"Отважное сердце" - читать интересную книгу автора (Уильямс Майкл)Глава 14Мне стало страшно – так, что руки и ноги похолодели. Мне стало страшно – и за себя, но еще больше – за сэра Робера. С огромным трудом я смог успокоиться. Однако, я ведь был приглашен на пир самой леди Энид и ее кузиной. Значит, я имею право… И надо спешить, конечно же. надо поспешить!… Трапезная была подо мною, как на ладони Но как мне попасть в трапезную? С балкона не спрыгнешь – слишком высоко. Замок я изучить как следует еще не успел – запросто могу заблудиться в коридорах и переходах. А еще и пустят ли меня в трапезную? У дверей-то ведь, наверное, стража. Но я должен, должен рассказать сэру Роберу все, что я знаю, что я понял. А я понял: Габриэль Андроктус – это Скорпион, а Скорпион – это Бенедикт… Да, да, и теперь Бенедикт явился сюда, чтобы завладеть замком, стать его полновластным хозяином!… Возле балкона было окошко. В окно был виден двор, стена замка, башни. Над ними развевались ало-белые знамена рыцарского рода ди Каэла. Наступал вечер. Скоро на небе высыпят звезды, взойдет луна… Какая из лун? Что мне делать? Кто посоветует? Я бросил кости. Выпал знак Дракона? Что говорится об этом знаке в «Калантине»? Кажется, что-то о «разоблаченной невинности». Ну что же, я готов во всем признаться, во всем покаяться. Ласка залезла в нору зверя и назад пути уже нет… Внезапно за окном послышался звук – словно разбили хрустальный кубок. Я замер, охваченный недлбрым предчувствием. Ждать долго мне не пришлось. Огромный черный ворон опустился на подоконник. Мне снова стало страшно. Скорпион всесилен и всемогущ. От него действительно никуда не скрыться. Ворон смотрел на меня, так, словно душу из меня вынимал. Взор его был столь же острым и цепким, как клюв и лапы. – Опять, Ласка, ты хочешь уйти из-под моей власти? Ну, ну, посмотрим, что у тебя из этого получится! Голос ворона был тихим, но до ужаса злым. – Вот ты и добрался до замка. И твои разнесчастные братцы тоже здесь. – Ворон злобно хихикнул. – Надо сказать, они преизрядно позабавили сэра Робера. Но они ему сейчас не интересны. Он хотел бы поговорить с тобой… Я постарался выразить удивление: – Со мной? О чем же может говорить столь благородный рыцарь с оруженосцем опоздавшего на турнир рыцаря?! – А ты, я смотрю, все дурачком прикидываешься?! Ну-ну! Все печали сэра Робера как раз в связи с «опоздавшим на турнир рыцарем». Разве ты не согласен, что судьба обошлась с сэром Баярдом весьма дурно? – Ворон ухмыльнулся – Но к тебе… к тебе, Ласка, суддьба благосклонна. И об этом знаем только мы с тобой. И о том, что хочет тебе сказать сэр Робер, будем знать тоже только мы с тобой. Ворон замолчал. Потом заговорил снова: – И вот что еще… Но я прервал черную птицу. Я уже смог подавить в себе страх и сказал твердо: – Я виноват перед сэром Баярдом. Я не рассказал ему всей правды. Это из-за меня он не станет мужем леди Энид. О, если бы я мог, я бы поменялся с ним своей счастливой судьбой! Ворон снова усмехнулся: – Поменялся? О-хо-хо! Да я сам уже четыреста лет ничего не могу изменить в своей судьбе! И с этими словами ворон взлетел с подоконника. Черная тень легла на камни двора – так предчувствие чьей-то близкой смерти ложится на сердце. Сумерки сгущались, но я смог увидеть: ворон, пролетев над двором, сел на самую высокую башню замка. Во дворе оруженосцы седлали коней. Пир уже заканчивался. Многие из рыцарей выходили из замка, заметно качаясь. Вина у сэра Робера было вдоволь. Правда, старые закаленные в боях вояки еще сидели за столом. И в трапезной звучали лихие песни соламнийских рыцарей. Неожиданно на звездное небо с востока