"Неисправимый грешник" - читать интересную книгу автора (Хантер Мэдлин)Глава 26Между приступами кашля Фартингстоун хриплым голосом потребовал отодвинуть комод. – У меня есть пища для вас. Разве вы не хотите есть? – Если я смогу убедить его отвести меня вниз, не возражай, – шепотом сказал Данте, глядя на Флер. – Если мы уйдем, подопри дверь чем можешь. Ей не понравился этот план, но она все-таки помогла отодвинуть комод от двери, затем забилась в дальний угол. Данте убрал засов, приоткрыл дверь и увидел раскрасневшегося и запыхавшегося Грегори Фартингстоуна. С пистолетом в руке. Другой рукой он показывал на поднос с ветчиной и хлебом, который находился на полу. – Заберите поднос. Только ветчина. Другого у меня нет. Данте поднял поднос и поставил его на кровать. – Разумеется, нет. Вы ведь не можете принимать в доме такого человека, как Смит, в окружении слуг. Он тоже этого не хочет. Вообще-то я сомневаюсь, что его настоящее имя Смит. Фартингстоун побагровел еще больше. Он изо всех сил пытался сдерживать дыхание, притворяясь, что рассматривает комнату, чтобы скрыть свой дискомфорт. – Он не вернется назад, – сказал Данте. – Если он не возвратился к этому моменту, он не явится вообще. – Он скоро будет здесь, – сердито возразил Фартингстоун. – Он справедливо рассудил, что разумнее сбежать. Он скроется в том мире, из которого явился. – Данте шагнул к Фартингстоуну. – Я уверен, что и для вас есть хороший выход. Давайте спустимся вниз и обговорим это. Фартингстоун попятился назад и более решительно наставил на Данте пистолет: – Назад, сэр. У меня есть союзники, даже если он сбежал. – Поскольку пистолет есть только у вас, вам нечего меня бояться. Позвольте мне спуститься вниз, чтобы моя жена смогла побыть без меня. Она еще слаба после перенесенных испытаний. Флер отреагировала на намек стоном. – Хотя бы на несколько минут, Фартингстоун, – шепотом проговорил Данте. – Чтобы она могла справить свои интимные дела. Фартингстоун побагровел еще сильнее, на сей раз от замешательства. С недоверием окинул взглядом Данте. – Не подходите ко мне близко, иначе я стану стрелять. Я хорошо владею огнестрельным оружием и не промахнусь. – Ну разумеется. Я не слыву храбрецом, и не в моих правилах искать преждевременную смерть. Спускаться по лестнице для Фартингстоуна оказалось столь же трудно, как и подниматься. Он надсадно дышал, а когда они оказались в гостиной, опустился в кресло и жестом показал Данте на другое, которое находилось футах в двадцати. – Вы выглядите больным, Фартингстоун. Вероятно, вам нужно обратиться к врачу. – Это пройдет. Всегда проходило. Данте спешить было некуда. Несмотря на свое самочувствие, Фартингстоун крепко держал пистолет. – Человек, который приносит еду для приговоренных, вряд ли может быть палачом, – сказал после паузы Данте. – Если я прав и Смит сбежал, что вы собираетесь делать? – Он скоро будет здесь. – Он хотел напасть на меня и Флер за денежное вознаграждение. – Он никогда не причинял вам ущерба. Клянусь и заверяю вас, что я не имел подобных намерений. Данте был склонен поверить Фартингстоуну. Это означало, что за пределами клуба «Юнион» что-то другое заставило этих людей сосредоточить на нем внимание. – Что вы собрались с нами сделать? – Вы очень скоро узнаете об этом. – Вы ожидаете одного из своих союзников? Вы по этой причине велели Смиту прислать вам почтового курьера? Я видел его из окна. Это было щедро со стороны Смита —помочь вам, прежде чем исчезнуть. Лояльность преступника!» много стоит, но все-таки… Фартингстоун помрачнел. Данте наклонился вперед и уперся локтями в колени. – Если вы послали за Сидделом, думаю, он также не придет. Он ведь ваш союзник, не так ли? Вы полагаете, что он человек, который сможет сделать то, на что у вас не хватает мужества или сил? – Я не знаю, о чем вы говорите. Я едва знаком с Сид… – Он вам ничем не обязан в этом деле и не станет рисковать своей шеей ради вас. Если, конечно, вы не заплатите ему столь высокую плату, без которой он не может жить. Глаза у Фартингстоуна широко раскрылись. – Вы не знаете… – Мне известно, что он способен на шантаж. Думаю, что он вас шантажировал. – Что вы имеете в виду, говоря, что он способен на шантаж? Если бы кто-то это знал, он не смог бы этого делать. Если, конечно, не… – Он вдруг с удивлением выпучил глаза. – Он и у вас вымогал деньги? – Не у меня. У других, кого я знал. Это был дьявольски продуманный план, который разоблачили десять лет назад. Виновников остановили. Или так посчитали. Сиддел знает, что они совершили. Думаю, он был одним из них. Что касается вас, то полагаю, что он сохранил вас для себя, не поделившись