"Алмазная маска" - читать интересную книгу автора (Мэй Джулиан)

15

Сектор 12: звезда 12-337-010 (Гриан)

Планета 4 (Каледония)

35 миос меадонах а'гемрадх

28 августа 2068 года

В шумной столице Каледонии Нью-Глазго не было роботов-такси – все машины, выстроившиеся перед дешевым отелем, где остановилась профессор Маша Макгрегор-Гаврыс, были с шоферами. Все, как на подбор, ободранные, грязные, с облупившейся краской на боках… Одним словом, очень подозрительные автомобили… Женщина вздохнула – решила было вызвать рокрафт, но это удовольствие влетит ей в копеечку. И в такую дождливую погоду вряд ли найдешь покладистого пилота. Тем более что она уже на полчаса опаздывает на встречу. Глупо было соглашаться ехать куда-либо в такую мерзкую погоду.

Накинув капюшон плаща, она наконец решительным шагом подошла к первой машине и села в салон.

– Таверна Грани Кемпока. Это где-то возле университета.

Старик шофер, ужинавший жареной рыбой с картофельными чипсами, вытер губы рукавом и в зеркальце удивленно глянул на пассажирку.

– Вы уверены, что вам необходима именно Грани? Это заведение мало подходит такой леди, как вы.

– Поехали, – коротко ответила Маша.

В машине было нестерпимо жарко, из четырех динамиков лилось что-то громыхающе джазовое. Запах жареной рыбы буквально шибал в ноздри. Для профессора не составляло труда мысленно понудить водителя выключить эту проклятую музыку, однако с жарой она ничего поделать не могла. Разве что окно открыть, но на улице хлестал такой ливень, что всю кабину зальет водой.

И с запахом тоже бороться бесполезно! Маша знала свои метавозможности – у нее не хватит сил заняться каждой молекулой в отдельности. Она порылась в своей сумочке – может, мятная лепешка поможет? – потом вспомнила, что оставила пакетик в номере.

Погрустневшая, она откинулась к спинке сиденья и задумалась. От предстоящей встречи профессор не ожидала ничего хорошего. Права человека, свобода как их неотъемлемая часть – это одно, а конспиративная сходка, такси, пропахшее жареной рыбой, Кайл, опустившийся, обрюзгший – хорошо еще, если трезвый – это совсем другое. Ей, без пяти минут действительному члену Академии наук, не пристало на ночь глядя носиться по городу как какому-то начинающему подпольщику.

Зачем она согласилась на подобное предложение! С другой стороны, как могла она отказать бабушке!..

Тамара Сахвадзе, узнав, что внучка собирается на Каледонию по семейным обстоятельствам, решила не упускать эту, как она сказала, Богом подаренную возможность и через Машу передать своим единомышленникам на далекой планете последние решения, принятые в главном штабе диссидентов на Земле, и кое-какую информацию.

Ладно – передать так передать, но ведь и Кайл будет на этом сборище.

Только небесам известно, что за притон эта таверна. Возможно, какая-нибудь грязная нора, где Кайл пьянствует со своими потаскушками и строчит дурно пахнущие романы, в которых призывает к свержению власти Галактического Содружества. В нем, по-видимому, опять проснулась творческая жилка, правда, с несколько политизированным душком. Почему этих мятежников так и тянет в собачьи углы?.. Когда Маша сообщила Кайлу о просьбе Тамары собрать своих сторонников на Каледонии, Оканагоне и Сацуме, он заявил, что может это устроить, но встреча состоится либо в таверне Грани Кемпок, либо нигде.

Такси свернуло в узкую улочку и загромыхало по щербатой мостовой, потом шофер еще раз резко крутанул руль – в прогале мелькнула набережная, – наконец машина въехала в район, очень напоминающий описанный Диккенсом Лондон девятнадцатого века. Грязные дома, ямы на тротуарах; света уличных фонарей едва хватает для освещения трущобной нищеты, давно и надолго поселившейся здесь. Маша без интереса смотрела в окно – неожиданно, словно камень спал с души, растворилась злость, растаяло раздражение, мысли потекли ровно. Она даже усмехнулась, вспомнив, как был ошеломлен Кайл, когда она заявила ему, что собирается на Каледонию за детьми. Жаль, что не заказала видеоразговор с Каледонией по сверхсветовой связи – стоило взглянуть на вытянувшуюся рожу старого распутника. На это никаких денег не жалко. Она заявила, что Ян, очевидно, ничего не сообщил своему папочке, что у Дороти и Кена открылись оперантские способности. По закону Ян должен немедленно доложить об этом по инстанции и, конечно, проинформировать свою мать. Он почему-то скрыл этот факт, и, чтобы избежать неприятностей с властями, она летит на Каледонию.

