"Бездомный мрак" - читать интересную книгу автора (Март Михаил)

Глава VII Он слишком много знал

Антон Гольдберг перебирал на столе какие-то бумаги. Тут же лежал портфель, а на полу стояла сумка с вещами. Невооруженным взглядом было видно, что человек готовится к отъезду. Он стоял ко мне спиной и не слышал, как я вошел. Только скрип петель и холодный воздух, ворвавшийся со мной в дом, заставили его оглянуться.

– А, наконец-то, – бросил он через плечо. – Почему так долго?

Я рассчитывал застать его врасплох и по меньшей мере увидеть его удивленное лицо, но удивляться приходилось мне. Антон оставался совершенно спокойным и продолжал копошиться в бумагах. Судя по его словам, он меня ждал. К такому обороту я был не готов.

– Ты хочешь сказать, что ждал меня?

– А кого, по-твоему, я мог еще ждать?

Я вошел в просторную комнату. Деревянная лестница, ведущая на второй этаж.

У правой стены стояла кушетка, и висели громоздкие часы. Маятник стоял на месте. Время остановилось. Плохая примета. Кто-то должен перейти в другое измерение.

Я уселся на кушетку под часами и взглянул на адвоката. Уникальная личность, с которой началась моя новая жизнь.

– Ас чего ты взял, что я должен приехать сюда? – задал я вопрос. – Откуда мне известен этот адрес?

– Не валяй дурака, Тим. Разве Элина Львовна не передала тебе мою записку? Там все указано в деталях.

– Домработница мертва. Ей проломили череп.

Антон оставил бумаги в покое и нахмурил брови.

– Это очень плохая новость.

– Плохая? Не валяй дурака, Антон. Только за сегодняшний день на мою жизнь покушались дважды. Но я оказался слишком живучим. И мне кажется, что ты не мог не знать об этом.

– Могу лишь догадываться. Мне тоже пришлось уносить ноги. Не одному тебе грозит опасность. Нам обоим. Не хотят с нами прощаться, выпускать из поля зрения. Лучше прикончить, пока еще достать можно.

– Твои намеки мне надоели. Выкладывай карты на стол. Хватит делать из меня пришибленного недоноска. Я за это время здорово повзрослел и разбираюсь, что к чему. Начнешь лгать, я не выпущу тебя живым из этой лачуги. Наступил твой экзамен, свои я уже сдал и стал профессором.

Антон снисходительно покачал головой. Мол, вот неугомонный ребенок. И чего ему еще надо? Он сел на стул, взял свою трость и положил подбородок на набалдашник. Привычная поза. Так ему думается лучше. Сунув трубку в зубы, он закурил и, выпустив клуб ароматного дыма, тихо произнес:

– Ты человек с прошлым. И прошлое твое не столь интересно, чтобы уделять ему должное внимание…

– Заткнись! Оно мое, и я должен его знать. Заруби это на своем огромном носу!

Лицо его оставалось невозмутимым. Такую дубленую шкуру мелким визгом не прошибешь.

– Ладно. А теперь послушай историю, которую я тебе поведаю. Ты много знаешь? Отлично. Тогда ты поймешь, что я говорю тебе правду. При этом остаюсь при своем мнении. Правда тебе не нужна…

Я хотел открыть рот, но он поднял руку.

– Не кипятись. Изволь, коли хочешь. Только не принимай ее близко к сердцу.

Постарайся посмотреть на вещи со стороны, как зритель или читатель. Ты сам все поймешь и сумеешь расставить по своим местам. Итак, жили четверо совершенно разных людей, объединенных общим делом. Глава крупной нефтяной компании, созданной собственными руками, мозгом и трудолюбием, – Александр Аракчеев.

Умнейший, богатейший и всеми уважаемый человек, дававший консультации чиновникам Кремля и трепетно относившийся к своему детищу и семье. Вторым человеком был его друг, личный адвокат, поверенный в финансовых делах и более двадцати лет отдававший хозяину и другу все свои знания и силы. Адвоката зовут Антон Гольдберг. Третий в нашей истории – Тимур, сын Александра. Сорвиголова, шалопай, повеса, баловень судьбы, уверовавший в безнаказанность и вседозволенность. Четвертым был Максим Круглое. Молодой, опытный, талантливый, коммуникабельный, вышедший в люди благодаря уму, смекалке и неустанному труду.

Хваткий администратор, сделавший головокружительную карьеру. Он и стал одним из ближайших друзей Тимура.

Полные противоположности друг другу объединились в круг единомышленников.

Так им казалось. Так хотел хозяин и верил в это. Но не думаю, что все верили в то же самое. Каждый имел свои мысли, тайны и планы.

Жизнь шла своим чередом, ничто не предвещало грозовых событий. Престарелый отец очень переживал за сына, который не проявлял ни малейшего интереса к делам. Он с ужасом думал о смерти и предчувствовал крах, ожидавший компанию – творение всей его жизни после своей физической смерти. Умрет не только его идея, замыслы, но все вместе. Жил человек и умер, не оставив после себя следа.

Не для того жил. А тут еще личные обиды на сына. Последнюю радость в жизни отобрал – женщину. Вот он и оставил в сердцах завещание, в котором лишил сына самостоятельности и приставил к нему няньку в виде опекуна. Правда, накладочка вышла. Он не знал, что Тимур уже женился на Катерине. В такое безрассудство он поверить не мог. Старик хотел, чтобы сын ее бросил и нашел себе достойную пару.

Только привязав Тимура к настоящей семье, он рассчитывал на то, что сын в конце концов угомонится.

Идем дальше. В последние дни жизни приходит последнее известие об отпуске Тима, и тут Аракчеев-старший узнает, что сын уже женат. На ком? На той самой Катерине! Последнего удара он не вынес. Слег окончательно и созвал возле своей постели доверенных лиц и друзей. Адвоката, нотариуса, своего незаконного сына и верного слугу Ефима Никитина. За двое суток до смерти он диктует новое завещание, где оставляет весь капитал Тимуру без всяких оговорок. Это завещание подписывает не только он, но и свидетели, присутствующие при его составлении.

Огласить его поручалось нотариусу на сороковой день после кончины составителя. Тимур ничего не знает о новом завещании. Содержание старого ему рассказал Макс. После чего Тим и женился, не раздумывая, назло отцу. Он мог жениться и на вокзальной шлюхе, если бы та находилась на тот момент под боком.

Но сути дела это не меняет.

Итак, Тим опоздал на похороны. Примирение между отцом и сыном не состоялось. Тут наступает временное затишье. Нотариус ничего не сказал сыну умершего и уехал лечиться в санаторий, пока идет раздел компании. Он понадобится лишь на сороковой день для оглашения завещания. Адвокат тем временем понимает, что при наличии нового завещания жар-птица выскальзывает из его рук. Он успел уже выстроить грандиозные планы, от которых в свое время отказался Аракчеев-старший – удвоить капитал в короткие сроки. Старика не интересовали деньги, он был помешан на нефти. Теперь адвокат мог остаться у обочины ни с чем. Двадцать лет трудов коту под хвост. Такого допускать нельзя.

Невозможно. Антон не глуп, привык смотреть вперед и рассчитывать свои шаги. Он знает все и обо всех. Ему и карты в руки, можно стать кукловодом. А начать надо с того, чтобы затянуть узлы. Он знает, что Максим спит с новой женой Тимура. И что это дает? Какая в этом польза?

В умной голове очень быстро рождаются хорошие идеи. Антон поселяется в соседнем номере с Катей в «Балчуге» и ждет удобного момента. Ждать долго не пришлось. К тому же, Макс сам подыгрывал на руку адвокату, ничего не подозревая. Он надевал вещи Тима и приезжал в отель на его машине. Так проще выдавать себя за мужа, учитывая и внешнее сходство.

Работники гостиницы могли видеть истинного супруга Кати только на скандальных страницах светской хроники, где постоянно печатали его снимки.

Роковой день настал. Подруга Кати вышла из номера, а следом пришел Максим.

Их ждала бурная ночь. Адвокат звонит в соседний номер к Кате и спрашивает Тимура. Та в растерянности. «Он сюда не приезжает, – отвечает она». «Странно, – говорит адвокат. – Он ушел от меня полчаса назад и сказал, что поехал к тебе для серьезного разговора». После чего кладет трубку. Остальное понятно. Максим сбегает из номера. Через пять минут Антон стучится в дверь к Кате, а та, ожидая увидеть мужа, притворяется невинной, спящей овечкой. Катя получила удар ножом и покинула сцену. На одного игрока стало меньше. Антон – человек тихий, неприметный, оформляя выезд, жалуется дежурному: «Ну и семейка живет в четыреста семнадцатом номере. Опять скандал. Так вы лишитесь всех своих клиентов!» «Там живет одна женщина, – оправдывался дежурный. – К ней ходит только ее муж». «А разве я сказал что-то другое? Вероятно, с любовниками не скандалят, а занимаются любовью».

Остальное они додумают сами. Не имело смысла мозолить глаза, и адвокат тихо уходит.

Через час отель наполнился милицией и репортерами. Сработало. Теперь можно было смело уезжать. Антон включил двигатель и растворился в московских пробках.

Колесо закрутилось.

За расследование берется хитрый и алчный майор Лиходеев. Так появилось пятое действующее лицо нашего повествования. Честолюбивый, самоуверенный майор ставит следствие с ног на голову. Если адвокат хотел лишить Тимура жены, то майор решил загнать молодого счастливчика за решетку. Собственное я для него важнее истины. Во многом он преуспел. Но Тимур знал, что не убивал Катю. Она ему не мешала жить, зато числилась женой, что и требовалось по условиям первого завещания, о котором он знал. Теперь он попадал под опеку адвоката. Какой же смысл ему убивать жену? Но Тим об этом не думал. Он попал под подозрение, и ему важно было выкрутиться. Нотариус ни о чем не знал. Он мирно отдыхал в санатории. Обстоятельства складывались против Тимура. У Тимура сдали нервы. Он начал метаться. Лиходеев требовал признаний и сжимал тиски. Антон на это не рассчитывал. Он понял, что перегнул палку и в воздухе запахло жареным. Он же сам все так удачно подстроил, что не мог выйти из своего собственного лабиринта. Если Тимура посадят, фирма пойдет с молотка и все останутся ни с чем. При таком раскладе прокуратура непременно узнает о втором завещании, в итоге ему присудят конфискацию имущества. Ни одно государство не упустит такой куш. Слишком велики ставки, и ни одна апелляция не поможет. С государством в азартные игры не играют!

У Антона появилась новая сверхзадача. Не довести дело до суда и запутать следствие. Но Тимур слишком импульсивен, груб, самонадеян. Работать с ним невозможно, он только все испортит или выкинет фортель похлеще, чем убийство.

Адвокат решает убрать с дороги Тимура Аракчеева. Но как? Это не просто. Ему нужен надежный помощник. Выбор пал на Максима Круглова. Человека, который в глубине души ненавидел Тимура и завидовал ему черной завистью, терпя от баловня судьбы сплошные унижения. Антону надо лишь подлить масла в огонь. Только не забывать, что Максим умен и соображает не хуже адвоката. В дело идет шантаж.

Адвокат начинает блефовать. У него нет выбора. Или пан, или пропал. Максим перепуган последними событиями и в некоторой степени выбит из колеи. Этим Антон и должен воспользоваться. Конечно, Максим не верит в то, что Тимур убил свою жену. Он также знает, что и сам не причастен к ее смерти. Но существуют обстоятельства. Антон ставит Макса в безвыходное положение. Он говорит о свидетелях, которые под присягой поклянутся, что видели его за пять минут до смерти Кати возле ее номера. В это можно поверить, потому что он там находился.

Условие спасения только одно. Тимур Аракчеев должен умереть, а в дело пойдет первое завещание. Максим должен убить друга-врага и сбросить гору с плеч. Если он откажется, то Тимур узнает правду о связи Макса и Кати. Тогда уже ни милиция, ни суд не доберутся до Максима, а только жесткая рука Тимура. Тот только самому себе прощал предательства, но никому другому. И последней каплей в деле стало известие о том, что Тимур спит с его невестой Татьяной Русановой.