с ними. Когда он избежал разоблачения, вы продолжали платить. Волнение Фартингстоуна видно было невооруженным глазом. Он с трудом сохранял внешнее спокойствие. – Это был сущий ад, сэр. Да, настоящий ад! Полностью зависеть от чьей-то милости! – Что он имел против вас? Секрет, зарытый в том коттедже? Фартингстоун бросил быстрый, полный подозрения взгляд. – Это была не моя вина. – Как он узнал об этом? – От своего дяди. Моего друга. Тот рассказал ему на смертном одре. Что это единственное наследство, которое он оставил своему племяннику. Способ лишить меня моего состояния. – И сколько вы платили? – Все! – Он широким жестом обвел комнату. – Всю ренту от этого имения! Все до фунта в течение тринадцати лет. Это была дурная весть. Если Сиддел получал так много, пока секрет оставался зарытым, у него была веская причина желать, чтобы его не обнаружили. Он может прийти. И сделать то, чего хотелось бы Фартингстоуну. Данте не сомневался, что Сиддел способен хладнокровно убить человека. –Дьявольская дилемма, – горестно произнес Фартингстоун. – Если я решусь, мне болтаться на виселице. Если не решусь, меня будут продолжать шантажировать. День оставался серым. В гостиной было и того мрачнее. Тело Фартингстоуна тяжело вдавилось в кресло под грузом неразрешимой проблемы. Данте наблюдал за дулом пистолета, ожидая момента, когда оно окажется в таком положении, что он сможет сделать выпад вперед. Время шло, Фартингстоун, казалось, пребывал в полубессознательном состоянии, однако пистолет держал крепко. – Если он не явится, то я предусмотрел, что он уйдет со мной, – нарушил молчание Фартингстоун. – Он очень пожалеет, что оставил меня на краю попасти. – Он снова потер себе грудь. Данте позволил Фартингстоуну снова погрузиться в полудрему. Ведь, если повезет, он может либо заснуть, либо потерять бдительность. Вероятно, он всю ночь провел на ногах, и усталость брала свое. Спустя полчаса мрачную тишину комнаты, куда доносился лишь монотонный шум дождя, нарушили странные звуки. Они были отдаленные и неясные, и Данте не мог определить их происхождения. Ничего подобного он раньше не слышал. Этот шум, доносившийся с холмов, мало-помалу становился все громче, он уже перекрывал звуки дождя и стал напоминать веселое празднество. Наконец на это обратил внимание и Фартингстоун. Это вывело его из размышлений. Он поднял голову и в недоумении вскинул брови. Не теряя из виду Данте, он подошел к окну и открыл его. В комнату ворвался шум, источник которого был уже совсем близко. То, что Фартингстоун увидел, его явно встревожило. Он нервно захлопнул окно. – Цыгане! Какого черта… Данте подошел к окну. Увиденная им сцена изумила его не меньше Фартингстоуна. – Это не цыгане, Фартингстоун. Цыгане не приезжают в карете на четверке. Карета неслась по аллее с большой скоростью. Вожжи были в руках у Люка. Рядом с ним сидела солидная женщина средних лет с бледным лицом и соломенного цвета волосами, в накинутой на голову простой шерстяной шали. Едва ли можно было не заметить ее сходства с сидящим рядом молодым человеком. Другие женщины выглядывали из окон кареты. Еще четыре сидели на крыше. Наконец, две занимали место лакеев. У всех в руках были кастрюли, по которым они колотили ложками и поварешками, производя неимоверный шум, слышный на всю округу. Мать Люка спустилась, едва экипаж остановился. Она что-то сказала молодой женщине, которая побежала к тыльной части дома. Фартингстоун ошеломленно и безмолвно таращился в окно. Молодая женщина вернулась и кивнула. Со своего места, продолжая удерживать вожжи, Люк позвал Данте. Фартингстоун в испуге отступил от окна и направил пистолет в грудь Данте: – Не отвечайте. Они придут и… – Им известно, что я здесь, Фартингстоун. Та молодая женщина только что окликнула Флер под окном нашей комнаты и знает, что она находится наверху. Лицо Фартингстоуна покрылось красными пятнами. Он в бешенстве посмотрел на окно. Снизу донесся голос женщины: – Мой сын говорит, что вы удерживаете здесь мисс Монли. Мы не уйдем, пока она не выйдет и не скажет, что с вами делать. – Удары ложек по кастрюлям возобновились с новой силой. – Боже милосердный! – пробормотал Фартингстоун. – Как можно примириться с подобным нарушением закона о владении… – Я послал Люка за помощью. Должно быть, он отправился в поселок угольщиков, что находится к северу. – Угольщики! Какое отношение они имеют ко мне? – Благотворительная акция Флер спасла их детей от голодной смерти, когда их мужья бастовали в прошлом году. Думаю, что они способны пойти на убийство за нее.