наползла огромная туча. Вскоре она закрыла почти все небо. Что-то страшное ощущалось в ней – словно несла она беду и небесам, и земле. – Знай, мой маленький друг, – прозвучал внезапно с подоконника голос ворона, хотя самой птицы рядом давно уже не было, – пророчество это начертано Бенедиктом ди Каэлой. Страх снова охватил меня, холодный пот заструился по спине. Скорпион и невидимый был рядом со мной, он следил за мной всегда и всюду, и я был совершенно беззащитен перед ним. А голос продолжал говорить: – Ему было видение свыше. А что такое видение, мальчик? Вспышка, молния во тьме, внезапное озарение, тайна. Каждый ищет свою разгадку тайны и каждый по-своему понимает пророчество. Любое пророчество нельзя только однозначно. Баярд Брайтблэд, прочитавший пророчество в «Книге Винаса Соламна», даже и не ведает о втором его смысле. Хочешь, я расскажу тебе о нем?… За окном неожиданно повалил густой снег. Снег – ранней осенью, в этих краях? – Слышал ли ты что-нибудь об Эрике Повелителе Бури? Я кивнул головой. – Так вот, он был, как и Баярд Брайтблэд, рыцарем меча. Прославленный, искусный воин. Он свершил немало подвигов и снискал себе громкую славу. Его даже называли украшением рыцарства! Казалось, он не знал ни страха, ни усталости. И вот однажды он повел рыцарей Соламнии в поход против воинов Нераки. Тебе это, наверное, хорошо известно, мой мальчик, ведь в том походе участвовал и твой отец. Да, говорю я тебе, Эрик Повелитель Бури был храбрым рыцарем и умелым командиром… Ты, кажется, хочешь возразить мне, Ласка?! Не советую! Я ведь говорю истинную правду и воздаю должное славному рыцарю Эрику. Да, ворон говорил правду, но мне было неприятно слышать от него слова похвалы рыцарям. – Ты ведь уже слышал об Эрике от жрецов Гилеана, верно? Да и от людей, пришедших из Восточных Дебрей, тоже. О, люди из Восточных Дебрей почитают книгу «Калантины», верят в нее так же, как и ты! Верят в магические значения цифр, какие выпадают им, когда они бросают кости. И называют это высоким словом «пророчество»! Ворон зло рассмеялся. – Но однако, вернемся к Эрику Повелителю Бури. Он был храбр и умен. Но он тоже верил в пророчества «Калантины». И, собираясь в поход, хотя он и был уверен в победе, он решил узнать волю богов. Он бросил кости и ему выпало… – 2:10, – прошептал я. – Да, 2:10, – подтвердил голос ворона. – Знак Ворона! Это значит: в ближайшем будущем тебя подстерегают опасности. Не так ли, Гален? – Но это лишь одно из толкований, – попытался возразить я. – Да, конечно. Но оракул бога Гилеана, к которому обратился Эрик, подтвердил именно это толкование. «Этот поход, сказал он, – будет твоим последним походом. А затем в Соламнии воцарится мир». Эрик был соламнийским рыцарем и мир для Соламнии был ему дороже всего. И он без колебания выступил в поход. Но оракул сказал не все, что он знал, он утаил, что мир в Соламнии не будет миром победителей, он будет миром мертвых… В отряде Эрика была сотня рыцарей. И эта сотня на перевале Чактамир вступила в бой с несметным воинством Нераки. Весь день, от рассвета до заката, длился бой. Половина отряда Эрика погибла. А потом настал час и Эрика Повелителя Бури… Рыцари отстояли Чактамир, они водрузили знамя Соламнии над перевалом. Бой затихал, уже темнело, в тот день быстро стемнело… Но стрела, вонзившаяся в грудь Эрика, была еще быстрее… Так наступил мир для храброго рыцаря Эрика Повелителя Бури. – Стрела была черной? – спросил я. – Да. И с вороньим пером, Гален. С пером ворона. Как ты видишь, предсказание «Калантины» сбылось. – Ну что же, – сказал я, осторожно подбирая слова, – история, которую вы рассказали, очень