"Луна над Теннесси" - читать интересную книгу автора (Хесс Нора)

Глава 9

Едва Кэтлен вошла в кухню, как Хэтти с упреками набросилась на нее:

— Глупая девчонка! 0 чем ты только думала?! Это же надо: на дворе скоро ночь, а ее все нет и нет. А если бы на тебя напал кугуар? Мы с бедным Питером ждем не дождемся ее к ужину. Прямо-таки издергала всех!

«Бедный Питер?» — еле сдержала усмешку Кэтлен. Обычно Хэтти называла мужа не иначе, как «непутевый Питер», «Питер бездельник» или «никчемный Питер».

Все попытки оправдаться прерывались еще большим потоком гневных, запальчивых слов. В конце концов, Кэтлен замолчала, прекрасно понимая, что гнев Хэтти вызван страхом за ее жизнь.

Кэтлен и Питер уселись за стол, виновато сложив на коленях руки. А Хэтти, ни на секунду не прерывая своей шумной тирады, начала подавать ужин, сопровождая каждое слово стуком мисок и кастрюль.

Но вот посуда была наконец расставлена, и на кухне воцарилась тишина. Заняв свое место, Хэтти принялась раскладывать по тарелкам овощи, ветчину, картофельное пюре.

Заметно поостыв, она взглянула на Кэтлен и миролюбиво спросила:

— Ну как, тебе понравилось у Мэтта?

— Мне очень понравилось у Мэтта. У него большой просторный дом с тремя спальнями, как утверждает тетушка Полли.

Кэтлен и Питер облегченно вздохнули.

— Кто такая тетушка Полли?

— Это женщина, которая следит за порядком в доме. Ей приблизительно столько же лет, сколько и тебе. Тетушка Полли очень добрая и гостеприимная. Думаю, она тебе понравится.

— Ха! — скептически ответила Хэтти. Строго посмотрев на подругу, Кэтлен укоризненно произнесла:

— Ну вот, так всегда: еще не познакомилась с человеком, а уже заранее враждебно настроена к нему. Между прочим, тетушка Полли пригласила нас с тобой на церковное собрание, которое состоится через несколько недель.

— Ты уверена, что мы с Питером тоже приглашены? — прищурилась Хэтти.

— Конечно. Надеюсь, ты не заставишь меня краснеть и испытывать неловкость, проявляя недружелюбие по отношению к нашим соседям? Прошу тебя, хоть раз постарайся попридержать свой язык. Возможно, поначалу люди будут не слишком приветливы. Мэтт предупреждал, что местные жители всегда с некоторым недоверием относятся к приезжим. Но это лишь пока они не узнают нас получше. В любом случае, никто не скажет тебе ничего обидного.

— Хорошо, — неохотно согласилась Хэтти. — Я поведу себя так же, как они отнесутся ко мне.

— Ладно, думаю, это будет вполне справедливо. — Кэтлен задумчиво посмотрела на подругу, затем добавила: — Эти овощи — лучшее, что я когда-либо пробовала.

— Да, очень вкусно, — поддакнул Питер. — Не ел ничего подобного, с тех пор как мы покинули юг.

— Просто в Пенсильвании не росли такие овощи. По крайней мере, в городе их было не сыскать, — ответила Хэтти.

Ужин завершился в атмосфере мира и согласия, и Кэтлен принялась торопливо убирать со стола грязную посуду, немало удивив этим Хэтти.

— Что означает сия спешка? — спросила она.

— Нэт обещал зайти сегодня вечером. Я хочу успеть привести себя в порядок.

— Знаю, дорогая, ты увлечена им и польщена тем, что он сделал тебе предложение. Но поверь, вокруг много других мужчин, которые больше бы подошли в качестве мужа.

Хэтти налила в таз горячей воды и положила в него брусок щелочного мыла.

— О чем ты? Нэт такой милый, обаятельный и очень красивый.

— Да тьфу на красоту! — фыркнула Хэтти. — Красивая внешность ничего не значит в мужчине. Чаще всего именно красивые мужчины и обманывают своих жен. Кроме того, Нэт не настолько красив, если говорить о настоящей мужской красоте. О нем скорее можно сказать, что он хорошенький, как женщина.

— О, Хэтти! — засмеялась Кэтлен. — Что за глупость?!