Проигнорировав бессмысленное ворчание старого бумагомарателя, она вконец добила его, сказав, что ее мать Анна Гаврыс и бабушка Тамара сумели убедить ее в разумности точки зрения диссидентов. У нее есть важное задание, добавила Гран Маша. Не мог бы он собрать руководителей фракции мятежников на Каледонии, Оканагоне и Сацуме для передачи конфиденциальных сведений из главной штаб-квартиры.

Старый борзописец совсем потерял дар речи…

Да, надо было заказать видеоразговор – стоило бы взглянуть на его глупую физиономию!

Дождь усилился, хлопьями повалил мокрый снег. Маша передернула плечами – и с погодой не повезло. Может, как раз наоборот – для подпольщиков это просто райский денек. Такси внезапно остановилось, от неожиданности она едва не стукнулась о переднее сиденье. Хотела было одернуть шофера, но тот заглушил мотор и повернулся к пассажирке.

– Что, уже? – спросила профессор.

– Уже сорок лет на этом месте стоит, – ответил шофер. – Самая древняя забегаловка в городе. Будете выходить, под ноги смотрите. Здесь недолго шею сломать.

– Кто такая эта Грани? Какая-нибудь здешняя мамзель?

– Не-е… И не женщина вовсе, а древняя скала возле Глазго. Там, на Земле… Я ее видел, когда был меньше кильки. С вас двадцать шесть баксов.

Расплатившись, Маша открыла дверь и тут же глянула под ноги. Вовремя, а то так бы и шагнула в лужу. Кое-как выбравшись из машины, она направилась к дверям. Окна таверны были настолько грязны и закопчены, что было трудно понять – есть там свет или нет. Одна из створок двери была заколочена обломком неструганой доски, на другой висело от руки написанное объявление.

Сегодня вечером!

СЛИМЕМОЛД!!

А также знаменитый музыкант

МУНГО!!!

Маша открыла дверь, решительно шагнула внутрь и на некоторое время задержалась в вестибюле, чтобы подсушить волосы. Ее ментальной силы не хватало, чтобы разогнать все капли, упавшие ей на голову. Однако слегка мокрые волосы – это даже хорошо. Если среди собравшихся есть нормальные люди, не следует вызывать их зависть умением остаться сухой во время дождя.

Она встряхнула головой, как бы отгоняя от себя шум и крики, долетающие из зала, куда вела когда-то нарядная, а теперь ободранная, со стертыми ступенями лестница. В углу вестибюля молодой, очень толстый, мордастый парень, отчаянно фальшивя, наигрывал на электрооргане «Короля страданий». В поисках Кайла Маша мысленным взором обежала верхний зал. Помещение набито битком. Оперантов среди посетителей – по крайней мере, не поставивших защитных экранов – не было. Вот и Кайл – сидит в дальнем углу со своими единомышленниками за большим круглым столом. Четверо мужчин и одна средних лет женщина… Кайл склонился над тарелкой, что-то жует… Деревенщина! Так и сидит в кепке.

Толстяк за электроорганом принялся наяривать «Мыс Кентайр». Эта мелодия давалась ему с еще большим трудом. Маша поморщилась. У самой лестницы на стене красовалась корявая надпись: «Еда», тут же меню: тушеная свинина, жареный адаг, рамфоринкус-гриль под чесночным соусом.

Маша вздохнула и начала подниматься наверх.

Студенты, заполнившие зал, наглые, дерзкие, встретили ее непристойными шутками и бесцеремонными взглядами. Сомнительные комплименты на гаэльском так и сыпались со всех сторон. Она молча прошла к круглому столу в дальнем конце зала, села на единственное свободное место, расстегнула пуговицы на плаще.

Некоторое время Кайл что-то пережевывал, склонившись к тарелке, потом поднял голову. Маша от удивления раскрыла рот.

– Боже мой! Вы только посмотрите на него!..

Кайл услышал возглас и с полным ртом заулыбался жене. Зубы у него были крепкие, молодые… Да и на вид он словно сбросил лет сорок, стал похож на того прежнего бравого Кайла, в которого она когда-то без памяти влюбилась.

Он омолодился. Ну и дела!

