дивану.

- Мы должны поторопиться, моя дорогая, если, конечно, ты действительно хочешь помочь своей бабуле. Они скоро вернутся - Чартерис и эта Макбрайд.

- А что мне надо делать?

- Сделай, пожалуйста, мне маленький подарок... подари мне то, что я так давно хочу, что-то такое... - она почти выплевывала слова, - ... что-то, что я должна получить.

- Не надо, бабуля, - Мери нервно засмеялась, - мне становится страшно.

- Не надо бояться, мне же надо совсем мало. Всего одну чашечку. Одну-единственную чашечку твоей молодой, здоровой крови. Ведь ты же дашь ее мне, чтобы твоя бабуля снова поправилась, правда?

- Не говори таких вещей... Я ухожу. Отпусти меня.

- Не глупи, противная девчонка. Я не сделаю тебе ничего плохого. А отпущу я тебя только после того, как ты сделаешь мне свой маленький подарок.

Ребенок заплакал.

- Ну зачем же плакать, дорогуша? Ну, иди сюда, не будем тратить время.

С неожиданным для своих габаритов проворством миссис Хинтон быстро доковыляла до чайного столика и схватила лежавший на нем столовый нож. Мери не отводила от нее взгляда широко раскрывшихся от ужаса глаз. Затем она закричала. Похожая на тигрицу, женщина неожиданно повернулась, лицо ее исказила маска страха и ярости.

- Да замолчишь ты, маленькая дура?! Замолчи немедленно, иначе я сейчас же перережу тебе горло.

Ослепленная слезами, задыхающаяся от рыданий и ужаса, девочка бросилась к двери, ухватилась за ручку и принялась изо всех своих жалких силенок сотрясать ее. Однако уже через секунду старуха оказалась рядом с ней. Мери почувствовала, как ладони бабки сомкнулись вокруг ее шеи и стали оттягивать ее от двери. Сделав последний рывок, девочка выпустила дверную ручку и, откинувшись назад, свалилась на диван. Подобно пушечному ядру миссис Хинтон накрыла ее своим массивным телом, все так же сжимая в руке нож.

- Мамочка!.. Мамочка!.. Сестра Чартерис... помогите...

Старуха закинула ей голову назад, кожа на горле натянулась...

Тем временем сестра Чартерис продолжала телефонный разговор.

- Слушаю вас?

- Это сестра Чартерис?

- Да, это Я,

- Это доктор Бурлей. Я звоню вам, чтобы сказать... неожиданно связь прервалась. Сестра несколько раз нажала на рычаг, подобные вещи ее всегда сильно раздражали. Эти телефонистки с каждым днем работают все хуже и хуже.

- Коммутатор!.. Коммутатор!.. Нас рассоединили!

- Будьте любезны, положите трубку, я снова вас соединю, - послышался бодрый женский голос.

Сестра Чартерис с досадой выполнила данные ей инструкции, после чего стала ждать, нервно притопывая ногой по полу. На душе кошки скребли - не надо было все-таки оставлять миссис Хинтон одну, - хотя она и успокаивала себя мыслью о том, что за такое короткое время ничего особенного случиться не может.

Она раздраженно посмотрела на телефон. Минуты через три он снова зазвонил. Сестра буквально сорвала трубку с рычага.

- Сестра Чартерис? Извините, нас разъединили. Я звоню вам, чтобы попросить вас дать миссис Хинтон перед сном успокоительное - ей надо хорошенько выспаться перед дорогой. Лучше всего дайте ей мединол. Что? Да, как в прошлый раз. А утром, перед отъездом, я заскочу к вам. До свидания.

Сестра Чартерис услышала щелчок и короткие гудки.

Телефон стоял на столике, располагавшемся в углу под лестницей. Сестра подумала, что раз уж она оказалась внизу, можно проинформировать миссис Уиллоуби относительно последних рекомендаций доктора. Она нашла хозяйку в гостиной - женщина сидела в глубоком кресле с книгой в руках. Сестра Чартерис не без удовольствия окинула взглядом комнату. Так тихо, спокойно, приглушенный свет, потрескивание поленьев в камине!

- Я вам нужна, сестра?

- Я хотела просто спросить, может, у вас есть какие-нибудь дополнительные распоряжения насчет завтрашнего дня?

- Нет, по-моему, все готово. Доктор Бурлей прибудет завтра утром, за полчаса до машины из больницы, - она опустила книгу. - О, знаете, сестра, мы конечно же делаем то, что надо, но иногда мне становится как-то не по себе.

- Вы сделали для своей матери все, что могли, - ответила та, стараясь держаться прямо и подтянуто в своей облегающей униформе.

Джоан грустно улыбнулась и добавила:

- Пожалуй, мы все сделали все, что смогли. Будьте любезны, по пути позовите ко мне Томпсона.

Сестра Чартерис быстро прошла в буфетную, передала, о чем ее просили, и вместе с дворецким направилась назад в гостиную. В этот момент они услышали крик Мери. В этом вопле явно чувствовался ужас, и раздавался он сверху, со стороны комнаты миссис Хинтон. Но почему он так резко оборвался? Сестра Чартерис опустила ладонь на руку Томпсона:

- Боже праведный! К ней девочка поднялась... Это из комнаты миссис Хинтон! Мне может понадобиться ваша помощь.

Она взбежала по лестнице, следом за ней быстро подня тся Томпсон. Едва повернув за угол, сестра посмотрела вниз и увидела миссис Уиллоуби с недоуменным выражением на лице. Она бросилась к двери в комнату миссис Хинтон, заранее протянув руку в направлении ручки. Дверь оказалась заперта.

- Миссис Хинтон! Пожалуйста, откройте дверь. Это сестра Чартерис.

Ответа не последовало. Тишина в комнате за дверью была какая-то напряженная, неестественная... словно кто-то вслушивался, ждал.

- Миссис Хинтон! Немедленно откройте дверь. Я знаю, что вы там, - она, нетерпеливо дергала за ручку.

Изнутри донесся низкий стон. Она прищурилась. Значит, Мери ранена? Один лишь Господь Бог знал, что эта старая чертовка могла с ней сделать. Она посмотрела на широкие плечи Томпсона. Да, ему с дверью удастся справиться без труда.

- Миссис Хинтон, если вы сейчас же не откроете дверь, мы взломает ее.

Наконец она расслышала явные, хотя и определенно крадущиеся шаги за дверью.

Сестра Чартерно кивнула Томпсону. Тот приналег на дверь, но с первой попытки замок устоял. Очередной удар плечом - послышался характерный хруст ломаемого дерева. По коридору уже бежали миссис Уиллоуби и ее горничная, которых встревожил поднявшийся шум. Томпсон отошел на насколько шагов и в третий раз со всего размаха опустил свое тяжелое тело на дверную панель. С оглушительным треском дверь распахнулась. Когда все они влетели в комнату, миссис Хинтон повернулась к ним - до этого все ее внимание было сосредоточено на лежавшем на диване объекте.

Джоан невольно замешкалась у порога. Первое, что предстало ее изумленному взору, была нижняя часть лица ее матери, выкрашенная чем-то ярко-алым, а руки снаружи были словно одеты в красные перчатки.