"Сладкие сны" - читать интересную книгу автора (Мерфи Уоррен, Сэпир Ричард)

Глава девятая

Месть была долгожданной. Доктор Уильям Уэстхед Вули ждал целых пять лет с тех пор, как Ли (Вуди) Вудворд занял вакансию, на которую метил сам Вули – место заведующего учебной частью. Пять долгих лет Вудворд запугивал его и принижал значимость его работы. Пять лет Вудворд использовал всякую возможность покритиковать Вули и представить его перед начальством в невыгодном свете. Пять лет он пытался сделать Вули посмешищем всего университета.

Вули понимал, почему Вудворд ведет себя подобным образом. Старая история: конфликт между художником и властью, творцом и ремесленником, Вудворд завидовал гению Вули и пытался стащить его вниз, на свой интеллектуальный уровень.

Долгих пять лет!

За все это Вули отплатил ему сегодня вечером двадцатью секундами телефантазии.

Вули не смог сдержать улыбку. Его приемная дочь Лин Форт вопросительно посмотрела на него.

– Ты что, пап?

Он приложил палец к ее губам.

Они сидели в неосвещенном кабинете над столовой, где только что демонстрировали «Сновизор». Снизу доносился топот ног людей, которые побежали вслед за ним, надеясь поговорить, надеясь быть первыми покупателями «Сновизора», и, возможно, желающие просто-напросто украсть его.

Он невольно прижал к груди маленький ящичек, обладающий способностью трансформировать мысли в образы на телеэкране.

Ничего, пусть подождут. Завтра они оценят его изобретение намного дороже, предложения будут куда заманчивей.

Он получит не только деньги, но и признание. Всю свою жизнь доктор Уильям Уэстхед Вули страстно желал славы.

Он вовсе не хотел видеть свое имя, написанное крупными буквами на афишах. Но он был не против столика в одном из лучших ресторанов субботним вечером. Он не возражал, если его станут узнавать на улице.

Он мечтал, чтобы Перл Бейли, выходя на аплодисменты, заметила его среди публики в зрительном зале.

Не так уж много он хотел.

Жена никогда не понимала его, поэтому он с ней развелся.

Она не могла понять, как он часами может возиться со своими железками. Почему он не мог быть просто преподавателем в университете, как многие другие? Почему бы не довольствоваться, как все, жизнью в аккуратном маленьком домике со своей женой и приемной дочерью?

Напрасно он втолковывал ей, что не хочет провести остаток своей жизни преподавателем курса «технология кино и телевидения», что все эти экспериментальные фильмы, снятые студентами – всего лишь искусные способы заставить их подружек раздеться. Как ему все осточертело. Девчонки снимают одежду, а гордый режиссер поясняет: «Я экспериментировал с источником света».

В прошлом семестре в центре всеобщего внимания была картина, где в течение трех минут камера снимала крупным планом молодую женщину в туалете, ее окровавленное нижнее белье. Когда Вули спросил студента-режиссера, в чем смысл этого эпизода, он ответил, что выступает против подпольных абортов.

Когда же Вули поинтересовался, какие эмоции могут вызвать подобные кадры, студент разразился пятнадцатиминутной лекцией о неделимой целостности творческого процесса.

Перед фильмами о сексе были мюзиклы, где актеры играли в чем мать родила. Еще раньше – «Макбет», снятый в стиле вестерна.

Можно было просто рехнуться. Все это Вули пытался объяснить своей жене, но она не могла или не хотела его понять, а потом просто-напросто перестала быть миссис Уильям Уэстхед Вули. Тогда-то он и снял плохонькую квартирку в городе для своих экспериментов, подальше от любопытствующих взоров коллег по работе.

И вот наконец долгожданные плоды многолетней работы! Мечты начинали сбываться...

Сегодня он покорил Сент-Луис, штат Миссури. Завтра он завоюет весь мир.

Но мир может подождать и до завтра. Ожидание лишь набьет цену.