На этом Максим сломался и дал согласие. Итак, союз убийц создан. Первая глава закончена.

Тут только можно добавить, что не только шантаж сыграл важную роль. Ведь речь так или иначе шла о состоянии Аракчеева. Капитал делился на две равные доли между Максимом и Антоном. Это, как бы, подразумевалось само собой.

Хитроумный план адвоката заключался в следующем: Максим должен занять место Тимура. С некоторыми жертвами, разумеется. Обжечь лицо, получить увечья, и тому подобное. Но овчинка стоила выделки. Главная задача доказать следствию, что Тимур погиб, а всем остальным доказать, что погиб Максим. Дельцы готовы были черта представить вместо Тимура. Им важно заполучить в свои руки компанию со всеми печатями и подписями, но только не сдавать позиции государству при возможной конфискации. Антон уже тогда внушил Тимуру, что единственный способ не потерять все разом – это продать компанию и перевести деньги за границу. Так что, подписи на документы он поставил заранее, и они подлинные. А печати может ставить и мартышка. Компостер. Тимур торопился и не вникал в тонкости, подводя черту под своей жизнью. Главное он сделал, теперь он стал обузой. Тянуть время не имело смысла.

Антон предлагает Тимуру побег. Ходить по лезвию ножа больше невозможно.

Арест не за горами, Лиходеев слишком активен. Он не ест, не спит, а только мечтает увидеть Аракчеева за решеткой.

Тимур делает последнюю попытку перед побегом, который готовил Антон. Нужно притормозить прыть Лиходеева, и он предлагает майору взятку. Сто тысяч наличными за закрытие дела. Лиходеев клюнул. Но потребовал полмиллиона. Мол, маховик так раскручен и задействовано столько лиц, что подмазывать придется всех вплоть до прокурора города. Тимур не торговался. Дело и впрямь зашло слишком далеко. Мы собрали наличные, и по моему совету в чемодан с деньгами Тимур вложил записку такого содержания: «Майору Денису Лиходееву в знак благодарности от Тимура Аракчеева». Коротко и ясно.

Лиходееву ставятся следующие условия: он и его команда закрывают дело, возбужденное против Аракчеева, и отправляют его в архив за не доказанностью состава преступления. Взамен он получает квитанцию из камеры хранения, где лежит чемодан с деньгами. Лиходеев соглашается на обмен. Кажется, гроза миновала. Теперь можно не убивать Тимура.

Но не будем торопиться с выводами. Мы забыли о такой помехе, как нотариус со своей бескомпромиссной честностью. Его появление на сцене состоится со дня на день. Узнав о новом завещании, Тимур сбежит один. Все планы рухнут.

Тимур сообщает Лиходееву, что деньги на месте.

Все в ажуре. Но тот уклончиво говорит, что в данный момент находится в отпуске и ничего сделать не сможет. Гольдберг и Круглое понимают, что майор хитрит. В разгар следствия никто его в отпуск не отпустит. Либо он что-то задумал, либо его отстранили от дела. Причины не ясны, но стоять на месте нельзя.

Они решают довести свой план до конца. Максим говорит Тимуру, что знает, кто настоящий убийца его жены, и они могут сами его прижать к стене. Аракчеев чуть ли не свихнулся от счастья.

Бдительность утеряна. Они бегут к машине и мчатся к мифическому убийце.

Гольдберг выезжает следом и по ходу дела меняет машину. Они не рассчитывали, что Тимур тут же сорвется с места и потребует адрес убийцы. План пришлось корректировать по ходу.

Был упущен еще одни момент. За Тимуром шло наблюдение. Майору тут же сообщили о спешном бегстве Аракчеева и дали ему направление. Начались гонки. Это еще больше сужало возможности заговорщиков. Дорога через карьер была выбрана заранее.

Главное, до нее добраться. Очень удобное место для выяснения отношений.

Связь с Максимом у Антона отсутствовала. Но он Знал, что по плану Макс должен убить Тима и сбросить его в пропасть, а потом Антон довершил бы работу и оставил на его лице ожоги. В последние дни адвокат особенно часто встречался со своими друзьями-медиками доктором Файном, Розиным и завел себе знакомых в ожоговом центре. Они вместе проводили досуг, играли в преферанс. Когда-то он делал им лицензии и давал юридические консультации, без которых нынешние предприниматели не могут обойтись. Так что врачи были обязаны Гольдбергу и не могли отказать ему в трудную минуту. И эта минута настала. Дальше в истории имеется пробел. Вряд ли его можно будет восстановить документально. Есть только один свидетель событий, но он потерял память.

На краю котлована произошла схватка между Максом и Тимом. В схватке победил Тимур. Он проломил голову своему лучшему другу. Вернувшись к машине, ему ничего не оставалось, как убраться восвояси. Что творилось в его голове, теперь уже никто не скажет. Когда он разворачивался на узкой дороге, из-за угла выскочила «волга» калужского предпринимателя и ударила его в бок. «Линкольн» скатился под откос и перевернулся. «Волгу» отбросило назад, развернуло, и она ударилась о стену.

Адвокат появился на месте, когда все эти события уже произошли. Первым делом он спустился на площадку. Максим лежал без сознания, но был жив. Тимур тоже еще дышал, но его зажало в машине, и выбраться без посторонней помощи он не мог. Антон завершает план. Он забирает документы из карманов Тимура и поджигает машину. Тимур сгорает заживо. Максиму Антон опаляет лицо и тут же уезжает.

На развилке ему попадаются преследователи. Но они слишком торопились и не обратили внимания на старую развалюху. Антон звонит с бензоколонки в ожоговой центр к своим друзьям и просит помощи, после чего мчится домой.

Там его и застает телефонный звонок с просьбой приехать в больницу для опознания. Дальше все шло по плану, вернее, почти все. Случилось то, что никто предположить не мог. После тяжелой травмы головы Максим Круглов теряет память.

Амнезия второй степени. Вопрос излечения и восстановления памяти не может предсказать ни один врач.

Вот и вся история, дорогой мой Макс. Мой лоб покрылся испариной. Я слушал этот ужасный рассказ, и мне хотелось удавиться, не дожидаясь его конца.

– Значит, я все же остаюсь Максимом Кругловым? – хрипло произнес мой голос.

– Да, ты мой сообщник, Максим. Мы вместе задумали и совершили преступление, но в любом случае важен результат. Победителей не судят, а мы с тобой победили. Самое страшное позади. Теперь нас ждет безбедная жизнь в Швейцарии, где никто и никогда не узнает правды. Сегодня в десять утра мы сядем в самолет и навсегда покинем эту страну. И нас уже никто не сможет остановить. Я вытер рукавом взмокшее лицо. – Не торопись, Антон. Твой рассказ всего лишь предыстория. У нее есть продолжение. Убийство садовника и Игоря Русанова, смерть Эрика Брылева, выловленного в котловане, убийство Ефима Никитина и моей домработницы. Двойное покушение на мою жизнь за последние сутки. Всему перечисленному я свидетель.

Как ты можешь разъяснить эти факты? Мы никуда не уедем, пока я не узнаю все до конца. И не забудь мне рассказать, зачем тебе понадобилось покупать два костюма в магазине «Сортено» и кому предназначался второй? И, наконец, куда ты дел последнее завещание, похищенное у меня? Ведь это ты зарезал нотариуса.

– Я расчищал нам дорогу. Мне пришлось делать много за нас двоих, ибо ты выбыл из игры и лишь мешал мне, путаясь под ногами. С тебя взятки гладки.

Втягивать тебя в дело заново не имело смысла. Потеря времени, которого и так у нас осталось очень мало. Мне скрывать от тебя нечего. Мы повязаны одной веревочкой до конца своих дней. После того как тебя починили, я переправил тебя в больницу к Илье Розину. Мне требовался полноценный партнер, каким ты стал сейчас. Но твое состояние оказалось плачевным. Я понял, что ты выбыл из игры и завершать начатое дело мне придется самому. В противном случае, жизнь выкинет нас на обочину. Для безопасности тебя оставили под собственным именем. Но в деловых кругах считали, что в живых остался Тимур. Даже если у них и возникали сомнения, они об этом не распространялись. Главное – бизнес, а чужие проблемы никого не интересуют. У меня в портфеле хранились все документы, подписанные Тимуром. Оставалось только пустить их в ход. Мы успели сделать с тобой главное.

Завуалировали дело об убийства Екатерины Кислицкой и оставили майора Лиходеева за бортом. Теперь подготовка к отъезду стала главной задачей. Я нанял новую прислугу и забрал тебя из больницы. Никто из старых знакомых не должен был тебя видеть, дабы не возникали сомнения и вопросы.

Когда я отослал Ефима в его деревню, он остался крайне недоволен. Он считал, что Тимур жив и он ему нужен. Ты, вероятно, знаешь, что Ефим считал Тимура братом и был предан ему как пес. Я не сомневался, что он первый заметит подмену. С другой стороны, Ефим был обижен и ущемлен. Существуют тайны семейства Аракчеевых. И я думаю, глава династии, как и его сын, были людьми кровожадными. После того, как жена Александра родила Тимура, она внезапно заболела и скоропостижно скончалась. Можно предположить, что ее отравила мать Ефима, которую хозяйка дома пыталась выдворить из дома вместе с четырнадцатилетним ребенком. Не получилось. Ей за это отомстили. Думаю, что Аракчеев Старший понял, в чем дело. Спустя полгода умирает домоправительница – мать Ефима. В итоге отец избавился от своих жен и воспитывал сыновей один, больше никогда не женившись, чтобы в доме не возникало новых интриг. Ефим и Тимур вместе выросли. И Ефима нельзя было подпускать к Тимуру, выписанному из больницы. Ведь он считал, что живым остался Тимур. Только при этих условиях его можно было перетянуть на свою сторону. Я ему внушил, что он не должен находиться рядом, чтобы не вызывать лишних подозрений у прокуратуры. Зачем ему нужен Максим? И почему он должен жить с ним в одном доме? Тот согласился с моими аргументами. Главное, чтобы на Тимура не падало подозрений. Но для этого придется помочь Тиму. Втянул его в дело как сообщника для выполнения черной работы. Таким образом, я убил двух зайцев одним выстрелом. Отгородил Ефима от тебя и загрузил его работой по устранению свидетелей. Не дай Бог, кто-нибудь узнает Тимура и новость дойдет до прокуратуры. Ефим готов был на все. Ладно.

Оставим его на время в покое. Парень при деле. Следующей помехой был Игорь Русанов, хранитель второго завещания. Он плохо знал Тимура, и они практически не встречались. Вот почему он отдал тебе конверт. Ты проявил упорство, совсем как Тим. Можно сказать, нам повезло. Ты внес свою лепту в общее дело. Вторая причина, по которой он вручил тебе завещание, заключалась в следующем. Он знал, что я не уничтожил первое, и не хотел, чтобы оно сработало.

