"Сент-Экзюпери" - читать интересную книгу автора (Мижо Марсель)

«Откуда я? Я из моего детства»



В парке играют дети: два мальчика и три девочки. У них разные характеры, разные и игры. Старшая девочка — Мари-Мадлен — задумчива, созерцательна. Она наблюдает птиц, собирает гербарий. Позже она перестанет рвать цветы, «потому что им больно», и будет только любоваться ими. Если во время прогулки она не видит цветов, то говорит с грустью: «Прогулка была некрасивая».

Четверо других делятся на две пары: девочка и мальчик, мальчик и девочка. Старшая пара — Симона и Антуан — любят шумные игры. Они взбираются на деревья, но там, устроив себе домик среди ветвей, один перепачканными в смоле руками пишет стихи, другая — сказки. В кустах сирени также появляются дома, и там на заросшей мхом земле устраивают пышные приемы.

Фантазер и задира Антуан на полях своей тетрадки со стихами рисует схемы моторов, которые должны потрясти мир.

— Смотри, Моно, это мотор аэроплана. Сейчас я тебе объясню...

— Нет, мне неинтересно.

— Все равно слушай... Вот клапан, а это шатун. Это... Ну смотри же!

— Нет, мне скучно:

— Ну, я прошу. Пойми же...

Антуан огорчен. Он хочет, чтобы его выслушали, поняли, одобрили. Наконец после долгих уговоров и требований ему подчиняются.

Изобретательность так и бьет из него клокочущим гейзером.

— Вот это мотор, а это телефон, это паровоз, а это аэроплан. А вот велосипед. Когда я полечу на моем крылатом велосипеде, толпа воскликнет: «Да здравствует Антуан де Сент-Экзюпери!»

Одиннадцать вечера. Все спят. Вдруг раздается стук. Это Антуан в ночной рубашке, завернувшийся в покрывало или скатерть.

— Я буду читать стихи!

— Но, Тонио, мы спим...

— Неважно. Просыпайтесь. Пойдем к маме.

— Мама тоже спит.

— Мы ее разбудим. Вот увидите. Все будет хорошо.

Мама для порядка протестует, а затем члены маленького кружка с заспанными глазами слушают стихи до часу ночи.

Антуан Мари Роже де Сент-Экзюпери был третьим ребенком графа Жана де Сент-Экзюпери и Марии де Фонсколомб. Мать Антуана из старинной провансальской семьи; еще древнее род Сент-Экзюпери. Это имя носил один из рыцарей святого Грааля. С 1235 года в старинных хрониках упоминаются графы Сент-Экзюпери — «сеньоры Сен-Жермена в Лимузене и Мирмонта в Оверни».

В 1900 году, когда родился Антуан, его отец служил страховым инспектором в Лионе. Четыре года спустя он умер. Госпожа де Сент-Экзюпери осталась без средств к существованию с пятью детьми: Мари-Мадлен, Симоной, Антуаном, его братом Франсуа и младшей сестрой Габриэль. Однако лишения семье не грозят: на помощь приходят две бабушки детей родная и двоюродная. Госпожа Сент-Экзюпери перебирается из Лиона сначала к своей матери в замок Ла Молль подле Коголена в Массиве Мор, тянущемся вдоль средиземноморского побережья департамента Вар. В этом обширном доме с круглыми башнями, а затем в замке Сен-Морис де Реманс, принадлежащем его двоюродной бабушке госпоже де Трико, километрах в пятидесяти от Лиона, в изрезанном отрогами Юрских гор Бюжайском крае, Антуан провел детство, необычайно счастливую пору своей жизни, Когда он вырастет, он скажет: «Откуда я? Я из моего детства. Я пришел из детства, как из страны». Вот она, эта страна, какой увидел ее Антуан издалека, из других стран:

«Мир воспоминаний детства, нашего языка и наших игр... всегда будет мне казаться бесконечно более реальным, чем любой другой... Этим вечером мне вспомнилась холодная прихожая Сен-Мориса. После вечерней трапезы мы усаживались на сундуки и в кожаные кресла, дожидаясь отхода ко сну. А дяди шагали взад и вперед по коридору. В полутьме слышались обрывки фраз, это было таинственно. Так же таинственно, как дебри Африки...

