"Порванный шелк" - читать интересную книгу автора (Майклз Барбара)

Глава 7

Карен сидела в гостиной за столом. Перед ней лежала нижняя юбка старой работы, которую она укорачивала и расставляла для покупательницы, очень расстроенной тем обстоятельством, что пояс не сходился на ее якобы двадцатипятидюймовой талии. Поскольку юбка все равно была длинна, решение было простым: отпороть пояс и укоротить юбку сверху, но исполнить это было гораздо сложнее, так как требовалось точно выдержать все размеры, и фактура ткани нового пояса должна была соответствовать мягкому от времени муслину оригинала.

Кусок ткани, который держала в руках Карен, не предназначался для того, чтобы стать новым поясом. Он был другой формы и размера — приблизительно треугольный, со сторонами дюйма по три. Если новоприобретенные знания о тканях ее не обманывали, не был этот кусок и старым. Смесь хлопка с полиэстером, совершенно новый и не испачканный, если не считать ржавого подтека от гвоздя, за который и зацепился этот кусок. Вполне возможно, что он был вырван из обыкновенной простыни. Карен обнаружила его сегодня утром, он висел на гвозде, торчащем из забора в задней части сада. Этот кусок был единственным осязаемым свидетельством того, что кто-то действительно был в саду прошлой ночью. Как уже говорил Тони, сад был слишком ухожен для того, чтобы хранить следы.

Пат и Рут нанимали приходящего садовника, появляющегося на работе несколько раз в неделю. Судя по всему, его рабочие часы совпадали со временем работы Карен, так как она его никогда не видела. Возможно, садовник и определит, есть ли какие-либо следы постороннего присутствия, но вряд ли стоит ради этого тратить время на его поиски. Карен не собиралась никому говорить о ночном происшествии, в том числе и полиции. Там и так за последние два дня дважды получали от нее сигналы, если предположить, что мистер Бейтс передал сведения относительно Хортона. Происходящее несколько отличалось от истории про мальчика, кричащего «Волк!», так как какой-то волк все-таки присутствовал в ее прихожей; но Карен чувствовала, что полиция скоро пресытится, если она будет звонить туда каждый день. Кроме того, клочок материи — это не доказательство, полиция, скорее всего, решит, что он был оторван от развешанной сушиться выстиранной одежды, — да и весь рассказ звучит хуже, чем просто глупо, он кажется бредовым. Привидения в саду, дамочка? Вам очень хорошо известны легенды старого Джорджтауна.

Плотно сжав губы, Карен убрала обрывок в конверт и отложила его в сторону. У нее не было сомнений, что все происшедшее было устроено с одной-единственной целью — запугать ее. Попробовав открыть дверь и обнаружив, что он не может войти, неизвестный разбудил Александра — возможно, бросая щебень в окно, — и задержался до тех пор, пока в спальне не зажегся свет и не появилась уверенность, что Карен проснулась и выглянула в окно. Туман пришелся кстати, но не был необходим; хотя, возможно, неизвестный узнал из прогноза погоды, что этой ночью такое метеорологическое явление вероятно.

Но вместо того чтобы ввергнуть Карен в дрожь панического страха, происшествие оказало прямо противоположное действие. Она уже устала от того, что люди старались ее запугать, и эта неуклюжая детская проделка лишь оскорбила ее.

Роб опоздал на работу. Карен пришлось отпирать магазин самой. Черт его побери, подумала она, оглядывая полную окурков пепельницу на письменном столе и прилавок, заваленный кипами папок. Робу не потребовалось бы и пяти минут на то, чтобы навести порядок. Карен разложила папки, заметив, что осталось всего с полдюжины книг о легендах Джорджтауна. Циничное предположение Джули оказалось верным: книга распродавалась, словно горячие пирожки. Возможно, стоит еще раз ее просмотреть, подумала Карен. Возможно, там окажется еще какой-нибудь отвратительный скандал о знакомом ей человеке. Имена не упомянуты... Не слишком забавно, если Шрив пытается вернуть бабушкины вещи из-за того, что в этой куче есть свидетельство стародавнего бабушкиного проступка.

Наконец ленивой походкой в магазин вошел Роб. Он был великолепен в джинсах и блузе, похожих на те, которые носят художники, с новой прической.

— Нравится? В новом заведении на М-стрит есть такой замечательный малыш; киска, он сделает с тобой чудо, тебе необходимо попробовать.

Затем он удалился в кабинет к своим детективам. Карен проследила за ним — покачивающиеся поджарые бедра, вздувающиеся мышцы, блестящие волосы — и печально улыбнулась, почувствовав отголосок знакомого ощущения, пробежавшего по ее телу. Неудивительно, что женщины находят Роба неотразимым. Должно быть, ему стоит адских трудов поддерживать тело в таком виде. Какая жалость, что в придачу к нему такие куриные мозги.

