"Легко ли стать фотомоделью?" - читать интересную книгу автора (Мартин Нэнси)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Фиалка испуганно заржала и, вырываясь, едва не затоптала Хенка. Тот повис на поводьях и кое-как удержал лошадь. Каролина бежала прямо через ручей, не разбирая дороги. Хенк всматривался в противоположный берег, стараясь разглядеть, что же так напугало ее.

А она только бестолково махала руками, крича от ужаса:

— Он мертвый, он мертвый, он мертвый!

— Что? Кто мертвый?

— Он, он, он! — Она бросилась Хенку в объятия, едва не сбив его с ног, и прижалась, дрожа как испуганный зверек.

Хенк обнял женщину и отвел подальше от берега.

— Тихо, тихо! Кого ты там увидела?

Она указала дрожащим пальцем.

— Я… он… я думала…

Положив руки ей на плечи, Хенк встряхнул ее, призывая к спокойствию:

— Вдохни поглубже. Вот так. Что бы это ни было, раз оно мертвое, то не может тебе повредить.

Каролина кивнула, но зубы ее стучали.

— Это волк. По крайней мере я так думаю.

— Мертвый волк?

Она вздрогнула, а затем снова кивнула:

— Его, наверное, застрелили или что-то еще. Он прямо там…

— Ладно. Я пойду-проверю. Ты можешь подержать Фиалку?

— Наверное. — Каролина приняла поводья, но руки ее все еще дрожали.

Хенк приготовился к худшему и стал карабкаться по камням. Среди скал, наполовину в воде, действительно лежал мертвый волк. Казалось, смерть настигла его во время водопоя. Хенк, надев перчатки, выволок его на землю. На шкуре некогда великолепного зверя были видны следы пуль.

Животное еще не начало разлагаться. Значит, его застрелили недавно.

— Он действительно мертв? — робко спросила Каролина с другого берега.

— Боюсь, что так. Ты была права. Его застрелили.

— Это законно?

Хенк не был уверен, какие законы насчет волков сейчас действуют в штате. Так что решил не отвечать. Он перебрался по камням к Каролине и Фиалке.

— Надо его похоронить. Я вернусь сюда позже с лопатой.

— Ты думаешь, это тот самый волк, которого мы слышали прошлой ночью?

— Вполне возможно, — пробормотал Хенк. Видя, что Каролина вот-вот заплачет, он добавил: — А может быть, и нет. Знаешь, нам лучше вернуться на ранчо. Ты вся промокла.

Все еще дрожа, Каролина отошла от Хенка и откинула волосы с глаз.

— Ты прав. Ох, даже кроссовки мокрее мокрого. — Она сделала еще шаг назад. Кроссовки чавкнули. — Прости, что я так раскричалась. Обычно я не паникерша, но…

И тут она закричала снова.

На этот раз Хенк едва сам не вскрикнул. Из-под ног Каролины выскочило какое-то маленькое животное. Оно подпрыгнуло и вцепилось ей в джинсы. Женщина опять взвизгнула и попыталась стряхнуть его. С пронзительным визгом зверек разжал челюсти и упал на землю.

— Что за черт?

— Ох, Боже мой! — воскликнула Каролина. — Это же щенок!

— Это волчонок!

— Ой, какой хорошенький!

— Только не смей брать его в руки!

Но Каролина уже ничего не слышала. Она села на корточки и подобрала зверька. Тот неуклюже вырывался из рук.

— О, — ворковала она, хотя волчонку явно не нравились ее ласки. — Разве он не прелесть?

— Это дикое животное, — предупредил Хенк, — а не домашний любимец. Отпусти его!

Она прижалась лицом к серой шерстке.

— Ax ты, бедный малыш!

— Осторожно! Как бы он тебе руку не отгрыз.

— Да он и мухи не обидит. Посмотри, какая у него милая мордочка! — Каролина подняла щенка на вытянутых руках и посмотрела ему в глаза со счастливой улыбкой. Волчонок неожиданно заинтересовался ее лицом. — Что ты теперь будешь делать без мамочки? Мы же не оставим малыша одного, правда?

— Конечно, оставим, — твердо ответил Хенк. — Мы не можем взять домой дикое животное, словно кокер-спаниеля.

