"Рыцарь или трус" - читать интересную книгу автора (Нортон Андрэ Мэри, Миллер Саша)

19

Тем же вечером Рохан пошел искать Анамару. Хотя он знал, что девушка любит покой и одиночество, он решил потревожить ее. Рохан нашел ее на обычном месте за нижним столом, причем сидела Анамара даже дальше от главного стола, чем полагалось дамам из свиты королевы-вдовы. Поверх платья девушка набросила плащ, а капюшон надвинула так, чтобы никто не видел ее лица.

— Мне не хватает вашего общества, леди, — сказал Рохан. Ему показалось, что Анамара побледнела при этих словах. — Вам запретили говорить со мной? — спросил он с прямотой, на которую прежде не осмелился бы. Но он взял своим девизом риск и потому говорил, ничего не скрывая.

— Нет, не совсем так, — ответила Анамара.

— Хорошо. Тогда я осмелюсь просить у вас знака благосклонности, чтобы надеть его завтра на турнир.

— Я… я о таком и не думала. Может, вот это подойдет? — Откуда-то из-под плаща она достала комочек слегка помятого голубого шелка — розу, которую он подарил ей в саду тем самым морозным утром.

Рохан взял шелковую розу и поднес к лицу. Да, она благоухала теплой, нежной кожей девушки…

— Буду с гордостью носить ее, а потом подарю вам еще одну. А хотите — и все десять.

Анамара открыла было рот и снова сомкнула губы.

— Берегите себя, — чуть помедлив, прошептала она.

Он встряхнул рукой, и роза развернулась, превратившись в шарф.

— Это хороший знак, на который все остальные будут смотреть в восхищении и изумлении, — сказал он. — И не бойтесь — я поберегу себя и навсегда останусь вашим защитником, если вы того пожелаете.

Она не ответила, только отвернулась и еще глубже натянула на голову капюшон.

Рохан, хотя и был сбит с толку, счел возвращение шелковой розы добрым знаком. Потом он выяснит, почему девушка так сторонится его, и, если сможет, устранит причину.

День турнира очень кстати выдался холодным и ясным. Дыхание воинов стояло в воздухе облачками пара, пар вылетал из ноздрей нетерпеливых боевых коней. Копыта стучали по замерзшей земле, словно сталь билась о сталь.

Большой крытый помост для зрителей был возведен в конце ристалища, разбитого прямо у городских стен, и королевскую ложу укрыли затейливо вышитым королевскими гербами сукном. Несколько ступеней вели от нее вниз к небольшому возвышению, приподнятому над ристалищем. Отсюда король, юный Перес, будет вручать призы. Сегодня старая вдова скроется в тени Переса, а Ясенка с Горином будут сидеть рядом с его матерью, Раннорой.

Нет, поправил себя Рохан. Только Ясенка. Горин примет участие в состязаниях, спешно назначенных для высшей знати — как только стало понятно, что старики хотят и сами поразмяться, а не просто любоваться на подвиги молодежи. Турнир станет воистину Большим Турниром. Горин даже послал за своим любимым боевым конем, огромным гнедым жеребцом по кличке Ноготок. Как успел узнать Рохан, нордорнцы имели обыкновение давать своим бешеным боевым коням милые, кроткие имена — чем злее жеребец, тем ласковей и невиннее имя. Ноготок был на редкость страшным зверюгой, и никто, кроме Горина, на нем ездить не мог. Когда Ноготок шел рысью, он высоко поднимал передние копыта, горделиво пританцовывая, а когда несся галопом, сносил на своем пути все.

Рохан надеялся увидеть Горина, прежде чем нарочно полетит из седла на землю. Ему придется выбыть из состязаний, чтобы наблюдать за тем, что творится вокруг. Рохан понимал, что если будет занят в турнире, то ничего не сможет предпринять.

Первыми были назначены схватки один на один — начиная с молодых бойцов. Затем должны были сразиться старшие дворяне и победители среди молодых, а потом уже закаленные воины станут состязаться на копьях и мечах перед большой рукопашной схваткой, в которой могли участвовать все желающие.

Рохан шел третьим в списке, и предстояло ему сражаться с победителем из первой пары, кем бы тот ни оказался. Он намеревался заставить Айронфута свернуть в последнее мгновение, чтобы упасть и таким образом выбыть из поединка без славы, но и без позора. И тогда он сможет присоединиться к зрителям, вместо того чтобы сражаться с новыми и новыми противниками, пока не определится окончательный победитель.

