"Тень Арднейра" - читать интересную книгу автора (Клименко Анна)Глава 6 И снова МиолаЮдин привел двух лошадей: мощного вороного жеребца и молоденькую светло-рыжую кобылку, изящную, как статуэтка. Вейра задержалась на нижней ступеньке парадного, натягивая перчатки. Наверняка кобылка предназначалась ей, а вот черный красавец?.. Неужели ей придется возвращаться в Айрун в сопровождении Юдина или другого таверса?!! — Я тоже уезжаю, — лорд Саквейра, поравнявшись с Вейрой, легонько пожал ей руку, — навестить леди и лорда Меонара, надеюсь, ты понимаешь, почему. Пока нет особых причин для паники, но все же… Будет лучше, если я встречусь с ними. Она кивнула, не зная, что и сказать. Разве что… Пожелать удачи? В серых, как зола, глазах Тиорина полыхнули багровые искры. — Тебе придется рассчитывать только на свои силы, — негромко сказал он, — я тревожусь за тебя, но… Ты теперь — эрг, в тебе великое могущество, и никто не сможет защитить тебя так, как это сделаешь ты сама. Да пребудет с тобой Первородное пламя. Еще мгновение лорд Саквейра стоял рядом, пристально рассматривая Вейру, а затем поспешил вниз, к своему коню. И было совершенно неясно, какие мысли крутятся в его голове, но — Вейра нутром чувствовала — эрг думал о чем-то очень неприятном. И то, как он смотрел на нее… Словно пытался предугадать — а что же мне ожидать от тебя, леди?.. И в какой час ты можешь предать меня? «Ну-ну, придумай еще что-нибудь», — подумала она, — «твое воображение до добра не доведет, это точно». Она не стала дожидаться, пока Тиорин покинет двор; подошла к Юдину и решительно взяла поводья из его горячих, затянутых в перчатку пальцев. Кобылка скосила на нее блестящий карий глаз, тряхнула золотистой гривой; еще мгновение — и Вейра легко взлетела в седло, чем заслужила одобряющий взгляд Тиорина. — Удача да сопутствует тебе, — сказала она эргу, — я постараюсь, чтобы все закончилось И, обернувшись к Юдину, спросила: — Как зовут это чудное создание? — Рыжуха, — прогудел таверс, — так ее зовут. Он коротко поклонился своей леди. Но на незримо короткий миг… Вейре очень хотелось, чтобы она ошибалась, но во взгляде таверса мелькнуло нечто, сильно похожее на ненависть. «Почему? Неужели не может смириться с тем, что у лорджа появилась леди? Впрочем, я обязательно разберусь с Юдином… Чуть позже». И, недоумевая, Вейра тронула поводья. …Дорога в Айрун мягкими петлями спускалась с горы, и Рыжуха, словно догадываясь, чего от нее хотят, припустила резвым галопом. Пыль под копытами сердито попыхивала, выплевывая вверх мутные облачка. Леди Саквейра не обращала внимания ни на рукав Ирвингова леса, ни на ярко-синее летнее небо с башнями облаков. Мысли витали где-то между грядущим разговором с отцом и той нелегкой задачей, которую она добровольно взвалила на свои плечи. … Пополудни она въехала в Айрун. Мало кто обратил внимание на щуплого юношу на золотисто-рыжей лошади, и это порадовало Вейру. Куда хуже было бы, если бы каждая торговка узнавала в ней пропавшую несколько дней назад Вейру Лонс. Она оглядела свой дом — и сердце защемило: до того показался он ей маленьким, старым и жалким по сравнению с дворцом эрга… Да, верно, так оно и было: скромный домик неприметного архивариуса. Внутри оказалось пусто. И тихо. Даже старая Делоза куда-то исчезла, что было совершенно на нее непохоже. Хмыкнув, девушка еще раз обошла свои бывшие владения, убедилась, что совершенно одна в доме — и поднялась в свою спальню. Итак, зеркало. И — сложная задача, заставить Тоэса Мора поверить… В то, что зловещий Тиорин Элнайр подверг несчастную жертву пыткам. Нужно, чтобы иххорец ей поверил… иначе — не добраться до Учителя, и не узнать, что лежит в шкатулке из красного ясеня. Из мутной глубины зеркала на Вейру печально взглянула худая и изможденная девушка, с огромными темно-серыми глазами… Как объяснить-то, почему кареглазая Лонс вдруг стала обладательницей радужек другого цвета? Не иначе, ужасающими опытами, которые проводил над ней мерзавец и порождение Бездны Тиорин Элнайр. Тщательно выбритая голова на тоненькой шее казалась беззащитной и невинной — эрг сперва удивился, когда застал Вейру за обстриганием ярко-рыжих, почти красных