Паркинсон Т ЛТигр на горе

Т.Л.Паркинсон

Тигр на горе

Двадцать второго октября Человек-Тигр бежал из тюрьмы. С неделю эта новость не сходила с первых полос газет. Он похитил невесту, которая справляла малую нужду за деревом после церемонии бракосочетания. Молли полагала, что невеста была пьяна, пьяна от любви. Молли бросила сломанную лампу в коробку, от воспоминаний дернулся рот. Прошло полчаса, прежде чем невесты хватились; жених все это время разговаривал со своими родителями. Репортеры не преминули отметить, что родители с неохотой согласились с решением сына жениться на этой блондинке... так что какое-то время жених о невесте не думал.

Достаточно продолжительное время.

Через две недели после побега Человека-Тигра Молли готовилась к переезду из своего дома на Аутрич-роуд. Стоял дом в тени горы, кутающей его мраком, едва ли не в самом конце дороге, проложенной к тюрьме, которую построили у самой вершины. Из окна Молли видела тюрьму. С высаженными вокруг деревьями-спичками она напоминала свалившуюся корону.

Страх наполнял воздух, сальный на вкус, словно смог. День переезда приближался, так что Молли, пытаясь успеть запаковать вещи, вполуха слушала радио, не читала газет, лишь изредка включала телевизор. И сенсационная волна, которую гнали журналисты, задела ее разве что краем. Да, она слышала о побеге, понимала, чем это может ей грозить, но, занятая своими делами, игнорировала опасность.

Не до Тигра мне сейчас, думала Молли, увязывая коробку со сломанными вещами, и без него забот полон рот. Но теперь вроде бы уложено все. Ни убавить, ни прибавить. Наконец-то поставлена точка.

День переезда наступил. На календаре Молли обвела его красным кружком. Календарь украшали рисунки, выполненные по мотивам скандинавских сказаний. В этом месяце на листе красовался молот Тора, подсвеченный красными лучами заходящего солнца и зависший на фоне неестественно синего неба. Переезд это кошмар, тот же взрыв. Когда вещи приземлятся, кто знает, куда попадет она. Если я все делаю правильно, думала Молли, где мое хорошее настроение? Дело в том, что, заглядывая в себя, словно в коробку с безделушками, она не находила никаких чувств, только пустоту.

Дочь Молли, Сара, надувшись, сидела в углу гостиной просторного, построенного на склоне горы дома (купленного на деньги, которые Карл заработал, продавая наркотики), и таращилась на мать. Глаза напоминали маленькие угольки. Когда грузчики начали ронять вещи, Молли предложила дочери пойти к подруге.

- А если меня схватит Человек-Тигр? - спросила Сара, не отрывая взгляда от лица матери. Но Молли предпочитала не замечать недовольства дочери.

- Если кто тебя и схватит, так это я. Кыш отсюда.

Уходя, Сара смотрела на свои ноги, словно хотела, чтобы они исчезли.

- Она злится, - заметил один из грузчиков.

Молли промолчала.

- Детям трудно срываться с места, - подал голос второй, словно отвечая на реплику первого.

Молли предположила, что Сара пойдет к почтовому отделению. Почта завораживала девочку. Сара говорила, что это их единственная связь с большим миром. Что уж она там имела в виду, Молли сказать не могла. Не спрашивала. Утром Молли побывала на почте и достала набивную игрушку из абонентного ящика, который Карл арендовал на много лет вперед. Карла давно не было, его поставщики с Юга никак не могли понять, что этот канал поставки наркотиков накрылся.

Молли гадала, а что будет, если они потребуют заплатить за товар. Она бы написала им, что вести дела больше не с кем, но не знала адреса.

Вещи вынесли, ушли и грузчики, покачивая натруженными руками. В сгустившихся сумерках Молли уселась на пол в пустой гостиной и заплакала: чего радоваться, если тебя ждет совсем другой, маленький городской домик.

Карл был ужасно красивым. Блестящая, как отполированное дерево, кожа, большие сине-серые глаза. Пахло от него исключительно "Меннен скин брейсер", а на теле, когда он зарабатывал деньги или занимался любовью, выступали капельки сладковато-горького пота.

Брови у него ломались под углом. Женщины иногда выщипывают брови, чтобы придать им именно такой вид, но у Карла они были такие от природы, и он поднимал левую, когда что-нибудь ставило его в тупик или у него возникали сексуальные желания.

Он познакомился с ней на презентации фильма "Укрощение сварливой". Мягко овеял ее, словно летний ветерок, укутал тенью, как облако - маковое поле.

Они встретились четыре раза, прежде чем добрались до главного. Молли хотела отдаться на их третьем свидании, под платаном, когда дул сильный ветер и автомобиль засыпало листьями, но Карл не воспользовался этой возможностью.

Карл сказал, что он плотник, работает главным образом в Кресент-Сити, но вскорости собирается открыть собственное дело, чтобы тяжелую работу делали другие люди, а он занимался организационными вопросами. В этом, говорил Карл, он мастер.

Молли удивлялась, что у плотника Карла такие гладкие, мягкие ладони, но решила, что он или очень осторожен в обращении с инструментом, или работает и перчатках. Так или иначе, несмотря на некоторые несущественные сомнения, Молли все более проникалась доверием к Карлу. Полностью она никому не доверяла, даже родителям, так что чувство это было для нее внове. Она хотела свыкнуться с ним, хотела, чтобы оно стало для нее привычным.