интересная. Но какое отношение она имеет к замку ди Каэла? – Я уже говорил тебе, – назидательно прокаркал ворон, – что пророчества можно истолковать по-разному. Но впрочем, тебе-то какое дело до Эрика и его рыцарей? – Мой отец сражался под Чактамиром! – пылко воскликнул я. – А, ну да, ну да! – словно бы удивился ворон. – Ну что же, теперь я расскажу тебе историю Бенедикта ди Каэлы… Я с ужасом почувствовал: чьи-то невидимые руки легли мне на плечи. Я вздрогнул. Но несмотря на весь свой страх, сумел взять себя в руки и сказал как можно более спокойно: – И это будет история о вас! Ведь вы – и Скорпион, и Габриэль Андроктус, и Бенедикт ди Каэла! Ворон рассмеялся: – А ты, оказывается, не слишком наблюдателен, мой мальчик! Будь ты повнимательнее, ты бы понял: мы все – только посланники Бенедикта. Да, я появляюсь чаще других – и только. За те столетия, что я появляюсь, мне пришлось пережить уже две смерти. Одну – тогда, на Чактамире. Там где погиб Эрик… – И, несмотря на свою смерть, – попытался я съязвить, – вы появились еще и в ущелье Тротала, что возле Восточных Дебрей?! – Ну что же, верно, – равнодушно ответил голос. – Это соответствует рассказам о Бенедикте ди Каэле. Будем для удобства считать, что я и есть Бенедикт… Я собрал тогда небольшой отряд… о, надо признать, это были отчаянные головорезы! И с этим отрядом добрался до Нераки. Ну а там мой родной братец Габриэль убил меня. Человек, борющийся за то, чтобы в мире восторжествовали добро и справедливость, не может не прибегнуть к жестокости и злу, не так ли? В голосе ворона звучала явная издевка. Я промолчал. – Итак, все посчитали меня погибшим. Ну что ж, я был мертв. Но – только для них… Отец передал все мои земли и титулы своему младшему сыну Габриэлю. Моему убийце! О, да, батюшка наш всегда благоволил к нему более, чем к нам… – Вы говорите о себе и о Дункане?! – изумленно воскликнул я. – Но ведь это вы убили Дункана! – К сожалению, Гален, нет! – ответил ворон. – Конечно, Габриэль верил, что я хочу отравить всю семью… Да, я делал яды. Но я их предназначал для крыс. Только для крыс! Я просто терпеть не мог этих тварей! А их в замке было – просто уйма! А я ощутил: что-то невидимое вонзилось мне в плечо. Я вскрикнул. – Как бы там ни было, яды я предназначал для крыс… А смерть моего братца Дункана – нет, это не моих рук дело. Кто же его знает, от чего он умер? Но только я его не убивал. – Ну а пожар? Ведь это вы сожгли тело Дункана? – Конечно, я. Вон, посмотри, во-он, видишь окно? Это его комната. Сжигать покойного – это давняя традиция, обычай, который введен не мной и не тобой. Тебе, конечно, никто не рассказывал, что служитель Мишакаль вытворял с телом покойного Дункана, пока я не украл своего братца у него из-под носа… Но ведь, – пролепетал я, – он только хотел узнать: был ли отравлен Дункан? И если отравлен, то кем? – И узнал? – вновь усмехнулся ворон. – Наш папаша поначалу не хотел звать служителя Мишакаль. Но потом все-таки согласился. А ведь это же – кощунство. Кощунство! Ты понимаешь это, Гален? Я промолчал. – Должен сказать: я никогда не причинял вреда своим братьям. Я не желал им зла. Я был послушным отцу сыном. До тех пор, пока отец во всеуслышание не объявил, что я – мертв. И вот уже четыре сотни лет я пытаюсь доказать роду ди Каэла, что я – жив. Да, жив. И я хочу вернуть себе свои земли. Свой замок. Свои титулы. Но мое имя проклято, оно словно бы предано забвению. Комната, в которой я жил, закрыта, туда боятся заходить… А что может быть страшнее, чем быть пороченным в веках? Ты знаешь и о крысах, и о пожаре, и о людоедах. Все это списывают на меня. Но хочу заметить, такого