"Война мага. Том 3: Эндшпиль" - читать интересную книгу автора (Перумов Ник)

Глава пятая

«Мне вернут магию. Пусть даже ценой кандалов. Да, железа в один миг не сбросить. Но, если они отпустят Рысю… если отпустят… да, в конце концов, не в первый раз я в аркинских застенках… выпутаюсь… обязательно выпутаюсь. Обязан выпутаться. Иначе просто грош тебе цена, Кэр Лаэда, Фесс, воин Серой Лиги!..»

Закованного некроманта вели вверх по бесконечным переходам катакомб Святого города. Позади с достоинством в окружении многочисленных служек следовал Его святейшество архипрелат.

«Им нужно заклятье ухода. Но из Эвиала так просто не вырваться, Император и Сеамни смогли сделать это только благодаря счастливому стечению обстоятельств. Да и артефакты, надо признаться, этому способствовали. Что, начинать валять дурака, требовать редких ингредиентов, утверждать, что надо дождаться благоприятного сочетания звёзд? Конечно, сделаем, но эта хитрая лиса, предстоятель… стоп. Чего ты хочешь, Фесс, выжить — или спасти Рысь?»

«И то и другое, — пришёл холодный ответ. — Выжить. Спасти Рысь. И добраться до горла Западной Тьмы».

«Но нельзя же и в самом деле показывать этим фанатикам дорогу из Эвиала!..»

«Помни о принципе меньшего зла. Если это необходимо, сделай. Справиться со святыми братьями потом будет много проще».

На мгновение некромант представил себе — святые братья со сжатым алым кулаком на серых плащах подобно саранче вырываются из Эвиала, устремляясь в иные миры, нести туда «свет истинной веры». Сколько прольётся крови, сколько будет сожжено городов, сколько невинных казнят по обвинению в ереси, сколько…

А он, Фесс, вновь станет оправдывать всё это «высшими интересами» и «меньшим злом».

На щеках некроманта горел злой румянец.

— Сейчас ты увидишь свою… дочь, — услыхал он чей-то голос за спиной.

…Рысь лежала на узком топчане, руки и ноги скованы пудовыми цепями, тянувшимися ко врезанному в дикий камень стены толстенному кольцу.

«Берегутся», — с омерзением подумал Фесс.

— Отоприте дверь. Я хочу говорить с ней.

— Разумеется, — это уже архипрелат. — Мы выполняем свою часть договора. Драконицу отпустят немедленно. С тем, чтобы она увела отсюда ваших поури. С зомби мы сами как-нибудь справимся.

Некромант молча кивнул.

Рысь резко вскинулась, едва заслышав голос Фесса.

— Дочка!..

— Папа!.. Ох, пап, что они с тобой сделали!..

— Ничего особенного, а вот ты?..

— Я-то ничего, меня даже ни о чём не спрашивали, сразу заперли сюда и заковали…

— Сейчас с тебя снимут железа, — стараясь, чтобы голос не дрожал, проговорил Фесс. — И ты полетишь к нашему войску.

— Что?!.. Я… никогда!.. Папа, я… — бессвязно забормотала драконица.

— Ты. Полетишь. К нашему. Войску, — чеканя слова, повторил некромант. — Успокоишь поури. Ты знаешь, как это делать.

Глаза Рыси заблестели от слёз.

— А ты, папа?

— Я остаюсь здесь, — как можно спокойнее и равнодушнее проговорил Фесс. — Это часть сделки с этими, — он кивнул в сторону архипрелата и его свиты, — достойными господами.

Рысь выпрямилась. «Она, конечно же, всё понимает, — подумал некромант. — И, конечно же, никуда улетать не собирается».

— Пожалуйста, дочка, не спорь, — мягко сказал Фесс, касаясь плеча драконицы. — Сейчас нужны не подвиги и самопожертвование, а… а чётко делать то, что я тебе говорю. — Он выразительно взглянул прямо в глаза Аэсоннэ, своенравной дочери народа Драконов.

И из глубины этих глаз на него посмотрела именно драконица.

— Я сделаю всё, как ты велишь, отец. — Она отрывисто поклонилась.

— Тогда лети. Лети и не мешкай.

— Как только снимут кандалы, папа, — голосок Рыси всё-таки слегка дрогнул.

— Господа Курия, — повернулся к ним некромант.

— Не замедлим, не волнуйся. — Архипастырь прищелкнул пальцами.

Двое послушников в серых плащах с алым кулаком вприпрыжку помчались куда-то прочь.

— Сейчас приведут кузнеца. — Предстоятель подошёл к некроманту. — Я рад, что благоразумие возобладало. Приятно лицезреть столь послушную отцовской воле дочь.

Рысь молча отвернулась.

…Они стояли на просторном дворе Аркинской Курии, слева вздымал острые, словно копья, шпили знаменитый кафедральный собор Святого города. Очень длинный день кончался, небо покрылось звёздами, с запада плыли лёгкие облачка. Колокольни встречали сумерки стройным перезвоном, повсюду вспыхивали факелы и масляные лампы.

— Я всё сделаю, папа, — в сотый раз, наверное, повторила драконица.

— Карликов надо довести до мекампской границы и отпустить, понимаешь?

— Папа. Ну сколько же можно? Я с самого начала всё отлично запомнила.

Фесс метнул быстрый взгляд на инквизиторов. Его святейшество окружала целая рать — десятка четыре святых братьев вкупе с воинами в полном вооружении.

— Лети, дочка, — шагнул, прижал Рысю к груди, обняв тоненькие, обманчиво-хрупкие плечи.

— Лечу, — кивнула она.

Жемчужнокрылый дракон взвился прямо в небо, словно камни аркинских площадей жгли ему лапы. Курия проводила Аэсоннэ поражёнными взглядами.

— Получал донесения, это правда. Но одно дело — читать об этом, и совсем другое — видеть собственными глазами, — покачал головой архипрелат, словно отвечая Фессу на невысказанный вопрос. — Она… прекрасна, некромант Неясыть. Идеальна. Совершенна. Очень жаль, что мы враждовали.

— Уж не думает ли Ваше святейшество, что моя дочь могла бы…

— Нет, никогда, что ты! — замахал руками достойный прелат. — Но я люблю красоту. И почитаю её. Я, быть может, заказал бы портрет твоей дочери, Неясыть. В обоих её ипостасях. Такое полотно достойно смотрелось бы в картинной галерее понтификов.

— Всё может быть, — дипломатично отозвался некромант.

— Ну… — Прелат потёр руки. — Мы выполнили свою часть сделки, некромант. Дело за тобой.

— Мешкать не стану. — Фесс с достоинством вскинул голову. — Но эта работа долгая и трудная, Ваше святейшество. Мне потребуется время. Кое-какие книги. Ингредиенты…

— Мэтр Суэльтен поможет тебе во всём. — Прелат коснулся плеча тщедушного монашка в мешком висящей рясе. — Ты будешь приятно удивлён богатством как наших библиотек, так и… э-э-э… запасов магических субстанций, широко понимая сей термин.

— Не смею мечтать ни о чём большем. — Фесс заставил себя учтиво поклониться.

— Отец Суэльтен, — повернулся к монашку Его святейшество, — покажите мэтру Неясыти отведённое помещение. А теперь меня ждут иные обязанности. Спаситель да благословит всех вас. — Понтифик величественно осенил разом склонившиеся головы знаком Спасителя.

— Прошу за мной, мэтр. — Отец Суэльтен уже тянул некроманта за рукав. — Прошу за мной, нам нельзя терять времени…

— Но и спешить тоже не стоит, — возразил Фесс. — Я намерен подойти к делу со всей серьёзностью, и…

— Если «со всей серьёзностью», то можем не успеть, — голос монашка упал до шёпота.

— Почему? — искренне удивился некромант.

Отец Суэльтен злобно ухмыльнулся, впервые взглянув прямо в глаза Фессу.

— Думаешь, Неясыть, я поверил, что твоя драконица и впрямь полетела сопроводить поури на родину?

— Я не намерен нарушать слово, — холодно оборвал некромант. — Покажи мне мой покой, святой отец, вели подать трапезу и избавь, пожалуйста, от своего общества. Когда ты понадобишься, тебя позовут.

Ответом стала лишь недобрая ухмылка.

— Это в твоих же интересах, Неясыть, — открыть отсюда дорогу. Именно открыть дорогу, а не пытаться устроить очередную бойню.

— Покажи, куда идти надо, — процедил Фесс сквозь зубы, уже не упоминая ни «отцов», ни тем более «святых».

Монашек несколько мгновений злобно буравил его взглядом, пока, наконец, не поклонился, с трудом выдавив из себя:

— Сюда, прошу уважаемого мэтра… Епископские палаты… надеюсь, останетесь довольны…

— Так-то оно лучше, — высокомерно бросил ему Фесс, шагнув через высокий порог.

…Покой ему действительно отвели на славу. Из жалкого пленника некромант превратился в важного и дорогого гостя.

Тем не менее он злопамятно заставил отца Суэльтена перепробовать в его присутствии все блюда поданного позднего ужина. Монашка аж перекосило, но возражать он не посмел.

…Фесс, однако, даже не успел закончить трапезу. Далеко за оббитыми мягкой кожей стенами епископской резиденции, где-то в районе порта, что-то тяжело и гулко ударило, затем ещё раз и ещё.

Некромант вскочил на ноги, забыв о еде. Что такое? Птенцы Салладорца пошли на приступ? Или Рыся, забыв его наставления, повела карликов и зомби на штурм Святого города?

Дверь распахнулась, влетел отец Суэльтен, ряса перекрутилась и сбилась на сторону, лицо бледнее, чем у трупа.

— Клешни! — простонал высокоучёный мэтр, бухаясь перед Фессом на колени. — Скорее, твори заклятье, некромант! Его святейшество сейчас будет здесь!

— Его святейшеству достойней было бы возглавить оборону города! — рявкнул Фесс. — Давай говори толком — где ударили, сколько их, какие…

— Не-ет! — перебивая его, возопил монашек. — Клешни… они… их не…

Фесс не стал больше слушать. Стену напротив роскошного ложа украшала пара скрещенных копий; недолго думая, некромант сорвал себе одно.

