"Самурай" - читать интересную книгу автора (Оловянная Ирина)Глава 37Вечером, после отъезда гостей, проф позвал меня к себе. Открыв оружейный сейф, он вытащил оттуда маленький бластер в наплечной кобуре и протянул его мне. Я удивленно поднял брови. — Какое-то предчувствие, — смущенно пояснил проф. — Я вас прикрою воздушным патрулем, конечно, но все-таки возьми. Надень под куртку и никому не показывай. — Э-ээ, а вы меня всегда так прикрывали? — полюбопытствовал я. — Не всегда так, но прикрывал. После Липари... Да, понятно, почему меня так долго держали на нескольких хорошо охраняемых гектарах. — По-моему, правильнее меня не охранять, — заявил я серьезно. — А что? Держать тебя под домашним арестом? — ехидно поинтересовался проф. — Ни в коем случае! Прятать что-то или кого-то надо на самом видном месте. Если бы я торчал здесь как узник, обязательно кто-нибудь поинтересовался бы почему. И тогда, чтобы прикрыть наш парк, понадобилась бы дивизия. — А почему ты думаешь, что его прикрывает не дивизия? — Э-ээ, — поставил он меня в тупик. — Ну... это же ясно. Проф только хмыкнул. — Ладно, пойду собираться, — свернул я разговор. Я решил принять собственные меры безопасности: вернулся к себе в комнату и засунул в рюкзак три комплекта сюрикенов (четвертый я уже почти весь растерял). Оглянулся вокруг: что еще разумного можно сделать в такой ситуации? Напечатанная на пластике карта и компас. Даже если упадет навигационный спутник, мы не потеряемся. Часы — подарок профа, просто на счастье, вряд ли понадобятся. Ну и как всегда, завтра запихну в рюкзак каждому парню по лишнему рациону: при девчонках ворчать никто не рискнет. Не понадобится так не понадобится — слава Мадонне. Потом пошел укладывать Виктора: сомневаюсь, что он все сделает как следует. Правильно сомневался: только очень терпеливый человек может носить на спине звездчатый многогранник, а его рюкзак больше всего напоминал именно такое тело. Через четверть часа я его экипировал. Заодно убедился: ботинки ему не жмут и не натирают. Все остальное преодолимо. — А мама тебя отпустила? — спросил я на всякий случай. — Она махнула на меня рукой, — весело ответил Виктор. — Ты меня успокоил, не хотел бы я быть свидетелем трех часов громких криков. — Это не так уж и страшно, надо только мысленно заткнуть уши и думать о чем-нибудь постороннем. Я, например, играю в шахматы вслепую и сам с собой. — Понятно. Но мне это не понадобится. А ты сам помнишь, что безопасность не гарантируется? Виктор посмотрел на меня испытующе: — Хочешь от меня избавиться? — Нет. Извини. Новенький десантный Кенгуру (не потому что прыгает, а потому что есть сумка для «детеныша») заслуживает не меньшего внимания, чем Сеттер. Мы забрали Терезу и Лео с того самого многострадального газона (когда там, наконец, сделают посадочную площадку?), потом остальную компанию из центра Палермо и полетели на юг. Гвидо облачился в новенький десантный комбинезон, был горд собой и выглядел очень забавно. Алекс кусал губы, чтобы не расхохотаться. По дороге летчик читал нам лекцию о своей птичке. Хорошая штука — перевооружение, особенно если меняется самое главное: все так и пылают энтузиазмом и радуются, как дети, новым игрушкам. Мы не заметили, как долетели. Помахав улетающему катеру, мы надели рюкзаки и бодро зашагали по тропке, проложенной какими-то мелкими животными (постоянно приходилось отклонять ветки от лица). Через час я жалел, что надел эту кобуру: жарко, а я не могу снять куртку. Ладно, на привале что-нибудь придумаю. Первый привал мы устроили через пару часов: это же увеселительная прогулка, а не марш-бросок. Впрочем, если бы с нами не было девочек, я бы предложил проверить, сколько мы можем выдержать. Отойдя в сторонку, я засунул пустую кобуру в рюкзак, а бластер — в задний карман, а то еще один такой переход — и у меня будет тепловой удар. Потом вернулся к ребятам и растянулся на мягкой траве: на наших газонах в парке она еще недостаточно густая. В лесу совершенно не хочется болтать. Вокруг голубые этнийские сосны, заросшие мхом валуны совершенно сказочно-дремучего