"Перекличка мертвых" - читать интересную книгу автора (Рэнкин. Иен)

24

Хотя сумерки еще не наступили, тренировочное поле для гольфа было ярко освещено, напоминая собой съемочную площадку. Мейри взяла напрокат три клюшки и корзину с пятьюдесятью шарами. Два первых помоста были уже заняты, но свободных мест хватало. Поодаль машина, похожая на миниатюрный зерноуборочный комбайн, подбирала на траве шары. Водитель сидел за сетчатым экраном. Мейри заметила игрока на самом дальнем помосте. Рядом с ним стоял тренер. Игрок ударил по мячу, который, к его разочарованию, пролетел не более семидесяти ярдов.

– Уже лучше, – слукавил тренер. – Постарайтесь сосредоточиться на том, чтобы не сгибать колено.

– Опять черпнул? – спросил ученик.

Мейри поставила свою металлическую корзину у ближайшего к ним помоста. Сделала несколько пробных замахов для разминки. Тренера и ученика ее соседство отнюдь не обрадовало.

– Прошу прощения, – обратился к ней тренер. Мейри повернула голову. Он улыбнулся ей из-за перегородки. – Это место мы забронировали.

– Но вы же его не используете, – возразила Мейри.

– Но мы за него заплатили.

– Я бы не хотел тренироваться прилюдно – раздраженно добавил ученик.

Но тут он узнал Мейри:

– О боже…

Тренер обернулся к нему:

– Вы что, знаете ее, мистер Пеннен?

– Да она же репортер, черт возьми, – сказал Пеннен и, обращаясь к Мейри, добавил: – Мне вам сообщить нечего.

– Ну и ладно, – бросила Мейри, готовясь к первому удару.

Мяч взмыл в воздух и, описав чистую дугу, почти без отклонения приземлился рядом с флагом, установленным на двухсотъярдовой отметке.

– Очень неплохо, – заметил тренер.

– Меня учил отец, – объяснила она. – А вы что, профессионал? Кажется, я видела вас на соревнованиях.

Он кивнул.

– Не на «Скоттиш Оупен»?

– Не прошел квалификационный отбор, – признался тот, слегка покраснев.

– Ну, поговорили, и хватит, – вмешался в разговор Ричард Пеннен.

Мейри пожала плечами и приготовилась к следующему удару. Пеннен, казалось, тоже вернулся к игре, но вдруг выпрямился.

– Послушайте, за каким чертом вас сюда занесло? – спросил он без обиняков.

Мейри не ответила, наблюдая за мячом, приземлившимся чуть левее двухсотъярдового флага.

– Надо немного потренироваться, – сказала самой себе, а затем повернулась к Пеннену: – Подумала, что должна вас честно предупредить.

– Предупредить… и о чем же?

– Вероятно, до понедельника материал еще не выйдет, – с задумчивым видом произнесла она. – Так что у вас еще есть время подготовить ответ.

– Вы, похоже, ловите меня на живца, мисс?…

– Хендерсон, – подсказала она. – Мейри Хендерсон – так будет подписана статья, которую вы прочтете в понедельник.

– А какой же будет заголовок? «Пеннен Индастриз» выбивает из «Большой восьмерки» рабочие места для Шотландии»?

– Такой заголовок подошел бы для раздела «Бизнес», – подумав, возразила она. – А моя статья выйдет на первой полосе. Как вам такой вариант: «В скандал со ссудами вовлечены и правительство, и оппозиция»?

Пеннен хрипло рассмеялся:

– И это, что ли, ваш главный козырь?

– Почему же? Есть немало и других тем, которые так и просятся на бумагу: ваша деятельность в Ираке, раздача взяток в Кении, да и в других регионах… Но пока думаю ограничиться ссудами. Знаете, тут одна птичка принесла на хвосте весть, будто вы субсидируете и лейбористов, и консерваторов. Пожертвования все-таки фиксируются, а вот ссуды – дело сугубо секретное. К тому же я сильно сомневаюсь, что обеим партиям известно о вашей работе на два фронта. Мне видится это так: Пеннен откололся от Министерства обороны при содействии последнего консервативного правительства, а лейбористы решили не аннулировать сделку, так что и те, и те – ваши благодетели.

– В этих ссудах нет ничего противозаконного, мисс Хендерсон, тайно они даются или в открытую.

– Но уж если это попадет в газеты, скандала не миновать, – уверенно продолжала Мейри. – А как я уже сказала, кто знает, что там еще всплывет?

Пеннен с силой ударил клюшкой по перегородке:

– Да вы знаете, как я вкалывал всю неделю, организовывая многомиллионные контракты для британской промышленности? А вот чем занимаетесь вы, кроме раздувания никому не нужных скандалов?

– У каждого свое место под луной, мистер Пеннен. – Она улыбнулась. – Вы ведь рассчитываете скоро расстаться с банальной приставкой «мистер», верно? Вы стольких подмаслили, что пэрство, наверно, не за горами? Неужели вам не ясно, что как только Блэр узнает, что вы субсидируете его врагов…

– Проблемы, сэр?

Обернувшись на голос, Мейри увидела трех полицейских. Тот, что произнес эти слова, смотрел на Пеннена, взгляды двух других были устремлены на нее, только на нее.

Враждебные взгляды.

– Мне кажется, дама уже уходит, – произнес Пеннен.

Мейри демонстративно глянула через перегородку.

– У вас там что, волшебная лампа Аладдина? Когда я вызываю полицию, в самом лучшем случае она появляется через полчаса.

– Мы обычный патруль, – объявил тот, у которого была самая наглая рожа.

Мейри окинула его взглядом сверху донизу: никаких знаков различия. Лицо загорелое, прическа ежиком, челюсти сжаты.

– Только один вопрос, – обратилась к нему Мейри. – Вам известно, какое наказание положено тому, кто выдает себя за стража порядка?

Злобный коп еще больше нахмурился и протянул руку, намереваясь схватить ее. Мейри отпрыгнула и бросилась наутек по газону наперерез мячам двух ближайших к выходу игроков, что вызвало у них взрыв шумного возмущения. Она оказалась у двери на мгновение раньше преследователей Женщина в будке поинтересовалась, где ее клюшки. Мейри не ответила. Толчком распахнула вторую дверь и выскочила на парковку. Оглянуться времени не было. Она плюхнулась на водительское сиденье, заблокировала замки всех дверей. Сунула ключ в замок зажигания. Кулак застучал по окну водительской дверцы. Злобный коп сначала принялся рвать ручку, затем метнулся вперед и встал перед капотом. Взгляд Мейри ясно сказал ему, что рука у нее не дрогнет. Она дала по газам.

– Берегись, Джеко! Эта шалава психованная!

Джеко ничего не оставалось, кроме как рыбкой отлететь в сторону или проститься с жизнью. В боковое зеркало она видела, как он поднимается с земли. Рядом с ним затормозила машина. Тоже без опознавательных знаков. В одно мгновение Мейри оказалась на шоссе – налево аэропорт, направо город. Дорога в Эдинбург давала ей больше шансов оторваться.

Джеко… Она запомнит это имя. «Шалава» – так назвал ее один из копов. Это слово она слышала только от солдат. Контрактники… загар приобретен в жарком климате.

Ирак.

Личная охрана под видом полицейских.