Поначалу Молли не знала о кокаиновом бизнесе Карла. Иногда, перед тем как куда-нибудь поехать, они выкуривали косячок, но этим все и ограничивалось. Как-то раз, после пары бутылок дешевого красного вина, в череде взаимных признаний, Карл сказал, что в прошлом нюхал кокаин. Как давно это было, Молли узнать не удалось.

Однажды вечером, много месяцев спустя, в разгаре сухого и жаркого лета, Молли поцеловала Карла, и у нее застыло лицо.

После рождения Сары они переехали на склон горы, в дом, расположенный под тюрьмой, которую выстроили несколькими годами раньше.

Молли не придавала значения символам, но иногда тюрьма виделась ей, как воспоминание о будущем. Если уж им суждено жить в тени тюрьмы, то лишь для того, чтобы последняя напоминала им: во всех есть что-то плохое, только держать его надо в себе.

Карл часто уезжал. Молли по нему скучала. Вот это чувство точно стало привычным. Карл уехал в Кокендерс. Наркотиками он больше не занимался. Теперь от что-то строил у реки.

Молли заботилась о Саре, гуляла в лесу, ждала.

Молли поднялась с пола. Уже совсем стемнело. Зима в этом году не спешила вступить в свои права. Сезоны смешались в какую-то тяжелую вязкую массу. И Молли чувствовала, как масса эта лежит на плечах, сжимает горло, давит на голову, словно большая мягкая рука.

Она прошла к автомобилю по извилистой, выложенной булыжником дорожке. Молли гордилась своей дорожкой: булыжники из Бельгии, хоть и шагать по ним - удовольствие небольшое. Села в автомобиль, включила радио, посмотрела на темный дом.

Выглядел он совершенно пустым, будто в нем и не жили. Труп, из которого улетела душа. Карл уже с год сидел в тюрьме: ничего он у реки не строил. Летал в Мексику за товаром. Ему принадлежали два легких самолета.

На заседаниях суда она много чего о нем узнала. Исправительная школа для малолетних, два срока в тюрьме, обвинения в изнасиловании школьницы средней школы (изнасиловании на свидании), от них, правда, потом отказались родители девушки. Его арестовывали за то, что он избил гомосексуалиста трубой, после того как парень отсосал ему в проулке за баром, в который он иногда приводил Молли. Дали год условно. Два раза его арестовывали за торговлю наркотиками, но ему удавалось избежать суда благодаря ошибкам следствия, которые умело использовали адвокаты. За свою жизнь он не забил ни одного гвоздя, зато какое-то время ездил на пурпурном "мерседесе", который, правда, после неудачной сделки пришлось отдать за долги.

Когда его освободили в последний раз как примерного заключенного, Молли попыталась направить его на путь истинный, ради Сары. Шесть месяцев он вроде бы был паинькой, но потом Молли поняла, что он взялся за старое. Мотылек, как известно, всегда летит на пламя свечи. Она нашла в его бумажнике три тысячи долларов, сотенными.

Однажды - любовь ее умирала медленно, сначала превращаясь в воспоминания, потом окончательно растворяясь в прошлом, - Молли подошла к его стенному шкафу и распахнула дверцы. Ни одежды, ни чемодана из кожи аллигатора. Только грязные кеды, в которых он иногда работал по саду, лежали на полу. Левый - с дырой над большим пальцем.

Никакой записки, ничего. Молли почувствовала, как из шара, находящегося внутри, размером с сердце, выпустили воздух: на этот раз Карл ушел навсегда.

Новый дом стоял в тупике. Алюминиевые рамы окон, тонкие стены, вибрирующие при самом слабом ветерке. Молли сразу его возненавидела.

Для всей мебели места не хватило, и в первое же воскресенье она устроила во дворе распродажу лишнего. День выдался солнечным, но холодным, и она познакомилась с некоторыми соседями, молодым японцем, ирландским джентльменом, который долго говорил о том, что не любит выходные, особенно Рождество, пожилой женщиной, которая сообщила Молли, что ее собачку изнасиловали. У Молли сложилось впечатление, что при этом в некотором смысле изнасиловали и эту женщину. Ходила она так, будто невидимая рука постоянно шлепала ее то по одной, то по другой ягодице. Молли подумала, что нельзя отождествлять себя с животными.

Сара училась в третьем классе. Школу ей менять не пришлось, так что к новому дому она привыкла на удивление быстро. Четыре дня с такой злобой смотрела на стены, что Молли опасалась, а не рухнут ли они, а потом вдруг занялась своими делами, словно ничего и не произошло. На этом фоне депрессия Молли стала особенно заметной.

Как-то Сара вернулась из школы с новостями о Человеке-Тигре.

- Мамик, у нас в школе организуют клуб. - Она говорила и жевала бабл-гам. - Клуб фэнов Человека-Тигра. Входят в него в основном мальчики.

Школа состояла из двух зданий, соединенных стеклянной галереей, чем-то напоминающей теплицу. Одно занимала начальная школа, второе - средняя.

- Неужели? - Она приветствовала самостоятельность в детях, но сообщение дочери вызвало у нее легкий шок.

- Да, мальчики постарше, седьмой класс и выше. В газетах сегодня ничего нет?

Молли покачала головой, и Сара прошествовала в свою комнату вместе с учебниками, перевязанными ремнем.

