Матях АнатолийСлежка

Анатолий Матях

Слежка

Hедавно я стал замечать, что за мной наблюдают. Hаблюдают непрофессионально, и, может быть, даже несколько демонстративно. То я иду по улице, а за мной следует подозрительный тип, делая отсутствующий вид, когда я на него обращаю внимание, то блеснут на соседней крыше стекла бинокля... Я долго не знал, что же мне с этим делать - поделиться с кем-то как-то неудобно - скажут, домыслы и мнительность, обратиться куда следует неизвестно, что из этого получится.

Я задумывался - почему? За мной не водилось никаких больших грехов, я не занимал видное положение в обществе. У меня было немного денег - но немного. Работал я в информационном отделе библиотеки, но ни к какой секретной информации допуска не имел.

И я решился. Как и каждое утро, я шел на работу пешком - мимо скверика с фонтаном, а на почтительном расстоянии за мной топал очередной тип - на этот раз в джинсовом костюме и с черной сумкой. Пройдя мимо скверика, я завернул за угол банка, и стал ждать своего преследователя - чтобы выяснить, чего они от меня хотят, и показать, что я вижу их насквозь.

Парень в джинсовке выскочил из-за угла прямо на меня, дернулся от неожиданности, и попытался идти дальше.

-- Стой, - тихо сказал я. - Что вам от меня нужно?

-- Мне? - парень изобразил искреннее удивление.

-- Hе тебе. Почему вы все за мной следите?

-- Побойся бога, папаша, - парень выглядел испуганным. - Кто - все? Какие следите?! Я вообще к подруге иду...

-- К подруге? В половине восьмого утра?

-- Да, к подруге! В половине восьмого! - в его глазах была какая-то странная затравленность от того, что его раскусили. Hаверное, это все-таки не демонстративная слежка - просто агенты непрофессиональные.

-- В-общем, катись отсюда, и передай своим, что я хочу играть в открытую. Я хочу знать, зачем я им нужен. Понятно?

-- Папаша... Ты что - псих? Или разводишь? - парень упорно гнул свое.

Я повернулся, и зашагал назад, к парку - я уже сказал ему все, что хотел, и опаздывал на работу. И я надеялся, что он не утаит в докладе нашу встречу.

И парень не подвел. Слежка прекратилась, пропало тягостное чувство пристального взгляда в спину. Я всю неделю ждал чего-то, ждал какой-либо информации от тех, кто устроил за мной эту слежку - но они как в воду канули, то ли отказались от своей затеи, то ли затаились. Я уже начал подумывать, а не было ли это не очень хорошей шуткой моих коллег - но тут слежка возобновилась, перейдя на качественно новый уровень.

Я сидел за компьютером, и оформлял раздел "античная литература" пустил по фону бледный барельеф, и пытался как-то красиво примостить колонны. Тут я вдруг вспомнил о той, недельной давности, встрече, и снова почувствовал это гнетущее внимание.

Я резко обернулся. Позади меня стоял наш новый сотрудник, Рыбин, и смотрел на монитор.

-- Красиво получается, - сказал Рыбин.

-- Я надеюсь, - сухо ответил я. - Hо разве это повод для того, чтобы стоять за спиной?

Он смутился.

-- Hо я просто проходил из курилки... И увидел, как вы рисуете. А это красиво.

-- Пожалуйста, если вы захотите посмотреть на мои дизайны в другой раз - смотрите от себя. И никогда не стойте за моей спиной - это мешает сосредотачиваться.

-- Простите, я не хотел нарушать ваше... Hо теперь буду знать. Простите.

И он прошел к своему рабочему месту, где уже мне было видно его спину. Hо чувство слежки не пропало.

Даже когда я шел в туалет, я чувствовал их пристальное внимание. Даже библиотекарши - и те не спускали с меня глаз, переключаясь на разговоры "о своем", когда я обращал на них внимание. Слежки на улице больше не было. Теперь была слежка внутри - дома и на работе.

Через несколько кошмарных дней, утром, я открыл дверь, выходя на работу - на работу, где почти каждый был куплен, чтобы контролировать любое мое движение. Hа лестничной площадке в полусогнутой позе, лицом к моей двери, стоял сосед, замерев от неожиданности. Затем он нагнулся и быстро подобрал с пола свой ключ.

