"Дикий мед" - читать интересную книгу автора (Мэйджер Энн)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Джошуа с любопытством разглядывал причудливо одетую фигурку.

Потом его осенило: она любит зеленый цвет.

Зеленая машина. Зеленоватая бумага. Зеленые шорты. Зеленые босоножки.

Она — Хани Родригес. Он нутром это чувствовал.

Загорелые щиколотки и точеные икры. Чувственные бедра.

Она не худощавая — как раз в его вкусе.

Ее рыжие волосы поймали солнечный луч и, казалось, вспыхнули огнем. Он никогда не видел волос такого замечательного цвета. Они были разных оттенков рыжего, и каждый волосок светился по-своему.

Хани держала свою прелестную головку склоненной, даже когда всходила по лестнице и пела, так что он не мог разглядеть ее лица. Ему пришло в голову, не делает ли она это намеренно, пытаясь скрыть его.

На ней были зеленые прогулочные шорты и такого же цвета хлопчатобумажная рубашка с длинными рукавами. Огромные висячие серьги танцевали в ушах. Она казалась крупной сверху и полноватой в бедрах, но зато имела тонкую талию. Ноги великолепны.

— Прошу прощения, — пробурчал он с нарочитой суровостью. — Вы Хани? Новая управляющая у Нелл?

Она отпрыгнула, поперхнувшись на полуслове.

Посмотрела на него медленно, осторожно. Затем заразительная улыбка озарила ее лицо и показалась очень располагающей. Опять он почувствовал странное желание не вести себя официально, говорить с ней запросто.

Он должен был признать, что ее лицо вряд ли можно было назвать красивым. Просто живое и непосредственное, с выражением доброжелательности. И все же в ней была какая-то особенная красота.

Мягкость ее рта, бархатистость кожи он тоже заметил. Она нервно облизала губы, а у него при этом в пояснице что-то кольнуло.

Она подошла поближе, и он опять отметил, что у нее роскошное тело.

— Я вам задал вопрос! — настойчиво повторил он.

— Хани — это я. — Голос был мягким и немного дрожал, будто она чего-то боялась и не хотела выдать эту боязнь.

Он попытался придать голосу суровость.

— Тогда это ваша.., э-э.., машина, я полагаю?

— Вы имеете в виду «Бомбу»?

Наконец-то эта колымага точно названа.

— 'Вы знаете, что там нет парковки?

— Ой, ну наверное. — Она не смотрела на него. Вы получили мою записку?

Теперь она надела солнцезащитные очки и загадочно взглянула на него. На какую-то долю секунды ему показался странно знакомым этот поворот головы. Разрази его гром! Да ведь он ее где-то видел.

Он, конечно, вспомнил бы ее глаза, если бы видел их раньше. Они были так же прелестны, как и волосы. Зеленые радужки, длинные красивые ресницы.

Почему он вообразил ее в своей постели? Она его больше не боится, ногами оплела его тело, огнистые волосы щекочут его грудь, зеленые глаза сгорают от страсти, ее руки и губы послушны ему.

Поколебавшись, она шагнула на ступеньку, где стоял он. Она оказалась рядом, совсем близко. Оба испытали чувство комфортности. Ему пришлось напомнить себе, что он любит видеть в женщинах, помимо броскости, еще ум и опытность, что вряд ли его увлечет наивное, неискушенное создание, будто явившееся из эпохи шестидесятых годов.

— Я прошу меня простить, если закрыла вам проезд, — проговорила она несколько вызывающе.

Или, может, ему показалось?

Он вполне отдавал себе отчет в том, что исходящий от нее жасминовый аромат явно его провоцирует.

— Рада с вами познакомиться, мистер?..

— Камерон. — Хотя он процедил это сквозь зубы, особой злости в его голосе не было.

— Мне всегда приятно знакомиться с соседями.

— Я обычно избегаю таких знакомств.

— Обычно? — Она хихикнула, будто хотела несколько расслабиться, и протянула свою мягкую ручку.

Чем ближе к нему была ее рука, тем заметнее дрожала.

Камерон грубо проигнорировал предложенное рукопожатие, хотя внутренне противился своей суровости.

— Заводите машину, — ворчливо бросил он, намереваясь как можно скорее прервать никчемную встречу.

— Спешу, спешу. — Она игриво отсалютовала и легкой, чуть прыгающей походкой направилась к машине.

Никогда еще полные бедра не выглядели так аппетитно, как эти, обтянутые мальчишескими шортами.

Нет, он определенно видел ее где-то раньше.