В следующие две недели суета вокруг Человека-Тигра сошла на нет. Общество пришло к выводу, что он или умер, забившись в какую-то нору, или перебрался в другой район, но еще не показал клыки. За все это время его видели лишь однажды. Подросток (он входил в один из этих фэн-клубов, которые множились как грибы после дождя, так что показания особого доверия не внушали) сказал, что видел, как Человек-Тигр голым бегал по лесу. Он даже оглянулся через плечо, вот почему подросток точно знал, что видел именно Человека-Тигра, а не какого-то психа, которому нравилось скакать по лесу голышом.

Как-то в воскресенье, во второй половине дня, когда Сара ушла к Патрисии, ее слабоумной подружке, которая училась с ней в одном классе, хотя и была на два года старше, Молли начала разбирать коробки со старыми вещами, которые не выставила на продажу, и наткнулась на письма Карла, некоторые из которых так и остались нечитаными.

Пока он сидел в тюрьме, ее отношение к нему постоянно менялось: то она его ненавидела, то с нетерпением ждала возвращения. Перепады настроения сказывались и на письмах. Некоторые она читала, другие просто складывала, не вскрывая конверта. Писем набралось предостаточно.

Молли вскрыла непрочитанные письма, сложила их аккуратной стопкой. Писал Карл на лучшей бумаге, шелковистой на ощупь, с волокнами, которые проступали на ней, словно вены на здоровой коже. Молли подобрала письма в хронологическом порядке и начала читать.

В этот день у нее будто что-то отняли. Она сидела в темноте, письма чуть поблескивали, словно дышащие на ладан флюоресцентные лампы. Она не могла в это поверить. Ущипнула себя. Все тело отозвалось болью.

Карл сидел в тюрьме с Человеком-Тигром, какое-то время даже в одной камере, пока его (Человека-Тигра) не перевели в одиночку: своими вполне человеческими, но очень острыми ногтями он разукрасил физиономию одного из надзирателей.

Карл писал, что, возможно, лицо Человека-Тигра стало таким в результате несчастного случая, хотя это не объясняло шерсти или формы и цвета глаз. Карл был большим выдумщиком. В его голове рождались самые невероятные версии. "Стоит привыкнуть к его внешности, - писал Карл, - и все становится на свои места. Здесь множество куда более жутких зверей". Карл написал, что собирается спросить Человека-Тигра, почему у него такое лицо, но удобного случая так и не подвернулось.

Молли вспомнила человека, которого как-то видела во время дождя. Он внезапно возник под ее зонтом и тут же исчез: мужчина без лица, со смазанными, стертыми чертами.

Удивило Молли другое: вернувшись из тюрьмы, Карл ни разу не упомянул про Человека-Тигра. Впрочем, подумала Молли, удивлялась она, должно быть, напрасно. Для Карла это обычная история: мелочам он не придавал особого значения. А мелочью для него считалось практически все.

Если письма Карла соответствовали действительности, он выбрал Человека-Тигра в свои исповедники. Рассказывал ему о своих сексуальных похождениях, наркотической зависимости, женщинах прошлого и будущего, любви. Признался, что испытывает чувство вины перед Молли за то, что обманул ее. Говорил о наивности, которой не могли лишить Молли никакие его деяния. "Ему нравится думать о тебе. Он же философ и пытается понять, что есть доверие, слепа ли любовь, такие вот его занимают проблемы".

Он писал мне, как божеству, думала Молли. Собрала письма, бросила их в ведерко для мусора. Мне следовало читать их сразу, как только они приходили, и тут же выбрасывать. Молли достала письма из ведерка, сунула в зеленый пластиковый контейнер для мусора, который стоял в переулке, плотно закрыла крышку. Через неделю они сгорят на свалке синим пламенем. "Он не верит, что есть такие, как ты, - писал Карл. - Он хочет познакомиться с тобой, когда выйдет из тюрьмы. Он получил пожизненный срок, точнее, три пожизненных срока, но кто знает, как все обернется. Он грустнеет, знаешь ли, когда говорит о тебе, поэтому я держу рот на замке". Что бы там ни говорилось о Карле, он никогда не лишал человека последней надежды.

Молли включила свет, ощущая себя слабеньким олененком, которым решил отобедать хищник.

Села, глядя на пустой стол, представила себе Карла, склонившегося в камере над письмом, его зеленые, затуманенные эмоциями глаза. В тусклом свете едва ли не вся комната пряталась в тени. Молли задвинула пустой ящик, прищемила большой палец.

Кляня все и вся, слизывая кровь, чувствуя ее металлический привкус, сказала себе: сохраняй благоразумие, Молли. Здесь его нет. Он давно уже в другом округе, а то и штате. Нет никаких оснований думать, что он действительно появлялся. И однако она чувствовала эти желтые глаза, которые затаились в глубинах ее души и смотрели, смотрели, смотрели на нее, выжидая своего часа.

Она как раз поворачивалась, когда распахнулась входная дверь. Что-то ворвалось в дом, окутанное плащом тьмы.

Молли сжала кулаки, подалась назад, у нее перехватило дыхание.

Свет лампы снял с пришельца темный плащ.

- Привет, мамик. - Сара бросила на кресло-качалку свой новый ранец. - Я вернулась раньше, чем обещала.