локонов, но затем понимающе кивнул и не стал задавать дурацких вопросов. Оно и понятно: Тоэс Мор слишком много знает про эргов, чтобы и цвет волос списать на перенесенные мучения. Картину завершали мастерски поставленная ссадина на скуле, синяки на руках и длинный порез через плечо — вот об этих последних штрихах девушке пришлось долго упрашивать Тиорина, поскольку он совершенно не желал заниматься рукоприкладством… Ей пришлось просто-напросто самой напасть на него, бестолково размахивая подобранным поленом; и, пожалуй, только свист тяжелой деревяхи в опасной близости от головы заставил лорда поднять на нее руку. Что ж. Еще один секрет Тиорина Элнайра, который тот предпочитает хранить при себе… А теперь — нужно добраться до загадочного Учителя. — Ну все, хорош любоваться, — твердо сказала себе Вейра. Повязала голову косынкой, выскользнула на лестницу… И нос к носу столкнулась с Мильором Лонс, который, скорее всего, только что вернулся по наитию вдруг пожелал зайти в спальню к В первое мгновение Вейре показалось, что отец вот-вот грохнется в обморок и скатится вниз по крутым ступенькам, поэтому она поспешно схватила его за рукав халата и дернула на себя. — Отец… Тихо, умоляю… Только не шуми… Маленький архивариус словно и знал, что дело плохо. Воровато оглядевшись и дрожа, как осиновый листок на ветру, он шмыгнул в спальню. Вейра шагнула следом, тщательно прикрыла дверь и всем телом прислонилась к ней. В сердце неожиданно кольнуло, словно острым гвоздем: отец, побледневший, осунувшийся, со страхом взирал на свою непутевую дочь и так теребил пуговицу, что, казалось, был готов выдрать ее с приличным клоком ветхой ткани. — Папа… И тут — в который раз за эти тяжкие и страшные дни — словно плотина рухнула в душе. Ноги подогнулись. Разрыдавшись, Вейра бухнулась на колени и спрятала лицо в полах отцовского халата, которые, как и раньше, пахли книжной пылью. — Папа, прости… меня… Ей показалось, что отец тоже как-то странно зашмыгал носом, но не было сил поднять глаза и посмотреть. — Девочка моя, — вздохнул Лонс, — моя малышка… что же вы натворили?!! Зачем? Я же так старался… Так хотел, чтобы ты выросла разумной, чтобы была счастлива… Его дрожащая рука опустилась на голову Вейры, испуганно замерла, ощутив отсутствие пышных локонов, и медленно сползла на плечо. — Что вы наделали? Почему?… — хрипло прошептал отец, — в конце концов… Я знаю, что это все вина Жильера. Я пригрел змею на груди, а он погубил мою единственную дочь. И Мильор Лонс скорбно умолк. Вейра торопливо утерла слезы. — Наверное, я был плохим отцом. Я должен был догадываться, что вы с Жильером что-то придумаете… Но почему? Во имя Небесного Круга, почему ты мне ни слова не сказала? Я уж думал, тебя нет в живых… И письмо…. — Папа, это Жильера больше нет среди живых, — с трудом выдохнула она. — Что?!! Наконец она нашла в себе силы взглянуть в глаза отцу. И поняла, что он тоже тихо плакал вместе с ней. — Жильер погиб, — твердо сказала она, — его убил лорд Саквейра, Тиорин Элнайр. Лицо архивариуса побледнело столь стремительно, что Вейра испугалась. — Я… я постараюсь все тебе рассказать, — растерянно промямлила она, — все, что могу. Успокойся, пожалуйста… Сделанного не воротишь. Вскочив на ноги, девушка бросилась к ночному столику, плеснула в стакан воды из графина и дала отцу. Тот выпил, глядя куда-то поверх стеклянной кромки. «Я обязательно буду тебя защищать», — подумала Вейра. — Что с твоими глазами? — хрипло спросил отец, — что произошло, Вейра?!! Она села на кровать рядом, обняла отцовские сухонькие плечи. — Папа, выслушай меня, пожалуйста. И начала рассказывать, сбивчиво, стараясь изо всех сил, чтобы полу-правда не звучала как явная ложь. — … И вот теперь, побывав в руках лорда, я должна скрыться, уехать… понимаешь? Жильера уже не вернуть, и я уже поняла, какими дураками мы были… Вот так… Я решила зайти, попрощаться. Может быть, еще свидимся… Мильор Лонс вздрогнул, будто просыпаясь после тяжкого сна, и мрачно уставился на нее. — Я так и знал, что когда-нибудь ты выкинешь нечто подобное. Как и твоя мать… И глухо, словно раненный зверь, застонал, вцепившись в жидкую шевелюру. Потом Вейра долго