"Дмитровское шоссе" - читать интересную книгу автора (Крумин Игорь)

Часть вторая Подведение итогов и сведение счетов

Москва

Телефонный звонок поднял Олега Степановича из тяжелого, полного кошмаров, сна. Ему не удалось уснуть до четырех часов — и тогда Олег Степанович сдался, встал, прошел в кухню и проглотил две таблетки нембутала. Врачи предупредили его вскоре после операции, что одним из последствий может оказаться бессоница, но на это не следует обращать внимания — не спать одну или даже две ночи можно, это не нанесет ущерба организму. Следует всего лишь гнать от себя предательскую мысль, что на утро ты не сможешь работать. Олег Степанович старался следовать этим советам, но иногда ему не удавалось убедить себя.

— Олег Степанович? — послышался вежливый голос.

— Да.

— Меня зовут Оржанов, Николай Иванович Оржанов. Василий Иванович нас уже познакомил — заочно. Теперь мне хотелось бы познакомиться с вами поближе. Кроме того, пора приступать к работе. Ведь уже середина апреля, и близится время выезда.

— Хорошо Николай Иванович. Сейчас, — Олег Степанович взглянул на часы, — половина девятого. Когда и где вы предлагаете встретиться?

— Сегодня — среда, у вас явочный день. Думаю, вы сначала поедете в институт. Вас устроит четыре часа?

— Вполне.

— Отлично. Теперь я объясню, куда нужно подъехать. Вы знаете где находится гостиница «Бухарест»?

— На Петровских линиях?

— Нет, Олег Степанович. Там — «Будапешт», а гостиница «Бухарест» расположена на Раушской набережной, у Большого Москворецкого моста. Так вот, мы встретимся у входа в гостиницу. У меня в руке будет знакомая вам газета — «Интернэшнл Хералд Трибьюн». Черный плащ, седые волосы. Как бы то ни было, я вас узнаю. Итак, договорились?

— Шестнадцать часов, гостиница «Бухарест» Раушская набережная. До свиданья, Николай Иванович.

— До встречи, Олег Степанович.

Ростову действительно нужно было ехать в институт, хотя и не с самого утра. Он быстро закончил утренний туалет, покормил собак — Раде было уже больше шести месяцев, и она становилась очень крупной и красивой собакой, позавтракал сам и поднялся в кабинет чтобы подумать.

А подумать было действительно нужно. Визит в Швецию с президентом Академии наук прошел успешно — кейс Марка Захаровича попал по адресу. Олег Степанович позвонил Саргосяну, и тот подтвердил это. Кроме того, встреча с Ульфом Аленбю закончилась не менее выгодно. Олег Степанович инстинктивно чувствовал, что его загоняют в угол, обкладывают, как волка, красными флажками, и потому решил ускорить перевод всего ценного, что еще у него оставалось, за границу. Доверие Василия Ивановича вещь, конечно, важная, но Сашу Гарсмана арестовали в марте, за несколько дней до выезда Олега Степановича в Стокгольм. Марк Захарович сумел каким-то образом вложить в почтовый ящик Ростова листок бумаги с надписью: «Он будет молчать. Все в порядке». Олег Степанович прочитал записку и в приступе ярости разорвал ее. Как же, будет!

Потом задумался и пришел к выводу что явно преувеличивает свою роль. Кто он такой? Всего лишь перевозчик, правда, надежный и удобный. А в эту историю замешаны куда более влиятельные люди. Стоит Сашке заговорить, и его об пол разотрут. Наверно, решил Олег Степанович, он действительно будет молчать и через пару лет его выпустят, тихо и незаметно. И все равно время терять нельзя — Олег Степанович привез в Стокгольм лучшее, что у него оставалось. Какие это были иконы! Год назад он обратился за помощью к своему приятелю давнего уральского детства, и тот прислал своих ребят. В одном из областных музее начали капитальный ремонт и древнюю русскую живопись — старинные иконы — перенесли в запасник, не оборудованный охранной сигнализацией. Олег Степанович заплатил ребятам — классным профессионалам — двадцать тысяч рублей, и они вынесли из запасника четыре исключительно ценных и красивых иконы семнадцатого века кисти Ушакова.

Наводку сделал сам Олег Степанович, побывавший в музее два года назад и сделавших фотографии. Сумма, заплаченная за работу, была большой даже по масштабам профессиональных воров, зато все было сделано как надо и чемодан со сравнительно небольшими по размерам шедеврами древнерусской живописи оставлен в камере хранения Казанского вокзала. Забрав чемодан, Олег Степанович там больше не появлялся — в этом не было необходимости, потому что камер хранения в Москве немало.

Иконы были настолько хороши, что Олег Степанович и не предполагал вывозить их за границу, хотел оставить их у себя и любоваться ими. Но теперь, когда он почувствовал опасность, решил не медлить.