Во время следующего затишья в работе Карен открыла свою тетрадь, которую решила всегда носить с собой, словно это был волшебный талисман, сулящий успех, или же в надежде на то, что какая-то разновидность магии волшебным образом перенесет на пустые страницы все необходимые данные. Почему она не может составлять планы? Некоторые люди обожают этим заниматься. Некоторые доходят даже до того, что выполняют занесенные в планы дела.

Сегодня утром и она выполнила одно дело — позвонила одному из адвокатов, которых порекомендовал ей мистер Бейтс, и договорилась о встрече на следующий день. Но быстрая радость от сознания выполненной работы быстро потускнела, когда Карен начала составлять список предстоящих дел. Эти дела нельзя выполнить быстро: найти подходящее помещение; посмотреть, какие работы потребуется в нем провести; связаться с подрядчиками, слесарями, электриками; подать заявку на лицензию, лицензии, скорее, — одному Богу известно, сколько потребуется...

Застонав, Карен уронила голову на руки. И это только начало. Ей надо будет посещать аукционы, толкучки и распродажи. Ходить в музеи. Читать справочники. Стирать, штопать, искать необходимую галантерею.

И решать главный вопрос: где достать деньги?

Ответ нашелся так быстро и просто, что Карен поняла: он, должно быть, созрел уже давно. Ей нужен напарник. В любом деловом предприятии, — включая и брак, ехидно сказала она себе, — для успеха требуются двое. Два тела, так как один человек не может одновременно быть в двух разных местах; две пары рук, чтобы ноша становилась легче и появилась возможность нести вдвое больший груз.

Дарования Черил дополняют ее собственные. У Черил есть — точнее, скоро будет — экономическое образование, которого ей недостает. Черил не морщится при упоминании слова «компьютер». Она умна, хорошо орудует иголкой и ниткой, влюблена в старую одежду. С ней просто общаться. Она обладает чувством юмора. (После того как Карен имела дело с Джули, она стала особенно ценить два последних качества.) Черил упомянула, что у нее отложена некоторая сумма, которую она собирается вложить в собственное дело.

Это было идеальное решение. Больше того, вспомнив кое-что, сказанное Черил, Карен поняла, что та делала ей недвусмысленные намеки. Почему же ей потребовалось столько времени на то, чтобы понять их?

Карен знала ответ. Он заключался в одном слове. Точнее — имени.

Ей уже пора было бы выкинуть из жизни это имя и связанные с ним комплексы и неприятные чувства. Теперь Карен наконец признала, что у Марка тоже есть какое-то право чувствовать себя обиженным. Если он смог забыть и простить, она тоже сможет это сделать. Нет никаких причин, которые помешают им быть друзьями. «Дружеское» — вот слово, характеризующее поведение Марка прошлой ночью. Странно, это слово, такое уютное и теплое, употребленное по отношению к одному человеку, звучит так холодно применительно к другому... Мужчины, похоже, предпочитают тот образ жизни, который ведет в настоящее время Марк, — без обязательств, кочуя от одной женщины к другой, как это советовал царь Сиама, вступая время от времени во внебрачные связи с женами сослуживцев и подчиненных.

Такое происходит сплошь и рядом, с печальной улыбкой напомнила себе Карен. Но не только мужчины не испытывают страха перед седьмой заповедью.

Карен решила сегодня же вечером поговорить с Черил. Конечно, возможно, она ошибается и Черил это не заинтересует. Но даже сама возможность союза подняла ей настроение. Решительно собрав ненавистные листки, она ушла в комнату, оставив Роба заведовать магазином.

Она сидела за столом Джули, усиленно водя ручкой, когда зазвонил колокольчик и послышались сахариновые причитания Роба, которые он держал в запасе для завсегдатаев:

— Дорогая, как чудесно видеть вас! Надеюсь, вы купите много-много-много дорогих вещичек!

Роб имел много общего с анчоусами — или его обожали, или от него испытывали слабую тошноту. Карен решила, что ей лучше выйти и посмотреть, к какой категории относится эта покупательница.

Судя по ее выражению, она принадлежала ко второй. Однако хмурое выражение ее лица разгладилось, когда женщина увидела Карен, и только тут та узнала ее. Укреплялись старые школьные знакомства; это была Мириам Монтгомери, бывшая вместе со Шрив во время первого посещения магазина, которая в тот раз вела себя с Карен так же пренебрежительно, как и ее подруга. Хотя на ней было надето хорошо скроенное платье, шик Шрив у Мириам отсутствовал; одежда болталась на ее покатых плечах, словно дешевка из универмага. Черты ее лица, рыхлые и невыразительные, демонстрировали то же самое сочетание неправильно примененных дорогих средств: тушь для ресниц была слишком темной для бледно-голубых глаз, а помада размазана.

Ответив на осторожное приветствие Карен, Мириам бросила на Роба небрежный снисходительный взгляд, столь же определенный, как и королевское «мы даем вам разрешение удалиться». Подмигнув Карен, Роб так и поступил.

— Как ты можешь работать с этим человеком? — спросила Мириам. Ее высокий голос слегка завывал. — Он такой позер.