утешала его, пыталась говорить о том, что все как-нибудь уладится, и со временем Тиорин Элнайр забудет о ее существовании… — Он ведь сам отпустил меня, — бормотала Вейра, — значит, не желает моей смерти… — Да, но что он сделал с тобой, моя хлебная горбушечка… — Наверное, я заслужила, папа… Мне остается только благодарить за оставленную жизнь… — И куда ты поедешь теперь? Что будешь делать, совсем одна, без родных, без покровителей? Вейра неопределенно махнула рукой. — В Иххор. Думаю, Тоэс Мор что-нибудь придумает, ведь он-то остался жив… — А этот проходимец заглядывал сюда, — вдруг сказал отец, — но я ведь не знал, что он тоже замешан во всем этом… Он ничего и не сказал… — Как думаешь, он еще в Айруне? Не уехал? — Думаю, еще здесь. Утром я покупал у него корицу для глинтвейна. Говорят, хорошо для сердца. Выглядел он мрачным, как мне показалось… Но все еще в городе. Хотя на его месте я бы уже убрался куда-нибудь подальше отсюда, из земель лорда… Вейра бросила взгляд на окно. Солнце медленно клонилось в сторону заката; будет просто великолепно, если до ночи она поговорит с Тоэсом Мором, и затем без промедления покинет Айрун… — Так, говоришь, лорд передал тебе письмо? — рассеянно спросила она. Отец кивнул. — Таверс привез. Я уж думал, по мою душу приехал, но нет… Всего лишь письмо. И горестно покачал головой. А в душе Вейры внезапно шевельнулось предчувствие. Что-то должно было произойти этим вечером, что-то очень важное… Но что? Ланс добрался до города еще засветло, когда алое яблочко солнца купалось на западе в малиновом соке, постепенно заворачиваясь в хлопья легких облаков — тех, что никогда не приносят дождя, а лишь украшают чистый небосвод перламутровыми росчерками. У города, на удивление, не было стен — будто ни одна война не коснулась кровавым крылом этих мест. Не заметил Ланс и тех, кто обыкновенно охраняет покой добропорядочных горожан. Вернее, попались ему два латника, сытых и довольных жизнью, которые, праздно прислонив алебарды к стене, торговали в лавке отрезы бархата — и все. Никто даже не попытался забраться Лансу под плащ и пощупать кошелек. «Странный какой-то город», — шеннит пожал плечами и пошел дальше, по узенькой и чистой улочке. В Арднейре все было несколько иначе. Мелкие, суетные правители, посвящающие свою жизнь стяжательству земель с той лишь целью, чтобы наследники все растратили и растеряли. Потом появлялся какой-нибудь особенно тщеславный царек, вновь захватывал приличный кусок земли, давя соседей, как клопов, и все начиналось заново. В Дхэттаре, похоже, уже давно никто не воевал. Богатые дома игриво подмигивали чисто вымытыми окнами, пышные розарии дарили вечеру сладостный аромат, стайками шныряла ребятня, и прогуливались добропорядочные матроны. Ланс полностью открылся, впитывая парящие над мостовыми потоки мыслей, сопоставляя звуки и образы, запоминая слова. Это было не очень приятно, но необходимо; когда-нибудь ему все равно придется пересечься с обитателями этих земель, и лучше, если он будет хотя бы немного говорить на их родном наречии. Удивительно, но язык Дхэттара оказался весьма похож на родной, арднейрский; это сперва огорошило Ланса, но затем он подумал о величии Творца и возможности единообразия миров. «Кто знает, может и вправду бывают близнецы?» — он перебирал в уме схожие слова, выражения, — «а вдруг Дхэттар и есть Но ответа на этот вопрос пока не было. Шеннит прошелся по нарядным, словно игрушечным, улицам, внимательно вслушиваясь в людскую болтовню. На душе стало уютно — да так, что захотелось остаться в Дхэттаре, забыть про пирамиды, Цитронию и Старших, жить себе в удовольствие и наслаждаться сонным покоем мирной земли. «А как же Миола? Неужели ты не воспользуешься возможностью отомстить?» — Но Миола осталась в Арднейре, и, хоть дух ее и неспокоен, пройдет время и бледный призрак растворится, потому как некому будет подпитывать ее боль… В этот миг под сердцем легко кольнуло. Но это была не та тягучая, густая боль после преобразований материи; это было похоже на предчувствие чего-то неотвратимого. И, к тому же, близкого. Ланс остановился. Напротив гостеприимно распахивала двери небольшая лавочка, откуда сложной