Она глянула в зеркало заднего вида: никого не видно. Но это не значит, что они отступились. Мейри свернула с шоссе А-8 и понеслась по объездной дороге, не обращая внимания на знаки, ограничивающие скорость, сигналя фарами едущим впереди водителям и прося их уступить дорогу…

Ну, а куда дальше? Им не составит труда узнать ее адрес, для такого человека, как Ричард Пеннен, это до смешного просто. Аллан работает и до понедельника в городе не появится. Ничто не мешает поехать в редакцию «Скотсмена» и сразу же засесть за статью. Ноутбук в багажнике, а в нем вся информация. Записи, цитаты и черновые наброски. Если уж на то пошло, можно провести в офисе хоть всю ночь, укрывшись от внешнего мира, глотая кофе и грызя шоколадку.

И готовя погибель Ричарду Пеннену.

Новость Ребусу сообщила Эллен Уайли, он сразу позвонил Шивон, и через двадцать минут ее машина уже стояла у его подъезда. Они поехали в Ниддри; ехали молча, в сумерках. Лагерь у спортивного центра Джека Кейна уже прекратил свое существование. Ни палаток, ни душевых кабинок, ни туалетов. Ограждение было наполовину демонтировано, охрана снята; сейчас на территории находились полицейские, врачи «скорой помощи» и два санитара из морга, те самые, которые недавно забирали тело Бена Уэбстера от подножия Замковой скалы. Шивон поставила машину рядом со строем служебных автомобилей. Несколько детективов – из Сент-Леонарда и Крейгмиллара, – увидев прибывших коллег, приветливо кивнули Ребусу и Шивон.

– Это ведь не совсем ваша территория, – заметил один.

– Должен признаться, у меня особый интерес к покойному, – ответил Ребус.

Шивон, стоявшая рядом, шепнула ему на ухо:

– До них еще не дошла новость, что нас отстранили.

Ребус молча кивнул. Они направились к ползавшим по земле гомповцам. Дежурный врач, который уже констатировал смерть, подписывал официальные бумаги. Фотограф щелкал вспышкой; лучи фонариков шарили по траве в поисках улик. Дюжина полицейских, выстроившись в цепь, держала незваных зрителей на расстоянии от места происшествия, которое уже огораживали желтой лентой. Дети на велосипедах, матери с малолетними детьми в колясках. Ничто так не притягивает к себе любопытных, как место преступления.

– Тут стояла палатка моих родителей, – объявила Шивон Ребусу, сориентировавшись на местности.

– Думаю, это не они оставили после себя такой беспорядок.

Он поддал носком ботинка валявшуюся на земле пластиковую бутылку. Все вокруг было забросано мусором – разорванные плакаты, смятые листовки, упаковки от фастфуда, шарф и одна перчатка, детская погремушка и памперсы… Кое-что гомповцы взяли для исследований – вдруг обнаружатся отпечатки пальцев или следы крови.

– Не хочу подходить ближе, – сказала Шивон.

Ребус пожал плечами и прошел вперед. Распростертое на земле тело Гарета Тенча остывало. Он лежал лицом вниз, подогнув под себя ноги, словно смерть настигла его в прыжке. Голова повернута вбок, глаза открыты. На спине куртки расплылось темное пятно.

– Похоже, ударили ножом, – сказал Ребус, обращаясь к доктору.

– Причем трижды, – подтвердил тот. – В спину. И раны, как мне кажется, неглубокие.

– Достаточно и таких, – заметил Ребус. – А что за нож?

– Пока трудно сказать что-то определенное. – Доктор глянул на него поверх узких очков. – Ширина лезвия примерно дюйм, может, чуть меньше.

– Что-нибудь пропало?

– При нем было немного наличности… кредитные карточки и прочее. Так что никаких проблем с опознанием. – Доктор устало улыбнулся и протянул Ребусу дощечку с закрепленными на ней документами. – Можете подписать документы, инспектор…

Ребус поднял руки:

– Я не задействован в расследовании, док.

Врач посмотрел на Шивон, но Ребус отрицательно замотал головой и сам пошел к ней.

– Три колотые раны, – сообщил он.

Шивон, не сводившую пристального взгляда с лица Тенча, похоже, била легкая дрожь.

– Озябла? – спросил Ребус.

– Это точно он, – негромко произнесла она.

– А ты считала его бессмертным?

– Я не о том.

Она не могла оторвать взгляд от трупа.

– Я думаю, нам придется кое о чем рассказать.

Ребус оглянулся по сторонам в поисках возможного собеседника.

– О чем?

– О том, что мы причиняли Тенчу некоторые неудобства. Ведь это все равно выплывет рано или…

Она схватила его за руку и потащила к серой бетонной стене спортивного центра.

– В чем дело?

Но она не отвечала, пока не убедилась, что они отошли достаточно далеко. Но даже сейчас она придвинулась к нему почти вплотную, будто собираясь вальсировать. На лицо ее падала тень.

– Шивон, в чем дело? – настойчиво переспросил Ребус.

– Ты должен знать, кто виновник, – ответила она.

– Кто же?

– Кейт Карберри, – свистящим шепотом проговорила она.

Ребус молчал. Шивон подняла лицо вверх, к небу, и закрыла глаза. Ребус заметил, что ее пальцы сжались в кулаки, а тело буквально окаменело.

– Что произошло? – спросил он негромко. – Шивон, что ты, черт возьми, натворила?

Она открыла глаза, справилась со слезами, дыхание стало ровным.

– Сегодня утром я виделась с Карберри. Мы сказали ему… – Она помолчала. – Я сказала ему, что мне нужен Гарет Тенч. – Она посмотрела в ту сторону, где на земле лежал труп. – Возможно, он понял это вот так…

Ребус настойчиво пытался встретиться с ней взглядом.

– А ведь я видел его сегодня, – сказал он. – Он следил за Тенчем, когда тот вышел из Городского собрания. – Он сунул руки в карманы. – Шивон, ты сказала «мы»…

– Разве?

– Где вы с ним говорили?

– В зале для игры в пул.

– В том самом, о котором говорил Кафферти? – Дождавшись ее кивка, Ребус продолжал: – Кафферти был при этом? Говори! – Он прочел ответ в ее взгляде и изо всех сил врезал рукой по стене. – Господи! – закричал он. – Ты – и Кафферти?

Она снова кивнула.

– Уж если он вцепится в тебя, Шив, никакая сила не разожмет его клыки. За все эти годы, что мы с тобой знакомы, ты должна была это понять.

– Что мне теперь делать?

Он на миг задумался.

– Если ты будешь молчать, Кафферти поймет, что ты у него в руках.

– А если я во всем сознаюсь…

– Не знаю, – ответил он. – Возможно, снова переведут в отдел охраны порядка.

– А может, сразу подать рапорт об отставке…

– Что Кафферти сказал Карберри?

– Только то, что он должен сдать нам советника.

– Кому это «нам», Кафферти или закону?

Она пожала плечами.

– И как он должен был это сделать?

– Джон, ну откуда мне, черт возьми, знать. Ты же сам говорил, что он следил за Тенчем.

– От слежки до убийства большая дистанция.

– Для Карберри, может, и близкая.

Ребус опять задумался.

– Пока никому ни слова, – решительно сказал он. – Кто еще видел тебя с Кафферти?

– Только Карберри. В игровом зале были еще люди, но наверху были только мы втроем.

– А ты знала, что Кафферти там будет? – спросил он и, дождавшись ее кивка, добавил: – Так вы с ним обо всем условились?

Она снова кивнула.

– А мне сказать даже не подумала. – Он с трудом удерживался, чтобы не повысить голос.

