"Те же и скунс–2" - читать интересную книгу автора (Семенова Мария, Воскобойников Валерий,...)

Ты до я

Всякий по-своему реагирует на стресс, и Валентин Кочетов исключением не являлся. Профессия, правда, у него была, мягко говоря, специфическая, а потому и реакция заявляла о себе мощнее, чем у большинства нормальных людей. В «мирной жизни» Валентин отнюдь не был обжорой. Но после каждого очередного «дела» он с мрачной решимостью распахивал холодильник… и останавливался нескоро. Однажды он решил превозмочь естество и загодя искоренил в доме съестное, сделав исключение только для капусты и фруктов. И что? Накатило некое помрачение, и он обрёл самоконтроль лишь в ближайшем круглосуточном магазине, уже расплачиваясь в кассе за полную тележку жратвы.

Проще говоря, Валентин понемногу полнел, и это ему не очень-то нравилось. Не то чтобы он стремился выглядеть стройно-мускулистым голливудским красавцем; наоборот, имидж чуточку мягкотелого молодого клерка был в его деле даже полезней. Просто полнота, если не уследить, могла рано или поздно сказаться на физической форме. А вот это было бы уже решительно ни к чему.

Валентин мог прибегнуть к разнообразнейшим средствам, но начать решил с малого. Увидев в рекламе «Телемагазина» симпатичный приборчик для пассивной гимнастики и похудения, он тут же снял трубку и, движимый любопытством, не сходя с места заказал девяностодевятидолларовое (плюс пять за доставку) устройство. Для него это были не деньги.

Заказ обещали доставить в течение недели.

Аккурат вчера миновал пятый день, и Валентин начал понемногу терять терпение. Однако вечером ему позвонили по сотовому (квартирным номером он пользовался только для разговоров с родителями) и посулились привезти покупку сегодня. К девятнадцати тридцати.

Погода на улице стояла мерзопакостная; неотложных дел, могущих погнать Валентина за квартирный порог, по счастью, не наблюдалось… он так и провалялся до вечера на диване с книжкой, купленной с лотка у метро. Боевичок попался занятный. Листая страницы, Валентин временами вслух хохотал. Особенное веселье нападало на него в тех местах, где автор, задыхаясь от собственной компетентности, рассуждал о поведении и психике киллеров.

Трель звонка, к некоторому удивлению Валентина, раздалась точно в назначенный срок. Он слез с дивана и направился в прихожую.

– Служба доставки, – долетел женский голос из-за двери.

– Минуточку… – Осторожный хозяин квартиры оторвался от панорамного дверного глазка и завертел штурвальчик необходимого по нынешним временам «сейфового» замка. Природная наблюдательность, развитая специальной подготовкой, сослужила ему привычную службу. Большинство нормальных людей на его месте, отсчитав деньги, расписалось бы в квитанции и вновь заперло дверь, даже толком не посмотрев в лицо работнице службы доставки. Валентин же сразу увидел, что она молода и стройна, что из-под аккуратной вязаной шапочки выбиваются рыжевато-каштановые волосы в капельках растаявшей влаги, что глаза при этом светло-серые и улыбчивые, а губы – нежные и почти не подкрашенные. Прямо-таки нежданный подарок!

– Вы заходите, заходите… – Валентин приветливо распахнул двери и включил лампу в передней. – Присаживайтесь. Набегались за день небось?

– Да я так… подрабатываю… – Она явно колебалась, стоит ли доверчиво входить в квартиру, где не просматривается никого, кроме симпатичного молодого мужчины. Однако потом сказала себе, что хороших людей всё-таки больше, – и переступила порог.

Вынула из полиэтиленового мешочка и предъявила ему яркую треугольную коробку с долгожданным устройством.

Расплачиваясь и расписываясь, Валентин ненавязчиво выяснил, что Света вообще-то учится на последнем курсе в «Кульке»[17], в браке не состоит, сюда приехала из Мурманска, живёт в Павловске на квартире у тётки и действительно очень боится ходить одна по чужим парадным и квартирам, но что поделаешь – папа-военный давно позабыл, как выглядят деньги, а на одну стипендию нынче в самом деле только худеть…

– Знаете анекдот? – сказал Валентин. – Едет в трамвае старушка и говорит стоящему рядом пареньку: «Какой ты худенький, внучек! Студент, наверное, отличник?» – «Что вы, бабушка, я-то так себе, троечник, а вот видите, плащ у меня висит на руке? Так это не плащ, а студент-отличник и есть…»

Света засмеялась, а Валентин вдруг с ужасом покосился на часы:

– Неужели вам сегодня ещё куда-нибудь… Нет, сегодня, по счастью, она больше никуда не спешила. Валентин извлёк из ящика уютные мохнатые шлёпанцы:

– Да отрежут тому его гнусный язык, кто скажет, будто я на ночь глядя выставил на улицу девушку и не только не проводил, но даже чаю не предложил! – и обезоруживающе улыбнулся: – А между делом, может, покажете мне, как эта штуковина действует? Я в технике, знаете ли… как свинья в апельсинах…

О принципе действия «штуковины» Света тоже никакого понятия не имела, но Валентин принял у девушки тёплую курточку и немедленно убедился, что её невежество было очень даже простительным: точёная фигурка не требовала никаких мер по своей, как теперь говорят, коррекции. А «штуковина», между прочим, называлась весьма завлекательно: «You amp; Me». Сиречь «Ты и я». Валентин улыбнулся:

– Ну что ж, давайте вместе попробуем разобраться…

Света сидела на самом краешке стула, как бы застенчиво и как бы смущённо озирая просторную кухню, но Валентина было не провести. Девушка уже обсчитывала варианты. Один из вариантов подразумевал милое, ни к чему не обязывающее маленькое приключение. И подобное развитие событий вовсе не казалось ей неприемлемым.

