"Легко ли стать фотомоделью?" - читать интересную книгу автора (Мартин Нэнси)

Каролина едва подавила крик ужаса, когда поняла, что они остались вдвоем посреди дикой природы без лошади. Возможно, на всю ночь.

— Не бойся, мы что-нибудь придумаем, — успокаивал ее Хенк. Он пообещал, что заберется на ближайший холм и оглядит окрестности, может быть, Фиалка где-то поблизости.

— Я думала, лошади всегда возвращаются к хозяину.

— Да, обычно так и бывает, но, может быть…

— Почему ты ее не привязал?

— Я привязал ее. Должно быть, узел развязался.

Каролина была в отчаянии.

— Все не так страшно. — Хенк спустился с холма и обнял ее за плечи. — Я успел снять с нее сумки. У нас есть палатка, видишь?

— Палатка? — Каролина пыталась сдерживать истеричные нотки. — Она что, защитит нас от диких зверей?

— Единственное дикое животное здесь — это твоя ужасная подруга и несколько мышей. — Голос Хенка был уверенным и ровным. — Если, конечно, не считать меня.

Он поцеловал ее в шею, но Каролина не смогла насладиться его поцелуем.

— А как же волки? Наверное, они здесь повсюду.

— Мы разведем большой костер.

— О, Боже мой! — застонала Каролина. Ужасные дикие волки уже мерещились ей за каждым кустом.

— Считай это романтичным походом с ночевкой. — Хенк огляделся. — Почему бы тебе не побродить вокруг и не собрать хвороста для костра? Я пока поставлю палатку. А потом мы попьем кофе из термоса.

Каролина поймала его за рукав.

— А что будем есть?

Хенк улыбнулся.

— У нас ведь остался по крайней мере один бутерброд. Если не скармливать его целиком Крошке, то все будет в порядке.

— Хенк… мне страшно.

Он склонился, чтобы легко поцеловать ее в губы и развеять этим все страхи. Но тут раздался отдаленный раскат грома. Небо стремительно потемнело, темные грозовые облака заволокли горизонт.

— Господи, — прошептала Каролина, побледнев. Едва она отошла, чтобы собрать хворост, как тут же наступила на маленькую змею и с воплем побежала обратно, но споткнулась о поваленное дерево и едва не упала, порвав при этом джинсы на колене. Еще пять минут непрерывных катастроф, и она возненавидит Южную Дакоту.

Наступив в грязную лужу, Каролина испортила свои чистенькие кроссовки. Еще одно падение — и вот уже на джинсах появился длинный зеленый след от травы. На свитере образовалась огромная затяжка: рукав зацепился за низкую ветку.

Пряча слезы, она вернулась к стоянке, неся только одну тонкую палку.

— По-моему, этого не хватит на ночь, — критически заметил Хенк.

— Нам не понадобится много дров. — Сердце Каролины билось, как пойманная птичка. — С минуты на минуту пойдет дождь. Может, помочь тебе с палаткой?

Хенк распаковал сверток желтой ткани и металлические стержни. Казалось, эта жалкая тряпица не укроет даже кролика от весеннего ветерка. Хенк озабоченно нахмурился.

— Нет, я лучше сам этим займусь. Сходи пока за Крошкой, поищи ее, хорошо?

Каролине не хотелось объяснять Хенку, что она теперь боится отойти от него дальше чем на пару шагов.

— Я… я думаю, с ней все в порядке.

Хенк с удовольствием сменил тему:

— Давай решим, где ставить палатку.

— А где их надо ставить?

— Лучше всего, если место будет ровным и сухим.

Каролина огляделась и выбрала плоскую, покрытую травой площадку всего в нескольких ярдах от кострища.

За несколько минут Хенк собрал палатку на указанном Каролиной месте. Крошечный матерчатый домик оказался несколько кривобоким. Но Каролина была рада и такому укрытию, потому что уже через минуту небеса разверзлись и на землю обрушились потоки воды.

Молодая женщина заползла в палатку, чтобы не промокнуть, пока Хенк собирал вещи и подавал ей внутрь. Когда он притащил седло Фиалки, Каролина запротестовала:

— Здесь не хватает места для нас двоих, не говоря уже об этом чудовищном седле!

— Но ему нельзя мокнуть. Бекки убьет меня.

Из-за шума дождя Каролине, показалось, что она ослышалась.

— Что?

— Я имел в виду, — прокричал он, — что нельзя разбрасываться такими дорогими вещами.

Каролина потеснилась и освободила место для Хенка и его драгоценного седла. Когда все вещи оказались укрытыми, в палатке стало невозможно пошевелиться.

Хенк застегнул молнию и огляделся:

— Ну, разве не уютно?

— Конечно, — ответила Каролина, принужденно улыбнувшись. — Когда же портье принесет заказ?

Хенк оттолкнул тяжелое седло, которое ударило его по бедру.

— Ладно, это, конечно, не отель «Ритц», но…

— Не упоминай о «Ритце», хорошо? Я могу расплакаться.