— Но он слишком мал и не сможет выжить один.

— Он уже достаточно взрослый, чтобы ловить полевых мышей. Вот, сама смотри, он уже тебя ест!

В самом деле, волчонок вовсю грыз наручные часы Каролины. Она со смехом отняла руку.

— Просто у него зубки режутся. Он еще щенок.

— У него уже выросли зубки, — мрачно заметил Хенк.

— Я беру его с собой на ранчо. — Каролина взглянула на Хенка так, что тот понял: спорить бесполезно.

Фиалка, как и подобает настоящему домашнему животному, наотрез отказалась признавать «щенка». Она натягивала поводья и норовила отойти как можно дальше. Храпела, фыркала и всем своим видом говорила: либо я, либо этот волк.

Хенк нахмурился:

— С этим волчонком Фиалка не позволит тебе сесть в седло. А ты промокла насквозь. Можешь подхватить пневмонию, пока мы доберемся до дома.

— Давай разведем огонь, и я обсохну здесь.

— Это займет несколько часов!

— Я не оставлю здесь ребенка! — отрезала Каролина.

Хенк промолчал — он просчитывал варианты. Можно сейчас же вскочить на Фиалку и помчаться на ранчо за помощью. Но оставлять женщину одну было бы совсем не по-джентльменски. Кроме того, Хенк не был уверен, что сможет найти дорогу обратно. Между тем зубы Каролины начали выбивать дробь.

— Ладно, будем разжигать костер, — сдался он.

Пока Каролина, сидя на поваленном дереве, прижимала к себе волчонка и нашептывала ему какую-то бессмыслицу, он привязал как следует Фиалку и начал собирать хворост для костра.

Найдя несколько сухих стволов и веток, он очистил место и разложил дрова по скаутскому образцу. Занимаясь альпинизмом, он научился легко разводить костры.

Каролина достала из кармана зажигалку, и вскоре от поленьев потянулся вверх тонкий дымок.

Но костра было недостаточно. Каролина никак не могла согреться и дрожала как осиновый лист.

— Тебе лучше снять хотя бы часть мокрой одежды, — посоветовал Хенк. — Так она никогда не просохнет.

— Ты прав, — согласилась она. — Подержишь ее?

Каролина уже успела выяснить, что ее щенок — девочка. Хенк нехотя взял в руки царапающийся комок, надеясь, что волчонок все же не откусит ему пальцы.

— Она не сделает тебе ничего плохого, — сказала Каролина, расстегивая молнию куртки и пытаясь спрятать усмешку.

— Ты ей это объяснила? — угрюмо спросил Хенк. Каролина не ответила, потому что как раз стягивала через голову свитер. Хенк не смог не заметить, как намокшая рубашка облегает ее стройную фигуру. Даже промокшая и растрепанная, Каролина каким-то образом ухитрялась выглядеть привлекательно.

Она отжала свитер и, повесив его над костром, нерешительно оглядела рубашку.

— Знаешь, не пойми меня превратно, но будет лучше, если ты снимешь почти все, — посоветовал Хенк.

Она задумчиво покусала губу, а потом смущенно посмотрела на него.

— Я думаю, как взрослые люди, мы можем себе это позволить

— Только учти: я не видел полураздетую женщину уже десять лет. — Хенк лукаво улыбнулся.

— Странно, но я почему-то тебе не верю.

— Ладно, тогда несколько месяцев.

— Это звучит более правдоподобно. — Она потянулась к пуговицам на рубашке.

Несмотря на свои благие намерения, Хенк не мог оторвать глаз от волнующего зрелища. В лучах солнца влажная рубашка Каролины стала практически невидимой.

А уж когда она ее сняла!.. Ее розовый лифчик из дорогой сатиновой ткани выглядел очень сексуально. Рот Хенка мгновенно пересох, как пустыня Сахара.

Когда она села и сняла кроссовки и носки, он все-таки заставил себя отвернуться.

— Я не собираюсь снимать джинсы, — раздался голос Каролины из-за его спины. — Я не настолько храбрая. К тому же они только чуть-чуть влажные.

Хенк рискнул взглянуть на нее. С джинсов стекала вода и капала на землю. Но он решил оставить этот факт без комментариев и протянул ей волчонка.