вида, так и кажется, что вот сейчас откуда-нибудь прихромает настоящий леший: кто посмел войти в заповедный лес? Или все лешие остались на Земле? И только птицы нарушают тишину. Им можно. К северу я заметил три яркие точки — наш эскорт. Ух ты! Фланирует над нейтральной полосой — прикрывает самое опасное направление. Может, еще и на орбите кто-нибудь висит. Геостационарной, точно над месторасположением такой значительной детали пейзажа, как Энрик. Через полчаса мы двинулись дальше. Тропа забирала вверх к скальному гребню, через который мы собирались перебраться. Яркая вспышка, на мгновение я ослеп. — Ложись! — крикнул я, уронил Ларису на землю и бросился сверху. Рядом топтался Виктор, я поймал его за ногу и дернул — он упал. — Лицом вниз! Ударная волна прошла над нами через через несколько секунд. Чуть позже еще какой-то грохот. Я поднял глаза к небу — на нем уже не было маленьких ярких точек. Успели наши летчики катапультироваться или нет? Вечно у них соответствующая автоматика выключена за «паникерство»! Доигрались! Но может быть, все-таки... Я попытался вспомнить, как защищены от электромагнитной атаки спасательные капсулы. Черт, я этого толком и не знал никогда. Как-то на Этне всегда воевали прямолинейнее: чем-нибудь тяжелым по башке, и все. — Радиоэлектронная стенка, — заметил Алекс. Он мне напомнил: у меня появилась чертова куча обязанностей, и думать надо только об этом. Легко сказать! И все же... надо заняться тем, что я — Точно, — согласился я с Алексом. — Выбросите ваш комм, он не понадобится. Мы поднялись на ноги, все нормально, никто не пострадал. Я попытался связаться с профом: в эфире только треск, как и следовало ожидать. Карта в комме застыла в точке, где мы сейчас находимся, это хорошо: координаты определять не придется. Часы идут, все остальное приказало ждать неделю. Связаться с Гераклом тоже не получилось. Плохо. — Что это такое было? — почти спокойно поинтересовалась Лаура. — Радиоэлектронная стенка, — повторил Алекс. — Для людей это не опасно, — успокоил он девчонок, — но радиоволны искажаются до неузнаваемости. — Да, — сказал я, — всей электронной аппаратуре полный э-ээ... — Вот черт, опять чуть не выразился, да еще и при девочках. — Проще говоря, за нами не прилетят, — пояснил Лео для тех, кто этого еще не понял, — разве что на дельтаплане. И по земле не приедут — слишком далеко. — Это надолго? — спросила Джессика. — На неделю, не меньше, а скорее на две. Все воззрились на меня, некоторые — с надеждой. — Лео прав, — подтвердил я, — придется выбираться самостоятельно. Я вынул из кармана бластер и протянул его Лео. — Ты среди нас самый лучший стрелок, — пояснил я. — Э-ээ, а как ты догадался его взять?! — спросил Лео. — Это не я, это профессор, сказал, что у него предчувствие. Ну я тоже принял кое-какие меры, — утешил я друзей. Я вынул из рюкзака кобуру от бластера, карту, сюрикены и компас. Ох, а вот это облом! Не только электронная аппаратура не работает: стрелка компаса показывала все, что угодно, только не направление на север. — Да-а, — потянул я. — Придется ориентироваться по карте. О! Часы я тоже взял! Алекс понимающе кивнул: — А до полудня еще сколько? [27] — Не меньше полутора часов, — ответил Лео за меня. — Значит, надо будет остановиться и поставить. Мы опять уселись на траве, разложив карту посередине. — Мы сейчас здесь, — показал я точку на карте. — Мы в нашей зоне, и это здорово, ближайший город у нас... — Мачерата, — заметил Гвидо, — километров двести. — Ну это ты загнул, не больше ста восьмидесяти, — заметил Лео. — Я учел, что прямых путей не бывает, — возразил Гвидо. — Четыре дня, а то и пять, — прикинул Алекс. — Оптимист, — обозвал его Лео, — скорее шесть, если дорожка ковровая. — А что мы будем есть? — задал Виктор прозаический вопрос. — То, что у нас с собой, — ответил я, — не слишком питательно, но любой китайский или японский мудрец-даос точно бы смог растянуть это на недельку. «Заодно и похудеешь» — я не произнес. Не хочу его обижать. — А еще можно поохотиться, — заметил Алекс. Я зажмурился: только не