вязью плыли ароматы пряностей. А у коновязи грациозно изгибала шею кобылка настолько светлой рыжей масти, что казалась отлитой из золота. «Вот тебе и лошадь». Он усмехнулся — кобыла была хороша, нет, даже превосходна! Тонкие ноги, благородная, сухая голова, крепкие шея и грудь… Оставалось только дождаться хозяина и, для виду поторговавшись, самому стать владельцем лошадки. Чтобы не торчать на улице, Ланс нырнул в таверну напротив, уселся за свободный стол. Здесь тоже было на диво уютно: чистые белые скатерти, беленый потолок, связки красного перца и золотистых луковиц… И совсем немного посетителей, да и те аккуратные, чисто и хорошо одетые. Подбежал мальчишка в фартуке, звонко протрещал «Что желаете, господин?». Ланс, недолго думая, произнес два слова, которые он уже слышал здесь неоднократно и которые звучали одинаково и в Дхэттаре, и в Арднейре. — Жаркого и вина. … Все это он довольно скоро получил и принялся за ужин, временами поглядывая на рыжую красавицу у коновязи. Мясо было отменным, вино — далеко не самым плохим. За соседним столом без умолку болтал забавный толстячок; размахивая короткими руками и строя отчаянные гримасы, он втолковывал сидящему напротив хорошо одетому господину, насколько плохи нынче нравы у молодежи. — Вот, взять хотя бы дочку нашего Лонса… Сбежала из дому… с названным братцем… А раньше-то, раньше и помыслить не могли ни о чем подобном! И куда только смотрит лорд? Лансу это показалось забавным. Что с того, если девушка убежала с возлюбленным? Да и при чем здесь местный правитель? Он с аппетитом жевал острую, превосходно зажаренную вырезку. Улучив момент, рассмотрел монетки, которыми расплачивались за ужин прочие посетители, и, поразмыслив, устроил-таки крошечное разъятие материи, добравшись до кошелька одного из местных. Ведь это была не та тяжелая работа, отнимающая все силы и опасная даже в Арднейре — а только узкий тоннель, через который тяжеленькие кругляшки перекочевали в его, Ланса, кошель. Ланс даже задержал дыхание, ожидая привычного укола под сердцем, но ничего не произошло. Словно Дхэттар А хозяин лошади все не появлялся. Между тем, солнце село. Тени утрачивали четкость, расползаясь серыми щупальцами по мостовой, наполняя город сумеречным светом. Ланс кивком подозвал мальчишку, сунул тому в ладошку несколько монеток и, чувствуя приятную тяжесть в желудке, покинул таверну. Все-таки ему очень хотелось купить эту замечательную лошадку; оставалось только надеяться, что ее хозяин не заночует где-нибудь поблизости. В этот миг из лавки, откуда так пахло пряностями, вышла парочка: щуплый парень и низенький, коренастый мужчина в пестром халате до пят, донельзя похожий на ежа. — Я хочу уехать, — сказал юноша, подходя к рыжей кобыле и отвязывая ее, — слишком опасно оставаться… И вдруг Ланс понял, что перед ним отнюдь не паренек. Это была девушка, тонкая, стройная, в мужской одежде, голова — повязана платком, так что даже волос не видно. «Еж» хмуро кивнул и, не прощаясь, исчез в темной утробе лавки. А Ланс решил, что настало время попробовать перекупить лошадку. Он тщательно отобрал те слова, которые успел узнать и наловчился произносить, бродя по городу и, приблизившись, учтиво поклонился. — Почтенный, я бы хотел купить эту лошадь. Я заплачу столько, сколько скажешь. — Кобыла не продается, — сухо ответила девушка, не оборачиваясь. Может быть, она от кого-то скрывалась, и Ланс мысленно поздравил себя с тем, что догадался не выдавать ее принадлежность к прекрасному полу. — Но я могу заплатить так много, что на эти деньги ты купишь десяток таких. — По-моему, я достаточно ясно дал понять, что эта лошадь не продается. Ланс поежился. Что-то неуловимо знакомое было в ее голосе, словно ему уже доводилось слышать… Но не в Дхэттаре, конечно же… «Пусть съедят меня слуги Старших! Но я должен понять, что здесь происходит». И он, сделав еще один шаг по направлению к загадочной особе, взял лошадку под уздцы. — Да что ты себе позволяешь! — вспылила девушка и обернулась. А Ланс ощутил, как у него, бога иного мира, вдруг вспотели ладони, а желудок свернулся в тугой болезненный ком. — Миола!!! Несомненно, это была она. То же лицо, те же огромные