— Я пойду проверю седельные сумки. Там должно быть что-то вроде пледа.

Хенк быстро разобрал сумки, которые упаковала для них Бекки. В них нашлись два красных шерстяных одеяла, которые он и отнес Каролине.

— Есть еще палатка. Если тебе понадобится уединиться.

— А ты знаешь, как ее поставить?

— Конечно. — Хенк протянул Каролине одеяло. — Твое желание для меня закон.

— Честно говоря, я бы уже не отказалась пообедать. Просто умираю от голода. Надеюсь, наши припасы не остались у Лютика?

— Схожу проверю.

Покопавшись, Хенк нашел бутерброды, четыре бутылки пива и термос с чем-то горячим. Забрав еду, он наконец расседлал Фиалку и оставил ее пастись, при этом привязав как можно надежнее. Теперь час или два она будет совершенно счастлива.

Тем временем Каролина расстелила одно одеяло на земле и села на него, накинув второе на плечи. Пока она играла с волчонком, оно все время норовило сползти. На фоне красного одеяла ее тело казалось еще нежнее и белее. Хенк зачарованно любовался ею, не решаясь присесть рядом.

— Ну что ты стоишь, садись! — Каролина хлопнула по одеялу ладонью и подвинулась, чтобы освободить ему место. — Как хорошо, что здесь, в низине, совсем нет ветра. Даже тепло, правда?

Одеяло оказалось достаточно мягким и удобным. Вот так бы и провести остаток этого дня: в тиши, у костра, рядом с привлекательной женщиной… Хенк распаковал бутерброды и пиво. Неожиданно он понял, что тоже проголодался.

— Надеюсь, ты не возражаешь против такой закуски, — сказала Каролина. — Я сделала бутерброды с тем, что смогла найти на кухне. В холодильнике были оливки. Надеюсь, Бекки не берегла их для особого случая. Я их обожаю. И еще горячий кофе.

— Ты просто чудо! — Хенк достал черные крупные оливки из пластикового пакета.

Они прибыли на ранчо в его чемодане, прямиком из его любимого магазинчика в Сиэтле. Он и представить себе не мог более подходящего случая насладиться их вкусом.

Каролина отправляла оливки в рот одну за одной, всем своим видом выражая удовольствие. Хенк не удержался от улыбки, глядя на ее счастливое лицо.

— Что ты будешь сначала — кофе или пиво? — Он потянулся к бутылкам.

— Я редко пью пиво, но раз уж оно у нас есть…

Хотя пиво оказалось и не слишком холодным, зато бутерброды были великолепны. Большие розовые куски индейки домашнего копчения, мягкий белый пшеничный хлеб, листики салата-латука и немного укропа. Восхищение Хенка талантами Каролины росло час от часу. Женщина, которая знает, как приготовить хороший бутерброд, стоит десятка умеющих организовать званый ужин.

Каролина скормила половину бутерброда волчонку, и тот тут же начал скулить, требуя еще. В мгновение ока проглотив целый бутерброд, он довольно облизнулся и свернулся на одеяле калачиком.

Вскоре Хенк почувствовал себя примерно так же — сытым и довольным. Он снял шляпу и прилег, допивая пиво и наслаждаясь солнышком и теплом, идущим от костра.

Каролина поглаживала шерстку волчонка, но смотрела только на Хенка. Под такой фотографией можно было бы сделать подпись: сердцеед на отдыхе. Наконец она осмелилась спросить:

— Ты не возражаешь, если я сделаю снимок-другой?

Хенк приоткрыл один глаз.

— Мне жаль тебя огорчать, но фотоаппарат был в седельной сумке у Лютика. Так что сейчас он уже, наверное, на ранчо.

Каролина вздохнула.

— Жаль. Ты сейчас здорово выглядишь.

Хенк фыркнул и снова закрыл глаза.

— Все-таки я не могу понять, почему из всех желающих ты выбрала именно меня.

— Потому что ты… ну, нормальный мужчина, который должен нравиться нормальным женщинам. Ты не глянцевый. То есть не похоже, чтобы ты проводил время, разглядывая себя в зеркало. И ты привлекательней остальных.