— Вовсе это не глупость, — упрямо возразила Хэтти, принимаясь мыть посуду и передавать Кэтлен чистые тарелки. — А что ты думаешь о Мэтте?

— О Мэтте? — Кэтлен на минуту задумалась. — Ну, он очень славный: чуткий, внимательный, обходительный…

— И как всегда тут как тут, чтобы помочь тебе, — закончила за нее Хэтти. — Я так хочу, чтобы он начал ухаживать за тобой.

— Мэтт? Ухаживать за мной? — рассмеялась Кэтлен. — Да он совершенно равнодушен к белым женщинам. Ему нравятся индианки.

— Кто тебе это сказал… Нэт? — осторожно спросила Хэтти.

— Да, он утверждает, что Мэтт постоянно ездит в индейскую деревушку.

— Не верю я этому. Держу пари: если Мэтт встретит нужную женщину, он непременно проявит к ней интерес.

— Возможно, — с сомнением в голосе ответила Кэтлен, затем вытерла последнюю тарелку и повесила на крючок полотенце. — Пойду переоденусь.

Покачав головой, Хэтти проводила ее взглядом.

— Как ты думаешь, Кэтлен все-таки выйдет замуж за этого нерадивого деревенщину? — спросила она мужа, который все еще сидел за столом, покуривая рубку.

— Кэтлен наверняка погубит себя, если согласится стать его женой. Старик Лич рассказывал мне тут кое-что о Нэте.

— Что «кое-что»? — Хэтти опустилась на стул рядом с Питером.

— А то, чего тебе лучше не знать, и это мое последнее слово, — отрезал он.

Питер крайне редко прекословил жене, но когда это все же случалось, Хэтти знала: пытаться его переубедить — бесполезная трата времени.

Нэта разбудил громкий лай собак в леске, позади конюшни.

— Вот черти! Наверно, загнали на дерево енота, — промямлил он спросонья. — Они не прекратят этот вой, пока кто-нибудь не пристрелит зверька.

Нэт перевернулся на другой бок, собираясь продолжить сон, как вдруг до него дошло, что он лежит в конюшне, на куче соломы, а сверху, через оконце крыши, светит полная луна. Нэт нашел в кармане часы и прищурился, пытаясь в свете луны разглядеть который час, затем глухо выругался. Часы показывали начало десятого. Значит, Кэтлен уже давным-давно ждала его.

Нэт вскочил, причесал пятерней взъерошенные волосы, отряхнул с одежды солому и принялся седлать своего жеребца. Но он спешил вовсе не ради Кэтлен, отлично зная: она будет ждать столько, сколько понадобится. Сейчас ему не терпелось встретиться с Клэр, чтобы погрузить в нее свою возбужденную твердь. Вздутие в его оттопыренных впереди штанах было наглядным тому доказательством.

«Но сегодня лучше не задерживаться с Клэр», — напомнил себе Нэт, пуская скакуна во весь опор. Он хотел пораньше вернуться домой, чтобы успеть искупаться в реке, а потом юркнуть в постель, так как докучливая старушенция «тетушка Полли» наутро, возможно, опять заявиться с проверкой.

Нэт мчался по залитой лунным светом долине, даже не вспоминая о Кэтлен и о своем обещании заехать к ней этим вечером. Пролетев стрелой мимо дома Барретов, он не заметил, что Кэтлен стоит на крыльце, терпеливо дожидаясь своего кавалера.

Как только каминные часы пробили семь, Кэтлен вышла на крыльцо. Перед этим она хорошо вымылась с мочалкой, переоделась в чистое платье и причесалась, так что теперь волосы плавными волнами струились по ее плечам, словно янтарно-золотистый мед. Кэтлен уже в который раз удивилась, почему до сих пор не приехал Нэт. Что могло его задержать на этот раз? Ей так хотелось, чтобы он был точен, а Нэт все время заставлял себя ждать. Впрочем, привычка опаздывать вполне согласовывалась с очарованием Нэта, непринужденностью его манер и беззаботностью. «И потом, — говорила себе Кэтлен, — нельзя же ожидать от человека совершенства абсолютно во всем!»

Однако ее не покидала мысль о том, что если бы Мэтт пообещал приехать в определенное время, он бы непременно сделал это. Его слово надежное.