темно-серые глаза… Даже руки, пальчики, сомкнувшиеся на ремешке узды… — Миола. Перед глазами потемнело, но Ланс повторил это имя, словно молитву. Потому как перед ним действительно была она, до самого маленького ноготка… Миола, которую он любил, Миола, которую жестоко погубили старшие шенниты. Но разве так бывает?.. — Ты ошибся, — ее губы, столь сладкие в воспоминаниях, сурово сжались, — я не та, за кого ты меня принимаешь. И, Небесный Круг, да позволь же мне уйти. А лошадь я не продам, она мне самой пригодится… Ланс с невероятным усилием разжал пальцы. Все смотрел и смотрел на нее, и не мог — ни понять, ни поверить. Что это? Злая шутка старших богов Арднейра, и гибель Миолы была всего лишь иллюзией? Но откуда тогда взялся призрак на пепелище? — Я… прошу прощения… — выдохнул он, — ты очень похожа… очень… На женщину, которая была мне дорога, и которую я потерял. Скажи, как давно ты живешь в этих землях? Казалось, это слегка позабавило девушку. — Я родилась в этом городе. И еще раз повторяю — ты принял меня за другую. — Но не может быть такого сходства!!! — Ланс и сам не понял, что выкрикнул эти слова. И тут же, опомнившись, постарался внушить Миоле, что он не буйный сумасшедший. — Вы действительно очень похожи, точно близнецы, — уже спокойнее сказал он, торопливо подбирая нужные слова, — это не просто так. — Возможно, — она бросила настороженный взгляд в сторону лавки, — позволь мне уехать. А потом вдруг шепотом добавила: — Если ты обернешься, то поймешь, что лучше держаться от меня подальше. Ланс оглянулся — «Еж» пристально наблюдал за их беседой. Рядом бестолково переминался с ноги на ногу здоровяк в латах. «Вот, значит, как…» — его взгляд затравленно метнулся к Миоле, которая уже была в седле. — Позволь хотя бы поговорить с тобой. — Нет. Иди, проспись. Ты, кажется, слегка перебрал… И, припустив поводья, она двинулась прочь. Не оглядываясь. Ланс постоял-постоял, и лениво побрел следом, рассматривая витрины, отставая, но не теряя из виду золотую лошадку и ее всадницу. Те двое, что следили за их беседой, вернулись в лавку; Ланс ускорил шаг. В висках туго стучало одно-единственное имя. — Теперь я не потеряю тебя, — пробормотал он, — это выглядит небывалым, но никому не ведомы истинные пути судеб… Что, если правда все то, что было сказано о мирах-близнецах? А пирамиды — они подождут. Миола, его Миола была в беде, это ясно читалось в ее чистых серых глазах. И если ему придется сделать выбор между местью старшим и благополучием Миолы… Ланс ни мгновения не ломал голову над тем, Вейра приехала в лавку Тоэса Мора к вечеру, от всего сердца надеясь, что тот еще не покинул Айруна. Иначе — где искать следы иххорца а заодно и загадочного Учителя? Она привязала Рыжуху, немного помедлила, размышляя над своей ролью мученицы — и вошла, с головой окунувшись в плотный мрак, напитанный запахами пряностей. За прилавком было пусто. Мрак и сложное плетение запахов, да еще дрожащий огонек масляной лампы. «И где же ты прячешься, Тоэс?» Маленькая дверца, ведущая в задние комнаты, оказалась незаперта, и Вейра неслышно шмыгнула туда. Она пошла по коридору, осторожно заглядывая во все двери; повсюду — тишина, темень и пустота. «Неужели уехал?!!» Она лишь мотнула головой, отгоняя тревожную мысль. Если Тоэс Мор еще был в Айруне утром, несколько дней спустя после неудавшегося покушения на лорда, отчего он должен взять и внезапно скрыться? Хотя… Вот еще вопрос: почему он не уехал сразу? Был уверен в том, что Тиорин не сможет его найти? В том, что не явится отряд таверсов к лавке с пряностями? Или же иххорец был слишком самоуверен и полностью полагался на мудрость неведомого учителя? Вейра добрела до открытой кладовки. Красноватые отблески метались по полу, из чего девушка пришла к выводу, что кто-нибудь там да есть — и не ошиблась. …Тоэс Мор сидел за столом и раскладывал товар по маленьким мешочкам. Он сидел спиной к двери, а потому, погруженный в свое занятие, не заметил бесшумно вошедшей Вейры. Она несколько минут помедлила, рассматривая торчащие во все стороны пегие волосы, сгорбленную спину и поникшие под ярким халатом плечи. «О чем же ты думаешь, Тоэс Мор? Неужто гибель тех, кто