"Свадебный наряд вне очереди" - читать интересную книгу автора (Воронцова Марина)

НЕЗЕМНЫЕ НОРМЫ ЖИЗНИ

Около дверей Лики, как каменное изваяние, стояла горничная Люся. Я проследовала мимо, как будто в свою комнату, но у самого порога задержалась. Мне показалось, что у Лики в покоях что-то происходит. Голоса едва доносились, но и по этим приглушенным звукам было понятно, что двое ссорятся. Один голос, вне всякого сомнения, принадлежал Лике, и в нем слышалось отчаяние. Второй мерно бубнил что-то убеждающее. Потом мягкий стук, словно что-то упало. Я решительно развернулась к Люсе.

– Вам что-нибудь нужно? – спокойно поинтересовалась горничная.

– Кто там сейчас? – спросила я.

– Анжелика Васильевна и Никита Михайлович. Они просили не беспокоить.

– Но там…

Люся ответила мне настолько холодным и бесстрастным взглядом, что стало ясно – прорваться к Лике мне не удастся. Тем не менее на всякий случай стоит побыть рядом. Мало вероятно, чтобы Никита отважился причинить невесте какую-то неприятность прямо в ее доме, да еще и до свадьбы, но лучше подстраховаться. Чтобы потянуть время, я завела с горничной беседу.

– Восхищаюсь вашей подготовкой. Я по роду деятельности часто общаюсь с людьми, которые нуждаются в таких… м-м… специалистах, – язык не повернулся сказать "прислуге". – Может быть, подскажете, куда им стоит обращаться?

– К сожалению, у нас нет специальных центров подготовки дворецких, экономок и старших горничных, – с достоинством ответила Люся. – Мои прежние хозяева много времени проводили в Великобритании. Они были в гостях у одного лондонского банкира и так же, как и вы, поразились культуре домашнего сервиса. Этот банкир дал моим хозяевам адрес высшей британской школы дворецких. Я с отличием закончила курс. Теперь провожу инструктаж всех вновь принимаемых на работу в этот дом.

– Странно, я почему-то решила, что вы всегда работали у Василия Петровича. Не знаю с чего, но впечатление сложилось именно такое… Или это тайна?

– Ничего секретного, – ответила Люся, – раньше я работала у Гавриловых. Теперь служу в этом доме.

– У Гавриловых?! – я забыла о сдержанности.

– Да, после всех трагических событий, постигших ту семью, Василий Петрович пригласил меня в свой дом.

Меня покоробило, насколько холодно Люся произнесла "ту семью", будто речь шла о совершенно чужих людях, которых она никогда не знала лично.

– Здесь вам нравится больше? – спросила я как бы между прочим.

– Разумеется, – последовал ледяной вежливый ответ.

Интересно, этим хрестоматийным британским интонациям тоже учат в высшей школе дворецких?

Внезапно дверь с грохотом распахнулась. Люся едва успела отскочить. Ее вполне могло расплющить о перила, такой силы был удар.

– Не стой на дороге! – заорал на нее Никита и, отшвырнув горничную, помчался вниз по лестнице.

Я моментально кинулась к Лике, пробежала две комнаты и остановилась как вкопанная. "Домик Барби", розово-атласная спальня, превратился в руины. Та самая косметика, которую перебирала Марго, была растоптана и раскрошена по всему полу. Легкие розовые занавески валялись на полу, туалетный столик опрокинут. Лика рыдала на кровати, обхватив руками подушку.

Я подбежала к ней и заглянула в лицо. Синяков, слава богу, нет.

– Что случилось?! Он тебя бил?!

– Он пытался меня изнасиловать, – всхлипнула девушка. – Никогда не видела его в такой ярости.

– Но почему? Что его так разозлило?

– Я сказала, что не хочу за него замуж. И, если папа меня заставит, после свадьбы сяду в самолет и улечу отсюда, так чтобы он не мог меня найти. Я сказала ему, что все знаю про Элю и не собираюсь участвовать в их с отцом разборках. Он попытался меня успокоить, говорил, что любит, а потом… Господи! Никогда бы не подумала, что он на такое способен! Может, мне следует уехать прямо сейчас? Пана, конечно, расстроится. Он старается не показывать, но Борис Яковлевич сказал мне, что у него тяжелый депрессивный эпизод…

– У нас есть еще неделя, сбежать никогда не поздно. Не расстраивайся, сейчас не время. Постараемся разубедить твоего отца. В крайнем случае, вылезешь в окно загса, – я вздохнула и посмотрела на часы. – Ты знаешь, где находится уфологическое общество, где исчезла Эля?

