Олейников АлексейЧеловек у воды

Алексей Олейников

Человек у воды

Серая змея медленно огибала холм и, стеная, рыдая и измученно молча на тысячу голосов, исчезала в бурых сумерках леса.

Хорст фон Клаубе в последний раз оглянулся на багровое небо, сотрясаемое далекими пушечными раскатами.

И застыл, пораженный как молнией, страшной картиной.

Чистейшее, без единой звезды или облака, залитое до половины, нет, доверху переполненое кровью небо.

Разной кровью, багрово-алой внизу, иссиня-фиолетовой вверху, небо огненным зеркалом земли корчилось от несмолкаемых канонад.

Словно билось в неровном, судорожном ритме чье-то гигантское сердце.

Сердце бога Войны.

Хорст что есть силы зажмурился до рези, боли в глазах и, пришпорив коня направил его вниз, с холма.

Лотар выгнул шею, с недоумением и укоризной глядя на хозяина.

"Прости, дружище. "-виновато спохватился Хорст, и, потрепав коня по холке, теперь уже мягко стронул его с места.

Начав усталым шагом, Лотар к подножию разогнался до вялой рыси, которую и поддерживал метров сто.

Потом конь стал сбавлять темп и вскоре вновь поплелся шагом.

Хорст его не подгонял. Он знал, что Лотар сделал сегодня, все что мог и большего нельзя было от него требовать. После дня безумного боя и конь и всадник были вымотаны до предела.

Они все сделали, все что могли..

Но это не помогло.

Усталось и боль от французкой пули, оставившей багровый росчерк на левом плече полковника, были ничем по сравнению с черной горечью, подступавшей к горлу при одной только мысли, что..

Они проиграли.

Хуже.

Если бы это был просто проигранный бой, один из череды многих, это было бы совершенной чепухой.

Одним больше, другим меньше.

Во всех битвах не победить.

Но нет.

Это был полный разгром.

Такое полковник улан Хорст фон Клаубе видел впервые.

Австрийская армия уже не существовала. Проклятый корсиканец развеял ег по ветру Его полк был уничтожен полностью и кто еще остался в живых полсе последней, отчаянной фланговой атаки, Хорст не знал.

Он сам выжил чудом.

... При приближении серая змея колонны распалась на бесцветные фрагменты привычной военной мозаики.

Стонущие повозки с больными и раненными, фургоны интендантской службы, заваленные спасеным второпях барахлом, полумертвые от усталости артиллеристы, с проклятьями выволакивающие своих бронзовых чудовищ из глубокой весеней грязи, кавалерия, пехота разных полков, перекупщики, бродяги, маркитанки, воры, мародеры и сотни случайных людей, захваченных водоворотом большой войны.

Хорст присоединился к колонне и, пристроившись в арьегарде, позади одной из повозок, стал бездумно разглядывать масляный фонарь, подвешенный на длинном штыре у заднего борта повозки..

Фонарь был старым, а масло плохим и света, пробивавшегося сквозь закопченное стекло, хватало лишь на несколько тусклых теней.

.. Полковник уже довольно долго наблюдал за пляшущим огоньком фитиля, когда почувствовал толчок в левую ногу.

Скосив глаза, он увидел солдата, схватившегося за стремя.

Видимо, тот подскользнулся, и, чтобы устоять на ногах, был вынужден ухватится за ближайшую опору.

Которой оказался сапог полковника.

- Простите, господоин офицер-растерянно пробормотал солдат. - Я случайно, я поскользнулся, простите.

- Все нормально, солдат- Хорст постарался, чтобы его голос звучал одобряюще.

Не стоило распекать солдата за такую малость. Тем паче, после того, что пришлось им всем сегодня испытать.

Солдат отошел в сторону, но Хорст продолжал искоса за ним наблюдать.

Чем-то его этот молоденький пехотинец зацепил. Что-то в нем было странно-завораживающее...

Труднообьяснимое и страшно притягательное.

Даже если бы полковника попросили описать его, он не смог бы этого сделать.

Ничего ведь, на первый взгляд, необычного в нем было.

Большая, не по росту шинель, полы которой, густо заляпанные глиной, волочидлись по земле.

Вирдно было, что солдат идет, стараясь не наступатьна них, но это ему плохо удается. О чем свидетельствовал правый бок шинели, густо измазанный уже подсыхающей рыже-бурой грязью.