Но Мэтт не ее кавалер. Вздохнув, Кэтлен устремила взгляд на дорогу, однако не заметила на тропе, ведущей от фермы Ингрэмов, никакого движения. Тогда она посмотрела на домишко Смитов, в окнах которого вот уже час как погас свет. Хэтти наверняка пришла бы в негодование, узнав, что девочка, воспитанная ею, сидит в столь поздний час на ночном холоде, поджидая своего неучтивого ухажера.

Часы в доме пробили девять, и Кэтлен снова вздохнула, решив дать Нэту еще полчаса. Если он не появиться за это время, она отправится спать.

Над двором бесшумно пролетела сова, а секундой позже Кэтлен услышала писк мыши, попавшейся в лапы ночной хищницы. «Бедное создание», — подумала Кэтлен, представив, как сова несет в гнездо своим голодным совятам безжизненное тельце.

Далеким эхом прилетел вдруг из леса жалобный, тоскливый переклик двух козодоев. Мерцающие огоньки светлячков походили на множество рассыпанных в траве крошечных звездочек. Кэтлен подняла глаза на вершины гор, где темными причудливыми силуэтами на фоне ночного, освещенного луной неба высились сосны.

Все вокруг казалось Кэтлен таинственным и незнакомым, но она любила окружавший ее мир и с самого первого дня переезда в Камберленд ощущала его своим, бесконечно родным.

Полчаса уже истекли; Кэтлен собиралась войти в дом, как вдруг услышала топот копыт мчащейся галопом лошади. «Нэт всегда появляется в самый последний момент, когда его уже перестают ждать», — с раздражением подумала Кэтлен, подходя к краю крыльца. Она решила на этот раз устроить Нэту выговор за опоздание и появление в столь поздний час.

Но что это? Кэтлен просто не верила своим глазам: Нэт вихрем промчался мимо дома, даже не взглянув в ее сторону.

Заколов шпильками волосы на затылке, Кэтлен взяла со стола корзину и вышла из дома. Хэтти попросила ее поискать в зарослях у забора спрятанные кладки куриных яиц.

Кэтлен брела через двор, не замечая ни щебета птиц над головой, ни диких цветов под ногами. Она думала о Нэте и о том, что произошло вчера вечером. Кэтлен до сих пор испытывала растерянность и смятение. Куда Нэт стремительно мчался мимо ее дома? Почему забыл о своем обещании?

Эти мысли не давали Кэтлен заснуть всю прошлую ночь. Под ее глазами застыли тени, а на сердце была тоска и меланхолия. Кэтлен десятки раз повторяла, что у Нэта, очевидно, существовала веская причина нарушить обещание. Однако убедить себя в этом оказалось не так-то легко.

Господи, чего только не перебрала она в уме! Кэтлен даже пришло в голову, что Нэт, возможно, любит выпить и вчера вечером направлялся на винокурню. Она молила Бога, чтобы это оказалось неправдой. Ей не хотелось выходить замуж за пьяницу. С нее было достаточно выпивохи отчима, немало попортившего жизнь им с матерью. Но Кэтлен тут же напомнила себе, что за все время знакомства с Нэтом она ни разу не заметила, чтобы от него пахло спиртным. Значит, все это лишь ее беспочвенные домыслы. Затем Кэтлен вернулась к мысли, которая пришла к ней вчерашней бессонной ночью. Судя по всему, Нэту было мало просто находиться рядом с ней, довольствуясь лишь короткими и весьма сдержанными поцелуями. Он не считал это настолько волнующим и приятным. Нэту явно хотелось большего, и он не раз пытался полапать ее. Как ни странно, но Кэтлен почему-то была отвратительна мысль о том, что руки Нэта коснуться ее тела. Интересно, позволяли ли ему другие девушки трогать себя? И как ей поступить, если он ухаживает за ней?

Может, что-то не так с ней самой, размышляла Кэтлен. Почему мысль о ласках Нэта вызывала у нее такое отвращение? Ведь она собиралась выйти за него замуж!

Кэтлен медленно двигалась вдоль изгороди, то и дело заглядывая в высокую траву, но думала совсем о другом. Почему, например, она так спешит с замужеством? Во-первых, сама себе ответила Кэтлен, ей очень хотелось иметь детей, любящего мужа, создать такую же дружную, как и у ее родителей, семью. После кошмарных лет, проведенных с отчимом, Кэтлен еще больше тосковала по семейному уюту и теплу. Во-вторых, она, без сомнения, любит Нэта. Или нет? Признаться, Кэтлен не знала, что должна чувствовать женщина, которая любит. Героини прочитанных ею книжек всегда приходили в волнение при появлении своих суженых, а их сердца трепетали от поцелуев. Но это в книжках. В действительности же Кэтлен не могла припомнить, чтобы поцелуи Нэта вызывали у нее трепет, хотя она всегда радовалась встрече с ним, ей нравилось его общество. Разве этого недостаточно?