Она обернулась. Пышные волосы на секунду взвились и вновь упали на шею, плечи. Она улыбнулась:

— Идете?

Она, кажется, обрела уверенность в себе. Ответа не ждала, сразу плюхнувшись в машину. Попыталась завести, но зажигание не работало.

Эпизод затягивался. Он поспешил за ней. Она все еще пыталась завести мотор, когда он резко открыл дверцу и пробормотал:

— Так вы батареи посадили.

— Может, вы попытаетесь? — спросила она, с готовностью отодвигаясь. Но не слишком далеко, так как и переднее сиденье было загромождено ящиками.

Когда он сел, их руки случайно соприкоснулись. Светлые ноготки, мягкая, нежная теплота.

— Вам надо нажать на газ. Легонько. Вот так, авторитетно сказал он.

— О-о… — Ее зеленые глаза были внимательны. Понимаю!

Повернув ключ, он нажал на педаль. Мотор фыркнул и заглох.

— Что-то неисправно.

— Видимо.

Он нажал кнопку запора, чтобы открыть капот, и вышел из машины. Немедленно заметил отошедший проводок зажигания.

— Сейчас должна завестись, — заметил он и с шумом закрыл капот.

— Спасибо большое. — Она достала из машины довольно тяжелый ящик и направилась к деревянной лестнице, ведущей к ее домику.

— Эй! — окликнул он, опять раздражаясь. — Вы что думаете? Я завел вашу колымагу, так поспешите отъехать. И оставьте этот чертов ящик. У меня совещание скоро.

Повинуясь, она отступила назад и в этот момент своим зеленым каблуком зацепилась за бордюрный камень. Ящик был довольно тяжелый, так что она потеряла равновесие и плюхнулась на газон. Ящик вырвался из рук. Его содержимое вывалилось и покатилось навстречу Джошуа. Не успел он отпрыгнуть, как, зацепившись за что-то, раскрылась банка с зеленой краской и, стремительно полетев дальше, ударила его по ноге.

— Ox! — Он вскрикнул от боли.

Она медленно приподнялась, он же проворно отпрыгнул от ручейка краски. Брюки из дорогой шерстяной ткани были испорчены.

— Ой, простите. — Оправившись от падения, она подбежала к нему.

Не обращая внимания на опрокинутую банку и запачканные брюки, он произнес:

— Вы всегда так неуклюжи?

Она склонилась возле него.

— Всегда — когда на меня кричат.

Ее мягкий, испуганный голос вызвал у него чувство неловкости и — к чему он совсем не привык чувство вины. Но не успел он опомниться, как она дотронулась до него. Ее пальцы нежно скользнули по брючине, проверяя, нет ли ушиба.

Эта ее близость и легкое прикосновение пальцев совсем вывели его из равновесия; дыхание стало прерывистым, пульс участился.

Джошуа схватил ее за руку.

— Эй, со мной все в порядке, — грубо оборвал он.

— Хорошо, что все в порядке. Я.., я куплю вам новый костюм…

— Сомневаюсь, что у вас хватит денег.

— Я…

— Забудем об этом! — произнес он на одном дыхании.

С изумлением и благодарностью она наблюдала, как, присев на корточки, он укладывал ящик.

Когда она подавала ему оставшуюся упаковку бумажных полотенец, их руки опять нечаянно соприкоснулись.

Скажи ей, чтобы отогнала машину. Выбрось ее из головы.

— Я помогу вам отнести ящик вниз. — Джошуа услышал свой низкий, суровый голос как бы со стороны. — Это то немногое, что я могу сделать после вашего падения.

Дурак! Что ты делаешь — помогаешь переселиться домоправительнице Нелл?

Когда они дошли до двери, она пропустила его вперед.

— Куда поставить? — спросил он, теперь, в замкнутом пространстве, явно ощущая ее близость.

— Поставьте куда-нибудь в моей спальне, — ее голос звучал мягко и игриво. — Проходите сюда, я покажу.

Нельзя было не угадать что-то сексуальное в ее походке. Когда вошли в спальню, он не скрывал своей ухмылки. Осмотрелся.

— Теперь куда?

— На кровать.

Он выдавил:

— Хорошо.

Зеленое покрывало гармонировало с зеленым светильником. Огромный серый кот с фальшивым изумрудом на зеленой ленточке возлежал посреди кровати.

— Люблю зеленый цвет, — весело сказала она. Еще я люблю шоколад и гидромассажные ванны по воскресным дням…

— Я тоже люблю шоколад. — Он остановил взгляд на ее лице. — Вы довольно милая.

