"Самурай" - читать интересную книгу автора (Оловянная Ирина)Глава 49В понедельник вечером к нам в гости приехал синьор Мигель. — У меня к тебе дело, — сказал он. Я обрадовался: наконец-то, и пусть это будет что-нибудь сложное, а не просто кто-то отловил последнюю модель нашего мини-робота, который делает мою работу. Проф нахмурился и вопросительно поднял брови: мы были не одни. Синьор Мигель едва заметно покачал головой. Хм, что это он имеет в виду? Что работать мне придется как на Селено? Или что дело действительно очень серьезное и важное и мини-роботу его не поручить? Я еле дотерпел до конца ужина, а после него мы уединились в кабинете. — Энрику не предстоит совать голову в пасть горыныча, — сказал синьор Мигель первым делом. Проф облегченно вздохнул, я был разочарован. Синьор Мигель продолжил: — Ты мне нужен как эксперт по Кремоне. — М-мм? — отреагировал я. — В каком — В самом прямом. Сам же написал мне докладную записку о сборе военно-значимой информации. И половину того, что ты перечислил, мы никогда даже не пробовали собирать. — Ну у этого документа четыре автора. А при чем тут Кремона? — У маленького генерала маленькая армия. Я ухмыльнулся: — Организовать большую? — Нет! — сказал проф. Синьор Мигель продолжил: — У нас, как ты знаешь, появилось многовато оккупированных территорий. Парни из КРИЗТа работают круглые сутки. И у них тучи проблем. А тут еще явная враждебность местного населения. Притом что мы не сделали им ничего плохого. И уличных боев не было, и наши патрули следят, чтобы местных не обижали. Даже вдвое более зорко, чем обычно. Хотя и обычно особых эксцессов не бывает, от психов армия избавляется на стадии учебных батальонов. — Понятно. — Я хочу, чтобы ты объяснил мне почему! — Вы сказали, что следите за порядком сильнее, чем обычно. Почему? — Ну решили поработать на контрасте: «Они такие плохие, а мы такие хорошие...» Там большое полиметаллическое месторождение, хочется побыстрее запустить кое-какое производство, а для этого нужна лояльность местного населения. — Ясно. А что? Никаких эксцессов вообще не было. — Ну было кое-что, — неохотно ответил синьор Мигель. — Например, один сержант подрался с местными парнями, одному сломал челюсть. Напал он, но клянется, что его спровоцировали и что за такое оскорбление его матери он даст в морду кому угодно. Я ему верю, не мальчишка, уже семь лет служит, и никаких серьезных проступков за ним не числится. Было еще несколько похожих инцидентов, но там патруль успевал разнять их раньше, чем дело доходило до госпиталя. Ну допустим, кремонцы оставили там сколько-то людей с заданием провоцировать такие вещи. Это мы быстро выясним и всех переловим. Но это не объясняет, почему они предпочитают жить в нищете, но не работать. Да, и многие мальчишки твоего возраста сделали то же, что вы под Мачератой. А на Южном, между прочим, джунгли, и наши парни периодически вытаскивают оттуда отравившихся и покалечившихся детей. Стенки мы там не ставили, — слабо улыбнулся синьор Мигель, — так что ИК-сканеры работают, и особого вреда эти мальчики причинить не могут, но нескольких наших солдат эти щенки уже ранили. К тому же приходится охранять буквально все. Формально это мелочи, но... чума может начаться как насморк. Я это чувствую. — Ясно. Ну жаль, что мы не уничтожили Кремону полностью, так было бы проще, хотя тоже не сахар. Они боятся. — Чего? — Всего. Точнее, двух вещей: во-первых, что Кремона вернется и коллаборационистов просто перестреляют. Во-вторых, свободы. — Как это? — Вы привыкли и не замечаете. Я тоже, но мне проще, я с этим не родился. Но и я бы этого так и не понял, если бы не один случай в университете. Я бы назвал это явление «интеллектуальной трусостью». Даже очень храбрый солдат, способный шутить под огнем, вполне может оказаться интеллектуальным трусом. Ну характерный пример, старый лозунг: «Моя страна может быть не права, но она все равно моя страна». Выбор интеллектуально храброго человека: я сделаю все, чтобы изменить мою страну. Выбор интеллектуального труса: я буду исполнять свой долг. И тот и другой выбор может быть примерно одинаково опасным. Но в первом случае вам придется все время что-то решать, все время что-то выбирать, а во втором — просто выполнять приказы. Для некоторых людей решать за себя