– Знаю, это в Кавголово, недалеко от лыжной базы. У меня где-то был точный адрес.

Лика встала, размазывая ладонью тушь по щекам. Долго искала записную книжку в куче бумаг, сметенных Никитой на пол.

– Вот, "Мы Не Одни Во Вселенной", сокращенно "МНОВВ". У вас телефон есть?

– Да, – я показала рукой в сторону своей комнаты. – Сейчас я за ним схожу.

– Не нужно, вот номер. Позвоните, договоритесь. Только сразу не сообщайте, что вы частный детектив. Скажите, что из какой-нибудь листовки о них узнали. Они новых членов активно вербуют. Элька на них через Интернет вышла. Они собирают все факты о контактах, – Лика повертела пальцем у виска, – с иными мирами.

Через полчаса я неслась по Санкт-Петербургскому шоссе в город. Из Стрельны в Кавголово надо ехать через весь Питер. Мне повезло. Вежливый уфолог по имени Миша с радостью пригласил меня поучаствовать в сеансе телепатической связи с планетой Кинкос. Сеанс назначен на четыре часа, а сейчас два. Только бы успеть доехать. На мой вопрос, сколько ожидается людей, Миша ответил, что человек двадцать. Новенькая только я… Стало быть, есть вероятность поговорить со свидетелями "похищения" Гавриловой.

Думая только о том, чтобы по дороге не попасть в пробку, набрала номер Николая Ивановича.

– Алло! Коля? Ты где?

– Привет, Сан Саныч! Я в кондитерской "Онтроме". Ты не знаешь, какой торт лучше – клубничный со сливками или сливочный с клубникой? Я собираюсь к Екатерине Львовне. На чай с ее мамой и подругами.

– Завидую твоему счастью, – вырвалось мелкое издевательство.

– Там, между прочим, будут Зыкина и бывшая любовница маршала Язова, – обиженно похвастался Николай Иванович. – Ксгати, Сашка, ты насчет цены за новое дело определилась?

– А что?

– Понимаешь, генерал Гусаков всегда на лето вывозил тещу за город, снимал ей бревенчатый домик в Ягодном. И мы с Екатериной Львовной….

– Посоветовались, и она решила, – закончила я, – вывезти ее маман в Ягодное. Так? Коля, твоей будущей теще уже не в Ягодное, а на Волковское пора. Ей там прогулы ставят!

– Ой, Сан Саныч, ревнивая ты женщина, – вздохнул помощник.

Иногда Николай Иванович нагло напрашивается на физическую расправу! Ладно, пусть его многочисленные дети и внуки решают проблему в виде генеральши Гусаковой и ее мамы.

– Коля, если ты хочешь повезти эту… Как, кстати, зовут-то будущую тещу?

– Римма Аркадьевна.

– Если хочешь отправить Римму Аркадьевну в Ягодное, тебе придется сейчас ехать со мной в Кавголово к уфологам. У нас возник аврал. Василий Петрович перенес свадьбу Лики на эту неделю. Получается, что на выяснение обстоятельств исчезновения Эли Гавриловой у нас с тобой максимум шесть дней.

– Нет, Сан Саныч, я не могу! – запротестовал помощник. – Если я не приеду знакомиться с подругами Риммы Аркадьевны, Катенька мне голову откусит! Они же специально ради знакомства со мной собираются!

– Боишься, до следующего раза не доживут?

– Не язви, – Николай Иванович помолчал секунду, – хорошо… Поедем к этим, куда ты там собралась.

– Вот и ладушки. Думаю, твоя будущая теща предпочтет лето в Ягодном одному вечеру с будущим зятем. Встречаемся часа через полтора на въезде в Кавголово. Стой на обочине, если раньше подъедешь.

