"Знамя химеры" - читать интересную книгу автора (Иванов Алексей Александрович)

Глава 12 Рождённый для вечной войны.

Открыв глаза, я увидел двух неразлучных сестёр-соперниц Уртай и Аишиу, бледно мерцающих на звёздном небосклоне.

По легенде, так звали двух сестёр-ангелов, погибших в бою друг с другом при восстании ученика Творца Икиминису (с эльф. — "Несущий свет"). Творец победил, Икиминису и его сторонники был низвергнуты с небес, Икиминису стал зваться Падшим. Творец, скорбя о восстании ангелов, создал две луны, назвав их в честь трагически погибших сестёр. По другой версии, Творец создал Аишиу в честь своей любимой ученицы, а к созданию Уртай приложил руку Падший.

Уже давно перевалило за полночь, а значит, наступил новый день. Особый день…

Под головой шуршало сухое сено, справа виднелся вход в большую конюшню. Видимо, к ней меня перенесли гномы, чтобы я отлежался. Снадобий от ударов по голове алхимики ещё не изобрели. А жаль. Обычно легкораненые гномы не покидали стен, залечивая раны с помощью различных зелий, тяжелораненых отправляли в пещеры. Там, в глубине горы, им оказывали помощь два мага воды из людских королевств, по счастливой случайности оказавшиеся в Железном холме.

Я поднялся на ноги, голова немного кружилась. Поправив пристёгнутый к поясу меч, ощупываю затылок и случайно надавливаю на здоровую шишку — в голову входят раскалённые шипы боли. Зря я снял шлем. Кстати, а где он? Осторожно покачиваю головой из стороны в сторону, затёкшая шея встречает движения приветственным хрустом.

— Здорово меня приложило, — говорю я сам себе, озираясь в поисках шлема.

Из темноты конюшни донеслось фырканье одинокой лошади. Где-то я уже это слышал?

— Ветер, это ты? — позвал я во мрак.

Боевой жеребец медленно вышел из темноты, приветственно мотая головой. Гномы уже пару раз жаловались мне на его своенравное поведение: конь не захотел отправиться в пещеры вместе с остальными лошадьми, поэтому его оставили в конюшне. Подойдя, он легонько боднул меня головой и принялся обнюхивать руки в поисках угощения.

— Прости, из меня плохой хозяин, — погладил я шею жеребца. — Столько дней тебя не навещал, а теперь явился без подарка. Но ничего, я обещаю исправиться.

Ветер недоверчиво фыркает.

— Пока затишье, надо отвести тебя в пещеры.

Найдя в небольшой пристройке конскую упряжь, тщательно оседлываю Ветра. Конь постоянно косился на меня и в нетерпении постукивал копытами, похоже, вынужденное прозябание в пустой конюшне ему здорово надоело. Пожалуй, этот конь любил войну больше меня. Странно, что герцог ездил на этом почти семифутовом красавце. Обычно эльфы предпочитают лёгких и стремительных лошадок Алкестийской породы. Что не удивительно: эльфийским конным лучникам кони нужны для того, чтобы не подпускать врага слишком близко. Эльфы не используют тяжёлую кавалерию, даже тяжёлая пехота была редкостью в их армиях. Алкестийцы для атаки наездом не подходили, лошадь прекрасно понимает, когда её жизнь в опасности, и логично предположить, что столкновение с ощетинившимися сталью боевыми порядками не вызовет у неё энтузиазма. От врага такой конь стремился убежать, что эльфам, в принципе, и требовалось.

Ветер же был настоящим рыцарским конём Королевской породы, выведенной людьми. Такие кони в предчувствии предстоящего кровопролития грызут удила и роют землю копытом. Они полагают, что все, кто встают у них на пути, совершают большую ошибку. Рыцарский конь без дрожи ступает по лужам крови. Не испугается, если его направить в толпу врагов, а врагом он считает всех, кто стоит на пути, указанном всадником. Оборотной стороной огромной силы рыцарских коней была их недостаточная выносливость, но, как я уже успел проверить, к Ветру этот недостаток не относился.

