"Лето коронации" - читать интересную книгу автора (Пембертон Маргарет)

Глава 12

Зак вообще не был склонен к сочувствию, но, шагая рядом с Леоном по пустоши, он проникся к нему симпатией и жалостью. Несмотря на все предпринятые усилия, след Мэтью не отыскался ни в Ротерхите, ни в Гринвиче.

– Мэтью никогда не был взбалмошным ребенком, – в сотый раз заверял Зака Леон. – И что на него нашло? Исчез, никому ничего не сказав. У меня это в голове не укладывается. Ерунда какая-то! – Он провел рукой по жестким курчавым волосам.

Зак сочувственно кашлянул, давая понять, что разделяет его тревогу и недоумение. Достав из кармана пачку сигарет, он протянул ее Леону и закурил сам.

– Папа! Папа! – донесся издали девичий голос, и оба резко обернулись. Их догоняла Дейзи, крича на бегу: – Папа, Мэтью прячется на твоем старом баркасе! Об этом догадался Билли!

– Черт бы меня подрал! – в сердцах воскликнул Леон.

– Билли остался на «Дикой рябине» дожидаться его возвращения, – задыхаясь, продолжала Дейзи, – а я решила, что нужно сообщить вам, чтобы вы не нервничали.

Леон отшвырнул зажженную сигарету и помчался навстречу приемной дочери. Девушка упала в его объятия и прижалась к его груди. Глаза ее сверкали.

– Мы нашли в каюте старые газеты, пустые консервные банки и запас хвороста, – добавила она.

Зак улыбался, наблюдая эту сцену и забавляясь несоответствием детской речи девушки и ее развитых форм.

– Но самого Мэтью вы не видели? – уточнил Леон.

Зак не стал дожидаться ответа. Он и так потратил весь день на поиски сына Эммерсонов, хотя у него было немало и своих забот. Ему еще предстояло хорошенько потренироваться в спортзале, чтобы подготовиться к матчу, который организовал Джек. Нужно было также уладить вопрос с Летти Дикин, выяснить, кому еще она рассказала об их с Керри свидании на пустоши. А главное – увидеться с Керри, в отношении которой у него действительно имелись самые серьезные намерения. Он впервые встретил женщину, пробудившую в нем такую бурю эмоций, и не собирался от нее отказываться.

И Зак, двигаясь легко и уверенно, направился к площади Магнолий. В первую очередь он решил поговорить с Летти и выяснить, не разболтала ли она об увиденном прошлой ночью Альберту Коллинзу. Если слух уже дошел до Дэнни, подумал Зак, то придется попросить Леона стать его тренером. А Керри он отобьет у мужа любой ценой!

– Разумеется, я ничего не сказала твоему свекру! – возмутилась Летти. – За кого ты меня принимаешь? Я только притворилась, что собираюсь это сделать, чтобы поставить на место Мейвис. Пусть не воображает, что может меня запугать!

Пожалуй, со времени отмены карточек Керри не испытывала такого облегчения, какое она испытала после этих слов. И все пережитое волнение принесло свои результаты: она поняла, что не создана для роли неверной жены и, если поплывет по воле волн, упиваясь новыми впечатлениями, ей гарантирован нервный срыв.

– Вот что я тебе скажу, милочка! – промолвила Летти, поставив на полку бара вымытый и тщательно вытертый бокал и достав из раковины с мыльной водой другой. – Если хочешь крутить хвостом, делай это где-нибудь подальше от нашей пустоши, где все выгуливают по вечерам собак. С таким же успехом ты могла бы миловаться с Заком под Льюишемской часовой башней!

Керри не стала отвечать, чтобы не злить Летти, и предпочла вымучить любезную улыбку и ретироваться. В пабе «Лебедь», когда она туда вошла, было пусто, не заглянул в него никто и позже, хотя пошел уже шестой час. Вероятно, завсегдатаи решили помочь Леону в розыске Мэтью. Подходя к дверям, Керри вспомнила о Розе. Где ее черти носят? Ей давно пора было вернуться из школы домой. Быть может, она встретила Дейзи и тоже отправилась вместе с ней на поиски?