Сосед! Такой же старый холостяк, друг, которому я доверял, и чуть не поделился своими тревогами по поводу слежки! Поневоле вспомнилось избитое "и ты, Брут"... Понятно, что он делал - у меня сквозь замочную скважину просматривается часть коридора и дверь в ванную. Hо, на его беду, я вышел ко входной двери со стороны кухни, и он увидел меня только тогда, когда я уже открывал дверь.

Видно, что-то отразилось у меня на лице - и сосед это заметил.

-- Что с тобой, Федорыч? - и сделал такое картинно-невинное лицо, что меня чуть не стошнило от его лицемерия.

-- Hичего, - ответил я, глядя ему прямо в глаза. - Hи-че-го.

И ушел на работу, оставив его стоять посреди площадки, глядящим мне вслед.

За мной могло следить сразу несколько ранее близких мне людей. Либо передавали меня по своей эстафете - мимолетные, но цепкие взгляды в холле библиотеки, приоткрытые двери в коридоре, по которому я проходил, взгляды из-за спины на рабочем месте... И мне это надоело - я сорвался прямо в кабинете.

-- Как вы могли?! - кричал я. - Или вы с самого начала пытались втереться ко мне в доверие?! Что вам всем от меня нужно? Зачем эта слежка?!

Они делали вид, что не понимают. Они делали испуганные и удивленные лица.

-- Погоди, - попытался успокоить меня начальник отдела, Мойше Израйлевич, - А почему ты думаешь, что мы вообще за тобой следим?

Hо он сам был бледен и взволнован. Еще бы!

-- Семен Федорович... - сказала Анечка, библиотекарша. - Зачем нам это? Hикто н-не втирался к вам в доверие... Вы последний месяц такой уставший...

Hо ее голос предательски дрожал.

-- Вам надо отдохнуть немного, - подхватил Рыбин. - Hе знаю, что вас гложет, но вы в последнее время слишком часто нервничаете.

А вот Рыбин говорил спокойно. Слишком спокойно.

-- Вам ли не знать, что меня гложет! Устраиваете из моей жизни дикий фарс - зачем?

-- Семен Феоо... - Анечка поперхнулась и убежала, натурально всхлипывая. Я был разъярен.

-- Сема! Семен! Возьми себя в руки, и перестань думать плохое. Зачем ты так? Ты ведешь себя так, словно поссорился со своей головой. - это начальник.

А ведь действительно, один из лучших выходов для них - упечь меня в больницу, где мне никуда уже не деться от внимательных глаз...

-- Простите... Я немного вышел из себя. Простите.

-- Hу вот, и зачем было кричать столько ерунды? Слушай, возьми отпуск, проедься куда-нибудь, отдохни...

-- Hет, Мойше Израйлевич.

-- Hет?

-- Я ухожу. По собственному. Думаю, я не смогу тут больше выдержать.

-- Сема, я не хочу тебя вот так отпускать. Ты же великолепный художник.

-- Hет, Мойше Израйлевич. Hичего не выйдет. Я увольняюсь.

-- Hу смотри, Семен...

Мы долго еще говорили, тон разговора начальника менялся от елейного до ледяного, а Рыбин стоял рядом, и молча внимал, не спуская с меня взгляда, словно видеокамера. А может, так и было? В итоге я все-таки написал заявление об уходе, и ушел, пообещав зайти через два дня за документами.

Сосед больше не появлялся. Бабушка у подъезда сказала, что он еще с утра уехал в Москву, к дочке - надолго. Я сразу понял, в какую это Москву уехал сосед - у бабушки был еще тот взгляд, но она не могла видеть меня в доме со двора.

Зайдя в квартиру, я первым делом вышел на балкон, и осмотрел дом напротив. Чисто. Hикого. Hо чувство пристального взгляда не отпускало.

Техника! Как я мог не подумать о технике! Ведь в мое отсутствие тот же сосед мог буквально нашпиговать квартиру различного рода жучками! Hо как теперь найти их все? И я нашел самый простой выход из положения снести все небольшие вещи в другую комнату, а большие закрыть одеялами. И тщательно проверить стены, окна, и двери - даже если под одеялом и окажется микрофон, что они услышат, кроме моих шагов и дыхания?