— Странно! Знаешь, ты первая, кто это заметил.

Каролина покачала головой.

— Думаю, не первая.

— Но мне что-то не приходится отбиваться от поклонниц.

— Потому что ты живешь в захолустье.

— Нет, дело не в этом.

— Ты серьезно не считаешь себя привлекательным?

Хенк ухмыльнулся.

— Я тяжелый человек, Каролина.

Молодая женщина была заинтригована. Пользуясь тем, что глаза Хенка закрыты, она внимательно вгляделась в его лицо.

— Почему с тобой трудно?

Он пожал плечами. Как объяснить ей, не вдаваясь в подробности своей второй, настоящей жизни? Там он был журналистом, у которого не хватало денег, чтобы помочь сестре сохранить семейное ранчо. Сейчас он был ковбоем, наслаждающимся свободным днем.

Одна из бывших подружек как-то сказала ему:

— Ты хочешь быть другом по совместительству, Генри.

И она права. Каждая женщина, которая хочет быть с Генри Фаулером, должна жить сама по себе. Не должна давить на него и требовать чего-то помимо легких необременительных отношений. Он слишком занят и слишком свободолюбив.

— Я люблю, чтобы все было по-моему. И становлюсь слишком старым, чтобы быть гибким, — сказал Хенк осторожно.

— Ты избалован.

— Да, наверное, так, — рассмеялся он.

— И именно поэтому ты не женат?

— Я был к этому близок. Пару раз. Но…

— Что случилось?

— Ничего драматичного. От меня ожидали другого. Мои бывшие подружки были разочарованы, когда я не оправдал их ожиданий.

— Ты имеешь в виду, в постели?

— Нет-нет! С этим все в порядке. — Он был удивлен такой постановкой вопроса, но все же продолжил: — А иногда — так просто фантастически! Все дело в эмоциях. Я давно вырос и не ищу себе подобие матери. Мне нравится быть с женщиной, которая так же независима, как я. С такой, которая не будет на меня давить и поднимать шум по каждому пустяку… — Он оборвал себя и открыл глаза. — И зачем я тебе это рассказываю?

— Потому что мне интересно. Особенно — фантастическая часть.

Рассмеявшись, Хенк спросил:

— Ты думаешь об этом каждый раз, когда делаешь фотографии для своих календарей?

— Стараюсь, — честно призналась Каролина. — Мне приходится думать о других женщинах. О том, что они хотят. Подбирать модели, обрабатывать снимки, составлять календари… Претворять в жизнь женские фантазии — тяжелая работа.

Последняя фраза привлекла его внимание.

— И какие же у женщин фантазии? Парни в форме пожарных, с брандспойтами и без рубашек?

— Да, и они тоже, — ответила она, смеясь. — И календарь с полицейскими хорошо разошелся.

— С голым торсом и дубинкой наизготове?

— Угадал.

— А как насчет ковбоев? Мне придется достать большой пистолет и обнажиться?

— Дело не только в отсутствии рубашки, — возразила Каролина. — У мужчины должен быть особый взгляд.

— И у копа был такой взгляд?

— Да. Прямой. Опасный. Будто он собирается кого-то арестовать.

— А у пожарных?

— Решительный. Они готовы броситься в горящий дом и спасти ребенка или женщину. Но и они тоже должны быть немного опасными. Взгляд должен будоражить.

— Значит, главное — грозный взгляд. А что же тогда должно быть в глазах у ковбоя?

— Я пока не знаю. Но вот сейчас — то, что надо. О чем ты думаешь?

Хенк решил рискнуть.

— Я думаю о том, что никогда еще не видел женщину в таком соблазнительном белье.

Каролина смущенно рассмеялась и почувствовала, что ей стало жарко.

— А о чем еще?

— О том, чтобы поцеловать эту женщину. Прямо сейчас, — ответил он как можно спокойнее.

Каролина заглянула в его синие бездонные глаза. Он улыбался, и она не удержалась от ответной улыбки. Иногда девушкам приходится брать инициативу в свои руки, подумала она. И Каролина потянулась к Хенку.