рода забавы вовсе не по мне, я не опускаюсь до такого. Все это рождено духом самого рода ди Каэла, и все эти порождения не подчиняются воле своих создателей, начинают действовать против них… – Но все-таки вы – мертвец?! – воскликнул я. – Как же вы возвращаетесь в мир живых? Ответом мне было молчание – ворон, видимо, задумался над ответом. Затем вокруг меня разлилось благоухание роз, послышался шелест птичьих крыльев. – Да, я возвращаюсь… Я возвращался – или вернее, думал, что возвращался – тогда, когда был пожар… Но это не было подлинное возвращение. Настоящее возвращение состоялось лет двадцать-тридцать спустя… И что я помню о тех годах? Вокруг меня – тьма. Жаркая, кроваво-красная тьма! Порою сквозь тьму пробивается свет. Этот свет был похож на зарево пожара… Слышались какие-то голоса. Слов я не мог разобрать… Затем во тьме возникла комната. Ее пол был из полированного оникса. На полу сидели и лежали рыцари. Они как будто спали и вместе с тем смотрели в черное зеркало пола. Я тоже посмотрел в это зеркало. Не знаю, что видели рыцари, но я не увидел ничего, кроме звезд… А потом меня снова окружила тьма. И снова она рассеялась. И теперь я увидел горы. Над ними восходила луна – черная, словно пол в той комнате с рыцарями. Но теперь вокруг не было никого… Черная луна, безмолвные горы и призрачные тени от них. Может быть, где-то в горах жизнь и таилась, но я не знал. Возможно, этот пейзаж возник для меня слишком рано. Или он был предназначен не мне?… Голос снова умолк. В окно настойчиво стучали первые лучи рассвета. Но нет, нет, я ошибся. Это был свет восходящей Солинари. Я, словно очнувшись от сна, огляделся. Оказывается я был в своей комнате. Одетый, я сидел на кровати. А голос ворона снова заговорил: – Неожиданно горы осветил солнечный луч, яркий, сильный. И я увидел… Впрочем, я не стану рассказывать тебе о том, что увидел… Теперь прошло уже четыреста лет. У рыцарей ди Каэла впервые родился не сын, а дочь. Впервые появился не наследник, а наследница! Тоько теперь должно состояться мое настоящее возвращение в мир живых! Теперь мне не нужны ни крысы, ни пожары, ни скорпионы. Мне не нужна ничья посторонняя помощь!… – А разве возможно настоящее возвращение из мира мертвых в мир живых? – попытался возразить я. – Мне кажется… Но голос меня тотчас перебил: – Ты не должен знать больше того, что долен знать. Я просто рассказал тебе, почему вы – и твой хозяин Баярд и ты сам – мешаете мне. Я – законный наследник рода ди Каэла! И я стану наследником, не пролив ничьей крови! – А рыцари, которых вы убили на турнире? – спросил я. – Поединки проходили по всем правилам. И никто этого не станет отрицать. Я хотел победить, но я не хотел убивать ни рыцаря Орбана, ни рыцаря Просперо… – Ну, а тот крестьянин – Джафа? – А что мог я поделать, если он сам пожелал своей смерти? – То есть, как это так? – А вот так! – насмешливо ответил мне ворон. – Ну, а Эджин? – Какой Эджин? – недоуменно спросил голос. – Кентавр, которого убил людоед. И кроме того, я до сих пор не могу понять, зачем сэр Баярд вступил в сражение с людоедом?… Ворон словно бы улыбнулся: – О, это было хорошо задумано! И на сэра Баярда было просто приятно смотреть. Сражение человека со стихией! Твой Эджин… мне очень жаль, что он погиб… но он не должен был вмешиваться в поединок рыцаря и людоеда. кентавр погиб по собственной глупости… Слова прозвучали безжалостно. Я промолчал, но сказал сам себе и – Эджину: «Эджин, клянусь, я отомщу ему за твою смерть!» А потом сказал вслух: – Значит, вы хотите завладеть всеми богатствами рода ди Каэла, так?! Черная птица рассмеялась: – Хорошо же ты меня