Хенк и сам бы сейчас поплакал. Много времени проводя в горах, он тем не менее ненавидел жить в палатке. После дня, проведенного на земле, все его тело ломило. Оживала затихшая было боль от падения с лошади. В тридцать семь лет человек уже слишком стар для подобных приключений. Хенк стряхнул капли воды с волос.

Как было бы хорошо оказаться сейчас в своем клубе, помечтал он. Да и попариться в сауне тоже.

— Хотела бы я принять сейчас горячую ванну! — Каролина словно угадала его мысли. — Ну, разве это не чудо: теплая пена, пузырьки…

— Точно, райское наслаждение!

Она грустно взглянула на него.

— Не надо сарказма.

— А я серьезно!

— Должна признать, что я — дитя асфальта и плохо чувствую себя на природе.

Мне природа тоже не по душе, по крайней мере в данных обстоятельствах, подумал про себя Хенк. Но очередной громовой раскат прервал его размышления.

Каролина тяжело вздохнула, слушая шум дождя.

— Я помню, как в Лондоне меня застала такая же гроза.

— И что тогда случилось?

Она мечтательно улыбнулась.

— Я была тогда со своей старой подругой. Чтобы спастись от дождя, мы зашли в парикмахерскую у Кенсингтонского дворца. Там нам сделали маникюр, макияж и прически, подавали травяной чай и крошечные печенья. Это было чудесно. Потом мы пошли в театр — прекрасное завершение прекрасного дня.

— Действительно, здорово! — сказал Хенк совершенно искренне.

— Мне нравится иногда себя побаловать. Лицо Каролины осветилось воспоминаниями о счастливых днях. Как хотелось Хенку рассказать о своих собственных лондонских впечатлениях! Тогда он катался на лодке по Темзе с одной англичанкой, писавшей статьи для «Таймс». Потом они обедали в шикарном индийском ресторане, где официанты не знали ни слова по-английски, а после обеда посетили рок-концерт, который почтило своим присутствием королевское семейство. Он знал Англию, он любил Англию, и ему хотелось об этом рассказать.

Но пришлось заставить себя еще раз сыграть роль сельского парня.

— А ведь у нас есть холодный кофе! — сказал он весело. — И половинка бутерброда. Придется разделить этот скудный ужин. — Он потянулся за термосом и, наливая холодный кофе, попросил: — Расскажи мне о тех местах, где ты бывала.

— Боюсь, тебе будет совсем неинтересно. — Голос Каролины звучал тускло и подавленно. — Я люблю музеи и концертные залы. А еще — старые пыльные книжные лавки.

Как бы мне сейчас хотелось оказаться в одной из таких пыльных книжных лавок, подумал Хенк рассеянно. Но вместо этого произнес:

— А какие книжки ты любишь?

Словно забыв, кто ее собеседник, Каролина стала увлеченно рассказывать о книжных магазинах, разбросанных по всему миру. О редких изданиях, найденных ею в Риме, и полном собрании сочинений Джейн Остин из маленького старинного магазинчика в Эдинбурге. И о другом магазинчике, в Греции, возле которого во дворике располагалось замечательное кафе. Слушая ее, Хенк загадал для себя посетить каждое из этих мест.

Да, Каролина успела посмотреть мир! Некоторые поездки были деловыми, но чаще — исключительно ради удовольствия. Иногда она ездила одна, иногда — с друзьями. Хенк не упустил из ее рассказа, что однажды она ездила с приятелем. Это его покоробило, чему он и сам удивился.

— Похоже, календарный бизнес нужен тебе только для того, чтобы путешествовать?

Каролина виновато улыбнулась:

— Да, похоже, так оно и есть. Вообще-то я не слишком люблю свою работу. Но она позволяет мне оплачивать счета отелей.

— Почему бы тебе не попробовать заняться чем-нибудь еще? — предложил он. — Найди работу по душе.

— Ну, моя жизнь состоит не только из работы, — твердо сказала Каролина. — Я люблю слишком много всего, чтобы приковывать себя к рабочему столу.

— Что еще, кроме путешествий, книг и театра?

— Немного пишу. Конечно, не для публикации. Помогаю дому престарелых два воскресенья в месяц.

— И что ты там делаешь?

— В основном вожу за покупками милых пожилых леди. Мои родители переехали туда пару лет назад. Мама умерла, а отец все еще каждое утро играет в бридж со своими друзьями. А днем забивает в лунки мячи для гольфа.

— Ты проводишь с ним много времени?

— Мы с сестрами обедаем с ним каждую неделю, но он больше предпочитает общество своих приятелей. Обычно езжу, чтобы навестить старушек, послушать их истории. Даже хочу когда-нибудь собрать эти рассказы в книгу.

— По-моему, отличная мысль, — одобрил Хенк.

— Думаю, мама гордилась бы мной.

— Может быть, тебе стоит писать путевые заметки?

— Кому нужен еще один писатель-натуралист? — Каролина покачала головой. Очевидно, она не верила в эту идею.