Больше всего ему нравились «Житие Николы Зарайского» и «Дмитрий Солунский в шестнадцати клеймах».

На фоне «горок», как принято в иконописи, был тщательно, до мельчайших деталей, вырисован образ Дмитрия, который, согласно, преданию, являлся военачальником в Солуни — греческом городе Фесалониках — и был замучен язычниками за проповедь христианства. Изображенный на черном коне, он попирал копьем поверженного языческого царя Колуяна. Олег Степанович был очарован неподражаемым по красоте чередованием цветовых пятен зеленовато-голубых, белых, черных и особенно сверкающих ярко-красных. Да, это был настоящий шедевр. А ведь вместе с этими двумя иконами он вывез «Богоматерь Одигитрию», причем оборотную, с не менее прекрасным «Снятием с креста», и «Богоматерь Владимирскую», а также более позднюю икону начала девятнадцатого века, но в поразительно богатом прекрасном серебряном окладе с золотым венцом, украшенном драгоценными камнями.

За эти сокровища Олег Степанович потребовал у шведского коллекционера двадцать тысяч — не шведских крон, нет — а долларов. Ульф заартачился и захотел пригласить эксперта. Олег Степанович с интересом следил за тем, как менялось лицо шведов и как быстро появился конверт с деньгами.

Наконец, перед самым отъездом из Стокгольма в «Парк-отель» позвонил Саргосян, сообщил, что Цена золота достигла 623 долларов за тройскую унцию, и добавил, что в сегодняшнем номере «Интернэшнл Хералд Трибьюн» есть интересное сообщение об аукционе в «Кристи». Олег Степанович спустился в вестибюль отеля, купил газету и увидел отчет о том, что впервые за последние четверть века фирма провела аукцион исключительно старинных золотых русских монет. Обычно вместе с монетами — очень редкими выставлялись картины известных русских художников, ювелирные изделия и коллекционнный фарфор. Однако на этот раз проводился аукцион одних русских монет причем среди них быди такие редкие как восемь империалов 1881 года, полуимпериалы Анны Иоанновны 1739 года, три империала чеканки 1813 года, пять — 1776-го, и, наконец, совершенно неожиданные экземпляры два империала, на которых год чеканки был в зеркальном изображении, и пять полуимпериалов, отчеканенных в 1915 году, после начала Первой мировой войны. Все монеты были представлены на аукцион анонимным продавцом и куплены тоже анонимных покупателем за неслыханную для таких сделок сумму двести сорок семь тысяч долларов. Исключение составили империалы чеканки 1776 года — года провозглашения независимости Соединенных Штатов Америки, которые купил известный американский коллекционер Розенцвейг за две тысячи сто долларов каждый. Итого, тут же подсчитал Олег Степанович, выручка составила двести пятьдесят две тысячи пятьсот долларов! Он даже присвистнул от удивления.

Олег Степанович вернулся с делегацией в Москву, так и не успев переправить в Женеву семьдесят тысяч долларов.

Сейчас у него было почти семьсот тысяч долларов.

Что еще оставалось сделать, перед тем как старый одинокий волк отправится в небесные кущи волчьего рая, где полно вкусных барашков, много мягкой густой травы, в которой так приятно валяться и греться под теплыми солнечными лучами, когда так болезненно ноют старые кости, а по тебе ползают и тихонько ворчат такие смешные плюшевые волчата? Во-первых, мрачно усмехнулся Олег Степанович, — в последний раз съездить в Париж и собрать документы, которые навсегда похоронят Соколова. Будет знать, как ссориться с Ростовым. Затем ждать, когда академик исполнит свое обещание и поговорит с приятелями в ЦК и особенно с другом детства — министром иностранных дел. Ведь не откажет же старый брюзга мальчишке, с которым в детстве ловил раков в прибрежных норах? Когда Андрей с молодой женой отправится, — пусть на самую ничтожную должность, — в одну из западноевропейских стран, а Зина через несколько месяцев приедет в ним в гости, останется только устроить собак в надежные и добрые руки — у Олега Степановича был на примете такой человек — и он будет свободен от всех обязательств. Страна катится в пропасть, нужно спасать своих ближних. Жаль старую дачу, в которой он провел столько времени, но, может быть, академик и тут проявит разворотливость — в конце-концов, он станет единственным наследником. Надо всего лишь дотянуть эти месяцы. Олег Степанович чувствовал, что почти исчерпал запас везения. Но позаботиться о близких и собаках нужно прежде всего. Cвободен, свободен, наконец свободен!

Олег Степанович встряхнул головой и посмотрел на часы. Половина одиннадцатого. Пора ехать.

Пятнадцать минут спустя он ловко вклинился в поток самосвалов и поехал в сторону Москвы.