В общем Кэтлен вполне устраивали ее отношения с Нэтом. Вот только нужно было установить для него несколько правил. Прежде всего, если он обещает приехать, то должен сдержать слово. Нэт должен будет также прекратить издеваться над своим скакуном и перестать врать, скрывая, где бывает.

Кэтлен удалось обнаружить два гнезда, в которых лежало по три яйца. Она положила их на дно застланной мягким полотенцем корзины и собиралась возвращаться домой, как вдруг услышала стук копыт приближающейся лошади. Кэтлен едва успела отскочить в сторону, когда Нэт прямо перед ней осадил своего нервного жеребца. Кэтлен недовольно нахмурилась. Неужели Нэт не понимает, как безжалостно врезаются удила в нежный рот животного, когда он резко, на полном ходу останавливает его?! Она заметила кровь в уголках рта несчастного жеребца и решила немедленно поговорить об этом с Нэтом.

— Прекрати мучить своего скакуна! — раздраженно воскликнула Кэтлен. — Зачем ты так дергаешь повод? Ты же делаешь животному больно!

— Да нет, ему не больно. Он крепкий.

Нэт спрыгнул с седла, небрежно бросил поводья на землю.

— Тебе известно: Мэтту тоже не нравится твое обращение с конем.

— Плевать, что ему нравится, а что нет, — ответил Нэт, рывком притягивая к себе Кэтлен. — Лучше поцелуй меня. Но не тем коротким скупым поцелуем, которым ты обычно одариваешь меня.

Кэтлен уперлась руками Нэту в грудь и оттолкнула его.

— Сначала объясни, почему ты не приехал вчера вечером, как обещал? — потребовала она.

— Прости меня, моя сладенькая, но я просто не мог. Я в числе других оказался на охоте: мы травили енота. Охота длилась больше, чем я ожидал. Лишь к полуночи мы загнали чертова зверя в нору.

— Да, кажется, я слышала лай собак, — вспомнила Кэтлен и перестала сопротивляться Нэту.

— Значит, я прощен? — улыбнулся он, глядя сверху вниз, и, не дожидаясь ответа, снова прижал девушку к себе.

Неожиданно для Кэтлен его губы грубо впились в ее. Она раздраженно отвернула голову и принялась сбивчиво объяснять, что ей уже пора домой: нужно отнести Хэтти корзину с яйцами. Нэт взглянул на нее исподлобья, затем оттолкнул от себя.

— Не слишком удачная отговорка, — насмешливо заметил он. — Думаю, ты одна из тех холодных особ, которым не по душе занятия любовью. Такие дамы своей холодностью и безразличием отталкивают мужчину, заставляя искать общество другой женщины, готовой принять его с распростертыми объятиями.

— Я вовсе не холодная! — сердито воскликнула Кэтлен, трогая свою припухшую губу. — Я тебе уже говорила: ты очень груб. Я прикусила губу.

— Это потому, что ты их все время плотно сжимаешь. Если бы ты слегка приоткрывала губы, было бы нормально. Еще никто не жаловался на мои поцелуи.

— Ну, знаешь, мне неведомы эти тонкости. Раньше я не целовалась с мужчиной, — попыталась защититься Кэтлен. — А сейчас я ухожу домой. Хэтти, наверное, уже заждалась меня.

— Давай, давай. Конечно, яйца куда важнее, — с издевкой проговорил Нэт и, круто развернувшись, направился к своему скакуну.

Вскочив в седло, он со всего размаху стеганул коня хлыстом. Тот сорвался с места и помчался прочь, выбивая копытами комья земли и траву.

Кэтлен изумленно смотрела вслед Нэту. Господи, не обманывает ли она сама себя, полагая, что он когда-нибудь перемениться? И так ли уж незначительны эти недостатки?

Однако где-то глубоко внутри сидела другая: маленькая, обиженная, не уверенная в себе Кэтлен, которой не хотелось, чтобы Нэт уходил. Ведь рядом с ним она чувствовала себя такой особенной и нужной, как никогда прежде.