— О, Роб не так уж плох, — сказала Карен, прекрасно сознавая, что дверь в кабинет осталась неплотно прикрытой. — Ты ищешь что-то определенное, Мириам, или просто хочешь спокойно посмотреть?

— Пришла поговорить с тобой. — Нахмурившись, Мириам принялась оттирать невидимое пятнышко с белой сумочки. — Надеюсь, ты не думаешь, что я в тот раз вела себя грубо?

— Да нет.

— Боюсь, все же это так. Я этого не хотела. Во всем виновата Шрив. Конечно, она старая подруга и я очень ее люблю, но она всех под себя подминает. И еще ужасно бестактная. За столько лет, проведенных в Вашингтоне, можно было бы научиться вести себя вежливее. Но нет, она несется сломя голову, словно бык в посудной лавке, не замечая, что этим настраивает против себя людей.

Только настоящая старая подруга, очень любящая тебя, может наговорить столько гадостей, подумала Карен. Но вслух осторожно сказала:

— У Шрив всегда была сильная натура.

— Так или иначе, я решила, что мне следует объяснить причину грубого поведения.

— Ты вела себя негрубо. И не надо больше об этом.

— Я не люблю, чтобы люди плохо думали обо мне, — пробормотала Мириам.

Карен вновь заверила ее в обратном. Похоже, Мириам нуждалась в постоянном обнадеживании. Кто бы мог предположить, что женщина, столь щедро осыпанная светскими почестями, чувствовала себя так неуверенно. Если верить Джули, мистер Монтгомери был одним из богатейших людей юго-востока.

— Я так рада, что ты понимаешь, — сказала Мириам. — А теперь, надеюсь, ты мне поможешь. Я намереваюсь устроить через месяц небольшую вечеринку. Похоже, нынче все испытывают какую-то ностальгию по прошлому — хотя я не могу понять почему... — Она неуверенно замолчала.

— Добрые старые времена, — откликнулась Карен.

— Что в них такого доброго? Я не хотела бы заново пережить школьные годы, а ты?

— Нет, — сказала Карен, невольно поморщившись. — Полагаю, нет. Значит, тебе нужна тема вечеринки, не так ли?

— Совершенно верно! И полагаю, мне нужно платье, да?

— Семидесятых годов? — с сомнением произнесла Карен. Она уже начинала привыкать к покупателям, которым требовалась целая вечность на то, чтобы сказать, что им нужно, — возможно потому, что они сами этого не знали.

— Мне нужно что-нибудь действительно сногсшибательное. Думаю, семидесятые — это не совсем «писк», не так ли?

— Да, в смысле антикварной одежды. У меня есть несколько платьев из пятидесятых и шестидесятых, но я не назвала бы их сногсшибательными. Некоторым молоденьким девушкам нравятся такие фасоны, но эти вещи недостаточно старые для того, чтобы считаться антикварными и старинными.

— Что бы ты порекомендовала? — Пятнышко на сумке Мириам, похоже, беспокоило ее очень сильно, она непрерывно терла его великолепно ухоженным ногтем.

— Как насчет двадцатых? У меня есть несколько роскошных платьев той эпохи. И у тебя как раз подходящая фигура.

Мириам довольно погладила живот:

— Стараюсь держаться в форме. Двадцатые? Да, это было бы чудесно. Джаз, «сухой закон» — и все такое.

«А также спекулянты спиртным и гангстерские войны, — подумала Карен. — Что ж, хозяин ностальгии тот, кто платит».

— У меня есть несколько воздушных платьев, — сказала она. — Но они не здесь. Это авторские модели, они стоят очень дорого.

— Не сомневаюсь в этом, — сказала Мириам.

Она захотела посмотреть платья, и прямо сейчас. Это вышло у нее очень мило; оправдывала ее настойчивость быть обслуженной немедленно то, что она жила в Мидлбурге и редко бывала в городе. Карен колебалась недолго. У нее появилось подозрение, что Мириам хотела сделать ей любезность, чтобы расквитаться за проявленную на прошлой неделе грубость. Если не поспешить ковать железо, пока оно горячо, она может упустить покупателя. Кроме того, Роб должен ей за несколько чересчур длительных обеденных перерывов и ранних уходов.

По предложению Карен они прошлись до дома пешком. На этот раз она вспомнила про Александра и успела схватить его за шкирку до того, как он вонзил зубы в ногу Мириам. Мириам не прониклась к псу расположением и даже оказалась настолько груба, что назвала его «отвратительным созданием». Александр, обидевшись на оскорбление, зарычал и постарался вырваться из рук Карен, уносившей его.

Теперь поведение Мириам стало больше напоминать отношение покупателя к продавцу; царственно усевшись на кресло в гостиной, она позволила Карен бегать с платьями вверх-вниз по лестницам. Их приходилось носить по одному, так как вес хрустальных подвесок и бус был настолько велик, что под его воздействием растягивалась нежная ткань. Похоже, Мириам обрадовала и немного поразила красота нарядов; она долгое время колебалась между двумя платьями, носящими марку знаменитых модельеров. Оба были с похожими прямыми корсажами и юбками с разрезом. Одно, из белого шелка, от горловины до низа было расшито крупными хрустальными бусинами. Другое, из бледно-аквамаринового крепдешина, было украшено переливающимися бусинами из венецианского стекла; малейшее движение окунало одетого в это платье человека в мягкие мерцающие волны, делая похожим на русалку при лунном свете. Цвет очень шел блеклой коже Мириам, но и с белым она тоже не хотела расставаться.