Отсоединившись, я задумалась. Интересно, зачем Домовому такая спешка? Если допустить, что он на самом деле в тяжкой депрессии и замучался чувством вины, то почему надо переносить свадьбу дочери из-за такого экстравагантного повода, как добровольная явка с повинной? И вообще, столько абсурда в рамках одной семьи я еще никогда не видела. Никита, хоть и уверяет, что пламенно влюблен в Лику, на Ромео не похож. Впрочем, его мотив легко объясним – "Оргсинтез". Но Василию Петровичу зачем торопиться? Или он намерен укокошить зятя сразу после регистрации? Если предположить, что это так – тогда поведение Домового становится понятным! Кто успеет умертвить совладельца первым: Никита – Домовых или Домовые Никиту.

В сердцах я хлопнула руками по рулю. А Гаврилова тогда тут причем?! Лика говорит, что она вышла замуж на Никиту по любви. Марго утверждает, что Эля вступила в брак назло родителям, которых ненавидела. По словам Лики, Гаврилова была "жутко правильной занудой". По словам Марго, шизофреничкой-социопаткой. Стон. Люся! Если она работала у Гавриловых, то наверняка знает, что творилось в их семье. Как писал Пруст, слуги – это уши, глаза и память. Они всегда знают о хозяевах больше, чем те могут себе представить. Помимо всего, Жорж обмолвился, что на свадьбе Эли и Никиты произошел ряд несчастных случаев. Хорошо бы узнать – пострадал там еще кто-нибудь или фортуна отвернулась исключительно от Гавриловых? Рой пчел, гадюку и пиротехнику, сравнимую с противопехотной миной, можно списать на организаторскую халатность. Но случившееся сегодня подсказывает, что Никита Шерер – человек, не отличающийся терпением. У него явно был мотив приближать свое вдовство всеми доступными средствами.

Кавголово известно своим озером и лыжными трассами. Наплыв любителей здорового образа жизни способствовал развитию поселка. Вдоль дороги рядами выстроились питейные заведения различных категорий, а местные бабки бодро приторговывают пивом и сигаретами. Наплававшись летом и накатавшись зимой, физкультурники рассаживаются по барам и разбредаются по саунам. В Кавголово и того и другого в изобилии.

Подъехав к условленному месту, я не сразу заметила машину Николая Ивановича. Помощник камуфлировался за кустами, недалеко от ворот лыжной базы. Выгуливал Бронса на круглой полянке, под табличкой "Выгул собак строго запрещен".

Говорят, собака всегда похожа на своего хозяина. Боксер младшего детектива не исключение. Природа наделила этого зверя такой же неуемной энергией, как и его хозяина. Причем, энергия у них бьет ключом без какого-либо вектора. Бронсик носится, что-то вынюхивает, выясняет отношения со всеми, а еще питает патологическую страсть к людям в белом. Выражается это просто – боксер валит объект на землю и катает по ней максимально долго. Особенно от этого страдают невесты, врачи и уличные продавцы.

Когда я подъехала, младший детектив Яретенко тут же высказал, что он думает по поводу визита к уфологам.

– Почему надо переться в это дурацкое Кавголово?! – возмутился он.

– Потому что сегодня у них запланирован сеанс телепатической связи с высшим разумом, – пояснила я, – это дает шанс увидеть много свидетелей исчезновения Эли разом.

– У кого запланирован сеанс? – вытаращился помощник.

– У "МНОВВ".

– Что за Умнов?

– Да не Умнов, а у "МНОВВ"!

– Эмигрант, что ли?

Я несколько секунд соображала, с чего Николай Иванович решил, будто речь об эмигранте. Потом сдалась:

– Почему?

– Ну, они обычно русские фамилии коверкают на иностранный манер:

– Смирнофф, Тинькофф, Синебрюхофф…..

– "МНОВВ" – это значит "Мы Не Одни Во Вселенной"! Неужели так сложно догадаться?! – вспылила я.

Николай Иванович возмущенно крякнул, потом сузил глаза и выдал:

– Сама-то знаешь, как расшифровывается ОСОАВИАХИМ?!