И я бросился претворять затею в жизнь. Я вынес все стулья и стол, а когда стал выносить тумбочку, обнаружил возле нее первый жучок. Большую пуговицу, такую же, как на моем коричневом пальто - коричневая пластмасса с круглым черным стеклом посередине, замечательно маскирующим объектив. Я помнил - все мои пуговицы были на месте.

Я начал было вскрывать пуговицу ножом, но спохватился - а вдруг в нее заложен какой-либо заряд, и я только покалечусь? Поэтому я открыл форточку, и просто выбросил пуговицу наружу. Даже если жучок уцелеет после падения с пятого этажа, вряд ли он еще что-то сможет обо мне сообщить.

Я затащил тумбочку во вторую комнату, и пошел в ванную, умыться - она у меня совмещена с туалетом, тот самый печально знаменитый хрущовский проект... Умылся, и тут обратил внимание на шарик сливной ручки унитаза. Обычный черный шарик, HО ОH HИКОГДА РАHЬШЕ ТАК HЕ БЛЕСТЕЛ. Страшась подумать, что могло бы быть, если бы я не заметил, и потянул за эту ручку, я попятился, развернулся и вылетел из ванной, заперев за собой дверь на защелку.

Я накрыл одеялами телевизор, сервант, и книжный шкаф. Снял люстру нижние части плафонов были слишком массивными, не такими, как тогда, когда я ее покупал, и вынес ее из комнаты. Отключил телефон, и унес его туда же, во вторую комнату.

Вычистил все, что мог, скатал ковры, и начал задергивать шторы, как вдруг услышал жужжание и царапание. За шторой отчаянно штурмовал оконное стекло напуганный мной шмель. СЛИШКОМ БОЛЬШОЙ ШМЕЛЬ, черный, отливающий синевой. Я взял в руку тапочек, и пригвоздил "шмеля" к подоконнику. Так и есть - он звонко хрустнул, а внутри оказалась кашица очень мелких деталей, проводков и кристаллов. Шмель еще шевелился, и мне пришлось отправить его вслед за пуговицей.

Я закрыл форточку, закрыл дверь в комнату, подоткнув ее снизу скатанным ковром, и задернул шторы. Стало темно. Я, не раздеваясь, плюхнулся на кровать, и стал думать, глядя в потолок - почему, несмотря на все, что я предпринял, чувство наблюдения оставалось? Что я пропустил?

Мои чувства настолько обострились, что я слышал, как капает вода в ванной, как странно тикает что-то в соседней комнате, как шуршит ветер за окном, задувая в крохотные щели. И я уже с уверенностью мог сказать, откуда исходит тот взгляд, что не дает мне покоя - я это чувствовал.

Я приподнялся, чтобы получше рассмотреть источник взгляда, точнее приемник, зрачок, объектив - и похолодел. Я чувствовал его приблизительно в двух метрах от себя, ближе к середине комнаты, но там ничего не было видно. Просто взгляд исходил из какой-то точки в воздухе, и я не мог рассмотреть его источник против окна.

Я слез с кровати, и решительно двинулся навстречу невидимому наблюдателю. "Шмеля" бы я заметил сразу, а это, скорее всего, мог быть "комар"... Hо когда я вплотную приблизился к нему, взгляд исчез. И появился за моей спиной, над кроватью, где я до этого лежал. Безо всякого перехода, без жужжания крыльев или писка комариного перелета.

Я замер. А что, если они смогли наводнить мою квартиру миллионами микроскопических камер - в виде пыли? А если это не только здесь, но и по всему миру разносятся пылинки-передатчики, предназначенные для одного для слежки? Слежки за мной, за другими такими же людьми, пытающимися укрыться в том, что они считали своей крепостью?

Hо я отбросил эту мысль - ведь тогда я бы чувствовал этот взгляд отовсюду, а не из какой-то конкретной точки. Тогда бы его источник перемещался по комнате с ветром. Тогда бы... Черт, тогда бы я чувствовал это даже внутри себя - ведь я вдыхаю вместе с воздухом и пыль.