Рохан вошел в один из шатров, разбитых неподалеку от ристалища для молодых дворян. Пологи шатров были откинуты, так что можно было без труда наблюдать за происходящим. Помосты для зрителей быстро заполнялись. Пестрели яркие платья дам, сверкали драгоценные украшения. Многие из дам смело сбрасывали меховые капюшоны, демонстрируя холодному солнцу свою красоту и изящество.

Обе вдовствующие королевы уже заняли свои места. Иса улыбалась и кивала толпе, но Раннора казалась задумчивой, даже озабоченной, словно королю Пересу грозила некая опасность. Ясенка взяла ее за руку и что-то сказала.

Себастьян, стоявший возле одного из столов, установленных на козлах, окликнул друга, и Рохан подошел к нему.

— Выпей горячего вина, — сказал Себастьян, протягивая ему кувшин, — и хлеба поешь. На голодный желудок драться плохо.

— Спасибо за заботу, друг, но я не хочу есть, да и ясную голову хотелось бы сохранить. Может попозже.

— Какой ты по списку?

— Третий.

— А-а-а. Я-то сильно внизу, так что любой хмель успеет выветриться, пока подойдет мой черед.

— Удачи. Пусть тебе повезет.

— И тебе тоже. Может, еще встретимся на поле.

Рохан ответил на добрые пожелания друга кивком головы. «Конечно, мне бы удалось победить, если бы я этого хотел, — думал он. — Но разоблачить колдунью — или мага, женщину или мужчину, кем бы она ни решила сегодня быть, — куда важнее». У Рохана шевелились волосы на затылке, он нервничал так, будто ставкой в поединке была его жизнь или будто ему предстояло встретиться с очень сильным и знаменитым противником.

«Я поставил на смелость и риск, — напомнил он себе. — Так что будем смелыми и рискнем». Чтобы успокоиться, он стал навязывать голубой шарф на шлем. Но ему никак не удавалось его закрепить. Веточки и травы, подаренные Зазар, скользили и не могли удержать легкий шелк. Нужны были шнурок или полоска кожи. Рохан снял с шеи серебряный амулет с узором в виде волн. Шелковый шнур, на котором он висел, как раз подходил для дела. Рохан быстро обмотал шнуром шелк и привязал к веткам. На сей раз все встало на свои места, словно так и было задумано, но, к некоторому удивлению Рохана, амулет как бы сам собой вдруг спрятался с глаз подальше в пучке трав. Как Рохан ни старался вытащить его наружу, он тотчас снова куда-то проваливался.

Трубы возвестили о прибытии короля и его свиты, и Рохан прекратил безуспешные попытки. В конце концов, решил он, главное — что знак его дамы хорошо виден. Трубы пропели снова, возвещая о начале турнира.

Рохан пустил Айронфута рысью к хрупкому барьеру, разделявшему бойцов. Амулет легонько позвякивал по шлему, успокаивая юношу. Он взял одно из тупых копий и поднял его, подъезжая к одной стороне барьера в ожидании своей очереди.

Первую пару составили Гидон из Билфа и Николос из Граттенбора. Нехорошее совпадение, подумал Рохан, ведь их лорды, Гаттор и Ройанс, в последнее время враждуют. Рохан с острым любопытством наблюдал за поединком. Гидон уверенным ударом выбросил Николоса из седла, повергнув противника на мерзлую землю. Николос встал, показал, что не ранен, и толпа разразилась рукоплесканиями. Затем он повернулся к Гидону и в холодном воздухе отчетливо прозвучали слова:

— Еще встретимся.

— Жду с нетерпением, — ответил Гидон. Он осадил коня к стартовой позиции, поменял копье. Рохан выехал вперед.

«Хорошо, — подумал он. — Гидон мой друг. И с копьем он управляется куда лучше, чем я, так что даже не надо пытаться отвернуть Айронфута в сторону». Он отсалютовал Гидону, и когда тот ответил тем же, толпа снова зааплодировала.

По сигналу оба пустили своих коней тяжелым галопом. Рохан только и успел отметить прекрасную посадку Гидона и то, что тот уверенно держит копье, как случилось немыслимое.

Не Айронфут, а жеребец Гидона сбился с шага и чуть поскользнулся на комке заледеневшей земли, выбитой во время первой сшибки. При обычных условиях это никак не повлияло бы на атаку Гидона, и Рохан сумел бы промахнуться и вылететь из седла, но Айронфут как раз в это мгновение сделал рывок. Копье Рохана попало точно в середину нагрудной пластины Гидона, и тот полетел на землю. Толпа взревела.

— Отлично, друг! — воскликнул Гидон, вставая на ноги. — Удачи тебе!