После того как Русанов передал тебе конверт, он должен был умереть как опасный свидетель. Так оно и произошло. К сожалению, встреча с Русановым – твоя единственная удача. В остальном ты только все портил своим расследованием, взбалтывая осадок на дне бочки и засвечиваясь везде, где только можно. Что касается второго костюма. Ты еще лежал в больнице. Я понимал, что проку от тебя в таком состоянии не будет. Второй костюм предназначался Ефиму. Именно он должен был играть роль Тимура и ставить печати на документах. Возможно, этот номер прошел бы на ура. Но я рано торжествовал победу, решив, что расследование в прошлом, и не думал о нем. Я слишком поздно узнал, что майор Лиходеев жив. Не знаю, как ему удалось спастись, на сей счет у меня нет никакой информации. Ясно другое. Он знал, что один из вас жив. Кто бы это ни был, но терять обещанные ему полмиллиона он не хотел. Мужик проиграл битву, и никто ему не собирался платить даже за издержки на бензин. Такое положение вещей его не устраивало. У него оставался только один выход. Доказать, что в живых остался Тимур Аракчеев, продолжить с ним борьбу до последнего и получить свои деньги. Теперь он уже выступал как частное лицо и не был столь опасен. С другой стороны, он оставался и остается врагом номер один. Чтобы ему никто не мешал, Лиходеев превращается в призрак и следит за состоянием твоего здоровья с неменьшим вниманием, чем доктор Розин. Лиходеев занимает позицию выжидания. Впервые я понял, что он жив, когда у меня выкрали второй комплект одежды, предназначенный для Ефима. Но уверенность в этом появилась позже. Не успел ты выйти из больницы, как окунулся в гущу событий. Тебя понесло. Первый твой вывод, скоропалительный и не очень обоснованный, заключается в том, что Максим Круглое мертв, а ты не кто иной, как Тимур Аракчеев. Меня твоя версия устраивала. Во-первых, у меня отпала нужда тебе это внушать. А во-вторых, я надеялся, что новое имя тебя напугает. Ты убийца, и прокуратура уверена в этом. Тогда, по законам самосохранения ты должен запереться в своей комнате и не высовывать нос наружу. Но я ошибся. Ты не успокоился, продолжая копать себе яму, а не искать истину. По сути, ты только плодил себе новых врагов и поддерживал дыхание у старых. У нас появились новые помехи. И первой оказался Ефим, у которого возникли сомнения. Он уже не хотел работать вслепую. Второй помехой стала Татьяна Русанова. Потеряв жениха и любовника, она поняла, что еще не все пропало. Один из них жив, и кто бы им ни был, она извлечет из этого пользу для себя. Женщины могут играть обстоятельствами так, как это им удобно. Но не стоит забывать, что за твоей спиной стоял Лиходеев, как тень преследовавший тебя, и теперь ты играл на его поле, сам того не понимая, снабжая его необходимой информацией. Все, чего он не мог сделать сам, ты делал за него и для него.

Я приказал Эрику уничтожить Лиходеева и избавиться от призрака. Но Эрик эту схватку проиграл, как ты в свое время проиграл Тимуру.

Таким образом, Лиходеев убрал от тебя охранника и создал для себя легенду, соорудив из Эрика собственный труп.

С тех самых пор когда я заподозрил, что Лиходеев жив, я дал задание Ефиму обследовать котлован. Если майор погиб, то его тело должно находиться на дне.

Вряд ли у грешника такого масштаба выросли крылья и он вознесся на небеса.

Долгие поиски увенчались успехом. Но выловили они труп Эрика с документами Лиходеева. Тот даже не счел нужным его переодеть в свою одежду.

Тем временем Ефим продолжал сомневаться в тебе. Он не знал, ради кого старается, и чего ты добиваешься. Вот тогда, в тайне от меня, он подбрасывает тебе записку в машину. Он хочет знать твою реакцию на новое завещание. Ведь он присутствовал при его составлении и знал, у кого оно находится. И потом, он был уверен: если нотариус отдаст тебе завещание, значит, ты настоящий Тимур, а не подмененный. Как только ты туда приехал, мне позвонила Татьяна и сообщила, что к отцу прибыл Максим Круглое. Я тут же выехал на место. Я успел вовремя. Твоя машина стояла возле дома Русанова. А в кустах сидел безмозглый Ефим. Он получил от меня нагоняй. Слишком рискованный шаг идти напрямую к нотариусу. Малейшее сомнение, и завещание перекочует в банковский сейф с особыми инструкциями. Ефим мне сказал, что ты спишь в машине и он боится подойти. Не удивительно, что я успел. Ты просто не смог уехать. На соседнем сиденье лежало завещание. Я его забрал и отослал Ефима. Кажется, он понял, что ты все же Тимур и он зря затеял свои проверки. Он уехал, а я пошел в дом нотариуса. Теперь пакет лежал в моем кармане, и лишняя фигура на доске только мешала дальнейшему построению сложных комбинаций. Спустя десять минут я вышел на улицу. Помеха устранена. Но ни тебя, ни твоей машины на месте не оказалось. Я решил, что ты пришел в себя и уехал домой. На следующий день я понял, что ошибался. Дома ты так и не появился. Я поехал к тебе. Но впустую. Мало того, Эрик тоже не вернулся с задания. Тут я не на шутку испугался.

В тот же вечер я наконец-то встретился с призраком. Он сам заявился ко мне домой. Майор Лиходеев был одет в твою одежду. Точнее в дубликат. И даже про перчатки не забыл.

Вел он себя уверенно, даже нахально. Этот парень знал, что делал. Он сообщил мне, что похитил тебя, и ты спрятан в надежном месте, находясь в наркотическом состоянии. Условие твоего освобождения очень простое. Я должен ему отдать чемодан с полумиллионом долларов, а он вернет тебя в целости и сохранности. В противном случае, твой труп найдут на свалке с диагнозом «передозировка наркотиков». Я согласился. Но сказал ему, что деньги без твоей помощи достать не смогу.

Я знаю место, но у меня нет заветного ключика.

Он подумал и ответил: "Ладно, старая жаба. Я верну тебе парня, но если ты не отдашь мне деньги, то я перебью вас, как котят по одному. Мне терять нечего.

Все пойдете следом за своим Эриком. Среди вашей своры мне нет равных соперников".

Я понимал, что майор не шутит. Страшный и отчаянный человек. Он сделал свою последнюю ставку и не может проиграть.

На следующий день он позвонил мне и сообщил, что я могу найти тебя в машине у отеля «Балчуг».

Там я тебя и нашел. Пришлось вызвать доктора Розина и попросить его, чтобы он тебя припугнул. Ты уже находился на мушке у Лиходеева. Теперь нужно было форсировать переговоры, пока Лиходеев согласился ждать двое суток. И мы блестяще справились с этой задачей. Для твоей безопасности я уже нанимал сыщика. Тот оказался растяпой. Ты хотел свободы и стряхивал с себя охрану, как клопов. От Эрика тоже избавился. Мне ничего не оставалось, как прикрепить к тебе Ефима. Но он плохо кончил. Лиходеев его выследил и уничтожил первым. Его терпение лопнуло. Он и тебя заманил в ловушку и попытался взорвать. Но тебе везло. Он позвонил мне и сказал, что ты взлетел в воздух. Настал мой черед. Я не мог поверить, что ты мертв. Мне казалось, майор блефует. Он не сможет отказаться от последней надежды. Я оставил тебе записку с этим адресом и передал ее Элине Львовне, а сам поехал сюда. И вот я тебя вижу живым и здоровым. Теперь он нас не достанет. Настал последний этап нашего плана.

Самолет в десять. И мы улетим. Уверен в этом.

– Если нас на пути не встретит Лиходеев. Он не из тех, кто проигрывает. Мне непонятно другое. У нас тьма денег. Почему ты не отдал ему полмиллиона? Гроши по сравнению с безопасностью.

– В этой стране у меня осталось полторы тысячи долларов на мелкие расходы. Все деньги там, в банке.

– Но существует чемодан, черт подери. Если бы ты его отдал, то не погибли бы ни Ефим, ни домработница, и я не подвергся бы испытаниям на выживание.

– Глупец! Кто же знает, как достать этот чемодан? Я только знаю, что Тимур его сдал в одну из камер хранения в Шереметьево. Но у нас нет ни точного места, ни квитанции. Это же…

– Я знаю, где квитанция!

Антон подскочил на стуле.

– И ты молчал?

– Я не знал, где камера хранения и что взамен этой грязной бумажки можно получить полмиллиона долларов.

– Так значит, мы по твоей милости висели на волоске!

– Не путай Божий дар с яичницей. Все началось с твоих грязных идей убить наследника своего друга. Человеческая жизнь для тебя ничто. Главное – деньги.

Ты начал с Катерины Кислицкой и кончил безобидной Элиной Львовной. Вот почему мы на волоске.

– Ты так ничего и не понял…

Антон внезапно замолк. Я перехватил его взгляд и оглянулся.

В дверях с револьвером в руках стояла Татьяна Русанова, о которой я успел забыть.

– Не шевелитесь! Ты не прав, Максим. Смерть не ушла вместе с твоей домработницей. Она еще витает в воздухе. Костлявая еще не насытилась и требует новых жертвоприношений. Пожалуй, мы отдадим ей в объятия главного кровопийцу. Она с особым удовольствием его обласкает в аду.

– Брось оружие, Таня! – жестким приказным тоном произнес Антон.

– Ничтожество. Можешь не гипнотизировать меня своим пристальным взглядом. Ты убил моего отца. Тебе не место на земле.

– Фанатичка! – зарычал адвокат. – Брось эту штуковину и убирайся вон, пока я не разозлился.

В нем чувствовалась уверенность. Мне показалось, что девушка бросит оружие. Он действовал на нее как удав на кролика. Может и на меня он действовал так же. Я же не видел со стороны.

Внезапно Антон вскочил на ноги. Набалдашник остался в его руках, а трость отлетела в сторону. Я увидел длинное узкое лезвие, похожее на шпагу. Так вот где хранилось знаменитое жало, погубившее Катю и нотариуса.

Он двинулся на нее, как лавина, выставив остроконечный сверкающий клинок вперед. Но Гольдбергу удалось сделать только два шага. Один за другим прогремели три выстрела подряд. Все пули угодили Антону в голову. Его отбросило назад, он перелетел через стулья и рухнул тяжелым мешком у подножья лестницы.

Кажется, я лишился своего партнера. Но почему-то не ощущал при этом ни малейшего сожаления. Больше я никогда уже не услышу невероятных историй из своей прошлой жизни.

Я взглянул на Татьяну, и у меня появилось ощущение, что я вообще больше ничего не услышу и не увижу. Ствол револьвера смотрел мне прямо в лицо. Рука твердо держала оружие, а в глазах читалась решимость.

Я продолжал сидеть и ждать. Сколько же можно бегать от смерти? Неравные силы. И эти дурацкие часы, висевшие над моей головой, давно уже умерли.

Недаром, значит, мне в больнице мерещились в бреду часы без стрелок. Я их нашел. Смерть дала мне подсказку. Мол, избегай сломанных часов. Они тебя погубят.

– И что дальше, Татьяна Игоревна? Одного хлопнули, теперь моя очередь настала. Тоже месть?

– Я тебя предупреждала, что расправлюсь с ним. О тебе речь не шла.

Понятно, что я приехала сюда не ради прогулки и тебе в шоферы не нанималась.

Этот боров получил то, что заслужил. Забудь о нем.

Мне почему-то стало безразлично, что произойдет дальше. Все обесцветилось, замерзло и превратилось в пустоту.

– И что дальше? – холодно спросил я.

– Антон собирался убить тебя.

– Зачем? Он не мог воспользоваться банковским счетом без меня. Никто не убивает курицу, несущую золотые яйца.

– И ты веришь в его сказки? Простачок. Выверни его карманы, и ты найдешь в них истину, за которой бессмысленно гонялся все это время.

Вряд ли сейчас Татьяна станет блефовать. Она отомстила за своего отца и может уйти, либо пристрелить меня как свидетеля. Но не делает этого. Что ей нужно?

Я содрал с кушетки покрывало, и набросил его на окровавленную голову бывшего адвоката.

Обшарив карманы трупа, я извлек из них несколько конвертов и бросил их на стол. Таня все еще стояла на пороге возле открытой двери, твердо сжимая револьвер в руке, черный зрачок которого, как пристальный взгляд, следил за моим передвижением.

– Ты так и будешь держать меня на мушке?

– Мне так спокойнее. Когда мы обсудим все детали, и, надеюсь, придем к общему соглашению, я уберу оружие. Но сейчас это преждевременно. Ты слишком непредсказуем.

– Чего же ты от меня хочешь?

– Разбери конверты и прочти бумаги, что в них лежат. Сам все поймешь.

Я подошел к столу и начал раскрывать конверты. В первом лежали два авиабилета до Женевы. В графе имен ничего не указано. Это ни о чем не говорило.

Заполнить их минутное дело. Во втором лежала копия первого завещания. Я его уже видел и ничего нового не узнал. В третьем лежало второе завещание. Последнее. И о нем я уже все знал. Антон мне сознался, что выкрал его из машины, когда я потерял сознание. Из-за этой бумажки погиб Татьянин отец. В последнем конверте лежала именная печать Тимура Аракчеева и гербовый лист бумаги. Я развернул его.

Но ничего не понял.

– Ну? – спросила Татьяна. – Дошло наконец?

