"Тропа длиною в жизнь" - читать интересную книгу автора (Микулов Олег)4Они нечасто оставались вдвоем, он и мать, и никого рядом. Так почти не случалось. – Сынок, пойдем по воду, хочешь? Не к ручью, а к реке. Еще бы не хотеть. Они спускались по знакомой тропке, через звенящий луг, вниз, в заросли бурьяна, где трава выше маминого роста, где приходится веткой от гнуса отмахиваться, да еще под ноги смотреть повнимательнее: не наступить бы ненароком на ползуна! Сквозь березняк – вновь на открытое место, где невольно жмуришься от солнца. А река – вот она, Хайсер – Большая Рыба! Действительно, как рыба, искрится, переливается чешуей на солнце, словно дышит, словно плавниками поводит. Теперь еще один спуск, самый крутой, и… И тут мама запела. Волчонок даже рот открыл от изумления. Что это такое? Поет, а слова какие-то исковерканные; некоторые и вовсе не понять. Как это у них, у ребят, бывает, когда понарошку начнут между собой болтать на «зверином языке»… – Мама, мама, это ты понарошку, да? Как будто по-звериному? Она улыбнулась: – Нет, Серенький. Это наша песня, дочерей Волка. На языке нашего Рода. Мальчик опешил: – А… А почему вы не по-человечески говорите? – По-человечески. Только на другом языке. На том, который был нам дан нашими предками. Вот это да! Такого он и представить себе не мог. Оказывается, там, где жила его мама, люди говорили по-другому, совсем непонятно. Но и это еще не все. Оказывается, есть такие общины, где люди и вовсе по-чудному говорят, их даже мама понять не может! После этой прогулки даже мужские посиделки у общих очагов надолго забылись. Он пользовался каждым удобным случаем, чтобы спросить у матери: «А как вы это называете?», «А как сказать по-вашему?..» И мать тихонько отвечала. Иногда сама чему-то учила. Вскоре они уже начали переговариваться между собой на «волчьем» языке. И ту песенку Волчонок выучил. И не только ее… Все было хорошо, пока об этом не узнал отец. – Ты это по-каковски болтаешь? Волчонок вздрогнул и недоумевающе посмотрел на отца. Никогда еще тот не был так разгневан на него, своего младшего сына! А за что? Что плохого в том, что он немного узнал язык, на котором, оказывается, говорят люди другого тотема? Того самого, к которому принадлежит его мать?.. Все это он едва пробормотал трясущимися от обиды и страха губами. – Чтобы этого больше не было! Ты – сын Тигрольва и говорить должен по-человечески! Если еще раз услышу… Не на него посмотрел – на мать. Так посмотрел, что и без слов все понятно. Хорошо еще, в тот раз почему-то не тронул. Вышел прочь – по своим делам. А Койра вздохнула, не скрывая досады… Но все же главное не это, не |
||
|