понял, Гален! Ну сам, подумай: разве я могу быть алчным? ведь я сейчас – дух, я бесплотен. Что мне до всех их родовых земель, до их золота, всех их сокровищ?! Да и до замка, в конце концов? Нет, мне ничего не нужно. Но я хочу, чтобы у меня был сын. Наследник рода. Поэтому я и женюсь на леди Энид. А еще, Ласка, признаюсь тебе: я не видел женщины прекраснее, чем она… Возможно, она, как и ее мать, умрет молодою… Я стоял, не в силах даже пошевелиться – словно в столбняке. Только в голове гвоздем точила мысль: «Но что же ему от меня-то нужно?» А ворон прокаркал: – Никому ни слова о том, что я тебе говорил! Слышишь, Ласка, никому ни слова! – Он помолчал. – Впрочем, Баярд уже не верит тебе. Не доверяет он уже и сэру Роберу. Не забывай, что я тебе сказал при первой нашей встрече: «Я БУДУ ПЛЯСАТЬ В ТВОЕЙ ШКУРЕ»! Ты ведь помнишь эти слова?! Так что ты знаешь, что тебя ждет. А если ты оценишь мое доверие к тебе, то ничего страшного с тобой не случится. И обдумав все как следует, охотно согласишься мне помогать. Мне сейчас будет весьма кстати твоя помощь… Я ожидал подобных слов. Но какой конкретно помощи ждал от меня Скорпион? В любом случае получается, что он хочет не только жениться на леди Энид и стать наследником рода ди Каэла, но… Что «но»? Голос молчал. Неожиданно в коридоре послышались чьи-то шаги. Я открыл дверь и увидел… Бригельма. Брат шел с подносом на голове – словно какой-нибудь африканец. Я ужасно обрадовался брату. А Бригельм, дурачась, воскликнул: – Ваш ужин, сэр! – Потом сказал уже серьезнее: – Стражники сказали, что ты почти целый день не выходил из комнаты. Я подумал: не заболел ли ты… Ноги мои были словно приклеены к полу. Руки сведены судорогой. В горле пересохло – я не мог и слова вымолвить. – Да что ты стоишь, как вкопанный?! – воскликнул брат. – У тебя от голода, наверное, живот уже свело! Или рассудок помрачился… Я тебе ужин принес, слышишь, Гален?! Брат вошел в комнату, поставил поднос на стол. – Вот – суп, вот – жаркое. Ешь, братец! Ешь и запивай вот этим прекрасным вином. Оно, кстати, старше тебя… Ешь, говорю тебе! – Бригельм! Голос мой прозвучал, наверное, как-то странно – брат посмотрел на меня с удивлением. – Бригельм, я действительно нездоров. Но брат словно бы и не услышал меня. Он деловито налил большую тарелку супа, в кубок – вина. Затем налил вина и себе. – А ну, Гален, давай ешь! Пригубив из кубка, Бригельм стал рассказывать… – Ты, Гален, наверное, уже знаешь, что Алфрик, как и мы, столкнулся на болоте с сатирами. Мне он, во всяком случае, рассказал об этом. Он, разумеется, и не подумал о том, что это – просто видение. Морок. Он даже убил кого-то из них. И не одного – нескольких! Он был так горд – словно одолел целую армию! Сражался он с ними отчаянно. Он сказал мне – я повторю тебе слово в слово: «Я пришел в благородную ярость!» Я удивился: – В благородную ярость? Неужели наш брат Алфрик так и сказал? Бригельм кивнул. – О, да! В общем, он даже обратил сатиров в бегство. Так вот, слушай: одержимый благородной яростью, Алфрик погнался за ними. И вдруг наткнулся на колуна, с которым мы сражались на поляне, посреди болота. Представляешь себе? от подобных шуточек… – Да он, – прервал я брата, – еще и не такое может выделывать! Бригельм, соглашаясь со мной, задумчиво кивнул. – Да, и знаешь, что еще сказал Алфрик. Я запомнил слово в слово: «Я сразился с сатирами для того, чтобы благородный рыцарь сэр Баярд Брайтблэд мог беспрепятственно проехать по болоту». Вот видишь, он за сэра Баярда живот готов был положить. – Это на него так похоже!