Нэт самодовольно улыбался. Ему наверняка удалось вселить в Кэтлен беспокойство. Теперь она поймет, что может потерять его, и вскоре заговорит совсем по-другому. Еще до зимы Кэтлен станет его женой. Нэт уже не сомневался в этом. Впрочем, можно и не торопить ее. Если даже не удастся сразу заполучить то, чего он добивался, в его распоряжении всегда есть Клэр. Нэт не собирался расставаться с ней, и после женитьбы на этой маленькой холодной рыбешке.

Настало первое воскресенье июля — день церковной сходки. Со дня размолвки Нэт и Кэтлен прошло три недели. За все это время он лишь однажды заехал к ней. Однако постоянно крутившаяся рядом Хэтти не дала поговорить им с глазу на глаз. «Будет ли Нэт на сегодняшнем церковном собрании?» — задавалась вопросом Кэтлен. «Впрочем, хватит думать все время о Нэте», — сказала она себе, надевая через голову самое легкое и воздушное из имевшихся у нее платьев — зеленое муслиновое. Цвет платья выгодно оттенял золото ее волос и смуглость кожи, загоревшей за долгие дни, проведенные в поле.

За прошедшие три недели табак значительно вырос и уже доходил Кэтлен до пояса. Но не так-то просто было сохранить урожай! Вооружившись щелочным мылом и бидоном с водой, Кэтлен и Питер каждый день отправлялись в поле истреблять вредителей — жирных зеленых гусениц, пожиравших нежные листья табака. Признаться, из всех обязанностей по уходу за фермой Кэтлен больше всего не любила именно эту.

Закончив приводить себя в порядок, Кэтлен прошла в кухню, где Хэтти складывала в две огромные корзины наготовленные ею съестные припасы.

— Ты прекрасно выглядишь, — заметила Кэтлен. — Мне всегда нравился этот голубой костюм в клетку.

— Это единственное, что я еще могу надеть, так как все остальное давно износилось, — проворчала Хэтти.

— Знаю, — грустно отозвалась Кэтлен. — Не могу припомнить, когда мы с тобой покупали себе новые платья? Единственное, что я знаю: это было еще до того, как в нашей жизни появился Янки. Ну, ничего, вот продадим табак и первым делом купим новую одежду. Рубашки и брюки Питера — сплошные заплаты.

— Если верить старику Личу, мы не единственные бедняки на перевале. Некоторые живут и похуже нас да еще с кучей босоногих сорванцов.

— Не понимаю, зачем они заводят такую ораву детей, зная, как их трудно прокормить? — пожала плечами Кэтлен.

— Не «они», а мужья, которые сначала не заботятся о том, куда попадает их семя, а потом закрывают глаза на своих голоногих, босоногих, оборванных пострелят, — живо возразила Хэтти.

— Расскажи, что ты там наготовила? — попросила Кэтлен.

— Уйму всего. Уверяю, тебе не придется краснеть за то, что мы принесли с собой мало еды. Здесь два жареных цыпленка, две кастрюли булочек, три фунта нарезанной копченой грудинки, редиска, зеленый лук с нашего огорода, сдобный пирог, три яблочных пирога и целый кулек печенья.

— Господи, Хэтти, да всего этого наверняка хватит, чтобы угостить всех, кто придет на собрание, даже если другие женщины заявятся с пустыми руками.

— Я хочу быть уверенной, что эти голодные сорванцы сегодня хорошенько набьют свои животики. Но если только увижу, что кто-то из мужиков лезет вперед, отталкивая в сторону детвору, то вкачу ему такую затрещину!

Кэтлен ничуть не сомневалась, что ее подруга выполнит свою угрозу. Хэтти очень любила детей. Самым большим огорчением для нее было то, что она не имела собственных.

Спустя минуту Кэтлен услышала скрип ступиц колес об ось повозки и поспешила к двери.

— К нам едут Мэтт и тетушка Полли, — с улыбкой проговорила она, обернувшись через плечо.

— Ну же, не стой как вкопанная, возьми одну из корзин, — проворчала Хэтти, разволновавшись из-за предстоящей встречи с белой женщиной, о которой так высоко отзывалась Кэтлен.

— Опять этот сердитый, недружелюбный взгляд, — упрекнула подругу Кэтлен, подхватывая корзину. — Пожалуйста, Хэтти, попытайся придать своему лицу приветливое выражение.