Его товарищи – Маша сразу определила, что все они сильные операнты, – засмеялись. Кайл отхлебнул из своего бокала, вытер салфеткой губы и спросил жену:

– Тебе нравится, Мари? Я теперь такой же крепыш, каким был в молодости. Смотри, как ловко подремонтировали твоего бродягу, любимая. Это я ради тебя затеял…

Маша ничего не ответила. Его друзья все еще посмеивались над ее реакцией. В этот момент к ним подошел официант.

– Еще что-нибудь желаете?

– Принесите несчастной женщине двойную порцию виски, чтобы она поскорее пришла в себя, – сказал Кайл. – И вот еще что: салат, закуски. – Потом он обратился к жене: – Хочешь попробовать рамфоринкуса, дорогая? Это такая птичка из мезозойского периода с длинным хвостом. Ее ловят здесь, на Кали. Вкусно, не хуже цыпленка…

Маша, не сводившая глаз с мужа, чуть заметно кивнула.

– А моим друзьям, – добавил Кайл, – по куску пирога с сыром. Никаких возражений, негодяй ты этакий!.. И слышать ничего не хочу! Мало ли что кончился. А ты пошукай, пошукай!.. Так что, пошукаешь? Еще вот что – кофе, чай?

Гости выбрали напитки, и официант удалился.

– Нам следует поскорее покончить с делом, – понизив голос, сказал Кайл. – Трем нашим друзьям надо успеть на последний шаттл, отправляющийся в космопорт. Ты немного припозднилась, Мари.

Маша даже не извинилась. Наконец она отвела взгляд от мужа и обратилась к присутствующим:

– Вы считаете уместным вести серьезную беседу в таком бойком месте?

– Очень даже уместно, – ответил за всех Кайл. – Только тупоголовые студенты да такие проходимцы, как я, ходят в это заведение. Здесь чужого за версту учуют. Вот еще что, прошу разговаривать по-человечески. Вслух. Я не оперант и как бы представляю на этой конференции всех нормальных людей.

– Не важно, уполномочивали они тебя или нет, – засмеялся один из гостей, – Позвольте представиться, профессор. Я – Хироши Кадама, Планетарный Дирижер Сацумы и член Директора по земным делам Консилиума.

– Я сразу узнала вас, господин Дирижер, – ответила Маша, – но не могла поверить своим глазам. Едва ли кому-нибудь могло прийти в голову, что вы симпатизируете нашему движению.

Хироши широко улыбнулся.

– Тогда, возможно, Верховный лилмик не утвердил бы мое назначение на пост Председателя администрации «японской» планеты.

– Теперь позволь представить тебе Клинтона Альвареса. Он – специальный помощник Главы администрации Оканагона Патриции Кастелайн. Она сама прилететь не смогла. Может, так и лучше. Мы с Клинтоном всегда найдем общий язык за бутылкой.

Поразительно красивый, со светлыми вьющимися волосами Альварес холодно кивнул. Вообще он держался очень надменно. В его манерах сквозило что-то кошачье. Одет, как и все присутствующие, кроме Маши, скромно и неброско.

Трое остальных представились сами. Женщина – Катриона Чизхолм – оказалась первым заместителем Главы Каледонии. Следующего за ней молодого человека Маше доводилось встречать раньше. Якоб Вассерман – выдающийся метапсихиатр и председатель законодательного собрания Оканагона. Пятый участник встречи – Калем Сорли, молодой человек, оперант с Каледонии – помощник Чизхолм. В следующем году он должен получить звание магната. Он нарядился под бедного студента, но весь маскарад выглядел достаточно глупо – его за версту выдавала модная стрижка и золотой перстень с крупным голубым бриллиантом.

– Как видишь, Мари, у нас полный кворум, и мы готовы выслушать сообщение, с которым ты прибыла от нашей дорогой Тамары. Теперь ты можешь задать резонный вопрос – когда я прекращу свою дурацкую болтовню и не пора ли перейти к делу… Итак, я умолкаю.

Официант принес Маше рюмку виски и отошел от столика. Она пригубила ее, потом бросила мысленный взгляд в сторону присутствующих, пытаясь определить, о чем каждый из них думает. Прозрачными оказались только мозги Кайла – из них, словно через дуршлаг, сочилось стремление к бунту и неукротимое желание обладать ею. Все остальные наглухо прикрылись непробиваемыми защитными экранами. Только бессвязные намеки выскальзывали из-под завес. Наиболее сильным оперантом оказался посланник с Оканагона, личный представитель Патриции Кастелайн. Странно, что он не был магнатом. В качестве профессионального метапсихолога Маша была знакома практически со всеми молодыми оперантами, кандидатами в Консилиум. Более того, она являлась официальным наблюдателем и консультантом, изучающим список претендентов, представляемых на это звание, со многими из них беседовала лично. Как этот молодой человек прошел мимо ее внимания? Она решила поподробнее разузнать о Клинтоне Альваресе, когда вернется на Землю.