пошел к могильнику, так проняла тебя?» Вейра прислонилась к дверному косяку. — И ты просто так сидишь здесь? После того, Леди Саквейра едва сдержала довольную улыбку: торговец пряностями едва не упал со стула. Затем его взгляд затравленно метнулся к ней. — Ты?!! Через считанные мгновения Тоэс отшвырнул мешочки и оказался рядом. Его пальцы неприятно впились в плечи, встряхнули зачем-то. — Ты, Вейра?!! — А кто же? — она резко освободилась, прошла внутрь кладовки, — или не думал меня увидеть, а? Он смутился, но всего на миг; а затем в глубоко посаженных глазках вспыхнуло недоверие. — Я думал, что ты, оставшись с Жильером, последуешь за ним. За Небесный Круг. — Чему бы ты, несомненно, обрадовался? — Вейра непринужденно подхватила щепоть толченой кожуры цитрона, с наслаждением вдохнула терпкий и свежий аромат. — Нет. Я бы не обрадовался, — глухо ответил Тоэс, — но, Вейра… Твое появление здесь кажется весьма странным. Порождение Бездны должно было тебя убить. «Вспоминай, Вейра. Вспоминай… Жильера, и все то хорошее, что у вас было и могло быть… Потому как только тогда игра твоя будет хотя бы выглядеть пристойно». Слезы набежали на глаза, и лицо Тоэса Мора поплыло, размазываясь акварелью. — Убить?!! Поглоти тебя Бездна, Тоэс Мор! Уж лучше бы он меня убил… Да, убил! Но этот выродок придумал кое-что получше… Посмотри на меня! И, резко сдернув платок, она подошла вплотную к Тоэсу, нырнув в кружок света. — Что… — он попятился, — что с твоими глазами?.. — Он меня пытал! — выдохнула Вейра в побелевшее лицо торговца, — он заставлял меня пить всякую мерзость, противную Небесному кругу… Тебе даже не снились те мучения, которые мне пришлось пережить… А это, — она небрежно указала на собственные глаза, — это случилось, когда я выпила яд… Я думала, что умираю, но чудовище, вдоволь насладившись моими воплями, влил мне исцеляющее снадобье… Ее речь, казалось, впечатлила Тоэса Мора. Он хмуро почесал затылок. — И как же ты сбежала? — Владыки тоже спят, — вдохновенно выпалила она, — владыки спят… а таверсы падки на женщин… Но теперь — что нам делать? Я чувствую, он знает про нас, знает слишком много чтобы медлить… Возможно, потеряв власть над собой, я кое-что сболтнула, Тоэс. Но — видит Небесный Круг — не моя вина… Воцарилось длительное молчание. Тоэс Мор уселся обратно и принялся задумчиво перебирать товар. Время от времени он поглядывал на Вейру, и порой ей казалось, что он не верит. Ни единому ее слову. «Вспомни Возрождающую купель. Свою боль. Свой страх». — Мне… да и тебе тоже нужно скрыться на время, бежать из Саквейра… — голос Вейры дрогнул, — где мы можем найти приют, как не под сильным крылом Учителя? Взгляд Тоэса Мора стал подобен стали; взрезая с легкостью верхние слои души, он пытался добраться до самого сокровенного… Но Вейра не опустила глаз. Уступить — значило так и не узнать, кто стоит за шкатулкой, за смертоносным для эрга талисманом… — Я хочу окунуться в свет его мудрости, — прошептала она, — я верю, что там, рядом с ним, мы с тобой будем в безопасности. И тут же задумчиво добавила: — Если, конечно, Учитель существует на самом деле, а не только в твоем воображении. — Конечно же, нет! — вспылил Тоэс Мор, — как ты смеешь сомневаться? Как можешь даже допускать саму мысль о том, что тот, кто борется за свободу людей от демонов, всего лишь плод моего воображения?!! — Я ни разу не видела его, — Вейра невинно улыбнулась, — помоги мне, Тоэс. Я… я правда боюсь… Очень боюсь, что В лавке повисло молчание. Время застыло, увязнув в пряных ароматах и мягком сумраке. Тоэс Мор испытывающе глядел на Вейру. — Почему ты молчишь? — мягко спросила она, — разве мало пришлось мне страдать? Он вдруг пожал плечами. И уж совсем обыденно сказал: — Выезжаем в полночь. Ты можешь пойти и собрать все необходимое. …Она с облегчением вдохнула полной грудью, радуясь тому, что навязчивые ароматы пряностей отпустили. — Я хочу уехать, — раз за разом повторяла она, — слишком опасно оставаться… Тоэс Мор хмуро кивнул и побрел обратно в лавку. Рыжуха тихонько заржала, приветствуя хозяйку, задорно тряхнула гривой. У Вейры же под сердцем зашевелился скользкий червячок предчувствия. И — вот вам, пожалуйста. За