"Проклятие Дерика" - читать интересную книгу автора (Дэвидсон Мэри Дженис)

10

– Ах, – сказал Дерик, – как неловко.

Она, испугавшись, поспешно отползла прочь. Он смотрел на нее, прищурившись. Что она делает на полу?

– Что вы делаете на…

– Как быстро, – сказала она, чуть не задохнувшись, – только что ты был без сознания и холодный, и тут же…

– Я восстанавливаюсь быстро. – Он хотел было встать, но понял, что не может, и чуть не завопил. – Вы привязали меня! Привязали к вашему кухонному стулу. Это новый стул.

– Электрический провод, – кивнула она, указывая на пустые катушки на столе. – Необходимая вещь в любом хозяйстве. А теперь усни снова, чтобы я могла вызвать копов, шизик-урод!

Он принялся извиваться. Он мог бы высвободиться, но на это нужно время. А она сообразительна! Провод на редкость жесткий, и развязать его, конечно, не удастся.

– Вы не поверите, – сказал он, – но я даже рад. – И он на самом деле был рад. Он не сумел убить ее. Она стояла перед ним, живая и злая, и он действительно был доволен и даже чувствовал облегчение. Это выглядело странно и, возможно, глупо, но сейчас ему было все равно. – Простите за беспорядок в вашем доме.

– Да заткнись ты! Слушай, ты действительно загибался. Как так получилось, что тебе стало лучше? – выпалила она. Казалось, ей до смерти нужно задать этот вопрос. – У тебя зрачок уже был апоплексический – а ты знаешь, что это значит?

– Ну, – сказал он, – звучит не очень приятно.

– Ты правильно понял. Это признак аневризмы, ясно? Кровоизлияния в мозг. Одним словом, ничего хорошего. Но тебе стало лучше прямо у меня на глазах. Это невозможно.

– Так же невозможно, как и то, что вы до сих пор живы. Я же говорил вам – я быстро восстанавливаюсь. У нас найдется что-нибудь пожевать?

– Теперь я должна его еще и кормить? После того как он пытался убить меня?

– Я есть хочу, – жалобно попросил он.

– Скажешь это судье. – Она протянула руку к телефону, обнаружила, что телефона нет, и перевела взгляд на осколки трубки, валявшиеся по всему полу. – Ах ты черт! Я и забыла. Купишь мне новую трубку, козел. И все новое вместо того, что мы сломали!

Она знала, знала ведь, что пожалеет, что одолжила телефон из спальни одной из своих бывших пациенток. Роза очень мила, но «одолжить» никогда не означает «одолжить на время», это всегда означает «отдать навсегда», и именно это…

– Ну ладно. Послушайте, я должен вам кое-что сказать. – Да уж, Антонии это очень не понравится. И Майклу тоже. А пошли они! – Меня послали с поручением убить вас.

– Я догадалась, – сухо проронила она. – Судя по всему, что здесь произошло.

– Нет, я хочу сказать, моя семья послала меня сюда. Специально из-за вас. Потому что вам суждено погубить мир. И моя задача – остановить вас. А я вот не смог.

– А тебе суждена доза торазина, как только приедут славные ребята в белых халатах. – Но вид у нее был встревоженный, как будто она слушала голос в дальней комнате, голос, который говорил то же, что и этот человек. – И я… я, наверное, ошиблась насчет твоих глаз. Ничего удивительного – после такого дня, какой у меня был, ничего не стоит поставить неправильный диагноз.

– Ясное дело, – фыркнул он. – Потому что вы ставите их все время.

– Ну да не важно. Теперь вот что: что я сделала со своим старым телефоном? – подумала она вслух, проводя пальцами по своим рыжим-рыжим волосам.

Они все время падали ей на лицо, и она отбрасывала их назад резкими движениями головы. Эти волосы были самым ярким пятном в комнате; он просто не мог отвести от них глаз. И от нее тоже.

– Неужели я его выбросила? Вряд ли… я никогда ничего не выбрасываю, если только можно… стоит только вещь выбросить, как она сразу же становится нужна… глупость какая.

– Выслушайте меня. Я не псих, хотя я хорошо понимаю, почему вы меня считаете психом.