Солдатская котомка и ружье за плечами.

И все.

Была лишь одна странность.

Этот солдат шел среди обоза отступающей, разбитой армии, как победитель.

Не уткнувшись взглядом в жидкое месиво дороги, еле передвигая ноги от усталости, мечтая лишь о том, как бы скорее добраться до ночлега и забыться неровным сном.

Как идут побежденные.

Нет.

Он шел, выпрямившись, и грязная солдатская шинель казалась на нем королевской мантией, каковой и должно виться шлейфйом славы за монархом.

Он шел, изредка запрокидывая голову и что-то шепча с закрытыми глазами.

А иногда..

Хорст сначала не поверил своим глазам.

Иногда он улыбался.

"Сумасшедший. Контуженный-решил фон Клаубе тотчас. -Или поэт. Или и то и другое.

Поэты -они все не в своем уме. "

Он проследил за взглядом закрытых глаз, но в небе не было ничего, кроме редких звезд, колючим иглами просвечивающими сквозь голые ветви.

В этот момент солдат внезапнро обернулся, с улыбкой овзглянул на Хорста и продолжил свой путь.

А полковник застыл на месте, натянув от неожиданности поводья, и пораженно уставившись в удаляющиуся спину.

... Лотар повернул голову и недоуменно всхрапнул.

"Дескать, что стоим, хозяин?"

- А?-очнулся Хорст -Спасибо, Лотар, Чтобы я без тебя делал, умница.

Он хлопнул поводьями и, вынудив перейти коня на полурысь, направил его вслед фигуре в долгополой шинели Теперь полковник знал. что привлекло его внимание.

Глаза.

Глаза. Они, казалось, жили своей, особой жизнью, наполненые каким-то внутренним, не отраженным светом.

И этот свет манил фон Клаубе, как пламя свечи заблудившегося мотылька..

Нагнав солдата, Хорст некоторое время ехал рядом с ним, не решаясь заговорить.

Лишь только он открывал рот, как перед ним возникало видение невыразимо сверкающих глаз..

И слова превращались в труху, а душу Хорста фон Клаубе сковывал неизьяснимый ужас.

Что он мог сказать такому существу, что он мог у него спросить?

и чтог оно могло ему ответить?

- Взгляни на этот фонарь. - внезапно проговорил сам солдат, указывая.

- Это твоя жизнь. Свет -это ты. И стекло -тоже ты. Так неужели несколько теней - все, на что ты способен?Тогда лучше бы тебе сразу потухнуть и не коптить жирным дымом неба.

- Кто ты?-прошептал Хорст пересохшими губами, не в силах оторвать взгляд от сияющих глаз. - Что ты?

Солдат засмеялся и воздух вокруг просветлел.

- Кто я? Ты спрашиываешь, кто я?И это единственый вопрос, который вас всех так волнует?! Кто я?!

Я не жаворонок, что меряется с Солнцем высотой полета и светом песни.

Я не чайка, парящая над волнами и зигзагом стремительной жизни обгоняющая молнию. И я не ласточка, стремящаяся за миг полета достичь своего горизонта.

Кто я?

Я -стрела, выпущенная в небо. И когда цель моя будет достигнута, я скажу тебе, какая я птица.

Думаю, из меня выйдет неплохая ласточка. - закончил он с усмешкой.

- Не понимаю -растерянно пробормотал Хорст. - Стрела, ласточка, небо..

не понимаю.. Кто ты? Что ты здесь делаешь?Ведь тебе здесь не место..

- А где?-улыбнулся солдат.

Хорст задохнулся от этой улыбки и своей беспомощности, не в силах вымолвить ни слова.

- Когда-то меня звали.. Герман -задумчиво сказал солдат. - Но с той поры мир сильно изменился. Впрочем, ты можешь так меня называть.

Вреда от этого не будет.

Послушай-нахмурился вдруг он. - Если ты и дальше будешь, нем как рыба, я, пожалуй, стану разговаривать с этим фонарем. Во всяком случае, он молчит гораздо лучше тебя.

Но что я могу.. ?-озадаченно начал полковник, уже совершенно сбитый с толку этим сумасшедшим солдатом.

- Все!-безапелляционно оборвалш его Герман.

- Ты можешь все. И немного больше. Надо всего лишь захотеть. А как раз с этим у большинсва из вас сложностит. Вы предпочитаете быть фонарями, а не Солнцем. Странные, старые люди. Ведь это так просто. Захотеть. И все.

