"Под барабанный бой" - читать интересную книгу автора (Буссенар Луи Анри)ГЛАВА 3Франкур был храбрым воином, но не безрассудным. Поняв, что для его безопасности лучше ничего не рассказывать императору, он взял пакет с бумагами заговорщика и зашагал прочь. Времени на изучение документов не было. Он прочтет их позже, а пока — спрячет в надежном месте. Присев за узловатым стволом толстой оливы, капрал сложил драгоценные листки в кошелек, который хранил за пазухой. Теперь любой ценой следовало отыскать полк! Молодой человек направился в сторону сражения в надежде увидеть знакомую феску или шаровары. Достигнув месторасположения гренадеров, он всем задавал интересующий его вопрос. — Вы не видели зуавов? Где они? — Не знаем. Оставайся с нами, работенка найдется! — Спасибо! У нас ее тоже хватает! И неуязвимый капрал бежал дальше. Его видели в Двадцать третьем полку, в Девяностом, среди стрелков-пехотинцев. Передвигаясь с одной позиции на другую, он не забывал палить по белым мундирам. У железной дороги артиллеристы охраняли повозки с боеприпасами и продовольствием. В сотый раз капрал спросил: — Где зуавы? — Совсем рядом, за горящими постройками! — один из солдат. — Отлично! Спасибо! Посреди фруктового сада, деревья которого были изуродованы пулями, Франкур разглядел выстроившуюся для штыковой атаки роту зуавов. Но вместо красных фесок их головы украшали белые тюрбаны. Молодого человека заметил старый сержант. — Эй! Ты что там болтаешься? — Видите ли, сержант, я потерял свой полк… — начал было капрал. — Ты — дезертир! — Вы не правы! У меня было специальное задание. Кроме того, короли не раздают лентяям такие награды, как мне в Палестро! — Возможно! Но если ты не привередлив, можешь драться рядом с моими гвардейцами. — Привередлив не более, чем мой поручик Оторва, который сегодня вечером станет капитаном. — А! Так ты из роты Оторвы? — Это так же верно, как то, что меня зовут Франкур! — Оторва — мой друг… раз ты из его людей, я беру тебя в свое отделение. — Благодарю за честь, сержант! — В штыковую! — Команду полковника подхватили майоры, а затем капитаны. Сержант крепко сжал карабин. — Ну вот тебе и работенка! Вечером после баталии сержант крепко пожал Франкуру руку, а новые товарищи устроили овацию. — Меня зовут Парисет, — сказал старый сержант. — Передай Оторве, что я доволен тобой, и можешь считать меня своим другом. Если тебе когда-нибудь захочется к нам заглянуть — добро пожаловать! Встретим, как родного. Растроганный Франкур не находил нужных слов для ответа и лишь молча пожимал протянутые руки. Сгущались сумерки. Молодой человек покинул лагерь гостеприимных гвардейцев и теперь шел, прислушиваясь к далеким звукам фанфар. Наконец он различил заливистый сигнал Питуха, перекрывавший все медные трубы армейского корпуса. Лихорадка яростного боя уступила места смертельной усталости, зуав с трудом отрывал от земли ноги, на каждом шагу натыкаясь на изуродованные трупы или части человеческих и лошадиных тел. Комок подступил к горлу, на глаза навернулись слезы. — Мои несчастные товарищи… Проклятая война… Иногда он слышал стоны и жалобы умирающих. — На помощь!.. Помогите! — шептали чьи -то губы. — Пить! Мама! Моя бедная мама! Мне плохо! Лучше убейте меня! Убейте же меня, наконец! По полю двигались чьи-то тени. Это мародеры под прикрытием темноты собирали в мешки все, что попадалось под руку — золотые эполеты, награды, деньги, часы, снимали перстни и кольца со скрюченных пальцев убитых. Время от времени раздавались выстрелы: часовые безуспешно пытались прогнать бессовестных воришек. Издали наплывал монотонный колокольный звон, а звуки горна слышались уже совсем рядом: — Пан! Пан! Пристанище! «Шакалы» находятся здесь… Зуав очнулся от невеселых мыслей и, забыв об усталости, зашагал быстрее. — Неужели я сейчас всех увижу. — шептал он. — Лейтенанта… старину Питуха, толстяка Обозного… малютку Виктора Палестро и его кормилицу матушку Башу… Как я хочу вас поскорее обнять, мои дорогие! Радость предстоящей встречи прибавила сил. Франкур почти не чувствовал усталости. Вскоре он уже находился в расположении полка. Зуавы спали, положив ружья вдоль тел, а ранцы — под головы. На штыках лежало завернутое в чехол знамя полка. Рядом, расстелив одеяла прямо на траве, лежали полковник и штабные офицеры. Теперь нужно было отыскать свою роту. Около костра, над которым висели дымящиеся котелки, его остановил грубый окрик: — Стой! Кто идет? — Франкур, капрал третьего отделения второй роты. Часовой моментально сменил гнев на милость: — Капрал! Так вы живы? Рад вас видеть! Третье отделение у ближайшего костра. Юноша поблагодарил часового и широко зашагал в указанном направлении. Над огнем склонились двое: тучный юноша в натянутой на уши феске и младший офицер с горном под мышкой и кружкой-четвертушкой в руке. Оба следили за варившимся кофе. — Питух!.. Обозный!.. От неожиданности горнист выронил инструмент и кружку с кофе. — Франкур! Старина! Какое счастье! А мы было подумали, что ты дал