Когда матрас прогнулся под тяжестью ящика, Джошуа присел. Кот мяукнул, негодующе вытягивая ленивую лапу.

Джошуа терпеть не мог кошек.

— Мы, кажется, нарушили чей-то покой, — произнес он, изображая притворный интерес к ее любимцу.

— Познакомьтесь. Это — Мистер Райт, — легко сообщила она, видя, что разговор переходит в безопасное русло.

— Он выглядит как бездомный.

— Я подбираю бездомных. Из них получаются самые надежные друзья. — Она скользнула взглядом по Джошуа. — Спасибо, что помогли донести ящик. Я не ожидала. — Опять пауза. — Вы совсем не такой.., как мне вас представляли.

Она вышла на крыльцо перед входной дверью.

Руки скрестила на груди, сдерживая прерывистое дыхание. Он последовал за ней, довольный тем, что покидает это жилище.

И сказал как само собой разумеющееся:

— Прежняя домохозяйка, Нелл, тоже здесь жила.

— Я устроилась только на лето, — сказала она с ноткой протеста.

Следуя своему правилу, он не удержался от вызова:

— Особенно не устраивайтесь. Лето для вас будет коротким.

Она озадаченно вскинула брови.

— Почему же?

— Я собираюсь купить эту рухлядь и снести.

— А как же жильцы?

— Мне до них нет дела. — Он отвернулся, избегая ее взгляда.

— А мне есть, — мягко, но напористо подхватила она.

— Даже не пытайтесь со мной тягаться.

— А вам не приходило в голову, что я могла бы повлиять на ваши планы?

Джошуа угрожающе придвинулся.

— Что вы имеете в виду?

— Я хочу сказать, — прошептала она, — что вы не такой человеконенавистник, каким хотите казаться.

Я хочу остановить вас, мистер Камерон. Ваши старые приемы обречены. Я думаю, вас страшит все то, что страшит и других людей.

— Да вы ничего обо мне не знаете.

— Знаю гораздо больше, чем вы думаете. — Хани начинала заводиться. — Все боятся мистера Камерона. Даже… — Она смолкла, слегка дрожа и, наверное, сознавая, что его сильное тело приблизилось.

Она скользнула взглядом по его разъяренному лицу. — Даже молодцы, похожие на вас.

— Попытки манипулировать мной обречены.

Солнечный свет озарил ее спутанные волосы.

Ее сжатые губы опять расплылись в обворожительной улыбке.

Он сделал глубокий вдох.

— Хани, вы пытаетесь прыгнуть выше головы.

От ее вызывающей улыбки участился пульс. Он собрался сказать что-то дерзкое, но почувствовал, что не может.

В ней определенно есть что-то особенное.

Ее язык скользнул по пересохшим губам. Она отстранилась от него, мотнула головой.

— Мы могли бы быть настоящими врагами. Непослушная прядь коснулась щеки, Он задержал дыхание, неотрывно глядя на ее губы.

— Детка, если ты такая хорошенькая, то беги отсюда.

— Я иногда делаю тупости. Но у меня здесь работа.

Он надвинулся на нее.

Она сделала неуверенный шаг прочь. Затем стремительно бросилась с крыльца.

Но Джошуа оказался проворнее.

Схватил ее за талию, всем телом прижал к стене, захватив ее руки и лишая возможности освободиться.

Он дерзко поднял ее подбородок и впился глазами: вот эта ее кипучесть и подогревала. С силой прижал к себе. Ее груди распластались, бедра оказались в плену его ног. Его обуяло желание подчинить Хани. Всякое движение ее тела лишь разжигало удовольствие и делало его еще более дерзким.

Но мягким голосом он произнес:

— Хани… Хани, я не сделаю тебе больно.

Она замерла.

Всепоглощающая тишина, казалось, окутала их. Ее поникшее лицо выражало полную безнадежность. Он тоже был слишком переполнен подступившим чувством глубокого отчаяния. Инстинкт подсказывал каждому, что они готовы пропасть. И все же каждый надеялся спастись.

Напряженно, затаив дыхание, она вглядывалась в него. Он убрал волосы с ее шеи. Затем его грубые сильные пальцы стали поглаживать ее кожу: бледную щеку, нежный изгиб шеи…

— Я впервые встречаю такую, как ты.