Он удивленно пожал плечами.

- Ты.. ты ангел?! - собравшись с духом, выпалил Хорст - Или.. демон?

Герман расхохотался.

- Я бы мог сказть тебе, что я добрый фей - проговорил он, сверкая улыбкой.

Или лесной эльф, вышедший поглядеть на глупых людей, каждый день убивающих себя и друг другаи ты бы мне поверил.

Но я не стану. Я человек, такой же, как и ты. Только я знаю, чего я хочу, а ты нет.

В этом великий секрет и вся разница между нашими жизнями.

- А чего ты хочешь? - затаив дыхание, спросил Хорст.

- Я хочу найти своего врага. - серьезно ответил Герман. - Ты его не видел?

Моего врага?

Однажды утром я проснулся и понял, что мира и Солнца мало для нас обоих.

И с тех пор я ищу его везде.

В дремучих русских лесах, где солнечный свет никогда не достигает бледной земли, я схватывался содин на один с громадными медведями, и бородатые крестьяне со страхом шептали за моей спиной:"Он ищет смерти"

Но это не так.

Смерть-не враг мне. Она никому не враг.

С голландскими китобоями я забирался далеко на север, где в застывшей от холода тишине сталкивались горы сверкающего льда, а небесное сияние озаряло огромные тела китов, изрыгающих фонтаны черной воды.

Но и среди этих Левиафанов я не нашел своего врага.

Я сплавлял бревна по бурным рекам канады, покорял никому неизвестные вершины в горной Азии, но нигде не мог найти своего врага.

И тогда я понял, что враг мой- не зверь, не птица, и не рыба. Не огонь он, не вода и не земля.

Он человек.

И я завербовался в армию, надеясь, что уж в битве-то я его встречу наверняка.

Так ты его точно не видел?

Герман пронзительно глянул на него и у Хорста фон Клаубе пересохло во рту.

- Я.. ннет. - запинаясь, с трудом ответил он. - ННе видел.

- Жаль-цокнул языком солдат. - Жаль. А..

Он не договорил.

Из повозки внезапно раздался громкий стон.

Герман одним прыжком нагнал ее, и, ухватившись за борт, запрыгнул внутрь.

Полковник, движимый темным любопытством, тоже подьехал ближе.

Герман, стоя на коленях, держал на руках забинтованную голову раненого солдата.

Тот выгибался дугой, стонал и что-то торопливо, хрипло шептал.

Неслышные слова, остывая в холодеющем воздухе ночи, паром уносились к черному небу.

Сквозь бурые бинты проступала свежая кровь и темными каплями стекала по пальцам Германа.

Хорст подстегнул коня и, приблизившись к телеге вплотную, прислушался.

-.. Свет.. там.. а мне не видно, глаза.. болят. - шептал умирающий.

- Слушай!

Он с неожиданной силой ухватил Германа за отворот шинели.

- Слушай, друг.. Я умру. Да?.. бббез покояния?.. и попаду в.. ад?Да?.. За что?!

Я боюсь.. там.. слишком темно.. всюду темно.. мама.. Я не хочу..

- Не надо боятся-мягко проговорил Герман, склоняясь над ним.

- Смерть -это не больно и не страшно. Главное-шагнуть. А дальше ты полетишь, полетишь, как светлый пух, выше и выше, с каждым вздохом заполняя собой весь мир и в твоей груди будет всходить и заходить Солнце.

Не стоит бояться.. Смерти нет, а тьма-всего лишь миг, а дальше - сияюшая вечность снов.. Рай Спи и лети.

- шептал Герман, покачивая в руках, как в колыбели, голову солдата.

- Лети, лети и ничего никогда не бойся.

Лети!-с силой воскликнул он.

И тело солдата, вздрогнув в последний раз, бессильно обмякло.

Пальцы, вцепившееся в отворот, разжались и рука упала вниз.

Герман медленно опустил голову солдата и с недоумением посмотрел на свои окровавленные ладони.

Фонарь качнулся и лицо солдата, бывшее доселе в тени, попало в неровный круг света.

И полковник с нарастающим, иррациональным ужасом увидел на мертвых губах застывшую мечтательную улыбку.

Словно он что-то увидел перед тем, как смерть распахнула перед ним свой изьеденный молью плащ.