На мгновение ей стало страшно. На что будет похож его поцелуй? Впрочем, только на мгновение. Он встретил ее на полпути. Его губы были теплыми и мягкими. Каролине захотелось, чтобы их поцелуй длился целый час. А лучше — вечность.

Но она отодвинулась и виновато заморгала. Наверное, так сходят с ума, подумалось ей.

Каролина Кортезо никогда и представить себе не могла, что сможет сначала раздеться при почти незнакомом человеке, а потом еще и целоваться с ним.

— Я… простите меня, — пробормотала она. — Обычно я так себя не веду.

— Как так?

— Безумно и… нетерпеливо.

Хенк ничего не сказал в ответ. В следующую секунду он протянул руку, обнял молодую женщину за шею и зарылся пальцами в легкие шелковистые волосы. Ему понравилось ощущать между пальцами эти скользящие пряди. Слегка притянув ее к себе, Хенк снова прижался к нежным губам. На этот раз их поцелуй был крепче и чувственнее. Каролине показалось, что она плавится изнутри. И ее губы стали еще мягче и нежнее под его губами.

Она не сразу заметила, что сама обнимает Хенка за шею и прижимается к нему. Его дыхание было ровным и глубоким, в то время как ее собственным — прерывистое и судорожным. Хенк провел кончиком языка по ее губам, и Каролина вздрогнула, ощутив, как в ней поднимается горячая волна ответного желания.

А он уже целовал ее шею, потом обнаженное плечо. Лифчик стал для Каролины слишком тесным, ей захотелось избавиться от него и подставить разгоряченную кожу его поцелуям.

— О, Боже мой, — приговаривала она. — О, Боже, мой мальчик…

— Не спеши, — хрипло ответил Хенк, касаясь губами ее уха. — Мы слишком спешим. Лучше остановиться.

— Да, лучше, — согласилась Каролина. Ее голова кружилась, ей казалось, что она очутилась на небе. — Нет, не надо. Не останавливайся. Не надо.

— Какая ты сладкая, — прошептал он. — Мне нравится твоя кожа. Она такая мягкая…

Под тонкой рубашкой Каролина чувствовала его железные плечи, сильные руки, широкую грудь. Твердые, рельефные мускулы дразнили кончики ее пальцев. Пуговицы рубашки расстегивались ужасно медленно, но Хенк не сделал ни одного движения, чтобы помочь ей.

Вместо этого его ладони прижались к ее груди. Каролина не смогла сдержать судорожного вздоха.

— Это сумасшествие! Я никогда еще так себя не вела!

— Никогда?

— То есть я хочу сказать… я не могу прыгнуть в постель к мужчине, которого почти не знаю… О, Хенк!

— Я тоже не такой развратник. Обычно я очень осторожный человек. — Хенк немного отодвинулся и посмотрел на Каролину. — Послушай, мне говорить об этом неловко, но я здоров. — Я хочу сказать, что ничем не болен. Каждый год прохожу обследование. Сейчас это стандартная процедура.

— Странно… Ты первый мужчина, который сам, добровольно заговорил об этом.

— Наверное, я научился быть естественным.

— Результат впечатляет. Я, кстати, тоже забочусь о своем здоровье. — Каролина улыбнулась. Ее удивило, что она сама говорит о таких вещах без всякого стыда. Быть откровенной с Хенком было легко. Наконец ей удалось снять с него рубашку, под которой оказалась еще и футболка. Каролина скользнула под нее рукой и провела ладонью по мощной груди. — Как ты думаешь, мы глупо поступаем?

— Может быть. — Хенк осторожно снял с ее плеч бретельки лифчика.

— Тогда, может, остановимся?

— Может быть, остановимся, — повторил он, наклонился и поцеловал ее плечо.

— Я… вообще-то я не хочу. Хенк снял футболку. Они обнялись. Холодный ветерок обдувал их разгоряченные тела.

— Дело в том, — сказал он вдруг, — что я не совсем готов. Я не ожидал, что все так закончится, и не взял с собой… Наверное, нам лучше подождать.

— А я не могу ждать, Хенк!

Он осторожно опустил Каролину на одеяло.

— Тогда, — прошептал он, — мы подойдем к этому творчески.

— О, — прошептала в ответ Каролина, уже истомившаяся в ожидании. — Звучит фантастически!