– Прежде всего я должна сообщить вам печальное известие, – сказала она. – Тамары Сахвадзе больше нет с нами.

На мгновение все онемели, потом посыпались возгласы сожаления. Хироши Кадама опустил голову и, достав платок, вытер глаза. Только Альварес равнодушно воспринял новость.

– Жизнь утомила мою бабушку. Будущее страшило ее, и, несмотря на просьбы родни, она отказалась пройти курс омолаживания. Это была мудрая женщина, в последнее время она часто повторяла, что устала воевать. Она пожелала нам всем удачи и просила простить ее за то, что в предстоящей битве за свободу ее не будет рядом с нами.

– Вам следовало утешить ее, – заявила Катриона Чизхолм. – Она навсегда останется в наших сердцах, всегда будет рядом. Никто не внес такой вклад в нашу борьбу, как она. Она заработала право на отдых, хотя для нас утрата невосполнима.

Маша сделала паузу, пока официант ставил перед ней блюдо с жареной птицей. Покрытая хрустящей корочкой, ножка пахла чрезвычайно аппетитно, однако, к своему удивлению, Маша обнаружила, что не испытывает чувство голода.

– Второе сообщение, которое я должна довести до сведения преданных нашему общему делу соратников, касается моей матери, Анны Гаврыс. Как вы знаете, она директор института динамических полей в Кембридже. Ее коллеги твердо установили, что разрабатываемый Марком Ремилардом новый тип церебральных генераторов при определенной доработке будет способен создавать эффект так называемого «ментального лазерного луча».

– Вот это да! – воскликнул Калем. – Я так полагаю, что научный Директорат на Консилиум Орбе еще не знает об этом?

– Конечно нет, – ответила Маша. – Об этом еще сам Марк не знает. Северен Ремилард прихватил кое-какие расчеты из лаборатории Марка, сделанные по его заказу. Так что эти сведения еще не дошли до главного разработчика ЦГ. Северен когда-то был неплохим нейрохирургом, и Марк пригласил его для консультаций по вопросам методик операций на мозге. Последняя модель ЦГ, созданная Джерритом Ван Виком и Джорданом Крамером, тщательно охраняется. Вся документация содержится под усиленным надзором в особом помещении. Оба исследователя без конца экспериментируют с новым церебральным генератором, впрочем, как и с новой конструкцией кембриджского детектора лжи. Чтобы сфокусировать энергию в лазерный луч огромной разрушительной силы с помощью метапсихического усилия, требуется лишь внести небольшие изменения в конструкцию. Пока и Ван Вик и Крамер об этом не догадываются, но рано или поздно догадаются. Сами понимаете, что случится потом. Большой шум, внеочередная сессия Консилиума, много-много болтовни и, наконец, запрет на дальнейшие работы…

– Отлично! – заявил Альварес. – Нас это не остановит.

Маша нахмурилась, но промолчала и после короткой паузы продолжила:

– Анна Гаврыс считает, что изобретение открывает наикратчайший путь к достижению наших целей. Однако мать просила напомнить вам, что без создания могучего, слаженного, хорошо обученного метаконцерта, состоящего из наиболее сильных оперантов, ЦГ не будет работать с полной отдачей.

– Здесь проблем не будет, – проворчал Якоб Вассерман. – На одном Оканагоне живет тридцать очень сильных оперантов. Все они наши сторонники. Если прибавить японскую планету, это число удвоится.

Кадама кивнул.

– С каждым годом все больше людей, наделенных метаспособностями, вступают в наши ряды, – торжественно провозгласил Кайл. – Придет срок…

– Все должно произойти до того, как человечество получит статус расы Попечителей, – прервал его Альварес. У него был красивый баритон. – Это может случиться в начале восьмидесятых годов, когда население Земли – вместе с колонизированными планетами – перевалит за десять миллиардов человек. К тому моменту во много раз увеличится метапсихический потенциал нашей расы… Если, конечно, теория эволюции человеческого разума, разработанная специалистами Содружества, верно отражает действительность. Другие цивилизации, входящие в Галактическую Конфедерацию, накопили значительный опыт попечительства. Это еще не Галактический Разум как таковой, но первая ступень к нему. Мы должны обрести свободу прежде, чем впишемся в ментальную структуру всей галактики. Иначе будет поздно.