Герман накрыл пальцами израненные, выжженые глаза солдата и бережно закрыл их.

А затем поднял голову и в упор взглянул на Хорста.

Полковник резко отшатнулся, чуть не вылетев из седла, и, не в состоянии оторвать прикипевший взгляд от зрачков Германа, в которых одна за другой падали завесы, отделяющие мир мертвых от мира живых, что есть силы всадил шпоры в бока Лотару.

Конь взвыл тонким, заячьим криком, и, почти плача, прыжком скакнул вперед, унося его прочь.

Не помня себя от животого, черного ужаса Хорст фон Клаубе все нахлестывал и нахлестывал коня. Не разбирая дороги, он мчался, словно пытаясь этой безумной ночной скачкой вытравить из памяти жуткое видение глаз Германа, в которых..

И его последнии слова, громом гремевшие в ушах полковника.

"Глупец!Ты бежишь от смерти, которую носишь с собой!Ты бежишшь от себя!"

Но все напрасно.

.. Опомнился он, лишь когда колонна давно скрылась из вида и перед ним возникла маленькая деревушка, затерянная среди лесов.

Хорст спешился и, отдавая поводья конюху, виновато поглядел на Лотара. Бока несчастного коня, все в разводьях пены и мыла, ходили ходуном. Его била мелкая неостановимая дрожь.

- Загнали вы лошадку, господин военный-сочувственно заметил конюх.

- Видать, нужда большая была, так мчаться ночью напролом... Хм..

Впрочем, это не мое дело. - осекся он, поглядев на Хорста.

- Вот именно, не твое. - холодно сказал полковник. - Накормить и почистить.

Он швырнул конюху первую попавшуюся под руку монету, которую тот ловко поймал на лету. Сказывась долгая практика.

.. Захлопнув за собой дверь комнаты, Хорст поставил на стол подсвечник и бутылку шнапса. Ничего крепче у хозяина постоялого двора не нашлось.

Разделся и, сев к столу, налил и выпил бокал одним залпом.

Дешевый шнапс драл горло, как точильный камень ржавый клинок, но Хорст фон Клаубе не чувствовал вкуса. Он опрокидывал бокал за бокалом, следя невидящим взглядом за пляшущими на стене призрачными тенями.

А видел совсем другое.

.. Время пролетело как взмах кривой сабли.

Наполен в конце концов был разбит и и заточен на осколке скалы посреди океана, словно в издевку названном "островом Святой Елены".

Хорст фон Клаубе женился и вышел в отставку. У него был прекрасный дом в пригороде Вены, неплохой пенсион, который ему положило военное ведомство, любящая жена и две чудесные дочери, напоминающие своей красотой дикий шиповник.

Жизнь более или менее сложилась и все реже полковник видел в своих снах ночь и дорогу отступающих войск, по которой шел Герман.

Однажды, поздней весной, полковник прогуливался с тростью по берегам Женевского озера. В последнее время здоровье его жены Лауры сильно пошатнулось, врачи подозревали чахотку и настоятельно рекомендовали всей семьей отправиться на курорт.

Что полковник и сделал.

Левую ногу внезапно пронзила острая боль . Хорст, выругавшись сквозь зубы, из последних сил доковылял до ближайшей скамейки и, рухнув на нее, стал массировать колено.. Проклятая подагра уже саовершенно мзмучила его.

Понемногу боль стала отпускать его многострадальное колено и фон Клаубе , откинувшись на спинку скамейки, принялся обозревать туманную гладь безмятежного озера, по которой сейчас, ранним утром, еще не скользило ни одной лодки.

Он никуда не торопился. Требовалось, по крайней мере, полчаса, чтобы боль утихла окончательно. И ло этого прекрасного момента лучше было не шевелиться. Иначе повторение приступа было неминуемо.

Вдыхая прохладный утренний воздух, он неторопливо осматривал окрестности, как взгляд его неожиданно наткнулся на странное зрелище.

Неподалеку от него, у самой воды, сидел человек, окруженный птицами.

Поначалу Хорст решил, что он их кормит, но это было не так. Человек сидел спиной к нему, но было видно, что в руках у него ничего нет. Да и птицы, собравшиеся вокруг него, не толкались, не хлопали крыльями, выхватывая друг у друга кусочки хлеба, а спокойно стояли.