— Нет, сегодня мы воевать не будем, — остужаю пыл настроившегося на битву жеребца. — Я отведу тебя за третью стену, там за тобой присмотрят.

Запрыгнув в седло, направляю Ветра вверх по опоясывающей Железный холм дороге. Конь глубоко и грустно вздыхает, и идёт в сторону тёмного силуэта третьей крепостной стены.

Третья стена. Кажется, толстые стены вырастают прямо из скал. В отличие от первой и второй стены, она не опоясывает Железный холм. Стена идёт по горным склонам вдоль поднимающейся вверх широкой дороги и охватывает весь западный склон и часть южного склона, завершаясь около огромной надвратной арки, покоящейся меж двух квадратных башен. Дорога продолжает подниматься выше, оборачиваясь вокруг горы подобно гигантской змее, конец дороги теряется где-то в гигантском леднике на вершине.

Атаковать третью стену в лоб — сущее безумие. Осадные машины уже не могут докинуть свои разрушительные снаряды до её бастионов. Стены покоятся на крутом и высоком горном склоне, поэтому лестницы и крючья не достанут. Таран придётся вести вдоль стен под огнём множества защитников, да и разбить тараном ворота, построенные гномами…

Наверное, третья стена неприступна, но, как сказал Бальдор, всё когда-то случается впервые.

Ветер медленно поднимается в гору. Внизу светлячками мерцают огоньки в окнах домов, расположенных у стены. Там располагаются на ночлег многочисленные защитники, за темнеющей полосой полуразрушенной первой стены виднеются огни лагерей гоблинов.

Неожиданно в сотне ярдов от первой стены один за другим загораются новые огоньки, подобно светлячкам они взлетают в небо и, достигнув наивысшей точки, устремляются к земле. В пригороде начинают вспыхивать многочисленные огни пожаров. Большая часть пригородных построек принадлежала состоятельным гномам и была построена из дерева. В небогатом лесами горном королевстве это считалось признаком достатка и роскоши. Теперь гномы за это расплачивались. Зажигательные снаряды превращали дорогие постройки в громадные костры. На стенах забили сигнальные колокола, в огнях пожаров заметались фигурки гномов.

Развернув Ветра, я направил его обратно. Огненные снаряды волна за волной обрушиваются на пригород. Пожары разрастались, пригород превратился в частичку огненного ада Падшего. Метались испуганные лошади, мелькали фигурки гномов, пытающихся тушить многочисленные пожары.

Ветер подобно стреле несётся к стене. На ней, в свете разгорающихся пожаров, суетятся защитники. Подлетев к одной из башен, Ветер подчиняется моей команде и останавливается. Покинув седло и оставив коня, я бегом поднимаюсь на стену по винтовой лестнице башни. Распахиваю деревянную дверь и оказываюсь в самом хаосе битвы.

Гоблины ставят лестницы, гномы стараются их сбить. Арбалетчики отчаянно лупят в темную, кричащую массу под стеной. Около соседней башни уже вовсю кипит битва. В самом центре сражения рубится Бальдор. Гоблины набрасываются на него, словно собаки на медведя, но гном, ловко действуя секирой, оставляет после себя только окровавленные трупы. Вытащив Химеру, иду к нему на помощь, спина к спине мы продолжаем схватку.

Гоблины волна за волной, с дикими криками и визгом карабкаются по веревкам и лестницам лишь для того, чтобы встретить злую смерть под топорами и секирами гномов. Через некоторое время я с удивлением обнаружил, что врагов уже не осталось, нападение прекратилось так же внезапно, как и началось.

Сквозь пелену усталости до меня донёсся голос Бальдора.

— Отходим, принц, мы отходим! — кричал он, указывая в сторону третьей стены.

На третьей стене погребальным набатом били сигнальные колокола. Под стенами метались отступающие отряды гномов.