Керри протянула руку к дверной ручке, но тут дверь распахнулась – и Керри испуганно вскрикнула. Летти Дикин невозмутимо поставила бокал на стойку и, привалившись к ней спиной, приготовилась к занимательному зрелищу.

– И часто ты забегаешь сюда одна пропустить кружечку пива для поднятия настроения? – шутливым тоном поинтересовался у Керри Зак, сверля ее огненным взглядом.

– Нет, разумеется, – вспыхнув, пробормотала она, чувствуя, как дрожат колени, а сердце грозится выскочить из груди. Но тут она напомнила себе, что зла на этого человека и не желает с ним иметь ничего общего. – Я пришла, чтобы поговорить с Летти. Ты сам знаешь, о чем.

Зак закрыл за собой дверь и сжал запястье Керри сильной и властной рукой.

– В таком случае мы здесь по одной и той же причине, – проговорил он, угадав настроение Керри. – Полагаю, Мейвис сообщила тебе, что я не сказал ей ничего, кроме того, что ей и без меня было известно.

Керри хотела возразить, но прикусила язык, вспомнив, что он прямо заявил Мейвис: мол, между ним и ее сестрой завязывается нечто серьезное. В этом она не осмеливалась его упрекнуть.

– Так рассказала Летти о нас Альберту или нет? – осведомился Зак, поглядывая на барменшу.

– Разумеется, нет! – без тени смущения вмешалась она в разговор. – Если бы я не умела держать язык за зубами, я бы не работала в пивном баре. Здесь всякое случается, в том числе и маленькие любовные интрижки.

Керри попыталась высвободить руку. Она была в том же ярко-красном платье с вырезом в форме сердечка, в котором Зак видел ее на рынке вместе с Джонни. Его взгляд снова притянули полные груди, в ложбинке между которыми сверкала золотая цепочка с медальоном.

Обернувшись к Летти и густо покраснев, Керри воскликнула:

– Надеюсь, ко мне это не относится! Я ни с кем не флиртую!

– Если это не флирт, то его чертовски удачная имитация, моя дорогая! – с готовностью промолвила Летти.

Зак потащил Керри к стойке бара.

– Дайте нам бокал томатного сока и один джин с тоником, – велел он, доставая свободной рукой из кармана десятишиллинговую банкноту.

– Я не хочу томатного сока! – отчаянно запротестовала Керри, взбешенная язвительным замечанием барменши.

– А я тебе его и не заказывал! – насмешливо возразил Зак. – Я выпью его сам, мне еще предстоит потренироваться сегодня.

Керри наконец высвободила руку из стальных тисков и заявила:

– Я не собираюсь сидеть здесь и пить с тобой джин!

Рассудок советовал ей поскорее уйти, пока их не увидели вместе, но тело реагировало на близость Зака самым неприличным образом. Она отвела глаза, стараясь не смотреть на запястье, где остались следы его пальцев. Затем сделала глубокий вдох, готовясь объяснить ему, что никаких отношений между ними быть не может и сейчас она уйдет. Но вместо этого на нее вдруг опять накатило наваждение, да так, что завибрировал каждый нерв. Керри охватила оторопь. Ей казалось, что она уже не прежняя жена, мать, домохозяйка, а совершенно новое существо, способное на любой отчаянный поступок.

Зак скользнул взглядом по ее лицу и стиснул зубы. Он предчувствовал перемену в ее настроении, но не ожидал, что это случится в присутствии посторонних.

Желая успокоить и удержать Керри, он снова взял ее за руку.

Глазки Летти заблестели: это зрелище было похлеще того, что она видела ночью на пустоши.