На противоположном краю полянки остановилась машина. Двухдверный "Мерс" с круглыми фарами, в народе именуемый "глазастым". Оттуда выскочила дамочка в белоснежной шубке и, нервно озираясь по сторонам, помчалась прямиком в кустики, скрывавшие нас от ее взора. Нужде все возрасты покорны, так сказать-с… Прежде чем мы успели что-либо сообразить, Бронсик прижал уши и понесся в ту сторону.

– Бронс, фу! – заорали мы хором, но было поздно.

Над полянкой раздался истошный визг, сначала человеческий, потом собачий.

– Бронсик! Что она с тобой сделала?! – пуще всех завопил помощник и помчался к месту происшествия с немыслимой для упитанного пенсионера скоростью.

Когда я подоспела к месту, мне открылась картина в стиле Зощенко. Бронс катался по земле, отчаянно вытирая морду о снег. Николай Иванович вопил на женщину, а та, в свою очередь, на него.

– Гребаная собака! Без намордника! Одна! Напугала до смерти! Чуть не родила, когда он на меня прыгнул!

– Сами хороши! Нечего по кустам гадить!

– Псу можно, а человеку нельзя?!

– Здесь и псу, между прочим, нельзя! – Николай Иванович показал пальцем на табличку, запрещающую выгул друзей человека.

Мой взгляд зафиксировался на хорошеньких белоснежных трусиках, болтавшихся на щиколотке у женщины.

– Кхм…

Я попыталась деликатно ей на это указать. Однако красная, как рак, дама и не повернулась в мою сторону.

– Если у него с глазами что случится, имейте в виду, я номер вашей машины записал!

– Обычной перцовкой брызнула! Будет знать, как на людей кидаться!

С этими словами женщина поддернула полы шубки и пошла прочь. От ее проклятий уши в трубочку свернулись даже у Николая Ивановича. Человека, прослужившего тридцать лет на флоте, изумить трудно.

– Тебе не показалось, что у нее лицо знакомое? – спросила я у фыркающего Николая Ивановича, который пытался изловить Бронса.

– Коза драная! – ругался в ответ обиженный собаковод, обнимая свое сокровище.

Представив, что пришлось пережить несчастной, я укоризненно покачала головой.

– Коля, ему полезно. Согласно теории Павлова, Бронсик, получив "отрицательное подкрепление", теперь от белого должен шарахаться.

Вообще-то Николай Иванович дамочку с перцовым баллончиком еще поблагодарить бы должен. Он никогда не оставляет Бронса дома одного. Боксер имеет привычку развлекать себя опрокидыванием телевизора, снятием обивки с мягкой мебели и удалением штор. Удаляет он их, как правило, вместе с карнизом. Вот и приходится младшему детективу Яретенко таскать Бронсика с собой. Навстречу им иногда попадаются свадьбы…

Нужный дом в Кавголово мы отыскали без труда. Улица, на которой располагалась "штаб-квартира" МНОВВ, по иронии судьбы называлась "Космический тупик". От самого въезда в поселок до этого тупика нас вели указатели. "До встречи с непознанным 500 м", "До встречи с непознанным 350 м". Видимо, уфологи – люди с незаурядным чувством юмора.

Щитовой барак, обнесенный ветхим забором из проржавевшей сетки. В такие обычно селили студентов, приехавших убирать картошку и прочие корнеплоды. Рядом высилась спутниковая тарелка такого диаметра, что я всерьез задумалась – где ее сперли? Это же каких масштабов должна достигнуть коррупция в армии, чтобы налево сливались подобные вещи!

– Есть кто-нибудь? – крикнула я и подала сигнал.

На крыльцо выбежал щупленький субъект с шапкой мягких кудрявых волос и жидкой, но пушистой бородой, похожей на одуванчик. Серый свитер, синие джинсы с отвисшими коленками и огромные очки с зеленоватыми стеклами довершали картинку. Когда он подошел вплотную, я разглядела глубокие морщины на худеньком, остроносом личике. Хозяину лет пятьдесят, не меньше.

– Здравствуйте! Я звонила вам два часа назад! – крикнула я.

– Здравствуйте, вы говорили со мной. Я Миша. Ведущий эксперт уфологического общества. Вы Александра Александровна? Журналистка?