– Очень интересная идея, – сказал Калем Сорли, оставив свое обычное ерничество. – Я на собственной шкуре испытал все «за» и «против» Галактического Разума. Может, именно поэтому так тщательно изучил различные аспекты проблемы и нигде – поверите ли! – нигде и никогда не встречался с подобной точкой зрения. Очень свежо и необычно утверждать о возможности неизбежных изменений в человеческой ментальной парадигме. Наш образ мышления есть феномен, очень хорошо защищенный от постороннего вмешательства. Откуда вы черпаете сведения по этому вопросу?

Альварес усмехнулся.

– До поры до времени оставим ваш вопрос открытым, а если откровенно – то таков результат моих собственных размышлений. В течение пятидесяти галактических дней я подготовлю подробный доклад. Если вы интересуетесь, я вышлю вам копию.

Якоб Вассерман сардонически усмехнулся.

– Я и не подозревал, что Патриция Кастелайн включила в штат своих помощников психофилософов.

– Планетарного Дирижера интересует все, что может повлиять на мир и спокойствие на нашей планете. Она хотела бы установить более тесную связь с вами и законодательным собранием по данному… и другим вопросам.

– Пора бы, – проворчал Вассерман. – Она так увлеклась реорганизацией, что почти ни с кем не общается.

– Это легко исправить, – согласился Альварес. – Положение, сложившееся после смерти ее предшественницы, оказалось непростым, но теперь мы полностью контролируем ситуацию.

– Давно пора, – Вассерман был явно недоволен, – переходить от слов к делу. Итак, как я понял, перед нами стоит задача создания нового типа лазерного оружия, обучение персонала, овладение стратегическими пунктами и создание материальных запасов. Все приготовления практически невозможно долгое время держать в секрете – даже на Оканагоне. Даже при условии, что Кастелайн является Главой администрации планеты, а я руковожу законодательным собранием. Не стоит забывать: на Оканагоне размещен отдел Магистрата, ответственный за весь сектор галактики, а также база Двенадцатого флота, что в свое время может сослужить нам добрую службу, но не сейчас. Пока командующий флотом Оуэн Бланшар занят тем, что пополняет офицерский состав сочувствующими нам людьми. Тем не менее надо смотреть правде в глаза: на Оканагоне сохранить в тайне проводимые нами мероприятия не удастся.

– Сомневаюсь, – добавил Хироши Кадама, – что и на Сацуме нам позволят спокойно довести подготовку до конца. Наш мир еще сравнительно молод, экономика зависит от привозного сырья, полуфабрикатов, оборудования. К тому же мы испытываем серьезные проблемы с подвижками литосферы планеты. Менее года назад опустошительное землетрясение до основания разрушило один из наших городов. Теперь все надо отстраивать заново… И еще: на Сацуме пасется орда ученых самых разных специальностей, множество проходимцев и бродяг и, что самое неприятное, экзотиков, которые ни при каких условиях не изменят Содружеству.

– О чем речь! – воскликнул Кайл. – У нас на Кали полным-полно всяких укромных местечек. Да и сочувствующего народа хватает. Один только материк Бейн Биорах, где расположена ферма моего сына, занимает площадь в миллион квадратных километров, а населения там не более двухсот тысяч душ.

– Нет, этот вариант отпадает сразу, – возразила Катриона. – Мы не можем рисковать, пока Грем Гамильтон остается Главой нашей администрации. Его чиновники внимательно – я бы сказала, дотошно – следят за всем экспортом и импортом высокотехнологического оборудования. Он поклялся сделать Каледонию планетой с процветающей и самообеспечивающейся экономикой и вот уже который год буквально в лупу изучает торговый баланс. Рано или поздно он обнаружит секретное производство, ведь построить подобный ЦГ в подвале невозможно.

– Значит, Гамильтона следует отправить в отставку, – подняв бровь, заметил Альварес. – Вы станете во главе Каледонии, и тогда у нас не будет проблем.

– Каким это образом, позвольте вас спросить, мы можем отправить его в отставку? Вы что, проникли в мысли лилмика? Знаете, что он всерьез рассматривает мою кандидатуру?

– Это верно, – согласился Калем Сорли. – Весьма проблематично, что Катриона получит эту должность – Верховный лилмик печально известен своей непредсказуемостью. Нам, конечно, следует подумать, как сместить Гамильтона, однако старик вцепился в должность, как клещ. Он даже для омоложения не желает выбрать время, хотя сердце у него ни к черту. Он каждый день может сыграть в ящик.

– Будем надеяться, что это случится пораньше, – громко прошептал Клинтон. – Мы на Оканагоне теперь стали такие суеверные.