спиной раздался мужской голос, приятный, как говорится, «бархатный», но с каким-то странным выговором. — Почтенный, я бы хотел купить эту лошадь. Я заплачу столько, сколько скажешь. Она только порадовалась тому, что нарядилась юношей. Да еще платок, скрывший тщательно обритую голову… — Кобыла не продается, — Вейра не торопилась поворачиваться. Может быть, покупатель быстро поймет, что ему здесь ничего не светит и уберется восвояси? Однако она ошиблась. — Но я могу заплатить так много, что на эти деньги ты купишь десяток таких. Мысленно обозвав незнакомца «прилипалой», девушка сказала: — По-моему, я достаточно ясно дал понять, что эта лошадь не продается. И в этот миг его изящные, но на вид довольно крепкие пальцы нагло вцепились в уздечку Рыжухи. Та-ак… еще немного — и придется позвать на помощь Тоэса Мора. Неужто он не вступится за боевую подругу, пострадавшую во имя Саквейра? Вейра резко обернулась. — Да что ты себе позволяешь! Рядом, почти вплотную, стоял молодой мужчина. Похоже, чужестранец — слишком бледное лицо, на котором яркие синие глаза кажутся едва ли не кусочками лазурита, и коротко остриженные черные волосы — никто в Саквейре так не стригся. Ну, разве что бедняки… А этот совсем не был похож на человека, зарабатывающего на хлеб тяжелой поденной работой. — Миола!!! Вейра в недоумении уставилась на него. И почувствовала, что этот странный незнакомец не на шутку взволнован. — Миола, — повторил он, продолжая цепляться за уздечку, как утопающий за соломинку. Было что-то в его голосе такое, отчего Вейру бросило в холодный пот. Потом у нее возникло ощущение неправильности всего происходящего. Она — не Миола. Она — Вейра Лонс, а ныне еще и леди Саквейра. Но почему этот чужестранец смотрит на нее так, словно вновь обрел утраченную святыню? — Ты ошибся, — в замешательстве пробормотала девушка, — я не та, за кого ты меня принимаешь. И, Небесный Круг, да позволь же мне уйти. А лошадь я не продам, она мне самой пригодится… По молодому и — что уж себе лгать — красивому лицу пробежала короткая, как вспышка молнии, судорога. Он отпустил узду, но никуда не уходил, буквально пожирая Вейру глазами. Той стало совсем неуютно. «Ох, знал бы ты, Она легко забралась в седло, подобрала поводья. — Я… прошу прощения… — вдруг прошелестел незнакомец, — ты очень похожа… очень… На женщину, которая была мне дорога, и которую я потерял. Скажи, как давно ты живешь в этих землях? Ну надо же! Вейра хмыкнула. Теперь, оказывается, она на кого-то там очень похожа… — Я родилась в этом городе. И еще раз повторяю — ты принял меня за другую. — Но не может быть «Только не хватало мне сейчас помешанного», — она с надеждой посмотрела в сторону лавки. И не зря — едва заслышав громкий разговор, Тоэс Мор выбрался поглядеть — а что же, собственно, происходит. За ним вышел один из «гончих ордена», неповоротливый, но на вид довольно мощный малый по имени Хакк. — Вы действительно очень похожи, точно близнецы, — извиняющимся тоном забормотал прилипчивый красавчик, — это не просто так. — Возможно, — она бросила еще один взгляд в сторону лавки, — позволь мне уехать. А потом решилась — и быстро шепнула: — Если ты обернешься, то поймешь, что лучше держаться от меня подальше. Чужестранец последовал ее совету. И Вейре показалось, что присутствие Тоэса и Хакка его впечатлило. — Позволь хотя бы поговорить с тобой, — умоляюще прошептал он. Она покачала головой. Ох, уж эти мужчины… Никогда не поймешь, что у них на уме. — Нет. Иди, проспись. Ты, кажется, слегка перебрал… И Рыжуха зацокала подковами по мостовой, а странный незнакомец остался позади. Размашисто шагая за золотистой кобылой и стараясь не терять ее из виду, Ланс чувствовал себя так, словно за спиной выросли крылья. Огромные и белые, как у лебедей; взмахнешь — и останутся внизу и аккуратненькие плитки мостовой, и холеные, чистые домики с черепичными крышами, и пышные кусты плетущихся роз… Он отбросил прочь сомнения, заставил утихнуть свой вечно бубнящий голос здравого рассудка. Да, Миола погибла в Арднейре год назад. Да, он сам видел ее останки посреди пепелища. Ну и что с того? В конце концов, неисповедимы пути миров, и что мешало, к