Немного раздосадованный неожиданной победой, Рохан повернул Айронфута и возвратился к исходной позиции. Оруженосец взял у него копье, дал другое, проверил, не ослабла ли подпруга. На сей раз Рохану предстояла схватка с Джабезом из Мимона, который владел копьем еще хуже, чем он сам, если такое вообще было возможно.

«Ладно, — стиснул зубы Рохан. — Если я ссадил Гидона, то почему бы еще раз не произойти такому же чуду, только наоборот? Даже если мне придется совершить это чудо своими руками».

На сей раз ему удалось потерять повод, и Айронфут сошел с дорожки, уже протоптанной копытами по обе стороны барьера, так что копье Рохана прошло мимо цели, а Джабез попал ему в плечо. Рохан кувырком полетел из седла и ударился о землю так, что у него все кости затрещали, хотя он и был готов к падению и думал, что справится. Он с трудом поднялся на ноги под приветственный гул толпы. Айронфут уже несся прочь, словно ему был противен такой ездок, и паж поймал его, чтобы отвести в стойло, вытереть и насыпать честно заработанного овса. С помоста послышался смех, словно кто-то пошутил, и Рохан понадеялся, что его уловку никто не заметил.

Так или иначе, он этого не узнает. Он едва дополз до шатра, когда восторженный крик толпы заставил его обернуться. Он увидел мага в расшитой затейливыми символами хламиде. Маг появился в облаке голубого дыма и ледяных кристалликов, посыпавшихся наземь, словно снег. Прямо из воздуха он извлек букет цветов и начал бросать их дамам. Они пищали от восторга, пытаясь поймать цветы. Рохан подошел к ряду шатров для участников турнира, пытаясь увидеть в толпе Анамару, но, если она там и была, он ее найти не сумел.

Теперь к стычке с Джабезом готовился Регес из Лерканда. Топот копыт, лязг металла… и толпа восторженно завопила, когда Джабез, в свою очередь, познакомился с жесткой землей. И вдруг тон криков изменился. Рохан с любопытством обернулся и увидел, что Джабез так и не поднялся на ноги. Юноша понял, что в шатре, предназначенном для врачей, сегодня будет людно.

Он подождал, пока смертельно бледного Джабеза унесли. К его облегчению, Джабез получил не слишком значительное повреждение — похоже, это было растяжение или кость вышла из сустава, — поскольку кровь не появилась, да и зрители больше не ахали. Рохан решил потом проведать Джабеза, когда подвернется возможность.

Он вернулся к своему шатру, надеясь, что теперь сможет выпить горячего вина вместе с Себастьяном, но молодой человек уже ушел готовиться к схватке. К этому времени принесли блюда с мясом и грушами, так что Рохан основательно наелся. Насытившись, он снял с себя ненужную теперь кирасу. Осторожно отцепил от шлема голубой шелковый шарф — он принес ему желанную удачу, подумал Рохан, — и повязал его на рукав. Амулет на шелковом шнурке он снова надел на шею и сунул под рубаху. Сначала серебро холодило кожу, потом согрелось.

Регес, все еще в доспехе, смотрел, как Рохан надевает теплый дублет на меху поверх кольчуги.

— Уже все? — спросил он.

— Я решил больше не участвовать, — ответил Рохан. Он взял еще ломтик мяса, положил на хлеб и, откусив, заговорил: — А ты? Я думал, что и тебя выбили.

— Да. Но прежде я вывалял Джована в пыли, — мрачно усмехнулся Регес. — И Винода. Меня только Стюарт ссадил.

— Стюарт лучше всех нас управляется с копьем, — ответил Рохан. — Проиграть ему не стыдно. Мы все знали, что именно он и выиграет.

Регес пожал плечами:

— Все может случиться. Джован сказал, что подождет показательных боев.

Рохан наклонился к нему.

— Послушай, — серьезно сказал он, — лучше уладьте-ка вашу вражду. Нет в ней чести, особенно когда Рендел в опасности.

— Не вижу никакой опасности, — хмыкнул Регес. — Ты считаешь, что из-за этого неожиданного холода нам всем надо трястись за свою жизнь?

Рохан со всей ясностью осознал, что молодые люди, которым в отличие от него не пришлось бежать от надвигающейся с севера опасности, просто не понимают, какая беда им грозит. Его дед Снолли много рассказывал о происходящем на севере, да и Горину также было что поведать, и в этих историях ничего утешительного не было — если проснется Великая Мерзость и вместе со своими приспешниками начнет войну, будущее никому не посулит ничего хорошего.

