"Банда Тэккера" - читать интересную книгу автора (Уолферт Айра)3На новой квартире Тэккера в спальне было две кровати. Их разделял только ночной столик. На столике стоял телефон и лежал револьвер. Во время совещания, во вторник вечером, Тэккер сидел на одной кровати, а Джо и Уилок — напротив него, на другой. На кроватях были бледно-лиловые покрывала, которые очень нравились Тэккеру, и он сказал, что ему до смерти жалко пачкать их, но ничего не поделаешь, в другой комнате разговаривать нельзя, — их голоса будут слышны в холле. Бэнт все не появлялся. Они давно послали за ним Джонстона и посмеивались, что старик, как видно, стал весьма осторожен и оттого так долго не едет. Уилок не мог заставить себя не глядеть на револьвер. Когда Уилок говорил что-нибудь, а Тэккер или Джо отвечали, он слушал их с минуту, а потом взгляд его снова устремлялся на револьвер, чтобы тут же от него отскочить. Уилок смотрел на Джо, потом снова на револьвер и поспешно отводил взгляд, — он видел, что Тэккер наблюдает за ним. Тогда он улыбался Тэккеру, слегка пожимая плечами, и снова принимался слушать. А потом взгляд его опять начинал блуждать. Он поднимал глаза к потолку или оглядывал стены, или смотрел на бледно-лиловые покрывала или на свои ногти. Его взгляд перебегал с предмета на предмет, потом наталкивался на револьвер и тут же отскакивал от него, и снова начинал блуждать по комнате, и снова возвращался к револьверу. — Я достал еще один, для вас, — сказал Тэккер. — Для меня? — Уилок, казалось, не испугался, а только насторожился. Тэккер полагал, что с револьвером в кармане Уилок будет чувствовать себя увереннее и это поможет ему держать себя в руках. — Фикко хитер, — сказал он Уилоку, — но он считает себя хитрее, чем он есть, а когда человек считает себя хитрее, чем он есть, никогда нельзя сказать заранее, что он может выкинуть. Такой человек задним умом крепок. — Нет, сэр, — сказал Уилок, — благодарю покорно. Где это слыхано, чтобы адвокат ходил с револьвером. — А я вам все же советую запастись им. — Нет, черт возьми, я не собираюсь этого делать. Какого черта! В жизни не слыхал ничего подобного! Кто я такой, по-вашему? — По-моему, вы набитый дурак. Положите такую штуку в карман, и вы сразу почувствуете себя спокойнее. — Да бросьте вы, пожалуйста! Я все равно не знаю, как с ним обращаться. — Да я и сам не знаю. Я держу его при себе, как грелку с горячей водой, чтобы чувствовать себя уютнее. Вероятно, Джо — единственный из нас, кто умеет обращаться с оружием. С тех пор как Тэккер достиг всего, чего мог, он сам рук не марал, а в случае необходимости нанимал кого-нибудь. Теперь у него к револьверу было такое же отношение, как у фабриканта к кастетам и слезоточивым газам, которые он покупает для расправы с рабочими. — А я и подавно не умею, — сказал Джо. — Я с самой войны не держал оружия в руках. — Джо был только посредником, нанимавшим для Тэккера убийц. Уилок улыбнулся. Он не верил ни тому, ни другому. — И все-таки я принужден отказаться, Бен, — сказал он. — Боюсь, что револьвер будет для меня не грелкой, а скорее слабительным. После этого Уилок долго не смотрел на револьвер. Он упорно отводил от него взгляд и старался разгадать, что задумал Тэккер. Тэккер сказал, что он сам еще не знает. Ему еще не все ясно, и прежде всего он должен узнать, что намеревается предпринять Фикко, и как далеко можно будет зайти, если они решат остановить его. Джонстон появился один. Он сказал, что Бэнт послал его вперед на лифте, а сам поднимается по лестнице, чтобы не попадаться лифтеру на глаза. — Вот тебе и на! — воскликнул Джо. Но Тэккер сказал: — А почему бы нет? Каждый заботится о своей шкуре, как умеет. Подниматься надо было