— Назад, все назад!!! Приказано отступать! Гоблины взяли северные ворота! Северные стены пали! Отходим! — неслось отовсюду.

— Отступаем! — прохрипел я.

Отступать! — зычно повторил мой приказ Бальдор. — Шевелитесь, если не хотите стать кормом для червей!

Быстро, но без паники гномы покинули стены. Выстроившись в колонну, они стали медленно отходить к третьей стене, тяжелораненых уносили на щитах, легкораненые шли сами. Жар сушил кожу, пожары всё разгорались, большая часть узеньких улочек была объята огнём. Приходилось петлять в лабиринте пригорода, выискивая наиболее безопасную дорогу. Хорошо, что сильный северный ветер сносил дым в сторону, но, несмотря на это, третья стена уже тонула в сером мареве. Гарцующий подо мной Ветер нервно косился на огни пожаров.

— Бальдор, а мы не задохнёмся от дыма? — спросил я гнома.

— Нет, если достигнем пещер, — тяжело дыша, ответил он.

— В пещерах воздух циркулирует при помощи специальных машин, — добавил он, видя мой недоумевающий взгляд.

Я мало что понял из его объяснений, но принял за истину только один факт: смерть от дыма нам не грозит.

В нашу колонну вливались гномы из других отрядов, многие из них были ранены. Вся дорога на вершину была забита отступающими. Наша колонна достигла ворот одной из последних, слишком поздно мы выступили.

— Где сотня Янвира? — спросил я, проводив взглядом последний отряд, проходящий в тёмный провал ворот.

— Клянусь Творцом, они вышли вместе с нами! — ответил Бальдор. — Может, они просто отстали?

— Я возвращаюсь, — разворачиваю Ветра в сторону пылающего пригорода.

— Леклис, это безумие, там уже полно гоблинов! Надо закрывать ворота!

— Я возвращаюсь!

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ — САМОЕ БОЛЬШОЕ ПРОКЛЯТИЕ.

— Удачи, Лекс, — тихо прошептал Бальдор, но я услышал.

— Творец, сделай так, чтобы я их нашёл, — прошептал я, глядя на Аишиу.

Его сотня шла последней, когда их догнал окровавленный гном с закинутым на спину щитом. В щите пестрело оперение нескольких стрел.

— Гоблины близко, — прохрипел он.

— Где? — спросил Янвир, с горечью наблюдая за медленно идущей колонной.

— А Падший его знает. Вся северная окраина — это сплошное поле битвы. Гоблины словно саранча расползаются по улицам, но их основные силы идут вдоль крепостной стены.

— Сообщить принцу? — спросил один из десятников, нервно озираясь в сумрак боковой улицы.

— Да! Хотя нет, подожди немного! — задумался Янвир.

Сообщить принцу? И какое он примет решение? Скорее всего, он с частью воинов останется прикрывать отход.

Янвир тяжело вздохнул. Он видел, как медленно и устало двигалась колонна. Из тысячи Чёрного принца в строю осталось чуть больше половины. Остальные либо погибли, либо были отправлены к целителям.

Оставшиеся в строю слишком устали. Пять дней бесконечной битвы с редкими перерывами на сон измотают кого угодно.

Янвир принял решение. Его сотня единственная не участвовала в боях, по большей части они только и делали, что патрулировали высокую стену да перетаскивали раненых и убитых после боя.

— Мы должны задержать гоблинов, — оглянулся он на свою сотню. — Больше просто некому.

— Творец в помощь! — раненый гном побежал за колонной, тающей в сумраке ночи.

По освещаемой огнями пожаров улице сотня вернулся к стене.

— Плотнее строй! Взвести арбалеты! — тихо скомандовал Янвир, наблюдая за тёмной массой, двигающейся вдоль стены.

Гномы построились пятью шеренгами поперёк широкой улицы. Первая шеренга встала на колено и вскинула арбалеты, две следующие за ней шеренги повторили её действие. Часть гномов заняла позиции на стене. Гоблины заметили перекрывших дорогу гномов и с яростными криками бросились вперёд.