Газете, в которой я работаю, нужен, подумал Хенк. Конечно, не на полную ставку, но и гонорар за отдельные репортажи — тоже неплохие деньги.

Немного помолчав, Каролина принялась осторожно выведывать подробности жизни Хенка.

— Наверное, это твои родители основали ранчо?

— Вообще-то дедушка с бабушкой. Они приехали сюда из Бостона и обосновались на пустом месте.

— Неудивительно» что вы так держитесь за эту землю!

— Ну, не все из нас. Каролина подняла голову:

— Что ты имеешь в виду?

— Бекки занимается… я хотел сказать, мы с Бекки занимаемся хозяйством, но наши родители переехали во Флориду несколько лет назад.

Ее глаза расширились от удивления.

— А я думала, они умерли.

— Нет, просто они ненавидят сельский труд. По крайней мере мать. А когда папа несколько лет назад упал с лошади и сломал ногу, мать сказала, что пора заканчивать с верховой ездой и перебираться в город. Отца не пришлось долго убеждать.

Хенк не стал добавлять, что мама была единственной, кто поддержал сына в его решении учиться и делать карьеру. Бекки родилась для жизни на ранчо, но запросы молодого Генри были иными. И теперь он понимал, что за свою интересную жизнь журналиста должен благодарить именно маму.

— И давно уехали твои родители? — спросила Каролина.

— Четыре или пять лет назад. Работать на ранчо всегда было тяжело, но с тех пор, как они уехали, стало совсем туго.

— Но тебе, должно быть, нравится.

— Ну… — Хенк воздержался от ответа.

— Я вижу, что ты — человек с сильными чувствами и привязанностями. И твои корни для тебя — все.

— Чтобы добиться чего-нибудь в жизни, — медленно произнес Хенк, — человек не всегда должен так уж зависеть от своих корней… Ты случайно не хочешь доесть бутерброд?

Так и проговориться недолго, подумал Хенк. Каролина все еще окружает его ореолом героического ковбоя из вестернов и готова заплатить Бекки десять тысяч не столько за снимки, сколько за подлинность героя. Так что лучше уж ему не подводить сестру и отыграть свою роль до конца.

Но и лгать Каролине было ему уже невыносимо. Чувство неловкости и вины росло, по мере того как Каролина открывала ему все больше подробностей своей жизни.

Например, о младших сестрах. Их детях. О своем партнере и друге Берте, который показался Хенку, по ее описанию, человеком жестким и грубоватым. К тому же вполне возможно, что отношения Каролины с Бертом не всегда ограничивались только деловыми.

Они говорили и говорили, мало-помалу узнавая друг друга.

Вскоре дождь перестал, и Хенк отважился выглянуть наружу.

— Надо двигаться в путь. Вскоре взойдет луна.

Ночь была темной и холодной. Каролина вздрогнула.

— Как мы пойдем в такую темень?

Хенку самому не нравилась мысль о долгой прогулке по мокрому лесу.

— Ты права. Давай дождемся рассвета.

Каролина вздохнула:

— Как назло, еще эти камни мешают! И зачем мы здесь расположились?

Действительно, она ухитрилась выбрать самое неподходящее место для палатки. Мало того, что земля была холодной и каменистой, но еще и разлившийся от дождя ручей грозил скорым затоплением.

— Нам лучше перенести палатку повыше, — предложил Хенк.

— Нас может затопить? — забеспокоилась Каролина.

— Нет, что ты! — солгал Хенк. — Но шум ручья будет мешать спать.

Второе выбранное Каролиной место оказалось лучше, но палатка скоро завалилась набок, и Хенк, устанавливая ее заново, высказал все, что он думает об этой чертовой конструкции. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они, усталые и продрогшие до костей, наконец заползли внутрь хрупкого матерчатого сооружения.

— Надо было вовремя собираться домой, — сетовала Каролина, ударившись локтем о колено Хенка. В палатке царила кромешная тьма.

— Мы все равно были заняты.

— Я тебя не виню, — поспешно сказала она.

— Поспим немного? — Хенк пошарил рукой в поисках одеяла.

— Давай, — согласилась Каролина. — Или по крайней мере попытаемся.

Снова пошел дождь. Но, как ни странно, звук стучащих о крышу капель не принес обычного уюта. Ситуация показалась обоим еще мрачнее.

Земля была жесткой и мокрой. Палатка угрожающе кренилась под порывами ветра. Ее могло снести в любой момент. Весь мир казался холодным и враждебным.

В животе у Хенка заурчало. Но еды все равно не было, как и тепла. И говорить было больше не о чем. Оставалось дожидаться рассвета, тщетно пытаясь заснуть.

Каролина лежала молча и неподвижно, но Хенк чувствовал, что ей так же плохо.

Внезапная мысль заставила его сердце забиться быстрее. Желанное тело Каролины было всего в нескольких дюймах, стоило только протянуть руку. Он едва не застонал, так ясно ему представилось, как он сжимает ее в объятиях. Его воображение рисовало ему картины одну соблазнительнее другой. Они могли бы провести эту ночь вместе!