на пятый этаж. Бэнт вошел отдуваясь. Тэккер послал Джонстона вниз, посмотреть, не увязался ли кто-нибудь за ними, чтобы перехватить Бэнта, когда тот будет возвращаться домой. — Ступай пройдись вокруг дома, как будто вышел подышать воздухом, — сказал Тэккер. — Подыши вместо Бэнта, — сказал Джо. Тэккер нахмурился, посмотрел на Джо и подумал: «Ну вот, еще один слабонервный тип на мою шею». Бэнт был пожилой, степенный человек. Он был невысок ростом, худощав, с длинной верхней губой, прикрывавшей крупные желтые зубы, прямым коротким носом, серыми глазами и редкими седыми волосами. На нем было синее пальто поверх серого костюма. Он не снял ни шляпы, ни пальто и присел на край постели рядом с Тэккером, засунув руки в карманы. Лицо его было серьезно. Пальто, застегнутое только на одну нижнюю пуговицу, вздулось пузырем, когда он сел, и его сухощавое тело торчало в этом пузыре, как палка. Тэккер спросил Бэнта, заручился ли Фикко какой-нибудь поддержкой, и Бэнт сказал, что он этого не думает. — Я бы тогда знал о нем, — пояснил он, — а я ничего о нем не слышал, пока вы сами мне не сообщили. Тэккер рассказал, как Фикко захватил Джилиама, и Бэнт выслушал весь рассказ молча. — Второй налет на банк моего брата — тоже его рук дело, — сказал Джо. — Может быть, — сказал Тэккер, — может быть. Чтобы досадить нам. В общем, более или менее ясно, что ему от нас надо. Он хочет заполучить кого-нибудь, кому известно, какие банки входят в синдикат. После этого он наложит выкуп на все банки, о которых дознается; а на тех лотерейщиков, которые не захотят платить, он донесет полиции, и полиция разгромит их банки. Вот, может быть, почему он выбрал для налета именно банк Лео, если, конечно, это его рук дело. Да, вероятно, это так. Он знает, что с брата Джо ему не получить выкупа. Как видно, он собирается давить таким путем и на нас, и на банкиров, и, если мы ничего не предпримем, мы рискуем потерять все банки. Они перейдут к нему, если мы не сумеем их защитить. — Можно сделать так, что доносы на банки не принесут ему никакой пользы, — сказал Бэнт. — Вот это-то я и хотел бы знать. Бэнт сказал, что, если найти способ поставить полицию в известность о том, какие именно банки, контролеры и сборщики входят в синдикат, он мог бы, пожалуй, устроить так, чтобы их не трогали. Способ предложил Уилок. Они напечатают новые карточки для Рудди — поручителя синдиката; всякий, имеющий такую карточку, или любая контора, на дверях которой такая карточка наклеена, принадлежит к синдикату. Бэнт сказал: он берется устроить так, что этой карточки будет достаточно, чтобы отвадить полицию. — Идет, — сказал Тэккер. — А как насчет остального? — Да, — сказал Джо, — как насчет выкупов, которые он собирается наложить на наши банки? — Мы можем натравить полицию на Фикко, — предложил Бэнт, — и убрать его с дороги. Уилок был против этого. — Кроме истории с Джилиамом, Фикко пока еще ничего не натворил, — заметил он. — А для нас будет совсем некстати, если это дело попадет в суд. Никогда нельзя сказать наперед, что может выплыть наружу из свидетельских показаний. — А как полиция его разыщет? — спросил Тэккер. — Это, вероятно, будет нетрудно, — ответил Бэнт. — Поработают сами, и ваши ребята помогут. — А я тем временем должен сидеть сложа руки и смотреть, как Фикко хозяйничает в моем синдикате и разрушает его или во всяком случае пакостит в нем? Не забудьте, что я вложил кучу денег в это дело, своих личных денег, совершенно добровольно, чтобы приобрести доверие. Бэнт встал; лицо его было все так же серьезно. — Ну так, — сказал он. — Если вам понадобится помощь полиции, чтобы разделаться с Фикко, дайте мне знать. — Он протиснулся боком между кроватью и