— Пли! — скомандовал Янвир, когда гоблины подошли совсем близко.

Раздались щелчки спущенных арбалетов. Словно коса смерти прошла по рядам гоблинов. Болты, пущенные почти в упор, пробивали по два, а порой и по три худых низкорослых тела. Ночную улицу наполнили крики раненых и умирающих. Видя такое мгновенное истребление чуть ли не сотни своих сородичей, гоблины дрогнули и стали откатываться назад.

— Бегут! Они бегут! — радостно закричал кто-то из гномов. Его крик тут же подхватили остальные.

Храбрость и глупость часто ходят рука об руку. В бессмысленной попытке нагнать отступающих врагов первая шеренга вскочила на ноги и, выхватив топоры, бросилась вперёд. За первой шеренгой бросились в атаку остальные гномы. Гоблины, возможно, не были хорошими воинами, но бегунами они были отменными. Гномы всё бежали и бежали за темнеющими рядами, но догнать легконогих врагов не могли. Мимо проносились огни горящих домов и чёрные провалы улиц.

— Сзади! — прокричал один из гномов, прежде чем метательное копьё пробило его грудь.

— Больно, мама… — с тихим стоном он повалился на холодные камни дороги.

Янвир оглянулся. С одной из боковых улиц вслед наступающим гномам катилась новая волна гоблинов.

— Круг! Строим круг! — отчаянно закричал Янвир, но было поздно.

Нападавшие захлестнули гномов, не успевших сомкнуть ряды. Отступающие гоблины также развернулись и вступили в бой. Начался бешеный хаос рукопашной схватки в смешанных порядках. Гном убивал гоблина и тут же умирал сам от руки его товарища, тот в свою очередь умирал от руки другого гнома.

Янвир крушил гоблинов своим огромным двуручным топором. Враги падали, но на смену им лезли все новые и новые. Внезапно в его плечо вошла стрела, он пошатнулся, и в тот же момент копье пронзило его бедро. Из последних сил подняв над головой топор, он бросился в кипящую свалку. Удар по ногам поверг его на колени, и два коротких меча разом вонзились ему в грудь. Он почувствовал, что оказался на земле и попытался в последний раз поднять топор, но чей-то грязный сапог наступил ему на руку. Гоблин злорадно усмехнулся, обнажив кривые жёлтые зубы. Удар тяжёлой палицы прервал жизнь молодого гнома.

Копыта Ветра гулко стучали по булыжникам мостовой. Равнодушные диски лун смотрели на объятые огнём улицы. Колокола на третьей стене смолкли, тишину ночи нарушал лишь треск пожаров и глухие отзвуки битвы на Северной стороне.

На первых мертвецов я наткнулся на крыльце таверны, в которой мы с Бальдором «праздновали» оставление первой стены.

Одиноко скрипела вывеска с изображением пивной кружки. Под вывеской лежала хозяйка гостиницы, из её груди торчало несколько стрел. Рядом покоился широкоплечий гном, утыканный стрелами, словно подушечка для иголок. Из трактира доносился грохот разбиваемой посуды и визг гоблинов.

— Стой здесь! — приказал я Ветру, отведя его в небольшой узкий проём между двух домов.

Обнажив меч, я подошёл к распахнутой двери, осторожно ступил на порог таверны и настороженно осмотрел полутёмный зал. На полу храпел с десяток пьяных гоблинов, этот малорослый народец отличался крайней тягой к вину, но абсолютно не умел пить. Двух-трех кружек пива им хватало, чтобы упиться до поросячьего визга. Около пивных бочек дралась парочка гоблинов, видимо, оказавшихся крепче своих собратьев. За большим столом в центре зала сидел одинокий гоблин и с удивлением смотрел на меня. Убедившись, что я — не пьяная галлюцинация, он поднялся со своего места и кинулся вперёд, размахивая коротким кривым мечом. Не добежав пары ярдов, он споткнулся о спящего товарища и, пролетев остаток разделяющего нас расстояния, напоролся на лезвие Химеры.