… – насмешливо ответил я. Но вскоре я почувствовал: усталость свинцовой тяжестью навалилась на меня. Встреча с вороном, разговор с ним вымотали меня совершенно. А от еды и от вина меня совсем разморило, неудержимо потянуло в сон. Бригельм продолжал рассказывать, я слушал вполуха, только иногда вскидывая голову и тараща глаза. Поэтому весь его рассказ я не запомнил и просто расскажу кратко, что осталось в памяти. …На следующее утро, когда мы с сэром Баярдом и Эджином уехали из болота, Бригельм отыскал Алфрика. Обдумав все хорошенько, Бригельм вернулся в отцовский замок, взял лошадей и поспешил назад к брату. Затем они вдвоем помчались через Вингаардские горы в замок ди Каэла. Никаких особых приключений у них не было. Единственное, что их смущало – они никак не могли отыскать след сэра Баярда. Какое-то время они ехали по дороге, ведущей через горы в Палантас. Алфрик не раз мечтательно говорил: вот он приезжает в замок, побеждает всех на турнире и становится мужем леди Энид… А Бригельм внимательно осматривал дорогу и горы, надеясь увидеть сэра Баярда или заметить какой-нибудь знак, который позволил бы отыскать сэра Баярда. И вот однажды он увидел огромного черного ворона… Услышав это, я тотчас вскинул голову. Потом налил себе вина и, выпив, успокоился. …Ворон был такой огромный, что Алфрик даже вскрикнул от удивления. Птица летела на восток, в Соламнию. Бригельм понял, что это несомненно – знак. И они с братом поехали вслед за птицей. Таким образом они выехали на нашу дорогу. А ночью выехали к горному перевалу… Я вспомнил голоса, услышанные в ночи. Вновь вспомнил сражение сэра Баярда с людоедом, гибель Эджина. … С той ночи лошади несли их к замку ди Каэла быстро и легко. У Бригельма было такое ощущение, что им помогает кто-то невидимый. и все-таки к замку ди Каэла приехали они уже только тогда, когда турнир заканчивался. Для Алфрика это было просто ударом! Конечно, сэр Робер, как гостеприимный хозяин, оставил их у себя в замке… – Знаешь, он до самой последней минуты надеялся: вот-вот появится сэр Баярд, – вздохнул Бригельм. – Но… Брат смотрел на меня, а мне казалось: он меня и не видит даже. Затем Бригельм встал и подошел к окно. – Ты знаешь, – сказал он вдруг, – не почему-то кажется, что тебя отнюдь не случайно поселили именно в этой комнате. Мне рассказывали, Гален, что недавно здесь кто-то умер. Умер очень странно – от того, что в окно влетела птица… «Недавно здесь кто-то умер… от того, что в окно влетела птица…» – зазвучало у меня в мозгу. Усталость и хмель разом слетели с меня. – Бригельм! – воскликнул я. Брат пристально посмотрел мне в глаза. Его взгляд пронзил меня насквозь. Он словно молча что-то приказывал мне. И я понял, что он мне приказывает. Я понял, что брат уже уверен: ворон прилетал ко мне. Прилетал именно ко мне. И Бригельм приказал рассказать мне все начистоту. Пожалуй, даже против своей воли я рассказал ему обо всем… – Так ты полагаешь: это действительно был Бенедикт ди Каэла? – спросил Бригельм, когда я кончил свой рассказ. – Ну, с таким же успехом ворона можно назвать и Скорпионом, и Габриэлем Андроктусом, – ответил я. – Он может принять любое обличье. И он вездесущ. Бригельм собрал объедки на поднос и снова водрузил поднос себе на голову. Затем пошел к двери. А у самой двери сказал: – Ты… да и я тоже… мы поступим разумнее всего, если пойдем сейчас к сэру Роберу и расскажем ему обо всем… Расскажем ему о Габриэле Андроктусе, его будущем зяте… – Но, Бригельм, – возразил я, – сэр Робер и слушать нас не станет. В их роду о Бенедикте и вспоминать не хотят. – Тогда пойдем и расскажем все сэру Баярду, – сказал брат. – Тем более, нет! Бригельм, я знаю, что сейчас сэр Баярд мне уже не верит. И если мы