В голосе уфолога прозвучала надежда.

– Частный детектив Ворошилова, – я сунула ему под нос свое удостоверение. – Расследую обстоятельства исчезновения Эли Гавриловой. Можно войти?

– Сомневаюсь, что рационалистический подход тут уместен, – разочарованно покачал головой Миша. – А что, газеты еще проявляют интерес к этому событию?

– Нет, родственники проявляют, – уклончиво ответила я. – Вы не могли бы уделить нам немного времени?

– Извините, но вам придется подождать, – вздохнул Миша. – В четыре у нас обязательный телепатический контакт. Если хотите, можете присоединиться.

– А можно?! – радостно воскликнул Николай Иванович. – Всю жизнь мечтал!

– Разумеется, – милостиво согласился хозяин. – Наше общество создано, чтобы развивать межпланетное общение. Кстати, вы знаете, что мы – экспериментальные биологические организмы, созданные цивилизацией Кинкос? Эля, между прочим, была их посланницей.

– Нет, это для меня новость…

Я щелкнула кнопкой диктофона. Хорошенькая цифровая штучка, звук ловит, даже если находится в кармане или под одеждой.

– Элечка прекрасно понимала язык Кинкос, – заявил Миша. – Сейчас она на своей родной планете. Мы все присутствовали при ее отбытии. Было очень торжественно!

– То есть выдачу свидетельства о смерти Гавриловой можно считать преждевременной? – уточнила я.

– Понимаете, – Миша осторожно взял меня под локоть, отвел в сторонку и проникновенно заглянул в глаза:

– это сложный философский вопрос. Физически на нашей планете Элечки теперь нет. Жители Кинкоса – астральные сгустки псевдомолекулярной эндоплазмы. Поэтому с юридической точки зрения выдача свидетельства о смерти как документа, констатирующего отсутствие в хозяйственных процессах, правомерна. С философской же и общекосмической колокольни признание Элечки умершей – ошибка.

Я выключила диктофон. Представляю себе лицо судьи, читающей: "В связи с тем, что Элеонора Леонидовна Гаврилова в настоящий момент является астральным сгустком псевдомолекулярной эндоплазмы, свидетельство о ее смерти прошу признать недействительным".

Сеанс телепатической связи проводился в бане. Человек семь или восемь сидели кругом в тесном и темном помещении. По углам дымили индийские благовония, а в центре горела белая восковая свеча. Чуть не вырвалось: "Плагиат! У спиритуалистов передрали!" Не хватает только медиума с закатившимися глазами.

Николай Иванович с энтузиазмом втиснулся в круг.

– А что будет? – он толкнул в бок соседа.

Тот медленно повернул голову и ответил:

– Т-с-с! Нужно наладить контакт.

Николай Иванович кивнул, закрыл глаза и напрягся, как штангист, берущий рекорд.

Я тем временем внимательно разглядывала присутствующих. Одеянием они напоминали хиппи образца шестидесятых. Волосы под цветными шнурками, просторные рубахи на индийский манер, непонятные знаки на лицах.

Сеанс телепатической связи тянулся невыносимо долго. Как всегда в подобных случаях, у меня тут же зачесалась пятка, заурчало в животе, захотелось спать, завертелся вопрос: "Зачем я тут? Какова моя цель?" И прочее, и прочее…

Тут, когда я почти отчаялась, Миша глубоко вздохнул.

– Ну что, всем удалось?

– Мне нет, – заявила пожилая особа, старательно косящая под девушку: рубашка в цветочек, джинсы клеш, распущенные волосы с проседью…

У меня невольно возник вопрос – что могло заставить Элю Гаврилову, девушку из "авторитетных" слоев общества, связаться с этими людьми?!

– Слишком много отрицательной энергии, – особа кисло покосилась на меня.

– А вы на завтрак что ели? – с искренней заботой поинтересовался Николай Иванович. – Знаете, надо есть бананы. В них серотонин содержится, заряжает мозг энергией и поднимает настроение. Если бекон с утра съесть – отрицательная энергия мигом скапливается! Живот так и…

– Коля! – я дернула помощника за рукав. – Идем!

Пожилая девушка посмотрела на меня еще злее и демонстративно продолжила беседу о завтраках.