Спящий гоблин открыл глаза. Посмотрев мутным взглядом на мёртвого собрата, он перевернулся на другой бок и захрапел. На короткую схватку обратила внимание только парочка у стены. Один из них схватил короткое копьё и бросился на меня, другой подхватил лежащий на столе взведённый арбалет и выстрелил. Арбалетный болт пробил тело бегущего ко мне гоблина и застрял в стене в добром ярде от меня. Арбалетчик бросил разряженное оружие и выхватил короткий меч. Злобно вереща, он бросился навстречу своей смерти.

Химера пропела смертельное приветствие, отрубив мечнику руку. Гоблин упал, и я добил его ударом в горло. Оглядев зал, я прошёлся вдоль рядов пьяных гоблинов и безжалостно их перебил.

Убить беззащитных врагов…

Несколько месяцев назад я бы ужаснулся такому деянию. А сегодня испытал только тупое равнодушие. Вытерев Химеру, я покинул гостиницу и продолжил поиски сотни Янвира.

Ещё дважды я нарывался на патрули гоблинов, но оба раза меня выручал Ветер. Проламывая ряды врагов, он уносил меня в спасительную тьму. Несколько раз я сталкивался с большими отрядами гоблинов, которые занимались своим излюбленным занятием — грабежом. В схватки я не вступал, а просто сворачивал в сторону. Наконец, пропетляв в лабиринте кривых и узких улочек, я вышел к стене.

Небо заволокло серыми тучами, стало ещё темнее. Ветер стих. Сначала робко, а потом все настойчивей и сильней застучали по крышам домов и камням мостовой капли осеннего дождя. Зашипели кострища пожаров, сдающие свои позиции под натиском дождя. Весёлые капли сгоняли кровавые лужи с камней мостовой.

Я закрыл глаза Янвира и поднялся с колен.

Сто двадцатый…

Ровно ста двадцати гномам я закрыл глаза сегодня ночью. Тишину ночи разорвал мой полусумасшедший смех. У судьбы отличное чувство юмора! Черного юмора! Ведь сегодня особый день: мне исполнилось двадцать лет…

— Я ненавижу тебя! — закричал я, грозя мечом небесам. — Ты слышишь, Творец? Почему я, всегда я? Мне надоело хоронить своих друзей, Творец. Кто мы для тебя? Дети? Или мы просто фигурки на шахматной доске в вашей вечной войне с Падшим.

Перебивая шум дождя, донеслось шарканье множества ног по камням мостовой одной из боковых улиц. Небольшой отряд гоблинов выступил из сгустившегося мрака.

— Сдаваться, воина, — коверкая слова, проворчал один из низкорослых силуэтов в смешном рогатом шлеме. — Или мы тебя убить.

Мои губы перекосились в сумасшедшей ухмылке, я покрепче перехватил Химеру и бросился на гоблинов.

Бальдор, прячущийся от дождя под аркой ворот, нервно раскуривал свою любимую трубку.

— Больше ждать бессмысленно, надо закрыть ворота, — сказал сотник стражников.

— Подождем ещё немного, — попросил Бальдор, вглядываясь в ночную мглу.

— Больше никто не придёт. На улицах остались лишь гоблины и мертвецы. — Тихо! — перебил его Бальдор.

— Да говорю же: надо закрывать ворота, — повторил сотник стражников, но Бальдор его уже не слушал.

Из темноты уходящей вниз дороги раздавался отчётливый стук копыт, приглушаемый лишь шумом дождя. Из мрака вынырнула фигура всадника на огромном гнедом жеребце. Усталый жеребец направился к распахнутым воротам.

