Мирошник ДмитрийШапка по кругу

Дмитрий Мирошник

ШАПКА ПО КРУГУ

Прошло всего несколько месяцев, как мы приехали в Австралию.

Еще сильны первые впечатления, еще все внове и в диковину, еще ничего не понимаешь, еще толком не знаешь, как влиться в этот новый мир. Ситуация, знакомая каждому новому иммигранту.

Живем на пособии, снимаем квартиру, ходим на курсы английского. Как все. Денег в обрез. Экономим на всем. Самая тяжелая экономия - на куреве.

Курсы английского - на Мэри-стрит. Каждый день хожу пешком с Куджи в Сити и обратно. С одной стороны, это интересно - глазеть вокруг на все новое, непривычное. А с другой - экономлю на автобусе, чтобы купить сигареты. Занятия на курсах начались в феврале. Жара и зной. Каждый день прохожу мимо нескольких баров, из которых несет пивным духом и кондиционерной прохладой. Хочется пива, но жалко денег - лучше купить курева. Наконец, решаюсь. В кармане - заветные три доллара. Захожу и озираюсь. Обстановка разительно не похожа на советские пивные. Большинство посетителей бара по-одиночке сидит за высокими столиками, медленно потягивает пиво из высоких стеклянных бокалов, раздумчиво курит. На стенах работающие телевизоры.

Я заказал бармену скуну пива. Она стоила $2.60. Положив 40 центов сдачи в кошелек, я выбрал пустой столик у стены, закурил сигарету и жадно отхлебнул три глотка. Добившись вожделенной цели, я стал растягивать удовольствие, сдерживая неукротимое желание выпить все одним махом.

На экране телевизора возник диктор, начавший что-то говорить. В то время для меня английская речь являла собой неразделимый на отдельные слова сплошной поток симпатичных, но малопонятных звуков. Я услышал, что несколько раз диктор произнес слово Руанда. Я заметил, что все повернули головы к телевизору и внимательно слушают диктора. На экране появились кадры репортажа из Руанды.

По лесной грунтовой дороге медленно текла река из тысяч черных людей. Они несли свой жалкий скарб, сложенный в матерчатые узлы, которые держали на головах. Эти узлы колыхались в такт их шагам, словно рыбачьи поплавки над людской рекой и были символами беды. На спинах многих женщин были примитивные тряпочные ленты, которыми были обмотаны почти грудные дети. Полчища мух облепили лица этих несчастных. Их глаза не были глазами младенцев - страдания превратили их в глаза мудрых старцев.

На экране возник номер какого-то телефона. Через некоторое время его сменили цифры со знаком доллара. Я понял, что объявлен сбор пожертвований в помощь беженцам из Руанды.

Я почти допил свое пиво, когда обратил внимание на просто одетого посетителя, который подошел к бармену и что-то сказал ему, кивая на экран телевизора. Отвечая ему, бармен кивнул головой и рассмеялся. Посетитель снял с головы рабочую кепку с длинным козырьком и что-то громко сказал, обращаясь к посетителям бара. Все молча потянулись к своим кошелькам. Человек с кепкой начал обход столиков. Каждый бросал в его кепку деньги. Я заметил, что это были бумажные деньги. Значит, не менее пяти долларов.

Меня охватило стыдливое чувство неловкости. Мои 40 центов могли показаться издевательством. Еще хуже было уйти, не положив в кепку ничего. Мне можно было не позавидовать. Когда сборщик подошел ко мне с протянутой кепкой, я вынул свой кошелек, открыл его и перевернул. В мою ладонь упали 40 центов.

- Sorry, I have no more money... - промямлил я и, перевернув ладонь, отправил несчастные 40 центов в его кепку.

- It's o'key, no worries! - ответил он и улыбнулся.

Он снял с меня клеймо неполноценности.

Обойдя всех, сборщик подошел к бармену и вывалил на стойку содержимое своей кепки. Бармен пересчитал деньги, подошел к телефону, набрал номер и что-то сказал в трубку. Закончив разговор, он повернулся к сборщику и кивнул ему. Сборщик вернулся к своему пиву. Все смотрели на экран телевизора.

Немного погодя на экране снова появился тот же диктор и что-то сказал. Появилась новая цифра собранных денег. Все посетители бара зааплодировали и оживленно заговорили. Я понял, что наши деньги из кепки приняты и замечены. Я допил свое пиво и вышел на улицу.

Что я знал об Австралии? Что она на далекой окраине цивилизованного мира, что ее колонизировала Англия, что там живут экзотические кенгуру, плавают самые большие акулы и самые длинные крокодилы...

Но еще в далекой юности я прочел сборник Генри Лоусона под названием "Австралийские рассказы" и до сих пор помню свои впечатления от прочитанного. Происшедшее в баре так напоминало то, о чем писал Лоусон в своей "Шапке по кругу", что уже не холодным рассудком, а теплым и добрым чувством, шедшим из груди, я понял, что действительно нахожусь в Австралии.

И стало мне хорошо...