самостоятельно страшнее, чем подняться в атаку без артподготовки. — М-мм, понятно, а порекомендовать что-нибудь конкретное ты не можешь? — Вот вопрос... Ну нельзя же приказать человеку стать свободным! По определению. Моисей сорок лет водил свой народ по пустыне, пока не умерли все, родившиеся в рабстве. — Недолго же они жили. Нам придется ждать больше ста лет. — Положим, кое-что сделать можно. Во-первых, продолжать не обижать мирное население, даже если оно не вполне мирное. Тех отравившихся и покалечившихся мальчишек, я надеюсь, лечат. — Ну разумеется. — Вот и хорошо, только даже и не пытайтесь заниматься саморекламой. Пусть это будет на уровне слухов. — Почему? — Слухам там наверняка верят. Официальной пропаганде — нет. Во-вторых, всех этих деток надо просто вернуть родителям. И здоровых, которых наши будут вылавливать в этих джунглях, — тоже. — Думаешь, они больше так не будут? — с насмешкой спросил синьор Мигель. — Будут, и еще как, но другого выхода нет. — М-мм, да, пожалуй, так. А еще? — заинтересованно спросил синьор Мигель. — Еще? Профессор говорил, что у нас скоро будут преподавать историю в школах. — Да, это уже решено. Через пару лет. — Лучше бы поскорее, и там на Южном тоже. — Да, — улыбнулся синьор Мигель, — я тебя понял. — А еще... Но я не знаю, хорошо это будет или плохо... — Говори. — Прямо сейчас можно частично избавить их от необходимости делать выбор. Можно приказать всем явиться на свои рабочие места. — Под страхом чего? — Без «если», просто приказать. — Думаешь, сработает? — Очень может быть. — Ну да, я понял, повязать всех. Они будут рассуждать так: даже если Кремона вернется, не могут же они расстрелять все население. — Ага. О! Я только что понял кое-что важное! — Давай, давай, — подбодрил меня проф. Я пересказал им то, что выяснил Лео о сортировке умных детей. — Понятно, по какому принципу их сортируют, — сказал я под конец. — Интеллектуально храбрые люди опасны для режима, значит, если нельзя сделать их трусливыми, надо сделать неинтеллектуальными. Кстати, а вы ручаетесь, что Кремона не вернется? — с тревогой спросил я. — Армия у них, откровенно говоря, весьма фиговая, — поморщился синьор Мигель, — толпы придурков с бластерами. — Больше я ничего разумного по этому поводу сказать не могу. Выпишите специалиста с Земли. Здесь, кажется, таких нет. — Может быть, придется. — Насколько конфиденциально то, что вы мне сейчас рассказали об оккупированной зоне? — спросил я. — Тебе это важно? Нинасколько, об этом в новостных лентах скоро напишут. — Ясно. Спасибо. У меня к вам тоже дело. Правда, не военное, а хозяйственное. Не хотите построить на Ористано ипподром? — А кто на него будет ходить? Я изложил свой план. — И если профессор выделит мне миллион с моей кредитки, то будет кому ходить на ипподром, — закончил я свою речь. — Ты думаешь, там есть миллион? — с иронией поинтересовался проф. — Никак не меньше полутора, — решительно ответил я. — Правильно, немного больше трех. Но почти все эти деньги инвестированы в какой-нибудь прибыльный бизнес с малой степенью риска. Вложение, которое ты предлагаешь, окупится не раньше чем через десять лет, к тому же оно довольно рискованное. — Понятно. Придется взять кредит в каком-нибудь оптимистично настроенном банке. Если, конечно, синьор Мигель согласится построить ипподром. — А мне нравиться эта идея, — заявил синьор Мигель. — В Энриковом безумном стиле. Он его у вас унаследовал, — обратился он к профу. — Льстец! — улыбнулся проф; было видно, что ему приятно это слышать. — Может быть. Просто сейчас на Ористано у меня одни затраты. А это все-таки шанс. — Ладно, но я не буду изымать Энриковы деньги. Энрик, у меня ты кредит возьмешь? — Под тринадцать процентов, на десять лет. Так дает «Синий ястреб». Под обеспечение пойдет плантация Тремити. Она стоит не меньше двух. — Договорились, — рассмеялся проф. — Кстати, если не секрет, за сколько ты ее купил? — Тысяч за десять, — потянул я. — Так что она-то уж всяко окупилась. — Акула капитализма, как сказал бы синьор Каникатти! — отреагировал проф. — Точно. — Ну хорошо, — закруглился синьор Мигель, — я еще сегодня поговорю со своим управляющим делами. А мне надо обратно, на Южный. И поскорее. — Удачи! — пожелал я на прощание синьору Мигелю. Везет ему, все время воюет. |
||
|