Вечерами Молли сидела на холодной, чуть отсыревшей простыне, натянув покрывало поверх колен, и думала о том, что бы она сказала. Постучит ли он в дверь? Заговорит ли вкрадчиво, как большой нехороший волк? А может, он будет в человеческой маске, которую сбросит перед тем, как вонзить в нее свои зубы? Ветерок гулял по комнате, хотя Молли закрыла все окна. Она встала, проверила оконные запоры, но ветерок по-прежнему леденил воздух. Молли забралась под одеяла в ожидании.

Она просыпалась глубокой ночью, ощущая на шее его дыхание, обволакивающее, как горячий туман.

В пятницу, во второй половине дня, звякнул дверной звонок. В это время Сара обычно возвращалась из школы. Должно быть, забыла ключ. Молли, дожевывая сандвич с курятиной, открыла тонкую дверь, даже не посмотрев в глазок.

- Сара, - недовольно начала она, стоя за дверью и вытирая испачканную жиром ручку передником, - ты же знаешь, как я ненавижу этот звонок. Как только у нас появятся деньги, обязательно заменю его на другой.

Человек-Тигр ворвался, как ветер из жаркой пустыни.

Заполнил собой холодную комнату. Оттолкнул Молли потными ладонями. Она почувствовала пульсирующую в них кровь. Потрясенная, прижалась спиной к двери.

Одним движением он захлопнул дверь и пригвоздил к ней Молли.

Молли открыла рот, но ни единого звука не сорвалось с губ. Смотрела она на середину гостиной; если б взглянула на него, он стал бы явью. Она не хотела смотреть. Пусть бы им обоим оставаться фантомами. Но ничего не смогла с собой поделать. Его глаза притягивали ее, гипнотизировали.

Не глаза - золотистое зеркало, в котором Молли увидела отражение своего испуганного лица. И себя, маленькой и черной на огромном золотом поле. Молли поразила бездонная глубина этих глаз, за ее дрожащим ликом таинственные дороги тянулись неведомо куда.

И никаких угрожающих телодвижений с его стороны. Он просто стоял, закаменев, словно памятник. Она наблюдала за ним, солдат, застывший навытяжку, двигались только ее глаза, она боялась, что ее страх проявится, как только она шевельнет чем-то еще, и тогда он ударит ее.

Лицо у него было в два раза больше человеческого, большое, как тарелка. Его полностью покрывала шерсть, густая шерсть, поблескивающая, как у многих животных, даже в полутемной прихожей. Несчастный случай не мог до такой степени изменить человеческое лицо. Карл в этом ошибся. Густотой шерсть напоминала траву в прериях после сезона дождей. Черные полосы, как у индейца в боевой раскраске, между белым и солнечно-желтым. Резкая смена цветов, никаких переходов, полутонов. Лицо-морда, красивое и ужасное. Молли вспомнились ломающиеся углом брови Карла.

С минуту, пока у нее плыло перед глазами и она пыталась не потерять сознание, Молли думала, что это Карл, надевший маску и решивший разыграть ее, таким странным способом вернуться в ее жизнь.

- На колени, - прошептал Человек-Тигр. Снаружи донесся шум. Может, почтальон, который всегда приходил по пятницам. Молли послушно опустилась на колени. На ставший липким пол. Нет, не Карл, кто-то еще, раньше она его не встречала, но чувствовалось в нем что-то знакомое: звериное дыхание, жаркое, зловонное. Слова доносились откуда-то из глубины, Человек-Тигр не говорил - рычал. Кто-то еще, уставший бежать, бежать к ней, не от нее. Такой вот прибыл к ней гость. А может, она все это придумала.

Ее начала бить дрожь, изнутри, от желудка, который всегда сдавался первым. Он словно задергался по собственной воле.

На плече у Человека-Тигра висел черный рюкзак. Он достал из него что-то белое. Взял за руки, связал.

Молли начала всхлипывать - страх вырвался из желудка, вместе с желчью, потом замолчала, вспомнив судьбу олененка.

Хватка его становилась все крепче, пока ей не удалось полностью подавить страх. В передачах ПБС [ПБС, "Публик бродкастинг сервис" некоммерческая корпорация, управляющая сетью общественного телевизионного вещания; славится программами о дикой природе] о дикой природе не раз рассказывалось о том, как надо вести себя с хищниками.

Ей хотелось заговорить, сказать что-то вроде: "Что вы хотите сделать? Денег у меня нет; драгоценности наверху, - потому что она хотела, чтобы это было обычный грабеж, а не воплощение ее безумных фантазий. Может, он всего лишь грабитель, который возьмет ее драгоценности и уйдет? Или мозг обладает возможностью трансформировать реальность? Но прежде чем она успела произнести хоть слово, он залепил ей рот клейкой лентой.

Наклонился, подсунул под нее большие, как стволы деревьев, руки, и понес наверх, будто пушинку.

В холодную, темную комнату, окно которой выходило на восток. Бросил ее на кровать.

Он собрался изнасиловать ее? Конечно же, желания у него самые низменные. Она попыталась уйти, уйти из своей спальни, уйти от него. И уже начала терять сознание, превращаться в овощ, но усилием воли заставила себя вернуться. Там, где нет ничего, будет еще хуже, там она ничего не могла изменить, здесь же у нее оставался шанс.