– Вчера вечером Кафферти приходил ко мне домой, – созналась Шивон.

– Господи…

– Он владелец зала для игры в пул… поэтому он и знал, что Карберри там бывает.

– Тебе надо держаться от него как можно дальше, Шив.

– Знаю.

– Что сделано, то сделано, но нам надо что-то придумать.

– А что мы можем?

Он пристально посмотрел на нее:

– Я сказал «нам», но имел в виду себя.

– Потому что Джон Ребус может уладить любое дело? – Выражение ее лица стало чуть менее растерянным. – Ну уж нет, буду отвечать за все сама, Джон. Нельзя же все время рассчитывать на то, что ты придешь и спасешь.

– Может, прекратим изъясняться возвышенным стилем? – оборвал он ее, хлопнув себя ладонями по бедрам.

– А знаешь, почему я поддалась на уговоры Кафферти? Почему пошла в зал для пула, зная, что он будет там? – Ее голос дрожал от волнения. – Потому что он предлагал мне то, чего я уж наверняка никогда не добилась бы от закона. Ты же сам убедился на прошлой неделе, как действуют толстосумы и власть имущие… для них не существует преград. Кейт Карберри оказался в тот день на Принсез-стрит, потому что думал, что этого хочет его босс. Он считал, что заслужит расположение Тенча, если учинит как можно больше безобразий.

Ребус молчал, давая ей возможность высказать все до конца, а потом положил ей руки на плечи.

– Кафферти, – вполголоса начал он, – хотел убрать с дороги Гарета Тенча и с удовольствием использовал тебя как средство достижения этой цели.

– Но он уверял меня, что не хочет его смерти.

– А мне он говорил, что жаждет именно этого. Причем выразился красочно и без обиняков.

– Мы не просили Кейта Карберри его убивать, – упрямо повторила она.

– Шивон, – Ребус старался говорить как можно убедительнее, – вспомни, ведь минуту назад ты сама сказала: Кейт делает то, что, по его мнению, от него хотят – хотят те, в чьих руках власть, кто имеет возможность им управлять. А это такие люди, как Тенч… Кафферти… ну и ты. – Сказав это, он ткнул в нее пальцем.

– Выходит, я виновата? – спросила она, прищурившись.

– Все когда-нибудь ошибаются, Шивон.

– Ну, спасибо.

Повернувшись на каблуках, она быстро пошла назад по полю. Ребус опустил голову, посмотрел под ноги, вздохнул и полез в карман за сигаретами и зажигалкой.

Зажигалка оказалась пустой. Он тряс ее, дул в нее, яростно крутил колесико… но та лишь искрила. Он побрел обратно и, дойдя до полицейских автомобилей, попросил прикурить у одного из стоявших рядом полицейских. Коллега его выручил, и Ребус счел, что может попросить еще об одном одолжении.

– Я без машины, – сказал он, глядя на удаляющиеся в темноту огни автомобиля Шивон.

Ему казалось невероятным, что Кафферти сумел поймать ее на крючок. Хотя нет… очень даже вероятным. Шивон хотела доказать родителям не только то, что она профессионал высшего класса, но и что это дорогого стоит. Ей хотелось продемонстрировать им, что всегда есть ответы и решения. И Кафферти обещал ей и то, и другое.

Но за определенную цену – за его цену.

Шивон рассуждала уже не как коп, а как дочь своих родителей. Ребус вспомнил, как сам он сделал так, чтобы стать чужим для своей семьи, сначала для жены и дочери, а потом и для брата. Он оттолкнул их от себя, ведь ему казалось, что того требовала работа, которой нужно отдавать всего себя без остатка. И ни для чего другого места не оставалось… Но уже слишком поздно, и ничего не поправить.

Слишком поздно для него, но не для Шивон.

– Так что, подбросить? – спросил Ребуса патрульный.

Ребус кивнул и сел в машину.

Первая остановка – полицейский участок в Крейгмилларе. Налив чашку кофе из автомата, он стал ждать прибытия команды. Было понятно, что все вернутся сюда. И действительно, скоро начали подъезжать патрульные машины. Ребус никого не знал в лицо, поэтому подошел наобум к одному из детективов и назвал себя. Тот бросил на него взгляд исподлобья:

– Вам надо обратиться к сержанту Макманусу.

В эту минуту Макманус как раз показался в дверях. Он выглядел еще моложе Шивон – похоже, ему не было и тридцати. Мальчишеское лицо, худая долговязая фигура. Ребусу показалось, что парень из местных. Он протянул ему руку и представился.

– А я уж думал, что вы мифический персонаж, – сказал Макманус с улыбкой. – Говорят, вы тут у нас работали.

– Верно.

– С Мозом и Маклеем.

– Да, имел несчастье.

– Оба уже давно отсюда перевелись, так что не волнуйтесь. – Они шли по длинному коридору в глубь здания. – Могу я вам чем-то помочь, мистер Ребус?

– Я должен вам кое-что рассказать.

– Что?

– В последние дни я несколько раз пересекался с покойным.

Макманус пристально посмотрел на Ребуса:

– Неужели?

– Я расследую убийство Сирила-Коллера.

– Там ведь, кажется, еще двое убитых? Ребус кивнул:

– Тенч был связан с одним из них – с парнем, работавшим в дневном стационаре тут неподалеку. Тенч его туда и устроил.

– Обычное дело.

– Вы ведь наверняка будете говорить с вдовой… она, скорее всего, упомянет о недавнем визите уголовной полиции.

– То есть о вашем?

– Да, мы с коллегой навестили его дома.

Они свернули налево в другой коридор. Макманус вел Ребуса в уголовный отдел, где уже собиралась оперативно-следственная группа.

– У вас есть для меня еще какая-то информация?

Ребус сделал вид, будто роется в памяти. Через несколько секунд, покачав головой, он сказал:

– Да нет, пожалуй, все.

– Тенч был подозреваемым?

– Да нет. – Ребус немного помолчал и добавил: – Нас несколько удивили его отношения с одним юным отморозком по имени Кейт Карберри.

– Я знаю Кейта, – сказал Макманус.

– Его судили по обвинению в нарушении порядка на Принсез-стрит. Муниципальный советник ждал его на выходе из суда. Они встретились как близкие друзья. А потом, просматривая материалы видеонаблюдения, мы установили, что Карберри без всякой причины ударил безобидную женщину. По сути, его можно было бы привлечь по более серьезному обвинению. Сегодня около часа мне довелось побывать в Городском собрании и поговорить с муниципальным советником Тенчем. Отъезжая, я заметил Карберри, который стоял на другой стороне улицы, наблюдая… – Ребус пожал плечами, словно показывая, что смысл упомянутых им фактов ускользает от его понимания.

Макманус смотрел на него изучающим взглядом.

– Карберри видел вас вместе? – спросил он.

Ребус кивнул.

– И это было около часа?

– Мне показалось, что он следит за советником.

– И вы не остановились поинтересоваться, в чем дело?

– Я заметил его уже из машины… да и то мельком, в зеркало заднего вида.

Макманус прикусил нижнюю губу.

– Расследование нельзя затягивать, – проговорил он. – Ведь Тенч был чертовски популярен и здорово помогал своему округу. Это может очень разозлить некоторых людей.

– Без сомнения, – подтвердил Ребус. – А вы сами знали советника?

– Он дружил с моим дядей… еще со школы.

– Значит, вы сами тоже отсюда, – предположил Ребус.

– Рос в тени Крейгмилларского замка.