Перепрыгнув через жалобно завывавшего отца Суэльтена, Фесс выбежал во двор.

И столкнулся лицом к лицу с Его святейшеством, архипрелатом Аркинским.

Понтифика окружала мрачная свита, на сей раз вооружённая до зубов.

— Некромант Неясыть. Обстоятельства, к сожалению, изменились, — ровным и твёрдым голосом проговорил первосвященник. — Можешь ли ты сотворить открывающее путь заклинание немедленно?

Фесс покачал головой.

— Сейчас не могу, Ваше святейшество. Считаю, нам надо драться.

— Нам? — с иронией поднял бровь предстоятель.

— Нам, — кивнул некромант. — Сейчас — нам. Я уже имел дело с имперскими галерами — там, в Скавелле.

— И творил отвратительные черномагические ритуалы?! Святому Престолу не нужна победа ценой гибели души!

— Другое оружие здесь не поможет, — резко бросил Фесс, опуская требуемое этикетом именование. — Но Аркин всегда славился мастерами Святой магии, неужели они бессильны? В конце концов, почему бы… э-э-э… не вывести из застенка преподобного отца нашего Этлау? У Чёрной башни он показал, что способен на многое.

Первосвященника аж передёрнуло.

Новый удар, ещё один…

Ночное небо на востоке озарялось постоянными вспышками, горизонт пылал багровым. Оттуда, из порта, доносились тяжёлые «бу-ух», словно там усердно трудился десяток стенобойных таранов.

Двор Курии сейчас больше всего напоминал муравейник, удостоившийся визита лесного хозяина — медведя. Послушники и послушницы, монахи и монашки метались из стороны в сторону, вопили, зачем-то волокли какие-то сундуки, иные падали на колени и воздевали руки к небу.

Паника эта казалась удивительной. Фесс мог считать церковников последними негодяями, но никак не трусами. Некромант помнил, как умирали святые братья на берегах Лоуха, не дрогнув даже при виде костяных драконов. Или то, что он видит перед собой, — всего лишь горстка слабых духом, а все настоящие воины Святого Престола уже давно на стенах?

Немилосердно нахлёстывая запряжённого в тележку ослика, вихрем промчался толстый одышливый монах, оглянулся на Фесса, взвизгнул и так стегнул несчастное животное, что ослик, встав на дыбы, вырвал повод и поскакал куда глаза глядят; казалось, всю Курию охватил сейчас полный и абсолютный хаос. Никто не обращал внимания даже на присутствие понтифика.

Свита Его святейшества архипрелата оставалась единственным островком спокойствия.

— То есть ты отказываешься от своего слова? Отказываешься под удобным предлогом, я правильно понимаю?

Некромант досадливо покачал головой.

— Мессир, к чему эта перебранка? Если бы это заклятье было таким простым, стал бы я сидеть здесь все эти годы? Я согласен открыть вам ворота, но это действительно потребует времени. А пока что надо отбросить имперцев. Хотел бы я знать, не действуют ли они в союзе с птенцами Салладорца?

— Нам сейчас не до высоких материй, — перебил его архипрелат, и Фесс вновь ощутил знакомое удушающее чувство — негатор магии привели в действие.

— Вы совершаете ошибку, — хрипло выговорил некромант. — Мы сейчас действительно не враги. Вы исполнили свою часть сделки. У меня нет никакого намерения уклоняться от своей.

— Нам нужны гарантии, — непреклонно проговорил глава Аркинской Курии. — Нужна уверенность, а времени совсем не осталось.

— Доверие и уверенность куются сейчас на стенах Аршина. Соберитесь с духом, Ваше святейшество. Потребуется все мастера Святой магии.

Кажется, понтифик заколебался.

— Надо спешить, — почти уговаривал его Фесс. — Если Клешни высадятся, остановить их будет стократ труднее. Сейчас они…

— …бомбардируют гавань, — взглянув на первосвященника, ответил после его кивка один из инквизиторов, под серым плащом которого явно угадывались доспехи. — Жгут припортовые кварталы. За волноломы пока не заходили.

Фесс кивнул.

— Ваше святейшество. Дайте мне хотя бы два десятка мастеров Святого Слова, если уж не хотите освободить…

— Вдвоём с Этлау вы разнесёте весь Аркин ещё вернее Клешней, — сварливо поджал губы понтифик, однако всё ж махнул рукой. — Ладно. Я поверю тебе вторично, некромант. И не забывай, что ты у нас в долгу.

«Это если не считать, что вы силой захватили меня», — подумал некромант, благоразумно при этом промолчав.

— Я помню свои долги, Ваше святейшество. Но вам действительно следует отправиться в безопасное место… — Не хватало только ещё Святой матери нашей остаться сейчас без предстоятеля!

Однако тот лишь покачал головой.

— Уходить — так всем. А если ты будешь драться, Неясыть, то я не могу упустить такого шанса. Прошлый раз, когда твои друзья вытаскивали тебя с лобного места, ты не мог показать всего, на что способен.

Свита, кажется, не слишком одобряла подобные рассуждения, но авторитет понтифика оставался непререкаем. «Но только пока, — думал Фесс, — пока страх смерти ещё не окончательно взял их за горло».

Хотел бы он знать, что представляет собой как маг предстоятель Святого Престола…

Приняв решение, архипрелат действовал на удивление решительно и быстро.

Вскоре они уже шагали по аркинским улицам, оставив саму Курию на произвол судьбы. Фесс, понтифик, десятка два монахов, около сорока бреннерских воинов, и — под особой охраной — сзади ковылял всё ещё закованный в цепи преподобный отец Этлау.

Вид у совсем ещё недавно всесильного инквизитора был неважный. Лицо украшали внушительного вида синяки, щёки запали, рот ввалился — Этлау словно морили голодом самое меньшее месяц.

— Вот и свиделись, некромант, — прохрипел бывший инквизитор, когда Фесс подошёл к нему; на Этлау по-прежнему был нацелен негатор магии. — Это что же, нам теперь сражаться вместе?

— Твоё желание исполняется, Этлау. Помнишь деревеньку Большие Комары и наш разговор в корчме?

Инквизитор в упор взглянул Фессу в глаза.

— Раз тебя тут слушают, скажи им, чтобы меня расковали. И убрали бы эту дурацкую игрушку. Я слишком хорошо знаю, как она устроена. Мою-то отобрали, небось не вернут…

— Что же ты сам не вышел из заточения?

— Ценою убийства моих братьев, которым выпало бы даться на моём пути?! Никогда, некромант.

«Сомневаюсь, — подумал Фесс. — Скорее и у тебя ъ пределы. Ведь надо мною ты верха так и не взял…»

— Хватит разговоров, — оборвал их беседу нахмурившийся понтифик. — Рекомый Этлау, мы готовы снять с тебя оковы. Негатор твой, разумеется, останется у нас. Но только если ты станешь…

— Аркин — больше у меня ничего нет и не было. — Этлау гордо вскинул голову. — И я отдам всё, чтобы его отстоять. Только не спрашивайте меня, откуда что у меня взялось.

— Это мы и так знаем, — сухо перебил архипрелат. — Ты предался Тьме, оттуда и силы, и умения.

Этлау дёрнулся, как от удара, но смолчал.

— Идёмте, — повернулся предстоятель.

Улицы Аркина оказались ничем не лучше двора Курии. Казалось, никто и не помышляет о сопротивлении. Женщины волокли на руках детей, мужчины — узлы со скарбом; и весь этот поток устремлялся сейчас на запад, в сторону Закатных Врат и дороги, что вела к преддверию Нарна.

Перед понтификом и его свитой ещё расступались, но уже не шибко охотно.

Небо на востоке пылало. Зарево поднималось чуть не до самого зенита.

— Не удержатся, — простонал кто-то.

— Почему? — резко спросил Фесс. — Стены Аркина высоки, защитников хватает. Клешни бы умылись кро…

— Пока что кровью умылись наши, у порта, — мрачно бросил один из бреннерских воинов, в чёрной кольчуге с кривым широким ятаганом. — Воды не видно от кораблей! Порт забросали горючими ядрами! Там всё горит, Держаться невозможно! И ты, Неясыть, там ничего не сделаешь! Я знаю, на что ты способен, знаю, как ты дрался в Эгесте, только тут и твоего умения не хватит.

— Вот и посмотрим, есть ли разница между некромантией и магией Святого Слова, — бодро отозвался

Фесс, хотя, конечно же, никакой особой бодрости он сейчас не испытывал.

За его спиной раздался каркающий смех. Хохотал преподобный отец Этлау, и вся свита понтифика уставилась на него, словно он живьём вернулся из Серых Пределов.

— Ах, дорогие мои, — отсмеявшись, Этлау утёр проступившие слёзы. — Не того вы боитесь, не того. Что вы скажете Ему, когда Он уже совсем скоро явится сюда судить нас по делам нашим?

— Предпочту думать об этом, когда мы опрокинем Клешни, — раздражённо оборвал пленника Его святейшество. — Не отвечайте ему, чада мои. А ты, греховодник, думай о том, что раскаянием и подвигом во славу Спасителя нашего ты можешь облегчить себе ношу — перед тем же Судом, о котором сам и толковал.

Этлау криво ухмыльнулся и ничего не ответил. Ближе к порту людской поток стал слабеть.

— Где все остальные полки Курии? — безо всякой почтительности спросил Фесс у первосвященника. — Пусть оставят на стенах только боевое охранение, всех прочих сюда, в порт, немедленно!

— Они и так уже здесь, — вместо отвернувшегося понтифика ответил всё тот же бреннерец с воронёным ятаганом. — Не считай нас глупцами, некромант.

«Только бы Рысь выполнила то, о чём я её просил! — мысленно взмолился неведомо кому Фесс. — Только бы не решила, что её долг — освобождать меня!»

— Летит! — выкрикнул другой воин, вскидывая руку.

С нарастающим свистом, таща за собой шлейф рассыпающихся в разные стороны искр, словно праздничная шутиха, с неба низринулось катапультное ядро, пущенное с одной из имперских галер. Брызнула пробитая черепица, а миг спустя запертые ставни и двери вылетели, из окон вырвались клубящиеся струи пламени. Дом осел, словно проваливаясь в подвал, кирпичная пыль смешалась с клубами чёрного, чернее ночи, дыма.