Секунды текли. Он не ложился рядом. Молли открыла глаза, повернула голову. Они по-прежнему вдвоем. Он стоял и смотрел на нее, смотрел с восторгом, как смотрят на женщину итальянцы, подумала она, видя в тебе лучшую женщину всех времен и народов. Его взгляд задержался на ее босых ступнях, жаркий, как солнце. Туфли она носила очень маленького размера. "Ножки у тебя, как у принцессы", - не раз говорил ей Карл.

- Доверься мне, - проурчал он. - Не шуми, не сопротивляйся, ты можешь мне доверять.

Внизу открылась дверь. Молли вновь захлестнула паника.

- Мамик, я пришла, - крикнула с лестницы Сара. Тоненьким голоском, испуганно.

Человек-Тигр метнулся в темный коридор, бесшумно, словно кот, хотя на нем были заляпанные грязью армейские ботинки.

До Молли донесся шум короткой борьбы, словно воздух выпустили из надувного шарика, и он вернулся с добычей.

Молли видела, что глаза Сары горят злостью и страхом. Человек-Тигр взглянул на связанную девочку, которую держал в руках, и с величайшей осторожностью опустил ее на кресло, стоявшее у кровати, скинув нижнее белье Молли на пол.

Каждые полчаса или около того он проверял веревки; Молли отслеживала время по своему пульсу.

Он спустился вниз, чтобы позвонить. Она все слышала. Все чувства обострились. Моему ребенку грозит опасность, думала она. Я бы сорвала дом с фундамента, не будь у меня связаны руки.

Молли отчаянно искала выход.

- Мамик, что происходит? - прошептала Сара.

Но Молли смогла ответить лишь стоном, липкая лента сжимала ей губы. Стоном раненого животного, который она тут же заглушила.

И взглядом дала понять Саре, что той надо молчать.

Молли перевернулась на живот, пытаясь развязать руки, а когда собралась вновь перекатиться на спину, вспомнила письма. Может, То, что она узнала из писем, и стало причиной беды. Может, и нет. Но кое-что из написанного Карлом запало в память. Человека-Тигра завораживала идея наивности, да только Молли уже и не помнила, когда рассталась с последними ее остатками.

Молли улеглась на спину. Жалобно заскрипели пружины старой кровати. Сможет она изобразить наивность, дабы убедить Человека-Тигра в своей искренности?

Она услышала, как он поднимается по лестнице, и решила, что это ей по силам. Вспомнила, как это делается. Ничего же не исчезает бесследно. Наконец-то ей представилась возможность обратить собственную наивность себе же на пользу.

Он открыл дверь, постоял в дверном проеме, массивный, как гора. Она смотрела на него снизу вверх, глаза переполняли, как она надеялась, потерянность, доверчивость и слепая надежда на спасение. Он же застыл памятник, монумент. Как по мановению волшебной палочки нужное чувство вернулось, наполнило ее до краев. И он таки клюнул, принял стекляшку за бриллиант, потому что подошел и начал развязывать веревку. Поверх его вполне человеческого, с литыми мускулами плеча Молли видела, как Сара тихонько распутывает веревку, которая стягивала ей руки.

Он лежал рядом с ней, глубоко дыша. Расстегнув воротник синей рубашки.

- Я не причиню тебе зла, - говорил он. - Просто мне нужно место, чтобы отлежаться, обдумать, что делать дальше. Я знал твоего мужа. Он рассказывал мне о тебе. - Последнюю фразу он произнес мечтательно, полузакрыв глаза.

- Да, я знаю. Он писал мне о тебе. У меня такое ощущение... будто мы давно знакомы. - Ее голос дрогнул.

Он шумно выдохнул. Ел ли он лесных зверей, задалась она вопросом. А потом ужаснулась от другой мысли: вдруг он поедал и свои человеческие жертвы.

Но она - не жертва, она - сообщник его преступлений. И она должна все время помнить об этом, всем своим видом это подтверждать.

Она подкатилась к нему, удивленно ахнула, откатилась вновь, словно коснулась чего-то раскаленного. Неспешно прошлась взглядом по его телу. Он это заметил, и тело закаменело, словно он превратился в огромный член.

Если б не лицо, думала она, мне бы такое тело очень даже понравилось, когда я была моложе и ничего не знала. Он очень похож на Карла, такой же мускулистый... Тут она вспомнила, где она, с кем лежит в кровати, и по телу пробежала дрожь.

Мозолистой рукой он начал гладить ей шею. Зеленоватые пальцы, набухшие вены, ногти круглые, аккуратно подстриженные. Зубы квадратные, желтоватые, резцы крупные.

Она застонала тем самым стоном, который всегда возбуждал Карла. Карл пытался понять, отчего это происходит, но так и не смог. Чем больше пытался, тем сильнее возбуждал его стон Молли.

Человек-Тигр начал неторопливо раздевать ее. Она попыталась помочь, но он оттолкнул руки Молли. Она с трудом поборола отвращение. У меня нет рук, думала Молли, он - мои руки. Я должна через это пройти, чтобы дать Саре время освободиться от пут и позвонить в полицию.

Сара свернулась на кресле калачиком. Солнце уходило, опускалось все ниже, и девочку уже скрыла тень. Она ослабляла стягивающие руки веревки, совсем как высвобождается из них фокусник, которого запирают в сундук.

Молли ненавидела даже мысль о том, что Сара увидит, как мамик отдается Человеку-Тигру, но подумала, что девочка, может, не будет смотреть на кровать. Она и в фильмах не любила подобных эпизодов.