Наступила тишина. Все присутствующие знали о неутихающих слухах, что прежний глава Оканагона умер не своей смертью, однако ни Магистрат, ни особая комиссия Консилиума, присланная лилмиком, не смогли найти доказательств существования заговора.

Да, подумала про себя Маша, надо будет повнимательней присмотреться к этому молодчику.

– Грем – замечательный человек, – сказала Катриона, – и многие годы он был на своем месте. Если бы вы знали, какой он работяга!.. Золото!.. Но, к сожалению, сейчас заметно сдал. Законодательное собрание уже направило петицию Первому Магнату с просьбой испросить у Верховного лилмика разрешение заменить Грема. Ответа не последовало. Нам остается только ждать.

В разговор вступила Маша:

– Вот еще какой вопрос меня просили поставить на обсуждение. Сын Поля Ремиларда, шестнадцатилетний Джек, на следующей сессии будет принят в состав магнатов. Ему будет присвоено звание Великого Магистра, как и его брату Марку. Но у Марка только три метаспособности достигли наивысшего развития, а у молодого Джека все пять.

– М-да! – покачал головой Калем. – Вначале Марк. Теперь еще и Джек… Если бы нам удалось перетянуть их на нашу сторону, мы бы победили в любом случае!

– Есть непроверенные сведения, – очень осторожно начал Хироши, – что Марк страдает сильнейшим – и крайне необычным! – психическим расстройством. Утверждают также, что на почве внутреннего разлада, при известных условиях – все это, конечно, только предположение – в его сознании мог родиться этакий ментальный дьявол. Маньяк-убийца…

– Как? – недоверчиво спросил Калем Сорли. – Вы шутите?

– Вы имеете в виду дело Гидры-Фурии, не так ли, Хироши? Самый «надежно хранимый» секрет семьи Ремилардов? – спросила Катриона.

– Ну-у, для нас это давным-давно не было тайной, – подхватил Вассерман. – Но мы считали, что убийцы и их неизвестный кукловод канули в небытие. Четырнадцать лет от них не было ни слуху ни духу.

– Гидра вернулась, – сказал Хироши Кадама. – И вновь совершено убийство. Следы, оставленные на месте преступления, те же, что и раньше. Раз появилась Гидра, следовательно, где-то рядом прячется и Фурия.

– Что это за зверинец? – нетерпеливо спросил Калем.

– Адриен Ремилард поделился со мной сведениями о недавних покушениях. Сожалею, что не могу передать вам разговор со всеми подробностями. – Хироши глянул на Машу, как бы спрашивая разрешение, и, не получив ответа, продолжил: – Откровенность Адриена объясняется тем… ну, одним словом, некто неосторожно советовал отложить это дело до той поры, пока не выяснится окончательно, кто является Фурией. Существует твердое мнение, подтвержденное вескими доказательствами, что ею может быть кто-то из Ремилардов. Как раз имя Марка в этой связи употребляется чаще других. Если Марк на самом деле Фурия, то он очень быстро погубит наше движение. Мы никогда не узнаем, что за дьявольская сила контролирует его сознание. И Адриен и Северен твердят одно и то же – мы обязаны воспользоваться изобретением Марка, но его самого нельзя привлекать к нашей борьбе.

– Какого черта мы тратим столько времени на бесцельный разговор?! – взорвался Калем. – Что нам, больше обсуждать нечего?

– Помолчи, – приказала ему Катриона. – Я позже объясню тебе, что к чему. – Потом она повернулась к Маше: – Что насчет Джека? Он сочувствует нам в вопросе об отношении к Галактическому Разуму?

– Нет, – ответила профессор. – Моя мать говорит, что он очень уклончив в ответах. Затаил свои мысли под защитным экраном и изображает из себя святую невинность. Учится как одержимый, получает одну степень за другой, много времени проводит, занимаясь медитацией. До Анны дошли слухи, что в случае с Джеком мы имеем дело с неизвестной ранее физической аномалией, что его внешний облик только видимость. Она впрямую спросила Адриена и Северена, те замялись, но отрицать не стали. Такое впечатление, что он способен вести бестелесное существование. Его сознание живет как бы само по себе…

– Интересно, как на следующей сессии поведет себя этот таинственный вундеркинд – особенно когда сотни сильных в метапсихическом смысле умов сфокусируются на нем, – засмеялась Катриона.

– А не может ли маленький засранец оказаться одной из частей Гидры? – спросил Якоб.

– Адриен особо подчеркивал, что никто из Ремилардов не верит, что Джек имеет отношение к убийствам.