– Лично я предпочитаю кашу из пророщенных злаков, много клетчатки и витаминов…

Махнув рукой на младшего детектива и его новую знакомую, я устремилась вслед за Мишей. Он деловито шел к дому, бормоча что-то себе под нос.

– Ай удике ле руэб… Ай удике ле руэб… – повторял он.

– Что, простите? – не поняла я, забегая вперед и заглядывая в лицо "эксперту".

Тот отстранил меня и продолжил сосредоточенно твердить свою мантру. Ничего не оставалось, как идти за ним следом, слушая эту абракадабру. Добравшись до дома, Миша судорожно схватил карандаш и записал фразу. Утерев лоб, как после тяжелой физической работы, обернулся ко мне:

– Прошу прощения, я составляю русско-кинкосский разговорник, записываю основные фразы.

– И что значит фраза, которую вы записали?

– Это что-то вроде "доброго вам утра", но гораздо шире, – Миша уставился на меня через свои толстенные линзы. – Пожалуйста, на кухню. Я угощу вас гумо.

– Гумо мое любимое, – я натянула светскую улыбку и попыталась завести беседу. – Далеко вы продвинулись в изучении кинкосского языка?

– У меня проблемы с произношением, – пожаловался Миша.

– Ну, это можно исправить только при живом общении, – попыталась ободрить его я.

Наш психиатр с отделения говорил, что выяснить у сумасшедшего объективную информацию можно только "оперируя в структуре его бреда".

"Гумо" оказалось обычным чаем пополам с каркаде. На свете мало продуктов, которые я терпеть не могу. Всего два. Это черный чай и каркаде. С тоской уставившись на крепчайший "гумо", я пожалела, что нельзя сослаться на обычную аллергию. Уфолог засыплет меня вопросами: "Как?! Вам знакома эта вселенская гадость?!"

– Скажите, у вас остались какие-нибудь фотографии или записи с того дня, когда пропала Эля? – я с тоской воззрилась на развесные ириски, которые хозяин дружелюбно пододвинул ко мне.

С ирисками не дружу с тех пор, как оставила кусок зуба во "Фруктовой". Жевала, жевала и дожевалась. Б-р-р! Хуже было только Николаю Ивановичу, когда он попытался откусить яблоко. Не получилось, младший детектив отодвинул яблоко и увидел, что в нем остались его резцы.

– Да, это же было событие! – радостно встрепенулся Миша. – Мы провели несколько международных симпозиумов, посвященных Элечкиному перемещению! У меня есть проспекты, журналы, сборники статей. Вы хотя бы представляете себе значение этого случая для уфологического мира? Впервые во всей истории нашей науки контакт с внеземной цивилизацией был засвидетельствован таким количеством людей! Даже официальные власти вынуждены его признать!

– Неужели следователь записал это в протоколе? – меня одолевало сильное сомнение.

– Дело закрыли, – многозначительным шепотом сообщил Миша. – Но не думайте, что на этом поставлена точка. У нас тоже есть бюро по расследованию "секретных материалов". Ко мне приходили люди, специальные агенты. Они ничему не удивлялись. Ведь правительство давно знает о существовании других цивилизаций, но скрывает от нас.

– Да, правительство это любит, – я покосилась на дверь.

Неизвестно, что взбредет Мише в голову. Вдруг ему привидится какая-нибудь космическая тварь вместо меня?

– Вы хотите увидеть доказательства Элечкиного перемещения? – неожиданно спросил уфолог.

– Не то слово, – ответила я.

– И вы готовы за них заплатить? – последовал деликатный вопрос.

Так вот где собака зарыта! Дело Гудини живет и процветает. Ладно, придется согласиться на условия этого торговца чудесами. Сейчас он притащит мне фото тарелочки для игры в крисби и предложит купить его за сто баксов.

– Хочу вначале убедиться, что они настоящие, – уклончиво ответила я.

– Извините, но мы ведем серьезную исследовательскую работу, – затянул свою песню уфолог, – правительство, по понятным причинам, не финансирует наши изыскания.

"И его можно понять", – подумала я. – Поэтому мы существуем на частные пожертвования, – закончил Миша.

