"Встретимся в морге (Испытание злом)" - читать интересную книгу автора (Макдональд Росс)

Глава 1 2

Его импозантный офис разительным образом отличался от моего. Мы поднялись на этаж в частном гидравлическом лифте, на дверях которого золотом было выведено название фирмы: «Стюртевант и Сайфель». Стюртевант, удалившийся от бизнеса, считался лучшим в городе адвокатом по делам, связанным с недвижимостью.

Приемная была устлана ковром винного цвета и обставлена мебелью с кожей зеленовато-желтого цвета. Репродукции Руо смотрели со стен с трагической покорностью. Но вот секретарша явно ни о чем не скорбела. Ее винно-красные глаза и зеленовато-желтые волосы, казалось, были порождением этой комнаты.

— Миссис Сайфель пыталась дозвониться вам, мистер Сайфель. Трижды, — произнесла она с сардонической ухмылкой.

— Что маме понадобилось на этот раз?

— Она сообщила, что вы обещали взять ее на вечеринку в пляжном клубе. Вам необходимо заехать за ней в четыре тридцать.

— Если мама говорит, то, судя по всему, так оно и есть. — В его голосе проскальзывали обиженные нотки. — Позвоните ей, Линда, хорошо? Скажите, что я немного запоздаю.

— Вряд ли ей это понравится.

Он резко поднял руку и посмотрел на часы.

— Передайте, что я опоздаю минут на пятнадцать, не больше, Не понимаю, почему она хочет выехать так рано.

— А можно мне после этого уйти, мистер Сайфель? Сегодня у меня свидание.

— Сегодня у меня свидание! — передразнил он ее с яростью.

Когда Сайфель отвернулся, она показала ему в спину язык, увидела, что я это заметил, и заменила гримасу кошачьей улыбочкой. Я прошел в офис: ковер и кожа здесь были благородного серого цвета, а панели на стенах — из серебристого дуба. Я заметил, что законники в наше время неплохо оплачиваются. Сайфель хмыкнул, сказав, что когда-то это действительно было так.

На стене над черным столом со стеклянным верхом нависла плохая картина маслом, на которой была изображена красивая женщина в шляпке колпаком из давно ушедших двадцатых. Я понял так, что миссис Сайфель и здесь не спускала глаз со своего сына. Он раскрыл маленький бар, вделанный в кабинет, и вынул оттуда бутылку скотча.

— Присоединитесь?

— Не сейчас, спасибо.

— А я выпью. — И ни к селу ни к городу добавил: — Хотя в дневное время я не часто позволяю себе это. Но сегодня выдался особенный день... Утром — киднеппинг, вечером — коктейль с мамой. Такое трудно выдержать без поддержки. Разумеется, я не хочу сказать, что она плохая женщина, напротив.

Он до половины наполнил стакан виски и махнул им в сторону висящей на стене картины.

— За тебя, мама-перемама, или как говорят в Африке — мать-перемать. Ты, правда, язычница, зато классный боец.

Вся эта сцена вызывала чувство странной жалости. А самым странным было то, что я испытывал жалость к Энн. Сайфель поставил виски на стол.

— А теперь найдем эту карточку, где бы она ни была. Том Свифт и Его Рентгеновский Глаз. Продолжение Тома Свифта и Его Электронной Матери-Перематери.

Он утомил меня. Его остроумие балансировало на грани отчаяния, и я уже сожалел о реплике насчет раздвоения личности. Он продолжал разговаривать сам с собой о прелестях дня и блестящих перспективах на вечер, пока его руки сами по себе рылись в документах. Затем он грохнул металлическим ящиком стола и повернулся ко мне, держа в руке карточку.

— Как я и предполагал, старина. Оказалась в бумагах по делу Майнера. У старого Тома Свифта память что стальной капкан, и поэтому народ протоптал дорожку к его дому.

— Поблагодарите его от моего имени.

Карточка была грязная и погнутая, словно ее предлагали и отдавали обратно множество раз. На ней стояло:

"Детективное, бюро «Экме»,

3489, Сансет-бульвар.

Мгновенное обслуживание, самые низкие расценки. Тел. ТА — 8-2181"

Сайфель сказал:

— Быть может, мне удастся припомнить его имя. Ну что, поможет вам эта штука?

— Вполне возможно. Не возражаете, если я воспользуюсь вашим телефоном для междугороднего разговора?

— В любое другое время — ради Бога. Но сейчас я очень спешу.

— Это недолго.

Пока меня соединяли с такеровским номером, он в отчаянии бродил вокруг стола, подобно птице со связанными крыльями. На другом конце провода аппарат прозвонил раз двадцать.

— Абонент не отвечает, — сказал оператор на линии. — Соединить вас через полчаса, сэр?

— Не беспокойтесь.

Сайфель проводил меня. Когда мы подошли к лифту, стальная дверь откатилась вбок и из него вышла женщина. С первого взгляда могло показаться, что портрет, висящий в офисе Сайфеля, ожил и покинул свое место. Темная, похожая на орлиную, голова, видимо, не менялась в течение тридцати, а может быть, и сорока лет, а тело, на котором она покоилась, осталось таким же подтянутым и стройным, как у девушки.

Посмотрев внимательнее, я заметил под челюстью отвисшие складки кожи, а вокруг рта и в глубине темных глаз — отметки прожитых лет и накопленного опыта. Пальцы с перстнями вцепились в рукав пиджака Сайфеля и стали яростно его трясти. — Почему, черт побери, ты задержался, Лоренс?

— Уже иду, мама. Это мистер Кросс.

Она проигнорировала мое присутствие. Ее глаза впились в лицо сына, как две мокрые черные пиявки.

— Подло и эгоистично с твоей стороны заставлять меня ждать. Я бы не стала посвящать тебе всю свою жизнь, если бы знала, что по любой прихоти ты будешь отшвыривать меня со своей дороги как ненужную вещь.

— Извини, мама.

— Разумеется, ты должен чувствовать свою вину. По твоей милости мне пришлось Трястись в автобусе.

— Ты могла взять такси.

— Я не могу себе позволить разъезжать на такси каждый день. Разумеется, ты никогда не задумывался о тех жертвах, на которые мне пришлось пойти, но добиться твоей практики у мистера Стюртеванта стоило огромных денег.

— Я понимаю. — Выглядел он жалко: весь как-то съежился и снова стал по-мальчишески неловким. — Мама, быть может, мы закончим препираться? Сейчас я готов отвезти тебя куда угодно.

Она произнесла, нацепив на лицо выражение ледяной скуки:

— Можешь заканчивать свои дела, Лоренс. Я больше не тороплюсь. У меня пропал интерес к этой вечеринке. К тому же, кажется, скоро у меня заболит голова.

— Но, мама, не надо так, пожалуйста.

Он неуклюже потянулся, нащупывая ее руку. Она надменно отвернулась и, злобно стуча каблуками, отошла к окну. Я вошел в лифт. Перед тем как двери закрылись, я взглянул в его лицо и увидел, что оно смялось и покрылось морщинами, будто по нему прошлись остренькие каблучки.