– Отпусти меня! – прерывающимся голосом воскликнула Керри, понимая, что она не сможет довести задуманное до конца и подвести черту под их отношениями, пока чувствует кожей его пальцы, такие длинные и сильные, ощущает его запах и видит страсть в его взгляде.

– Я хочу, чтобы ты кое-что поняла, Керри! – взволнованно сказал он. Летти навострила уши. – Я не флиртовал с тобой прошлой ночью. – Он привлек ее к себе и понизил голос до шепота: – Я по уши влюбился в тебя, Керри Коллинз, втрескался в тебя так, как ни в одну женщину прежде.

Керри ахнула от изумления. Да как он смеет говорить такое и обнимать ее в общественном месте! Она отпихнула его и с яростью вскричала:

– Я иду домой! И не смей подходить ко мне, Зак! Даже не пытайся ко мне приблизиться!

В иных обстоятельствах его, возможно, смутил бы любопытный взгляд Летти. Но сейчас он заботился лишь о том, чтобы не потерять Керри навсегда.

– Когда происходит нечто, выходящее за рамки, это, возможно, предопределено свыше! То, что случилось между нами, из этого ряда. Ты необыкновенная женщина, так мне подсказывает чутье, которому я привык верить. Не притворяйся, будто ты не понимаешь всей серьезности ситуации.

Дверь паба распахнулась, и вошел улыбающийся Дэниел Коллинз.

– Добрый вечер всем присутствующим! – воскликнул он. – Вы уже знаете, что Мэтью нашелся? Мальчишка скоро будет дома!

Он подошел к бару, хлопнул газетой по стойке и заказал, как обычно в это время, пинту светлого горького пива.

Летти готова была его задушить: еще немного, и Зак Хемингуэй признался бы Керри в своей вечной любви, встав перед ней на колени! И надо же было Дэниелу появиться в самый неподходящий момент! Даже весть о том, что беглеца наконец-то отыскали, не могла подсластить горечь разочарования.

Зато Керри ухватилась за эту новость, как утопающий – за соломинку.

– Мэтью нашелся? – переспросила она и начала медленно отступать на ватных ногах к выходу, стараясь не думать о словах Зака. – Какая чудесная новость! А как, должно быть, обрадовались Кейт и Леон!

Пятясь к двери, Керри лихорадочно старалась подавить то всепоглощающее желание, которое пробудила в ней новая встреча с Заком. Желание настолько сильное, что перед самым появлением в баре ее свекра она готова была отречься от своей клятвы больше никогда не видеться с Заком.

– А кто его нашел? – спросила она. – И где?

Дверь была у нее за спиной, оставалось сделать всего несколько шагов, а потом – улица и бегом домой, готовить ужин для мужа. И тогда она вновь станет прежней Керри, которую все привыкли видеть в переднике за прилавком. Неряшливая дурнушка, на которую никто, даже муж, не взглянет дважды. А от нынешней Керри, способной заставить идеально сложенного молодого красавца публично объясняться ей в любви, не останется и следа.

– А ты разве сама этого не знаешь, деточка? – удивился Дэниел. – Я думал, что Дэнни уже рассказал тебе и ты прибежала сюда, чтобы поделиться со всеми этой радостью! – Он облокотился на стойку и стал ждать, пока Летти нальет ему пива, – простодушный пожилой человек, которому и в голову не приходило полюбопытствовать, что привело Керри в пивной бар в столь ранний час одну, без мужа. Летти поставила перед ним наполненную кружку, и, ожидая, пока осядет пена, он стал рассказывать: – На след Мэтью вышли Билли и Дейзи. Они обнаружили, что он побывал на старом баркасе Леона – «Дикой рябине». Эта посудина пришвартована где-то в Лающем протоке. Как только Леон узнал об этом, он тотчас туда отправился.

Стараясь не смотреть на Зака, но чувствуя его взгляд, Керри вымучила улыбку.