— Вот так они и лупят, — гаркнул прямо в ухо Фессу бреннерец с ятаганом. — И что ты тут сделаешь?

Некромант только сжал зубы.

По счастью, подобных взрывающихся ядер на город обрушивалось не так много, иначе и штурмовать Аркин не имело бы никакого смысла, большинство содержало обычную горючую смесь, воспламенявшую деревянные стены и тесовые крыши, но бессильную против каменных бастионов. Однако она заливала площадки, где помещались метательные машины защитников Аркина, захлёстывала в бойницы, и люди корчились, охваченные пламенем, тщетно сдирая с себя горящую одежду; иные, в поисках спасения, прыгали с пристаней и пирсов, но пламя это оказалось поистине чародейским — оно жило и жгло даже под водой.

Две или три галеры тонули, пробитые пущенными с набережных камнями, однако остальная армада, тёмная, без единого огонька, продолжала с устрашающей методичностью изрыгать начинённые горючим ядра на беззащитный город.

Даже отлично видевший в темноте Фесс не мог определить, сколько же судов собралось тут.

Некромант, понтифик и его свита поднялись на одну из припортовых башен — высокая, она не отличалась изяществом, зато стены её отличались толщиной, а крышу покрывало дорогущее листовое железо. Видя, какие костры пылают на шатрах других башен, Фесс в душе возблагодарил предусмотрительность предшественников нынешнего архипрелата и щедрость их кастелянов, сделавших, по крайней мере, эту более-менее устойчивой к огню.

Тьма перед ним пялилась на некроманта миллионами глаз — знакомое чувство, но сейчас что-то изменилось, в отличие от того же Скавелла он не чувствовал Её присутствия, словно Обитающая за Чертой отступилась от своих собственных клевретов.

Сегодня Эвиалу не грозил никакой Червь, сегодня — честный бой один на один. Но тогда справиться с чудовищем ему помогла сама Сущность, намекая, что и у неё имеются враги. Он давно отринул союз с нею, хотя…

Хотя до сих пор носит возле самого тела нечто из Чёрной башни.

Частицу приснопамятной клепсидры. Чёрный каменный шестиугольник с выгравированным на нём изображением той самой твердыни Тьмы, что неведомым образом возникла на покрытом льдами островке прямо напротив обиталища несчастного старика Парри.

Долгие месяцы странная памятка оставалась с некромантом, никак и ничем себя не проявляя. Сейчас Фесс смотрел на неё, и ему чудилось, что завеса непроницаемого мрака на западе начинает понемногу расходиться, что сквозь колышущиеся серые миражи он различает нечеловечески прекрасное женское лицо — но при этом отнюдь не принадлежащее Кларе Хюммель.

— Ты отверг меня и моё дело.

— Если твоё дело в том, чтобы умертвить этот мир…

— У меня есть право решать.

— Я не признаю его. Ни твоего, ни чьего-либо ещё.

— Даже права Богов? — в бесплотном голосе послышалась усмешка.

— Даже права Богов, — слова выговаривались легко и свободно, словно сами собой. — Если таковые, конечно же, существуют.

— Я предлагала тебе встать рядом со мной. Я дала тебе всё, о чём ты просил. Силу. Дело. Врага. Дочку…

— Не трогай Рысю! — беззвучно взревел Фесс.

— О, ты возмущаешься? Ну а как ты считаешь, это случайность, что погибла именно Кейден ?

— Было девять драконов. На месте Кейден мог оказаться любой.

— Верно. Если б они были равны по силам. Но именно я, через мою ученицу, направила в Козьи Горы твоего союзника. Ту, кто спас тебя от Клары Хюммель в Скавелле. Если бы Кейден не получила тогда рану — кстати, нанесённую зачарованным клинком, принадлежащим твоему Архимагу, Игнащусу, — она бы увернулась от Червя.

— Ты… знала, что Червь ворвётся в Эвиал? — Фессу не удалось скрыть изумления.

Короткий бесплотный смешок, сухой и холодный.

— Ну конечно, знала. Смешно было бы так и пребывать в неведении. Слишком долго готовился его прорыв. Я была уверена, что всё произойдёт именно так. Мне требовалось любой ценой уничтожить его, а сделать это могли только вы вместе с Кларой Хюммель и драконами. Я знала, что Кейден снесла яйцо. Я знала, что рана от магического клинка ослабит её, сделает не столь быстрой и увёртливой. Я не ошиблась ни в чём, даже в самой малости. Ты оказался именно там, где я и рассчитывала. И стал «отцом» нашей очаровательной Аэсоннэ.

Она знала всё, даже истинное имя юной драконицы.

— И разве случайно ты прихватил с собой этот акрон? Конечно же, нет. Ты знал, что принадлежишь мне, пусть даже отказывался себе в этом признаться. Я дала тебе свободу. Не слушала твоих мыслей — присутствие дракона действительно делает это очень затруднительным. Но я знала, что всё, тобою предпринятое, рано или поздно обернётся к моей пользе, даже если ты думаешь, что выступаешь против меня и «разрушаешь» все мои планы.

Так что ты всё равно мой соратник. Бездарный полководец бросается в бой, вообще не имея союзников; рядовой, обычный воевода пытается договориться с теми, кто и так у него в друзьях; и только истинный стратег построит свой план так, что любые действия его врагов в конечном итоге обернутся к его пользе.

Вот сейчас ты в Аркине. Дознался о ключе, да? — Не твоё дело! — только и смог мысленно выдавить из себя Фесс.

— Моё, моё, дорогой некромант, сколько бы ты ни возражал. В любой преграде рано или поздно отыщется слабое место. Несокрушимая крепость воздвигнутого передо мной барьера куплена дорогой ценой. Эта цена, как ты понимаешь, — хрупкий и уязвимый ключ, надёжно, как всем казалось, спрятанный в Аркине. Обороняемый не только и не столько воинами Святой Инквизиции. Я долго искала его… очень долго. Ты помог мне, спасибо, мой верный Фесс.

— И ты послала свой флот? Добыть этот самый ключ?

— Это? Мой флот?.. О, спасибо за комплимент, дорогой, — с насмешкой откликнулась тень. — Ты мне льстишь. Не все и не всё, использующее мою силу, подчиняется мне. Империя Клешней — не исключение.

— Все всегда считали её твоим творением и твоими верными слугами! — не удержался некромант.

— Кого заботят мысли этих самых «всех» ? — усмехнулась собеседница Фесса.

— Ты лжёшь, — с напором бросил Кэр. — Это твой флот. Империя Клешней — твои рабы.

— Тогда скажи, зачем мне было посылать галеры сперва в Арвест, а потом в Скавелл ? Аркин я ещё понять могу. Святой город, опора слуг Спасителя. А кому мог потребоваться самый обычный городишко на побережье Кинта Ближнего ?

— Империя Клешней пыталась создать базу для наступления на Семиградье или Аррас! — Фесс ни на миг не поколебался. — Одними эскадрами войны не выигрывают. Побеждает пехота, когда занимает вражеские земли!

— Глупый… зачем мне эти земли, если я не могу одолеть этот самый барьер?

— Не знаю и знать не хочу! — отрезал некромант. — В твоих словах нет ни грана правды. Не пытайся уверить меня в своём могуществе, утверждая, будто бы это ты всё знала заранее и сама всё подстроила. Твои Клешни пытались зацепиться за Старый Свет. Сперва — на севере, в богатом и обильном людьми Семиградье. Не вышло, хотя Арвест и был стёрт с лица земли. Тогда в полном соответствии с принципами высокой стратегии ты перенесла главный удар — с северного фланга на южный, попыталась овладеть Кинтом. Тоже неудача. В борьбу за Эвиал вмешалась другая сила, та, что послала Червя. Ради того…

— …чтобы его уничтожить, я дала тебе силу, некромант. Тут наши интересы совпадали, а ты вдобавок совершенно добровольно отправлялся в Чёрную башню.

— А потом ты послала преподобного Этлау, чтобы посмотреть, кто из нас двоих лучше подходит на роль Разрушителя?

Смешок. Сухой, тающий в бесконечности.

— Подумай ещё, некромант. Порою у тебя это получается очень забавно.

— Стой!

— Что тебе, Кэр? — в голосе прозвучало усталое раздражение.

— Не лги, призраки не устают. Мы ещё не закончили, Сущность. Останови свой флот, или…

— Это не мой флот, сколько можно повторять? Ты пропустил мимо ушей все мои рассуждения об идеальном стратеге?

— Останови его, или он весь будет уничтожен, — упрямо закончил Фесс.

— На сей раз тебе это едва ли удастся, некромант, — усмехнулась Сущность. — Здесь нет Атлики, погубившей Арвест. И нет Червя, позволившего победить защитникам Скавелла. Сегодня всё честно.

— У нас есть кое-кто ещё, — не сдержался Кэр. — Как насчёт преподобного отца Этлау?

— А ты попробуй! — издевательски посоветовала Тьма. — Попробуй, останови их!

— Можешь не сомневаться, — посулил Фесс. — Остановим. И… Здесь нет оживившей Червя Клары Хюммель.

— Не понимаю, — усмехнулась Сущность, — ты окончательно перешёл на сторону этих глупых попов? Ты, кого я спасала от них самих, кто сам пришёл в Чёрную башню! Опомнись, Фесс! Разве не мечтал ты, что Аркин будет разрушен? Разве не инквизиторы убили твоих друзей? Разве не они вытолкнули тебя из Арвеста, разве не они развязали вашу войну? Что тебе в них? Ты станешь спасать подобных отцу Марку, эгестскому инквизитору?

— Я стану спасать всех, кто сражается с тобой. Потому что даже Инквизиция — это меньшее зло, чем твоя трансформа.

— Трансформа? Надо же…

— Благодари Салладорца. Он, по-моему, страдает недержанием речи. За триста лет в каменном саркофаге, как я понимаю, он больше всего намучился от вынужденной немоты.

— Салладорец. Да, это серьёзно, — ехидно усмехнулась Сущность. — Как же, как же. Вдвоём мы, конечно же, непобедимы. Знал бы ты, некромант, сколько таких, как он, рвалось ко мне в союзники…

— Так и что же? Он-то идеально подходит на роль Разрушителя!