примеру, той же погибшей Миоле заново родиться в Дхэттаре? А что, если Дхэттар — и есть Ланс торопился, и ему казалось, что он ступает по воздуху. А перед глазами все еще стояло ее бледное личико, со свежей ссадиной на скуле. «Я больше не потеряю тебя. Никогда. Пусть даже это будет стоить целого мира…» И он глупо улыбался встречным прохожим, а те оборачивались вслед и перешептываясь, принимая его за умалишенного. Но, само собой, Лансу не было до них никакого дела. «Пожалуй, Цитрония будет удивлена», — с усмешкой подумал он, — «все они… будут весьма удивлены и вряд ли рады… Ну да наплевать. Главное, что теперь…» Золотистая кобыла, махнув пышным хвостом, свернула в неприметный переулок; Ланс бросился следом, ничего не видя перед собой, кого-то толкнул… Но когда завернул за угол, в переулке никого не было. От отчаяния захотелось взвыть. Как же так? Она ведь не могла провалиться сквозь землю. Значит, либо спряталась, почувствовав слежку, либо — где-то здесь ее дом. Ланс медленно пошел вперед, пристально вглядываясь в густое плетение теней — а здесь розарии были особенно пышными. Тихое ржание. Он ускорил шаг. И вдруг, проходя мимо благоухающего куста, ощутил холодок стали, которая весьма красноречиво уперлась ему в бок. — Зачем ты меня преследуешь? — зло спросила Миола. Оказывается, она просто стояла за розовым великолепием и поджидала его. В ее тонкой, но сильной руке была шпага. — Миола… — Меня зовут Вейра. Вейра Лонс… чужестранец, — ему вдруг показалось, что в серых глазах вспыхнули и погасли алые искорки. Так бывает, если подуть в угасающий костер, огненные звезды на серой золе. — Ты не помнишь меня? — Ланс все смотрел на нее и не мог наглядеться. Глупо, конечно, спрашивать; если бы помнила, он бы первый узнал об этом. Но все же… — Я тебя вижу впервые в жизни, — заверила его девушка, — прости, что разочаровываю, но это так. И тебе лучше уйти. Шеннит покачал головой. Эти тонкие, с изломом брови, пушистые ресницы, изящный, волевой нос с чуть заметной горбинкой и совершенный абрис губ. Как он вообще столько жил без всего этого? — Я никуда не уйду. И тебя больше не оставлю одну, в беде… Казалось, совсем безобидные слова — но Миола вдруг подобралась, как рысь перед прыжком. И снова эти странные алые искры в глазах… Игра света? — С чего ты взял, что я в беде? — Надо быть слепым, чтобы этого не увидеть. Он осторожно отвел острие шпаги в сторону. — Ты впуталась в игру, проиграть в которой значит умереть. Все-таки он был богом, хоть и младшим, и если чтение мыслей оставалось далеко не совершенным в его исполнении, то уж собственным оущениям Ланс доверял. Да и как можно было читать мысли Миолы? Это казалось грязным, недостойным… он никогда не делал этого раньше и не собирался начинать теперь. Ее губы дрогнули. И оружие бессильно ткнулось в мостовую. — Даже если и так, то все равно… Ты ничего уже не сможешь сделать. В полночь меня уже не будет в Айруне. — Я могу сопровождать тебя, — шепнул Ланс и сделал крошечный шажок. К той, по которой истосковался. — Не понимаю, зачем я вообще с тобой разговариваю, — Миола улыбнулась, — уходи, чужестранец. Мне уже никто не поможет, и ты даже представления не имеешь, кто я такая. — Ты — та, кого я любил более всего. Звучит, конечно, не ахти как… но для меня вполне достаточно. Еще один маленький шаг. Миола попятилась было, но опоздала на неизмеримо крошечный миг; Ланс обнял ее, прижал к себе, словно сокровище всех миров Сущего… — Да ты совсем рехнулся! — ее шипение опустило его с небес на землю. Миола ловко вывернулась из его объятий, отскочила на безопасное расстояние. — Убирайся! Пока я тебя не убила!.. И тут она умолкла. По лицу скользнула тень сомнения, легкое дыхание иного прошлого в ином мире… Ланс подошел, осторожно обнял ее за плечи. — Ты позволишь мне следовать за тобой? — мягко спросил он, — куда ты отправишься? — Я… сумасшедшая, наверное… — Миола посмотрела на него снизу вверх, — хорошо воспитанная девушка в темном переулке с незнакомым мужчиной… Но ты уже не причинишь мне вреда, я знаю… — Значит, ты вспомнишь. Она отошла в сторону, задумчиво поглядела на него. — Я уезжаю. И не могу позволить, чтобы ты шел за мной. |
|
|