– Потрясающее событие! Теперь эта надменная старая карга – тетушка Мэтью слегка поостынет. А как она горячилась, доказывая, что его скорее обнаружат на луне, чем на реке! – Она взялась за дверную ручку и решительно произнесла: – Ну я пошла. Пока!

– До свидания, мой бутончик! – кивнул Дэниел, беря в руки кружку, затем он обернулся к Заку и дружелюбно промолвил: – Ну, как идут дела? Потихоньку обживаешься на новом месте? Не думаю, что у тебя возникнут какие-то проблемы. Мы здесь, на площади Магнолий, живем как одна веселая и дружная семья. Верно я говорю, Летти?

Летти истерически хохотнула.

– Это верно, компания подобралась веселая! – сквозь смех проговорила она. – С такой не соскучишься. И новичков у нас принимают приветливо. Пожалуй, порой даже чересчур радушно. – И она вновь залилась язвительным смехом, поглядывая то на Зака, то на Дэниела.

– Значит, вы с ней провели вместе целый день, потому что она была чем-то огорчена? Любопытно, что же огорчило ее до такой степени, чтобы ты был вынужден ее успокаивать и утешать аж до шести вечера? – вопрошала Кристина, снедаемая ревностью и болью. Оставаясь по-прежнему в темно-красной шелковой блузке и белой льняной юбке, в которых участвовала в поисках Мэтью, Кристина стояла посередине безупречно убранной комнаты и жгла мужа яростным взглядом.

Джек запустил пятерню в свою густую темную шевелюру. Ему изрядно надоели участившиеся в последнее время семейные сцены. Объяснить жене, отчего расстроилась Мейвис, он не мог и не хотел. Да и в спальню он поднялся лишь для того, чтобы надеть свежую сорочку перед уходом в клуб. Кристина же, по-видимому, специально последовала за ним, чтобы закатить ему скандал.

– Давай обойдемся без ссор, – с плохо скрытым раздражением промолвил он. – Мне нужно поговорить с Заком о матче, а потом…

– Это все, что тебя волнует, да? – перебила она его с горечью. – У тебя на уме только твой клуб, матчи и деньги, которые можно за них выручить!

Семейная жизнь ей представлялась иначе – прогулки летним вечером по саду, дом, звенящий от детского смеха, мирные беседы. Нынешнее же их совместное существование ей настолько опротивело, что порой хотелось умереть.

Джек истолковал горькие нотки в ее голосе по-своему. Он признавал, что Кристина обладает врожденным вкусом и элегантностью, и даже гордился ее особой манерой держаться, не предполагая, что эти черты станут угрожать их браку. Но сейчас его охватило бешенство.

– А как еще я, по-твоему, должен зарабатывать деньги на содержание семьи? – воскликнул он. – Я ведь не летчик-испытатель, не нейрохирург или профессор университета, а простой парень из юго-западного Лондона. Я не холеный щеголь из среднего класса и не выпускник привилегированной школы! Пойми же это наконец, ради Бога! – Он впервые разговаривал с Кристиной на повышенных тонах, но не собирался извиняться за это. Высокомерное отношение к его работе Джеку осточертело. – Тебе не помешало бы почаще заглядывать в мой спортзал! – в сердцах упрекнул он. – Если бы ты посмотрела, чем, собственно, я занимаюсь, дорогая, то, возможно, твои взгляды бы изменились!

Застланная белым покрывалом супружеская кровать, разделявшая их, напоминала поле боя. Кристине захотелось упереться в ее край коленками, чтобы не упасть. Она ненавидела клуб всеми фибрами своей души. Там пахло мазью для растирания, грязными носками и вонючими бинтами, пропитавшимися мужским потом. Кристина ощущала острую неприязнь к этому месту. Ей претили соленые шуточки и пошлое заигрывание боксеров, в отличие от Мейвис она не переносила скабрезных анекдотов. Неужели Джеку нравится общество этой развязной бабенки, которая запросто козырнет крепким словцом, ее вульгарный призывный хохот? Неужто ему действительно импонирует женщина, которую нельзя назвать ни домохозяйкой, ни заботливой матерью? Не в том ли кроется истинная причина его нежелания усыновить ребенка? Ведь это может помешать ему шляться по ночным клубам, столь дорогим его сердцу?

Кристина откинула со лба прядь черных волос и язвительно заявила:

– Мне не по нутру глядеть на безмозглых силачей, вышибающих остатки мозгов из таких же, как они, упитанных придурков. Я не желаю убивать время в твоем идиотском клубе! Меня тошнит от…

– От меня, ты хочешь сказать? – перебил ее хриплым голосом Джек. – Я тебе надоел? Не потому ли ты в последнее время в постели предпочитаешь поворачиваться ко мне спиной? Не оттого ли устроила эту нелепую сцену, якобы приревновав меня к Мейвис? Тебе нужен повод, чтобы порвать наши отношения и уйти от меня!

Кристина ахнула: Джек еще никогда не переступал невидимую запретную черту и не затрагивал болезненную тему их интимных отношений!

– Ты сам этого добиваешься! – взвизгнула она, устояв на ногах только благодаря поддержке кровати. – Это ты хочешь избавиться от меня! Чтобы развязать себе руки и открыто крутить с Мейвис!

Терпение Джека лопнуло. Опять она валит с больной головы на здоровую, переиначивая его слова! До каких пор он будет выворачиваться наизнанку, пытаясь подладиться под ее изменчивое настроение? Сколько можно испытывать его терпение, отказывая в супружеской ласке? Нет, с него довольно монашеского воздержания! Джек с проворством пантеры обежал кровать, полный решимости привести жену в чувство. Она застыла в небрежной позе и обожгла его презрительным взглядом. Это окончательно его взбесило. Он грубо схватил ее и повалил на постель, разрывая красную шелковую блузку.

Кристина отчаянно отбивалась, крича:

– Нет! Пожалуйста! Не смей этого делать!

Джек зажал ей ладонью рот, а затем, прихватив стальными тисками пальцев тонкие запястья, задрал ей на голову юбку.

– Разумеется, вы мне совсем не в тягость! – заверила Нелли Дебору Харви. – Ведь я сама пригласила вас на чашку чая, не так ли? Вы же не виноваты, что ваш шофер исчез, даже не попрощавшись. Хотите еще чашечку?

Дебора вздрогнула: такого чая, каким ее потчевала на протяжении нескольких часов эта толстуха, ей пить еще не доводилось. Это был не тот крепкий, бодрящий ароматный напиток, к которому она привыкла, а приторно-сладкое мутное теплое пойло.

Когда они только вошли в дом Нелли, та спросила:

– С чем вы обычно пьете чай? С молоком и сахаром?

– Если можно, положите мне в чашку одну дольку лимона! – чопорно ответила Дебора.

– Лимона? – изумилась Нелли, и ее брови подлетели к самому краю сетки для волос. – Но ведь я хочу угостить вас чаем, а не джином с тоником!

Дебора онемела от такого поворота. Когда же в ответ на ее робкую просьбу налить в чай молока Нелли набухала в чашку сгущенки из банки, старая леди окончательно потеряла дар речи.

– Начинаете привыкать к сгущенному молоку, милочка? – участливо поинтересовалась Нелли, отдышавшись после вставания со стула, которое потребовало от нее титанических усилий. – Скоро вернется из школы Лука, и мы узнаем, не появились ли его родители.

Дебора зябко поежилась. Она вовсе не испытывала желания общаться с одним из темнокожих родственников Мэтью. Воспоминание о невоспитанном отпрыске Леона так ее расстроило, что впечатление от ужасного напитка со сгущенным молоком отошло на второй план. Нелли расценила молчание гостьи по-своему. Она решила, что наступил самый подходящий момент поговорить с ней о ситуации в семье Эммерсонов.