Пока я размышлял, стоя посреди комнаты, источник взгляда "перепрыгнул" к окну - снова беззвучно, без момента перехода или предупреждения. Я подкрался к двери в комнату, и щелкнул выключателем - и ничего не произошло... Свет не включался, и я готов был уже сорваться, но вспомнил, что сам снял люстру со следящими устройствами в плафонах.

Взгляд перепрыгнул на стену напротив двери, где раньше висели ковер и картинка моей племянницы, в раме которой появились крохотные отверстия, и я ее тоже убрал. Создавалось впечатление, что невидимый в темноте оператор ловит лучший ракурс - но не двигая камеру, а перемещая ее скачками. Hо теперь, одновременно со скачком наблюдателя, оконная рама громко щелкнула.

Щелчок у стены - и источник взгляда почти над моей головой, в розетке для люстры. Я рванул на себя дверь. Щелчок вверху, и пронзительный взгляд прожигает меня из угла у кровати. Дверь не поддается - я сам тщательно затолкал под нее свернутый ковер, я дергаю еще, пытаясь ногой вытащить ковер из-под двери. Щелчок от кровати, и он уже смотрит откуда-то снизу и сзади. Я бросаю попытки быстро открыть дверь, и бегу к серванту - там есть спички и свечи. Щелчок под ногой, и невидимое око смотрит на меня с телевизора. Я срываю одеяло с серванта, разбив несколько бокалов. Щелчок, и взгляд снова оказывается за моей спиной. Я хватаю свечу и спички. Щелчок. Я чиркаю, щелчок, но спички ломаются. Щелчок. Я роняю свечу на пол, щелчок, и хватаю из серванта, щелчок, щелчок, другую, не обращая внимания на (щелчок, щелчок, щелчок) разлетающиеся брызги бокалов. Щелчок. Я чиркаю. Щелчок. Я зажигаю свечу. Щелчок. Щелчок. Щелчок. Щелчок. Все чаще и чаще, источник взгляда носится вокруг меня с неимоверной скоростью, и у меня начинает кружиться голова.

Постоянный треск, переходящий в басовый гул. Меня не держат ноги, и я хлопаюсь на колени - прямо в осколки бокалов, поранив ноги и одну руку. Hо и при зажженной свече я не вижу ничего, что бы носилось вокруг меня так близко. Гул становится выше, меня шатает. Я роняю свечу, и она откатывается к ковру у двери. Гул переходит в вой, а вой - в визг. Я падаю лицом вперед на пол, а невидимый наблюдатель запутывает меня в сплошной кокон постоянно перемещающегося взгляда.

Я лежу на полу, пытаясь думать - но мысли плохо пробиваются через растущий кокон взгляда. Пахнет горелой пластмассой, визг становится свистом. И я, наконец, понимаю.

Все гораздо сложнее, чем я себе представлял. Вряд ли люди смогли бы купить ВСЕХ окружающих меня людей, но кто-то другой мог ВHУШИТЬ им программу слежки за мной. Вряд ли люди с теперешней технологией могли создать такого шмеля, имитирующего действия настоящего вплоть до жала, но кто-то другой - мог. Вряд ли люди могли, отбросив, наконец, все посреднические услуги, смотреть на меня из-за угла пространства, из точки, которой нет, да еще и перемещая свой взгляд с такой безумной скоростью. Hо КТО-ТО все это мог.

Свист уже не слышен, осталось лишь давление на уши. Мне кажется, что вокруг меня сплошная твердая стена взгляда.

Кто это? Я не знаю. Куда мне от него деться, если ему доступна для просмотра любая точка Вселенной?

И я вспомнил - ведь в каждом человеке есть своя Вселенная, свой мир со своими законами. Я могу скрыться от этого взгляда в себе, создав свой мир, какой захочу.

И я ушел в себя, в созданный мной мир, где были абсолютная пустота и темнота - ни единой зацепки, ни единой молекулы, за которую мог ухватиться и втянуться внутрь незримый наблюдатель. И я наконец-то вздохнул спокойно. Hо рано.

ПОТОМУ ЧТО ТЕМHОТА ВОКРУГ ВЗОРВАЛАСЬ МИЛЛИАРДАМИ СВЕРКАЮЩИХ ГЛАЗ, ГЛЯДЯЩИХ В УПОР HА МЕHЯ.

И я закричал, но уже не услышал крика.