– Это свидетельство о смерти Тимура Аракчеева. И что тут странного?

– Что я говорила? Этот прохвост все продумал.

– Он ничего не продумывал. Тим погиб, и свидетельство о смерти дается на каждого умершего. Он сгорел в машине.

– Туда ему и дорога. А теперь прочти графу о причине смерти.

– "Смерть наступила в результате сердечной недостаточности…" Чепуха какая-то.

– Нет, не чепуха. Когда труп доставили в морг, Антон попросил доктора Фаина написать именно этот диагноз. Он мотивировал это тем, что могут пойти нежелательные слухи, и партнеры, а в особенности конкуренты нефтяной компании, могут поднять волну недоверия и потребуют дополнительного расследования.

– Все правильно. Смерть от ожогов могла помешать быстрой продаже компании.

– Мой отец узнал о диагнозе от доктора Фаина и был крайне удивлен. Вспомни первое завещание. Все средства переходят во владения Антона Гольдберга при естественной смерти Тимура Аракчеева. А смерть от ожогов может расцениваться как насильственная смерть. В этом случае, Антон лишается возможности пользоваться капиталом. Доктор Фаин не понимал подвоха. Он выписал справку и заключение с тем диагнозом, о котором его попросил старый друг. Какая разница, какой диагноз. Человека к жизни уже не вернуть.

– Ты меня окончательно запутала.

– Туго соображаешь, женишок. Взгляни на дату смерти.

Я прочел.

– "Смерть наступила десятого октября в четырнадцать часов десять минут". Но позволь, десятое было вчера.

– Вот именно. Доктор Фаин не проставил числа в документах. Это сделал Антон сам. Вчера же он отвез справки в ЗАГС, и ему выписали официальное свидетельство о смерти. А теперь подумай. Антон привозит это свидетельство о твоей безвременной кончине от сердечного приступа в Швейцарию и, согласно первому завещанию, становится единственным владельцем всех счетов клана Аракчеевых. Я следила за ним. Видела, как он вчера ездил в ЗАГС. А потом зашла туда и выяснила, что он там делал. Тогда мне стало все понятно. Ты обречен.

Убив Антона, я спасла тебе жизнь. А теперь ты еще веришь в то, что двойное покушение на тебя за эту ночь и вчерашний день воля безумного маньяка? Ты чудом остался жив. А ведь Антон был уверен, что от тебя и мокрого места не осталось.

– Но я жив. И он ждал меня.

– Своим появлением ты его не очень расстроил. Убийца не справился, так он сам справится. У него и без того руки по локоть в крови. Видишь эту трость?

Антикварная штучка, доставшаяся ему в наследство от Аракчеева-старшего. Ее секрет знали единицы. Те, кто уже лежит в гробу. Старик Аракчеев тоже поднимался к вершинам власти и богатства не по широкой мраморной лестнице, а по трупам. И сынок его не псих, а копия своего папаши, но лишь с той разницей, что выпячивал на публике свою изнанку, а отец умел скрывать свое истинное лицо, пожимая руки президентам с милой улыбкой на лице.

Антон из их же банды. Но только он ни чужих, ни своих не щадил. И я не уверена, что ты доехал бы до аэропорта. Острие кинжала впилось бы тебе в спину здесь или на поляне, может у ворот или в лесу. Даже если у него не получалось бы сделать это сегодня, то можно убрать тебя в Швейцарии. В Женевском озере выловили бы труп мужчины, и никто бы его не опознал. Так даже лучше. Но в банк Антон пришел бы один. Без компаньонов, как единоличный хозяин бешеных капиталов. У него в руках подлинное свидетельство о смерти. Любой запрос это подтвердит. Завещание тоже подлинное. О существовании второго никто не знает.

Свидетели мертвы. Вот истинное лицо Антона Гольдберга. Цель оправдывает средства. Он убрал всех, кто мог ему хоть чем-то навредить. Даже перестарался.

Но лишний труп не помеха. А лишний свидетель – уже головная боль. Теперь до тебя дошло, с кем ты имел дело и что тебя ожидало в ближайшем будущем?

Каждое слово Татьяны звучало весомо и убедительно. И я верил ей. Скорее всего, ее пророчества сбылись бы в ближайшее время.

– Допустим, ты сказала мне правду. Я тебе поверил. Ты спасла мне жизнь, но сама держишь меня под прицелом. Чего же ты хочешь взамен своей услуги?

– Вот мы и добрались до главного, дорогой Максим. Я сразу узнала тебя, но тогда не наступило время раскрывать перед тобой карты. Сегодня Антон тебе подтвердил и окончательно определил твою личность. Перед тобой лежат все необходимые документы: печать Тимура и билеты на самолет. Ты единственный наследник капиталов семейства Аракчеевых. Тебе пора ставить монумент, господин мультимиллионер! Не так ли?

– К чему ты клонишь?

– А к тому, милый Макс, что пока ты находишься под прицелом, миллионы могут уплыть вместе с жизнью.

– Какой же резон меня убивать? Ведь ты хочешь получить свою долю.

– Догадался. Сделай два шага назад.

Я повиновался. Она приблизилась к столу и взяла с него второе завещание, сунула его в карман плаща.

– Забудь о нем. Я его уничтожу, раз этого не успел сделать Антон.

Существует только первое завещание. Вдолби это в свою больную голову. А теперь прикинь, чего ты стоишь без второго завещания? Ничего. Без опекуна тебе не дадут и гроша. Вот тут наши интересы сходятся. Я не прочь стать госпожой миллионершей. Ты на мне женишься, как собирался это сделать до аварии. Мы вместе полетим в Швейцарию. И тогда ты сможешь сказать банкирам, что опекун не полетел с тобой по причинам его ненадобности. Ты обзавелся семьей, и опекунство автоматически снимается. Тимур Аракчеев женатый человек и получает полное право владеть капиталом по собственному усмотрению. Отличный ход. Ты делишь счета на две части, и мы оба остаемся довольными сделкой.

– А если я не стану их делить?

– Швейцария – не Россия. Я твоя жена и при разводе могу потребовать компенсацию в половину капитала. Суд будет на моей стороне, а для тебя лишние издержки. Нет смысла затевать мышиную возню. И не жадничай. Тебе и второй жизни не хватит, чтобы истратить четверть денег.

– По сути дела, ты моя невеста. Не вижу причин от тебя отказываться. Ты мне нравишься как женщина, и я не стал бы затевать развод. Жаль, если ты не испытываешь ко мне тех же чувств.

Она не ожидала услышать ничего подобного, и в ее глазах я прочел смятение.

Я ненавидел ее, и у меня уже появился собственный план. Школа Антона тоже меня кое-чему научила. И зря она считала меня простачком. Но если ей так хочется, почему бы им не оставаться в ее глазах? Одно я знал точно. Моей женой может стать только Белла, которую я любил по-настоящему.

Теперь я уже не тот, и не так много времени мне понадобилось в новой жизни, чтобы понять роль денег и их силу. Прав доктор Розин. В мире капитала не бывает понятий нравственности, справедливости и откровений. Душа превращается в черствую горбушку, чувства существуют под сильным действием анестезии, а интересы устремлены только в одном направлении – деньги! Думаю, что я стал одним из тех, кто окружал меня в последнее время. Удивляться тут нечему.

Татьяна размечталась. Не рановато ли?

– Из нас получится неплохая пара, дорогой. Мы не будем сходить со страниц светской хроники. Молодые, красивые и непомерно богатые.

– Боюсь, объективы сумеют запечатлеть прижатый к моей спине ствол револьвера.

Она вновь улыбнулась. Немного помешкав, Татьяна все же опустила ствол, но все еще крепко сжимала оружие в руках. Я стал собирать со стола конверты и убирать их в свой карман. Первый этап переговоров подошел к концу. Она его выиграла. Только бы ей не взбрело в голову уничтожить второе завещание в эту минуту.

Но, кажется, я сумел усыпить ее бдительность на некоторое время. Судя по лицу, она осталась довольна. Самонадеянная красотка. Она верит в свои чары. Не один мужчина падал ей в ноги, это и сделало ее такой.

Странное чувство владело мной. Все эти бумажки, которые я аккуратно складывал в свой карман, еще неделю назад не играли в моей жизни никакой роли.

Как быстро мы меняемся. Сейчас я понимал им цену.

Ни одну из них я не в силах разорвать. Рука не поднимается. Бацилла под названием «алчность» уже разъедала мой организм, а душа черствела. Даже одна десятая тех денег, что лежали в швейцарском банке, могла превратить жизнь любого смертного в рай. И я не собирался отдавать ни цента из той зеленой горы, что надежно хранится под семью замками. У меня дрожали руки и скрипели зубы.

Пожалуй, это новая болезнь, пострашнее амнезии, и вряд ли она излечима.

И вдруг новый обрыв. Внезапно в доме погас свет. Я вздрогнул. Война не кончилась. Инстинкт сработал, и я резко отскочил в сторону. Раздался выстрел.

Сверкнуло пламя. Последовал второй выстрел. Я упал на пол лицом вниз и прикрыл голову руками. Третий выстрел. Звякнули пружины часов на стене. Я вскочил на ноги и бросился к лестнице. У порога споткнулся о труп Антона и упал. Раздался грохот, и пуля пролетела над головой.

Спасибо, адвокат. Впервые ты меня спас по-настоящему. Защитничек! Только после смерти начал напрямую выполнять свои обязанности.

Я пополз по ступеням вверх. Еще выстрел. От перил отскочила щепка и врезалась мне в щеку. Я ускорил движение. Очутившись наверху, я прополз по темному коридору и головой открыл какую-то дверь. Вскочив на ноги, вбежал в нее, обо что-то споткнулся, перелетел через препятствие и откатился в дальний конец помещения. Снизу раздался дикий женский вопль, и тишина. Я отполз к стене, сел на пол и замер. Окон в комнате не было. Ни единого просвета.

Кажется, это ловушка. Все. Захлопнулась. Мой опыт прыжков с высоких окон больше мне не пригодится. Тупик. Я ждал. И вдруг тишину разорвал бой часов. Они заработали. Чертовщина какая-то. Бой продолжался. Может, и стрелки пошли?

Я достал из кармана фонарь и включил его. Чернота пугала меня больше выстрелов. Я не выносил мрака, так и не сумев победить его. Я смотрел на луч света, как умирающий от жажды на воду. Мне стало легче. В конце концов, чему быть, того не миновать. Яркий луч выхватил из темноты упавшую клетку, похожую на корзину. Это я об нее споткнулся, ввалившись в помещение. Меня занесло в обычный чулан, где валялся всякий хлам. Неудачный выбор. Но как же охотник нашел этот адрес, если Антон сам здесь прятался. Наемный убийца? Тогда он не страшен. Заказчик мертв, и ему ничего не нужно. В крайнем случае, его можно перекупить. А если так, то зачем ему стрелять? Татьяна? Вряд ли она еще жива.

Предсмертный вопль ни с чем не перепутаешь. Убийства продолжаются. Тогда я имею дело с Лиходеевым. Майор мог кого угодно из-под земли достать. Наконец-то и до меня добрался. Дважды я ускользал у него из-под носа. Третьего не дано. Только покончив со мной, он успокоится. Хитрость, опыт, настойчивость должны были привести его к победе. А адрес он мог узнать из той записки, что Антон оставил домработнице. Ведь именно там состоялась наше последнее свидание. Я мог догадаться об этом раньше и предупредить своих болтливых собеседников.

Мне почудилось, что солома на полу зашелестела. Я направил луч к двери.

Возле перевернутой корзины что-то шевелилось. Я присмотрелся. Меня бросило в холод. Такой мерзости я даже в кино не видел. Несколько черных лохматых пауков размером с кулак, копошились в соломе. У каждого на спине имелось красное пятно размером с круглую медаль.

У меня пересохло во рту и парализовало конечности. Неведомые мне чудища, не торопясь, поползли в мою сторону. Кошмар! Это даже не пуля, а какая-то ядовитая тварь. Я нарушил покой лохматых ублюдков, и нашел себе новых врагов.

Теперь они пошли на меня в атаку. Что я могу сделать? Голова не соображала.

