Нурман Серине РегинеСын водяного

Серине Регине Нурман

Сын водяного

Жила-была девушка-сиротка. Посватался к ней заезжий парень, и вышла она замуж на чужую сторону. Уехали они далеко за море и поселились на скалистом островке. У парня там была усадьба - избушка земляная, сарай для лодок и причал на берегу.

Стали они жить вдвоем, кроме них на острове людей не было. Но молодая не тужила, стала обживаться, в своем дому хозяйничать, да всё весело, с припевками, день-деньской звенит точно пташечка и на житье свое не нарадуется. Да и не мудрено - муж ей достался пригожий и ласковый, одна беда, что иной раз уйдет в море рыбу ловить и словно пропал, дни идут, жена ждет, а его все нет и нет; хорошо, что на острове было видимо-невидимо всяких птиц, вот она на безлюдье с ними время и коротала.

Но чайки да гагары - птицы перелетные. Кончилось лето, они крылья расправили и потянулись на юг. Стая за стаей улетала, и на острове становилось все скучней и скучней.

Зато не прошло и года, как появился в доме ребеночек, хорошенький мальчик. Подойдет мать, он ей из колыбельки ручонками замашет, хохочет-заливается, а ей - утешение. Дитя - не птица, оно и зимой и летом при матери, с тех пор она и без мужа не скучала, сколько бы он ни скитался в море.

Так прошел еще один год. Однажды сидели они с мужем у причала, вдруг муж ей и говорит:

- Придется мне надолго уехать, не знаю, когда и вернусь. Но ты не печалься, проживете вы без забот до моего возвращения. Все, что надо, море само будет тебе приносить. Только не забывай меня и храни верную память.

Заплакала жена, стала слезно просить, чтобы не покидал ее одну с ребеночком:

- А ну как дитя расхворается! Что же я делать-то буду? Рядом - ни души, некого послать за помощью. Как же ты, отец родной, не подумал, что отсюда до большой земли много миль надо плыть!

Ни словом он ей не возразил, на прощание молча обнял жену и сына, вскочил в лодку и уплыл, а жена осталась одна на берегу. Долго смотрела она ему вслед, пока лодка не растаяла в лучах заката. Тогда подхватила она на руки сына, унесла его в избушку и заперлась на засов.

Наутро вышла она к причалу, глядь, а там кованый сундук стоит на берегу, где его волнами прибило. Весь сундук был доверху полон чудесных нарядов для нее и для сына. Вынула женщина все, что там было, разложила и залюбовалась: все наряды были цвета морской воды, голубые, словно морская гладь в безветренный день, и при малейшем движении по ним переливались золотые и пурпурные краски, словно отблески вечернего солнца в волнах.

Каждый день море выбрасывало женщине подарки - то наряды и драгоценные украшения, то дорогую утварь для домашнего убранства. Волны приносили ей всяческую снедь и корзины, полные роскошнейших плодов, а мальчику - игрушки без счета. Так она и жила, пестовала сына, а у самой сердце кровью обливалось, и подарки дорогие уже ее не радовали, одна дума была у нее на сердце - как бы скорее муж воротился. Но годы шли, а разлуке все конца не видать.

Но вот однажды поднялась ужасная буря, море разбушевалось.

Женщина встала с постели, отворила ставни и выглянула узнать, что за окном делается. А там волны так и бьются о скалы, пена до небес вскидывается.

Женщина и подумала: "А что, если он, друг мой сердечный, в самую непогоду домой плывет! К берегу пристать нельзя, лодка разобьется, а помощь подать некому".

Недолго думая, оделась она в одежду из просмоленной парусины, хорошенько подоткнула одеяло вокруг спящего сына, чтобы не разметался во сне, и потихоньку вышла из дому. А там ветер гудит, толкает, не дает идти; согнувшись в три погибели, она кое-как добрела до причала.

Долго она вглядывалась в кромешную тьму: но нет - не видать ни лодки, ни паруса, только волны бушуют.

Почти у самых ног женщины, возле кромки прибоя, барахталась большая птица. Таких птиц обыкновенно зовут глупышами, а в тех краях, где жила женщина, они называются морскими коньками. Птица никак не могла взлететь, одно крыло ее не слушалось: оно было сломано и беспомощно волочилось по земле.

Женщина бережно взяла на руки тяжелую птицу и отнесла ее к себе домой. Конек не вырывался из рук, не шипел и не клевался; женщина перевязала ему раненое крыло, осторожно очистила перья, залепленные мокрым песком, а птица спокойно глядела на нее, изредка моргая круглым черным глазом.

Чтобы конек согрелся, женщина устроила ему гнездышко в ногах своей постели, потом разделась и легла спать.

И вот снится ей сон, будто бы отворилась дверь и вошел ее муж в голубой бархатной мантии, а на голове у него блестит золотая корона.

Он подошел к кровати, где она спала, и погладил по головке сына, потом погладил растрепанного конька, а на нее даже и не взглянул. Потом вдруг скрипнула дверь, и она проснулась. Вскочила, смотрит- дверь заперта и засов на месте. Она опять легла и только тут догадалась, что видела мужа не наяву, а во сне.

Сломанное крыло у конька быстро срослось. Но вот что странно: конек, самая пугливая и дикая птица, которая обыкновенно ни за что человека к себе не подпустит, оказался совершенно ручным и вел себя как домашняя курица: он всюду ходил за мальчиком и не отставал от него ни на шаг.

Еще больше удивилась женщина, увидав однажды, что мальчик и птица как будто разговаривают друг с другом, сидя посреди птичьей стаи, которая оглашала воздух громким криком и гоготаньем. Мать была рада за мальчика, что он нашел себе товарищей. Птицы его не обижали, а у нее поубавилось хлопот и можно было без помехи помечтать о том, кто денно и нощно был у нее на уме и по ком она так соскучилась.