— Если бы ты как следует подумал, то понял бы, что он-то как раз совершенно не годится.

— Признаю свою тупость, — с яростью бросил Фесс. — Готов выслушать и припасть к источнику твоей мудрости.

— Ты уже отказался от этого источника.

— Тогда почему же ты до сих пор говоришь со мной?

— Почему говорю?.. Гм… хороший вопрос. Пожалуй, потому, что ты меня забавляешь. Я, видишь ли, бессмертна… почти. А самое страшное в моём положении — скука.

— Я бы, пожалуй, посоветовал тебе, чем заняться…

— Мне предлагается оскорбиться? — кажется, Сущность искренне развеселилась.

— Почему бы и нет ? Ты звучишь совершенно как человек.

— Никогда не имела ничего общего с людьми!

— Неправда. Ты говоришь о себе в женском роде. Значит, с кем-то себя сопоставляешь, причисляешь к кому-то. В данном случае — к женщинам.

— Х-ха. Тебе удалось насмешить меня, Неясыть. Прости, но я вынуждена удалиться. Моя окончательная победа нуждается в кое-каких последних усилиях.

— Успеха желать не стану, — отрывисто бросил Фесс.

— Я и не рассчитывала, — донеслось до него напоследок, прежде чем жуткая тень соизволила наконец исчезнуть.

— Эй, некромант! Некромант! — ворвался в сознание режуще-громкий голос. Фесса трясли за плечо — тот самый воин с чёрным ятаганом. — Очнись, Неясыть! Что с тобой? Словно говоришь с кем-то!

Фесс встряхнул плечами, протёр глаза. Морок уходил, наваливались тошнота и слабость.

«Ну конечно же, Сущность лжёт. Это её главное оружие, в нашем мире она пока ещё бессильна. Ничего она не планировала, не подстраивала. Конечно, про ключ могла подслушать… потому что иначе зачем медлила столько времени?.. С такой силищей давно могла бы захватить Аркин…»

Пророчества исполнялись. Ему, Фессу, предстояло до последней капли крови защищать Святой город. Потому что, конечно, этот самый ключ ни при каких обстоятельствах не мог попасть в цепкие лапы Империи Клешней. А ещё…

Он боялся признаться себе в этом, гнал, как мог, неотвязную мысль: там, в глубоком подземелье — три тела. Гном, орк и полуэльфийка. Скорее всего, конечно, мёртвые. Но…

…так трудно произнести эти слова. Так трудно в них поверить. Однако уж если поверишь, то потом это не покинет тебя ни за что и никогда.

А это значит, что Аркин должен выстоять. По крайней мере, его кафедральный собор и катакомбы под ним. — Я в порядке. — Фесс стряхнул наконец руку бреннерца.

— Тогда погляди сюда, если «в порядке»! — Тот сплюнул некроманту под ноги.

Галеры продвигались вперёд, словно скопище гигантских навозных жуков, мерно взмахивая лопаточками вёсел. Оставляющие искристые следы в тёмном небе, с носовых палуб то и дело срывались ядра. В припортовых кварталах возникло множество пожаров, огонь грозил полностью перерезать путь в глубь города, но командующего чёрно-зелёной армадой это, похоже, ничуть не смущало.

Флотилии Клешней отвечало лишь несколько баллист, стоявших внутри немногочисленных крытых железом башен. Галеры не обращали на это никакого внимания.

— Ты убедился, Неясыть? — спокойно проговорил архипрелат за спиной некроманта. — Что ты можешь тут сделать? Что здесь можем сделать мы все? Ждать их высадки? К тому времени они зальют огнём весь порт.

— Надо отступать, Ваше святейшество, — тотчас раздались голоса из свиты.

— Нет! — Ладонь Фесса резко рубанула воздух. — Ваши преподобия, мастера Святой магии — ко мне!

Монахи вопросительно воззрились на первосвященника. Тот поколебался, но потом всё-таки кивнул — как показалось некроманту, с изрядной досадой. Понтифик уже считал бой проигранным, а сам Аркин — потерянным.

— Преподобные отцы. — Фесс в упор взглянул на монахов. Большинство опустили глаза. — Обучаясь в Ордосе, я немало слышал о возможностях Святой магии. Это не огненные шары, не молнии, не ураганы и не океанские валы, не стихийное чародейство. Возможно, сейчас они бы тоже не помешали, но…

— Ты хочешь увидеть это, некромант? — с вызовом упёр руки в бока один из монахов. Он среди немногих выдержал взгляд Кэра Лаэды. — Что ж, смотри. Я уже сейчас могу предсказать, что мы тут увидим. Что нам их не достать!

Монах быстро осенил себя знаком Спасителя, прищурился, как-то по особому сложил руки перед грудью (явно помогает себе Жестом, подумал Фесс), и из бойницы выплыл мягко светящийся клубок пламени, небольшой, величиной примерно с детскую головёнку.

— Огнешар? — пожал плечами Фесс. — Едва ли сейчас…

Монах усмехнулся, несмотря на покрывшие лицо бледность и пот — откат брал своё.

— Огнешар? Как бы не так, некромант Неясыть. Это святой огонь, подобный тому, что возжигается в храмах. Он не обжигает — я имею в виду, верных слуг Спасителя и искренне в Него верующих…

— Гхм! — громко прокашлялся понтифик, и монах сразу же осёкся.

— Ну, конечно, это только в идеале, — промямлил он. — Впрочем… я хотел показать совсем другое… удивительно, что ты, Неясыть, этого не чувствуешь…

Он проделал ещё несколько пассов, и светящийся шарик, плавно покачиваясь, словно на незримых волнах, неспешно заскользил прямо к медленно надвигающейся армаде.

— Смотри, смотри, что сейчас случится, некромант! Шару оставалось покрыть ещё примерно половину расстояния до передовых галер, когда он словно натолкнулся на незримую стену — ударился о неё и рассыпался роем кружащихся жемчужных искр.

— Ты не чувствуешь их защиту, некромант? Ты, которого называли способнейшим из тёмных магов со времён самого Салладорца, да будет имя его проклято во веки веков?

— Ещё раз! — не отвечая, резко приказал Фесс. — Ещё один шар! А вы, остальные, чего стоите? Давайте, всё, что умеете!

— Ты не понял?! — взвизгнул монах, тот самый, что запустил светящийся шар. — У них там заклятье незримого щита. И маги Клешней выдвигают его всякий раз, когда чувствуют нашу волшбу!..

— А что-нибудь… гм… пошустрее в ваших загашниках не найдётся?! — терял терпение Фесс. — Например, молнии?

— Некромант, — заговорил понтифик. — Ты не понимаешь? Не люди выставляют этот щит. Это делает специальное заклинание. Которое, как ты понимаешь, опередит даже молнию.

— Вот, смотри, — шагнул вперёд другой монах. — Хотел молнию? Святое пламя способно принимать и такие формы.

…Он оказался прав. Стремительный белоснежный росчерк разбился о мгновенно сгустившееся тёмное зеркало, осыпав шипящими блёстками непроглядно-чёрную воду.

— Что ты теперь сделаешь, Неясыть? — Понтифик не терял головы, не срывался на визг. А вот его свита, кроме, конечно, каменно-спокойных бреннерцев, уже готова была засверкать пятками.

— Что я сделаю? — не растерялся некромант. — Скажу, что не надо пытаться соперничать со стихийным чародейством. Покажите мне настоящую магию Спасителя!

Монахи переглянулись.

— Вы что, хотите мне доказать, что драться бесполезно и, мол, пора драпать, пока не поздно?! — выходя из себя, заорал Фесс. — Зачем тогда было так долго ждать?!

— Мы надеемся на тебя, некромант. — Его святейшество сделал движение к винтовой лестнице, словно собираясь спуститься во двор. — Ты один побивал целые полки и армии. Перед тобой оказалась бессильна всё та же Святая магия. Ты побеждал и святых братьев, и душегубов из Империи Клешней. Ты подчинил себе дракона. Ты был в Чёрной башне. Может показаться, что ты непобедим и неуязвим. Верх над тобой нам позволил взять только негатор магии.

Фесс не стал отвечать. Он шагнул к молчаливо застывшему между двух стражей преподобному отцу Этлау — вернее сказать, бывшему преподобному отцу.

— Ты согласен с ними? Ты тоже думаешь, что надо бежать?

Этлау поднял голову, облизнул сухие губы.

— Нет, Неясыть. Но…

— Тогда давай. Покажи хоть часть того, что я увидел под стенами Чёрной башни!

— Мы уходим, — перебил их понтифик. — Стража, увести осу…

— Погодите! — выкрикнул Этлау; и, словно разом обессилев, повис на руках бреннерских воинов. — Они всё равно нас достанут. И сотрут Аркин с лица земли. Библиотеки. Алхимические запасы. Артефакты…

— Святая Церковь сильна не этим, — перебил его предстоятель.

— Уберите негатор, — выдавил Этлау. — И… всё прочее.

Понтифик аж передёрнулся, метнув быстрый и злобный взгляд на Фесса. Этлау явно ляпнул что-то совершенно запретное.

— И что ты тогда сделаешь, еретик, отступник? — ядовито осведомился первосвященник. — Постараешься умертвить всех нас? Ведь там, в порту, — Клешни, слуги Той, кому ты теперь так верно служишь!

— Я больше не служу никому, — опустил голову Этлау. — И готов это доказать. Если только Он не отвернулся от меня…

В голосе отречённого Фесс услыхал настоящее, неподдельное, глубокое отчаяние, исходящее из самого сердца, как сказала бы его сентиментальная тётушка.

— Мы ударим вместе с некромантом. Корабли Клешней защищены от обычного стихийного волшебства и даже от заклятий начального уровня Святой магии…

«Неужели отлучённому от Церкви могущественнейшему чародею дадут вот так просто искупить вину? — В сердце Фесса шевельнулся холодок подозрения. — Да, он вроде как раскаивается… ищет дорогу обратно… Но как может понтифик, хитрая лиса, вот так взять и раскрыться перед тем, кого с таким трудом забили в железа?»

— Слушай меня, Неясыть. Я не знаю, насколько велика Её власть надо мной, не знаю, сколько сил Она мне оставила. Я буду молить Спасителя… И вы все тоже! — со внезапной яростью бросил он свите первосвященника. — Молитесь! Потому что иначе никому из нас отсюда не уйти! Ни живыми, ни даже мёртвыми! Неясыть! Неужто ты ничего не чувствуешь на этих кораблях?!

— Нет, — мрачно бросил Фесс. — Говори толком, Этлау, что ты задумал, чем я могу помочь?

— Святая магия являет собой полную противоположность некромантии, — глядя Кэру прямо в лицо налитым Кровью единственным глазом, проговорил Этлау. — Но Для придания устойчивости сложной системе как раз и необходимы противовесы. Твоя сила, твоя собственная, не позаимствованная ни у Тёмной Шестёрки, ни у Сущности, — как раз и может стать таким вот противовесом…

— Я бы порекомендовал вам не затягивать сию в высшей степени философическую беседу, — съязвил понтифик. — Она, конечно, очень интригует, но, государи мои, взгляните в бойницу!..

Тёмная фаланга галер неспешно придвигалась. Клешни не торопились, словно напоказ игнорируя альфу и омегу любой морской высадки: быстрота, быстрота и ещё раз быстрота. Бомбардировка продолжалась; чародеи на черно-зелёных кораблях пока не вступали в дело, если не считать того щита, которым они отбили посланный в их сторону огнешар.

За поднимающимися стенами пожаров, за рушащимися припортовыми кварталами, отданными на поживу ненасытному огню, тревожным набатом перекликались аркинские колокольни. Соборы, словно вечные, недреманные часовые, всё ещё били тревогу, хотя все, от мала до велика, в Святом городе знали, что происходит. Пожалуй, даже слишком хорошо знали — во всяком случае, мужчины предпочитали бежать вместе с женщинами и детьми, а не защищать свои очаги; там, где другие встали бы насмерть, вооружившись всем, что попадётся под руку, вплоть до ухватов и домашных колунов, — аркинские обитатели бежали. Быть может, именно оттого, что слишком хорошо понимали, кто пожаловал на их порог?

Этлау криво дёрнул щекой — очевидно, это должно было изображать презрительно-лихую усмешку.

— Ну что, некромант? Ударим вместе? Всем, что нам даровано?

— Нет, преподобный. — Фесс, покачал головой. — «Дарованным» нам больше не распорядиться, по крайней мере мне.

«Скавелл не повторится, — с горечью подумал он. — Тогда Она действительно дала мне силу — Ей требовалось уничтожить Червя».

— Боги, — процедил сквозь зубы бывший инквизитор. — Кто-то из великих ересиархов сказал, что они есть лишь отражение нашего страха. Хотел бы я, чтобы это оказалось правдой…

«Боги»? Твердокаменный адепт Спасителя заговорил о множестве трансцендентных сущностей?..

— Ты показал мне мою болезнь, Неясыть. — Единственный глаз Этлау вперился в некроманта. — Я тоже могу кое-что тебе показать. Не здесь и не сейчас, но… Я говорил о балансе, об уравновешивании. Твоё самое сильное черномагическое заклинание? Что ты можешь сделать сам и прямо сейчас, без твоих фигур, или амулетов, или рун? Ты, сам по себе? Только, пожалуйста, отвечай порасторопнее. Его святейшество прав — у нас нет время на таурмагистические диспуты.

Чёрная магия не отличалась обилием внешне эффектных боевых заклинаний. Молнии и огненные шары, ледяные тараны или земляные смерчи оставались прерогативой стихийных чародеев.

— Облако Джамны, — поколебавшись, сказал Фесс. Не самое мощное, не самое действенное. Однако некромант слишком хорошо помнил, как едва не погиб от собственного заклинания летучих черепов, впервые использованного в лесу неподалёку от Арвеста, когда он, Правд, Сугутор и Атлика столкнулись с охотниками Святой Инквизиции. Только помощь всё той же Сущности тогда помогла ему не отправиться прямиком в Серые Пределы.

Облако Джамны, названое так по имени одного из самых первых некромантов Эвиала, действовавшего в годы, когда только составлялись самые первые сборники черномагических заклинаний; оно распространялось, подобно ядовитым испарениям, соединяя каждого, имевшего несчастье вдохнуть его, с тлеющим под землёй трупом, перекачивая жизненную силу человека в давно мёртвый костяк. Светлые маги давно научились противодействовать этим чарам, и потому облако Джамны оставалось в Учебниках Даэнура лишь в качестве «упражнения» и «рекомендовалось к использованию лишь в ситуации, когда с полной достоверностью установлено отсутствие магов, придерживающихся идей Белого Совета».

— Джамна? Старовато, но сойдёт, — поморщился Этлау. — Давай, некромант, покажи, что ваш ордосский дуотт не зря тратил на тебя время!

Фесс молча кивнул.

Облако Джамны действительно не требовало ни рисования сложных магических фигур, ни заимствования у Тёмной Шестёрки, ни даже использования покидающей умирающего эманации жизни — на манер того, что Фесс проделал в Арвесте, пытаясь остановить наступающую орду Клешней. Здесь некромант мог обойтись своей собственной силой — или, вернее, способностью улавливать и преображать рассеянную везде и всюду великую субстанцию Магии, субстанцию, чьи потоки, струясь через Упорядоченное, давали жизнь всему и вся в его пределах. — Постарайся охватить Джамной как можно больше галер, — несколько раздражённо распорядился Этлау, словно давая указания нерадивому ученику. Фесс нахмурился, но решил промолчать; он по-прежнему не мог понять, что задумал бывший (или «бывший»?!) инквизитор. — Вы, остальные! Взялись за руки и вознесли помыслы к Спасителю, молите его отдать всё, чтобы я мог распорядиться. Не спорьте… братья, — Этлау запнулся, прежде чем произнести это слово, — иначе никак. Некромант, готов?.. Давай, на счёт «три»!..

…Откат заставил некроманта согнуться от боли. Дыхание пресеклось, перед глазами заплясали хорошо знакомые белые и красные круги; на мгновение он вообще ослеп. Спустя один удар сердца Этлау привёл в действие и своё собственное заклинание.

Инквизитор действительно «оттолкнулся» от сплетённых некромантом чар. Фессу показалось, что на плечи ему словно' сбросили пару-тройку тяжеленных мешков, заполненных песком вперемешку с увесистыми булыжниками. Ноги у него подкосились, он распростёрся на каменном полу.

— Смотрите, смотрите, братья! — прорвался сквозь завесу боли изумлённый выкрик кого-то из свиты понтифика.

Разумеется, инквизиторы и свита понтифика даже не подумали оказать помощь корчившемуся на холодных плитах некроманту. Кое-как, шипя от боли и цепляясь за стены, Фесс поднялся на ноги, тяжело навалился на край бойницы.

Его облако Джамны, медленно колыхаясь, плавно и торжественно плыло навстречу чёрно-зелёным кораблям. Видел это облако один только некромант; получилось неплохо, ему удавалось накрыть самое меньшее четверть надвигавшегося фронта галер; однако чародеи Клешней скорее всего успели бы отразить это заклинание, их щит остановил бы чары точно так же, как он отбрасывал огненные шары и слепящие молнии.

И тут вступил в дело Этлау. Что он сделал, некромант не почувствовал — Святую магию он распознавал скверно, — но по мачтам и реям, по вантам и свёрнутым парусам, по острым, окованным бронзой носам и по разом переставшим вздыматься с нечеловеческой размеренностью вёслам весело запрыгали целые рои призрачных, светящихся каким-то бледным замогильным светом огоньков.

— Гррр… — вырвалось у Фесса, когда его облако натолкнулось на преграду, встретив тот самый незримый щит магов Империи Клешней. Это оказалось куда хуже отката. Намного хуже — некроманту словно со всей силой ударили в живот, вышибая остатки дыхания.

Облако Джамны остановилось, заколыхалось на месте, чернота местами маслянисто поблескивала, теперь его могли видеть и остальные, оказавшиеся сейчас рядом с некромантом.

Огоньки же сновали всё быстрее и быстрее, сливались в сплошные светящиеся цепочки, стекали в тёмную воду с окованных бронзою бортов, змеями втягивались в вёсельные дыры, обвивали мачты, и вскоре вся армада Империи Клешней засияла, словно рыночная площадь во время карнавала.

— Ну, чувствуешь теперь, некромант, кто к нам в гости пожаловал? — через силу, превозмогая боль, просипел бывший инквизитор. Фесс чувствовал.

На ворвавшихся в порт кораблях было полным-полно зомби. Не обычных мертвяков, к которым некромант давно уже привык; нет, это… эти… конструкты оказались чем-то особенным. Не живые, но и не мёртвые. Защищенные могущественными чарами; влитая в эти создания мощь, наверное, должна была где-то скапливаться долгими годами — Фесс не мог представить себе, что кто-то может распорядиться такою силой в один миг. Если бы мог, то такому чародею не потребовалось бы никаких армий и флотилий — Эвиал сам упал бы к его ногам.

Были и люди, но, наверное, скованные какими-то чарами, мало чем отличающиеся сейчас от тех же неупокоенных, иначе не двигались бы вёсла со столь нечеловеческой размеренностью.

— Спасибо, ты хорошее заклятье пустил. — Морщась, Этлау старался выпрямиться, правда, без особого успеха. — Мне удалось от него отзеркалить, суперпозиция — слыхал о таком приёме?.. Мы тут в Аркине тоже не всегда одних лишь еретиков чихвостили; думать иногда тоже приходилось. — Он попытался усмехнуться, однако только и смог, что скривиться от боли и сплюнуть красным.

— Иллюминация впечатляющая, — холодно прокомментировал тем временем понтифик. — Хотелось бы, однако, лицезреть более существенные результаты, отступник. Посмотри — все святые братья лежат без чувств, они отдали тебе всю силу, без остатка.

Фесс только теперь понял, что вокруг стало необычно просторно, а вот ступить, напротив, некуда — весь пол покрывали свалившиеся вповалку инквизиторы.

— Терпение, Ваше святейшество, — с издёвкой в голосе отозвался отец Этлау. — Мы сделали всё, что в наших силах. Святая магия — это, извините, не огнешар, тут все не так просто, так что…

— Со стороны, однако, это выглядит именно как огнешары, — язвительно заметил предстоятель.

Цепочки огоньков легкими арками зависали над тёмной водой, непринуждённо перепрыгивая с корабля на корабль, превращая ряды галер в полыхающих сказочным светом обитателей бессветных глубин океана.

Тяжело дыша, Этлау привалился к стене рядом с некромантом. Из носа у него сочилась кровь, он постоянно вытирал её грязным рукавом рясы (с которой уже успели сорвать красный кулак — эмблему Святой Иквизиции), хлюпал, сморкался и сглатывал.

— Почему ничего не происходит, отступник? — в голосе Его святейшества архипрелата зазвенел металл.

— Терпение. — У Этлау, похоже, совершенно не осталось сил. Некроманту пришлось подхватить преподобного под руку, иначе его смертельный враг просто свалился бы ему под ноги.

Заклятье Этлау действительно работало. Но в отличие от каких-нибудь молний и тому подобного стихийного волшебства — медленно и неторопливо. Фесс ощущал эту работу, чем-то схожую с трудом жука-короеда, методично выгрызающего целые лабиринты под корой обречённого дерева. Наложенные инквизитором чары являли сейчас некроманту картину происходящего на штурмовых галерах — тесные ряды «новых зомби» невозмутимо застыли на длинных палубах, знакомые ещё по Арвесту шипастые доспехи плотно сдвинуты, косы подняты, с острия на остриё скачут огоньки Этлау, такие безвредные и безобидные на вид. Фесс, сколько ни старался, не мог понять, что же такое напустил на имперские галеры его былой визави.

— Мёртвые. Всюду мёртвые, — услыхал Фесс слабый шёпот Этлау. — Они научились… такого не умели даже дуотты.

— Это не зомби, — отозвался некромант. — Во всяком случае, совершенно не такие, как те, с которыми я привык иметь дело.

— Спаситель ещё не отвернулся от меня. — Этлау начала бить крупная дрожь, речь становилась всё более обрывистой и бессвязной. — Он, Он… дал силу. А Тьма — отвернулась. Она во мне… но молчит. Молчит… это… больно. Очень. Слушай меня, некромант, слушай внимательно. Я вижу… заклятье отражается… на Утонувшем Крабе… Там скрещиваются пути… там сердце паутины. Серое, чёрное и белое… Свет, Сумерки и Тьма…

— Там нет Тьмы, Этлау. — Инквизитор почти висел на руках Фесса, и без того не слишком оправившегося после откатного удара. — Мне тебя не удержать, преподобный.

— Тьма, Свет… неважно, некромант. Важно, что мы с их помощью делаем. С… с миром… и с самими собой.

Спаситель…

— Как Спаситель, Его сила оказалась в тебе вместе с Сущностью? — Некромант вплотную приблизил губы к уху инквизитора.

— Н-не знаю… — выдохнул тот. — Я не могу поверить, что они — в союзе…

— У Сущности нет союзников. Великие силы тоже враждуют за этот мир, не знаю уж, чем он им приглянулся, — шепнул в ответ Фесс. — Но, твоё заклятье, Этлау! Смотри, смотри!..

— Ваше святейшество!.. — завопил один из бреннерских воинов, помогавших приводить в чувство обессилевших после «кольца» мастеров Святой магии.

Фесс и инквизитор, мало что не отталкивая друг друга, припали к узкой бойнице.

Над портом словно бы всходила новая луна. Лучи сотен тысяч и миллионов огоньков, словно бесчисленные жуки-светляки, усеявшие флот Клешней, разогнали мрак, явив взору всё, до мельчайших подробностей. Поблекло даже зарево полыхавших в припортовом Аркине пожаров; звёзды совершенно померкли, небосвод, казалось, даже посерел, словно и впрямь наступало утро.

Зомби на палубах забеспокоились, толкались, пихались плечами так, что доспехи скрежетали, а некоторые шипы — так и просто ломались. Рабы-гребцы, напротив, безмолвствовали, словно погрузившись в глубокий сон. Катапульты перестали метать начинённые огнём ядра; чем занимались сейчас маги Клешней, некромант понять не смог, их словно бы охватила внезапная летаргия.

Фесс ожидал чудовищного взрыва, яростной пляски всеуничтожающего пламени, однако вместо этого по рассеянным тут и там огонькам прошло короткое множественное движение; срываясь с бортов, палуб, мачт и свёрнутых парусов, частицы бледного пламени набросились на зомби, облепляя их с головы до ног.

Над гаванью пронёсся жуткий вопль, предсмертный стон какого-то чудовищного, исполинского существа. Именно единого существа, не множества. Зомби валились на палубы — но не просто мёртвыми телами (какими они были и так), а грудами гниющего мяса и костей. Над портом прокатилась волна ужасающего зловония, несколько бреннерцев, несмотря на всю выучку, позеленели и, схватившись за рты, согнулись в приступах жестокой рвоты.

— Этлау… — прошептал поражённый некромант.

Да, на такое он сам способен не был. Сколько кораблей охватило это гибельное сияние, но все ли?..

…Нет, не все, со внезапной чёткостью понял он.

Ровные, как на параде, ряды галер нарушились. Тяжелее всего заклятье Этлау ударило по передовым шеренгам; они превратились в подобия чудовищных боен, все заваленные грудами осклизлой плоти, из которой торчали коричневые от гнили, острые обломки рёбер. Черепа выскальзывали из коконов кожи и мышц, с мокрым стуком катились по палубам, иные падали в воду, и тогда поверхность взрывалась столбами кипящего пара.

Однако такого успеха заклятье Этлау достигло не везде. Чем дальше от фронта, тем больше зомби уцелело, подобно псам стряхивавших с себя превратившиеся в мелкую светящуюся пыль огоньки. Подали признаки жизни маги Клешней, Фесс ощутил болезненную дрожь под корнями зубов — откуда-то из глубины атакующего флота распространялось ответное заклинание, запоздавшее, далеко не столь же сильное, однако оно тоже действовало, и тыловые галеры решительно вспенили вёслами водную гладь. Передовые шеренги, лишившись управления, беспомощно дрейфовали, и их задние собратья, ничуть не колеблясь, открыли огонь на уничтожение, чтобы только проложить себе дорогу.

Истошно взвыли прикованные гребцы, когда первое ядро лопнуло у основания мачты одной из галер первого ряда; вспышка, клубы рванувшегося во все стороны пламени, и чёрно-зелёный корпус переламывается, вздыбившиеся нос и корма стремительно уходят на дно.

Иные галеры пытались выгрести, люди на них, словно в один миг освободившись от чужих чар, поняли, что хозяева эскадры не остановятся ни перед чем.

Никак не меньше трети штурмующей армады выбыло из строя; остальные, несмотря на решительность, с которой они принялись было расчищать себе дорогу, внезапно приостановились, словно повинуясь неслышимой для остальных команде.

— Сегодня больше не полезут, — последнее, что услыхал некромант от разжалованного инквизитора, прежде чем глаза у него закатились и он окончательно лишился чувств.

Этлау оказался прав. Частично потопив мешавшие им, потерявшие управление галеры, частично взяв их на буксир, флот Клешней медленно вытягивался прочь из аркинской гавани в открытое море. Бездыханного Этлау положили на носилки — не забыв перед этим тщательно связать по рукам и ногам. Похоже, демонстрация его способностей произвела на Его святейшество поистине неизгладимое впечатление. Немногочисленные баллисты защитников Аркина послали прощальный салют вслед отгребающим прочь чёрно-зелёным галерам; в озаряемой светом пожаров гавани из непроглядной воды торчали верхушки мачт — там, где нашли покой затонувшие боевые монстры западной Империи.

Понтифик тяжело вздохнул, покачал головой.

— Разве мы не были правы, Ваше святейшество? — в упор спросил Фесс.

— Были, были, — нехотя выдавил архипрелат. — Но я не удивлюсь, если, следующий раз этот… трюк уже не сработает.

— Кто знает? Может, они и не найдут противодействия?

— Не стоит недооценивать врага. — Понтифик наставительно поднял сухой палец. — Маги Клешней не раз и не два ставили в тупик даже Ордос. Совершенно необычные заклинания, неведомые принципы сложения… — Аркинский предстоятель явно вообразил себя на университетской кафедре.

— То есть вы готовы сдаться, Ваше святейшество? — резко перебил Фесс. — Только потому, что «в следующий раз этот трюк не сработает»?

— Я не увидел боевого некроманта в действии, — огрызнулся архипрелат. — Всё сделал отступник Этлау.

Фесс пожал плечами.

— Отец Этлау смог сделать это самое «всё» только потому, что моё собственное заклинание послужило якорем. Я, так сказать, подставил ему плечо.

Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, пока аркинский предстоятель не отвернулся, скорчив брюзгливую гримасу.

— Кто-нибудь собирается заняться пожарами? — вслух поинтересовался он. — Или, пока я не скажу, так с места и не сдвинемся?..

«Птенцы Салладорца не воспользовались отличной возможностью для штурма, — думал Фесс, вернувшись вместе со свитой понтифика обратно в Аркинскую Курию, в тот самый епископский покой, откуда его выдернуло известие о начавшемся приступе. — Вместо атаки они чего-то ждали. Вот только чего?.. Почему мешкали? Эвенгар же дал прямой приказ — взять Святой город и сровнять его с землёй. Одновременный удар с двух сторон — азбука тактики и стратегии. Но птенцы даже не шелохнулись. Отчего?»

Некромант рывком поднялся. Ночь миновала, над Аркином встал новый день; тёплый весенний ветер дул с запада, нёс ароматы цветущих окраин неприступного Нарна; горький дым пожарищ уносило прочь, в открытое море.

Однако там, совсем невдалеке, в виду дозорных башен Святого города, молча и сосредоточенно застыли в недобром ожидании сотни чёрно-зелёных галер. Вчера они потерпели поражение. Сущность, подумал некромант, перехитрила-таки саму себя. Мельком он пожалел,

что вчера, когда его гостья оказалась на удивление разговорчива, он так и не спросил о том, как же так вышло, что силу преподобному отцу Этлау даровали сразу три надмировых создания: Западная Тьма, Спаситель и ещё нечто третье, новое, неведомое, о чём Фесс ещё никогда не слышал. Или слышал, но до сих пор не опознал.

Армада Империи Клешней понесла потери, однако сумела отступить в идеальном, нечеловеческом порядке — управлявшие ею маги вновь овладели волей несчастных людей-гребцов. Уменьшившись в числе, вражий флот по-прежнему мог стереть Святой город в мелкую пыль; если в последний момент он, некромант, что-то не измыслит.

Вот только что? Этлау вчера щедро почерпнул сил у Спасителя. И, следовательно, это отвечало его, Спасителя, целям.

…Пара тихих, перепуганных монахов притащила «утреннюю трапезу». За остаток ночи и утро пожары удалось погасить, воспрянувшие духом полки защитников Аркина возводили баррикады, разбирали завалы, готовясь к скорому штурму. Отчего-то никто не сомневался, что он вот-вот последует.

…Покончив с едой (её он проглотил, совершенно не заметив вкуса), Фесс подошёл к окну, прижался лбом к холодному стеклу — в епископских покоях Курия расщедрилась на причудливые многоцветные витражи. Прямо в глаза некроманту уставился какой-то святой с отрешённо-возвышенным взором; Фесс не выдержал, распахнул створки.

Тщательно замощённый двор Курии. Розоватые плиты чередуются с белыми и чёрными — невольно Фесс подумал, как же должны были стараться юные послушники, ежевечерне отдраивая эту красоту. Двор заключён в четырёхугольник стен — здесь сердце Курии, канцелярии, архивы, залы суда и собраний, храмы, соборы, молельни, а под ними — катакомбы, уходящие глубоко под землю.

Куда так слепо сунулся он, некромант, ни с того ни с сего поверив, что мальчишка Фейруз действительно может знать все тайные ходы и отнорки этой сооружавшейся веками системы. Сунулся — и угодил в западню.

Нет, сейчас он даже не мог сказать, что потерпел поражение. Полученные от Этлау сведения невозможно переоценить. Курия готовится к бегству — вот что было сейчас главным. Верхушка Святой Инквизиции готова бросить мир на произвол судьбы, отдать в руки Сущности, Спасителя, Империи Клешней, кого угодно, лишь бы убраться самим.

Казалось бы, всё ясно. Крысы бегут с тонущего корабля. Никто из святых отцов не рвётся скорее очутиться в объятиях Спасителя.

«…Это так. И это скорее всего неправильно, — подумал Фесс. — Сколько раз я ловился на простые следствия! Инквизиция что-то задумала, не только и не столько бегство. В конце концов, чародеи в рясах, способные создать негаторы магии, наверняка додумались бы и до способа покинуть Эвиал. Ведь оказалось же это под силу драконам-хранителям, тому же Сфайрату!

Так что погоди, некромант. Не спеши увидеть то, что тебе так хочется увидеть, а именно — трусов-святош, обеспамятевших от ужаса инквизиторов, разом забывших о своей вере. Они были способны верить — как, например, верил несчастный Эбенезер Джайлз».

При воспоминании о погибшем молодом волшебнике Фесс зябко передёрнул плечами. Да… Слово Некроманта он нарушал неоднократно. И вот вам результат.

— Глупости, — услыхал он.

— Предрассудки, — донеслось с другой стороны.

— Слово Некроманта, — ехидно произнёс первый голос, шедший, как показалось стремительно обернувшемуся Фессу, откуда-то справа. — И обязательно с больших букв.

— Что вам надо? — только и смог проговорить Фесс. Он узнал эти голоса. Давненько не доводилось их слыхивать…

— Поговорить, — сказал Эвенстайн, появляясь из ничего и одёргивая щегольской камзол зелёного бархата. На боку у полуэльфа висела…

…хорошо знакомая Фессу шпага с крупными рубинами на эфесе. Шпага Клары Хюммель.

— Да, поговорить, ничего больше, — поддержал собрата Бахмут, скрещивая на груди безоружные руки. В отличие от Эвенстайна он пренебрёг железными игрушками.

— Давно не виделись, — елико возможно непроницаемым голосом отозвался Фесс. — С чем пожаловали, господа хорошие? Может, расскажете, где странствовали-путешествовали, каких диковинок насмотрелись? А то у нас тут всё больше война да огонь, не до созерцания красот.

— Боится, — сказал Эвенстайн.

— Точно, — подхватил Бахмут. — Решил, что за Мечи мы его с лица земли сотрём.

— Вообще-то следовало, как думаешь, брат?

— Само собой, брат…

— …но это мы всегда успеем.

— Не сомневаюсь, — скривился Фесс. — Впрочем, К угрозам я уже привык. Потому что всякий раз получается так, что сильным мира сего — и других — без меня не обойтись. Почему-то я оказываюсь позарез всем вам нужным. Без меня — ну просто никуда. Вас это не удивляет, гости дорогие?

— Не то слово, — сказал Эвенстайн, удобно располагаясь в епископском кресле с вычурной резной спинкой.

— Ещё как удивляет, — поддакнул и Бахмут, без долгих церемоний плюхаясь на кровать.

— Собственно говоря, мы пришли…

— …выяснить это, — закончил силач. — Посетили б тебя и раньше, но, видишь ли, драконы очень плохо влияют на наши аппарации. Поэтому пришлось выжидать удобного момента.

Они мало изменились за прошедшие со времён их первой встречи годы. Ну, полуэльфы-то понятно, они стареют куда медленнее людей. А вот личность, прикрывшаяся маской человека по имени Бахмут, даже не озаботилась придать своей личине хоть какое-то правдоподобие. Перед некромантом оказался тот самый парень, с которым он подрался в один из своих первых дней в Академии Высокого Волшебства.

— Тогда я вас внимательно слушаю, гости дорогие. — Фесс сел и с самым независимым видом закинул ногу на ногу.

— Тебе не удалось добыть Мечи, некромант. — Полуэльф нацелился ему в грудь указательным пальцем. — Не могу сказать, что нас бы это очень порадовало.

— Меня тоже, — ввернул Бахмут. — Особенно если вспомнить обстоятельства нашей последней встречи.

Фесс наморщил лоб. Последней встречи?..

— Когда ты, угодив в лапы Святой Инквизиции, решил сбежать от неё в Серые Пределы, — напомнил полуэльф. — Мы с братом, можно сказать, насилу уговорили тебя задержаться.

Некромант кивнул. Ну да, конечно. Первое пленение в Аркине, допросы, пытки, безумные глаза преподобного отца Этлау… и река, ласковая и тёплая, река, на противоположном берегу которой его, Кэра Лаэду, ждал отец, Витар Лаэда, — и они, Эвенстайн с Бахмутом, вынырнувшие прямо из-под воды, когда он, Фесс, уже готов был навсегда уйти со старого берега…

— Однако в общем, в целом и в частности мы довольны, — непринуждённо заявил полуэльф. — Нас раздосадовала твоя неудача, но… нашлись иные пути.

— Рад за вас, — с непроницаемым лицом проговорил Фесс. — Следует ли так понимать, что…

— …что Алмазный и Деревянный Мечи сейчас у нас? Нет, — с оттенком сожаления в голосе заявил Бахмут. — Их у нас нету.

— Как же это вы умудрились их упустить? — Некромант позволил себе надменную усмешку.

— Примерно так же, как ты умудрился их потерять, — парировал Эвенстайн.

— Слушай, Лаэда, — рыкнул с кровати Бахмут, — честное слово, нам надоело с тобой возиться.

Фесс пожал плечами.

— Не возитесь.

— А не получается, — раздражённо бросил полуэльф. — Ты хоть знаешь, кто лишил тебя Мечей?

— Вам-то какое дело?

— Ты можешь нам пригодиться, — без обиняков заявил Бахмут.

— Мы в силах вывести тебя отсюда. — Эвенстайн в упор взглянул на некроманта. — Обратно, в Долину. Хотя… сами мы предпочли бы сделать тебе совсем другое предложение.

— Спасибо, — сдержанно сказал Фесс. — Но мне и здесь неплохо.

— Здесь? — захохотал Бахмут. — В лапах у Святой Инквизиции? В городе, который штурмуют армады Империи Клешней?

— Мне случалось попадать и под настоящее вторжение мрака. — Фесс оставался невозмутим. — Например, в Арвесте.

— А что Арвест? — махнул рукою Бахмут. — Города ты всё равно не спас.

— Допустим. И что из этого следует?

— Что ты явно засиделся в Эвиале, — объявил полуэльф.

— Ты повторяешься, Эвенстайн, ничего, что я тебя так называю?

— Я привык, — зло оскалился тот. — Короче, Лаэда, прекрати разыгрывать перед нами стукнутого в детстве по головушке и давай поговорим о деле.

— Зачем мне покидать Аркин? — кротко осведомился Фесс. — Мне тут хорошо. Мне тут нравится. Собственно говоря, потому я и ушёл из Долины. Там всё настолько тихо, что, честное слово, на целиком и полностью упокоенном погосте событий больше!

Эвенстайн глумливо усмехнулся, приподнялся, подался вперёд, вперил в некроманта ядовитый взгляд:

— Эвиал обречён. Не нами, прошу заметить. Наш долг — вызволить отсюда всех, кто способен служить нам.

— Кто сказал, что я собираюсь? — с прежней кротостью проговорил некромант.

— Потому что перед нами — главный бой. И такой, что по сравнению с ним все битвы в Мельине с Эвиалом — войны муравьев, если не меньше, — раздражённо бросил Бахмут.

— Главный бой… но вы, такие могущественные, такие… всеобъемлющие. Что вам я, простой некромант?

— Спасибо за комплимент, — ухмыльнулся полуэльф. — Что ж, попробую объяснить. Начну издалека. Тебе ведь знакомо приснопамятное «правило одного дара»?

Некромант коротко дёрнул головой. Ни к чему вдаваться в подробности; то давнее поражение продолжало жить — глубоко-глубоко в его памяти.