Человек-Тигр тем временем раздел ее, положил в удобное для себя положение. Молли не сопротивлялась, превратившись в тряпичную куклу. Холодный ветерок прошелся по ее телу, превратив пот в лед. Она взглянула на свое тело, посиневшее, нереальное. Человек-Тигр поднялся перед ней, стоя на коленях, расстегнул рубашку, обнажив могучие мышцы груди. Кожа блестела металлом, Молли не увидела ни единого волоска, ни даже поры. Желтые глаза округлились, расширились.

У Молли возникло ощущение, что она проснулась на мокрой простыне после кошмарного сна. Коснувшись живота, она поняла, что он напускал на нее слюней.

Он улыбнулся, наклонился вперед, накрыл ее сначала тенью, потом телом.

- Медленно, - прошептала она ему на ухо, когда он овладел ею. - Я хочу, чтобы это длилось вечность.

Распластавшись под его тяжелым телом, она наконец услышала, как Сара соскользнула с кресла и на цыпочках пошла к двери.

Вечность она и получила. Член у него был огромный, так что внутри все разрывалось. Она сказала себе: тут две субстанции, как масло и вода. Одна из них - я, вторая - он. Они не смешиваются. Они даже пребывают в разных мирах.

Она хотела выиграть время и прилагала для этот с немало усилий.

- Медленнее, дружок, медленнее, - произнесла она, должно быть, миллион раз с разными интонациями.

И когда Человек-Тигр кончил, Молли почувствовала, как свело судорогой громаду детородного органа, она знала, что отвлекла его, что он давно уже не может думать ни о чем другом.

Он скатился с нее, и дышать стало чуть легче. Но тут же страх и отвращение подкатили к горлу, во рту появился горький привкус.

Она сглотнула слюну, смешанную с желчью, прислушалась. Ни звука. Сара решила дожидаться полицию на улице?

Рука Человека-Тигра, с медной кожей, зелеными прожилками вен, легла ей грудь, прижимая к кровати. Она решила, что жест этот выражает признательность. Сама же она уставилась в потолок, искала подходящие слова. Не нашла ни одного.

Она смотрела куда угодно, только не на него. В угол, в окно, за которым исчезали последние лучи солнца.

Что случилось с Сарой? Почему внизу так тихо? Она бросила короткий взгляд на дверь, которую Сара, уходя, оставила чуть приоткрытой.

Глаза Человека-Тигра проследили за ее взглядом, обнаружили тоненькую полоску света, вернулись к пустому креслу.

Он вскочил с кровати, одним прыжком добрался до двери, распахнул ее. Пружины облегченно заскрипели, освободившись от его веса. Молли скатилась с кровати следом за ним, выбежала в коридор. Ее обдало холодным воздухом. Снизу донесся шум борьбы, что-то упало, разорвалось.

- Сара, ты в порядке? - крикнула Молли. - Не смей обижать ее. - Она стояла на первой ступеньке, готовая прыгнуть вниз.

- Полиция мне не поверила, - простонала Сара. Человек-Тигр уже поднял ее с пола и нес к лестнице. - Они решили, что я все выдумываю, потому что я - ребенок. С богатым воображением. Не верь тому, что читаешь в газетах, сказали мне. И он положил трубку.

Трубку она держала в руке. Оборванный шнур тянулся следом, как хвост.

- Иди в спальню, - приказал Человек-Тигр. - Я ее не обижу, если ты будешь меня слушаться.

Молли с неохотой вернулась в спальню. Человек-Тигр положил Сару в кресло, посмотрел на веревки, которые ей удалось развязать, улыбнулся:

- Неплохо, детка. Ты у нас молодец.

Молли медленно двинулась к самому темному углу. Комната освещалось лишь уличным фонарем, свет которого проникал сквозь единственное большое окно.

Человек-Тигр стоял к ней спиной. Переводил взгляд с веревок на Сару. Молли села в другое кресло, сжала пальцами подлокотники, прикинула расстояние до Человека-Тигра, силу своих ног.

Он отступил от Сары на шаг, чуть повернулся.

Вот он, ее шанс. Молли подняла ноги, согнула, прижав к груди, потом распрямила, ударив его в поясницу. Он удивленно вскрикнул, от удара его подняло в воздух, он инстинктивно выставил руки перед собой, вышиб ими закрытое окно. Зазвенели осколки, на секунду он завис за окном, Молли видела, как разбитое стекло зубьями вгрызается в его тело, потом исчез.

Молли поднялась, пытаясь заглушить чувство вины.

- Сара, вставай, - бросила она дочери. - Пошли отсюда, - и поспешила к двери, опрокинув по пути вазу с увядшими цветами. Вонючая вода темным пятном разлилась по ковру. Переступив через пятно, Молли взяла с кровати одежду. Она не стала подходить к окну, чтобы посмотреть, мертв ли Человек-Тигр. Не хотелось ей этого знать.

Молли схватила дочь за руку, и они выскочили из спальни.

Солнце давно зашло. Луна еще не поднялась. Облака скрыли звезды. Темноту разгоняли только уличные фонари.

- Мы должны пойти в полицейский участок, сказала Молли. - Может, он еще не умер. Вдруг он бегает быстрее нас.

Когда они прошли полквартала, Молли оглянулась на свой дом. Вроде бы никакого движения, никто их не преследовал, но как знать?