коленями Уилока и, выбравшись из узкого прохода, остановился в ногах. Тэккер медленно поднялся вслед за ним. — Это ваш совет? — спросил он. — Да. — И вы считаете, что это хороший совет? — Да, очень хороший. — А по-моему, дрянной. — Не горячитесь, Бен, — сказал Бэнт и поднял руку, а Уилок вскочил на ноги и крикнул: — Одну минутку, одну минутку, прошу вас! — Что это значит «одну минутку»? — сказал Тэккер. — Я вложил без малого 110000 долларов своих личных денег в это дело. Я мог бы прибрать к рукам все банки, не затратив ни гроша, как сейчас Фикко старается сделать это. Но я купил их, купил потому, что хотел, чтобы был настоящий бизнес и чтобы лотерейщики работали на меня и имели ко мне доверие. Вы все просто ошалели, если думаете, что я буду сидеть и ждать, пока полиция сцапает Фикко, и смотреть, как он тем временем будет тут рыскать и хапать то, за что я платил деньги. К дьяволу! Я так дела не делаю. — А мне кажется, совет неглупый, — сказал Уилок. — Может быть. Значит, я дурак и как дурак считаю, что люди, которых я нанял и которым плачу, обязаны на меня работать, а я вправе требовать от них работы. Тэккер свирепо взглянул на Бэнта. Бэнт застегнулся на все пуговицы, обдернул воротник и повел плечами, оправляя пальто. — Что же вы от меня хотите? — спокойно спросил Бэнт. — Может быть, посадить по полисмену в каждый банк, чтобы они защищали вас от Фикко? — Нет, — сказал Тэккер. — Это было бы не очень умно, верно? — Я этого и не прошу. Но я хочу поставить Фикко с известность, что если я еще раз о нем услышу, то пошлю к нему, кого следует, и с ним поговорят. — Значит, вы знаете, где его найти? — Нет, но снестись с ним я могу. — А если он не испугается, тогда что? — Тогда, — сказал Тэккер, — я пошлю к нему, кого нужно, и с ним поговорят. Тишина, воцарившаяся в комнате, казалась плотной и густой. Слышно было, как дышит Джо. Рот у него был полуоткрыт, и на лице застыло напряженное выражение. Уилок все еще стоял с поднятыми руками. Голову он наклонил набок, и лицо у него досадливо сморщилось, а глаза блестели так, точно в них стояли слезы. Тэккер угрюмо смотрел на Бэнта, а Бэнт задумчиво морщил лоб. — Что ж, Бен, — сказал Бэнт. — Не я хозяин в вашем деле. Тэккер не ответил. — Но если вы хотите знать мое мнение, я вам скажу. — Я только и жду весь вечер, — сказал Тэккер, — чтобы вы наконец высказались начистоту, что же вы все-таки думаете. — Я думаю, что если вы посидите тихо и смирно, это вам не повредит. — Вам не повредит, вы хотите сказать? — Да, и мне. Ни вам, ни мне не повредит. Если же вы попадете в газеты сейчас, когда Холл… Ведь он имеет полномочия возбудить любое судебное дело. Он может совать свой нос всюду, куда только ему вздумается. — Теперь все ясно, — сказал Тэккер. — Вот когда мы услышали правду. — Бросьте, Бен, вы всегда об этом знали. — Да, но я хотел услышать своими ушами, что вы боитесь Холла. — Конечно, боюсь. А как же иначе? Времена тяжелые, все жаждут перемен, а мистер Холл поставлен на такое место, что ему это как раз на руку. Избирателям приходится туго, они волнуются и сами не знают, чего хотят, а поэтому им прежде всего хочется посчитаться с кем-нибудь. Поэтому всякий, кто скажет им, что их грабят, и пообещает разоблачить грабителей, тот у них и герой. Сейчас мистер Холл взял монополию по этой части. Они думают, что он может раскрыть, кто их грабит, и навести порядок. Нет, нам остается только ждать, пока мистер Холл сам влипнет, потому что ничего не сумеет сделать, или, наоборот, сделает столько, что получит монополию покрупнее. — И все вы ждете, все? И те, кто растаскивает мое пивное дело? — Да, — сказал Бэнт. — Нам всем, и всем, кто связан с нами, надо сейчас выждать. Вот