— Не обращай внимания на выражение моего лица, миссис, — язвительно заметила Хэтти. — Лучше постарайся сама быть более приветливой и внимательной к Мэтту.

— Я всегда внимательна к нему, — немало удивилась такому замечанию Кэтлен.

— Ага, ты так же внимательна, как, например, к нашему старому охотничьему псу.

— Не понимаю, с чего ты это взяла? — растерянно пробормотала Кэтлен, направляясь к выходу.

Хэтти тоже вышла на крыльцо. К ним присоединился Питер, который прямо-таки преобразился, надев выходные брюки и рубашку. Теперь все трое собрались на крыльце, ожидая гостей.

Между тем Мэтт остановил упряжку лошадей у ворот дома, легко спрыгнул с высокого сиденья кучера, где, улыбаясь, восседала тетушка Полли, и направился к хозяевам.

Кэтлен невольно отметила про себя, как легка и свободна его походка, как хорош он в черных строгих брюках и белоснежной рубашке. Аккуратно закатанные по локоть рукава открывали загорелые руки, а свободно распахнутый ворот — такую же смуглую шею. Сегодня Мэтт красиво причесал волосы, и они ровными плавными волнами спадали ему на плечи. Во всем его облике чувствовалось что-то опасное, заставлявшее мужчин сторониться и расступаться перед ним, а женщин — робеть и смущаться.

— Доброе утро, дорогие соседи. Вижу, вы сегодня в отличном настроении, — проговорил Мэтт.

— Так же, как и ты, — ответила с крыльца Кэтлен и, приветливо улыбаясь, спустилась вниз. — Как вы нарядны и элегантны, тетушка Полли, — заметила она, забираясь с помощью Мэтта в повозку, дно которой он предусмотрительно застелил мягкой соломой, накрыв сверху шерстяным одеялом.

— Спасибо, душечка. — Полли развернулась всем своим дородным телом, чтобы взглянуть на Кэтлен. — А ты, как всегда, просто восхитительна.

Когда Хэтти и Питер тоже устроились в повозке, Кэтлен представила их:

— Тетушка Полли, познакомьтесь с моими милыми друзьями: Питер и Хэтти Смит.

— Кэтлен так много рассказывала о вас, что мне кажется, будто мы уже давно знакомы, — протянула для приветствия руку тетушка Полли.

Питер приветливо улыбнулся в ответ на теплую, радушную улыбку женщины и пожал ей руку. Секунду поколебавшись, Хэтти тоже последовала примеру мужа.

Наконец все удобно разместились. Мэтт взобрался на тумбу рядом с Полли, подстегнул лошадей вожжами, и повозка тронулась с места.

В дороге Питер и Мэтт говорили о табаке, ферме, погоде, выразив общее беспокойство насчет затянувшейся жары и отсутствия дождей. Кэтлен же то и дело расспрашивала Мэтта о местах, мимо которых они проезжали. Ее поразило величие и великолепие Камберленда. Она восхищенно смотрела на тянувшийся длинной широкой полосой ряд темных строгих сосен, время от времени перемежавшийся яркими изумрудными кронами разрозненных лиственных деревьев. «Господи, какая красота», — думала Кэтлен, будучи не в силах оторваться от этого чудесного зрелища.

— Прибыли, — нервно проговорила Хэтти, вернув Кэтлен к действительности.

Оказалось, они уже достигли предгорья. Придержав лошадей, Мэтт осторожно направил повозку туда, где уже сгрудились в кучу, по меньшей мере, десяток других упряжек. В нескольких ярдах вправо возвышалось неказистое строение, которое, очевидно, и являлось местной церковью. Единственное, что отличало ее от обычных жилых домов, — большой деревянный крест, прибитый к остроконечной пике крыши, и колокол над входом.

Вскоре Кэтлен заметила, что все мужчины и женщины, собравшиеся у входа в церковь, смотрят на них с откровенным любопытством. Мэтт помог Полли спуститься с высокого сиденья, а Питер предложил руку Кэтлен и Хэтти.

— Похоже, они не имеют ни малейшего представления о хороших манерах и о том, как нужно себя вести, — пробормотала Хэтти. — Это же надо: стоят и пялятся во все глаза, заставляя меня нервничать.