Мы дожидались, пока понесут в гостиную лампы. Их несли, как охапки цветов, и каждая лампа бросала на стены прекрасные тени, похожие на листья пальм... Затем букет света и темных пальмовых листьев запирали в гостиной.

Мы уходили спать...»

«...Иногда вы пели внизу, уложив нас. До нас пение долетало эхом большого праздника — мне так казалось. Я не помню ничего более „доброго“ и мирного, ничего более дружелюбного, чем маленькая печь в „верхней комнате“ Сен-Мориса. Ничто и никогда так не убеждало меня в полнейшей безопасности мира. Когда я просыпался ночью, она гудела, как шмель, и бросала на стены добрые тени. Не знаю почему, но я сравнивал ее с преданным пуделем. Эта печка оберегала нас ото всех бед. Иногда вы поднимались к нам, открывали дверь и удостоверялись, что мы ограждены от всего теплом».

«...Вы склонялись над нами, над нашими кроватками, в которых мы отправлялись навстречу завтрашнему дню, и, чтобы путешествие было спокойным, чтобы ничто не тревожило наши сны, вы разглаживали волны, складки и тени на наших одеялах. Вы смиряли наши кровати, как божественный перст смирял бурю на море».

«Я впервые ощутил необъятность не на самолете, не посреди моря, а на второй кровати в вашей комнате. Заболеть было такой удачей! Каждый из нас мечтал об этом. Грипп давал право на безбрежный океан... Я не очень-то уверен, что жил после того, как прошло детство».

Эти слова Антуана обращены к матери, к первой и самой сильной привязанности в его жизни. После смерти мужа госпожа де Сент-Экзюпери глубоко затаила свое горе. Никогда дети не видели ее печальной и замкнутой, озабоченной. Она сохранила свою нежную, чуть грустную улыбку, гордую и свободную осанку, живое воображение. Она художница, талантливый живописец. Она не знает иного воздействия на детей, кроме любви. Каждому достается равная доля нежности и внимания. Но Тонио (по крайней мере внешне) наиболее предан матери. Он неотступно следует за нею, таская с собой маленький стул. Стоит матери присесть, как он устраивается на стуле у ее ног. Любовь Тонио к матери была тем заметнее, что больше никто из домашних не пользовался его расположением. Тонио не капризен, но требователен, вспыльчив, порой деспотичен. Особенно доставалось от него младшему брату — Франсуа. Достаточно было детям начать игру, как Тонио по своей прихоти менял ее правила, а то и затевал новую. Франсуа протестовал, тогда завязывалась драка. Антуан, подвижный и предприимчивый, пoрой нарушал запреты взрослых. Он любил, например, разгуливать по крыше в Сен-Морисе, и для того, чтобы помешал этим упражнениям, окна детской комнаты, расположенной во втором этаже, пришлось забрать решетка ми. Строгая владелица замка госпожа де Трико пыталась укротить непослушного мальчика, и для этого применялись разные наказания, в том числе и caмое распространенное. Однажды после такого наказания он вышел с сухими глазами к брату и сестре Cимоне, сочувствовавшим ему за дверью, и как ни в чем не бывало сказал: «Мне было совсем не больно».

В замке Ла Молль и в Сен-Морисе Тонио окружает атмосфера сказки, таинственного и загадочного.

Сказки рассказывает мать. «Сударыня, в этом сундуке я запираю угасшие закаты солнца», — говорит ужасный Синяя Борода. Фантастические образы доброго и нежного Андерсена оживают в полутьме детской спальни.

Сказки рассказывает и Паула — первая гувернантка детей, родом из Тироля. Она принесла их из своей страны лесов и гор. Дети готовы до поздней ночи слушать предания, поверья горцев, а Тонио прерывает ее, чтобы пересказать сказку по-своему или озадачивает Паулу вопросом: «А что вы делали, когда были обезьяной? А вы были когда-нибудь львом?»

Очарование сказок в соединении с уютом и нежностью дома бросает на все окружающее мальчика отсвет тайны. Но вот Паула уехала в родной Тироль, ее сменила мадемуазель Маргерит, маленькая и хрупкая. Бельевая комната, в которой мадемуазель Маргерит гладит скатерти и простыни, запахи теплого свежего белья вызывают в Тонио чувство вечности, которое он осознает и выразит потом. Аромат свежего белья станет для Антуана постоянным символом прочности родного дома, устойчивости семейного очага.