– Так, значит, вы давно знакомы с муниципальным советником?

– Много-много лет.

– А про него ничего не болтали? – спросил Ребус как бы между прочим.

– В каком смысле «болтали»?

– Ну, что обычно болтают: гуляет на сторону, разбазаривает казенные средства…

– А ведь его тело еще даже не остыло, – с упреком сказал Макманус.

– Я просто поинтересовался, – сконфуженно проговорил Ребус. – Я ничего не имел в виду.

Макманус обвел взглядом свою группу – пять мужчин и двух женщин. Они старательно делали вид, будто не слышат, о чем говорят их шеф и этот незнакомец. Отойдя от Ребуса, Макманус встал перед ними:

– Надо поехать к нему домой, сообщить семье. Нужно провести формальное опознание. – Он повернул голову в сторону Ребуса. – После этого доставим сюда Кейта Карберри. Необходимо задать ему несколько вопросов.

– Типа: «Где нож, Кейт?» – спросил кто-то.

Макманус не отреагировал на шутку.

– На прошлой неделе здесь были такие люди, как Буш, Блэр и Боно, – продолжил он, – но в Крейгмилларе Гарет Тенч пользуется не меньшим уважением, чем члены королевской семьи. Стало быть, мы должны засучить рукава. Чем больше мы успеем за сегодня, тем лучше.

В ответ раздалось несколько стонов, но откровенно театральных. Ребусу показалось, что Макмануса здесь любят и ради него готовы поднапрячься.

Ребус собрался было поблагодарить Макмануса, пожелать ему успехов, но молодой сержант уже самозабвенно давал указания:

– Рэй, Барбара… проверьте записи системы видеонаблюдения в центре Джека Кейна. Билли, Том… поторопите наших уважаемых патологоанатомов – этих лентяев из отдела судмедэкспертизы. Джимми и Кэт, тащите сюда Кейта Карберри. Пусть позагорает в камере, пока я не вернусь. Бен, ты со мной, поедем к муниципальному советнику в Даддингстон-Парк. Вопросы?

Вопросов не было.

Шагая по коридору обратно, Ребус размышлял, как устроить так, чтобы выгородить Шивон, ведь Карберри может расколоться и выложить все. В его голове уже формировалась легенда для Макмануса.

Сержант Кларк получила информацию, что Кейт посещает зал для игры в пул в Ресталриге. Когда она туда пришла, хозяин заведения, Моррис Гордон Кафферти, тоже оказался там…

Маловероятно, что Макманус это проглотит. Можно, конечно, отрицать факт встречи, но ведь есть свидетели. А кроме того, такая тактика могла сработать только при содействии Кафферти, на которое он согласился бы с единственной целью – покрепче заарканить Шивон. Тогда все ее будущее окажется в руках у Кафферти, да и будущее Ребуса тоже. Он вышел на улицу, погруженный в эти мысли, и снова попросил его подвезти, на этот раз в Мерчистон.

Экипаж патрульной машины оказался разговорчивым, но куда он едет, никто допытываться не стал. Возможно, патрульные решили, что инспектор уголовной полиции может позволить себе иметь дом в этом тихом зеленом районе. Особняки в викторианском стиле отгородились от мира высокими изгородями. Уличное освещение работало вполсилы, словно боясь нарушить спокойный сон обитателей. Широкие улицы были практически пусты. Ребус попросил остановиться на Эттрик-роуд, не желая афишировать, куда направляется. Патрульные, которым явно любопытно было узнать, какой из особняков является конечной точкой его маршрута, не торопились отъезжать. Но Ребус отпустил их взмахом руки и не спеша вытащил сигареты. Один из патрульных одарил его полудюжиной спичек. Ребус чиркнул спичкой о стену и, прикуривая, наблюдал, как патрульная машина, доехав до перекрестка, включила указатель правого поворота. Дойдя до конца Эттрик-роуд, он повернул направо – патрульной машины не видно, как не видно и никакого закоулка, где она могла бы укрыться. Вообще никаких признаков жизни: ни машин, ни пешеходов, ни единого звука не доносилось из-за высоких каменных стен. Огромные окна забраны деревянными ставнями. Теннисные корты и зеленые площадки для боулинга пустынны. Еще раз свернув направо. Ребус вышел на другую улицу, прошел до середины. Перед одним из домов красовалась живая изгородь из кустов остролиста. За ней виднелось освещенное крыльцо с каменными колоннами. Ребус толчком открыл калитку. Дернул звонок. Подумал, что, может быть, лучше зайти с заднего крыльца. Но в этот момент массивная деревянная дверь дрогнула, и через секунду в дверном проеме возник молодой человек. У него было тело культуриста, а черная футболка еще больше это подчеркивала.

– Поосторожней со стероидами, – посоветовал ему Ребус. – Твой господин и хозяин дома?

– Почему вы так уверены, что он захочет купить то, что вы продаете?

– Я продаю спасение души, сын мой, а это товар, нужный всем, и даже тебе.

Через плечо атлета Ребус увидел пару женских ног, спускавшихся по лестнице. Босые ступни, стройные загорелые ноги, прикрытые чуть выше колен белым махровым халатом. Спустившись на полмарша, женщина остановилась и, перегнувшись через перила, пыталась рассмотреть того, кто нарушил ее покой. Ребус приветливо махнул ей рукой. Она, по всей вероятности, получила хорошее воспитание, поскольку махнула рукой в ответ, хотя и не знала, кто перед ней. После этого повернулась и стала медленно подниматься наверх.

– А документ у вас есть? – спросил телохранитель.

– Ага, наконец-то дошло! – воскликнул Ребус. – Мы с твоим хозяином знакомы очень давно. – Он указал пальцем на одну из множества дверей, выходивших в прихожую. – Это гостиная, и там я его подожду.

Ребус хотел пройти мимо атлета, но его остановила упершаяся ему в грудь растопыренная пятерня.

– Он занят, – объяснил телохранитель.

– Трахается с кем-то из своих курочек, – догадался Ребус. – А это значит, что я могу пару минут побродить – ведь обычно ему требуется не больше двух минут, чтобы закончить дело. – Он пристально посмотрел на руку, свинцовой тяжестью давившую ему на грудь. – Ты уверен, что тебе это надо? – Ребус встретился взглядом с телохранителем. – С этой минуты каждая наша встреча, – произнес он вполголоса, – будет фиксироваться в моей памяти… и поверь мне, сынок, – хотя некоторые могут рассказать тебе о моих просчетах, – у меня есть целая пригоршня медалей, полученных за злопамятность.

– А также приз за умение явиться в самый неподходящий момент, – раздался хриплый голос сверху.

Ребус увидел Верзилу Гора Кафферти, спускавшегося по лестнице и на ходу завязывавшего пояс широченного махрового халата. Остатки волос на его голове стояли дыбом, лицо было багровым от усилий.

– За каким чертом тебя сюда принесло? – рявкнул он.

– Больно шаткое у тебя алиби, – заметил Ребус. – Телохранитель да подружка, которую ты, наверное, пригласил с почасовой оплатой.

– Да на кой ляд мне алиби?

– Как будто не знаешь! Одежда-то, поди, уже в стиральной машине? А кровь смыть не так-то легко.

– Что за чушь ты несешь!

– Гарет Тенч убит, – объявил Ребус. – Заколот ножом в спину – а это твой излюбленный способ. Хочешь обсуждать это в присутствии охранника или, может, пройдем в гостиную?

На лице Кафферти не дрогнул ни один мускул. Глаза казались двумя маленькими черными ямками, губы вытянулись в узкую прямую полоску. Сунув руки в карманы халата, он чуть заметно кивнул, подавая знак телохранителю. Тот опустил руку, и Ребус прошел вслед за Кафферти в огромную гостиную. Под потолком сияла хрустальная люстра, в эркере блестел кабинетный рояль, по обе стороны от него возвышались гигантские колонки, а на полке стояла стереосистема с самыми последними наворотами. Развешанные по стенам современные картины поражали мешаниной цветов. Над камином в рамке красовалась суперобложка книги Кафферти. А сам он, повернувшись спиной к Ребусу, склонился над баром.

– Виски? – спросил он.

– Почему бы и нет? – ответил Ребус.

– Ты говоришь, ножом в спину?

– Три удара. Возле центра Джека Кейна.

– В своем округе, – заметил Кафферти. – Грабители переусердствовали?

– Думаю, тебе лучше знать.

Кафферти повернулся к нему и протянул стакан с изысканным напитком темно-коричневого, цвета. Ребус не стал утруждать себя сочинением тоста, а просто подержал виски во рту, перед тем как проглотить.

– Ты только о том и думал, как бы его убрать, – сказал он, наблюдая, как Кафферти мелкими глотками отпивает виски из своего стакана. – Я помню, как ты его поносил.

– Да, мне тогда в голову ударило, – признал Кафферти.

– В таком состоянии и до грех‹ч недалеко.

Взгляд Кафферти был устремлен на одну из висевших на стене картин. Жирные белые мазки, постепенно переходящие в серые и красные подтеки.

– Не стану врать, Ребус, – меня нисколько не огорчает, что его убили. Моя жизнь станет спокойнее. Но я его не заказывал.

– А я вот уверен, что заказал его ты.

Кафферти, пристально глядя на Ребуса, чуть приподнял одну бровь:

– А что обо всем этом думает Шивон?

– Вот как раз из-за нее я сюда и пришел.

Кафферти расплылся в улыбке.

– Так я и думал, – признался он. – Она рассказала тебе о разговоре с Кейтом Карберри?

– Как мне известно, после этого разговора он отправился выслеживать Тенча.

– Это его личное дело.

– А не ты ли ему велел?

– Спроси у Шивон – она ведь была при нашей встрече.

– Кафферти, она тебе не Шивон, а сержант уголовной полиции Кларк, и она не знает тебя так хорошо, как я.

– Ты уже арестовал Карберри? – спросил Кафферти, отводя взгляд от картины.

Медленно кивая, Ребус ответил:

– И он заговорит, готов спорить на что угодно. Так что, если ты сказал ему хоть слово…

– Я ничего ему не говорил. Если он утверждает, что я ему что-то говорил, значит, он врет, и, кстати, у меня есть свидетель – сержант уголовной полиции.

– Кафферти, ее не вмешивай, – с угрозой предостерег Ребус.

– А то что?

В ответ Ребус лишь пожал плечами и покачал головой.

– Ее не вмешивай, – повторил он.

– Да она мне очень нравится. Ребус. Когда тебя за руки, за ноги поволокут в богадельню, будь уверен, ты оставишь ее в надежных руках.

– Не смей даже приближаться к ней. Не смей с ней говорить, – угрожающе прошептал Ребус.

Растянув рот в широкой улыбке, Кафферти опрокинул в рот содержимое своего хрустального стакана. Затем облизал губы и шумно выдохнул.

– Волноваться-то тебе надо из-за мальчишки. Ты ведь не сомневаешься, что он заговорит. А уж если заговорит, обязательно впутает сержанта Кларк. – Взглянув на Ребуса и убедившись в том, что его внимательно слушают, Кафферти продолжал: – Мы можем, разумеется, сделать так, что у него не будет шанса разговориться…

– Жаль, что Тенч мертв, – произнес вполголоса Ребус. – Вот теперь-то я уж точно помог бы ему тебя уничтожить.

– Ты переменчивая натура, Ребус… ну прямо как летний денек в Эдинбурге. Уже на следующей неделе ты будешь целовать меня взасос. – Для пущей убедительности Кафферти вытянул губы трубочкой. – Ведь тебя уже и так отстранили от дел. Неужели тебе не хватает врагов? Сколько времени прошло с тех пор, как число твоих врагов превысило число друзей?

Ребус обвел взглядом комнату:

– Что-то не вижу, чтобы у тебя тут друзья тусовались.

– Это потому, что я тебя в свою компанию не приглашал. Хотя один раз приглашал – на презентацию.

Кафферти кивком указал на камин. Ребус снова посмотрел на резную рамку, в которой красовалась суперобложка книги Кафферти.

«Лицедей: Исповедь человека по прозвищу мистер Верзила».

– Что-то не слыхал, чтобы тебя называли мистер Верзила, – усомнился Ребус.

Кафферти пожал плечами:

– Это идея Мейри, не моя. Кстати, надо ей позвонить… Мне показалось, она меня избегает. Наверно, и здесь без тебя не обошлось, а?

Ребус, казалось, не слышал сказанного.

– Теперь, когда Тенч не стоит у тебя поперек дороги, ты приберешь к рукам Ниддри и Крейгмиллар.

– Кто? Я?

– А Карберри и его отморозки будут у тебя за шестерок.

Кафферти захохотал:

– Не возражаешь, если я кое-что запишу? Чтобы не забыть ни одного сказанного тобой слова.

– Когда ты сегодня утром говорил с Карберри, ты ведь ясно намекнул ему, какой исход для тебя наиболее желателен – и причем единственный, при котором его голова останется на плечах.

– Думаешь, я говорил только с этим мозгляком Кейтом? – спросил Кафферти и налил себе виски.

– Ас кем еще?

Кафферти молчал, крутя в руке стакан с виски.

– С кем еще ты говорил о Гарете Тенче?

– По-моему, ты здесь считаешься детективом. Я не собираюсь выигрывать за тебя все сражения.

– Учти, Кафферти, близок день Страшного суда. Для нас обоих. – Ребус помолчал. – И ты это знаешь, так ведь?

Бандит покачал головой:

– Я вижу, как мы оба сидим в шезлонгах в каком-нибудь пекле, но с ледяными коктейлями в руках. И предаемся воспоминаниям о жарких схватках, происходивших между нами в те дни, когда хорошие парни были уверены в том, что действуют против плохих парней. Эта неделя должна была открыть нам одну истину: абсолютно все может измениться в считаные мгновения. Протесты сошли на нет, борьба с бедностью отодвинулась на задний план, крики смолкли… И заняло это не больше времени, чем необходимо для того, чтобы щелкнуть пальцами. – Он проиллюстрировал свои слова именно этим движением. – И чего стоит тогда теой труд? А усилия Гарета Тенча… Неужели ты думаешь, что кто-нибудь вспомнит о нем через год? – Он снова осушил свой стакан. – Ну все, мне действительно пора наверх. И вовсе не потому, что наши встречи не доставляют мне удовольствия.

Кафферти поставил пустой стакан на столик и жестом пригласил Ребуса сделать то же самое. Когда они выходили из комнаты, Кафферти выключил свет, сказав, что не привык бессмысленно жечь электричество.

Телохранитель стоял в вестибюле, скрестив руки на груди.

– Приходилось работать вышибалой? – спросил у него Ребус. – Один из твоих коллег – его звали Коллер – кончил тем, что его посадили на перо. Это одна из услуг, предоставляемых твоим изворотливым боссом.

Кафферти тем временем уже поднимался по лестнице. Ребус с удовлетворением отметил, что бандит не в состоянии одолеть ступеньку, не опираясь на перила. Хотя… он сам точно так же цеплялся за перила в своем подъезде.

Телохранитель застыл у распахнутой двери. Ребус твердым шагом прошел мимо него – молодой человек не шелохнулся. Дверь захлопнулась. Приостановившись на мгновение на дорожке, Ребус пошел к калитке, она, скрипнув, открылась. Он чиркнул спичкой о бетонную стойку и закурил. Идя по улице, он остановился под тускло горящим фонарем, вытащил мобильный и позвонил Шивон, но та не ответила. Дойдя до перекрестка, он вернулся на то же место. Тощая лиса перебежала через дорогу и шмыгнула во двор ближайшего дома. Он видел множество таких лис в городе, и они никогда не выказывали никакого страха. Охота на них была запрещена по всей стране, горожане подкармливали их остатками пищи. Трудно было видеть в них хищников – хотя они оставались ими по своей природе.

Хищники в роли домашних любимцев.

Лицедейки.

Прошло не менее получаса, прежде чем Ребус услышал звук мотора приближающегося такси. Усевшись на заднее сиденье и захлопнув дверь, Ребус сказал водителю, что должен дождаться еще одного человека.

– Напомните, – через минуту спросил он у таксиста, – вы работаете самостоятельно или по контракту?

– По контракту.

– Фирма «МГ кэбе»?

– Нет, «Гнездышко», – поправил водитель.

– С доставкой к…

Водитель повернулся к Ребусу:

– Что за шуточки, приятель?

– Никаких шуточек.

– У меня в заявке женское имя – и если ты трансвестит, сбрей, по крайней мере, щетину.

– Спасибо за совет.

Ребус отодвинулся в самый угол и почти вжался в обшивку, услышав, как открылась и захлопнулась входная дверь дома Кафферти, а затем послышался цокот каблучков по плитам дорожки. Дверь такси открылась, пахнуло духами.

– Садитесь-садитесь, я вам не помешаю, – сказал Ребус, прежде чем женщина успела выразить удивление и неудовольствие. – Просто мне нужно как-то добраться до дому.

Она поначалу заколебалась, но после секундного раздумья села в машину, но подальше от Ребуса. Переговорное устройство было включено, и находившийся за перегородкой водитель мог их слышать. Ребус нащупал и нажал кнопку отключения.

– Вы работаете в «Гнездышке»? – негромко спросил он. – Даже не предполагал, что Кафферти и туда дотянулся.

– А вам-то что за дело? – окрысилась женщина.

– Да просто спросил, надо же с чего-то начать беседу. Вы, наверное, подруга Молли?

– Никогда не слышала о такой.

– Да я просто хотел узнать, как она. Я на днях увозил дипломата, который ее лапал.

Женщина несколько секунд пристально смотрела на него.

– Молли в порядке, – ответила она и, чуть подумав, спросила: – А как вы догадались, что вам не придется караулить на улице до утра?

– Знание психологии, – ответил Ребус. – Кафферти не из тех, кто оставит женщину на ночь.

– Сразу видно, что вы не дурак, – с еле заметной улыбкой проговорила она.

Полумрак салона не позволял как следует рассмотреть ее лицо. Прямые распущенные волосы, губная помада с блеском, аромат духов. Множество побрякушек, высокие каблуки, полупальто, из-под распахнутых пол которого видна мини-юбка. Густо покрытые тушью удлиненные ресницы.

Он сделал новую попытку завязать разговор:

– Так, значит, Молли в порядке?

– Насколько мне известно, да.

– Неплохо работать на Кафферти?

– Нормально. – Повернув голову, она стала смотреть в окно. – Он говорил мне о вас…

– Я инспектор уголовной полиции.

Она кивнула:

– Услышав ваш голос, он сразу взвился как ужаленный.

– Именно так действует на людей мое появление. Так мы едем в «Гнездышко»?

– Я живу в Грассмаркете.

– Близко от работы, – заметил он.

– А что вам все-таки надо?

– Помимо поездки на такси за счет Кафферти? Вы это имеете в виду? – Ребус пожал плечами. – Может быть, я просто хочу выяснить, чем он притягивает к себе людей. Мне иногда кажется, что он носит в себе какой-то вирус – тот, кто с ним соприкасается, заболевает.

– Вы знакомы с ним намного дольше, чем я, – ответила женщина.

– Это верно.

– Значит, у вас должен быть иммунитет?

Он покачал головой:

– Нет, это не иммунитет.

– Меня он пока ничем не заразил.

– Это хорошо… но болезнь не всегда проявляется сразу.

Они свернули на Леди-Лоусон-стрит. Еще минута, и они будут в Грассмаркете.

– Ну что, добрый самаритянин, душеспасительная беседа закончена? – спросила женщина, повернувшись к Ребусу.

– Это ваша жизнь…

– Точно, моя. – Наклонившись к разделительной перегородке, она громко сказала водителю: – Остановитесь перед светофором.

Он встал там, где она просила, и начал заполнять чек, но Ребус попросил его проехать еще немного. Женщина вышла из машины. Он смотрел на нее, надеясь услышать еще что-нибудь, но она, захлопнув дверцу, пересекла улицу и пошла в темноте по тротуару. Машина с работающим двигателем стояла до того момента, пока водитель по лучу света из проема входной двери не убедился, что она вошла в подъезд.

– Всегда лучше быть уверенным до конца, – объяснил он Ребусу. – Сейчас приходится быть очень осторожным. Куда теперь, шеф?

– Давайте развернемся, – ответил Ребус, – и подбросьте меня до «Гнездышка».

Поездка заняла не более двух минут. Перед тем как выйти из машины, Ребус велел водителю приписать к счету двадцать фунтов в качестве чаевых. Расписался и протянул счет водителю.

– Не слишком ли, шеф? – спросил тот.

– Чужих денег мне не жалко, – ответил Ребус, вылезая из машины.

Охранники в «Гнездышке» узнали Ребуса, но по их лицам было видно, что его приход их не обрадовал.

– Много работы, парни? – спросил Ребус.

– Как всегда в дни зарплаты. Да за эту неделю еще массу премий повыдавали.

Едва войдя. Ребус понял, на что намекал охранник. Большая группа подвыпивших копов монопольно завладела тремя девушками. Стол, за которым они сидели, казалось, вот-вот рухнет под тяжестью бокалов шампанского и пивных кружек. Эта компания была в зале не единственной – в дальнем конце шумела еще одна холостяцкая вечеринка. Никого из копов Ребус не знал, однако говор у всех был шотландский – ребята решили хорошенько гульнуть, перед тем как разъехаться по домам, к женам и подружкам, ожидающим своих мужчин в Глазго. Инвернессе, Абердине…

На небольшой сцене извивались вокруг шестов две женщины. Еще одна, демонстрируя свои прелести, расхаживала по барной стойке, к великой радости сидевших возле нее одиночек. Она присела на корточки, позволяя засунуть себе под стринги пятифунтовую купюру и награждая дарителя поцелуем в рябую щеку. У стойки оставался один свободный табурет, и Ребус присел на него. Из-за занавеса выскочили еще две танцовщицы. Одна с улыбкой направилась к Ребусу, но стоило ему отрицательно мотнуть головой, как улыбка с ее лица мгновенно испарилась. Бармен спросил, что ему налить.

– Пока ничего, – ответил Ребус. – Просто хотел попросить у вас зажигалку.

Перед его глазами возникла пара высоких каблуков. Их хозяйка, остановившись возле Ребуса, присела, и их глаза встретились. Ребус задержался с прикуриванием сигареты ровно настолько, сколько требовалось, чтобы пригласить ее на пару слов.

– Через пять минут у меня перерыв, – ответила Молли Кларк и попросила бармена: – Ронни, налей-ка моему другу.

– Идет, – ответил Ронни, – но запишу это на твой счет.

Не ответив, она выпрямилась и, извиваясь всем телом, двинулась к другому концу стойки.

– Пожалуйста, виски, Ронни, – подсказал бармену Ребус, незаметно опуская зажигалку в карман, – но я предпочитаю сам добавлять воду.

Ребус готов был держать пари, что жидкость, налитая из бутылки в стакан, была уже сильно разбавлена. Он погрозил бармену пальцем.

– Вы пришли сюда для того, чтобы потом пожаловаться в торговую инспекцию? – огрызнулся Ронни.

Ребус отставил стакан в сторону и, повернувшись на табурете, сделал вид, будто любуется танцовщицами, но на самом деле стал наблюдать за компашкой веселящихся копов. Что-то неуловимо особенное отличало их от окружающих. Все они были аккуратно подстрижены, некоторые носили усики. Большинство не расставалось с галстуками, хотя форменные кители висели на спинках стульев. При всей их непохожести, разности возрастов они держались абсолютно одинаково. Вели себя так, будто представляли собой небольшое обособленное племя, живущее по своим, отличным от остального мира законам. Всю прошлую неделю они верховодили в столице – считали себя завоевателями… непобедимыми… всесильными.

Я хорошо делаю свою работу, Ребус.

Неужто и Гарет Тенч смотрел на себя так же? Ребусу казалось, что все намного сложнее. Тенч знал, что потерпит поражение, но все равно решил не сходить с дистанции. Ребус рассматривал и такую маловероятную версию, согласно которой муниципальный советник являлся тем убийцей, чьей «работой» была выставка ужасов в Охтерардере. Тенч решил избавить мир от обитающих в нем чудовищ – в том числе и от Кафферти. Убив Сирила Коллера, он подставил Кафферти. Поспешное расследование могло бы на этом и завершиться, сделав Кафферти главным подозреваемым. К тому же Тенч знал Тревора Геста… помогал ему, а потом, заглянув на сайт, узнал о его похождениях и счел предателем…

Остается только Проворный Эдди Айли. С ним Тенча не связывало ничего, а ведь Айли был первой жертвой, шел паровозом в этой цепи убийств. И вот Тенч мертв, и они хотят повесить его смерть на Кейта Карберри.

С кем еще ты говорил о Гарете Тенче?

По-моему, ты здесь считаешься детективом…

Или жалкой видимостью детектива…

К Ребусу подошла Молли. Он и не заметил, когда она закончила танец.

– Через две минуты буду ждать вас у входа. Только оденусь.

Она стояла у входа, прислонившись к стене и кутаясь в долгополое черное шерстяное пальто. Когда Ребус подошел. Молли протянула ему пачку сигарет. Охранник, маячивший на крыльце, не мог слышать их разговора.

– Дома ты не куришь, – заметил Ребус.

– У Эрика ведь аллергия.

– Кстати, я хочу поговорить с тобой именно об Эрике.

– Об Эрике?

Молли сменила положение ног, и Ребус заметил, что вместо туфель на высоких каблуках на ней уже кроссовки.

– Помнишь, когда мы говорили в прошлый раз, ты сказала, что он знает, как ты зарабатываешь деньги.

– И что?

– Я не хочу причинять ему боль, а поэтому, думаю, будет лучше, если ты сама его бросишь.

– Бросить его?

– Тогда мне не придется рассказывать ему, что ты вытаскиваешь из него конфиденциальную информацию, которую сразу сливаешь своему боссу. Понимаешь, я только что разговаривал с Кафферти, и меня внезапно осенило. Он знает такие вещи, которые неизвестны никому, кроме посвященных… а самый посвященный у нас Мозг.

Она хмыкнула:

– Вы прозвали его Мозгом… и при этом считаете дураком?

– Не понял, что ты хочешь сказать?

– По-вашему, я мерзавка, облапошивающая простачка?

Она в задумчивости потерла пальцем верхнюю губу.

– Честно говоря, я бы еще кое-что добавил – как мне кажется, ты живешь с Эриком только потому, что так велел Кафферти… он и на кокс тебя подсадил, чтобы привязать еще крепче. При первой встрече я подумал, что у тебя просто нервишки пошаливают.

Она не сочла нужным оправдываться.

– Вскоре надобность в Эрике отпадет, и ты отбросишь его, как использованную ветошь. Мой тебе совет: сделай это сейчас.

– Ребус, я ведь уже сказала, Эрик не идиот. Он отлично знает, что к чему.

Ребус, прищурившись, посмотрел на нее:

– Тогда, дома, ты говорила, что запрещаешь ему даже думать о другой работе. Как ты полагаешь, каково ему будет узнать, что ты так старалась лишь по одной причине: он, работающий в частном бизнесе, твоему боссу просто неинтересен?

– Эрик рассказывает мне все исключительно по своей воле, – продолжала Молли, – и ему прекрасно известны условия.

– Классическая приманка на сахар, – качая головой, пробормотал Ребус.

– К сладкому привыкаешь… – насмешливо заметила она.

– И все-таки тебе надо от него уйти, – решительно потребовал он.

– А то что? – Она сверлила его взглядом. – Пойдете и расскажете ему то, что он и без вас знает?

– Рано или поздно Кафферти потонет – ты что, и тогда хочешь быть рядом с ним?

– Я неплохо плаваю.

– Нет, Молли, уплыть тебе не удастся. Вернее всего, состаришься в каталажке. Сама подумай, сливать секретную информацию криминальному авторитету – это очень серьезное обвинение.

– Ребус, ведь заложив меня, вы заложите и Эрика. Так-то вы заботитесь о нем?

– За все надо платить. – Ребус решительно отшвырнул окурок. – Завтра утром я перво-наперво поговорю с ним. Тебе к этому времени лучше бы собрать свои вещи.

– А что, если мистер Кафферти будет против?

– Не волнуйся, не будет. Он сразу поймет, что теперь мы сможем спускать через тебя дезуху, на которой он враз накроется.

Она пристально посмотрела ему в глаза:

– Так почему же вы этим не воспользуетесь?

– Об операции «подсадная утка» придется уведомлять начальство, а это значит поставить крест на карьере Эрика. Уходи сейчас же, и я его вытащу. Молли, твой босс загубил уже столько жизней! Дай мне спасти хоть кого-то! – Он полез в карман за сигаретами и, вынув пачку, протянул ей. – Ну так как?

– Время истекло, – прижимая к уху наушник, произнес один из охранников. – Клиенты уже заждались…

Молли посмотрела на Ребуса.

– Время истекло, – повторила она и направилась к заднему входу.

Глядя ей вслед, Ребус закурил и, подумав, решил, что пройтись до дому через Медоуз будет сейчас самое то.

Открывая ключом дверь, он услышал звонок телефона и, войдя, схватил трубку.

– Это я, – сказала Эллен Уайли. – Что, черт возьми, происходит?

– О чем ты?