— Меня тоже, — согласилась Кэтлен, но тут же добавила: — Думаю, это не из-за невоспитанности или стремления обидеть нас. Их любопытство вполне понятно. Давай лучше постараемся не выдавать своего ощущения.

Когда они поравнялись с группой прихожан, Полли принялась представлять всем Кэтлен и Смитов. Здесь оказалось множество семей: Элам и Грейс Кук, которым, по мнению Кэтлен, было где-то чуть больше сорока; Гарри и Эллис Спенсер, чьи десять сорванцов резвились на поляне за церковью вместе с пятью ребятишками семейства Куков. Среди собравшихся присутствовали старики Тайлеры. Кэтлен огляделась по сторонам, ища глазами их внучку, Клэр, однако ее здесь не оказалось.

Зато Кэтлен встретила старых знакомых: матушку Хиггинс и старика Лича Джоунза. Лич радостно заулыбался, когда Кэтлен заговорила с ним. А вот на вытянутом лице Мейбелл Скотт была все та же гримаса недовольства и недружелюбия. Она едва удостоила Кэтлен взглядом, сквозь зубы процедив приветствие, но даже не посмотрела в сторону Смитов.

Вскоре правая рука Кэтлен совершенно онемела от рукопожатий. Когда народ хлынул в церковь, Кэтлен, затерявшись в толпе, попыталась мысленно воссоединить пары и припомнить все имена, но это оказалось ей не по силам; у нее перепутались и перемешались все лица. Признаться, Кэтлен понравилась эти люди, их открытые лица, неуверенные, но приветливые улыбки. Без сомнения, мужчины и женщины Камберленда — добрый искренний народ.

Кэтлен украдкой взглянула на Хэтти. Во время церемонии знакомства никто не проявил по отношению к ней и Питеру недружелюбия или грубости, но лишь немногие женщины приветствовали их улыбками. Однако, несмотря на это, лицо Хэтти не выражало недовольства или досады. Судя по всему, ее вполне устраивал ход событий. Облегченно вздохнув, Кэтлен улыбнулась сидевшему по правую от нее руку Мэтту. Да, сегодняшний день обещал быть удачным!

Наконец все устроились на жестких деревянный скамейках; шум и возня стихли. Преподобный отец Ли Тернер, высокий худой мужчина лет сорока, начал свою проповедь с проклятий и призывов адового пламени на головы грешников. «Те, кто употребляет дьявольское зелье, должны остановиться и раскаяться, иначе после смерти попадут прямо в ад, — говорил преподобный отец. — А те, кто прелюбодействовал или имел нечистые мысли по отношению к чужим женам или мужьям, также неминуемо последуют за вышеуказанными грешниками». Затем он принялся зачитывать и разъяснять Десять Заповедей, сопровождая свою речь ударами кулака о кафедру, словно желая придать словам большую силу и выразительность.

Когда преподобный отец закончил свою страстную проповедь, каждый из присутствующих, не считая, конечно, тех, кто уснул, — чувствовал себя осужденным на проклятие и вечные муки в аду. С огромным облегчением все встали и исполнили церковный гимн, которым обычно заканчивалась служба.

Выйдя из церкви, Кэтлен жадно глотнула свежего воздуха, затем принялась помогать Хэтти раскладывать на столе провизию.

Все тут же собрались вокруг столов, сооруженных из широких досок, положенных на козлы для пилки дров, и набросились на стряпню Хэтти. Однако та сдержала данное Кэтлен обещание. Хэтти метала гневные, угрожающие взгляды, не разрешая мужчинам пробиться к столам впереди ребятишек. Не церемонясь, она приказала Эламу Куку и Гарри Спенсеру посторониться.

— Если что-нибудь останется после детей и их матерей, тогда и подойдете, — категорично заявила она немного обиженным и в то же время пристыженным мужчинам.

Кое-кто еще попытался подобраться к жареным цыплятам и ветчине, но, услышав отповедь Хэтти, живо развернулся, наполнив свои тарелки привычной простой едой. Женщины благодарно заулыбались Хэтти, и она, к огромной радости Кэтлен, отвечала на их улыбки.

Когда ребята вдоволь наелись, Хэтти подозвала женщин. Лишь трем мужчинам — Мэтту, Питеру и старику Личу — было позволено отведать вместе с ними угощения. При этом Хэтти получила так много похвал за свою стряпню, что это слегка вскружило ей голову, и она, к удивлению Кэтлен, даже поделилась рецептом своего пирога.