"Сочинитель убийств" - читать интересную книгу автора (Хайсмит Патриция)

XVIII

На следующее утро Сиднею позвонила миссис Снизам и сообщила, что они с мужем хотят заехать к нему во второй половине дня. Сидней ответил, что будет очень рад их видеть, и миссис Снизам уточнила, что они приедут около трех.

Положив трубку, Сидней стал бесцельно ходить по комнатам, перекладывая с места на место разные вещи. Зайдя в ванную комнату, он снял со стены фотографию из газеты. Сиднею подумалось, что миссис Лилибэнкс должна была несколько раз видеть эту фотографию. А что если Снизамы намерены сами заняться расследованием исчезновения своей дочери? Тогда они наверняка будут встречаться с местными жителями, в том числе и с миссис Лилибэнкс. Алисия наверняка много рассказывала им о ней.

Потом Сидней вспомнил, что именно сегодня, в субботу, придет внучка миссис Лилибэнкс, Присей, стало быть, поработать сегодня не удастся. Он с неохотой отложил новую историю о Лэше, решив, что нужно съездить купить что-нибудь в Ронси Нолл. Сценарий был почти завершен, в этой истории Лэш наряжается и гримируется под одну немолодую даму, недавно умершую. Разбойнику удается обмануть даже мужа покойной, не говоря уж об адвокатах. Прежде чем закончить этот спектакль и исчезнуть навсегда, он прихватывает с собой крупную сумму денег и драгоценностей. История получилась такой живой и веселой, что Сидней не сомневался в ее скором успехе. Оставалось лишь выдумать подходящее название. «Лэш под покровом тайны»? Фу!

— Здравствуйте, мистер Вири, — поприветствовал Сидней мясника.

— Здрасте, — хмуро отвечал мистер Вири, внимательно разглядывая лицо, руки и одежду Сиднея. Он слишком углубился в это занятие, и Сиднею показалось, что мясник не слышал его просьбы.

— Мне нужны сегодня хорошие антрекоты, — повторил Сидней.

Взвесив два антрекота и полфунта шпигованного бекона, мистер Вири протянул Сиднею сверток и сдачу с таким видом, словно боялся хотя бы кончиками пальцев прикоснуться к его ладони. Когда он выходил из лавки, какая-то покупательнице испуганно посторонилась, не переставая при этом внимательно наблюдать за ним. Обернувшись, чтобы взглянуть на витрину-Сидней увидел, что мистер Вири и та дама уже оживленно обсуждают его появление.

Миссис Лилибэнкс позвонила и пригласила его выпить кофе и поесть клубники в половине третьего. Сидней отметил, что пока он отсутствовал, перед ее домом появился красный открытый «триумф».

— Спасибо, с большим удовольствием, — ответил Сидней. — Но я зайду ненадолго, потому что в три часа приедут мистер и миссис Снизам, родители Алисии.

Он разговаривал таким откровенным и веселым тоном, как будто в четверг ничего не произошло.

Миссис Лилибэнкс тоже говорила так, словно ничего и не было.

Сидней подумал, что, наверное, испугал в тот вечер миссис Лилибэнкс. Но он и сам испугался. Его образ, который он до сих пор представлял себе в каком-то комически забавном свете, стал вдруг пугающе идеальным. Никто в целом мире, будь он даже гениальнейшим актером, не способен заставить свой лоб в нужный момент покрыться холодным потом. Зато теперь-то Сидней прекрасно представлял себе, каково это, когда милая пожилая дама подозревает тебя в убийстве. Это было не только непередаваемо трудно, но дико и даже глупо.

В четверть третьего он закончил сценарий и отправился к миссис Лилибэнкс. Присцилла Холлруэй ему очень понравилась. Она оказалась миниатюрным, прекрасно сложенным существом с длинными каштановыми волосами, миндалевидными глазами, матовой кожей и фантастической сексапильностью, о чем, вероятно, ни она сама, ни ее бабушка не подозревали. Она держалась очень спокойно и уверенно, видимо, желая казаться более взрослой и более опытной, чем на самом деле. Хотя, возможно, причиной тому был и сам Сидней и история об исчезновении Алисии, рассказанная ей миссис Лилибэнкс. Хотя, считал Сидней, вряд ли она поделилась с внучкой своими подозрениями: Присей смотрела на него, как на существо таинственное, но не как на преступника.