- Бежим. - Молли посмотрела на дочь. - Бежим так, будто он наступает нам на пятки.

Они обогнули угол. Фонарь над их головами ярко вспыхнул, погас, вспыхнул вновь. Невесть откуда перед ними вынырнул автомобиль, кирпично-красный "фольксваген". Молли замахала руками. Автомобиль затормозил.

Из окна высунулся молодой человек, рыжеволосый, с квадратной челюстью, зелеными глазами.

- У вас что-то случилось?

- Слава Богу, что вы остановились, - воскликнула Сара. - Пожалуйста, отвезите нас в полицейский участок. К нам в дом кто-то вломился.

- Конечно, садитесь.

Сара забралась на заднее сиденье, Молли на переднее. От порванной обивки шел какой-то странный запах. Должно быть, хозяин автомобиля держал собаку.

Водитель не стал требовать от Молли немедленных разъяснении. После забега она тяжело дышала. Несколько раз пыталась что-то сказать, но останавливалась, не произнеся ни слова. Происшедшее касалось только ее. И рассказывать об этом совершеннейшему незнакомцу - нонсенс.

Потная ладошка Сары легла ей на плечо. Молли повернула голову, посмотрела на заднее сиденье. Ее плечо пахло Человеком-Тигром, как клетка зоопарка, нуждающаяся в уборке.

- Пожалуйста, остановите здесь, - попросила Молли после того, как они проехали несколько кварталов. "Фольксваген" замер перед домом Мэри, близкой подруги Молли. В доме горел свет, она видела, как по комнатам ходят люди. - Сара, иди в дом и скажи Мэри, что я отзвонюсь из полицейского участка. - Дверца открылась, Сара с неохотой вылезла из кабины. - Быстро в дом!

Молодой человек перегнулся через Молли, чтобы закрыть дверцу. Ручка отвалилась.

- Надо починить. - Он небрежно бросил ручку на заднее сиденье. Потом тронул машину с места, более не произнеся ни слова, только улыбался правой половиной рта.

- Нам близко, - наконец разлепил он губы. Если б она только слышала голос, то решила бы, что он старше. Костяшки пальцев, сжимающих руль, побелели.

Они ехали и ехали, и Молли таки поняла: что-то не так. Поняла не сразу, потому что еще не отошла от случившегося в ее доме. Она огляделась. Все окна закрыты, но дребезжали так, словно вот-вот вывалятся. Кислый запах определенно ей не нравился, в голову полезли нехорошие мысли.

- У вас есть собака? - резко спросила она.

- Нет, собаки нет.

- Не могли бы вы открыть окно? У меня аллергия.

- Окна тоже сломаны.

Тут она заметила, что они уже на окраине города, едут по долине, упирающейся в гору и тюрьму. Под растущими вдоль дороги деревьями царила тьма.

- Мы едем не в ту сторону! - крикнула Молли. В кровь выплеснулась очередная порция адреналина. - Разворачивайтесь.

Она попыталась открыть дверь, а он вдавил в пол педаль газа.

- Я бы вам не советовал.

Они пронеслись мимо церкви, около которой Человек-Тигр похитил невесту. Окна блеснули в свете фар, шпиль темнел на фоне неба. Молли узнала церковь: видела ее фотоснимки в газетах.

- Я хочу показать вам одно место.

"Фольксваген" мчался все быстрее, опавшие листья летели из-под колес, словно перепуганные птицы.

Молли прижалась к дверце, ее пальцы нащупали дыру из-под ручки. Может, впереди появится другая машина, ему придется тормознуть и она как-нибудь сможет открыть дверцу. Она ждала. Открыв дверцу, она убежит в лес, и он ее уже не найдет. Искоса посмотрела на водителя. Широкие плечи, мощная грудь.

Одной рукой он начал ощупывать заднее сиденье, не отрывая глаз от дороги. У Молли учащенно забилось сердце. Неужели он собрался ее убить. Она попыталась сдержать дрожь, упершись правой ногой в пол, словно педаль тормоза находилась на ее стороне.

Но он достал с заднего сиденья не нож, не пистолет. Маску, обычную пластмассовую маску тигра, какие продаются в "Вулворте" [первая компания, создавшая сеть дешевых универмагов] на День всех святых.

Нацепил ее на лицо.

- Я - Человек-Тигр. Вы читали обо мне в газетах.

Он переигрывает, помимо своей воли подумала Молли. Звучит очень уж жалко.

С шоссе он свернул на проселочную дорогу. Головой Молли то и дело ударялась о низкую крышу машины. Сверху на нее сыпалась пыль.

- Придется снизить скорость. Не хочу разбить машину в какой-нибудь яме. Сидите тихо. Мы почти приехали.

Через пару минут он повернул под густые деревья, и вскоре они выехали на небольшую полянку. Молли огляделась. Увидела перевернутый контейнер с мусором. В свете фар разноцветные обертки напоминали диковинные лесные цветы. Водитель грубо схватил Молли за плечо.

- Смотри сюда, - повернул ей голову, и она увидела то, что он хотел ей показать. - Видишь прогалину между деревьями, похожую на туннель? Туда я уволок свою первую жертву, невесту, о которой ты, должно быть, читала.

И посмотрел на нее, желая видеть ее реакцию. Лицо Молли осталось бесстрастным. Внутри она вся кипела, а когда она кипела внутри, лицо превращалось в каменную маску.