Ясно, чек от кассового аппарата мне не дадут.

– Я ничего не куплю, пока не увижу, – пришлось применить технику категорического отказа. – Или вы показываете мне улики, или мы прощаемся и я получаю их из милицейского архива.

– Ладно, – Миша недовольно насупился, – сейчас.

Минут через пять он вернулся с несколькими фотографиями и журналами.

– Прежде чем показать снимки того памятного дня, я хотел бы продемонстрировать материалы, которые стопроцентно доказывают посещение нашей планеты внеземными летательными аппаратами. Посмотрите.

Миша сунул мне в руки полароидную карточку.

– Смотрите, эта тарелка патрулирует нашу зону. Она появляется почти каждую неделю, ее видели сотни людей. Очевидец заснял объект снизу. Это уникальное доказательство существования внеземных цивилизаций!

Я несколько секунд внимательно рассматривала карточку, которую Миша настойчиво сунул мне в руки.

– По-моему, это колпак от колеса… Мне не было жалко вспотевшего Мишу.

Терпеть не могу, когда меня пытаются так нагло и откровенно надуть.

– Вы скептик, в этом вся проблема, – рассердился уфолог и нервно зашагал по кухне.

– Чья проблема?

Миша бросил на меня затравленный взгляд. Пришлось повторить – ему свою просьбу.

– Мне нужны все свидетельства, снимки, показания очевидцев, одним словом, все, что у вас есть но Эле Гавриловой. Иные вещи – не интересуют.

Руки уфолога нервно затряслись.

– Но это самые ценные материалы из тех, что у меня есть! Ладно… Не надо на меня так смотреть. Вот. Фотографии и материалы конференции. Здесь вы найдете все – и свидетельства очевидцев, и комментарии, и текст официального отчета, где власти просто издеваются над свидетелями. Это, кстати, хорошо иллюстрирует позицию официальных властей!

Миша сел на любимого конька. Под его гневные восклицания о том, что правительство замалчивает правду и предпринимает все возможные усилия, чтобы скрыть истинное положение вещей, я разглядывала фотографии. Сплошные световые блики и силуэт девушки. На первом снимке она будто закрывала глаза рукой, на втором – висела в воздухе, словно ее тащили за шиворот, на третьем – только болтающиеся ноги в верхней части кадра.

– Снимки, мягко говоря, нечеткие, – прервала я рассказ о глобальном заговоре политиков и военных.

– Я же говорю, вы скептик! – разгоряченный Миша утратил последние крупицы совести. – Вы больше доверяете лжецам из военных ведомств, чем собственным глазам!

– Расскажите, как это произошло, – попросила я, вытаскивая сигарету.

– Триста долларов, – потупил взор Миша.

Несколько секунд я смотрела на него и думала – стоит ли оплачивать заведомо ложный рассказ. И решила, что не стоит. Во-первых, в материалах "международных симпозиумов", которые провело МНОВВ после исчезновения Эли, все это, наверняка, детально описано, а во-вторых, официальная версия, где есть точное описание места происшествия, мне пригодится скорее.

– Сколько это все стоит? – я показала на журналы и фотографии.

– Две тысячи, – тихо, но твердо проговорил уфолог.

– Хорошо.

Я вытащила из кошелька две синие купюры.

– Долларов, – пояснил Миша.

– Нет уж, считаю, что и так переплатила.

С этими словами я поднялась, сгребла со стола "улики" и удалилась, оставив оторопевшего хозяина на кухне.

– Но позвольте! – донесся до меня окрик. Уфолог побежал за мной и схватил за локоть. – Я не позволю себя обворовывать!

– Кто же любит, когда его обворовывают, – издевательски заметила я. – Знаете что, мне в голову пришла интересная мысль. Ваше общество получило от исчезновения Эли гигантскую прибыль. Даже представить себе не могу, сколько фотографий, кусочков земли, над которой пролетало НЛО, футболок и портретов Гавриловой вы продали. На этом основании вас вполне можно включить в список подозреваемых.

– Я тут ни при чем! – возмутился Миша. – Вы приходите, грабите меня среди бела дня, да еще и угрожаете несправедливо обвинить в убийстве!