В конце концов она пожала плечами:

— Я могу взять оба. Сколько?

— Ты не хочешь их примерить? — удивленно спросила Карен.

— Нет, в этом нет необходимости. Полагаю, ты завернешь их для меня?

— Ой, сегодня я не могу их тебе отдать, — воскликнула Карен. — Не хватает некоторых бусин, и, как видишь, платья нуждаются в чистке...

— О... — Мириам на мгновение задумалась. — Когда они будут готовы?

— Я точно не знаю. Надо спросить в химчистке, сколько времени им потребуется. Я тебе позвоню, хорошо?

— Ладно, — Мириам достала чековую книжку. — Так сколько?

Карен набрала побольше воздуха:

— Платье работы Гетти Карнеги стоит девятьсот пятьдесят.

Мириам отреагировала на это лишь едва заметным нетерпеливым движением руки, держащей ручку. Карен продолжила:

— А белое стоит... стоит тысячу триста. Итого — две тысячи двести пятьдесят долларов. Плюс налог.

Мириам уставилась на нее:

— Должно быть, ты шутишь?

— Понимаю, что это кажется очень дорого, но белое платье — ручной работы сестер Калло.

Выражение лица Мириам оставалось пустым, словно у куклы. Карен твердо сказала:

— Возможно, я смогу получить за них и больше, Мириам. Но я уступаю их тебе, потому что надеюсь, что тебе понадобятся и другие вещи и ты порекомендуешь меня своим знакомым. Ты можешь не платить мне сейчас. А если хочешь, можешь оставить депозит.

Склонившись над чековой книжкой, Мириам начала писать.

После ухода Мириам Карен долго стояла, с восхищением разглядывая чек. Две тысячи двести пятьдесят долларов плюс налог. Сразу вся стоимость. Как это мило со стороны Мириам! Не стоит винить ее за первоначальные пререкания. Женщина, небрежно подписывающая чек на сумму более двух тысяч долларов, казалось, не должна артачиться из-за таких денег, но Карен по своему опыту знала, что чем богаче покупатель, тем больше он склонен торговаться.

Конечно, треть этих денег принадлежит миссис МакДугал, и сегодняшняя сделка — событие неординарное, такие случаются нечасто. И все же его необходимо отметить. Карен решила не возвращаться на работу. Было уже полпятого, и Роб, скорее всего, уже закрыл магазин.

Она слетела вниз по ступеням, чтобы выпустить из кухни Александра. Тот едва не упал в обморок от удивления, когда хозяйка, схватив его с пола, прижала к себе.

— Сегодня тебе на ужин мясо, дружок. А мне — шампанское. — Александр повел ушами. Его словарь был довольно обширен, и слово «мясо» входило в него.

Положив в холодильник бутылку шампанского, Карен сняла трубку телефона.

Восторг Черил был не меньшим, но она с неохотой отклонила предложение Карен вместе поужинать.

— У меня вечером занятия. Я не могу их пропустить, сегодня зачет. Если только — это ничего, если я зайду после окончания? Я могу быть у тебя часов в девять. Ты не собираешься начать напиваться прямо сейчас?

— Думаю, я смогу продержаться несколько часов, — согласилась Карен.

Исследовав содержимое холодильника, она пришла к выводу, что в нем нет ничего подходящего для такого случая. Схватив кошелек, она бросилась по магазинам и наградила себя двумя телячьими котлетами (очень маленькими котлетами), купленными на джорджтаунском рынке. Мясо Александру Карен не стала покупать на рынке. Она надеялась, что пес не заметит разницы между говядиной из супермаркета и от французского мясника, хотя и не слишком на это рассчитывала.

Черил появилась в девять десять, размахивая бутылкой.

— Я решила, что одной бутылки шампанского не хватит, чтобы отметить твою первую крупную сделку. Давай же открывай ее прямо сейчас.

С деланной строгостью они выпили «за Мириам и ее миллионы». Карен снова наполнила бокалы.

— Хочу предложить другой тост. Если тебе не придется по душе моя мысль, не стесняйся швырнуть бокал в окно, но... Как насчет того, чтобы выпить за наше сотрудничество?

Черил застыла с бокалом на полдороге ко рту. Она молча смотрела на Карен, и внезапно у нее на глаза навернулись слезы.

— Я думала, ты так никогда и не задашь этот вопрос, — сказала она.

К полуночи они уже наполовину прикончили вторую бутылку, ни на одну минуту не переставая болтать.

— Давай уж закончим, — серьезным тоном произнесла Черил, разливая вино. — Жалко будет, если оно выдохнется. Вот еще тост. За лучшие деловые умы нашего штата...

— Это не штат, — сказала Карен, испытывая некоторые трудности с шипящими.

— Черт возьми, какая жалость! — воскликнула Черил. — Тогда давай за самоуправление округа Колумбия!

— Воистину так!

— Нет, но я правда считаю, что мы — лучшие деловые умы, что бы там ни было, — настаивала Черил. — Разве ты не понимаешь, что за последние три часа мы обсудили с тобой все, что нам необходимо сделать, даже оформление магазина?

— У нас еще нет магазина.

— Но уже завтра я приступаю к поискам. Во всех тех местах, о которых мы говорили с тобой. Ты знаешь, этот город вымирает в августе, после завершения сессии конгресса. Мои занятия кончатся в конце июля, и как только вернется твоя подруга, ты уведомишь ее о том, что увольняешься, и сможешь целиком посвятить свое время нашим делам.

— Думаю, мы со всем справимся, — согласилась Карен. Они посмотрели друг на друга, внезапно протрезвевшие, возбужденные перспективами. — Я действительно думаю, что у нас все получится, Черил.

— Разумеется, получится. Знаешь, Карен, ты не представляешь, что это значит для меня. Я не могу тебе сказать...

— Ты уже говорила. Раз десять.

— И я повторю это еще десять раз, — заявила Черил. — Это не сможет никогда надоесть.

По какой-то причине, одновременно показавшейся им чрезвычайно веселой, обе расхохотались, смеясь до изнеможения.

— Мы пьяны, — удивленно заметила Карен.

— Возможно, ты и пьяна, но я — нет. Я просто немного подвыпила. Ну, давай по последней. Заключительный тост?

— За нас, — сказала Карен.

— Не могла бы сказать лучше.

Они перешли в спальню Карен, чтобы еще раз осмотреть приобретенные вещи и просмотреть записи в тетради.

— Вот что я тебе скажу, — заявила Карен, пытаясь собраться с мыслями. — Тебе лучше не ехать домой в таком состоянии. О, я знаю, ты не пьяна. Но ведь мы обе не совершенно трезвые, так? Почему бы тебе не провести ночь здесь?

— О'кей, — согласилась Черил. — Тогда я позвоню Марку. Спрошу у него, можно ли мне остаться на ночь.

— Что ты имеешь в виду — спросить у него?

— Ты права, ты права. Не спрошу — просто сообщу ему. Только... — у Черил поникли уголки рта, — только у меня нет зубной щетки и ночной рубашки.

— Никаких проблем. Рут — одна из тех совершенных хозяек, у которых всегда есть в запасе зубная щетка для гостей. А если тебе нужна ночная рубашка, — не слишком уверенной походкой подойдя к гардеробу, Карен распахнула дверцу, — выбирай. Викторианская, с рюшками из кружев ручной работы, эдвардианская, в сборках, с плетеным кружевом, из диагонального атласа персикового цвета...

— Что, мять товар? — у Черил от ужаса выкатились глаза. — Я буду спать нагишом. Но сначала надо позвонить старине Марку.

Собравшись с силами, Черил довольно связным языком объявила брату, что этой ночью не вернется домой. Карен, готовя для гостьи спальню Пата и Рут, услышала достаточно для того, чтобы заключить, что Марк должным образом поздравил рождение содружества и скорее обрадовался, что ему не придется иметь дело с подвыпившей хохочущей сестрой.

Уложив свою новую компаньонку в постель, Карен спустилась вниз, чтобы выгулять Александра. И, только взглянув на ночной сад, она вспомнила вчерашний призрак. Лучшее средство от привидений — заработать хорошие деньги, — с улыбкой подумала она, впустила Александра в дом и, проверив окна и двери, отправилась спать.

— Карен! Карен!

Спросонья и от шампанского слегка не в себе, Карен потратила какое-то время на то, чтобы понять, чей это голос. С усилием усевшись в кровати, она пробормотала:

— Что происходит?

В двери, вырисовываясь на фоне освещенного коридора, стояла Черил. Она дала убедить себя надеть одну из старых изношенных ночных рубашек; слишком большая для нее, она свешивалась до пят.

— Что происходит? — повторила Карен.

— Е моей комнате кто-то был.

Единственным живым существом в спальне Черил бьи Александр, внимательно обнюхивающий каждый угол. Однако определенно в комнате кто-то побывал, или же Черил страдала лунатизмом. Двери шкафов были распахнуты, и большая часть одежды сорвана с вешалок.

— Что это? — выдохнула Карен, поднимая одно из платьев, валяющихся на полу.

Черил схватила ее за руку.

— Ничего не трогай. Ты почувствовала сквозняк, когда мы проходили по коридору?

Они молча взглянули друг на друга. Затем Карен бросилась вниз по лестнице, Черил последовала за ней. По мере того, как они спускались, сквозняк усиливался. Карен услышала, как Черил споткнулась об Александра, запутавшегося в ее ногах, и выругалась. Пес проскочил мимо Карен, кубарем слетел с последних ступеней и, потратив какое-то мгновение на то, чтобы удержать равновесие на скользком полу, развернулся под прямым углом и исчез по направлению к кухне.

Когда Карен добежала до кухни, Александра там уже не было. Задняя дверь оказалась распахнута.

Карен остановилась, чтобы перевести дыхание, и Черил ее догнала.

— Ради Бога, Карен, подожди минутку! Ты же не знаешь, что за чертовщина здесь происходит.

Держась друг за друга, они осторожно прошли через дверь на террасу. Слабые отзвуки отдаленных раскатов грома достигли слуха Карен, порыв ветра, жаркий, словно дыхание преисподней, колыхнул ее волосы. Надвигалась гроза, но звезды над головой по-прежнему горели ярко, а над горизонтом висел полумесяц. Белеющие очертания одежд, разбросанных по саду, слабо светились в звездном свете, слегка подрагивая на кустах, словно жертвы побоища, в неестественных судорожных позах. Шевелился пустой рукав, будто посылая последний тщетный призыв о помощи.

Они успели занести одежду в дом до того, как разразилась гроза. Карен сварила кофе, и тотчас же над головой прогремел гром; вскоре после того как закипела вода, отключилось электричество. Телефон тоже смолк. Женщины сидели за столом на кухне, и свет свечи бросал унылые тени на их напряженные лица.

— Мне не надо было запирать Александра с собой, — винила себя Карен. — Стоит мне подумать, что могло бы произойти...

Черил также корила себя:

— Одному Господу известно, сколько времени он бесчинствовал в комнате до того, как я проснулась! Если бы я была хоть чуточку меньше пьяна!

— Слава Богу, что все произошло так. Если бы ты закричала или сделала резкое движение...

Она не смогла докончить это предложение, решить, что пугало ее больше — мысль о том, что мог сделать с Черил неизвестный, или же ее вопиющая беспечность.

— Попробуй позвонить еще раз, — настаивала Черил. — Гроза, похоже, кончается.

— Не уверена, что стоит звонить в полицию.

У Черил вытянулось лицо:

— Почему? Это уже второй раз...

— Вот именно. Это будет не второй, а третий раз, когда я пожалуюсь в полицию; а был бы — четвертый, если бы я сообщила о том, что произошло прошлой ночью... Черт возьми, меня настолько вывели из себя, что я не могу держать рот закрытым. Я собиралась никому об этом не говорить.

— Ну уж, черт возьми, тебе лучше все мне рассказать. Честно, Карен, я тебя не понимаю. Твоя храбрость излишня и идет тебе во вред. Что случилось прошлой ночью?

Карен надеялась, что Черил рассмеется над происшествием с простыней. Этого не произошло.

— Да, здесь происходит что-то странное, — серьезно сказала Черил. — Тем больше причин известить полицию.

— Но разве ты не понимаешь, что их будет тошнить от моих звонков! Они постоянно получают жалобы от нервных женщин, уверенных, что под их кроватями скрываются грабители...

— И от мужчин тоже, — сказала Черил, верная своему полу. — Тони говорил про одного психа, убежденного, что его телефон подслушивают пришельцы из космоса. Какое это имеет отношение к тебе? Ты же ничего не выдумываешь. Я видела, что произошло сегодня ночью...

— Ты вчера вечером сильно выпила. Я могла бы забраться в твою комнату, обчистить шкафы и все прочее и лишь потом спуститься и произвести разбудивший тебя шум.

Черил мрачно на нее посмотрела:

— Ты свой худший враг, Карен. Ты по-прежнему винишь себя во всем, что с тобой происходит. Ты не можешь просто сидеть сложа руки и позволять другим суетиться вокруг тебя.

— Ты считаешь, за всем происходящим кроется какая-то причина?

— Не знаю. Во всем этом нет смысла. Полагаю, у меня нет прав командовать тобой, но...

— Ты хочешь, чтобы я вызвала полицию?

— Черт возьми, это ясно. В конце концов, — добавила Черил, — в этом товаре половина интереса — моя.

День был уже в разгаре, когда, наконец, в ответ на вызов, который они сделали после окончания грозы и восстановления телефонной связи, прибыл полицейский. Непогода вызвала затопление проезжей части, следствием чего явилось множество дорожно-транспортных происшествий, и полицейский, судя по всему, не слишком благосклонно отнесся к заявлению девушек. Первым делом он отчитал их за то, что они не сохранили в неприкосновенности место происшествия.

— А что мы должны были сделать, оставить дверь нараспашку в такую грозу? — потребовала у него Черил, взъерошенными светлыми кудрями и горящими глазами напоминающая разгневанную наседку. — Позволить, чтобы одежда промокла насквозь? Это же наш товар!

Полицейский с вежливым недоверием взглянул на скомканную голубую ночную рубашку, которой размахивала перед ним Черил.

— Как скажете, мэм. Но я могу разве только принять от вас заявление.

После его ухода Карен не сдержалась.

— Что я говорила?

— И все же мы поступили правильно, — зевнула Черил.

— Почему бы тебе не поспать несколько часов?

— Кому, мне? Я отправляюсь в Гейтсберг в агентство по недвижимости.

— В какое агентство?

— Какое найду. Мы же говорили об этом вчера вечером, помнишь? Или ты передумала?

— Насчет магазина? Конечно нет. Я подумала, возможно, тебе пришли в голову другие мысли.

— Мне? Почему?

— После сегодняшней ночи я не стану тебя винить.

— А, вот что, — Черил облегченно улыбнулась. — Зачем тогда нужны партнеры?

— Партнер не обязан играть роль подсадной утки.

— Я не подсадная утка, — заявила Черил, выставив вперед подбородок. — Возможно, я невелика ростом, но я крепкая. Я занималась каратэ и великолепно стреляю.

— Искренне надеюсь, что эти кавыки не потребуются.

— Там, откуда я приехала, каждый малыш умеет обращаться с оружием. У тебя есть пистолет?

— По-моему, у Пата есть — когда-то был. Он держал его в ящике ночного столика.

— Теперь там ничего нет. Если, конечно, это та комната, в которой я сегодня спала; утром я открывала все ящики в поисках белья.

— Тогда он должен быть где-то еще — или Пат избавился от него. Я знаю, Рут всегда не нравилось, что в доме есть оружие. Черил, к чему ты клонишь?

— Как к чему, я переезжаю к тебе, — спокойно ответила Черил. — Если, конечно, ты не возражаешь.

— Но...

— Я не доставлю никаких хлопот. Я буду убирать и готовить, а поскольку мы будем заниматься магазином, я и так много времени стану проводить здесь.

— Ты уговариваешь себя. Но...

— Марку я не очень-то нужна. Он сделал мне любезность, пригласив переехать к нему, а теперь, когда сессия близится к концу, он будет много времени проводить на торжественных приемах. Я могу взять ключи?

— Запасные лежат на столике в прихожей. Но...

— И никаких но. Ну-ка, одевайся. Разве ты не говорила, что у тебя сегодня встреча с юристом? Я покормлю Александра и запру дверь, когда буду уходить. Поторопись, а то опоздаешь.

Карен начала спускаться по лестнице, чувствуя себя так, словно ее удочерила мудрая и решительная женщина с государственным умом, сочетающая материнскую заботу доброй старой дамы с ролью главнокомандующего вооруженными силами. В целом, решила Карен, это чувство ей будет нравиться.

Роб снова опоздал на работу. Когда Карен заговорила с ним об этом, он ответил с плохо скрытым вызовом и удалился в кабинет.

Возможно ли, чтобы Роб был виновником того, что казалось целенаправленной кампанией мелких выпадов?

Его личные качества как раз соответствовали такому поведению: эксцентричный и недалекий, он был способен долго вынашивать месть за воображаемые обиды. Роб сделал вид, что с легкостью воспринял нежелание Джули оставить на него руководство магазином, но, возможно, он затаил злобу на человека, который, по его мнению, отобрал у него доверие Джули.

Обслужив несколько покупателей, приобретших кое-какую мелочь, Карен занялась нижней юбкой, которую она начала перешивать. Настроение у Роба улучшилось; до нее донеслось его веселое мурлыканье из кабинета, где он, судя по всему, распаковывал фарфор. Напевал Роб только тогда, когда был в хорошем настроении. Готовился ли он к очередной победе, предстоящей вечером, или поздравлял себя с удачно провернутым дельцем?

Карен держала юбку перед собой, ища, не пропустила ли она чего-нибудь, и в этот момент Роб вышел из кабинета.

— Да-а, прелесть, — заметил он. — У меня есть на примете одна малышка, которая будет классно смотреться в этом. Хочешь, я заманю ее сюда? Разумеется, за обычные комиссионные.

— Она уже обещана, — ответила Карен. — Именно поэтому я принесла ее сюда; я сказала покупательнице, что юбка будет сегодня готова.

— И сколько?

Не было никаких причин не отвечать ему, поэтому Карен назвала сумму. Роб одобрительно щелкнул языком:

— А ты, киска, пустилась с места в карьер, не так ли?

— Буду счастлива, если смогу скромно зарабатывать на жизнь.

— Если ты станешь и дальше продолжать так же, твоя жизнь будет получше, чем просто скромная. Кто покупательница — одна из твоих богатых подружек из Мидлбурга?

— У меня нет никаких богатых подруг, — отрезала Карен. — Если ты имел в виду миссис Монтгомери, так она просто знакомая и — надеюсь — хорошая клиентка.

Почувствовав, что ее тон был слишком резким, Карен постаралась поправиться. Незачем без необходимости настраивать против себя людей.

— Она ничего подобного не купит. Это молоденькие девушки падки на белье викторианской эпохи.

— Что ж, уверен, что все это очаровательно, но я рад, что мне не нужно беспокоиться о сборках, бахроме и тому подобном. Я сбегаю в одно место неподалеку перекусить. Тебе принести чего-нибудь?