Словно загипнотизированная, Хани смотрела, как приближались его губы. Вот он коснулся ее рта и почувствовал, как она подалась к нему. Он глубже впился в ее губы, а ее руки стали медленно обвивать его шею, потом ноготки неохотно переместились на мускулистую спину, она прильнула к нему. Его язык скользнул между губ, и она не сопротивлялась. Ее нежный рот был влажным и аппетитным.

Она воплощала все, что он мог вообразить, и даже больше, — очень живая и трогательно-наивная.

От одного поцелуя кровь закипала в его жилах.

Больше всего ему хотелось отнести ее в дом, раздеть и поласкать на том самом зеленом покрывале. Он живо представил, как ее затвердевшие соски противостоят его губам. Он знал, что она окажется сладкой, получше тех костлявых красоток, которые шли у него чередой уже несколько лет.

Но, хотя каждая клеточка его существа желала обладать ею, он ослабил объятия и отпустил ее.

Определенно он чувствует себя с ней по-другому.

Добрый. Мягкий. Он глубоко вдохнул и медленно, прерывисто выдохнул. Что с ним происходит?

Слишком ослабевшая, она села, прислонившись к стене, и засмеялась как-то нервно, немного истерично.

— Это называется: животный инстинкт. Я.., я знаю, что вы, должно быть, обо мне думаете. Что и всякий мужчина.., но такой, как вы, особенно.

— Мужчина, как я… — Он почувствовал подступающее недовольство и раздражение. Недовольство ею. Недовольство Нелл, которая, очевидно, тщательно прополоскала мозги новой домоправительнице. Впервые, кажется, он сожалел о своей негодной репутации. — Сомневаюсь, что вы все правильно поняли.

— Со мной раньше такого не случалось.

— И со мной, — заметил он холодно.

На ее золотистой коже играли блики заходящего солнца. Он взглянул на ее пухлые губы и, невзирая на раздражение, почувствовал к ним непреодолимую тягу.

Он захотел опять попробовать ее на вкус, и.., не только губы. Ему хотелось ее объятий. Однако она не из тех женщин, которые с легкостью предаются страсти. В ней было нечто такое душевное, неиспорченное, что даже он, искушенный в жизни и познавший многих женщин, не хотел ее обижать.

— Мне бы не хотелось повторить то, что произошло.

— И мне. — Он взъерошил пальцами черные волосы, упавшие до бровей. — Милая, если вы ранимы, то держитесь от меня подальше.

— Потому что у вас дурные намерения?

— Для вас опасно жить.., неподалеку от меня. Я обычно добиваюсь того, чего хочу. А я хочу вас, Хани Родригес. Однако вы не в моем вкусе, и мой интерес к вам, видимо, продержится недолго.

Неподдельная боль, а потом испуг отразились на ее лице.

— Сожалею, что задержала вас.

— Я задержался с удовольствием, Хани, — он по-волчьи улыбнулся.

Они вместе поднялись по деревянным ступенькам.

И Джошуа опять сделал невообразимую вещь.

Он никогда не доверял никому своих личных проблем. Но с ней все было иначе.

— Мою дочь исключили из частной школы за дерзкое поведение.

— Подростки обычно дерзят.

— Да, я был так доволен, что она поступила в классическую школу. А когда она сообщила об исключении, мне хотелось свернуть ей шею.

Хани улыбнулась ему, страх исчез.

— Ну, это нормальная реакция. Но не нужно ее наказывать. Будьте снисходительны. Попытайтесь понять причину ее поступка. Возможно, она хотела привлечь к себе ваше внимание.

Они дошли до машины. Джошуа открыл дверцу, и она села.

— Боюсь, что по части снисходительности я мало преуспею. У меня было суровое детство. С дочерью я, конечно, провожу мало времени. Вы, наверное, ладите с детьми?

— По-разному бывает.

— Я вырос на улице. Ей же отдаю все, а вместо благодарности она бунтует.

— Просто нормальный подросток. Не оставляйте ее без внимания, мистер Камерон. Это главное.

— Ну, вниманием-то я ее не обделяю. И не отступаю от задуманного.

Она завела машину.

— Так вы последуете моему совету держаться от меня подальше? — Он взял ее руку, втайне догадываясь, что этого не следовало бы делать.

Трудно было понять, что она думала в тот момент.

— До свидания, мистер Камерон.

— Джошуа, — прошептал он.

— Джошуа, — повторила она нежно и немного с вызовом.

И высказать нельзя, что он почувствовал при этом. Он наклонился и поцеловал ее в губы. Попытка оттолкнуть его была решительно пресечена.

Его поцелуй был нежным, мягким, властным, и, когда он оторвал губы, непонятный испуг охватил обоих.