Лин Форт и Вули еще довольно долго сидели в темноте, после того, как все стихло. Тогда они потихоньку спустились по черной лестнице, и прокрались к автомобилю. Они поехали в его квартиру в Сент-Луисе.

Открыв дверь квартиры, Вули заметил, что гора грязного белья и слой пыли на вещах заметно подросли с тех пор, как он был здесь в последний раз. Он пожалел о том, что Дженет Холи исчезла из его жизни. Не то чтобы она убиралась в квартире, но она все время пилила его за неаккуратность, и только благодаря этому в жилище было какое-то подобие порядка.

Он вспомнил, чти несколько раз звонил ей, но к телефону никто не подходил.

Вдруг он обратил внимание на то, что в комнате пахнет табаком. Это был дым дорогой, хорошей сигары.

Он отступил от двери, таща за собой Лин Форт. Но позади него зажегся свет, и мягкий интеллигентный голос произнес:

– Рад с вами познакомиться, доктор Вули.

Вули обернулся. На кушетке сидел респектабельный господин в темном костюме, с благородной сединой в волосах и проницательным взглядом черных глаз. Когда Вули разглядел его, страх прошел. Он подумал, что человек с таким лицом и приятной улыбкой не сделает ему и дочери ничего плохого. Вули не знал своего незваного визитера, но почему-то был уверен в его порядочности.

Человек встал.

– Я давно мечтал о встрече с вами, профессор. Я – Сальваторе Маселло.

– Римо, вставай! – раздался в номере со спущенными шторами голос Смита.

С циновки Чиуна, расстеленной посреди комнаты, до ушей Смита донесся тихий смешок. Затем Смит услышал голос Римо:

– Вместо того, чтобы подняться на лифте, вы шли пешком, боясь наделать шума. Но на площадке вы кашлянули и порылись в кармане в поисках ключа, прежде чем обнаружили, что дверь не заперта. И после всего этого вы меня будите! Как я могу спать, если вы подняли такой тарарам?

– Не ссорься с императором, – сказал Чиун, – он старался не шуметь.

– Да? А почему тогда ты не спишь?

– Я услышал, как твое дыхание, изменилось и подумал, что тебе приснился дурной сон. Я уже хотел поспешить на помощь.

– Спасибо, папочка, – ответил Римо. – Ну, в чем дело, Смити?

– Не возражаете, если я включу свет? Не люблю разговаривать с людьми, когда не вижу их лиц.

– Надо учиться видеть в темноте, – заметил Римо. – Ладно, включайте. Все равно я уже проснулся.

Когда свет зажегся, Римо сел на кровати лицом к Смиту. Чиун медленно, как дымок над чашкой кофе, поднялся со своей циновки и устроился в позе «лотоса».

– Слушаю, – сказал Римо.

– Я подумал, вы не откажетесь взглянуть на свой новый дом, – ответил Смит.

– Прямо сейчас? Какой же агент по работе с недвижимостью показывает дома в такую рань?

Агента по недвижимости пока нет, объяснил Смит. Потому что дом еще не продается. Но, возможно, скоро будет продаваться. Смит просит Римо взглянуть на этот дом, чтобы узнать, какой тип жилья нравится Римо.

Вскоре автомобиль Смита подкатил к главному входу Эджвудского университета. Римо начал догадываться, что его одурачили.

Из будки вышел охранник и приказал им остановиться.

– Нам надо видеть профессора Вули, – сказал Смит.

– Очень жаль, но у меня приказ до завтрашнего дня не пропускать никого, кроме студентов.

Римо высунулся из машины.

– Вы можете пропустить его, офицер. Он – глава суперсекретной организации, охраняющей нашу страну от внутренних беспорядков.

– Римо, перестаньте, – сказал Смит.

– Что? – переспросил охранник.

– А я – ассасин. В моем послужном списке столько убитых, что я даже не могу сосчитать.