Всадник поднял голову и убрал копну чёрных волос, упавшую на лицо. Только сейчас Бальдор увидел страшный облик принца. Его левая бровь была рассечена, из раны толчками выходила кровь, превращая лицо в ужасную маску. В плече виднелось сломанное древко короткой стрелы, капли дождя смешивались с каплями крови. Но больше всего повидавшего жизнь гнома поразили глаза принца, горящие через кровавую маску алыми угольками. В них было столько ярости и боли, что гном не смог долго в них смотреть и опустил взгляд.

Миновав ворота, Леклис, тяжело покачнувшись, покинул седло.

— Закрыть ворота! — скомандовал стражник, и створки ворот медленно поползли навстречу друг другу.

— Вам надо к целителям, — Бальдор настороженно взглянул в лицо Леклиса.

Тот лишь молча кивнул.

— Идите, я позабочусь о Ветре.

Принц поцеловал своего коня в нос и потрепал его шею, после чего отдал поводья Бальдору. Жеребец с явным неудовольствием оставил своего хозяина. Леклис глубоко вздохнул и подставил лицо под капли осеннего ливня. Смотрящий на принца Бальдор так и не понял, что струится по его лицу — дождь, слезы или все вместе. Прихрамывая, принц побрёл к зияющим пещерным входам.

— Проводи принца, — кивнул одному из своих воинов стоящий рядом с Бальдором сотник стражи. — Пробиться в такой темноте в одиночку…

Бальдор только покачал головой.

— Он не считает это удачей.

— С чего ты так решил?

— Он отправился в пригород за сотней Янвира.

— Зачем?

— Последнее пополнение, — пояснил Бальдор, видя непонимающий взгляд стражника.

— Понятно, — тяжело вздохнул гном. — У меня большая часть воинов последнего набора. Ты думаешь, он не нашёл ту сотню?

— Или нашёл слишком поздно.

— Его вины в этом нет.

— Я знаю, но для него это не оправдание. Он часто насмехался над благородством и честью. Говорил, что для него эти понятия мертвы. Но втайне он остался верен этим идеалам.

— Если бы все правители так переживали за простых солдат — войн бы не было, — тяжело вздохнул стражник.

— Ну же, Эйвилин, сосредоточься.

Эйвилин в который раз попыталась повторить заклинание, но ничего не произошло.

— У меня не получается. Может, твой перстень ошибся? — девушка устало присела на небольшую скамейку в глубине цветущего парка.

Это невозможно, — опустилась на скамью рядом с дочерью Весмина. — Попробуй ещё раз.

Не забудь. Сначала представь, что катаешь на ладони небольшой шарик.

— Ладно, я попробую, — девушка вновь поднялась.

Весмина внимательно следила за действиями дочери.

— Yil la lis, — в очередной раз проговорила Эйвилин. — Yil la lis.

На её ладони вспыхнул небольшой мерцающий шарик. От неожиданности девушка тряхнула рукой, шарик упал на землю и рассыпался сверкающими искрами.

— Вот видишь, девочка, у тебя всё получается! — Весмина обняла дочь.

— А что может этот шарик? — спросила взволнованная девушка.

— Это светлячок, — пожала плечами Весмина. — Простейшее заклинание школы Огня. Можешь освещать им дорогу в темноте, пока не выучишь что-то более эффективное.

— Мне что, придётся учиться в университете Общей Магии? — Эйвилин с ужасом представила себя на первом курсе в окружении малолетних детей.

— Не переживай, дочка. Я сама займусь твоим обучением, это не такая уж редкость, когда маги воспитывают детей с Даром. Всю нужную теорию сможешь почерпнуть из книг, которые я тебе дам. Только не пытайся пробовать новые заклинания без меня.

Девушка быстро кивнула. Перспектива заниматься с матерью, а не в университете, казалась ей боле заманчивой.

— Думаю, при интенсивных занятиях ты через год сможешь получить звание Адепта, — продолжила Весмина.

— Через год? — Эйвилин не смогла скрыть своё изумление. — Но в академиях и университете учатся не менее восьми лет.