— Холод — лишь малая часть беды, — сказал Рохан. — Как ты думаешь, зачем старая вдова созвала сюда молодых дворян, если не для того, чтобы мы стали костяком ее армии?

Регес пожал плечами:

— Не знаю. Да мне и все равно.

— А зря, — сказал Рохан. — Но, боюсь, ты не поймешь.

Он встал, внезапно утратив всякое желание продолжать спор.

— Пойду проведаю Джабеза.

— Передай ему привет от меня, — сказал Регес совершенно равнодушно.

Когда Рохан упал с коня, Ясенка затаила дыхание. Но юноша встал, видимо, ничуть не пострадав, и она облегченно вздохнула.

— Тяжело смотреть на своего ребенка — или почти своего ребенка — в минуту опасности, — сказала Раннора.

— Да уж, — ответила Ясенка. — И на мужа тоже.

— Я чуть не забыла. Горин тоже будет участвовать в поединках?

— Да. Он дерется против Харуза. Только они могут быть достойными противниками друг другу. А потом уже в рукопашной он схватится с любым желающим. Я понимаю, что волноваться нет причины, но ничего не могу с собой поделать.

Леди Маркла, жена Харуза — или почти жена, поскольку они так и не были обвенчаны, — сидела рядом со старой вдовой, весело болтая с нею, и если она тоже волновалась, то ничем этого не выдавала.

— С Горином все будет хорошо, — сказала Раннора. — И с Харузом тоже. Правила турнира запрещают серьезные столкновения, и герольды остановят поединок, случись что. — Молодая вдова погладила пальцы Ясенки, и женщины взялись за руки.

— Я тебе так завидую, Ясенка, — сказала Раннора. — Мне тут нечего ждать, но я обречена оставаться при дворе — безмужняя навсегда. У тебя есть муж и дочь, и после всех испытаний, что ты пережила при дворе, ты обрела мир. И если захочешь, можешь жить спокойно.

Ясенка обернулась к подруге:

— Нечему тут завидовать, уверяю тебя. Я все время думаю о том, что надвигается на нас из-за северного горизонта. Когда придет беда — а она непременно придет, — Горин окажется на переднем крае. Таков его нрав. А мне, насколько я понимаю, придется остаться позади и сходить с ума от тревоги. И я не знаю, чем смогу тут помочь.

Раннора ответила ей твердым взглядом.

— И все же, как мне кажется, и для тебя найдется дело. Но не для меня. Твоя приемная мать — мудрая женщина из Трясинной земли. Она могущественна. Даже более могущественна, чем, — Раннора наклонилась к самому уху Ясенки, и голос ее понизился до шепота, чтобы никто не смог подслушать, — чем сама Иса, хотя моя свекровь никогда не потерпит, чтобы такое говорили вслух.

— Да, — сказала Ясенка, — Зазар обладает великой силой. Но Зазар — это Зазар, а я — это я.

— И все же я чувствую в тебе нечто такое, что только и ждет нужного часа, чтобы проявиться. Да, дорогая моя подруга, я уверена, в конце концов и ты сыграешь свою роль.

Иса, сидевшая по другую сторону короля Переса, наклонилась вперед, чтобы увидеть молодых женщин.

— Секретничаете? — сладко осведомилась она. За ее спиной Маркла рассмеялась, прикрывая рот ладонью.

— Нет, мадам, — ответила Раннора. — Просто говорим о своем, о женском, чтобы другие не подслушали.

— Тогда следите за собой. Мы у всех на виду. Даже… — Иса осеклась, и Ясенка поняла, что королева чуть не ляпнула «принцесса-лягушка». — Даже наша милая родственница из Крепости Дуба.

— Пожалуйста, матушка, бабушка, — вступил в разговор Перес. — Вы меня отвлекаете, а Стюарту до приза одна схватка осталась.

Король, как отметила Ясенка, был весьма хрупок. Нынешняя мода на длинные накидки, доходившие почти до щиколоток, была королю весьма кстати, поскольку иначе его костлявые коленки торчали бы сквозь штаны. Корона словно бы давила на него, но так могло казаться просто из-за того, что металлический холодный обруч надели поверх меховой шапочки. Ясенка искала в лице мальчика сходства с отцом или дедом Борфом, который зачал и ее тоже. Она не видела своего отца до того самого часа, когда ее привели к его смертному ложу, и Борф неожиданно признал ее своей дочерью. В юном короле Ясенка видела гораздо больше сходства с Раннорой, что говорило в его пользу, хотя великим бойцом вроде Борфа ему, пожалуй, не стать. Мальчику гораздо больше нравилось смотреть на сражение и делать ставки. Ходили слухи, что он чуть не заболел от нетерпения, не в силах дождаться турнира.