например: я знаю, как добраться до мистера Холла; я знаю, как он ведет судебные дела, и мог бы лишить его адвокатского звания, а то и засадить в тюрьму. Но какая мне от этого польза? Я могу выставить против него всеми уважаемых свидетелей из самых высших нью-йоркских сфер, а приговор кто вынесет? Любой суд присяжных, любая корпорация юристов, любой редактор газеты скажет: «Мистер Холл, вы прекрасно делаете, борясь с этими людьми их же собственным оружием. Мистер Холл, поздравляем вас, наконец-то вы поняли, что нельзя быть честным, охотясь за жуликами». Они побоятся сказать иначе. И если мы открыто выступим против Холла, мы только сядем в лужу. Нас самих назовут жуликами — мы, мол, заступаемся за жуликов. Сейчас дело обстоит так, что мистер Холл может сделать решительно все, потому что он против нас, а мы не можем сделать ничего, раз он против нас. — Так оно всегда и бывает, когда крупный делец имеет и монополию, и положение в обществе, — сказал Уилок. Тэккер не обратил на него внимания. Он продолжал смотреть на Бэнта. — Я так понимаю, — сказал он, — что я попал между вами и Холлом? — Да, таково положение вещей, Бен… Я думал, вы знаете. — Да, я знаю, очень хорошо знаю, но мне хотелось, чтобы вы сами это сказали, и, кроме того, я желаю услышать, что вы можете предложить. — Я могу сделать только одно: действовать как можно осторожней. Если вы полезете напролом, попадете в газеты и дадите им вытащить на свет весь старый хлам… что ж, разумеется, понятно, я постараюсь сделать для вас все, что смогу. — Да, я вам советую постараться. — Вы могли бы не говорить мне этого, Бен. — Я просто хочу, чтобы не было недоразумений. Если Холл доберется до меня, то я буду не единственный, до кого он доберется. — Напрасно вы мне это говорите, Бен. Это несправедливо. Я только хочу, чтобы вы были так же осторожны, как я. — Если я влипну, так и вы влипнете. Вот что справедливо, по-моему. — Я не собираюсь ссориться с вами, — сказал Бэнт. — Нет, я знаю, черт подери, что вы не собираетесь. Но если вы воображаете, что я уступлю свой бизнес только потому, что какой-то мелкий воришка, хулиган этого хочет, а какой-то адвокатишка вздумал на меня коситься, — так вы попросту рехнулись. — Тэккер обернулся к Джо и Уилоку. — Слышите вы? — закричал он. Оба с испугом взглянули на него, но не сказали ни слова. Бэнт направился к двери. — Постойте, — сказал Тэккер. — Мне еще нужно получить от вас разрешение на револьвер для Уилока. Бэнт, обернувшись, посмотрел на Тэккера с удивлением. — Да, — сказал Тэккер. — Хочу посмотреть, можете ли вы для меня хоть что-нибудь сделать за те деньги, которые я вам плачу. — Сейчас? Ночью? — Да, сейчас, сию минуту. Вот телефон. — Тэккер показал на ночной столик. — Если вы ничего не можете для меня сделать, какого дьявола я вам плачу? — Мне не нужен револьвер, — сказал Уилок. Тэккер повернулся к нему, все еще показывая пальцем на телефон. — Помолчите, — сказал он. — Помолчите и не суйтесь не в свое дело. Бэнт спокойно стоял и думал. Он думал о том, что Тэккер того и гляди сорвется с цепи, и, пожалуй, лучше, не теряя времени, арестовать его, чтобы опередить Холла. Но Бэнт знал Тэккера давно, работал с ним уже не первый год. Он знал, что в критическую минуту Тэккера можно будет прибрать к рукам. Так бывало и раньше. К тому же время еще есть, — он всегда успеет опередить Холла в случае скандала. Он узнает об этом раньше, чем Холл. — Уилоку придется оставить отпечатки пальцев, — сказал он. — Лучше бы сделать это утром. — Я хочу, чтобы это было сделано сейчас, — сказал Тэккер. — Хорошо, Бен, но только вы зря поднимаете шум из-за пустяков. — Для меня это не пустяки. — Послушайте, — сказал Уилок. — Я