Пока закипал на плите нарядный нержавейковый чайник, они до упаду нахохотались, примеряя эластичный поясок с электродами то Валентину на живот (где, правду молвить, намечалась-таки некая складочка), то Свете на ногу чуть повыше колена. Когда хозяин дома предложил капнуть в чай гомеопатическую дозу импортного ликёра, девушка не стала отказываться.

Скоро они всё выяснили насчёт купленного Валентином прибора. И самозабвенно целовались на жестковатом кухонном диванчике, всё больше увлекаясь друг другом и постепенно приходя к выводу, какой непростительной глупостью с её стороны было бы покидать тёплый дом и по омерзительной погоде бежать до метро, а потом – бр-р-р! – трястись в холодной, простуженно лязгающей электричке. В которой, между прочим, ещё и на сомнительных личностей можно нарваться…

Свете только нужно было позвонить. Сперва тётке – предупредить, что останется ночевать у подруги. Потом подруге – чтобы в случае чего та обеспечила ей необходимое алиби.

Валентин повёл девушку в комнату, где стоял телефон. Он видел, как её взгляд сразу скользнул по широкому, опрятно застеленному дивану возле стены. Потом она заметила два японских меча – катану и вакидзаши, висевшие на ковре над диваном. Света озадаченно приоткрыла рот и оглянулась было, но ничего не сказала и нагнулась к телефону, маскируя понимающую улыбку прядью упавших волос. Валентин без труда уловил ход её мыслей. Мечи на стене вроде бы и вправду не очень вязались с имиджем сугубо домашнего, плюшевого интеллигента. С другой стороны, в ком из этих сугубо домашних не сидит всё тот же мальчишка, не наигравшийся в детстве в индейцев и мушкетёров? И грош цена женщине, не умеющей понять такую простую вещь!

…Света успешно совершила оба звонка, и они опять обнялись – так, словно были знакомы целую тысячу лет, а потом ещё целую тысячу лет друг друга не видели.

Зеленоватый дисплей электрического будильника показывал четыре двадцать утра, когда Валентина выдернул из блаженного сна весьма подозрительный шум на площадке перед квартирой. Тренированный слух вычленил невнятные голоса и глухое тяжёлое буханье, производимое шатким телом, размеренно обрушивавшимся на дверь.

Что там такое и с чем это едят, Валентин додумывал уже вылетая в прихожую и ощущая в правой руке некий предмет, схваченный рефлекторным движением.

Его квартира располагалась на последнем этаже, что было в некоторых отношениях удобно, а в некоторых – не очень. Одно из неудобств время от времени заявляло о себе в лице бомжей, которые обитали на чердаке дома и тревожили Валентина то «шагами Командора» над головой, то следами ночных попоек непосредственно перед его дверью.

И надо сказать, что все эти проявления бомжовской жизнедеятельности успели-таки ему осточертеть.

…Арбуз изготовился в очередной раз протаранить обшитую деревом квартирную дверь, как всегда спьяну приняв её за вход на родной чердак и как всегда не слушая увещеваний Петровича и Синюхи. Когда дверь вдруг молча и безо всякого предупреждения распахнулась навстречу, пребольно огрев Арбуза по рукам и едва не расплющив ему физиономию.

– Мать тво… – начал Арбуз. И не договорил.

Потому что. В черноте дверного проёма. Стояло. Самое устрашающее видение, какое ему доводилось когда-либо лицезреть!

Давным-давно, в прежней живой жизни, это был молодой крепкий мужчина. Теперь это было тело, гулявшее само по себе. Голое, гладкое, синевато-белое в мертвенных отсветах уличного фонаря, проникавших на вечно тёмную лестницу. И с жителями посюстороннего мира его роднило токмо и единственно полотенце, кое-как замотанное на бёдрах.

Видение с жуткой медлительностью надвигалось на троих остолбеневших бомжей, с хриплым нарастающим рыком воздевая руки над головой, и в руках у него… Чуть подрагивало, мерцало, струилось неживыми синеватыми отблесками… Нечто вроде сабли или меча, заносимого для свистящего сокрушительного удара!!!

– А-а-а-а-а!.. – первым истошно завопил самый трезвый и здравый из троих, Петрович. И со сверхчеловеческой скоростью рванул вниз по ступенькам, некоторым чудом не падая и не ломая себе руки и ноги.

Арбуз и Синюха на мгновение приросли к площадочному бетону, чувствуя, как ослабевают колени, а волосы поднимаются дыбом.

– А-а-а-а-а… – секунду спустя антимузыкальным дуэтом подхватили они уже затихавшие внизу вопли Петровича. И ринулись следом за ним с той же стремительностью горных козлов, никогда не оступающихся на кручах. Позже, кое-как отдышавшись от пережитого ужаса, они не смогут с уверенностью вспомнить не то что квартиру, но даже подъезд.

Когда Валентин вернулся в комнату, там светился ночник. Проснувшаяся Света сидела в постели, скомкав у груди одеяло, и смотрела на кавалера большими глазами, круглыми от изумления и испуга.

– Ты… ты… – выговорила она. – Ну, ты даёшь!.. Ей спросонья запомнилось немногое. Только то, что Валентин, безмятежно спавший у стенки, неожиданно взвился оттуда на одной руке, как на пружине, и перелетел через неё прямо на середину комнаты, успев в полёте сграбастать японский меч со стены…

Валентин удовлетворённо хмыкнул, засовывая в ножны катану. Подсел к девушке и обнял её – ласково, уверенно, по-хозяйски. Света ощутила внезапную робость и сначала нерешительно ответила на его поцелуй. Потом прежнее весёлое лукавство вернулось к ней, и в квартирной тишине ещё долго раздавались шёпот и смех.