– Разве я так считаю? – спросила она с напускной веселостью.

– Я не смог вас убить. Это вам понятно? Не важно, что моя так называемая священная миссия гикнулась; важно, что я попытался вас убить и не смог. Вам не кажется это немного странным?

– Нет, мне кажется, что это ты немного странный. – Но она нахмурилась.

– С вами такое случалось раньше? Странные дни? Незнакомцы, которые появляются ниоткуда и пытаются сделать вам зло? Я не верю, что мои родичи – единственные, кто о вас знает.

– Это Калифорния, – сказала она; беспокойство в ее глазах сменилось открытой тревогой. – Здесь все время происходят странные вещи. А ведь это даже не год выборов.

– Да, Калифорния. А не «Сумеречная Зона». – Он опять принялся выкручиваться, и провод потянул волоски у него на руке. – Ой!

– А ты сиди смирно.

– И умирай с голоду? Еще чего.

– Ой, ради бога. Сколько времени ты не ел?

– Два часа.

– Целую вечность, да?

– Такой у меня метаболизм. Ну есть же у вас в доме хоть что-нибудь?

– Парень, а ты нахал. – Это прозвучало почти что… восторженно? Но вид у нее по-прежнему был злой. И упрекнуть ее за это он не мог. – Странные вещи… ты, наверное, заговорил о них потому, что участвовал в этом.

– В чем «этом»?

– Как будто сам не знаешь.

– Я правда не знаю, – терпеливо сказал он. – О чем вы говорите?

– Не знаешь о команде одетых в красное странных типов, которые пытались убить меня на работе. – В голосе ее звучал крайний скептицизм.

– Нет. Но не скажу, что меня это удивляет. Понимаете, вы – «плохой парень», отрицательный персонаж.

– Это я – отрицательный персонаж?

– Ага. Вам предначертано погубить мир.

Она изумленно прикоснулась к груди.

– Мне предначертано?

– Ага. Вот почему меня послали отправить вас, так сказать, на тот свет. И держу пари, крутая команда странных типов была послана с той же целью. Так что вам следует сделать три вещи: накормить меня, развязать и убираться из этого дома.

Она потрясенно уставилась на него.

– Не обязательно в таком порядке, – добавил он, снова начав извиваться.

Чертов провод! Почему она не воспользовалась простой старой веревкой, как его бывшая подружка?

– Вот что, – произнесла она наконец. – Я звоню в полицию. Сию минуту.

Но не шелохнулась, и он по запаху понял, что она не собирается никуда звонить. Слишком она была озадачена и заинтригована.

– Ладно, Моргана. Зови копов.

– Как ты меня назвал?

– Моргана. Это ваше второе имя.

– Будь у меня второе имя, я бы, наверное, об этом знала.

– Очевидно, не знаете.

– А, да пошел ты! – бросила она, и он чуть не рассмеялся. – Хватит с меня этой чепухи насчет таинственных незнакомцев, пытающихся убить меня и при этом таких загадочных. Давай выкладывай.

– Хорошо. Вы – воплощение феи Морганы.

Она вскинула руки.

– Ой, да ладно! Ничего получше не мог придумать?

Он пожал плечами, насколько это было возможно в его положении.

– Это правда. Вы злая ведьма, призванная погубить мир. Уж простите.

– Прежде всего фея Моргана не обязательно была злой. Потом…

– Откуда вам это известно?

– В колледже я писала о ней какую-то работу. Во-вторых…

– Так-так. Из всех людей в мире, живых и мертвых, вы выбрали ее. Держу пари, в колледже ваш дополнительный курс как-то был связан с ней.

– Многие люди выбирают дополнительным курсом историю Европы. А что до того, что я выбрала своей темой Моргану, – так это делала масса других людей за несколько столетий, – сказала она, но вид у нее снова сделался смутно обеспокоенный, словно она слушала нечто, ему недоступное. Но это невозможно! У него ведь идеальный слух. – Скажи, место, где ты живешь… там много врачей? И совсем нет дури?

– Весьма остроумно, Моргана.

– Не называй меня так, – машинально ответила она, но без особого запала.