– Прекратите сейчас же, Римо, – повторил Смит.

– Эй, парень, не шути... – сказал охранник, пятясь к будке, где у него был телефонный аппарат.

– Стой! – воскликнул Римо. – Познакомься с Чиуном, Мастером Синанджу, незаменимым в хозяйстве долдоном.

– Вам лучше убраться отсюда, – произнес охранник. – Я не хочу неприятностей.

На вид охраннику было лет пятьдесят, его украшало огромное брюхо любителя пива. Казалось, если он глубоко вздохнет, широкий кожаный пояс разрежет его туловище пополам. Римо с уверенностью мог сказать, что последней неприятностью толстяка был спор с начальством о сверхурочной работе.

– Так ты не пропустишь нас? Великого шпиона, великого киллера и великого мастера долдона? – спросил Римо.

– Убирайтесь отсюда! – повторил охранник.

– Что ж, делать нечего...

Когда на следующий день охранник проснулся, он почти ничего не помнил. Единственное, что осталось в памяти – мелькнувшая в воздухе рука этого парня в машине, после чего у него перехватило горло и он уснул.

Смит выбрался из машины, втащил охранника в будку и выключил в ней свет. Когда Римо устраивался поудобнее, на заднем сиденье, он внезапно ощутил боль в правой ноге, словно в нее вонзили тупую стрелу.

– О... – простонал он. – Зачем ты это сделал, Чиун?

– Долдон, – сказал Чиун, – это зануда, брюзга и придира. А я вовсе не такой.

– Ты прав, Чиун, – согласился Римо. – Пожалуйста, сделай опять как было.

Чиун легонько стукнул по колену Римо, и боль сразу же исчезла.

– Если бы я был долдоном, – продолжал Чиун, – я бы так с тобой не любезничал. Я бы не терпел молча все твои издевательства. Я бы напомнил тебе о годах, потраченных на твое обучение, на тщетные попытки сделать из белого человека что-то стоящее Я бы придирался к тебе, когда ты растрачивал секреты которые я тебе открыл, на цирковые трюки, вроде тех, которые ты проделал с толстяком из будки. Так бы я поступал, если бы был долдоном. Я бы...

Смит снова сел в машину, но с удивлением обернулся.

– В чем дело?

– Чиун объясняет мне, что он не долдон, – ответил Римо. – Он вовсе не брюзжит и не придирается.

– Пустяки, император, – сказал Чиун. – Поехали!

После демонстрации «Сновизора» Смит весьма предупредительно проехал мимо дома Вули, и сейчас смог быстро отыскать утонувшее в плюще небольшое здание из кирпича и фанеры в самом дальнем углу кампуса.

– Смити, – сказал Римо, когда они припарковали машину на гравийной дорожке возле дома. – Я знаю, что покупка дома – всего лишь предлог... Скажите лучше сразу, для чего мы вам понадобились?

– Это дом доктора Вули, – ответил Смит. – Сегодня я видел его изобретение. Многие другие – тоже, поэтому я думаю, он станет объектом преследования с их стороны. Я хочу, чтобы вы охраняли доктора, пока я с ним не переговорю.

– Давайте зайдем к нему прямо сейчас. А потом отправимся домой, и пускай его убивают, – предложил Римо.

Смит покачал головой:

– Не могу. Таков порядок. Нарушение может влететь мне в копеечку. Я должен подождать до утра, пока в Фолкрофте не заработают компьютеры.

– Ладно, – согласился Римо.

И они втроем зашагали к домику. У двери Чиун помедлил. Положив руки на деревянную поверхность, он обернулся к Смиту.

– Его тут нет. В доме пусто.

– Откуда вы знаете? – спросил тот.

– Вибрация, – пояснил Римо. – Профессора нет. Поехали домой, в отель.

– Подождите. Заглянем внутрь. Может быть, его похитили. Или он еще не вернулся. Тогда подождем его.