– Если бы Леон не женился на Кейт, Мэтью было бы скучно и одиноко, – без затей начала она, до краев наполнив чашку мутной бурдой. – Он рос бы без отца, без братьев и сестер. А сейчас у него большое веселое семейство, его окружают любовью и заботой. Я частенько наблюдала за ним, когда он был еще совсем сопляком. Леон носил его на плечах или водил за руку. А когда у них появился второй малыш, Леон не сделал его своим любимчиком. Напротив, с Мэтью он проводил даже больше времени, чем с Лукой, брал его с собой на реку, катал на лодке.

Дебора не шелохнулась и не промолвила ни слова. Сидя в продавленном кресле настолько прямо, насколько это было возможно, она сохраняла невозмутимость каменного истукана.

Нелли пожала могучими плечами, отчего все ее жирное тело задрожало, словно студень. Она не первый день жила на этом свете и догадывалась, почему Дебора Харви враждебно настроена к Эммерсонам. Но понять этого она все равно не могла. Какая разница, какого цвета кожа у Леона и его детишек? Пусть они будут хоть синими в желтую крапинку, хоть розовыми в голубой горох! Главное, чтобы они стали хорошими людьми. Нелли удалилась на кухню, оставив Дебору наедине с малоприятными размышлениями.

Если верить Нелли, то Эммерсоны ее не обманывали, утверждая, что Мэтью с детства любит проводить на реке все свободное время. Сам он ни разу не обмолвился об этом, гостя у нее в «Голубятне». Умолчал он о своей привязанности к Темзе и во время пребывания у Дженевры. Получалось, что они обе заблуждались, полагая, что хорошо знают мальчика. Это открытие удручало Дебору не меньше, чем то, что Мэтью, оказывается, не питает враждебности к своим родственникам-полукровкам.

Дебора вздохнула и посмотрела в окно: сквозь тюлевую занавеску ей было видно, как темнокожий взъерошенный мальчуган вбежал в палисадник Нелли. Бледные губы Деборы поджались так, что слились в тонкую линию. Она решила, что не отзовется на стук в дверь, а Нелли, возможно, его и не услышит. Но испытать удовольствие от того, что маленький грубиян уберется восвояси, ей было не суждено.

Лука не соизволил постучаться, в этом не было необходимости: дверь дома Нелли оказалась распахнутой, и он просто влетел в комнату. Увидев тетушку, он застыл как вкопанный и, уставившись на нее, словно на инопланетянку, только что прилетевшую с Марса, воскликнул:

– Черт бы меня подрал! Как вы здесь очутились?

Дебора с надеждой взглянула на дверь кухни. Но Нелли не появилась, поэтому ей волей-неволей пришлось отвечать самой:

– Я здесь потому, невоспитанный юноша, что… – Тут она сделала паузу, не решаясь признаться, что ей стало дурно. На выручку подоспела Нелли, вовремя появившись с подносом в руках. Досадуя на тесный дверной проем, она не мудрствуя лукаво пояснила:

– Ее водитель куда-то укатил и не соизволил за ней вернуться. А твои родители уже пришли домой? Что новенького слышно?

Лука расплылся в улыбке и выпалил:

– Мэтью наконец-то нашли!

Он забрал у Нелли поднос и поставил его на стол, расплескав при этом чай из чашек.

– Его обнаружили на «Дикой рябине» Дейзи и Билли. Папа уже отправился туда за ним.

На радостях Нелли с удовольствием сплясала бы джигу, если бы смогла.

– Ну, разве это не потрясающая новость? С ума можно сойти, как здорово!

И тут самообладание покинуло Дебору. Издав громкий вздох, она закрыла лицо руками и, к изумлению Луки и Нелли, разрыдалась так, что слезы потекли по ее искривленным подагрой и унизанным кольцами пальцам.