начнем рассказывать ему о странном вороне и о прочей чертовщине, он просто-напросто прогонит нас. И никогда больше не захочет меня видеть! – Успокойся, Гален! – Брат подмигнул мне: – Может быть, принести тебе еще поесть? – Спасибо, брат, но я сыт. Честное слово. А вино было действительно прекрасное! Давай лучше выпьем с тобой еще по глотку! Брат отошел от двери и сел к столу. Как бы там ни было, он не понимал, почему я не хочу сейчас ничего рассказывать ни сэру Роберу, ни сэру Баярду. – ну, хорошо, – сказал Бригельм, – мы никуда не пойдем и никому ничего не скажем. Но подумай же сам: мы не можем сидеть здесь, как кролики в норе, дрожать за свою жизнь и ничего не сделать для того, чтобы спасти жизнь сэра Робера. А я уверен, что Бенедикт хочет его убить. А кроме того, как я понял, опасность угрожает и жизни леди Энид… Я отпил от кубка и сказал: – Бригельм! Я скоро уйду из замка и отыщу сэра Баярда. Завтра днем он уезжает отсюда. – Да, он не хочет присутствовать на свадьбе… – Свадьба?! Ну да, конечно, свадьба! Как же я позабыл об этом! Да, я должен сейчас же отыскать сэра Баярда! – мы пойдем вместе, – ответил Бригельм, – но только после того, как я допью это прекрасное вино! Он стал пить прямо из кувшина. А потом посмотрел на меня ясными трезвыми глазами: – Главное, не быть пустобрехами, как Алфрик… Я посмотрел на брата с удивлением. Бригельм рассмеялся и снова приложился к кувшину. – Ну, Гален, неужели ты думаешь, что я поверил рассказам Алфрика о его подвигах на болоте? – Но… – начал было я. – Эх, Ласка! Ты еще, наверное, плохо разбираешься в людях. Отец ведь с ним всегда был не очень-то ласков и нежен. Алфрик только и слышал: сделай то, не делай этого! всегда зависел от чужой воли… Поэтому он постоянно мечтал: вот совершу я подвиг и докажу вам всем, какой я на самом деле! Вот и на болоте он вообразил себя неустрашимым, непобедимым героем… Но впрочем, нам действительно пора отправляться на поиски твоего сэра Баярда. Как я и думал, сэр Баярд не очень-то обрадовался, увидев меня. В полном одиночестве он сидел под тем же деревом, под которым мы с ним коротали первую ночь. И так же, как в ту ночь, горел костерок, и отблески огня скользили по гербу на щите соламнийского рыцаря сэра Баярда Брайтблэда. Ночь выдалась теплая, какая-то совершенно не осенняя. Большинство рыцарей еще не уехало из лагеря. Многие из них продолжили пир здесь. Из шатров доносилась музыка, звон кубков. Рыцари веселились вовсю. Иногда долетали обрывки фраз – рыцари рассказывали о своих великих подвигах. Весь этот разноголосый шум затихал возле дерева, под которым одиноко сидел сэр Баярд, – так морские волны с шумом разбиваются о подножье одинокой скалы. Пока мы шли по лагерю, Бригельм, прислушиваясь к рыцарским рассказам, спрашивал меня: – А как ты, Гален, думаешь: все эти рассказы о морских чудищах, о полетах на огромных птицах, о страшных зверях – это только вымысел? А вдруг у сэра Рамиро и вправду был говорящий меч? Я пожал плечами и ответил уклончиво: – Думаю, что тебе лучше спросить об этом у самого сэра Рамиро… – Ну что же, братец, – ответил мне Бригельм, – может быть, я так и сделаю. Во всяком случае, мне кажется, будет лучше, если к сэру Баярду ты сейчас подойдешь один, без меня. Бригельм свернул в сторону и принялся ходить от одного шатра к другому, слушая рыцарские россказни. А я стал внимательно оглядываться по сторонам: где же сэр Баярд? Отыскал я его как раз по отблескам огня на его щите. И быстро пошел к своему хозяину. Но путь мне неожиданно преградил толстый хмельной рыцарь – Сэр Рамиро из Мав. – Кого я вижу? – закричал он. – Оруженосец нашего славного