Таинственным был и чердак старинного замка. Укрываясь здесь в дождливые дни, дети открывали мир прошлого. «Поколения» костюмов, шляп, ботфортов напоминали о жизни прадедов. Старинные часы хрипло гудели, когда к ним притрагивались.

Здесь, в пыльной тишине, в мире, куда не проникали взрослые, дети чувствовали себя особенно свободно, и каждый занимался тем, к чему у него была склонность. Мари-Мадлен устраивала в уголке «китайскую комнату». Здесь все было вычищено и вымыто. Входить сюда можно было только разувшись. Тонкий и впечатлительный Франсуа слушал в тишине «музыку мух», Антуан храбро отправлялся в путешествие по самым укромным уголкам чердака, одновременно восхищаясь неожиданными находками и пытаясь разгадать прежнее назначение различных вещей.

Тонио свободно рос в этой доброжелательной атмосфере, и ни одно из его качеств, ни одна из наклонностей не выделились, не переросли в главную черту характера. В нем уживались задиристость и изобретательность, вкус к таинственному и острая потребность в материнском внимании, рано возникло в нем чувство самостоятельности и независимости. Стремление выделиться не хитростью, не за счет привилегий, но по праву, в честном соревновании. Все это было выражено и в игре, которую он сам придумал.

Как только дети замечали, что собирается гроза, начинался «турнир рыцаря Аклена». Они собирались в парке на лужайке против дома. Когда первые тяжелые капли падали на землю, дети пускались наперегонки через лужайку, к зданию. Тот, на кого упадет первая капля, выбывал из игры. Затем следующий. Победителем становится тот, кому удалось добежать до замка сухим. Он считался счастливым избранником богов и получал торжественный титул рыцаря Аклена.

Парк и замок, чердак и сказки, устойчивый, ничем не нарушаемый уют-вот обстановка, которая способствовала росту в мальчике чувства достоинства, вкуса к доблести и любви к прекрасному.

Антуан — ровесник нашего века техники. Не удивительно, что значительную долю его интересов составляла механика — все, что движется, вращается, летает, В пять лет как-то машинист взял его на паровоз. После поездки Антуан смог уже воспроизвести по памяти схему устройства паровоза. Недалеко от Сен-Мориса, в Амберье, находился аэродром, и Антуан часто ездил туда на велосипеде. Когда ему исполнилось двенадцать, ему довелось полетать на самолете, и Антуан получил «воздушное крещение».

Летчика, который его «прокатил», звали Жюль Ведрин. Теперь он забыт, а до первой мировой войны он был едва ли не самым известным авиатором мира. В 1912 году, когда он поднялся в воздух с Антуаном, он уже совершил свой знаменитый перелет Париж-Мадрид со скоростью 168 километров в час, побив мировой рекорд. В следующем году он успешно перелетел из Парижа в Каир через Южную Европу и Малую Азию. Во время первой мировой войны он на самолете забрасывал разведчиков в тыл врага.

«Воздушное крещение» не произвело на Антуана сильного впечатления, такого, какое подчас определяет дальнейшую судьбу человека. Тонио сочинил стихи по поводу этого события и забыл его ради новых забав и увлечений.

В 1909 году Антуан и Франсуа поступают учиться в иезуитский коллеж Сен-Круа в Ле Мансе. Его некогда закончил их отец. Отъезд из Сен-Мориса с его черными елями и старыми липами, прощание с «верхней комнатой» — все это прошло для Антуана безболезненно. Ведь разрыв с муром детства был не окончательный: вместе с сыновьями в Мане едет мать. Она, правда, вскоре вернется в Сен-Морис, но будет навещать их зимой. Мальчики — приходящие ученики и лишь частично подпадают под строгий режим монастырской школы. После уроков они возвращаются домой, к тетке Маргерит.

В коллеже братья не перестают ссориться. Товарищи быстро дают Антуану прозвище «Лунатик» за его задумчивый вид и привычку смотреть в небо. Однако дразнить Антуана опасно. Прозвище приводит его в ярость, и обидчикам достается по заслугам. Может быть, именно поэтому в табеле Антуана дисциплина и вежливость оценивались самой низкой оценкой — «е». Такую, же оценку он получал за прилежание и опрятность. Все это создало ему в коллеже репутацию посредственного ученика. В самом деле, школьные отметки, если по ним можно судить об одаренности человека, ничем не предвещают будущий расцвет Антуана. Но может ли помочь развитию дарований католический коллеж, где с самого детства ученикам прививают слишком «взрослые» добродетели и с первых шагов отучают их от детства?!