– Тогда, может, – прошептал Вассерман, – кто-нибудь из наших яйцеголовых умников, сведущий в психологических тонкостях, сумеет «просветить» ублюдка?

Калем хищно усмехнулся.

– Вот и займись им, Як?

Для Кайла Макдональда разговор утратил всякий интерес. Какой Джек! Какие Ремиларды, когда рядом сидит обожаемая женщина, чувство к которой так и не истаяло за эти годы. Маша даже некоторую неловкость испытывала под его задумчивым нежным взглядом.

– Джек уже выбрал профессию? – бесцеремонно перебил разговаривающих Клинтон Альварес. – Он уже решил, чем займется?

– Пока нет, – ответил Хироши, затем отхлебнул чай из чашки и спросил Машу: – Кайл рассказал нам о причине, заставившей вас совершить путешествие на Каледонию, профессор. Вы, должно быть, испытываете чувство огромной радости и гордости – ведь двое ваших внучат обнаружили недюжинные метаспособности?

– Ох, и не говорите, – махнула рукой Маша. – Я в полной растерянности. Местный метапсихический институт вряд ли сможет обеспечить полноценное воспитание оперантов такой высокой пробы, поэтому я вынуждена увезти детей на Землю. Мы отправляемся через два дня. Я даже представить не могу, как моя внучка перенесет разлуку с отцом. Она его так любит – он вдовствует, и расстаться с ним… А ей уже одиннадцать лет. – Маша вздохнула. – Далее невозможно оттягивать обучение…

– Каков их потенциал? – поинтересовалась Катриона. Маша помолчала, потом ответила:

– Согласно предварительным испытаниям, проведенным здесь, на Каледонии, Кеннет выказал особые успехи в дальновидении и сокрушающей силе – уровень что-то около полноценного магистра. Дороти сильна во всех пяти областях… Предел нащупать не смогли…

– Вы имеете в виду, что верхней границы не обнаружено? – Альварес стремительно подался вперед. – Что, возможно, еще один Великий Магистр?

Маша не ответила на этот вопрос, только сказала:

– Оба – и брат и сестра – должны пройти обследование в клинике Катрин Ремилард в Нью-Гемпшире, на Земле. Тогда можно будет утверждать что-то более определенное. Пока у меня нет ответа…

– Еще один Великий Магистр! – воскликнул Калем. – И не какой-то там чертов янки Ремилард, а наша чистокровная шотландская девчонка!..

– Матерь Божья! – выкатила глаза Катриона.

– Нью-Гемпшир… – Альварес принял задумчивый вид. – Цитадель Династии Ремилардов. Там вы можете добыть ценнейшую информацию, необходимую для всего нашего движения.

Маша поводила пальцем по скатерти.

– Постараюсь сделать что смогу.

– Постарайтесь сблизиться с Катрин, насколько это возможно, – энергично подхватил Якоб Вассерман. – Правда, она является горячей сторонницей галактического метаобъединения.

Маша кивнула.

Наступила тишина. В ней особенно ясно разлилось отчаяние, охватившее Кайла Макдональда. Неужели она прилетела только на два дня? Все остальные накрепко заперли свои мысли под защитными экранами. К столу подошел официант, принес счет… На первом этаже вдруг так громыхнуло, что посетители в зале вздрогнули, завертели головами. Пол под ногами заходил ходуном, дикие звуки нейтронного рока потрясли здание.

Хироши повысил голос и спросил у Маши:

– У вас есть еще что-нибудь, профессор?

Она отрицательно покачала головой.

– Я еще достаточно молодой член организации и провожу совещания с нашими приверженцами что-то около полугода, ведь только прошлой зимой я сдала «вступительный экзамен». – Она поежилась. – Этот детектор лжи, созданный в Кембридже, – дьявольская штука. После тотальной проверки я неделю не могла прийти в себя.

– Что ничуть не отразилось на твоей красоте. – Голос у Кайла дрогнул.

Маша почувствовала, как злость на саму себя поднялась в ее душе. Подумать только – от его слов она позволила себе покраснеть.

Чертов Кайл по-прежнему с обожанием смотрел на жену. Это было так неуместно. Лучшего момента не мог выбрать, чтобы удариться в сантименты!.. Если бы можно было забыть о прошлом – о всем плохом, что было между ними. Или о хорошем?.. Ее сердце дрогнуло. Это было удивительно – она, опытная женщина, много натерпевшаяся с этим мужчиной, уже бабушка, не могла совладать с собой, с тем извечным зовом, который она испытала совсем юной девчонкой. Легко иронизировать, пресекать все попытки к сближению, которые пять лет назад предпринимал этот старый алкоголик с сизым носом – да еще в прожилках! – набрякшими веками, морщинистыми руками, а как быть, когда перед тобой прежний Кайл – он даже галстук в клетку надел, тот же самый, что был на нем в день их первой встречи. Конечно, не тот же самый, но очень похожий – в золотисто-голубую клетку, которая всегда была ему к лицу.