—Данте выглянул из окна. – Они определенно готовы это сделать в случае необходимости. Мать Люка снова выкрикнула: – Все фермеры, мимо которых мы проезжали, видели, куда мы едем. Наши мужья узнают об этом походе, как только выйдут из шахт. Другие женщины тоже стали во весь голос звать мисс Монли. Удары по кастрюлям и сковородам сделались еще громче. – Прикажите им прекратить этот дьявольский шум! —простонал Фартингстоун, отходя в дальний угол комнаты. – Для меня это звучит как арфы ангелов. – Я перестреляю их всех! Да я… – Вам придется стрелять в меня первого, а пока вы будете перезаряжать, они окажутся все здесь. – О Господи! Просто неслыханно! Осада в собственном доме! И меня атакует орда обезумевших женщин! Да я… Данте наблюдал за небольшим воинством за окном. Мать Люка стояла в центре и впереди всех жен угольщиков. Она отнюдь не была похожа на какую-нибудь безумную. Упершись руками в бедра, гордая и бесстрашная, она, казалось, излучала силу и решимость. – Боже милосердный… – На сей раз это было сказано гораздо тише и совершенно иным тоном. И тут же послышался звук падения. Данте обернулся. Пистолет упал на пол. Лицо Фартингстоуна сделалось неестественно бледным. Хватаясь за грудь, он невидящими глазами смотрел на ковер. Затем взглянул на Данте с таким выражением, словно понял нечто совершенно ужасное. Ноги его подкосились, и он рухнул на пол. – Помогите им согреться. Найдите им еду, – скомандовала Флер Хиллу, пока женщины входили в дом. – Затопите камин в гостиной и еще… – Нам не требуется такой шикарный огонь, – сказала мать Люка. – Нам вполне подойдет кухня. – Располагайтесь поудобнее, – сказал Данте. Он стоял рядом с Флер у дверей, приветствуя гостей. Езда от дома Грегори была совершенно необычной. Флер представила, как это могло выглядеть со стороны: женщины, облепившие карету, машут руками и стучат в кастрюли, возбужденные и опьяненные своей победой. Ликование Флер, когда Данте освободил ее из мансардной комнаты, сменилось шоком, когда она увидела тело Фартингстоуна. Оно лежало на полу, прикрытое одеялом. Люк остался сидеть на козлах, когда женщины покинули экипаж. Флер подошла к нему. Нагнувшись, он хмуро разглядывал передок кареты. – Тебе моя искренняя благодарность, – сказала Флер. –Пожалуйста, не ругайте мою маму и других за то, что они поцарапали карету. Тут дороги очень узкие, не приспособлены для такого экипажа, а я правлю лошадьми не очень… – Люк, ты, возможно, спас нам жизни. Несколько царапин на карете – это ведь сущие пустяки. Он вспыхнул от радости. – Я не знал, куда идти. Затем решил, что если пойду по почтовой дороге на север, то даже в дождь доберусь туда зачас. Я знал, что в поселке найдутся люди, которые мне поверят и сообразят, что нужно сделать. – Твой план был необычным, но эффективным. Ты привел сюда целую армию. – Это была идея моей мамы. Она сказала, что грех оставить вас в беде после того, как вы им помогли. – Ей тоже от меня большая благодарность. Данте вышел из коттеджа и присоединился к ним. – Люк, завтра утром запряжешь двух лошадей в фургон Хилла, и мы с ним отвезем мистера Фартингстоуна. Люк натянул вожжи и поехал на конюшню. Воспользовавшись отсутствием свидетелей, Флер обняла Данте. – Я чуть с ума не сошла от беспокойства там наверху. Я прислушивалась ко всяким звукам, опасаясь, как бы не вернулся мистер Смит, или не сделал чего-нибудь недоброго с тобой Грегори, или ты не совершил бы какого-нибудь безрассудства. Прислушивалась и возносила молитвы. Не теряла надежды на спасение… Поцелуй Данте не дал ей закончить. – Карета спасителей приехала, и все теперь хорошо. Флер засмеялась: – В графстве будут долго судачить об этом. – Мы сочиним историю, чтобы удовлетворить их любопытство. Им нет необходимости знать подлинные причины. Он умер, и ни к чему рассказывать всю правду. Флер представила мертвое тело Грегори в гостиной. Ей удалось увидеть его лишь мельком, но она успела заметить выражение удивления на лице отчима. Она прижалась к груди Данте и закрыла глаза. Ей все в нем было мило, даже запах влажного шерстяного сюртука. – Он объяснил тебе? Сказал, кто там был? – спросила Флер. – Он сказал лишь, что в том не было его вины. Думаю, ты была права. Он не способен убить. То, что случилось в коттедже, произошло не по его инициативе. – Хотя он заплатил мистеру Смиту за то, чтобы убить меня. – Да. И только по этой причине я рад, что он мертв. – Данте снова поцеловал ее в губы. Медленно и нежно. – Когда я поеду утром к тому дому, возможно, я не вернусь с фургоном. Я кое-что должен уладить. – Что именно? – Да так, небольшое дельце… А теперь давай найдем комнату, где мы можем побыть одни. Я хочу подержать тебя в своих объятиях и забыть о Фартингстоуне до утра. |
||
|