сэра Баярда! – Затем понизил голос. – А хозяин у тебя гордец, каких еще поискать! Он с нами и знаться не хочет! Такого себе даже сэр Робер никогда не позволял! А он только самого себя должен винить во всем – он ведь опоздал на турнир. Но он, похоже, злится на весь свет, а не на себя… – Неужели он ищет ссоры? – встревожено спросил я. – О, нет, нет! – успокоил меня сэр Рамиро. – Но вот смотри: на пиру в замке твои братья были? Были! А не ты и ни он – не пришли! Твоя преданность хозяину, конечно, выше всяких похвал… Но он, он-то зачем так себя ведет?! Я с ненавистью смотрел на жирное, лоснящееся от пота и вина лицо Сытого рыцаря. Я не мог ничего прочитать в его лице – оно было закрыто дл меня, словно крепостные ворота. – И вы полагаете, что если сэр Баярд сторонится вас, то он будет сторониться и меня? – Ах ты, негодник! – в негодовании воскликнул сэр Рамиро и хотел схватить меня за шиворот. Но я успел увернуться от его лап и отбежал в сторону. Тут на мое счастье к Сытому рыцарю подошел Бригельм и попросил сладким, как мед, голосом: – Сэр Рамиро, не будете ли вы столь любезны рассказать мне о говорящем мече? Я помчался к сэру Баярду. Он задумчиво смотрел в звездное небо и не заметил, как я подошел. Потоптавшись с минутку, я кашлянул. – Сэр, в замке происходит что-то странное и, боюсь, страшное… Мой хозяин даже не повернул голову в мою сторону. – Тебя выгнал из замка сэр Робер? – спросил он равнодушным тоном. Я, как и сэр Баярд, посмотрел в небо. Вокруг созвездий Книги Гилеана танцевали два дракона. С востока наползали черные тучи. Может быть, будет гроза? Потом снова перевел взгляд на своего хозяина. – Нет, сэр! Но если бы и выгнал, разве об этом стоило бы говорить?! происходит нечто куда более важное! – Может быть, – коротко ответил рыцарь. Он опустил голову, посмотрел на костер. Потом наконец-то взглянул на меня. Его, как всегда, спокойное лицо было холодно-отчужденным. – Всем нам есть из-за чего расстраиваться. Я, например, расстроен тем, что у благороднейшего рыцаря, сэра Эндрю Пасвардена сыновья выросли отнюдь не благородными. Кроме, может быть, среднего сына… – сэр Баярд кивнул в сторону Бригельма, стоявшего сейчас неподалеку. Сказав это, мой хозяин поднялся и пошел к навесу, который он соорудил сам, – по земле ударили первые тяжелые капли дождя. Глотая слезы, я в отчаянии прошептал: – Бенедикт вернулся в замок! Огромная, ветвистая молния разрезала небо наискосок. Она вспорола ночную тьму, словно ножницы тяжелую ткань. И при вспышке молнии я увидел: сэр Баярд обернулся ко мне. Хвала богам, он услышал меня! Я увидел его удивленный взгляд: – Что ты сказал, Гален?! И тотчас прогремел гром. А вслед за ним стеной хлынул дождь. В одно мгновение я промог до нитки. Я побежал к сэру Баярду, а он уже сам вышел мне навстречу из-под навеса. – Гален! – он прижал меня к себе. Я знал, что он не умеет долго сердиться. – Гален! Расскажи… Нет, давай сперва спрячемся от дождя, ты ведь весь мокрый… Он втащил меня под навес и накрыл своим теплым шерстяным плащом. Поверх плаща набросил еще какую-то шкуру. – Сейчас, погоди, я разведу огонь, ты согреешься, обсохнешь. Рыцарь быстро и ловко запалил небольшой костерок. Я протянул к огню руки. – Смотри только не обожгись, – сказал сэр Баярд и ласково положил мне ладонь на голову. О, как мне захотелось прижаться к нему. Рассказать ему обо всем, что я знаю. Умолять его, чтобы он снова взял меня к себе оруженосцем. Чтобы он не гневался на меня… – Значит, – сказал тихо сэр Баярд, – ты говоришь, что Бенедикт вернулся в замок? Я кивнул головой. Но я ничего не ответил – я не мог сейчас произнести ни слова… |
||
|