это! Жуткое воспоминание моего беспризорного детства: дурак я был редкостный — позволил бурчанию в животе руководить собой. Ну и из факта «могу есть колбасу» сделал вывод, что «могу ее приготовить». Фигурально выражаясь, конечно. И главное, сам же напросился: уговорил Бутса взять меня с собой на довольно опасную ночную охоту за утками в один из городских парков. Кажется, я ему сказал, что если нас засекут и попробуют схватить, то я их отвлеку, и пусть меня поймают на здоровье, с семилетним мальчишкой ничего не сделают, только в приют отдадут, а уж оттуда я сбегу сразу же и без проблем. На самом деле я боялся этого до дрожи в коленках, но слишком уж соблазнительным было приключение. Ага! Соблазнительное приключение. Я чуть не умер вместе с той несчастной уткой! Хорошо хоть Бутс немедленно свернул ей шею, и мучилась она недолго. Потом он, грязно ругаясь, погрузил меня к себе на плечо и быстренько свалил обратно на свалку, но утку из рук так и не выпустил. Через пару часов я оклемался, но есть зажаренную на вертеле птицу не смог. Как надо мной потешались! Жуть! Бутс, правда, понял и долго втолковывал мне, что бычков, свиней, кур и уток вообще-то забивают совершенно безболезненно. Я ему поверил. А то бы точно превратился в вегетарианца, что в тех условиях было синонимом покойника. — Лучше не надо, — возразил Лео. (В смысле не надо охотиться? Он меня просто спасает!) — ... Потеря времени, нечем, ну и можно легко подхватить какую-нибудь заразу. Алекс разочарованно вздохнул. Я тоже вздохнул — с облегчением. В этой компании надо мной, конечно, смеяться не будут, но... — Ладно, — сказал я, поднимаясь на ноги, — пока мы тут сидим, Мачерата ближе не становится. Пока можно идти вдоль хребта, — я махнул рукой, указывая направление, — а там соорентируемся. Лео, ты первый, и в хорошем темпе. Лео молча кивнул, чуть подождал, пока вся компания поднимется и наденет очень легкие (сейчас все об этом пожалели) рюкзаки, и направился по тропинке быстрым походным шагом: один час его должны выдержать все. Незадолго до полудня мы остановились на привал на первой попавшейся полянке: часы надо поставить обязательно. Я обстругал подходящую ветку, воткнул ее в середину небольшой, покрытой мхом проплешины и посадил Виктора терпеливо дожидаться полудня, объяснив ему, что именно надо сделать. Он был удивлен до предела: — Это, наверное, древние так делали? Я никогда об этом не думал. — Вряд ли, — отозвался я, — зачем? Радиоэлектронных стенок же не было, и компас нормально показывал. — Я думаю, никто не откажется от чашки чая, — заметила Тереза, доставая небольшой котелок. — Ого, здорово! — восхитился я. — Жаль только, что это будет первый из двух раз за ближайшую неделю. И без сахара. Это теперь стратегический невозобновляемый ресурс. — Тут растет одна новосицилийская травка... — неуверенно предложила Джессика. — Э-ээ, а ты точно знаешь, что это та самая и она не ядовита. — Точно. — И где она растет? — спросил Лео. — Ну тут недалеко. — Джессика махнула рукой в сторону, откуда мы пришли. — Я не догадалась сорвать, когда мы шли сюда. — Я провожу, — вызвался Алекс. Мы с Лео переглянулись. — Ладно, — сказал я, — но через десять минут чтобы были здесь, и если что, кричи громче. А мы пока вскипятим воду. — Ага, — согласилась Джессика. Парочка удалилась. Где-то совсем недалеко журчал ручеек — в этих местах чистые маленькие роднички не редкость. На наше счастье. Ну пустыню я бы для воскресной прогулки не выбрал. — А я схожу за водой, — предложил Гвидо и испарился прежде, чем я успел согласиться. — А здесь может расти новосицилийская травка? — с тревогой спросил Виктор. — В общем, да, — ответила Тереза. — Этну так терраформировали... я не специалист, — смутилась она, — но на Северном можно встретить что угодно где угодно. — Хорошо, что не кого угодно, — заметил Лео. Мы рассмеялись. — Да уж, с парой горынычей мы бы сейчас не справились. Я забеспокоился: зря я отпустил Джессику с Алексом, вроде бы тихо и никого нет, но все же... Гвидо не исчезал из моего поля зрения, и за него я не беспокоился. Родник