– Ну, вы хотя бы обдумайте такую вероятность. Зачем, скажем, мне было сюда приезжать? Я ведь живу в Массачусетсе, но проделал такой путь через всю страну – только чтобы устроить бардак в вашем доме?

– С этой теорией я согласна, – признала она.

– Довольно сомнительно, – сказал он. – А сегодня здесь оказался не только я, но и еще одна группа киллеров? То есть как бы киллеров? И что случилось с ними? Как вышло, что вы остались живы? Ни они, ни я не смогли вас убить?

– Может, ты один из них. Мы еще этого не выяснили. И потом, им просто не повезло.

– Ага, держу пари. Держу пари, что такое случается вокруг вас часто.

– Ну… – Брови у нее сошлись на переносице, она задумалась и стала ужасно хорошенькой. Ее синие глаза сощурились, на лбу собрались морщинки. – Мне всегда везло… только вряд ли это что-то доказывает.

– Если уж мы будем беседовать еще какое-то время – что я полностью приветствую, так что с этим проблем нет, – не найдется ли у вас яблока, или, может, вы приготовите мне какой-нибудь фастфуд или типа того?

– Опять о еде! Ты жуткий наглец, тебе это уже говорили?

– Каждый день и очень часто, у меня дома. Ну, так как же?

– Я этому не верю, – пробормотала она, но, слава богу, повернулась к столу, взяла с блюда яблоко, достала нож с подставки и быстро нарезала фрукт на кусочки, которые легко проглотить. Потом вразвалочку подошла к нему и сунула ему в рот три кусочка.

– Пабббо, – сказал он.

– Не за что. Значит, некто послал тебя сюда убить меня, потому что я – воплощение феи Морганы. Так ты говоришь. – Он не ответил: вопрос потерял актуальность. – И другие люди тоже хотят добраться до меня из-за этого же. – Он кивнул, продолжая жевать. – Поэтому я не должна вызывать копов, а должна уехать.

– Со мной, – кивнул он, проглатывая.

– Грандиозно!

– Понимаете, мне кажется, в этом деле есть что-то непонятное. Так что нам нужно рвать когти и попробовать выяснить что к чему.

Она быстрыми, сердитыми движениями резала еще одно яблоко, и он смотрел на нож, немного нервничая; если она так разозлится, что всадит нож ему в глаз, ему, вероятно, никогда больше не придется выть на луну. Он восстанавливается быстро, но бывают такие повреждения в мозгу, которые нельзя исправить, как бы ни было близко полнолуние.

– Выяснить что к чему, – повторила она. – Да, конечно. Давайте перейдем прямо к делу.

Она сунула ему в рот еще несколько долек, и хотя в поедании разрезанного яблока он никогда не видел ничего особо эротического, от ее запаха и прикосновения еe пальцев к его губам у него поднялся… Скажем так: поднялся некий вопрос. Ладно, пусть так – очень большой опрос. Он поерзал на стуле и пожалел, что не может скрестить ноги.

– Знаете, когда я предположил, что с вами случалось много всякого, просто вы не обращали на это внимания, вы были малость озадачены, – сказал он с набитым ртом. – Почему вы не хотите рассказать мне? Что случалось у вас до сегодняшнего дня? Как вышло, что вам так везет?

– Не знаю. Везет – и все. Всегда везло. Ма называла меня своим большим везунчиком.

– Вот как? А где она сейчас?

– Умерла.

– Ах. Прошу прощения. Моя тоже.

– Черт возьми, сколько у нас общего! – заметила она, вытаращив глаза и суя ему в рот очередной кусок яблока.

– Полагаю, так и должно быть, – ответил он, хрумкая.

– Ну ладно. Я выиграла в лотерее. Пару раз.

– Что? – Он знал, что она не врет, но все это было удивительно. – Больше одного раза?

– Всякий раз, когда мне не хватает денег, я… обычно неожиданно получаю деньги. А один раз мне нужно было несколько тысяч – заплатить за последнюю четверть в колледже, и я выиграла в лотерее, и именно такую сумму, какая была мне нужна. А однажды я получила возврат налога, когда мне были нужны деньги на экстренные расходы на… но ведь все получают возврат налогов.