Иса погладила короля по руке, демонстрируя Великие Кольца, поскольку перчаток намеренно не надела.

— Прости, — извиняясь, проговорила она. — Мы только женщины, и лучшие моменты турнира проходят мимо нашего внимания.

Ясенке пришлось отвернуться, чтобы скрыть усмешку. Она знала, что Иса внимательно следит за схватками, замечая способности каждого бойца, — хотя и делает вид, что болтает с женщиной, некогда бывшей ее фавориткой. Старая королева словно намечала участников грядущих событий.

Поле опустело, Стюарт победил, как и ожидалось. Теперь готовили площадку для сражения старших дворян. Ясенка рассеянно взяла с подноса кусочек сладкого печенья, которым обносили гостей в королевской ложе, и паж подал ей кубок горячего фруктового отвара со специями, который она так любила. Она начала перечислять дворян Ранноре, которая была слегка близорука.

— Уиттерна ты знаешь, конечно. Он будет драться… да, с лордом Ройансом. Гаттор — с Джакаром, что хорошо, поскольку, по слухам, оба на ножах с Ройансом.

— Похоже, что их ставили по рангу, а не по способностям, — сказала Раннора. — Мой дед явно не соперник Ройансу, он даже в лучшее время тягаться с ним не мог.

— Но, в конце концов, это всего лишь показательные бои. Я уверена, что Роайнс не подвергнет позору прадеда короля.

Раннора улыбнулась:

— Думаю, нам следует воздать должное его боевому духу, который сверкает, как и его серебряные волосы.

Ясенка улыбнулась в ответ:

— Если молодые дворяне переймут хотя бы искру той неукротимости, что горит в стариках, наши страхи насчет будущего Рендела станут гораздо меньше.

— Пусть посмотрят на настоящих бойцов, и тогда они поймут, на кого равняться, — сказал король Перес. — А, трубы. Поединок вот-вот начнется!

Ясенка снова повернулась к полю. Старые дворяне, полные решимости показать, что вполне еще крепки и здоровы, начали двигаться — пусть немного скованно. Она кое-что узнала о тонкостях боя на мечах, наблюдая за Горином, и поняла что в Ренделе никто — даже Харуз — не способен сравниться с ним. Ясенка узнавала движения, выпады, блоки, скользящие шаги и финты. Горин двигался с совершенной грацией и уверенностью, которая сразу же показывала всякому, что это непревзойденный боец.

Кроме секундантов, на поле стояли герольды, отмечая различные участки, где старшие дворяне сражались ради удовольствия своего и толпы. Ясенка почти ощущала эту радость — по крайней мере в некоторых из них, — оттого что к ним возвращалась часть их былой доблести и мастерства. Однако сражавшийся с Джакаром Гаттор из Билфа, как заметила она, двигался с трудом и, похоже, неохотно. Они сражались на поле рядом с Ройансом и Уиттерном. Ясенка рассеянно подумала: неужто Гаттора затянули в обычный доспех или все же сделали броню специально для его брюха?

Внезапно подобающий ход боя был нарушен. Лорд Ройанс, прервав поединок с Уиттерном, повернулся к Джакару.

— Как вы посмели, сударь! — взревел он. — Вы немедленно возьмете свои слова обратно, или, клянусь всеми силами, ответите передо мной!

Джакар встал в оборонительную позицию, и герольды сразу же побежали к этой точке поля. Гаттор попятился, задыхаясь от усталости, и взял у секунданта кубок с вином. Он снял шлем и, несмотря на холод, отер с лица пот.

— Я не стану брать своих слов обратно, Ройанс из Граттенбора, — ответил Джакар. — Ты хвастун, дурак и даже в юности был средненьким бойцом, что уж говорить про тебя сейчас! Тебя слишком много дубасили по башке, когда на ней не было шлема. Тебе давно пора на покой.

Ройанс зарычал и шагнул к Джакару, явно собираясь защитить свою честь. Уиттерн схватил было Ройанса за руку, но тот вырвался.

Ясенке показалось, что маг старой королевы-вдовы, все еще стоявший перед зрительским помостом, незаметно делает руками пассы… и тут, к ее крайнему удивлению, откуда-то выскочил Рохан.

— Прекратите! — крикнул он. — Именем короля и всех сил, я приказываю всем остановиться!

В его руке был какой-то предмет, который с каждым словом юноши светился все ярче, пока ослепительное сияние не заставило всех, включая мага, прикрыть глаза руками.