Разные птицы, лебеди, утки, голуби, воробьи, толпились вокруг него, словно завороженные.

Полковник почувствовал, как его охватывает любопытство.

Которое для него даром не пройдет. Но здесь таилась какая-то загадка.. .

Он, кряхтя, поднялся и, тяжело опираясь на трость, пошел вдоль берега, постепенно приближаясь к так заинтересовавшему его субъекту с птицами.

Любопытсво было сильнее.

.. Хорст фон клаубе остановился за спиной человека в сером пальто и прислушалься.

-... И тогда принцесса спросила: "Что же ты хочешь, рыцарь?"

И доблестный Сигурд ответил ей -"Ничего. Ничего, кроме твоих волос, принцесса, Твоих прекрасных золотых, затмевающих солнце. "

"Хорошо"-сказала принцесса и глаза ег были печальны. - "Ты получишь, что просишь, рыцарь. Но знай.."

"Сказку!"-понял Хорст-"Он рассказывает птицам сказку!сумасшедший птицелов, рассказывающий глупым птицам сказки!Боже.. "

Полковник с внезапным ужасом вгляделся в фигуру у воды.

Этот голос, эти жесты.. Он где-то уже их видел. Давно, очень давно..

Хорст медленно, на вдруг ослабевших ногах, стал обходить птицелова-сказочника.

Он хотел видет его лицо. Он хотел..

Человек, сидевший у воды, мягким жестом остановил рассказ и, подняв голову, улыбнулся Хорсту фон Клаубе.

- Здравствуй-сказал Герман. - Ты все еще боишься смерти?

Полковник судорожно сглотнул горькую слюну и хриплым, чужим голосом ответил:

Здравствуй, Герман. А ты нашел своего врага?

Герман прищурился и, отогнав птиц от берега, взглянул в окно чистой воды.

- Да. - сказал он, проводя рукой по своему отражению. - Да, вот он.

И он указал на свое прозрачное отражение, а затем ударом ладони расплескал его на тысячу брызг.

- Я нашел его. И победил. Теперь он-это я. А я-это он.

- Тты.. ты--полковник никак не мог вымолвить.

- Ты пришел за мной?-наконец прямо спросил фон Клабе, вспомнив, что он полковник австрийской армии.

- Мне пора?

- За тобой?-весело изумился Герман . - Нет. Зачем ты мне?Я не смерть и уж тем более не ег вестник. Я пришел к птицам.

- К птицам?!-пораженно повторил Хорст - Ну да, к птицам-улыбнулся Герман. - Я рассказываю им сказки.

- Зачем?-пытался осознать полковник. И не мог. - Зачем?!!

- Как зачем?-в свою очередь удивился Герман. - Должен же кто-то рассказывать им сказки. Или птицы хуже людей?

- Нно... - Хорст фон Клабу попытался хоть что-то сказать. И не смог. Он не знал таких слов.

- Ладно.

Герман поднялся на ноги и полковник машинально отметил, что он совершенно не постарел. Ни на йоту.

- Мне пора.

- Мне пора. Завтра!-провозгласил он, раскидывая руки. - Я доскажу сказку вам завтра.

А теперь летите.

И птицы взлетели.

Упругий вихрь воздуха и крыльев взметнулся перед полковником, заслоняя от него фигуру Германа. Хорст невольно отступил назад, прикрываясь рукавом от птичьей бури. А когда открыл глаза и оляделся, Герман был уже далеко.

- Постой!-крикнул полковник вслед тающему в тумане силуэту, чувтвуя, что не успевает за ним. - Постой!

И тут нога показала свой коварный норов. Раскаленная игла пронзила колено и Хорст, застонав, рухнул на землю.

И Герман остаеновился.

- Что тебе?-донесся до Хорста его голос.

- Скажи.. - полковник, забыв о колене, приподнялся. - Когда я умру?И что там??

Герман долго молчал, глядя на него.

- Ты умрешь-наконец сказал он. -А там свет. Или то, ты хочешь увидеть больше всего на свете. Прощай.

- Постой! -вновь закричал Хорст. - Постой!

Но Германа уже не было. А был лишь туман и лебеди, белыми призраками рассекающими безмолвное зеркало озера.

И Хорст фон Клаубе не мог точно сказать, было ли это с ним на самом деле или всего лишь привиделось. Вся его жизнь..

Одно он знал точно.

У него жутко болело колено.