– Ага, но я никогда еще не встречал человека, который выиграл бы в лотерее, не говоря уже о двух выигрышах.

– Четырех, – пробормотала она.

– Ни фига себе! И вы вкручиваете мне мозги, что я – псих?

– Это ничего не значит, – упиралась она.

– Ладно, Моргана…

– Бросьте вы это!

– …может, вы объясните, как именно в тот момент, когда вам нужно было убрать меня с дороги, я получил эту клятую аневризму? Как насчет этого?

– Счастливое совпадение? – предположила она.

– Я вас умоляю.

– Действительно, – она откашлялась, – два года назад у нас в округе орудовал серийный насильник. И он… э-э-э… как-то проник в дом, пока я была в колледже, но когда я пришла домой, я нашла его мертвым у себя на кухне.

– Жестоко заколот?

– Нет… э-э-э… вскрытие показало, что он страдал врожденной сердечной недостаточностью – легкой, не вызывавшей никаких особых осложнений, но по какой-то причине, пока он ждал здесь, чтобы… чтобы… в общем, у него случился ИМ, и он умер.

– А что такое ИМ?

– Инфаркт миокарда. Сердечный приступ, – нетерпеливо пояснила она.

У Дерека отвисла челюсть.

– Вот блин, мне еще повезло, что я жив!

– Ну, в общем, типа того. – Она сунула ему в рот еще кусок. – Обследование карта покажет, но я все же полагаю, что вы сумасшедший. И еще. Один раз, когда я проспала и опоздала на автобус, он сломался, и половина пассажиров погибли.

– Господи Иисусе! – только и смог выдохнуть он. Дело было хуже и круче, чем он предполагал. – Это она – ваша магия. Вам феноменально, зверски везет. Все время.

– Магии не существует. – Но на лице у нее снова отразилось сомнение. – Везет всем.

– Сара, ради бога! Прислушайтесь к себе.

– Та команда в больнице…

– Не рассказывайте, позвольте мне поделиться своими предположениями. Они выглядели как Три Марионетки – или сколько там их было. Расшибают головы, падают, получают сердечный приступ прямо на месте… а вы выходите из переделки без единой царапины.

– Это, похоже, правда…

– Как-нибудь ночью нам нужно пойти поколобродить.

Она невольно рассмеялась.

– Ну конечно. Уверена, полиция выпустит вас сию же минуту.

– А, вот оно что! Вы все еще собираетесь вызвать копов? Нам нужно уходить отсюда!

– Но вы ведь на самом деле пытались меня убить, – напомнила она.

Как будто ему нужно было об этом напоминать! Ему вовек не видать прощения. Дерик Гарднер – дерьмо, а не оборотень, совершенно неспособный убить какую-то медсестру. Пусть даже медсестру с докторской степенью, все равно.

– И у меня есть только ваше слово, что вы больше не попытаетесь это сделать.

– Ну, я свое слово держу, – обиделся он. Конечно, она этого знать не может – в отличие от других членов Стаи. Конечно, это все усложняет, зато весело. – И как я сказал, в этом деле есть много всякого, больше, чем мы и состоянии учуять. Я думаю…

– Как учуять?

– Не важно. Знаете что, давайте проведем кой-какие раскопки. Идет?

– Идет! – сказала она с напускным энтузиазмом. – Вы хотите быть Нэнси Дру или Храбрым Парнем?

Он не обратил внимания на сарказм – помогла многолетняя практика общения с Мойрой.

– Давайте точно выясним, что именно вы собираетесь делать. То есть я хочу знать: вы ведь не хотите погубить мир, верно?

– В жизни не вела таких ужасно сюрреалистических бесед, – усмехнулась она. – Нет. Еще чего.

– Так как же получилось, что всякий, кто способен предвидеть будущее, – я допускаю, что те плохие парни вышли на вас именно так, – говорит, что именно это вы собираетесь сделать? А? Вам не кажется, что это странно? А?

– Мне многое кажется странным.

– Тогда держись за свою шляпу, радость моя.

Она настороженно посмотрела на него.

– Что еще? Я в общем не готова к новым сюрреалистическим откровениям…

– Я оборотень.

– Мать! А я что говорила!