Молли уже поняла, что без ручки открыть дверцу не удастся. Правой рукой пошарила под сиденьем, хотя понимала, что едва ли найдет там ручку. Водитель небрежно закинул ее за спину, так лежала она или на заднем сиденье, или на полу с его стороны. И добраться до ручки она могла, лишь перегнувшись через спинку сиденья.

Она смотрела, куда он указывал, чтобы выиграть время, обдумать свои дальнейшие действия, чтобы не встречаться взглядом с его остекленевшими глазами, которые отвлекали ее. Черная дыра в лесу убеждала ее, что в этой части слова молодого человека соответствуют действительности: свою первую жертву Человек-Тигр утащил именно туда. На ветках висело что-то фосфоресцирующее, возможно, клочки фаты.

Оставалось только гадать, как молодой человек нашел это место. Она посмотрела на него. Он улыбнулся ей во, весь рот. Зубы белые, как луна, отнюдь не желтые, квадратные, страшные.

Но он ее пугал, как пугает незнакомое насекомое. Она почувствовала, как его сухая кожа коснулась ее руки, и по телу пробежала дрожь.

Использовать против него все ту же наивность или попытаться очаровать? Если он поверит в искренность ее чувств, то, пожалуй, обезумеет и убьет ее. А сама мысль о том, чтобы соблазнить его, вызывала отвращение. Об этом не хотелось даже думать.

Кроме того, она чувствовала, что он уготовил ей что-то ужасное.

- Скажи мне правду. - Молли не говорила - рубила. - Ты - его фэн? Ты начитался о нем в газетах?

Ее прозорливость удивила его, на что Молли, собственно, и рассчитывала.

- Мой муж, он приторговывал крэком, сидел с Человеком-Тигром в одной камере. Они были близки, как братья. И сейчас Человек-Тигр в моем доме. Она выдержала паузу, чтобы до него дошел смысл ее слов. Действительно, такая история могла шокировать кого угодно, даже ее. - Я с ним спала.

Молодой человек как-то сразу сник, в глазах мелькнуло недоверие.

- Ты чокнутая... - Голос дрожал, как пичужка на тонкой ветке. - Ты не могла... я...

Его лицо закаменело, потом сильно дернулось, словно он терял контроль над собой. На мгновение она подумала, что какие-то ее слова взбесили его и сейчас он на нее набросится. Иногда человек начинает махать кулаками, если видит, что у него нащупали слабое место. Но нет. Он лишь пытался пролепетать, что Человек-Тигр - он...

- Нет, - отрезала Молли. - Не ты. Я с ним спала и знаю. - Ее рука, которая по-прежнему шарила под сиденьем, нащупала что-то грязное, холодное, твердое. Пальцы сжались на железяке, она кашлянула, чтобы он посмотрел на нее, и выхватила из-под сиденья монтировку.

Молодой человек увидел ее, но деваться-то было некуда. Молли накачала мышцы рук, пакуя и передвигая коробки с вещами. Она ударила его в висок, изо всей силы, череп треснул, как яйцо. Она ничего не чувствовала, ничего. Человек ли это или один из призраков, рожденных ее воображением. Маска свалилась с его лица. Черная полоса появилась на голове, извилистая, как горная дорога. Кровь полилась не сразу.

Молли не без труда перебралась через него и вылезла из машины. Вытолкнуть его не удалось.

Мертвецы становятся очень уж тяжелыми.

Молли растерла ноги, сведенные судорогой, огляделась. Пахло пивом, ржавым металлом, сырой землей. Листья, кружась, падали на землю, замирали. Где-то высоко, за темной стеной деревьев, находилась тюрьма, залитая ярким светом, оплетенная колючей проволокой.

Почему Человек-Тигр притащил свою первую жертву именно сюда, к самой тюрьме? Неужели он никак не мог освободиться?

Наверное, да, наверное, он так и не осознал, что есть свобода.

Она подошла к зеву черного туннеля сняла с колючек куста клок свадебной фаты. Положила в карман. Полиция поблагодарит ее за эту улику.

Вернулась к "фольксвагену". Молодой человек усох, сжался, превратился в кучу грязной одежды. Молли коснулась его головы, черной от крови. Пролом стал шире, в нем виднелась кость. Губы посерели.

Молли выпрямилась, вытянула руки перед собой. Они словно принадлежали кому-то еще. С пальцев капала кровь, медленными, большими каплями. Муха уселась ей на нос, и она механически смахнула ее. Руки упали, как плети.

Она наклонилась, всмотрелась в свое отражение в пыльном стекле автомобиля. Лицо в кровавых полосах. Словно в боевой раскраске.

Неужели логово Человека-Тигра здесь, в лесу, у каменных стен тюрьмы? Если она войдет в этот черный туннель, проложенный через лес к тюрьме, что она найдет по пути? Груду костей, зеркало, стопку газетных вырезок? Надо бы поспешить.

Она уже направилась к черной дыре, но остановилась. Может, сначала обратиться в полицию? Но до участка далеко, и она могла заблудиться, сбиться с пути. А тюрьма близко, Молли знала, где она находится, даже сейчас видела за деревьями лучи прожекторов, обшаривающие небо. Она могла идти на свет по тропе, проложенной Человеком-Тигром.

Тропа уходила в нужном ей направлении. Она еще раз огляделась и шагнула в лесную тьму.

- Привет, - поздоровался он.