– Мне звонила Шивон. Не знаю, что ты ей сказал, но она абсолютно не в себе.

– Она считает, что причастна к смерти Гарета Тенча.

– Я пыталась внушить ей, что она сошла с ума.

– Это, конечно, ее очень утешило.

Прижав трубку к уху. Ребус включил свет в гостиной, а потом пошел по всей квартире, зажигая свет в прихожей, на кухне, в ванной и спальне.

– Я так поняла, что ты ее чем-то довел.

– То-то у тебя такой счастливый голос.

– Да я почти двадцать минут пыталась ее успокоить! – вспылила Эллен. – А ты еще смеешь меня обвинять, что я радуюсь!

– Эллен, прости.

Ребус и сам понял, что сморозил глупость. Он сел на край ванны, ссутулился, опустил голову, прижал подбородком трубку к груди.

– Мы все устали, Джон. От этого все неприятности.

– Мне кажется, Эллен, мои неприятности имеют более глубокие корни.

– Давай, казнись, можно подумать, с тобой такое впервые.

Он в задумчивости надул щеки, шумно выдохнул и спросил:

– Так как все-таки быть с Шивон?

– Может, дать ей выходной? Пусть успокоится. Я посоветовала ей сходить на «Т in the Park». Может, немного развеется.

– Что ж, это мысль.

Хотя он-то рассчитывал в предстоящий уикенд съездить с ней в Приграничье… Но похоже, придется ехать одному. О том, чтобы взять с собой Эллен, не могло быть и речи – он до смерти боялся снова оказаться между ней и Шивон.

– Теперь, по крайней мере, можно вычеркнуть Тенча из списка подозреваемых, – сказала Эллен.

– Наверное.

– Кстати, Шивон сказала, что ты собираешься арестовать какого-то парня из Ниддри?

– Вероятно, его уже взяли.

– Стало быть, это никак не связано ни с Лоскутным родником, ни с сайтом «СкотНадзор»?

– Никак, просто совпадение, только и всего.

– И что теперь?

– А ты знаешь, твое предложение сделать перерыв на уик-энд мне нравится. В понедельник все снова приступят к работе… и можно будет начать нормальное расследование.

– И тогда я тебе уже не понадоблюсь?

– Эллен, для тебя, если захочешь, тоже дело найдется. А пока у тебя есть сорок восемь часов, чтобы поразмыслить над ситуацией.

– Спасибо, Джон.

– Хочу попросить тебя об одолжении… Позвони завтра Шивон. Скажи ей, что я очень за нее волнуюсь.

– Не только волнуешься, но и просишь прощения?

– Это уж на твое усмотрение. Спокойной ночи, Эллен.

Закончив разговор, он побрел на кухню приготовить чашку кофе – растворимого и без молока, поскольку оно уже прокисло. Затем с чашкой горячего кофе перешел в гостиную и сел за стол. Со стены на него смотрели все те же знакомые лица:

Сирил Коллер.

Тревор Гест.

Эдвард Айли.

Он понимал, что взрывы в Лондоне – пока главная тема на телевидении. Эксперты еще долго будут спорить о том, «что надо было предпринять» и «чего следует ожидать в ближайшем будущем». Все другие новости будут оттеснены на второй план. Но он понимал и то, что три убийства так и не раскрыты… и что об этом думает сейчас Шивон. Ведь начальник полиции назначил ответственной за расследование именно ее. А ведь есть еще убийство Бена Уэбстера, внимание к которому ослабевает с каждой новой сводкой новостей.

Никто не упрекнет тебя в безынициативности…

Никто, кроме мертвых.

Он положил голову на сложенные на столе руки. И буквально сразу увидел, как Кафферти со своей раскормленной рожей спускается по своей шикарной лестнице. Увидел Шивон, которую ему удалось обвести вокруг пальца. Сирила Коллера, который делал для него грязную работу; Кейта Карберри, который делал для него грязную работу; Молли и Эрика, которые делали для него грязную работу.

Гангстер Кафферти хорошо знал Стилфорта.

Автор Кафферти встречался с Ричардом Пенненом.

С кем еще…

С кем еще ты говорил?…

До слуха Ребуса донесся звук взлетающего самолета. Ночных рейсов из Эдинбургского аэропорта было очень немного. Он подумал, что, может быть, это улетает Тони Блэр или кто-то из его свиты. Спасибо тебе, Шотландия, и спокойной ночи. «Большая восьмерка» должна была насладиться лучшим, что имела страна, – пейзажами, шотландским виски, дружеской атмосферой, вкусной едой. Но все это в один миг исчезло под слоем пепла красного лондонского автобуса. А между тем были убиты три мерзавца… и один достойный человек – Бен Уэбстер… и еще один, которому Ребус так и не мог дать однозначную оценку.

Его взгляд остановился на телефоне, лежавшем перед ним на столе. Набрать семь цифр, и телефон в квартире Шивон зазвонит. Всего семь легких нажатий на кнопки. Непонятно, почему так трудно это сделать?

«Почему ты вообразил, что без тебя ей сейчас хуже?» – он поймал себя на том, что задает вопрос телефону. А тот вдруг отозвался очередью пронзительных писков. Ребус было воспрянул, но телефон всего лишь известил, что заряд на исходе.

– Я и сам на исходе, – пробормотал он, а потом медленно встал и принялся искать зарядное устройство. Едва он успел воткнуть его в розетку, как телефон вновь запищал: Мейри Хендерсон.

– Добрый вечер, Мейри, – приветствовал ее Ребус.

– Джон? Ты где?

– Дома. А что?

– Хочу послать тебе кое-что по электронной почте. Это очерк о Ричарде Пеннене, над которым я работаю.

– Хочешь поручить мне редактуру и корректуру?

– Я просто хочу…

– Мейри, что случилось?

– У меня была стычка с тремя головорезами Пеннена. Они такие же копы, как и я, хотя и были в форме.

Попятившись, Ребус присел на подлокотник кресла.

– Одного из них звали Джеко?

– Откуда ты знаешь?

– Я тоже с ними встречался. А что все-таки произошло?

Она рассказала ему о происшествии во всех подробностях, добавив от себя, что, возможно, до приезда сюда они побывали в Ираке.

– И ты напугана? – предположил Ребус. – И поэтому хочешь поместить в надежные места копии своей статьи?

– Я хочу послать их нескольким людям.

– Но не другим журналистам, так ведь?

– Просто не хочу никого искушать.

– Понимаю, скандалы авторским правом не охраняются, – согласился Ребус. – А не хочешь пойти дальше?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты правильно сказала: выдавать себя за копа – серьезное правонарушение.

– Да нет, сейчас разошлю копии, и порядок.

– Ты уверена?

– Уверена, но тем не менее спасибо тебе за заботу.

– Мейри, если понадобится помощь, ты знаешь, как со мной связаться.

– Спасибо, Джон. Спокойной ночи.

Вернувшись к столу, Ребус включил ноутбук и вышел в Интернет. Он так и не перестал удивляться тому, как работает эта система. Письмо, посланное Мейри, уже пришло. Наведя курсор на команду «загрузить сообщение», он щелкнул мышкой, и очерк перекочевал в одну из папок, где он надеялся его потом найти. Письмо оказалось не единственным, еще одно пришло от Стена Хэкмена.

Колдстрим… оттуда был и тот человек, с которым Гест подрался у паба «Суониз» на Рэтклиф-террас.

– Клик-клик-клик, – сказал Ребус самому себе в полной уверенности, что выпивку он заслужил.