За те полчаса, что он пробыл у них, об Алисии речь не заходила. Они говорили о Лондоне, о спектакле, который сейчас там шел, в котором сама Присей играла небольшую роль. Присей расспрашивала Сиднея о его работе на телевидении, о которой много слышала от бабушки.

— Бабуля, ты мне еще не показала свои новые картины, — сказала Присей.

— Конечно, покажу, но только не сейчас, Сидней зашел к нам ненадолго, а он почти все их уже видел.

— Кстати, мне уже пора идти, — сказал Сидней, поднимаясь. — Вы не знакомы со Снизамами, миссис Лилибэнкс?

— Нет, но я бы хотела с ними познакомиться. Может, вы передадите им мое приглашение зайти на чашечку чая?

— Спасибо, но я собирался предложить им чай у себя. Я позвоню вам позднее и расскажу, как идут дела, — он посмотрел на миссис Лилибэнкс открыто и приветливо. — Большое спасибо за клубнику. Рад был с вами познакомиться, мисс Холлоуэй, — и вышел.

Снизамы приехали на десять минут раньше обещанного. Глядя, как они выходят из своего серого «мерседеса», Сидней подумал, что они постарели и тревога наложила отпечаток на их лица. Мистер Снизам был довольно маленького роста, с бледным лицом и редкими рыжими волосами. Жена его казалась даже выше своего мужа, она была блондинкой, а нос и глаза ее свидетельствовали о весьма решительном характере. Алисия удачно сочетала в себе качества обоих родителей.

— Здравствуйте, Сидней, — сказала миссис Снизам, открывая калитку, но не протягивая руки. — Как ваши дела?

Сидней ждал их, стоя посреди аллеи.

— Неплохо, спасибо. А ваши?

Они вошли в дом. Сидней предложил им выпить по рюмке хереса, но услышал отказ. Тогда он предложил им чаю, но и от чая гости тоже отказались, сославшись на то, что еще рано. Они все внимательно осматривали вокруг, будто искали в доме одну из разгадок таинственного исчезновения Алисии. Попутно миссис Снизам задавала Сиднею те же самые вопросы, на которые он уже не раз по телефону отвечал ей в течение этих недель. Однако на сей раз теще несомненно хотелось посмотреть и на выражение его лица во время ответов. Мистер Снизам хранил молчание, но тоже внимательно следил за Сиднеем. Он напоминал уменьшенное и сморщенное изображение Синклера Льюиса.

— Вы уверенны, Сидней, что она не пересела на другой поезд в Ипсвиче и не поехала, допустим, куда-нибудь на север?

— Я видел, как отходил поезд, — ответил Сидней, — и мы… мы помахали друг другу.

Конечно, они не махали друг другу, но как отходил поезд, Сидней действительно видел.

Миссис Снизам вперила в него свои холодные, проницательные глаза.

— Гм, полиция пыталась найти хотя бы одного служащего железной дороги, который видел бы, как Алисия садилась в поезд или…

— Я думаю, это будет трудно сделать, — с улыбкой прервал ее Сидней.

— Да, никто не помнит ее, — миссис Снизам посмотрела на мужа, который указательным пальцем сосредоточенно и с мрачным видом потирал свой нос. Она слегка выпрямилась на диване и положила ногу на ногу. На ней было платье из темно-синего набивного шелка, а запах ее духов Сидней узнать не смог, видимо, это были дорогие духи, во всяком случае, дороже тех, к которым он привык. — Я хочу вас спросить, Сидней, может быть, вы серьезно поссорились перед отъездом Алисии?

— Нет-нет, поверьте, миссис Снизам, — он нервно облизнул губы и помахал руками в знак несогласия. — Она хотела некоторое время побыть одна и позаниматься живописью. Сказала, что, когда у нее появится желание увидеть меня, она сама даст о себе знать… или вернется домой. Вот почему я сижу здесь и никуда не уезжаю, хотя тоже мог бы отправиться куда-нибудь.