Легким движением руки Римо сбил замок.

В доме никого не было. Не было и следов борьбы. Здесь даже не ночевали.

– Драки не было, – сказал Чиун. – Даже пыль на подоконниках не потревожена.

– Хорошо, – сказал Смит и велел Римо с Чиуном остаться в доме и ждать доктора Вули, чтобы охранять его с дочерью до прибытия Смита.

Когда Смит взялся за ручку двери, Римо крикнул ему вслед:

– Смити, когда утром доберетесь до компьютеров, посчитайте, хватит ли денег на покупку дома.

Когда Патти Шиа наконец разыскала телефон, инструкции от босса были таковы: заполучить изобретение и профессора любой ценой.

Ночь она провела в доме, реквизированном у Нормана Беливе, названивая доктору Вули, но у него к аппарату никто не подходил.

После полуночи зазвонил телефон. Ее вызывал Нью-Йорк. Перед тем, как снять трубку, она приглушила звук телевизора.

Новые указания не терпящего возражений босса:

– Обещай ему все что угодно. Мы пришлем тебе помощника.

Патти положила трубку. Ее била нервная дрожь. Она знала, что означают эти слова. Почему телекомпания так интересовалась «Сновизором»?

Она снова посмотрела на экран. Даже без звука она сразу же узнала ковбоев, рекламирующих корм для собак. Автор рекламы, некий канадец, кормил им своего пса Люка. И тут до нее дошло.

Прибыль телекомпаний от рекламы составляет миллиарды долларов в год. А кто потратит хотя бы десять секунд на рекламный ролик, если у него будет свой «Сновизор», и он сможет наслаждаться миром собственной фантазии?

Да еще в красках!

И со стереозвуком.

Кто станет смотреть фильм «Патти Шиа за ширмой», если с помощью воображения ее можно будет затащить к себе под одеяло?

Патти догадывалась, какого помощника ей пришлют, но сейчас, впервые с тех пор, как она узнала о подобных вещах, она с нетерпением ждала его.

По окончании конференции банкетный зал напоминал потревоженный муравейник. Винс Марино и Эдвард Леонг вернулись туда, где сидели Грассьоне и Маселло.

– Он сбежал, – сообщил Марино.

– Дерьмо! – прорычал Грассьоне. – Вы не можете поймать даже старика с девчонкой. И за что я только плачу вам?

– Они исчезли, – оправдывался Марино. – Словно растворились в воздухе, как в том самом шоу...

Грозный взгляд Грассьоне заставил его умолкнуть.

– Я видел это шоу. Вероятно, мне нужен один хороший детектив вместо вас двоих.

Он хотел было продолжить свою обличительную речь, но вспомнил, что дон Сальваторе Маселло все еще находится за столом. Взглянув на него, он пожал плечами. Дон Сальваторе улыбнулся и встал.

– К сожалению, я должен вас покинуть, – сказал Маселло. – Профессор Вули сказал, что завтра с утра он будет дома. Я хочу с ним поговорить... А там посмотрим.

Грассьоне поднялся и с воодушевлением пожал руку Маселло.

– Понимаю, дон Сальваторе, – сказал он. – Нельзя ничего предпринимать, пока вы не разберетесь в этом деле.

Маселло молча кивнул и удалился.

Грассьоне подождал, пока он не исчезнет за дверью. Затем приказал Марино:

– Разыщи дом профессора и проверь, там ли он. Я буду в своем номере, потом доложишь.

Когда они пришли к нему в номер во второй раз с пустыми руками, Грассьоне был уже не один. С ним были двое из Сент-Луиса. Они не подчинялись Маселло.

Грассьоне даже не представил их Марино и Монгу.

– Отправляйтесь в дом Вули. Если вы увидите, что туда кто-то вошел, информируйте меня, и я скажу вам, что делать.

Он махнул рукой и отвернулся к телевизору, словно Марино и Леонга вообще не существовало.