Кайл, словно почувствовав, что жена припомнила былое и против воли уже отдалась ему, сразу повеселел, взорлил… Маша невольно усмехнулась – ну, неисправимый бабник; умеет он с нашей сестрой обращаться. Вот он, ее первая любовь, отец ее детей, спившийся, изолгавшийся писака… Все-таки она не совсем права; во-первых, в своих книгах он никогда не лгал; во-вторых, писакой его тоже назвать нельзя… Вот он, Кайл Макдональд, – ее боль и радость, ее мужчина…

Хироши Кадама поднялся с места и проверил счет.

– Пожалуйста, позвольте мне расплатиться. Не пора ли покинуть это чудненькое местечко. Все здесь хорошо, только слишком громко. Не перейти ли нам на телепатический код?

Все молча стали подниматься. Хироши расплатился, Кайл помог жене надеть плащ. Все направились к лестнице. Рок громыхал по-прежнему. На улице заметно похолодало, тротуар покрылся ледяной коркой и стал скользким, как каток. Якоб Вассерман развернул над головами товарищей метапсихический зонтик. Каждый из собравшихся тут же увеличил силу сцепления подошв с осклизлой поверхностью.

– Очень рад был повидаться с вами, профессор Макгрегор-Гаврыс, – сказал Вассерман и взял ее под руку. – Не теряйте присутствия духа, позаботьтесь о ваших с Кайлом внуках. Они должны получить самое лучшее воспитание.

– Придет срок, и я постараюсь обратить Дороти и Кеннета в нашу веру. И любого другого человека, который встретится на моем пути.

Кадама церемонно поклонился ей.

– Это будет большой радостью для нас обрести таких товарищей по борьбе. До встречи на сессии Консилиума, дорогая Маша. Я буду рад познакомить вас со своей женой и детьми.

Кайл не мог дождаться, когда же они наконец распрощаются.

– Этак вы опоздаете на последний челнок в космопорт, – подал он голос.

– Не беспокойтесь, Кайл, – ответил Хироши. – Я заказал рокрафты-такси, а ты, будь любезен, проводи нашу дорогую гостью в отель.

Чудеса!

Тут же в ночной сырости возникли два металлических яйца, и скоро писатель и его жена остались одни на обледенелом тротуаре. Как в старое, доброе время…

– Прошу в мой экипаж, – дрогнувшим голосом произнес Макдональд.

Его яйцо фирмы Порше, находившееся рядом на стоянке, уже покрыла ледяная корка почти в сантиметр толщиной, так что и дверь не удавалось открыть.

– Позволь мне, – сказала Маша.

Она вперила взгляд в борт машины, сфокусировала сокрушительную силу в тонкий тепловой луч. Облачко пара окутало дверной замок. Через минуту металл не только освободился ото льда, но и подсох и даже согрелся. Они устроились в салоне – Кайл с размаху захлопнул дверцу. Ледяная корка посыпалась со стекол.

– Куда? – спросил он. – К тебе или ко мне?

– Я совсем потеряла голову, – вздохнув, ответила она. – Ах ты, старый греховодник. Олух ты царя небесного. Я даже не подозревала…

Он поцеловал ее.

– Ради Бога, только не здесь, – простонала она.

Кайл принялся расстегивать пуговицы на ее плаще, потом на блузке. Дышал неровно, часто, потом, будто опомнившись, убрал руку, еще раз поцеловал Машу и провозгласил:

– Вперед! В ночное небо. Нас ждет буря, ветер!..

– Господи, – сказала Маша. – Совсем рехнулся. – Тут она вспомнила, что утром в пять часов ее будет ждать заказанный для полета на ферму Туат рокрафт.

– Какие пустяки, – беспечно заметил Кайл, – я сам отвезу тебя. Ты пока постели на заднем сиденье. Оно раскладывается.

– Но мои вещи… – запротестовала она.

– Подождут в отеле. Видишь плед, который подсунут в изголовье, любимая. Постели его… Помнишь, откуда он?

– Да, – тихо ответила Маша.

– С фермы Макгрегор, куда мы с тобой давным-давно сбежали. Золотые были денечки…

– Какой же ты все-таки глупый, Кайл.