"Дикари" - читать интересную книгу автора (Мож Роже)

Глава 22 Секрет Алии

Утром, последовавшим за субботой, тем днем, когда Алия ходила на собрание своих единоверцев, Металла встала, пока молодая девушка еще спала, и вышла в переднюю комнату. Там сидевшая со скрещенными ногами Иддит ждала пробуждения своей хозяйки.

— Ну, — спросила она, — так что ты видела?

— Я взяла с собой Кэцилию, которая хорошо знает город. Мы надели вуали на лицо и проследили, как Алия дошла до того места, где находится склад строительных материалов. Это далеко, около Ардеатинских ворот. Мы вошли во двор и прошли между грудами песка, камней и мешками с известью. Другие люди тоже пришли сюда, как и мы, и я видела, как они оглядывались, как будто хотели убедиться в том, что за ними никто не идет. Есть там и катакомбы, куда можно попасть через галерею. Как и Алия, и другие люди, мы вошли в галерею. Сначала спустились по лестнице под землю и попали в маленький полутемный зал. Там нас ждали мужчина и женщина. Они брали руки пришедших в свои и целовали всех в щеку. Так поцеловали и нас и сказали нам, и не по-еврейски, а на латыни: "Да пребудет с вами мир... " Потом мы вошли в гораздо большее помещение, слегка освещенное масляными лампами. Там было около пятидесяти человек, и среди них встречались даже дети. Некоторые закрыли лица, как и мы. Стали передавать корзинки с кусочками хлеба. Их принесли два ребенка, каждый брал себе один кусочек. Мы смотрели, как поступали другие. Они брали хлеб в руку и вместе шептали какие-то слова.

Человек крепкого вида, державшийся очень прямо и с закрытым лицом, чтобы его не могли узнать, показался из глубины зала и после всех взял корзинку в руки. Вынул кусочек хлеба и поднял немного вверх, так чтобы все смогли его увидеть, и сказал: "Мои братья и сестры, сожалея о тех ошибках, которые мы совершили, мы съедим вместе этот хлеб, который Он разделил между нами перед своим уходом, в тот день, когда совершилась Его последняя трапеза с двенадцатью учениками, и таким образом мы соединимся с распятым Иисусом... Повторим слова, которые Он произнес в этот день: «Везде, где вы собираетесь для того, чтобы съесть этот хлеб жизни, который один из вас благословит Моим именем, буду пребывать среди вас и Я. А хлеб будет Моей плотью...»

— Что ты говоришь, что ты произносишь! — с изумлением прервала ее возница. — Но это же не евреи! Это христиане! Алия — христианка! Да она сошла с ума! Сертий всегда говорил мне, что она еврейка...

Иддит покачала головой.

— Я все разузнала, — сказала она. — Я поговорила с одной рабыней примерно моего возраста, после того как мы вышли и пошли с ней по улице. Евреи и христиане часто одни и те же люди. Христиане — это евреи, принявшие христианство. Христос был евреем. Но там, в Палестине, у него случались разногласия с еврейскими священниками. Он был распят прокуратором Иудеи, но только потому, что этого потребовали еврейские священники. Женщина мне даже сказала, что прокуратор не хотел приговаривать его к смерти. К тому же настоящие евреи допускают к себе только своих соплеменников, тогда как христиане принимают всех...

— А потом? — спросила возница, которая поняла, что ее любовница попала в опасное положение.

Евреи, несмотря на воображаемые преступления, в которых их обвиняли, проживая в империи, имели некоторые права и даже могли не поклоняться Цезарю, как Богу. Христиане же рассматривались законом как преступники, их культ был запрещен, и при малейшем случае они умирали, распятые на кресте или отданные на растерзание диким животным. Нерон распял тысячи христиан после пожара, случившегося в городе, приказав сделать из них живые факелы. Вот и через несколько дней мог представиться подобный случай в связи с началом необычных игр, которые Тит приурочил ко дню открытия Колизея. Металла поняла, что не только одна она будет рисковать своей жизнью в цирке.

— Что делала Алия? — опять переспросила возница.

— Как и все остальные, она съела хлеб. Потом била себя в грудь и плакала. Старший у христиан отдал корзинку одному из детей и начал говорить. Этот человек говорит очень хорошо. Верно, он учился этому.

— Он говорил на латыни?

— Да, на латинском языке. И в основном говорил об играх.

— Как, и он тоже? — удивилась Металла.

— Он сказал, что надо молиться за тех, кто будет умирать на арене цирка. Еще он сказал, что поскольку еще никогда ранее не готовилось такое количество гладиаторов и зверей, то христиане должны принести покаяние и молиться гораздо больше, чем раньше. И тогда они стали что-то бормотать все вместе.

— А потом?

— После некоторые люди стали разговаривать друг с другом. А Алия подошла к говорившему человеку и что-то долго ему рассказывала. Голова его по-прежнему оставалась покрытой. Она опять плакала. Он утешал ее, положив руку на ее плечо, а в конце сделал какой-то жест пальцами над ее лбом. — И Иддит обрисовала крест.

— Я пойду с тобой в следующий раз, — сказала Металла. — Я хочу все видеть.

Она вернулась в комнату, где все еще спала молодая девушка. Сквозь ставни пробивались лучи восходящего солнца. Села на кровать, рассматривая лицо Алии, разметавшиеся черные волосы, груди, не прикрытые никакой ночной одеждой, и закрытые глаза, которые плакали этой ночью... Христианка! Она положила себе в ложе христианку. Как похожа она на тех, кого львы разрывают на арене. И она любила ее! Почему Алия плакала? Потому ли, что слова священника с закрытым лицом о жестокости цирка вызвали у нее образ окровавленной возницы Металлы, лежащей около своей колесницы? Или она плакала о самой себе, от страха перед ареной? Ведь ее могли схватить и заставить умереть ужасной смертью.

Луч солнца упал на кровать. Спящая девушка открыла глаза и не увидела рядом с собой подругу. А повернувшись, обнаружила, что она сидит. Тут же на ее глаза навернулись слезы.

— Алия, Алия, дорогая моя, — сказала возница, наклоняясь над ней и стараясь обнять. Она почувствовала, как ее охватывает странное ощущение, которое никогда до этого мгновения она не испытывала: необходимость защитить эту голубку, эту овечку. — Я тебя люблю, я тебя люблю, слышишь! — сказала она. — Что тебе там сказали, там, где ты была этой ночью, кто заставил тебя плакать?

— Мне сказали, чтобы я молилась Богу за тебя... — И молодая девушка поцеловала руку возницы — ту руку, которая бросала копья и усмиряла упряжки. — Я боюсь, — сказала она, заливаясь слезами. — Я прошу тебя, увези меня! Увези меня подальше отсюда...