оказался совсем рядом. Я рисовал на карте маршрут, а Лео вырезал рогульки для котелка и время от времени одобрительно хмыкал, поглядывая на мою работу. Джессика с Алексом вернулись вовремя, живые и здоровые, я облегченно вздохнул, Лео тоже. Джессика принесла целую охапку травы, я потрогал, понюхал... — По-моему, это мята, — сказал я. — Да, а что? — удивилась девочка. — Она не новосицилийская. Это нормальное земное растение, у нас в парке растет, Джорджо его очень любит. — А новосицилийские растения — ненормальные? — обиделся Виктор. Мы засмеялись. — Тереза назначается главным диетологом, — заявил я, — у нас четырнадцать рационов. Ну соответственно две штуки в день. Сегодня можно одну, авось не оголодаем с домашних-то завтраков. Тереза кивнула и занялась делением. — Почему это все войны начинаются в воскресенье? — спросила Лаура. — Прошлая началась в субботу, — заметил Алекс, — но вообще-то да. Солдат распускают в увольнение. — И на Земле тоже было так же, — вспомнил я историю. — Или если не в воскресенье, то первого числа. Эту войну затеяли не мы, точно. — Почему? — поинтересовалась Тереза. — Нас бы тогда не отпустили, генерал бы что-нибудь придумал. И вообще мне кажется, что им с синьором Мигелем нравится быть невинными овечками. «Тут на нас какие-то волки напали, во-он валяются, а мы сами белые и пушистые». — А-аа, понятно. — И кроме того, радиоэлектронная стенка не в наших интересах, ни один Сеттер не взлетит. И по-моему, на Этне это вообще в первый раз. — Так в Палермо сейчас уличные бои? — со страхом спросила Лариса. — Наверное, да, — ответил я. — Понятно. — Ты ешь давай. Беспокоиться будем потом. Утешай себя тем, что в такой длинный поход тебя бы точно не отпустили. — М-мм, не знаешь ты моего папу, — заметила Лариса. — Вьешь веревки из самого страшного человека на Этне? — с иронией поинтересовался я. — Почему это самого страшного? — обиделась Лариса. Алекс понимающе засмеялся. В общем обед прошел весело. Через пять минут от мизерных порций ничего не осталось. Притомившиеся ребята пили мятный чай без сахара, а мы с Лео обсуждали наши дальнейшие действия. — Мы выступим через полчаса и к вечеру дойдем вот досюда. — Лео показал на карте. — Ох, загоняем мы их. — Я покачал головой. — Есть другой вариант? — Лео удивленно поднял брови. — Уже километров через десять хребет сглаживается, воду так просто не найдешь. Предлагаешь волочь ее на себе? Так не в чем. — Это я так, жалуюсь на жизнь. Ты, конечно, прав. Другого выхода нет. — И вообще надо побыстрее отсюда убираться. — Ну не знаю, — возразил я. — Нас же сюда отпустили, потому что здесь безопасно, и еще даже один день не прошел. Ушами, конечно, хлопать не стоит, но в общем... — Ладно, убедил, — проворчал Лео. — У Робинзона Крузо было больше снаряжения, — заметил Алекс, — но он был один. — А в «Таинственном острове» у них была только одна спичка, нож сделали из стального собачьего ошейника, а линзу, огонь зажигать, — из стекол от часов, — подхватил Лео. — Так что мы прорвемся. — Я хлопнул Лео по плечу. — Подъем, — скомандовал он нашей команде, — и шагом марш до самого заката. К вечеру мы достигли довольно приличной речки, до которой Лео и наметил дойти, но девочки и Виктор к этому моменту были так измучены, что их даже пришлось уговаривать поужинать. Палатка — очень простая вещь и очень просто устанавливается. Но кто же берет с собой палатку, отправляясь в однодневный поход? У нас были только плащ-палатки. Это великое изобретение дизайнерской мысли: из одной плащ-палатки делается одноместная палатка, из двух — двухместная, ну и так далее до шести. Больше уже бессмысленно. Но это требует некоторого навыка. Среди нас им обладали Алекс и Гвидо — результат «отдыха» в военно-спортивных лагерях. Мы с Лео с удовольствием поучились: ничего такого невероятного, надо только понять общий принцип. Мы нарубили еловых лап для лежбищ и соорудили над ними две трехместные палатки: девочки вчетвером поместятся в одной из них. Нам тоже больше места не нужно, потому что всю ночь кто-то будет на страже, а в тесноте теплее. |
||
|