дуба… Товарищи дружески похлопывали капрала, а тот отвечал: — Как видите, жив-здоров и невредим… Мы, парижане, вернемся хоть из логова дьявола. А поручик жив? — Спрашиваешь… Завтра станет капитаном. — Как раз об этом я говорил сегодня вечером его другу сержанту Парисету. — Парисету? Из гвардии? — Да, я оттуда. — Не может быть! — Выполнял поручение Мак-Магона. — Ты шутишь? — А какой у меня роман… Потом расскажу. Привет, Обозный! Давай пожму твою лапу! Рад видеть тебя. А как малыш? Прежде чем улечься спать, я хочу обнять нашего маленького зу-зу, Виктора Палестро. — Ох, мы тут так замотались, что я, честно говоря, забыл о матушке Башу и нашем подопечном, — виновато пробормотал толстяк. — Знаешь, у меня все пересохло в горле… я бы с удовольствием выпил глоток воды. — Вот мы и отправимся к матушке Башу… — Кажется, она не приходила сюда, — с беспокойством остановил друга Обозный. — На рассвете я видел, как она воевала со своими упрямыми мулами, Зидором и Бардой, которые не хотели сдвинуться с места. — Надо ее найти, черт возьми! Кругом полно мародеров, мало ли что может случиться… — Я с тобой, — крикнул Питух. — Обозный, пригляди за варевом! В эту минуту издалека донесся резкий крик. Кричала женщина. Питух, закинув за спину горн и захватив карабин, побежал догонять Франкура. У капрала сжалось сердце от предчувствия беды. Раздался выстрел, сопровождавшийся яркой вспышкой, но не такой сильной, как из карабина. Чуткое ухо горниста безошибочно распознало вид оружия: — Это пистолет! — Питух побежал быстрее. Крик повторился, еще более пронзительный, чем первый. — Сомнений нет, — пробормотал горнист, — только баба может так визжать! Теперь зуавы отчетливо слышали призывы о помощи: — «Шакалы»! Ко мне! Помогите! — надрывалась же нщина. Раздался второй пистолетный выстрел. Вспышка осветила повозку, над которой развевались два флага: банда мародеров орудовала вовсю. — Мужайтесь, матушка Башу! — бегу кричал Франкур. — Держитесь! — Вперед, «шакалы»! Вперед! — давал понять бандитам, что за ним несется целое войско. Зуавы, как смерч, налетели на врагов. Пара ударов штыком — и двое бандитов упали замертво. — Назад, мерзавцы! Назад, или мы всех перережем! В этот момент мулы, вырвавшись из упряжи, понеслись вскачь. — Угнали животных! Перерезали поводья и угнали! — Гнев переполнял Франкура. Промелькнула чья-то тень, капрал приложил карабин к плечу и выстрелил наугад. Раздался дикий, негодующий вопль, кто-то упал. Питух тем временем расправился с третьим бандитом, который с хриплым рычанием повалился на землю. Но тут блеснуло лезвие ножа, времени воспользоваться штыком не было, и зуав изо всей силы ударил четвертого ногой в живот. Негодяй упал. — Не шевелись, мерзавец… или я тебя придушу! — тоном, не допускающим сомнений, приказал горнист. Капрал занялся повозкой. — Матушка Башу, вы ранены? — беспокоился Франкур. — Матушка Башу, где ребенок? В ответ — лишь причитания и стоны. Капрал зажег фонарь. Несчастная женщина была едва жива. На сиденье полулежал раненый зуав с пропитавшейся кровью повязкой на голове. — О Боже! Это старик Башу! Бедняга! Питух связал мародера по рукам и ногам и бросился помогать Франкуру. Вдвоем они осторожно перенесли раненых на траву. — Где же младенец? — Франкура дрожал. Горнист облазил всю повозку, ребенок исчез. — Неужели эти мерзавцы забрали его? — Зачем им ребенок? — недоумевал П итух. — Они искали деньги или выпивку. — Тогда где же он? Питух вытащил из повозки бутылку и откупорил. Это оказалась водка. Зуав плеснул немного на ладонь и сильно растер виски и щеки маркитантки, затем передал бутылку Франкуру. — Разотри старика Башу и постарайся влить несколько капель в рот. Вскоре несчастная женщина пришла в себя. Узнав горниста, она прошептала: — Спасибо, Питух! Ты спас меня! А где мой муж?.. И малыш? — А разве ребенок не в лагере? — Мой любимый мальчик был со мной, я не могла оставить его в тылу… — Его нет в повозке… — Что ты говоришь? — Мы не нашли маленького Виктора Палестро. В этот момент сознание вернулось к старику Башу и он зашевелился. — Что же произошло, в конце концов? — в отчаянье завопил Франкур. С трудом подбирая слова, маркитантка стала рассказывать: — Мой муж получил удар саблей, и… товарищи принесли его к повозке… Я перевязала несчастного. Но мулы, эти упрямые бестии, никак не хотели идти. Ни крики, ни хлыст не могли заставить их сдвинуться с места. Выбившись из сил, я заснула и проспала до темноты… Когда на повозку напали, оборонялась пистолетами… А потом меня оглушили… Больше ничего не помню… — Я поищу еще! Франкур снова бросился в повозку и перевернул там все вверх дном. — Проклятье, — простонал он, вылезая из фургона. — Эти негодяи украли мальчика. — Но с какой целью? — унимался Питух. — О, это темное дело… Капрал рассказал, при каких обстоятельствах он нашел ребенка и о том, что произошло на ферме Сан-Пьетро ночью. — Думаю, кто-то навел этих бандитов на вас, матушка Башу. К счастью, у нас есть пленный, и мы заставим его говорить. |
||
|