устал. Чего я потащусь среди ночи в Главное управление? — Ладно, — сказал Тэккер. — Но я хочу, чтобы вы сейчас же при мне договорились обо всем по телефону, так, чтобы завтра не было никаких задержек. Разрешения на оружие выдавались только за подписью начальника полиции. Бэнт с улыбкой взрослого, потакающего капризам избалованного ребенка, направился к ночному столику. — А телефон в порядке? — спросил он, указывая на аппарат. — Да, да, в порядке, — ответил Тэккер. — Никто не знает, что я здесь. Они не могли еще никого подсадить. Все молчали, пока Бэнт говорил по телефону. Начальника полиции не оказалось дома; Бэнт позвонил его заместителю, и в трубке послышался его голос — тонкий и скрипучий. — Это для одного из моих друзей, — сказал Бэнт и повторил фамилию по буквам: «У-и-л-о-к». — Это адвокат Тэккера? — услышали они вопрос заместителя начальника, и Уилок сморщился и беспомощно поглядел вокруг. — Я бы очень хотел оказать ему эту любезность, — сказал Бэнт. Потом они услышали, как заместитель начальника полиции назвал Бэнту фамилию чиновника, которому утром будет поручено это дело, и прибавил, что Уилок может прийти завтра в любое время после девяти часов утра. Передав весь разговор Тэккеру, Бэнт улыбнулся. — Вы знаете, — сказал он спокойным, дружелюбным тоном, — это не такой уж пустяк — заставить полицию держаться подальше от карточек вашего Рудди. Тэккер, видимо, смутился. — Что верно, то верно, Эд, — сказал он. — Вы не совсем в своей тарелке, правда? Развинтились немножко? — Вы сами знаете, со всяким бывает. — Тэккер виновато улыбнулся. Когда Бэнт ушел, Джо спросил, не думает ли Тэккер, что Фикко намерен захватить Лео. — Я не гадалка, — ответил Тэккер. — Мне нужно знать! — сердито закричал Джо. — Лео сам за себя постоять не может, а если я скажу ему про Фикко, он совсем ошалеет и может натворить черт знает что. — Он будет делать то, что надо, как все. — Я не думаю, чтобы Лео рисковал больше, чем любой из нас, — сказал Уилок. — Да, — сказал Тэккер. — Вы слышали — Джилиам ведь говорил, что Фикко не собирается трогать Лео. Если уж он за кем-нибудь охотится, так это за мной. Что ему за интерес возиться с вами? — Хорошо! — воскликнул Джо. — Почему же нельзя было сразу сказать и не тянуть меня за душу? Джо вскоре ушел, все еще взволнованный и злой, и с Тэккером остался один Уилок. Джонстон дождался Бэнта и повез его в безопасное место, где Бэнт должен был пересесть в такси. — Попали в переделку, — сказал Тэккер. — Да, и я до сих пор не знаю, что вы решили делать. — Не так-то легко решить. — Тэккер поскреб подбородок, уставившись в пол, потом поднял глаза на Уилока. — Если я посажу своих ребят в банк, чтобы держать Фикко подальше, — сказал он, — выйдет, что я снова с ними связался, и все начнется сначала — опять мы будем замараны, так? — Так. — А если я уберу этого сукина сына или хотя бы припугну его, пойдет кавардак, и всех нас выволокут на свет божий, и газеты вцепятся в нас, а больше всего неприятностей нужно ждать от Бэнта. Я знаю этого субъекта. Я всех их знаю. Бэнт забьет мне мяч в ворота раньше, чем этот адвокатишка Холл успеет скинуть свитер и вступить в игру. — Не сомневаюсь. Так что же вы думаете делать? — Пока еще не знаю, — сказал Тэккер. — Но я вложил в это дело 110000 долларов и могу сказать вам одно: я отправлю и Фикко, и Холла, и Бэнта, и всю их треклятую шайку к черту в пекло, прежде чем позволю хоть пальцем тронуть мой бизнес. — И себя самого? — Что? — Себя самого тоже к черту в пекло? И себя туда же? — Уилок улыбался неприятной, натянутой улыбкой. — К черту! Это мои деньги. Больше я ничего знать не желаю. Деньги мои, и они должны принести мне доход. Вот все, что я знаю. |
|
|