– Почему в убийстве? – я повернулась и уставилась на уфолога. – Кажется, вначале вы говорили, что Эля, с философской точки зрения, не умерла и благополучно живет в космической глубинке.

– Я и сейчас от этого не отказываюсь, – замялся Миша, – но с обывательской точки зрения это все может быть расценено как… как…

– Как убийство?

– Сами же говорите, что родственники получили свидетельство о смерти! – выпалил эксперт и почему-то обиделся.

– Если вспомните что-то важное, звоните, – я сунула Мише свою визитку.

Николай Иванович ждал меня возле машин.

– Ну? Выяснила что-нибудь?

– Получила материалы симпозиумов, посвященных исчезновению Гавриловой, – буркнула я, закидывая улики на заднее сиденье "Мини". – А ты?

Младший детектив Яретенко, сияя как медный таз, сунул мне фотографию.

– Позапрошлогодний состав общества, глянь, кто на первом плане.

Я схватила снимок.

– Никита?

– Ага, я его, правда, не видел, но Диляра Шаловна рассказала, что Никита был душой их общества. Именно он привел сюда Элю.

– Диляра Шаловна?

– Которая на завтрак ест кашу из пророщенных зерен, – напомнил младший детектив Яретенко. – Так вот, она клятвенно уверяет, что Гаврилову привел сюда именно этот красавец. А еще она сказала, что Эля никогда не верила в тарелки, а хотела угодить своему молодому человеку. Вот он, как утверждает Диляра Шаловна, был настоящий уфолог. До мозга гостей.

– Подожди, – я нахмурилась, – Лика рассказывала, что Никита познакомился с Элей после того, как она записалась в МНОВВ.

– Это что-то значит? – приподнял брови младший детектив.

– Угу….

Я задумалась. Получается, знакомство состоялось до Элиного сдвига. Знать бы, что его вызвало… Нужно потихоньку выяснить обстоятельства увлечения Никиты неземными формами жизни. Интересно, сейчас он охладел к уфологии или по-прежнему ею интересуется? Хотя бы ради памяти супруги, превратившейся в астральный сгусток псевдомолекулярной эндоплазмы…

– Может, я еще успею к Екатерине Львовне? – озаботился Николай Иванович.

– Поезжай, авось Зыкина еще не ушла, – я подумала, что мне стоит заехать на квартиру перед тем, как возвращаться к Домовым. Проведать, как там Себастьян.

Всю дорогу до дома я пыталась выдумать предлог, чтобы расспросить Люсю. Предложить ей денег за информацию о жизни Гавриловых? Она может не согласиться, а мое инкогнито будет раскрыто. Судя по тому, что она дежурила возле дверей, пока Никита выяснял отношения с Элей, – ей доверяют. Черт! Надо было спросить Элю, кто именно велел Люсе никого не пускать. Если Никита, тогда вполне возможно, что горничная ему докладывает о происходящем в доме. Я остановилась на обочине и набрала номер Лики.

– Алло! – прокричала Домовая.

Судя по музыкальному грохоту и чудовищному галдежу вокруг – девушка отправилась в какой-то клуб отвлечься от неприятных переживаний.

– Лика! – проорала я в ответ, иначе бы сегодня велел Люсе не впускать никого в твою спальню, пока вы с Никитой ругались?!

– Люсе?! Старшей горничной, что ли?! Никто! Я не просила! Наоборот, удивилась, что никто на мои крики не прибежал… Подождите!

Фоновый грохот утих. Видимо, Лика переместилась в коридор или другое, более спокойное помещение.

– Что вы сказали? Люся не пускала никого ко мне?

– Да, мне это показалось странным. Она сказала, что получила от вас указание.

– От меня?! Я ничего такого не говорила… Блин! Получается, она заодно с Никитой?!

– Вполне может быть, – согласилась я. – На всякий случай не говори в ее присутствии ничего важного.

– Но она… – голос Лики наполнился смятением. – Она знает, что я…

– Что знает?

– Ничего, не обращайте внимания, это не ваша забота.

Я хотела было возразить, но девушка отключилась. Сколько раз я ни пыталась набрать ее номер снова – каждый раз механический голос оператора сообщал, что "аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети".