Мисилюк Валерий ОлеговичВоенно-половая медицина

Мисилюк Валерий Олегович

Военно-половая медицина

Сказка для взрослых

После пятого курса каждый юноша-студент медицинского факультета, должен сдать экзамен на военно-половую зрелость. То есть пройти месячные офицерские сборы. Посвящение в лейтенанты. Месячные, конечно, не в смысле критических дней, но и это было.

Почему военная зрелость, понятно.

- Почему половая?

- Потому, что месяц воздержания!

Я, как всегда, опоздал. Но, оказалось, - спешить некуда. Прицепной вагон, призванный доставить нас на сборы, военная кафедра не оплатила. Рейс задерживался. Но русский офицер на выдумку хитер! Наш заведующий военной кафедрой, полковник Михеев, хоть его и поддерживали под руки два майора, чтоб не упал, принял стратегическое решение:

- Оккупируем вагон-ресторан! Оказывается, у него был с собой проводницкий набор ключей. На одной оси вращаются отвертка-открывашка, трехгранник и ключ от спец помещений. Называется - "набор любителя пива". Можно всегда и пиво открыть, и туалет, и дверь вагона. Точно такие же ключи и замки в психбольницах. Откуда, интересно, он у полковника?

Пятьдесят умеренно трезвых мужиков скромно садятся за столики вагона-ресторана. Кому места не досталось, садятся на сумки и чемоданы. Для конспирации сразу же заказываем и начинаем пить пиво.

Когда поезд трогается, начинается медленная диффузия личного состава по соседним вагонам. Нам, почему-то, охотно уступают места. Ехать всего одну ночь.

Утром опухшее воинство сгружается на перрон глухой станции. Нас ждет автобус, до части еще пятьдесят километров.

Мы ехали втроем (три товарища): я, Серега Петров, и Феликс. Серега - сын офицера. Все волнуются, а он спокоен! Минут за пятнадцать до прибытия, он вдруг резко проснулся, и рванул в туалет. С кем не бывает? Потом была суматоха на станции. Серега куда-то запропастился, и мы с Феликсом решили оказать ему услугу. Взяли с собой его вещи. Придет потом, куда денется, офицерский сын!

Но не так все просто. Серега с вечера спрятал в туалете двухсотграммовый флакончик со спиртом. Взял он его с собой лицо протирать, чтобы прыщики от воздержания не беспокоили. Но решил использовать для опохмелки. Опохмелился, запил водичкой, присел на унитаз, и заснул. Не выспался человек по дороге, два раза с третьей полки падал!

Проводник туалет закрыл, мы вышли, а поезд со спящим Сережей пошел дальше.

Через полчаса Петров проснулся, бодрый и веселый. Умылся до пояса, допил спирт, и в одних трусах вышел из сортира.

- А где народ-то? - Спросил у озабоченного проводника.

- Вышли все, минут сорок назад. А ты где был?

Рывок стоп-крана, прыжок из вагона посреди глухой тайги, и вот уже Серега трусит по шпалам в противоположную от поезда сторону! Потом он, рассказывал, запрыгнул на товарняк. Прямо в тепловоз. Машинисты его пивом угостили.

Вот что мне нравится в настоящих боевых офицерах - утром, с похмелья, они как огурчики малосольные! Наша хмурая медицинская команда стояла неровной шеренгой по два. А бодрый полковник с майорами, делали перекличку. Через час путаных выкриков обнаружилась пропажа. Нет Сереги! Вещи есть, а его нет.

- Появился первый дезертир! - Зловеще прошипел полковник. Но тут его опытные ноздри затрепетали. Через минуту даже мы, салаги, почувствовали доносимый ветром аромат свежей смеси спирта и пива.

- Сын офицера не может быть дезертиром! - Уверенно опроверг сам себя зав кафедрой. Берите пример, курсанты! Боец из любой ситуации должен найти выход. Серега, как был, в трусах и туфлях на босу ногу, заслышав эти слова, перешел на строевой шаг.

- Курсант Петров по вашему приказанию прибыл! - Наше троекратное ура было ему наградой. Теперь все стали звать его не "Пушкин", как все пять лет, а "боец Пушкин", или просто - "боец".

Происхождение клички Пушкин тоже любопытно. Серега вообще мог засыпать в любом положении. Один раз даже заснул, обняв на дискотеке басовую колонку! Еле разбудили. Но в тот раз, на первом курсе, мы напились пива, и не дотягивали до ближайшего туалета. Поэтому заскочили в парикмахерскую. Первым справил нужду Серега, и, ожидая нас, заснул в кресле, в женском зале. Там как раз никого не было, девушки вышли покурить. Мы его не заметили, и ушли. А парикмахеры оказались веселыми девчонками! Увидев в кресле спящего симпатичного парня с волосами до плеч, они, не долго думая, сделали ему мелкую химическую завивку. Серега проснулся и закричал. Из зеркала на него смотрело незнакомое кудрявое чудовище. Голова с волосами была метра два в диаметре! Как большой одуванчик.

- Верните прежний вид! - Взмолился будущий врач. Попытка была предпринята, но неудачная. Состригли большую часть волос, но кудри остались, и, отрастая, продолжали виться. Причем стали виться и бакенбарды. Чистый Пушкин, Сергей Александрович.

На первом курсе, в научном студенческом обществе по психиатрии, мы проводили опрос студентов мужского пола:

- В чем причина вашего поступления в медицинский ВУЗ? - Самых популярных ответов было три:

1. Не охота идти в армию, а на факультете есть военная кафедра.

2. Учеба и общение в раскрепощенном женском коллективе (соотношение мальчик: девочка - 1: 5).

3. Дальнейшая, престижная работа в чистом белом халате, в теплом светлом кабинете, денежная и с интересными людьми.

Нет, были, конечно, врачи по призванию, но не так много. Был, кстати, определенный процент садистов, утверждавших, что им с детства нравилось "оперировать". Лягушек, кошек, и других бессловесных тварей.

Третий вариант ответа был самым распространенным, и говорил о наивности молодых людей, выбирающих себе будущую профессию. Работа не такая уж и престижная (относится к сфере обслуживания). Халаты у большинства врачей обычно в разного вида человеческих испражнениях и крови. Денег платят мало, а из интересных людей - две трети - бичи, бомжи и пенсионеры.

Серега не был наивным, не боялся армии, не любил мучить людей и животных, а девушек стеснялся. В детстве он думал, что мошонка - это мочевой пузырь (почему, только не надувается, когда писать хочется?). Подрос, стал думать, что спать с женой нужно только один раз - в первую брачную ночь! Потом дети сами пойдут.

И чего он в медицину поперся?

Петров все хотел испытать на себе. Пока учился на врача, прошел боевой рабочий путь от санитара до фельдшера, работая по ночам. Оттого и спал днем в любом положении.

От наивных мыслей, что работа в больнице чистая и приятная, он избавился еще до вступительных экзаменов. Устроился санитаром в нейрохирургическое отделение.

На первой его санитарской вахте Сереге поручили сделать клизму больному с последствиями травмы позвоночника. Устройства, напоминавшего гибрид грелки и шланга, по-умному называвшегося кружкой Эсмарха, Петров не знал. Он поставил больного на высокой кушетке для массажа в коленно-локтевое положение, так, что anus того был как раз на уровне Серегиных глаз. И накачал обычной грушей в кишечник примерно ведро воды. Эффекта не было. Сергей пошел перекурить это дело, и вернулся с медсестрой Мариной, взявшей над ним шефство. Он галантно пропустил даму вперед, и в ту же секунду ей в лицо выстрелил пушечный заряд говна с водой!

- Ну, вот, а ты говорил, не получается. - Спокойно молвила облитая с головы до ног белокурая красавица (теперь, впрочем, шатенка). Я сейчас быстренько в душ, а ты тут прибери и грей чайник, ужинать будем. Она улыбнулась и ушла, напевая битловскую:

- Плиз клиз ми! - В Маринином понимании песня была чисто медицинская, в ней говорилось:

- Поставь мне, пожалуйста, клизму!

А с работы мед братом Серега вынес только умение классно делать любые инъекции и в любом состоянии наливать хоть в сто рюмок подряд ровно по тридцать грамм водки. Друзья - не медики обижались:

- Чего так мало? - А так микстуры в отделениях разливаются.

Правда, иногда разгребать фекалии в образе санитара или мед брата Пушкину надоедало, и он резко менял профессию. Например, устраивался грузчиком на ликероводочный завод. Туда его, правда, долго брать не хотели. Но Серега упорный. Раз приходит, а местные грузчики в панике - надо кого-то на Спартакиаду профсоюзов отправлять. А они бегать-прыгать не могут. Профессиональная болезнь - печень до колена. Ходить, и то мешает.

Сергей говорит:

- Если победю, вы меня в бригаду возьмете. - И занял второе место по городу! На ликерке праздновали неделю, и Серега плавно влился в коллектив.

Грузчики были элитным боевым подразделением завода. Много могли украсть водки сами, и помочь вынести другим. Животных, кстати, очень любили. Раньше внутренний периметр ликероводочного завода охраняли огромные волкодавы немецкие овчарки, выменянные директором у пограничников (на водку). Они слушались только своего дрессировщика, к забору никого не подпускали, бегая вдоль натянутой проволоки. Белозубый крепыш Коля, бригадир грузчиков, показал такой фокус: идет с ножом или палкой на овчарку, та чуть цепь не рвет, в горло ему вцепиться хочет! Но стоило Коле показать бутылку водки, овчарка, поджав хвост, умчалась в дальний угол забора.

- Год непрерывных тренировок! - Гордо говорит Коля. - И условный рефлекс бутылка - удар кувалдой по морде, выработался! Теперь можно ящики через забор передавать: один передает, другой бутылку зверю показывает.

- Водочку Коля исключительно мелом закусывал. Достанет из кармана школьный мелок, разломит пополам, с собутыльником поделится. И захрустит им стакан водки. Очень полезным считал, для зубов и желудка. Возможно, был прав.

Или взять другую экзотическую Серегину профессию. Ну, санитаром в морге или лаборантом в морфологическом корпусе, - это для будущего врача не экзотика. Многие через это прошли. И пьяные в ванны формалиновые с трупами падали, и на носилках, вместе с покойниками, засыпали. Это все рабочие моменты.

А вот Сергей устроился в театр реквизитором! Всякие хитрые устройства делать. Декорации и прочий инвентарь. Например, в спектакле есть сцена, где гости за столом постоянно пьют шампанское. Дирекция театра утверждает, что это дорого, актеров шампанским поить. Да и если с утра репетировать начнешь, к вечеру уже никакой. Исторический факт - русский театр знал алкоголизм, вызванный одним шампанским.

Вот Сереге и дают задание: изобрести устройство, чтоб и пробка хлопала, и актеры не напивались. Он в донышке пустой бутылки от шампанского сверлит отверстие, вставляет туда на эпоксидку велосипедный ниппель, затем наливает в бутылку воду, запечатывает фольгой и проволокой, - и устройство готово. Остается только насосом накачать в бутылку воздух - хлопнет, как французское!

Но грустно Пушкину на актеров смотреть: пьют они его воду, и играют без огонька. Стал он спиртик в воду добавлять. При определенной концентрации игра шла на бис, актерское вдохновение плескало через край! Полюбили они молодого реквизитора, как родного сына.

Другое Серегино ноу-хау лежало сейчас, бережно сложенное, в его сумке, стоящей у моих ног.

Оно уже прошло успешные полевые испытания у старшекурсников, на прошлогодних военных сборах.

Серега сшил для какого-то спектакля псевдо-немецко-фашистскую форму. Черный китель с серебряными витыми погонами, дубовыми веточками на петлицах, большими блестящими пуговицами со свастикой. Плюс - черные галифе, и главное, огромная фуражка с черепом и перекрещивающимися костями вместо кокарды. Смотрелся гарнитурчик классно, как столб с надписью:

- Не влезай, убьет! - И копия настоящего шмайсера в дополнение к форме.

Уточню, что чаще всего офицерские сборы проходили в палаточном городке, который студенты разбивали где-нибудь на живописной поляне в лесу. Километрах в десяти от воинской части. Эдакий скаутский лагерь. Руководство воинской части не желало, чтобы раздолбаи - студенты мешали обычным солдатам нести службу. Снабжало палатками, полевой кухней, формой, продуктами. И начиналась вольная жизнь!

Из пятидесяти человек назначали двух поваров, двух бегунов, и двух врачей - анестезиологов. Впрочем, люди на этих должностях постоянно менялись. Повара готовили суп-пюре: немыслимое варево, верхняя, жидкая часть которого считалась первым блюдом, нижняя, густая - вторым. Бегуны постоянно курсировали между лагерем и ближайшим винным магазином, пополняя запасы горючего. Но самые ответственные дежурства были у врачей - анестезиологов. Они должны были следить за состоянием здоровья полковника! Чтобы он не мешал отдыхать. Как только он просыпался, ему тут же наливали полстакана водки, и вновь погружали в освежающий сон. Тут нужно было строго следить, чтобы не превысить предельно-допустимую суточную дозу пойла (что-то около трех литров)! Нужно было не забыть, и дать несколько раз полкану закусить. Следить за функцией почек и кишечника. Чтобы шеф кафедры не обмочился и не накакал в штаны. Его офицерская форма в дальнейшем требовалась для дела. Работа сложная, ответственная, чисто врачебная. Обычно его старались раздеть и уложить на "холерную" кровать, которую специально брали в госпитале. Это такая кровать с дыркой в районе зада, под которую подставляется ведро. Но иногда полковник упрямился, и желал пить только при полном параде. Тогда приходилось быть внимательными.

Остальные курсанты убивали время, кто как хотел. Два майора им не мешали. Их полкан еще на кафедре задолбал, заставляя травить кошек и собак боевыми отравляющими веществами. У них, на кафедре токсикологии, базирующейся в виварии, имелись герметичные стеклянные клетки. В них засовывали кошечку или собаку, и полковник, мерзко хихикая, выдавал какому-либо из майоров ампулу с фосгеном, или подобной гадостью. Тот раздавливал ее в специальном устройстве, соединенном с клеткой, и группа студентов могла лицезреть смертельные мучения несчастных животных. Удивляюсь, как в состоянии постоянного алкогольного опьянения вояки не потравили ни разу своих студентов!

Майоры вместе с нами ловили рыбу, собирали грибы, ягоды, загорали, купались, играли в футбол. Даже охотились с автоматами. Ребята были классные. Но самое главное - фотографии. Память на всю жизнь, все-таки. Тут-то и нужна была Серегина фашистская форма и полковничий мундир. Каждый хотел сняться в форме полковника над поверженным немцем (нога у него на груди). Кто-то хотел, чтобы его сфотографировали расстреливающим немца, кто-то пил с фашистом водку, кто-то стрелялся на автоматах - фантазия курсантов не знала границ. Роль "Фрица" в прошлом году исполнял толстый увалень Паша, будущий гинеколог. Ему она даже нравилась. Фотографии получились отменные. Только женщин не хватало.

Нашему курсу, как всегда, не повезло. Начальство решило, что полковник очень много пьет, и нас расквартировали в обычной казарме воинской части. Будто тут он пить меньше будет. Ни больше, ни меньше, а норму, выработанную годами тренировок.

Вот так мы на месяц попали в "настоящую" армию. И тут Серега отличился. Он решил испытать на себе все тяготы армейской службы. То есть наряды по кухне, караулы, марш-броски и прочий утомительный антураж. При некотором навыке почти от всего этого можно было отлынивать, но Серега не такой. Он сын офицера.

- Без этих знаний ты не сможешь быть настоящим мужчиной! - Заявил он. И я, дурак, поверил. Говорят, идиоты здорово обычных людей индуцируют.

Дежурство по кухне началось с того, что нас с Серегой привели к бетонному бункеру, дверь которого располагалась горизонтально. Предложили раздеться до трусов, и выдали совковые лопаты и громадный алюминиевый бак. Поставили задачу: набрать на обед заготовленного впрок мяса. Когда открыли амбарный замок и дверь бункера, вонь поднялась, как радиоактивное облако, и накрыла нас. Серега мужественно спрыгнул вниз, на коричневое месиво, которое почему-то называлось соленой курятиной. Сдерживая рвоту, мы быстро наполнили бак. Червей, правда, не было. Есть мы в то день не хотели.

В другой раз нас отправил в наряд по кухне наш полковник (медицинской службы!). На стрельбище мы с Серегой хотели поразить всех точной стрельбой. И стреляли, как из охотничьего ружья, прижимая руки к бетонному проему в стене. Но не учли отдачи автомата Калашникова. В результате - ободрали кожу на тыле кистей. Полковник с умным видом осмотрел наши руки и заключил: необходимо промывание ран.

- Марш на кухню, картошку чистить. - В тот день на кухне варили огромные мослы каких-то доисторических животных. То ли коров, то ли лосей, то ли коней. Экспертиза точно не установила. Мы чистили картошку и снимали гулливерскими поварешками пену с великанских кастрюль.

Приходил человек от самого главного начальника в части, и выгреб лучшие куски мяса начальничьей собаке. Затем являлись начальники рангом пониже, тоже любившие своих животных. Но бульон был хорош. Туда добавлялась овсянка, и суп получался отменный. Мы его заглатывали за три минуты. Молодежь, поступившая на медицинский сразу после школы, несколько иронично относилась к тем, кто отслужил армию. У тех знания были не столь "свежие", ум более медлительный. Часто они были уже обремененными семьей и учились не очень хорошо.

На сборах "старичкам" представилась возможность отыграться за прежние насмешки. Они сразу стали "дедами", а мы "салагами".

"Дедам" выделили отдельное помещение для сна и питья водки. Их всего было человек десять, и они стали нами командовать. Вспомнили, как их в армии долбили, и решили на нас перенести. Но мы-то уже почти врачи, и служим не два года, а месяц.

Особенно старался самый тупой на курсе, Вова Карманов. Но когда он выбрал самого безвредного из нас и слегка побил его, Серега не выдержал.

Позвал Карманова один на один. Тот струхнул, хотя и был здоровее. Решили биться после отбоя, за казармой. На площадке, укрытой от посторонних глаз бетонными блоками. Вова весь день разминался и жрал халявную сметану для повышения уровня белка в организме. Нас же "деды" в тот день непрерывно заставляли отрабатывать строевой шаг на плацу под палящим солнцем. К вечеру у меня с ушей кожа слезла, как со змеи. Серега явился на бой в своей немецко-фашистской форме. Собралась целая толпа зрителей, и наших, и обычных солдат. Карман разделся до пояса, поиграл мышцами, занял боевую стойку и тут же получил от Сереги сапогом в ухо. Спектакля не получилось. Нокаут. Хитрющий Вова, на случай, если будет проигрывать, подстраховался. "Деды" закричали:

- Шухер! - Все разбежались, а десять сержантов из части схватили пяток наших парней, и повели на гауптвахту, якобы за хулиганство. Серегу они тронуть не решились, и он из солидарности шел рядом со всей компанией в своей черной форме и устрашающей фуражке.

Как назло, попался навстречу пьяный полковник.

- Курсант Петров, что это такое?

Да вот, наши курсанты сопровождают группу раздолбаев из части на гауптвахту.

Что-то в Серегином внешнем виде не нравилось полкану, хотя он не понимал, что. Он выдал соломоново решение:

Как сдадите их всех, и наших, и ваших, присоединяйтесь к команде раздолбаев. Пять суток гауптвахты.

Теперь в анамнезе у Сереги была и гауптвахта, чем он страшно гордился. Говорил небрежно

- Ничего особенного, обычная холодная каменная казарма.

Мы отсидели пять суток, а "фашиста" выпустили на следующий день, чтобы он не смущал охрану. Но ему не сиделось на месте. Захотелось в караул походить, с настоящим автоматом погулять. Сам напросился.

Назначили Серегу охранять автопарк, где стояли грузовики, БМП и, кстати, личные машины офицеров. Туда шастали все, кому не лень. Так сказать, вход свободный, и солдат там ставили просто для порядка. Положено. Выдавали овчинный тулуп на пять размеров больше, очень удобно на 20-градусной жаре, от комаров спасаться. Заворачивайся и спи. Ничего делать не надо.

Однако у Сереги все строго по уставу. Рано утром, увидев, что группа офицеров, не обращая на него никакого внимания, идет к своим машинам, он возмутился.

Сказал:

- Стой, кто идет?!

Услышал отзыв:

- Ты что, больной, мы на работу!

- Так! - сказал Серега, передергивая затвор, - делаю предупредительный выстрел в голову, остальные по ногам! - И дал очередь поверх голов. Офицеры мгновенно залегли. Серега ходил рядом и зловещим голосом спрашивал:

- Ответьте, господа, что должен делать боец, заслышав лай караульной собаки?

Какой-то прапор отполз за угол и побежал за армейским начальством. Явилось начальство в виде майора и поскольку оно не знало отзыв на Серегин пароль (Серега его и сам не знал), было также уложено мордой в грязь.

Мы наблюдали со стороны и понимали: человека надо спасать! Феликс придумал выход. Он срочно выпустил боевой листок, который повесили в штабе. Назывался он "Подвиг бойца". Там был нарисован Серега, который стоял в позе Ленина на броневике, а внизу лежали солдаты. Текст гласил:

- Курсант Петров, рискуя жизнью, защитил вверенный ему объект от нападения неизвестных. По штабу как раз проходила комиссия, и кто-то из ее членов заметил местному полковнику:

- Вот! Пусть ваши солдаты берут пример с курсантов-медиков.

Серега был спасен.

Кроме способа "промывания ран" чисткой картошки, мы в армии еще научились новому армейскому методу лечения бронхита и дизентерии. Но обо всем по порядку.

Как-то раз мы целый день пролежали на стрельбище под мелким моросящим дождем. Солнца не было уже два дня, и сразу стало холодно. Естественно, изнеженные городские хлопчики тут же заболели. Утром человек пятнадцать уже жаловались на кашель нашему начальству.

- У троих ОРЗ, у остальных бронхит! - На глазок определил полковник. Надо лечить.

Когда к вечеру мы закончили терапию - тридцатикилометровый марш-бросок с полной выкладкой, все дружно повалились на землю, выкашливая из легких гнойную мокроту. На следующее утро все были здоровы, не кашляли. Секрет лечения был в том, чтобы в течение всего кросса орать во все горло одну и ту же песню:

- Белая армия, черный барон снова готовят нам царский трон, но от тайги до британских морей, Красная армия всех сильней! - Это тоже входило в рецепт полковника от бронхита. Кстати, все несли автоматы, а любопытный Серега попросил показать ему пулемет. И нес его все тридцать километров. Аж кровавую мозоль на плече натер!

Но обратимся, наконец, к половому вопросу. Несмотря на страшные физические нагрузки и бром, который, по утверждению наших "дедов", добавляли в пищу, очень всем хотелось любви. Даже футбол вечерний не помогал, и обливания холодной водой. Уже детские голоса из офицерских окон стали казаться женскими. А сны эротические!

И вот стали мы проситься на дежурства в госпиталь. Ведь женщины только там. Серега утверждал, что он уже постиг все тонкости армейского быта и хочет вернуться к медицине. В госпиталь просились все. Первым туда попал, конечно же, курсант Петров.

- Мама дорогая! - Утром, после дежурства, докладывал он.

- Женщины там или страшные или очень страшные. Я, как порядочный джентльмен, явился на дежурство с трехлитровой банкой консервов "Слива в вине" (алкоголь в магазине на время проверки в штабе исчез). Выбрал дамочку в синем парике. Выпили спиртика, сливами заели. И начал я её целовать. Я ж не знал, что у нее зубы передние на присоске. И от сексуальной голодухи так засосал, что зубы эти проглотил. Я точно не специально! Что тут началось! Нежная фея превратилась в фурию. Кричала, что не выпустит меня:

- Отдай зубы, гад! Представь, как она выглядела без зубов и в парике набекрень. Короче, визжала так, что я согласился слабительное принять. Зубы, видно, сразу попали в кишечник - промывание желудка не помогло. Всю ночь она с ненавистью спрашивала:

- Ну, как, еще не захотел? - Это не то, что вы думаете! И когда я "захотел" под утро, мне предоставили отличный горшок, и я эти сраные зубы из говна вымывал и доставал корнцангом (инструмент, первоначально предназначавшийся для доставания пуль из ран). Представляешь, девчонка даже их не прокипятила! Заулыбалась сразу, вставив их в рот. Но мне что-то любви расхотелось. Вот эта-то Серегина любовь икнулась нам всем. Зато узнали, как в армии дизентерию лечат. Слабительное в сочетании со сливами продолжало действовать. Серега не смог выйти на вечернюю поверку, и наш диагност-полковник тут же определил дизентерию. Казарму залили хлорамином, включая белье и вещи. Всем выдали лошадиную дозу тетрациклина, и кормили им три дня.

- Теперь и мазки можно делать! - Сказал полкан на 4-й день! И каждому из нас в задницу засунули проволочку с ватой на конце, которую затем запечатали в отдельную пробирку, и отправили на анализ. Естественно, он ничего не показал. Тетрациклин уже всех микробов убил. Что и требовалось доказать. Дизентерии в армии нет!

Что еще полезного было в армии? Серега еще натренировался зубы дергать солдатам. Пассатижами. В госпитале был стоматолог, но садист какой-то. Рвал зубы без анестезии и по советской методике - кроша щипцами зуб и ломая край челюсти. Но мы-то с высшим образованием. Серега тонким глазным скальпелем, украденным в госпитале, рассекал вокруг зуба связки, сделав предварительно анестезию. А потом пассатижами, резко, как репку из грядки, и довольно легко, выдергивал зуб. Слава о его легкой руке разлетелась по части мгновенно, и по вечерам к нему выстраивалась очередь из солдат, жаждущих избавиться от больных зубов.

Под конец мы торжественно приняли присягу и стали лейтенантами. Обмывалось это дело тройным одеколоном, разбавленным водой. Кто забыл, что это такое, напомню:

- Запах чисто армейский, пахнет сапогами и подмышками. Мутный беловатый раствор раз пятнадцать скачет изо рта в желудок и обратно, не хочет приживляться. Но если ты настоящий офицер, прояви волю и загони его внутрь! Потом кайф поймаешь!

- Что ты щуришься, как щур? - Спросил полковник Серегу в поезде, на обратном пути. - Стал офицером, вот и ходи довольный!