Но вот однажды вечером она вышла на причал и увидела, как ее сын верхом на коньке катается по морю и уже далеко уплыл от берега: тут она не на шутку перепугалась.

Она позвала мальчика и задала ему настоящую трёпку.

- Ведь ты мог потонуть, негодный озорник! - бранилась она. - Что же я отцу-то скажу, когда он вернется и спросит меня, зачем я плохо за тобой смотрела!

- Не бойся, мама! Отец знает, что я катаюсь на его коньке, он сам и научил меня. Вот погоди, завтра у меня свой конек будет и увезет меня во дворец к батюшке. Батюшка сказывал, что есть, мол, у него дивный дворец, и я сам, как вырасту, тоже королем стану. А еще он меня волшебству научит: захочу рыбой обернуться - стану рыбой, захочу птицей быть - птицей буду.

- Полно болтать-то! - прикрикнула мать в сердцах. - Ишь, что выдумал отец у него, видите ли, во дворце живет, сам на коньке, как на лошади катается! Вон до чего доигрался с птицами морскими, что ум за разум зашел. Ты их не слушай! Они носятся по белу свету как оголтелые, прилетят, загогочут, наговорят, сами не знают чего, а ты и наслушался. Ступай-ка ты лучше домой да посиди с матушкой. Не терзай моего сердца, сыночек, не водись больше с дурной птицей, не плавай с ней на глубину. Смотри, чтобы больше этих шалостей не было!

Подобрала женщина камень с земли да и шуганула конька, а мальчонку взяла за руку и в дом увела, уложила его, поесть в постель дала, а про себя, конечно, подумала, что вперед надо поменьше мечтать, да получше за сыном приглядывать.

А наутро только отворила дверь, смотрит: на пороге уже вместо одного конька двое ее встречают. Тут она сразу слова сына припомнила, что, дескать, отец ему второго конька пришлет, схватила метлу да и прогнала обоих. Они с крыльца слетели и опустились неподалеку на скалу, сидят и ждут. Вышел мальчик на порог, они сразу как загорланят, зовут его, радуются.

А мальчик вдруг на удивленье матери отозвался им чужим птичьим голосом. Однако улизнуть к птицам ему не удалось. Целый день мать так и водила его за руку, потом достала ему все самые лучшие игрушки и усадила играть на солнышке. Сама же села на крылечко, чтобы он был под присмотром.

Сидела-сидела мать да и заснула. А мальчик заметил, что за ним никто не смотрит, и сразу убежал к воде, а следом за ним и коньки туда же.

Мать-то проснулась, спохватилась, стала искать его, да куда там! Птицы уже прочь понеслись, только крылья зашумели. Видит она: сидит на одном коньке высокий человек в золотой короне, и плащ его бархатный стелется за ним по воде. На другом коньке ехал мальчишечка в блестящих серебряных доспехах, а на шлеме у него развевался султан из белых перьев.

Мать сразу узнала обоих, стала она звать их и просить, возьмите, мол, и меня.

А они, точно и не слыхали ее, уплыли и пропали в морском просторе.

Тяжкие дни настали для бедной женщины, осталась горемычная одна-одинешенька беду свою оплакивать. Она нисколько не удивилась, узнав, что ее муж - король. Все равно, кем бы он ни оказался, а для нее он всегда был всех дороже и милей!

Только не ждала она, что он отплатит ей за ее верную любовь тем, что отнимет у нее сына.

Собрала она все самые лучшие игрушки и самое нарядное платье мальчика, сложила их в кованый сундук и столкнула его в море. Раз отец сумел прислать сундук на остров, значит, сумеет и забрать его туда, где сейчас живет ее сын. Пускай дитя знает, что мать помнит его.

Однажды вышла она на берег и села на камень перед хижиной, и такая тоска на нее напала, что сил нет, и вдруг ей послышался голос сына, как будто он где-то рядом смеется.

Она даже вздрогнула от неожиданности, стала оглядываться - нет, не видать никого.

А вокруг на скалах птиц видимо-невидимо, и все глядят на нее; но их общество не развеселило женщину, слишком это ей напомнило, как, бывало, сынишка с ними забавлялся.

Вдруг раздался знакомый резкий крик конька, женщина вскочила и кинулась в самую гущу птичьей стаи, туда, откуда донесся крик.

Глядь, у самой кромки воды сидит ее сыночек верхом на своей чудной лошадке.

- Мой отец - морской король, я принес для тебя птичье оперение. Если хочешь, надевай его скорее, и я отведу тебя к нему.

Мать не раздумывая набросила на себя птичьи перья, обернулась птицей бакланом и полетела бок о бок с морским коньком.

Солнце зашло, опустилась ночь, загорелись на небе звездочки, а в воде заблестели их отражения, но морское свечение еще ярче горит-переливается, катятся волны и пенные барашки светятся внизу, как белоснежная грудка морского конька, на котором летит мальчик.

Всю ночь они летели, а на заре возникла перед ними стена густого тумана.

- Там, за туманом, стоит дворец моего отца, но если ты жалеешь, что надела птичье оперение, то я провожу тебя домой и помогу его скинуть.

- Нет, я хочу быть вместе с тобой и с отцом, - отвечала мать и вслед за сыном нырнула в пелену тумана.

Но каждый год с тех пор в ночь летнего солнцестояния прилетает на остров птица баклан. Она ходит вокруг обвалившейся землянки, взлетает на прибрежный утес, хлопает крыльями и тянется навстречу солнцу.

Это бывшая женщина, которая прежде жила на этом острове. Она никак не может забыть былое время, когда еще была человеком.