— Обычно там учатся с десятилетнего возраста, — улыбнулась Весмина. — Туда попадают дети разных сословий и рас, многих сначала приходится научить читать. Первые пять-шесть лет там не учат практической магии.

— Вот вы где? Как успехи? — раздался за их спинами голос.

Весмина радостно оглянулась, и в следующее мгновение оказалась в объятиях мужа, наслаждаясь его теплом. В последнее время Артис редко бывал с семьёй, слишком много дел свалилось на него с тех пор, как он был назначен командующим армией.

— Все хорошо, перстень не мог ошибиться. Я займусь её обучением, — прошептала Весмина, разрывая объятия.

— Какие новости? — обнявшись с отцом, спросила Эйвилин.

— Одна хуже другой, — устало присел на скамейку Артис. — Разведчики сообщили, что гоблины обложили Железный холм плотным кольцом. Первая и вторая стена уже пали, нижние ярусы гномьей столицы затоплены водой и гномы отрезаны от внешнего мира, а у них так мало продовольствия!

— Когда мы выступим с армией? — положив руку на плечо мужу, спросила Весмина.

— Крайний срок две недели. Постой, — осёкся он, — а почему это "мы"?

— Ты забыл, что твоя жена Боевой маг?

— Дорогая, там может быть слишком опасно. Не лучше ли тебе остаться вместе…

Весмина нежно взяла его за подбородок и приподняла его лицо, чтобы он смотрел прямо в её яркие зеленые глаза. Спустя какое-то время Артис с удивлением осознал — все заранее приготовленные аргументы тонут в зелёном океане глаз стоящей перед ним женщины.

— Эйвилин поедет с нами, — Весмина погладила мужа по щеке.

Артис лишь тяжело вздохнул. У бывшего наследного принца, опытного политика и героя пограничных войн, было только две слабости, и обе сейчас были рядом с ним и любяще смотрели в его глаза.

— А говоришь, что я упрямый — сдался он. — Обещай мне, что не будешь рисковать и побережёшь девочку.

Девочка!!!

Эйвилин обижено тряхнула копной золотых волос, но возражать не стала.

— Ты меня ни с кем не перепутал? — проговорила Весмина. — Это ты часто забываешь, что тебе нельзя лезть в гущу схватки.

Весмина уселась мужу на колени и подавила возможный протест нежным поцелуем. Артис крепко обнял жену.

Глядя на обнявшихся родителей, Эйвилин только завистливо вздохнула. Оставив влюблённую парочку наедине, она направилась в сторону виллы.

— Они пришли, мой лорд, — дворецкий согнулся почтительном поклоне.

— Отлично, зови их сюда.

Герцог Уриэль нервно прошёл по своему кабинету и сел в большое кресло, сделанное в виде императорского трона. В комнату вошли две фигуры, закутанные с ног до головы в тёмные плащи. Капюшоны были откинуты, но лица вошедших прятались за странными тряпичными масками с вырезанными отверстиями на месте глаз. В абсолютной тишине они проследовали в центр кабинета и остановились перед герцогом. Красные глаза с равнодушием смотрели на замершего Главу Трибунала.

— Почему вас двое? — герцог нервно переводил взгляд с одного визитёра на другого.

Более высокая фигура вышла немного вперёд.

— Контракт возьму я, а это — мой ученик.

— Хорошо, пусть остаётся, — передёрнул плечами герцог. — Вы должны выполнить одно деликатное поручение.

Герцогу показалось, что один из убийц усмехнулся.

— Для других поручений нас не вызывают.

— Вот плата, — герцог протянул убийце мешочек, небольшой, но тяжелый, доверху набитый золотыми монетами. — Ваша цель довольно давно и успешно скрывается от императорского правосудия, найти его будет очень сложно.

— У нас свои способы поиска. Кто цель? — убийца равнодушно протянул золото своему ученику.

Обманывать убийц Анклава не решился бы и сам Император.

— Мятежный принц Леклис! — глаза герцога мстительно сверкнули.