Наиболее легко удается Антуану французская словесность. У него уже есть опыт сочинительства, а из коллежа он пишет матери письма, очень длинные для такого малыша. И Антуан не без гордости приписывает в конце одного из писем: «Я написал вам восемь страниц!»

Еще рано говорить о призвании Антуана. В озорном подростке, которого занимают столь многие явления жизни, еще не проросли основные интересы, определившие в дальнейшем его жизнь. Но в архиве коллежа уже хранится первое серьезное сочинение Антуана в прозе — школьная работа на довольно забавную тему. Ученикам предложили описать приключения цилиндра. Сама тема была сказочной, и Антуан, чувствовавший себя тем более свободно, чем фантастичнее был предложенный сюжет, написал изящную сказочку. Цилиндр в ней рассказывал о себе сам: «Я появился на свет на большой шляпной фабрике... Однажды меня вместе с моими братьями отправили в один из самых больших магазинов в Париже».

Затем цилиндр рассказывает, как в магазин пришел важный господин и купил его. На следующий день цилиндр имел блестящий успех у друзей этого элегантного джентльмена. Все восхищались бликами на его поверхности и другими достоинствами. Но вот кучер хозяина цилиндра собрался жениться, и владелец подарил цилиндр кучеру.

Кучер плохо с ним обращался, ронял его в грязь, забывал почистить и в конце концов продал старьевщику. Теперь его приобрел некий Матье, чтобы в праздничные дни прогуливаться в обнове по набережным Сены. Но ветер унес цилиндр в Сену, и он мирно поплыл в компании рыб.

На этом приключения цилиндра не заканчиваются. Старьевщик выловил его из Сены, и вскоре цилиндр очутился в грязной лавке «поставщика их величеств королей Африки». Затем цилиндр долго путешествовал и, наконец; увидел перед собой существа темного цвета. «Большую часть их лиц занимали губы». Один из негров сидел на ящике из-под галет, с накинутой на плечи шкурой льва и держал в руках скипетр. Это был самый могущественный властитель Африки, ужасный Бам-Бум.

«Я пишу эти строки на склоне дней, — заканчивал свой рассказ цилиндр. — Я надеюсь, что, когда я стану никуда не годным, мне присвоят титул священной реликвии, некогда покрывавшей череп моего знатного обладателя Бам-Бума II — короля Нигера». Может быть, это не всегда верно, но чаще всего то, что мы пишем в четырнадцать лет, странно определяет будущий характер зрелого человека. В один из моментов подросток, пользуясь поводом, предоставленным школой, вдруг раскрыл самое существо своей натуры, За строчками этого школьного сочинения стоит необычайно светлый, веселый, изобретательный и жизнерадостный характер. Он еще не очень самостоятелен в развитии темы — чувствуется, что Андерсен продолжает жить в сердце мальчика, и все же изящество стиля, законченность этой незатейливой истории ясно говорят о цельности и чистоте индивидуальности, которые станут основой характера Антуана.


Каждое лето мальчики возвращались в Сен-Морис. Снова старинный парк наполнялся детскими голосами. Возвращались волшебные сказки, а главное — возвращалось тепло семейного очага, по которому так тосковал Антуан. Наступили каникулы 1914 года. Игры детей оставались такими же шумными, но лица взрослых стали серьезными и озабоченными. Говорили о войне. И она началась. Детям война представлялась не иначе, как с пением труб, с битвами и гулкими взрывами. На войне, конечно, убивали, но там можно было стать и героями. Взрослым обитателям Сен-Мориса война тоже не казалась более страшной. Вспоминали 1871 год, говорили об унижении Франции, об отмщении.

Солдаты отправлялись на фронт с цветами на штыках, от звуков патриотических гимнов сотрясались вагоны. Вскоре поезда вернулись нагруженные молчаливыми забинтованными людьми на вагонных полках.

Как только на станции в Амберье появились первые раненые, госпожа де Сент-Экзюпери берет свой диплом сестры милосердия и отправляется в военный лазарет. Она останется здесь почти до самого конца войны.