Сидней отметил про себя, что опять становится слишком многословным и это обстоятельство порождает в его слушателях недоверие. Они, наверное, думают: «Сидней никуда не уезжает по одной весьма простой причине: он еще не до конца скрыл улики».

Подумав об этом, он непроизвольно пожал плечами и увидел что миссис Снизам заметила его жест.

— Писатели и художники. Они думают, что им все известно этом мире! — сделав такое заявление, миссис Снизам посмотрела на мужа, ища у него поддержки.

— О, молодежь, она вся такая, — произнес тот хмуро.

— Они не хотят жить, как все остальные, прилично и спокойно, следуя определенным правилам. В результате же оказываются в полной растерянности, столкнувшись с трудностями, которые сами же и породили своим странным образом жизни. Ты знаешь что я имею в виду, Хартли, — она снова повернулась к мужу.

Но на сей раз Хартли ничего не ответил, лишь значительно покачал головой, уставившись в ковер глазами.

— По-моему, в нормальном обществе нет места богеме и тог образу жизни, который она исповедует. И люди эти прекрасно сознают, что ведут себя вопреки тому, чего хочет от них общество и неизменно оказываются жертвами своей собственной философии… потому что философия эта ложная и далекая от реальности.

Ложный бог, подумал Сидней, который слушал внимательно и с самым торжественным видом, словно сидел на церковной проповеди. Миссис Снизам считает, что общество — это что-то вроде бога, могущественного и непознаваемого, которому следует поклоняться слепо.

— И Алисия сейчас платит за это, — с глубоким вздохом заключила миссис Снизам.

Она сидела все так же прямо и пристально смотрела в глаза Сиднею.

— Да, машинально ответил Сидней, — … очевидно, вы правы, — Миссис Снизам с удовлетворением кивнула, видя, что с успехом выступила в защиту своего собственного образа жизни, который должен, без сомнения, быть и образом жизни ее дочери.

— Да, — повторил Сидней.

Какое-то время все трое хранили молчание. Сидней первым нарушил его:

— Моя соседка, миссис Лилибэнкс, просила передать вам приглашение зайти к ней на чай в четыре часа. Она очень хорошо знала Алисию. Возможно, Алисия вам о ней рассказывала.

Миссис Снизам вопросительно посмотрела на своего мужа.

— Я не знаю, Хартли. Что ты об этом думаешь? Конечно, нужно ответить что-нибудь миссис Лилибэнкс. Да, Алисия мне о ней говорила, — прибавила она, обращаясь к Сиднею.

— Боюсь, мы потеряем много времени, — произнес Хартли Снизам.

По просьбе мистера Снизама Сидней показал им комнату Алисии. Там миссис Снизам не удержалась и высказала несколько довольно равнодушных, впрочем, порицаний по поводу последних картин Алисии, выполненных в абстрактной манере.

— У нее есть очень хороший портрет миссис Лилибэнкс, — сказал Сидней. — Он висит в гостиной. Вы его, наверное, просто не заметили.

Миссис Снизам и вправду его не заметила, но с честью вышла из положения, заявив:

— О, да, нужно будет взглянуть на него еще разок.

Без десяти четыре они стали прощаться. Миссис Снизам посмотрела в сторону дома миссис Лилибэнкс и предложила мужу:

— Хартли, мы могли бы зайти только на минутку к миссис Лилибэнкс, просто чтобы познакомиться, и не оставаться на чай.

— Хорошо, — согласился Хартли.

Вежливо раскланявшись, они пообещали немедленно сообщать друг другу, если появятся какие-нибудь известия от Алисии, и Сидней вернулся в дом. Он был уверен, что Снизамы пробудут у миссис Лилибэнкс не меньше получаса и, конечно же, останутся на чай. Они просто хотели избавиться от него, чтобы иметь возможность поговорить с миссис Лилибэнкс с глазу на глаз. Но они не знали о приезде Присей, а ее присутствие, конечно же, заставит их сдерживаться. В любом случае, есть там Присей или нет, он был уверен, что миссис Лилибэнкс ничего не скажет им про ковер.

Однако не прошло и четверти часа, как вдруг послышался шум заводимого мотора. Сидней подошел к окну и увидел, как «триумф» Присей удаляется в сторону Ипсвича и Лондона.