Со словами благодарности и милой улыбкой Карен отказалась. Во время отсутствия Роба пришла покупательница; перешитая юбка идеально ей подошла, и после ухода девушки Карен изучила чек с удовлетворением, которое не испытывала даже от экстравагантной покупки Мириам. Эти деньги представляли собой почти чистую прибыль, так как юбка была одной из тех, что Карен обнаружила в беспорядочном ворохе, купленном у миссис Феррис, и своей первозданной красотой была обязана исключительно работе Карен. В том состоянии, в котором юбка находилась, на нее мало кто даже взглянул бы.

Вернулся Роб со стаканчиком мороженого, завернутого в бумажную салфетку, который он с поклоном преподнес Карен.

— Лед для шампанского, — объявил он. — Вещь как раз для тебя.

— Что? — удивленно спросила Карен.

Голубые глаза Роба расширились:

— Надо отметить твою первую сделку, киска. А что еще? Я слишком беден для того, чтобы покупать шипучку в бутылке.

Рассмеявшись, Карен поблагодарила его, сказав себе, что не должна превращаться в параноика и видеть косвенные намеки в невинных шутках. Но ее вновь охватило раздражение, когда вскоре опять появился Роб в голубой шелковой рубашке, оттенявшей его глаза.

— Не возражаешь, если я уйду немного пораньше? — небрежно заявил он. — Сегодня вечером тяжелое свидание, и, дорогая, оно действительно тя-же-ло-е!

Колокольчик ехидно засмеялся, когда он открыл дверь.

— Возможно, завтра утром я задержусь, — сказала Карен. — Ты точно...

— Ну конечно, милочка, — зубы Роба сверкнули, словно слоновая кость. — С моей стороны никаких возражений. Задерживайся сколько душе угодно.

И все же маленький ублюдок способен сводить с ума, подумала Карен. Ни прилагательное, ни — насколько ей было известно — существительное не были в точности верны; но, несмотря на рост, Роб почему-то заставлял думать о себе как о маленьком. В любом случае это слово прекрасно описывало его личные качества. Но она не очень-то может его ругать за то, что тот уходит раньше времени, перед тем, как сама объявляет о том же. И не она платит ему жалованье.

На следующее утро Карен надеялась присоединиться к Черил в поисках подходящего помещения. Черил права, это действительно первый шаг, от которого будет зависеть все их будущее, и чем скорее они решат этот вопрос, тем лучше. Сегодня Черил уже звонила, чтобы сообщить о том, что она нашла несколько заманчивых предложений, но, по ее мнению, им нужно продолжать поиски.

— Я расскажу тебе подробнее вечером. Сейчас я у себя дома, складываю вещи, ничего, если я поеду прямо к тебе?

— Замечательно.

— Ты не устала?

— С чего? Есть какие-нибудь помещения, которые мы смогли бы осмотреть сегодня вечером?

— Вообще-то нет. Мы приглашены на ужин. Я сказала, что дам ответ. Я думала, может быть, ты слишком устала после вчерашней ночи.

— "Дам ответ", — повторила Карен. — Ты сказала Марку, что произошло?

— А что я должна была сделать? — невинно спросила Черил.

— Да так, ничего.

Черил словно не заметила невежливый тон Карен.

— Он очень рад нашему сотрудничеству. Вот почему он пригласил нас на ужин — чтобы отметить.

— Это очень любезно с его стороны, — сухо сказала Карен.

— Ты не возражаешь, если к нам присоединится Тони?

— Конечно нет.

— Хорошо. Я передам ему. Встретимся позднее.

Она положила трубку до того, как Карен смогла ответить.

Значит, едва Карен отвернулась, Черил побежала к брату за сочувствием и помощью. И то, что при известии об участии Марка в их судьбе она испытала трусливое чувство облегчения, лишь рассердило ее — она рассердилась не на Черил, а на себя. Не надо было соглашаться сотрудничать с Черил. Это все равно что приглашать друга присоединиться к тебе в клетку со львами. Или, скорее, в клетку с крысами — до сих пор выпады были, скорее, пугающими, чем действительно опасными, но частично ужас вызвала неизвестность, что именно тебе угрожает и почему.

Естественно, Марк озабочен происходящим с сестрой. Разговор о праздновании начала сотрудничества — только отговорка, приглашение Тони Кардосы должно скрыть истинные побуждения Марка. Карен и Черил придется посетить еще одно заседание «клуба убийств». Только на этот раз вместо ленивых разговоров о давних преступлениях мужчины будут обсуждать реальное дело.

Возможно, именно от такого дела Марк получил бы наибольшее удовольствие, если бы в нем не была замешана Черил. Несомненно, он пытался отговорить сестру от того, чтобы она оставалась в доме, где происходят такие странные, возможно опасные, вещи. Конечно, это ему не удалось. Черил настолько же упряма, насколько верна. Что еще мог сделать Марк, кроме как предпринять все возможные меры защиты?

Не надо было позволять ей это делать, подумала Карен. Но как можно было этому помешать? Особенно если ей совершенно не хотелось мешать Черил?