Мальчиков отправляют в коллеж Монгре в Вильфранш-на-Соне на полный пансион, и тут только выясняется, насколько дети госпожи де Сент-Экзюпери не приспособлены к жизни в закрытом учебном заведении. А ведь этот коллеж вовсе не походит на казенное учреждение, где с детьми плохо обращаются, не заботятся о них. Но мальчики привыкли к дому, слугам, к довольству, и их прежде всего пугает скромный образ жизни, предложенный коллежем. «Дети здесь слишком несчастны», — решает любящая мать и вскоре отправляет их в Швейцарию во Фри бур, где устраивает их в маристский коллеж «Вилла-Сен-Жан».

Коллеж этот занимает несколько чистых и светлых домов, расположенных над городом, среди леса. Здесь дети, чувствуют себя свободно. Воспитатели коллежа считают, что детям нельзя навязывать правил поведения, дисциплина здесь не возводится в степень высшей добродетели. Святые отцы обращаются к сознанию учеников. Конечно, это не исключает правил и распорядка, но, как говорят ученые монахи, «сознание — голос бога в человеке».

Учителя здесь живут вместе с учениками, беседуют с ними, участвуют в их играх. В распоряжении воспитанников теннисные корты, зал для фехтования, плавательный бассейн, они могут кататься на лыжах по заснеженным горам... Все устроено так, чтобы дети, зачастую приезжающие из самых отдаленных стран, чувствовали себя здесь как дома. У некоторых учеников — в их числе у Антуана — имеются отдельные комнаты.

Братья Сент-Экзюпери живут здесь в довольстве, не догадываясь о том, что их мать взяла на себя непосильные расходы. Их вкусы и требования — результат благополучного детства и окружения товарищей по коллежу — детей из хорошо обеспеченных семейств, которым никогда ни в чем не отказывают. Но сверх всех преимуществ жизни в коллеже имеется еще одно, самое драгоценное для Антуана и Франсуа: каждую неделю к ним приезжает мать. Каждую неделю совершает она пятисоткилометровую поездку, но стоит ей только задержаться, как в Амберье летит письмо:

«Дорогая мамочка! Франсуа только что получил ваше письмо, где вы говорите, что приедете только в начале марта. А нам так хочется видеть вас в субботу! Почему вы задерживаетесь? Ведь для нас ваш приезд — такая радость! Вы получите наше письмо в четверг, может быть, в пятницу. Не можете ли вы сразу же послать нам телеграмму, что вы приедете? Вы отправитесь в субботу утром экспрессом и вечером уже будете во Фрибуре. Мы будем так рады.

Мы так надеемся, что вы приедете! А если вы вер же не сможете, что нас очень огорчит, отправьте телеграмму, что получили наше письмо, чтобы ваш ответ пришел хотя бы в пятницу вечером...»

Сыну, так сильно привязанному к матери, не приходят даже в голову, что у нее много работы, что идет война...

1917 год останется в памяти Антуана омраченным печальным событием: заболел и вскоре умер его пятнадцатилетний брат Франсуа. Смерть брата, совпавшая с переломным для всякого молодого существа возрастом, ошеломила Антуана. Это было первое серьезное потрясение в его жизни. Антуан рос и воспитывался в глубоко религиозной среде, где вера выражается не в словах, но составляет сокровенную основу внутренней жизни. Вера часто избавляет от излишних вопросов, не позволяет задумываться над противоречиями жизни, наблюдаемыми пускай и со стороны. И вот подле умирающего брата Антуан чувствует, что вера его поколеблена. Почему должен умереть пятнадцатилетний мальчик? Если бог добр, всевидящ и всемогущ, как может он допускать такую несправедливость? Теперь-то и начинается всерьез скрытая внутренняя работа в душе юноши. Догмы религиозной морали, такие основательные и «вечные», невозможно опровергнуть простым отказом от них, а душевный опыт Антуана так невелик. Он еще живет «в теплом мирке под крылом наседки». Но уже меняется его нрав. Юноша становится задумчивым, молчаливым. Товарищи замечают странную перемену в его характере. Они не могут объяснить, почему Антуан иногда взрывается из-за пустяков и хмурится, когда все смеются.

Обучение в коллеже близится к концу. Антуан получает здесь широкое гуманитарное образование и основательную подготовку в точных и естественных науках. Для продолжения образования Антуан едет в Париж.