Вряд ли мне удастся оказать им достойный отпор. Я отвел луч фонаря немного в сторону, и пауки остановились. Может, их раздражает прямой свет или, наоборот, привлекает. Я положил фонарь на пол и откатил его в сторону. Он застрял в соломе в полутора метрах от меня. Луч не изменил свое направление. Пауки вновь пошли в атаку, но не на меня, а на источник света. Можно улучить момент и выскочить из чулана… Куда? В лапы убийцы? Прямо на ствол? Я встал на ноги и прижался к стене.

Пауки продолжали наступление. Я затаил дыхание. Они находились в метре от моих ног. Возле меня не было ни палки, ни ящика, ни другого орудия защиты. Я попал в пустой угол, вовсе не в тот, какой надо. Значит, фортуна окончательно отвернулась от меня.

Я сделал первый шаг в сторону и решил по стенке добраться до двери. Пол скрипнул. Я остановился, но пол вновь скрипнул. Это не пол. Скрипели ступени, ведущие на второй этаж. Вот и развязка. Смерть шла мне навстречу. Еще никому не удалось ее обмануть. Она везде тебя найдет.

Внезапно в доме вспыхнул свет. Так же неожиданно, как и погас.

Я ждал. Дверь отворилась, и в проеме появился человек с пистолетом в руке.

Поля шляпы скрывали его лицо, в остальном он от меня не отличался. Мой плащ, костюм, галстук, ботинки.

– Молодец. Тебе удалось обхитрить семейство «черных вдов».

Нас разделяло шагов пять. Я не считал себя быстрее пули. Сопротивляться бессмысленно. Я настолько привык к виду оружия, что оно меня не пугало. А вот от кривой усмешки палача меня пронзила дрожь.

Небрежным движением он скинул с себя шляпу. Уж лучше бы выстрелил. У меня потемнело в глазах.

Никаких сомнений быть не могло. Передо мной стоял Тимур Аракчеев!

– Привет, старина. Вот мы и вновь встретились. Не ожидал меня увидеть?

Я не мог проронить ни слова, а только хлопал глазами, как кукла.

– Ну-ну, не пугайся, приятель. Не так я страшен, как эти пауки. Выбирайся потихоньку и спускайся вниз. Там для тебя есть работенка.

Он отошел в сторону и поманил меня пальцем. Обессиленный и растерянный, я выбрался из чулана и спустился вниз. Тимур шел следом.

Я взглянул на стену. Маятник часов работал. Значит, не все еще потеряно.

– Сядь, передохни. Поднаберись сил. Сейчас они тебе понадобятся.

Я сел на ту же кушетку. Как быстро все меняется в этой жизни! Кажется, только что я выслушивал рассказ Антона. Но его убили, и Татьяна перевела стрелку и рисовала мне совсем другое будущее. Но и ей не повезло. Боюсь, что этот парень не оставит мне шансов на обычное существование. Кто же ему расскажет о его будущем? А почему бы мне не попробовать. Терять-то уже нечего.

Он держался от меня на приличном расстоянии.

– Перевел дух? Вот и ладненько. Займемся чисткой помещения. Взваливай на горб труп этой шлюхи, и пойдем покормим моих прожорливых оголодавших крокодильчиков. Они уже пробовали человечину и жрали ее с аппетитом. Еще, царствие ему небесное, мой покойный папочка приучил их к деликатесам из человечины.

Я не понимал, о чем он говорит. Я думал о своем и выполнял его приказы.

Взвалив труп Татьяны себе на спину, я поволок его во двор. Мне удалось при этом осторожно и незаметно выудить из ее кармана конверт со вторым завещанием. Жаль отдавать такие вещи крокодилам. К тому же, они все равно не оценят начинку из бумаги.

Ноги подкашивались, меня качало из стороны в сторону, но я держался.

Стоило мне упасть, как во мне отпала бы нужда. Приходилось выносить все трудности.

Тимур шел за моей спиной и насвистывал похоронный марш. Небо немного просветлело. Через час совсем рассветет. Однако лес оставался еще черным. Там я себе точно нос сломаю, если не голову целиком.

– Я не дотащу ее, Тимур. Выбери другое место для похорон.

– Ладно. Ты прав. Развлечение отставим в сторону. Времени жалко.

Сворачивай за дом. Там есть колодец. Вряд ли он кому-нибудь уже понадобится.

Колодец находился в десяти шагах. Уже легче. Я свалил труп на землю и снял с колодца крышку. Черная дыра казалась бесконечной. В такую я уже падал в беспамятном бреду. Боюсь, что теперь придется ощутить падение в реальности.

– Кидай.

Я приподнял с земли тело, положил на край и перекинул ноги. Через несколько секунд послышался гулкий всплеск.

– Ну вот. С одной покончили. Пошли за следующим. В этом доме нельзя оставлять следов.

Я повиновался. Поднять Антона я, разумеется, не мог. Такая туша только подъемному крану под силу. Пришлось обмотать его голову покрывалом и обвязать, чтобы не оставлять за собой кровавый шлейф. Волок я его за ноги, как лошадь бревна. Мне казалось, что мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди. И все же я дотащил труп. Огромных усилий мне стоило перевалить его за борт колодца, и туша пролетела вниз со свистом. Всплеск раскатился эхом.

Обессиленный, я стоял у края, держась руками за край колодезного жерла.

Пистолет смотрел мне в лицо.

– Ну а теперь твой черед настал.

Я хватал ртом воздух и пытался что-то сказать.

– Не торопись, Тим. Десять минут роли не сыграют. До отлета еще далеко.

Жаль сдыхать дураком, каким родился. Расскажи мне правду и уверяю, что ты не пожалеешь. Я ведь знаю, как получить деньги без особых сложностей. А ты, думаю, меньше меня разбираешься в этих махинациях.

Он на секунду задумался, глянул на ручные часы и кивнул.

– Черт с тобой. У меня еще вагон времени. Сдохнешь ты умным или дураком – дела не меняет. Ты свою пулю заслужил, и ты ее получишь, будь в этом уверен.

– И на том спасибо. Замолвлю за тебя словечко Люциферу на том свете. Он сам усадит тебя на сковородку. Вернемся в дом. Сейчас опять дождь пойдет. Простудишься.

Он громко загоготал. Его смех эхом отдавался в темном лесу.

Мы вернулись в дом, и я рухнул на кушетку. Аракчеев сел на стол и уставился на меня, похлопывая стволом по ладони.

– Ну ты и фрукт! Правды ему захотелось. Ладно. Выполним последнее желание приговоренного к смерти. Только легче тебе от этого не станет, – он не отрывал от меня взгляда, и я понял, что Тим побаивается меня, хоть и старается не подавать виду. – Я не столь красноречив и болтлив, как Антон, но история проста и примитивна. Так что, поймешь. Не будем углубляться в дебри, начнем с автокатастрофы. В тот день я намечал прикончить Макса. Этот ублюдок спал с моей женой в отместку того, что я трахал ту крысу, которую ты сбросил в колодец.

Возомнил себя личностью! Решил стать мне равным. У меня шпионов везде хватает.

Я только прикидываюсь, что ничего не вижу, не слышу и мне все до лампочки. По моему приказу Антон поселился в соседнем номере с моей женой в отеле «Балчуг» и наблюдал за ней. Антон подтвердил, что Макс бывает у нее чуть ли не каждую ночь. Вот к чему приводит доброта и благотворительность. Кто, как ни я, открыл ему дорогу в будущее, сделал из него человека? Кто эту шлюху вытащил из дерьма и дал ей громкое имя? Но сколько свиней не мой, они всегда найдут себе грязную лужу. В день ее смерти Антон позвонил мне и сказал, что Макс прибыл. Голубки уже воркуют. Я тут же позвонил ей в номер. Трубку долго не брали. Понятное дело, чем они занимались. Когда наконец она сняла трубку, я ей сказал, что сейчас приеду. Девочка не на шутку напугалась. Но, разумеется, я и не думал никуда ехать, Я был пьян и валялся с Татьяной в постели. Важно, что решение я принял. Пауки сами сожрут друг друга в банке. Макс с перепугу, что Катька продаст его под нажимом, сам решил заткнуть ей рот. И заткнул. Но тут вмешались менты и испортили всю кашу. Майор, которого я иначе как безмозглым бараном не называл, решил потягаться со мной силой. Я хорошо взвинтил Лиходеева. У него пена шла изо рта от злости. Собака лает, а караван идет. Может, я и зря издевался над ним. Не на том злость срывал. Лиходеев прилип ко мне, как пиявка.

Я навел о нем справки. Не такой он принципиальный, как выяснилось. Мзду брал и немалую. Жене только ничего не доставалось. Все на бабенку свою тратил. Я решил, что с ним можно договориться, запихнув его гордыню ему же в задницу.

Правда, за оскорбление придется платить. Но деньги для меня – не проблема.

Просто он мне осточертел, и я хотел забыть о нем.

Я предложил Лиходееву отступного. Торговались мы недолго, и он согласился.

Таких денег менты и во сне не видели. Он с ними все равно завалится. Из-за собственного тщеславия. Выпьет и начнет себя в грудь колотить, что мол, министр внутренних дел и тот таких взяток не получал, как он, великий гений сыска!

Таких не оскорблять надо, а деньгами им карман набивать, и они сами себя погубят. Мы собрали полмиллиона наличными, сложили в кейс и я вложил туда сопроводительную записочку с благодарностью. Стоит ему взять чемоданчик из камеры хранения, как его возьмут с поличным. К сожалению, Максим знал об этом.

Он продал меня второй раз и предупредил Лиходеева о подвохе. Тут надо отдать майору должное. Он нашел достойный выход из положения. Звонит мне на следующий день и говорит: «Послушай, партнер, я выставил охрану у камеры хранения и ты деньги забрать не сможешь. Как только чемодан попадет к тебе в руки, тебя возьмут с поличным. Не меня, а тебя! Ты пытался подкупить следствие, и это доказывает твою вину на сто процентов. За красивые глазки по полмиллиона не отваливают. Усек? Стратег хренов!»

Положение стало критическим. Антон практически все уже подготовил к выезду. Оставались мелочи. Несколько встреч с деловыми людьми и можно смываться. Медлить не имело смысла. Для начала необходимо исчезнуть из поля зрения и лечь на дно, вплоть до отъезда. Мы так и решили сделать. Но как же уехать и не поблагодарить Максима за его услуги? Он и без того слишком много знал. Глядишь, еще чего наболтает ментам. Я решил взять его с собой. Вызвал к себе и велел ехать со мной. Отказаться он не посмел. И даже не спросил, куда мы едем. Ведь я ему ничего не сказал. Поедешь со мной, и точка. Меня уже предупредили люди из прокуратуры, что Лиходеев получил санкцию на мой арест. Пришлось поторопиться. Я позвонил Антону, велел ему сменить машину, чтобы не привлекать к себе внимания и ехать к развилке. Свою машину я оставил дома, и мы поехали на «линкольне» Макса. Это меня устраивало больше.

Итак, мы сорвались с места. Следом шел Гольдберг. Старое безлюдное шоссе, котлован все, что мне нужно. Автокатастрофа – идеальный способ для убийства. Я специально залил бак бензином по горлышко перед самым поворотом на объезд.

Пожар так пожар. Макс сгорит, а я пересяду в развалюху адвоката, и мы тихо уедем. В тот момент я понятия не имел, что Лиходеев наступает нам на пятки.

Конечно, ему ничего не стоило перекрыть дороги и перехватить нас. Но его целью оставались деньги, а не мой арест. Вот почему он не стал поднимать милицию в ружье, а сам взял бюллетень и официально не находился при исполнении служебных обязанностей. Тоже продуманный ход. О какой взятке можно говорить, если он частное лицо в кратковременном отпуске?

Мы выехали на объездную дорогу, и километра через три я попросил Макса остановиться. За рулем своей машины сидел он, освободив мне таким образом руки.

Как только «линкольн» остановился, я накинул ему на шею шнурок и со словами благодарности стянул его, пока не хрустнули шейные позвонки. Парень свое получил. Я забрал его документы и, сев трупу на колени, развернул машину, поставив ее поперек дороги. Я хотел столкнуть ее в пропасть, но у меня не хватило сил. Машина уперлась в загородительные столбики. Я знал, что следом едет Антон, и он может врезаться в «линкольн». Это в мои планы не входило, и я пошел назад, ему навстречу. Не успел я сделать и тридцати шагов, как за моей спиной раздался мощный удар. Какой-то псих врезался в «линкольн» с противоположной стороны. Его «волгу» отбросило назад, развернуло, ударило о стену и засыпало известняком. «Линкольн» слетел вниз и попал на небольшую площадку. Его крутило, как катушку, но в пропасть он не свалился. Задний бампер слетел с правой стороны, его перекосило и он заклинил, врезавшись в землю одним концом. Пропахав метров пять, он остановился в двух метрах от обрыва.

Катастрофа произошла в натуральном виде. Но ни одна машина не загорелась.

Сначала я страшно испугался, отскочил к стене и прижался, ожидая взрыва.

Это меня и спасло. Из-за поворота выскочила патрульная машина. Самонадеянные мальчики рассчитывали меня нагнать. Но тачка со всего маху врезалась в «волгу».

Вот тут и вспыхнул пожар. Через две минуты появилась машина Антона. Этот придурок меня не правильно понял. Он доехал до развилки и остановился, ожидая меня, когда мы уже давно проехали. И только когда к котловану свернула машина с Лиходеевым, он понял, что мы уже проехали. Я успел подать ему знак, и он остановился до поворота. Тут приходилось фантазировать на ходу. Сплошной экспромт. Но у Гольдберга мозги были на месте. Он умел мыслить и принимать неординарные решения. Уникальный был тип. Он мог доказать суду, что белое вовсе не белое, а черное, но мы об этом не знаем и, если приглядеться, то поймем, что имеем дело с черным. Судьи приглядывались к белому и соглашались с ним, что видят перед собой черное. Таких спецов не так много на этом свете. В первую очередь мы подошли к патрульной машине. Антон закричал: «Где Лиходеев? Я его видел. Он сидел рядом с шофером!»

Лиходееву повезло. Несгораемый шкаф, а не человек. При столкновении, он выбил башкой ветровое стекло, перелетел через «волгу» и ударился черепом о заградительный столбик. По всем законам природы его полет должен был закончиться на дне котлована. Но чертов столбик его остановил. Маленький пенек, каких разбросали на обочине с интервалом в полтора метра друг от друга. И надо же ему попасть точно в цель. Снайпер! Лиходеев сильно повредил себе голову, но дышал. Двужильный тип. Я хотел его прикончить, но Антон вынес другое решение.

– Не торопись. Если они гнались за вами, то кто-то еще знает, что вас в машине было двое. Зачем нам задавать загадки прокуратуре? Пусть знают, что ты и Макс погибли. Тогда искать будет некого. Пусть ищут Лиходеева. Это уже их проблемы, а не наши. А мы развяжем себе руки. Я позвоню своим врачам, они заберут трупы, а я их опознаю.

Как всегда, его решение было гениальным. Мы стащили Лиходеева вниз, бросили возле «линкольна», а потом подожгли машину и его самого. Антон сунул ему в карман брюк документы Макса и сказал, что сжигать целиком не следует.

Достаточно, чтобы обгорел верх и он стал неузнаваемым. А документы сыграют решающую роль.

Все так и случилось. Мы сели в колымагу, взятую напрокат, и уехали. С бензоколонки Антон позвонил своим друзьям-медикам. Таким образом мы развязали себе руки. На редкость удачный день. Одним махом скинули весь груз с плеч.

Когда мы вернулись к нему домой, раздался телефонный звонок. Нас ждал сюрприз – майор жив. Лиходеев оказался непотопляемым авианосцем. Теперь его так просто не придушишь. Я сорвал злость на адвокате. Боюсь, и он в ту минуту пребывал в растерянности. Я остался ждать, а Антон уехал в больницу. Там его встретил доктор Фаин. Он его немного успокоил, сказав, что с такой черепно-мозговой травмой человек не может остаться полноценным, даже если выживет. Полная идиотия и беспомощность.

На опознании присутствовала Ксения Задорина. Самая хитрая баба в прокуратуре. Антону ничего о найденных документах не сказали. Но он-то знал, кто их положил менту в карман. Адвокат долго разыгрывал из себя эксперта, искал приметы, родинки, осмотрел все тело, потом с уверенностью сказал:

– Сомнений быть не может. Перед нами лежит Максим Круглов.

На этом поставили жирную точку. Труп Тимура опознанию не подвергался.

Пережаренный шашлык.

Тимур усмехнулся, достал из кармана сигареты и закурил. Его рассказ не умещался в моем больном сознании.

– Ты хочешь сказать, что я и есть тот самый майор Лиходеев, от которого бегал все последние дни?

– Да, придурок. Ты тупой вонючий мент, который, как глупый пес, крутится юлой, чтобы догнать свой облезлый хвост. Так и сдохнешь с тремя именами.

Правда, труп будет только одни. Ты – никто. Тебя нет на свете. И меня нет на свете. Но в этом портфеле, что лежит на столе, – он похлопал по кейсу адвоката, – находятся паспорта и все прочее. Я могу стать кем угодно. А ты только трупом.

Жаль, я тебя тогда не придушил. Слишком ты живучим оказался. Трехглавая гидра.

Одну башку отрубают, а на ее месте новая вырастает.

– Почему же вы не придушили меня в больнице, когда я находился в коме?

Вряд ли моя смерть кого-нибудь удивила бы или заинтересовала.

– Скажи спасибо покойному Антону. Он со своими идеями носился как с писаной торбой. Фантазер-экспериментатор. Ему всегда нужен оппонент, противник, которого он должен побеждать и тешить свое тщеславие. Ну какой я ему противник?

Он мой халдей. Что прикажу, то и выполнит. А ему нужно постоянно самоутверждаться и оттачивать свое мастерство. И потом ему было страшно интересно, как меняется личность, психология, характер, инстинкты. Ты был подопытным кроликом. Что-то в этом роде. Но, разумеется, не в этом главное.

Кроликов он всегда находил для своих экспериментов, да и времени оставалось в обрез. Его новый план прикрывал меня от лишней опасности. Когда ему из психушки сообщили о твоем состоянии, он даже не поверил собственным ушам. Врачи гарантировали тебе жизнь, но не более того. С такой травмой черепа человек не может оставаться полноценным. Беспомощная кукла, лишенная дара речи и движения.

Но ты уже через три недели заговорил. Твой бред носил бессвязный характер, но в нем просматривалось движение мысли. Цепочка сознания не разрывалась, а имела осмысленней ход. Тогда Антон взялся за тебя всерьез. Доктор Фаин принялся за пластические операции. Какая разница, сколько их понадобится. За все платит страховая компания. Я разозлился. Он слишком много уделял тебе времени, а я сидел здесь, в этой халупе, безвылазно, не рискуя высунуть нос на свет божий.

Но Антон был куда дальновиднее. Ты должен был оставаться на виду у публики. Как? Через сообщения в прессе. Народ и милиция знали, что погиб только один из нас двоих, а не оба. Иначе всем контрактам конец. И хитрец Гольдберг внушил следствию, что живым остался Максим Круглое, а партнерам по бизнесу, что Тимур Аракчеев идет на поправку. Но об этом не надо шуметь. Наследник обязан оставаться живым, иначе никто ничего не получит. Мне выходить на арену нельзя. Слишком я известен. Недолго и загреметь за решетку, учитывая пристальное внимание следователя Задориной. Не такая она дурочка, чтобы верить всему, что говорят. Но ей нужны факты, и тогда зазвенят наручники. Используя тебя как ширму, никаких фактов она в руки не получит. Она бессильна. Экспертиза позади, и тебе выдан паспорт на имя Максима Круглова. А против него у следствия ничего нет. Он даже не свидетель, а дурачок без памяти. Его и на дознание не вызовешь. Любые показания не могут быть засчитаны. Судмедэксперты их не признают. У тебя психомозговая травма. Ты можешь на самого себя наговорить что угодно, и в лучшем случае тебя вернут в больницу к несчастью страховой компании. Они и так на твоем лечении едва не разорились. Вот Антон и решил тобой загородиться.

Ты должен заключать все договора. С тебя взятки гладки. А я оставался в тени до поры до времени. Пусть следят, наблюдают, а толку что? Вот если бы меня засекли с печатью в руках, то схватили бы тут же, как птичка мошку. Принцип ширмы сработал.

Все бы так и было. Благодаря огромным усилиям Антона в конце концов удалось завершить главную задачу. Но какой ценой? Вспомним начало!

Стоило тебе выйти из больницы, как проснулась твоя натура. Не успел на ноги встать, как пошел разнюхивать, что к чему да как. Такого ни врачи, ни Антон ожидать не могли. Башка без памяти, а повадки, привычки, характер сохранились. Ты по крови своей сыщик. Там, в глубине твоей башки, сидит эта заноза. Был бы я на твоем месте, то тоже не сидел дома. Но я шастал бы по кабакам и бабам. А ты – сыскарь, легавый. Взял след, и тебя понесло, не остановишь. Даже угрозы на тебя не действовали. Дурак дураком, а следствие вел грамотно. Только рассеянно, не мог четко сосредоточить свое внимание. Но ты тем не менее оставался стопроцентным Лиходеевым. Вот почему, сколько не рядил тебя Антон в разные шкуры, ты чувствовал дискомфорт и сбрасывал их, не веря никому и ничему. Искал истину. Я наблюдал за тобой и думал, когда же ты сам себя вычислишь? И боялся, что это произойдет! Нет, ты не миллионер. Нет в тебе этой жилки. Размаха нет, дерзости. Ты это осознал. Нет, ты не финансовый гений и не администратор, каким был Максим. Ты ни разу не поинтересовался; как идут дела на фирме. Это же твое детище. И на убийцу ты тоже не похож. Кто же ты? "Я ищу!

Я хочу знать! Мне надо удостовериться! Все лгут! Есть тайна, которую надо раскрыть!" Вот она твоя суть, нутро, потребность. Чего же там просчитывать? А после того, как ты узнал, что Лиходеев жив, то и сомнений быть не могло. Все встало на свои места. Лиходеев – это я, и ни кем другим быть не могу! Но себя-то ты найти в этой куче, свалке образов и персонажей не смог. Хреновый ты сыщик, бывший майор, а ныне господин ноль. Никто! Вот и не решил главной задачи!

– Значит, Антон мне лгал до последней своей минуты!

– Краснобай и баламут. Он кому угодно мозги наизнанку вывернет. Недаром отец его из периферийного дерьма вытащил и к делу приспособил. А то гнил бы Антон в своей Самаре, защищая рыночных щипачей и торговок. Но я так думаю, что Антон не лгал тебе. Он играл с тобой, как кошка с мышкой, всегда рассказывая правду, но с определенными перекосами, как в кривом зеркале. Давал тебе кусок искривленного железа и говорил: «Бери киянку и выпрямляй. Учись быть жестянщиком». Ты выполнял работу, но она тебе не нравилась. Он тебе подбрасывал новый материал. Давай парень, работай. Может, этот кусок понравится?

– Это ты приходил в коттедж в день моей выписки?

– Догадался. Я жил здесь. Антон прислал мне весточку, что тебя выписали. Я приезжал за своей записной книжкой. Пока ты лежал в больнице, дом был заперт и опечатан. Но я не знал, что ты поселился в моей спальне. Не хотел тебя пугать в тот день. Мне не к спеху.

– Зачем она тебе понадобилась?

– Хотел забрать деньги из камеры хранения. После официальной гибели Лиходеева наблюдение сняли.

– А потом?

– "Потом" уже не было. Началась твоя чесотка. Носился по городу и искал правду. Антон решил, что если тебя убедить, что ты Тимур, то это остановит твой пыл. Страх перед разоблачением.

Ладно, Ефим убрал Тихона, напугал до смерти бывшую домработницу, но ты не останавливался. Тогда я поехал с Ириной к ней домой. Все это время она жила со мной здесь. Мы приехали за пять минут до твоего прихода. Она даже переодеться не успела. А я сидел в ванной. Вот она тебя и огорошила, что ты Тимур. Я позвонил Антону и дал сигнал. Он приехал к тебе и встретил тебя приветствием:

«Ну здравствуй, Тимур!». Не помогло. Тебе и этот наряд не понравился. Ты же стал убийцей своей жены!

– Но вряд ли ты мог знать о моей встрече с нотариусом. Почему же Ефим меня направил к нему? Он играл против тебя?

– Ефим тебя туда не отправлял. Записку тебе подбросила Татьяна. Она тут же позвонила Антону и сказала, что ты едешь к ее отцу. Она обогнала тебя, пока ты искал дорогу. Не успела в дом войти, как ты следом. Антон помчался туда сразу после звонка. Мне было запрещено показываться на глаза Русанову. Нотариус остался на обочине. Без фирмы он нищий. И у него скопился компромат на всех нас. Антон подкупил Татьяну. Ей обещали хорошие деньги, если она заберет бумаги у отца. Мы боялись, что он передаст их покупателям фирмы и сделка сорвется.

Татьяна не сумела достать документы и решила сделать это с твоей помощью. Фокус удался. Но Антон зря его прикончил. Нотариус без компромата, как змея без ядовитых зубов. Он пустышка. А убийством только подписал себе собственную смерть. Дочка оказалась слишком мстительной. Да и обещанных денег он ей не заплатил. Антон жаден. У него снега зимой не выпросишь. А ей он обещал пять миллионов. Но вместо денег еще и папашу ее прихлопнул и компромат забрал.

– И все же ты туда приехал?

– Когда Антон покончил с нотариусом, он меня вызвал. У него появилась новая идея. Тебя он забрал к себе домой и колол тебе снотворное, а я прокатился в своей собственной машине до «Балчуга». Правда, мой видок обращал на себя внимание, что собственно и требовалось.

– С какой целью?

– Чтобы ты не примерял на себя маску Лиходеева. Ты уже знал, что мент жив, но пропал. Тебе могла прийти в голову мысль, что ты и пропавший майор Лиходеев слишком схожи. Нам было необходимо доказать тебе, что он – не ты, а главный твой враг. Человек, от которого веет смертью или, по крайней мере, опасностью.

Слишком откровенно такой спектакль разыгрывать нельзя. Достаточно пару легких мазков тонкой кисточкой. Сигареты, купленные в кафе и предложенные гаишнику. Мы всегда считали тебя достойным противником. Пересаливать нельзя. Всего в меру. И мы с тобой выступали на равных. Я все еще пытался напугать тебя.

– Но не напугал. На себя я никак подумать не мог. Я не курю после того, как пришел в себя. А о том, что майор курил «Жетан», я узнал намного позже. Вы этим только еще больше разожгли во мне страсть к поискам. Я лишь понял, что не ездил к гостинице, а вместо меня был другой, но этот другой меня интересовал, как личность, а не как опасный элемент.

– Не принципиально. Пока ты мотался по загородным шоссе, Антон подготовил все документы и ты в промежутках между своими пустыми, бездарными разъездами, выполнял роль Тимура Аракчеева, ставя мою печать на деловые бумаги. Теперь не имело значения, как много ты сможешь узнать. Твоя миссия закончилась. В тебе отпала необходимость. Пришло время сматывать удочки и убрать последних свидетелей. И тебя тоже, разумеется.

– Постой. Но не для этой же дурацкой поездки от нотариуса к «Балчугу» тебе купили второй комплект одежды? Ты одевался также как и я.

– Конечно, нет. Я должен всегда быть готовым подменить тебя на случай твоего отсутствия, гибели или очередного припадка. Поездка лишь подтвердила, что людей встречают по одежке. Мы не могли рисковать. Ведь банкир из Швейцарии пролетал Москву транзитом. А если тебя нет? Что делать? Такими сделками рисковать нельзя. Но, учитывая, что за тобой наблюдают, увидев меня, никто бы не сомневался, что это ты. Стоило надеть темные очки и все. Вряд ли кому-то взбрело в голову, что Тимур Аракчеев восстал из пепла. На какой-то короткий отрезок времени я мог тебя заменить. И поездка это подтвердила.

– Ив конце концов все прошло удачно и ты, убирая свидетелей, не пожалел даже преданного тебе Ефима?

– Что делать. Своя рубашка ближе к телу. Он слишком много знал. Я приехал к нему, немного посветился в поселке, дал ему сотовый телефон и велел вызвать тебя. Потом покончил с ним, ушел на окраину поселка и устроился в лесочке, выжидая твоего появления. Ты приехал, а я подложил тебе тротил под капот.

Однако тебе опять повезло, непотопляемый авианосец. В сорочке родился.

– Нет, в пижаме. – И опять мне пришлось гоняться за тобой. Неблагодарное это занятие. Ты, как змея, выскальзываешь из рук. Но ты пропал. Я приехал в коттедж, но тебя нет. Эта дура подняла шум. «Грабят! Грабят!», Пришлось заткнуть ей рот. Уже решил ехать сюда. Антон меня ждал. Можно сказать, тебе повезло. Но по дороге к шоссе я увидел такси. Ты проехал мимо, даже не заметив меня. Пришлось вернуться. И опять ты выскользнул. Я уже понял, что больше тратить времени на тебя не могу. И тем не менее решил сделать еще один круг по старым достопримечательностям.

Приезжаю сюда и вижу: ба, знакомые все лица. У ворот стоит машина Татьяны.

Одна она сюда не приедет. Значит, вот куда ты уехал, пока я искал тебя по городу. Ну что же, как говорится: «Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе». Со свиданьицем, майор! Заодно и прощай. Пойдем, дружок, к колодцу. Я и так убил на тебя уйму времени. Уже рассвело. Твое последнее желание я добросовестно выполнил.

– В колодец ты меня успеешь отправить. Я даже сам готов туда прыгнуть. Но в твоем рассказе много нестыковок и я понял, что ты сам знаешь далеко не все.

Но самое ужасное не это. Ты же нищий. Что ты можешь сделать без своего опекуна?

Он в колодце. А Швейцарский банк не даст тебе ни цента.

Он усмехнулся.

– На первое время мне хватит и полмиллиона, скучающих в камере хранения.

Квитанция в записной книжке, которую ты всюду таскаешь с собой. Не так ли? А потом поищу себе невесту.

– Не успеешь. Тебя схватят раньше, чем ты возьмешь деньги из камеры.

Я блефовал. Но одно знал точно, что Тимур понятия не имеет о втором завещании.

– Не мудри, парень.

– Ты как был, так и остался марионеткой Гольдберга. У меня есть к тебе предложение, Тим. Я могу купить у тебя свою жизнь и заплачу за нее всем капиталом твоего отца. Цифры называть не будем, я плохо разбираюсь в нулях. Ты ничего не имеешь против такой сделки?

Тимур Аракчеев открыл рот.

После долгой паузы он сказал:

– Ты блефуешь. Что ты можешь? Ты – ничто!

– Блефовать я еще не научился. Могу я многое, потому что знаю больше тебя.

Мои старания не прошли даром, и я, как ты говоришь, – мент, анализировал полученную информацию. Возможно, я – ничто. Ты недалеко от меня ушел, если делаешь ставку на квиток от камеры хранения.

– Не заговаривай мне зубы.

– Конечно. Дурной пример заразителен. Начнем с элементарщины. Максим не убивал твою жену. Это сделал Антон той самой тростью-клинком, что валяется на полу. Вспомни характер ранения. Острая колотая рана. Кухонным ножом человека не проткнешь насквозь. Такую же рану получил нотариус. А ведь ты знаешь, что его убил Гольдберг. Ну а теперь о причинах. Убив твою жену, он становится твоим опекуном. Временно, конечно, пока ты не женишься заново. Но в этом и есть его секрет. Он не дал бы тебе дожить до следующей свадьбы. Ты уже был обречен, как и твоя покойная жена. И Гольдберг оставался один. Согласно завещанию твоего отца, ему переходил весь капитал. Вот в чем главная, высшая цель адвоката. А ты и я помогали ему от всей души приблизиться к цели, подставляя головы под топор палача.

Я достал из кармана конверт со свидетельством о смерти и бросил его на стол. Он просмотрел документ и ничего не понял, как и я, когда его впервые увидел, и лишь комментарии Татьяны открыли мне глаза.

– Эта бумажка была заготовлена в день катастрофы. Диагноз смерти уже стоял там, написанный под диктовку Гольдберга. Так что, план Антона зародился куда раньше, чем вы меня подожгли у котлована. А дату смерти он проставил вчера. Так что, результат нашего вчерашнего поединка ему был безразличен. Ты меня убьешь или я тебя. Какая разница кого ему убивать. Он ждал здесь не меня и не тебя. Он ждал победителя. Пришел я. Антон не удивился. Пришел бы ты – реакция та же.

Приговор уже вынесен и свидетельство о смерти у него в кармане. Никто из нас живым из этого дома не вышел бы.

– Мразь! – прохрипел он. – И эта сволочь утверждала, что я ему дороже сына?!

Первый раунд я выиграл.

– Дороже сына, которого у него никогда не было. Но не дороже денег. Ты сам мне говорил. Антон не врал. Он искажал действительность. И нотариуса он убил не из-за компромата. Игорь Русанов порядочный человек и в дрязгах такого рода участия не принимал. В его руках находилось второе, более позднее завещание, предназначенное для тебя. Вот почему Антон не мог позволить даже случайную встречу между вами. А как только у Русанова вырвали из рук заветную бумажку, Гольдберг не дал ему и часа прожить. А ты, как олух, в это время разъезжал по пригороду, разыгрывая из себя таинственную личность с привычками Лиходеева, курящего дерьмовые французские сигареты. Оба мы с тобой базарные скоморохи. Как видишь, я сумел многое узнать. Могу проконсультировать и в части получения наследства.

– Говори! Говори, не то я из тебя кишки вытяну!

– И ничего не узнаешь. Мне нужны гарантии. Вынь обойму из пистолета.

Он немного помедлил, потом вынул обойму и бросил ее на пол.

– И патрон из подствольника.

Тим передернул затвор, и патрон отскочил к лестнице.

– Вот теперь мы более-менее на равных. То, что я тебе говорил, – правда.

Свидетельство в твоих руках. Можешь заглянуть в его портфель. Там наверняка лежат два загранпаспорта на имя Максима Круглова. Один с моей фотографией, второй с твоей. Ведь он до последней минуты не знал, с кем ему придется лететь, если попытка убийства здесь не увенчается успехом.

– Говори, мент, как мне вернуть мои деньги? Или я тебя голыми руками придушу. Но на этот раз меня никто не остановит.

Я достал из кармана второе завещание и протянул ему конверт.

– Ты уже придушил собственными руками, по приказу собственного палача, всех преданных тебе людей. Жаль, не успел ему топор в руки подать, чтобы он снес тебе башку. Ефим тоже знал о завещании. Все, кто о нем знал, погибли от твоих рук, исключая нотариуса. Читай и вникай. Ты один без всяких опекунов и жен вступил в наследство на сороковой день после смерти отца.

И второй раунд я выиграл. Тимур побледнел. Он не верил своим глазам.

– Все свидетели, кто подписывал эту бумагу, мертвы. Вот к чему приводит денежная паранойя. Это вас нужно сажать в психушку за решетку.

Аракчеев выронил из рук документ. Как только он поднял голову и взглянул на меня, я провел свой коронный удар в челюсть. Получилось так, как надо.

Чистый нокаут в третьем раунде. Тимур перелетел через стол и грохнулся на пол.

Я тут же сдернул ремень с его брюк и крепко связал ему руки за спиной, а шарфом ноги. Теперь он и пошевелиться не мог.

Оружия на полу валялось, как яблок под яблоней. Я поднял Татьянин револьвер. Из шести патронов остался только один. Мне этого хватит. Три пули она выпустила в голову Антону, две в меня. Но выстрелов мне вслед, пока я полз наверх, прозвучало четыре, значит остальные вылетели из ствола Тимура. Им обоим не повезло. Ни одна из них меня не достала.

Я убрал ее изящный короткоствольный револьвер в свой карман. Он мне мог еще пригодиться.

Пока Аракчеев-младший пребывал в бессознательном состоянии, я достал из его кармана сигареты и закурил. Это были французские сигареты «Жетан». Значит, они ему понравились. Мне тоже. Первая моя сигарета после нового рождения. Я курил с таким чувством, будто и не бросал.

Собрав все документы, я убрал их в карман и очистил портфель адвоката. Там не было двух паспортов с разными фотографиями. Лежало два, но только с моими снимками. Один на имя Аракчеева, другой на имя Круглова. Значит, он собирался везти одного из нас до аэропорта. Тут, в этой комнате и кончилась жизнь победителя дуэли. К сожалению, Антону повезло меньше, чем нам. Я глянул на настенные часы. Маятник работал нормально, а стрелки шли вперед. Будем считать недоразумением их временную остановку.

– Что ты сделал со мной, поганый пес? – раздался сдавленный голос из-за стола.

Очнулся. Кто из нас поганый пес, мы еще увидим. Он дернулся, но ремень крепко сжимал ему руки.

– Нам пора, дружок. Как насчет колодца?

В его глазах застыл ужас.

– Не бойся, дружок. Я не так страшен, как те пауки. Пора нам прогуляться.

Я развязал шарф на его ногах, схватил его за ворот белого плаща и поставил на пол. Отойдя в сторону, я кивнул ему на дверь.

– Ты что задумал? Я в колодец не пойду.

– Ну, а что может придумать безмозглый баран? Пойдем, посмотрим, У меня не такая скудная фантазия, как у тебя. Не забывай, я учился жизни у великого мэтра Гольдберга. Он – моя детсадовская нянька.

Я силой вывел его во двор и повел через поляну к воротам. Транспорта здесь хватало; Я выбрал машину Тимура.

– Это твоя тачка?

– Она принадлежит гаражу компании.

– Тем лучше. Я усадил его на переднее сиденье.

– Куда ты меня собираешься везти?

– По ностальгическим местам. Обожаю старые достопримечательности. Ты увидишь мир новыми глазами.

Чтобы он ко мне не приставал с дурацкими вопросами и несостоятельными предложениями, я засунул ему кляп в рот, сделанный из салфетки для протирки окон.

Дорога была мокрая и скользкая. Наш путь длился около полутора часов.

Когда я остановил машину над котлованом в том месте, где произошла автокатастрофа, Аракчеев побледнел еще больше. Его трясло, как меня, когда-то.

– Ну вот, Тим. На этом месте началась наша романтическая история. Здесь же мы ее и закончим. Посчитаем сколько раз ты пытался меня убить. Первый раз на этом месте. Но тебя остановил Антон. Тем не менее вам удалось сделать из меня урода. Второй раз ты подложил мне взрывчатку. И здесь вышла промашка. Погибли два сопляка, ищущих приключения на свою задницу. В третий раз ты стрелял в меня из окон коттеджа, но и там тебе не повезло. Меня спасли мои ноги. В четвертый раз ты стрелял по мне в охотничьем доме и хотел утопить в колодце. И опять промашка. Ты упустил четыре возможности. Извини, дружок. С такой форой стыдно проигрывать. Пришло время ответного удара. Так что, терпи и надейся на мою бездарность. Может и тебе повезет.

Я вышел из машины, обошел ее и открыл дверцу.

– Выходи.

Пришлось его силой вытаскивать. Как мог, он сопротивлялся, но во мне кипела такая ярость, что со мной совладать не могла никакая сила.

Я оттащил его вниз, на площадку, достал револьвер и прижал ствол ко лбу.

Мне очень хотелось его пристрелить, но я не мог себя заставить нажать на спусковой крючок. Не хватало воли. Я сделал по-другому. Размахнулся и со всей силы треснул его по темени. По его лицу потекла кровь, и он осел на землю.

Теперь он был безвреден. Я убрал револьвер и снял с его рук ремень. Затем я поднялся наверх, вывернул руль машины и скатил ее вниз. Она перевернулась несколько раз и помятая встала на колеса поперек площадки, уткнувшись носом в стену, что не позволило ей скатиться в пропасть. Ну, просто чудеса. Картина повторяется. И я решил довершить хорошо сработанный план великого комбинатора Антона Гольдберга. Мне вновь пришлось спуститься вниз. Я достал из кармана паспорт на имя Максима Круглова со своей фотографией и сунул его Тиму в задний карман брюк. Затем открыл пробку бензобака, смочил в бензине тряпки, бросил на труп Аракчеева и поджег. Вторая спичка полетела в бензобак. Машина вспыхнула. Я едва успел поднятья наверх, и она взорвалась. Гиблое место. Правильно о нем говорят.

Минут через пять, когда я собирался уходить, с противоположной стороны появилась машина. Какой-то псих не знал, что шоссе давно открыто и поехал в объезд. Он не торопился, не рисковал, а ехал медленно и внимательно. Его «жигуленок» затормозил у обочины. Из окна вытянулась лысая голова на тощей длинной шее. Он смотрел на пожар, как на праздничный фейерверк. Его толстая губа отвисла, а глаза сквозь линзы очков стали похожи на тарелки. Пока он любовался зрелищем, я подошел к его машине и сел с ним рядом на переднее сиденье.

Он меня не замечал до тех пор, пока я не постучал его по коленке.

– Эй, приятель.

Бедолага так дернулся, что едва не выбил лысиной крышу.

– У тебя есть сотовый телефон?

Он отрицательно покачал головой. Гусиная шея ушла в плечи. Он смотрел на меня, как на чудовище, и только хлопал ресницами.

– Ну и чего мы сидим. Живо к бензоколонке, нужно вызвать помощь. Люди горят. Это не кино, парень, это автомобильная катастрофа.

– А…, да…, да.

– Жми на всю катушку.

Через десять минут он затормозил у знакомой мне бензоколонки. Старика на лавочке не оказалось. Холодно уже и погодка сыровата.

– Иди в будку и звони в «скорую» и милицию. Давай живо.

– Почему я?

– Потому, что у меня нога сломана. Иди же, там люди гибнут.

Он хотел что-то возразить, но я буквально вытолкнул его из машины. Когда он скрылся в будке заправщика, я пересел за руль и сорвал машину с места.

К девяти часам утра я приехал в аэропорт Шереметьево. Оставив машину на стоянке, я зашел в здание и осмотрелся. Обычная суета. Ничего подозрительного.

Билеты и паспорт у меня в кармане. Надо найти местечко и заполнить билет.

Кажется, я ничего не забыл. Все сделано правильно. Одно меня смущало. Через несколько часов я окажусь в чужой стране. Чужой народ, чужой язык. Смогу ли я жить среди них? Вся надежда была на Беллу. Она обещала приехать ко мне по первому зову. Без нее мне там делать нечего.

Я заполнил в билете графу имени и вложил его в паспорт. Теперь я до конца своей жизни останусь Тимуром Аракчеевым. Меня передергивало при упоминании этого имени. А тут придется с ним жить. Вряд ли у меня получится привыкнуть к сей данности. Денис Лиходеев мне был ближе и понятнее. Во всяком случае, не вызывал отвращения.

Где-то внутри я ощущал непонятный зуд. Сидеть на месте я не мог. Не знаю, как все получилось, но ноги сами привели меня к камере хранения.

Я воровато осмотрелся по сторонам. Все чисто. Ничто не могло вызывать подозрения. И я решил рискнуть. Без риска жизнь кажется пресной и безвкусной.

Квиток все еще лежал в записной книжке.

Я достал его, невзрачный клочок бумаги стоимостью в полмиллиона долларов.

Сонный кладовщик принес мне желтый кожаный кейс и забрал квитанцию. За просроченность надо было доплатить какие-то копейки. Смешно, но у меня их не было. Вот когда я почувствовал себя нищим. – Послушай, приятель. Я оставлю тебе паспорт с билетом, отнесу жене чемодан и возьму у нее деньги.

Он поморщился и махнул рукой. Мол, черт с тобой.

Мне не терпелось заглянуть вовнутрь. Я нашел кафе на втором этаже, сел в уголок и огляделся. Все спокойно и тихо. Замки открылись без ключа. Я приподнял крышку и тут же ее захлопнул. Мимолетного взгляда мне хватило, чтобы увидеть пачки долларов и конверт, лежащий сверху.

Все на месте. Мне очень хотелось выпить чашку кофе. Но не было денег. Я и поел бы чего-нибудь. Желудок урчал, как лягушки в болоте. Сердце как-то странно колотилось в груди, словно я пробежал огромный марафон.

О еде я старался больше не думать. Я раздумывал над тем, какое впечатление на меня произвели доллары. Хорошее. Неожиданное впечатление. Они зажигали во мне азарт, и я понимал их силу. Надежность и стабильность, вот в чем их сила.

Недели две назад эти бумажки не произвели бы на меня никакого впечатления.

Теперь я превратился в полноценного члена общества со всеми его недостатками. У меня появилось соответствующее мышление, свои принципы, нрав, новое прошлое и даже любовь. Лихо я адаптировался в жизненных обстоятельствах.

Голос диспетчера по громкой связи объявил о посадке на рейс Москва – Женева и добавил:

– Господа Гольдберг и Круглов, вас просят подойти к девятому окну зарегистрироваться.

Паспорт Круглова остался в кармане Аракчеева. Не думаю, что имя играет большую роль. Билет и паспорт у меня есть, остальное значения не имеет.

Я спустился вниз, нашел нужное окошко и зарегистрировался. Проблем не возникало. Они появились как лавина с гор, там, где я их не ждал.

Случайный взгляд в сторону и я увидел двух милиционеров, а между ними шла следователь Ксения Задорина. Они направлялись в мою сторону.

Вот тут я показал всем свою прыть. Думаю, что такую скорость никто еще не видел. Бег с препятствиями. Я летел пулей к выходу, перескакивая через чемоданы, тележки и тюки, как резвая лань. Я даже не оглядывался, моя цель вырваться из кольца и готов положить за это жизнь. Не знаю, как я очутился на улице. Казалось, меня ничто не могло остановить, но остановило. Это был женский окрик.

– Денис!

Он пронзил меня как стрела. Я услышал собственное имя и родной, близкий сердцу голос.

Я замер и оглянулся. Возле своей машины стояла Белла. Мгновение. Щелчок затвора фотоаппарата, и она осталась в моем сердце.

Я бросился к ней и тут же запрыгнул за руль ее машины.

– Садись, живо!

Она села рядом и захлопнула дверцу. На улицу уже высыпали стражи закона, множась, как муравьи.

– Что с тобой, Денис? Я приехала тебя проводить.

– Поездка откладывается.

Я положил ей на руки чемоданчик и завел двигатель. Не «мерседес», конечно, но я выжимал из машины все. Мы мчались в неизвестном направлении и кто-то нас преследовал.

– Я хотела тебе сказать, что люблю тебя. И хотела сказать, что ты никакой не Аракчеев и не Круглов. Ты – Денис Лиходеев и я поняла это сразу, как только увидела тебя.

– Меня выдала моя любовь. Я родился второй раз, и второй раз влюбился в ту же женщину. Значит судьба была права, что соединила нас.

– Я этого очень хочу. Ты мне веришь?

– А кому мне еще верить. Ты моя последняя инстанция.

– От кого мы бежим?

– Слушай меня внимательно, Белка. В этом чемодане наше будущее. Сохрани его.

Я достал из кармана паспорта и все бумаги.

– Это тоже нам еще пригодится. Потом сама все поймешь. Боюсь, что уйти мне не удастся. Но ты не должна попадать в ту же ловушку. Хватит с них меня. А ты жди и надейся. Надежда бессмертна. Только дураки считают, что она умирает последней. Ничего не предпринимай. Я сам все сделаю как надо. Запомни все, что я тебе сказал.

На крутом вираже я открыл дверцу с ее стороны и толкнул Белку плечом. Она вылетела из машины вместе с чемоданом и покатилась под откос в канаву. Не думаю, что падение было для нее чувствительным. Теперь мне уже ничего не страшно.

Или почти ничего. Выскочивший на перекресток самосвал меня все же напугал.

Я ударил по тормозам, но столкновения избежать не удалось.

Вот оно, то самое черное пространство, огонь и падение в бесконечную бездну. Как это до тошноты знакомо. Прощайте, безумная сказка и несвершившиеся мечты!