— Это правило — лишь одно из местных следствий великого, охватывающего всё Упорядоченное, Закона Равновесия, — веско и со значением проговорил Эвенстайн. — Всё сущее и не сущее подчинено ему. Смертные и бессмертные. Люди, эльфы, боги. Демоны — есть и такие…

— А вы себя к кому относите? — сейчас Фесс был сама любезность. — Люди? Эльфы? Или эти, как их, демоны?

— Смеётся. — Полуэльф повернулся к Бахмуту.

— Как есть вдевается, — отозвался богатырь.

— Поднимай повыше, некромант. — Фесса ожёг ядовитый взгляд Эвенстайна. — Тебе никогда не приходилось слышать о… Новых Богах?

— Ни о новых, ни о старых отродясь ничего не слышал, — заявил некромант, решивший ни с чем не соглашаться и ни в чём не признаваться.

— Тогда мы тебе поможем, — вступил Бахмут. — Так вот, Кэр, у нас есть враг. Страшный враг, пожирающий всё в Упорядоченном. У него нет имени, он так и остался Неназываемым.

— Милое прозвание, — хладнокровно обронил некромант. — И что же отсюда следует?

— Следует, что мы насмерть сражаемся с ним. А тут, в Эвиале, ты точно так же сражаешься с Западной Тьмой. Она — плоть от плоти Неназываемого. Конечно, у неё нет и тысячной доли его мощи, в противном случае от всего этого, — Эвенстайн обвёл вокруг себя рукой, — от всей этой епископской роскоши ничего бы не осталось. Как, впрочем, и от всего Эвиала.

— От моря до моря, от края до края, — с неприятным выражением заправского мясника подтвердил Бахмут.

— И с этой угрозой в силу пресловутого Равновесия приходится сражаться не нам самим, — продолжал полуэльф. — Но обычным, смертным воителям. Людям, эльфам, гномам. Мы будем счастливы, если маг Долины присоединится к тем, кто сражается под нашими знамёнами.

— Спасибо за лестное предложение. — Фесс сохранял каменное выражение. — Только как же можно сражаться с таким врагом?

— Способы есть, — самоуверенно заявил полуэльф. — Чудовище тоже вынуждено подчиняться определённым законам. Согласно им, чтобы продвинуться дальше, ему приходится овладевать определёнными мирами, их ещё называют ключевыми. Если отразить приступ не удаётся, то врагу открывается дорога дальше, подобно тому как сдавшиеся крепости пропускают вторгшегося врага дальше в глубь страны. А в этих самых мирах сражаться можно не с самим Неназываемым, а уже с его слугами и наймитами. Законы запрещают богам многое. Мы, к сожалению, не можем выйти на поле брани и просто взмахнуть рукой, чтобы все наши противники расточились, подобно утреннему туману.

— Это придётся сделать тем, кто поступает к нам на службу, — подхватил Бахмут. — Им предстоит биться во множестве миров, под множеством солнц. Да ты и сам, Кэр, сталкивался с этими чудовищами… ещё в Мельине. Когда передавал Императору некий подарок от этих созданий.

— Вы хорошо покопались в моей памяти. — Некромант и глазом не моргнул. — Славно покопались.

— Мы можем тебе всё это показать, — обиженно заявил Эвенстайн. — Нам действительно требовались Мечи — как могущественные артефакты, могущие повернуть в нашу пользу сражения не в одном мире. Довольно долго мы не могли добиться успеха, но в конце концов нам удалось. А попутно мы поняли, насколько же силён и могуч для простого мага Долины некий некромант Неясыть, он же Фесс, он же Кэр Лаэда…

— Мы поняли, что он должен сражаться с нами, а не против нас, — громыхнул Бахмут.

— И пришли к тебе, когда увидели, что твой путь по Эвиалу окончился тупиком.

Наступило молчание.

— Славно сказано, — медленно, тщательно взвешивая каждое слово, проговорил Фесс. — Вы довольно долго «не могли добиться успеха» с Мечами, «но в конце концов» вам удалось. То есть Мечи у вас. Превосходно, значит, здесь я перед вами не виноват. И что же это получается, государи мои, если чуть сменить тему: выходит, Западная Тьма — отродье этого вашего Неназываемого? Тогда почему мы не сражаемся с ней?

— Потому, что Западная Тьма — лишь отродье Неназываемого, а отнюдь не он сам, — назидательно заметил полуэльф. — Она не сможет открыть Ему дорогу. И даже если Эвиал падёт перед её силой, другие миры устоят. Он — не ключ. А вот если сдадутся другие, именно ключевые миры, и чудовище устремится в глубь Упорядоченного, к миллиардам других солнц…

Фесс кивнул — мол, понял.

— Ну, так что ты решаешь? — нетерпеливо потёр тонкие руки Эвенстайн.

— Государи мои, у вас хватает воинов, не сомневаюсь в этом. Мои таланты — не редкость. На вашем месте, кстати, я бы уже давно нанял всю Гильдию боевых магов. Они способны на многое, поверьте мне.

— Отвечай за себя и не думай, что умнее нас! — прорычал Бахмут.

— Отвечаю. У меня масса неоплаченных долгов в Эвиале. Поэтому я вынужден отклонить ваше любезное предложение, каковым, конечно же, я был немало польщён.

— Он отказывается, — повернулся полуэльф к Бахмуту, изумлённо всплеснув руками.

— Безумец, — пожал плечами силач.

— А нам ведь такие и надобны, — вздохнул полуэльф.

— Таких, как я, ещё немало, — пожал плечами некромант. — Я уже сказал, где их взять. Гильдия…

— Придержи свои советы! — свирепо зыркнул Бахмут. — Не учи учёных. Мы сами знаем, какие бойцы нам нужны.

— Для вербовщиков вы не слишком-то умелы, — невозмутимо заметил Фесс.

— Мы никого не стараемся завербовать обманом, — гордо надулся Эвенстайн. — Мы такие, какие есть. Не думаю, что стоит как-то выделываться перед тобой.

— Если вам нужен именно я, как насчёт того, чтобы быть повежливее?

Бахмут рывком приподнялся, надвинулся живой скалой, зло сощурился:

— Это будет лицедейство. А мы его презираем.

— Мы те, кто есть, — повторил полуэльф. — Ты видишь нас в истинном свете. Не нравимся — что ж, любить себя мы не заставляем.

— Государи, — Фесс упорно держался этого обращения, — нет ничего проще заполучить меня в ваше войско или что вы там такое собираете. Достаточно покончить с Западной Тьмой. Ведь вам, как я понимаю, это ничего не стоит.

— Он ничего не понял, — с явным разочарованием протянул Эвенстайн.

— А мне кажется, брат, что он прикидывается, — возразил ему Бахмут.

— Западная Тьма останется в неприкосновенности, — отчеканил полуэльф. — Ты не слышал, что мы толковали тебе о Законе Равновесия? Мы не можем в открытую выступать против наших врагов. Нельзя сказать, что мы не пробовали. Пытались… когда не оставалось другого выхода. Последствия всякий раз оказывались злее беды.

— Ну уж, «злее»… — проворчал Бахмут.

— Не перебивай, брат, — строго сказал Эвенстайн. — Так вот, Кэр, мы не можем сами швыряться огненными шарами или пускать от мира до мира волны пламени.

Зато нам позволено наделять силой — тех, кто готов сражаться под нашими знамёнами. Конечно, не только ради славы. Золотишко на нашей службе тоже подкопить можно. — Он неприятно хихикнул.

— Всё ли я правильно понял, — негромко произнёс Фесс, изо всех сил сохраняя на лице неподвижность гипсовой маски, — правильно ли я понял, что двое богов, настоящих богов, в которых так и не поверил мессир Архимаг Игнациус, тратят своё поистине бесценное время на какого-то рядового некромантишку, в то время как это ваше чудовище — Неназываемый, верно? — быть может, пожирает очередной обречённый мир?

— Ты совершенно правильно обрисовал ситуацию, — явно сдерживаясь, заявил полуэльф. — К сожалению, дружины наши невелики. Приходится брать качеством. Каждый боец притёрт к другим, как шестерёнки в механических часах, движимых земной тягой гирь, а не столь любимым в Долине чародейством. Ты, Кэр, идеально подходишь… к одному из наших отрядов. И потому да, мы тратим на тебя своё бесценное время именно сейчас, когда Неназываемый и впрямь приканчивает на десерт очередной мирок. — Он поморщился, скорчив брезгливую гримасу.

— Мне надо подумать. — Фесс пустил в ход классическую фразу.

— Думай, — нехотя согласился Бахмут. — Только не очень долго.

— Мы тебя найдём, — посулил Эвенстайн, вставая и тщательно оправляя щегольской кафтанчик. — И, если ты согласишься, сможем отвечать на твои вопросы… хоть всю ночь, как говорят у вас, в Долине.

— Стойте, — вдруг проговорил Фесс. Жжение в сердце к тому моменту стало почти нестерпимым. — А вы можете сделать хоть что-нибудь просто так, без авансов, без соглашений… просто так, понимаете?

Полуэльф приостановился и понимающе прищурился:

— Ну конечно. Как я мог забыть. Блудный сын или, вернее, племянник соизволил вспомнить о единственном живом существе, которое искренне и глубоко его любит.

О своей родной тётушке. Что ж, лучше поздно, чем никогда. Что же передать госпоже Стевенхорст?

— Что я жив. Что я… люблю её и сожалею, что… заставил её волноваться.

Бахмут хмыкнул.

— Вообще-то боги ничего не делают «просто так», — сварливо, тоном заправской рыночной торговки сообщил он. — В этом наша суть. Мы вынуждены торговаться, торговаться каждый день, каждый миг… всё наше существование — сплошная торговля. Тут не пережми, там не надави, здесь отступи на палец, потом продвинься на два… потому что иначе нарушится этот самый «баланс», будь он неладен.

— То есть вы отказыватесь?

— Мой брат, м-м-м, несколько перегибает палку, — поспешил заверить некроманта Эвенстайн. — Как знак нашего расположения и доброй воли, я лично передам послание. Старой женщине будет приятно…

— Окажусь весьма признателен, — вежливо поклонился Фесс.

Маски не тратили времени на долгие прощания.

— Тогда думай, — сказал напоследок полуэльф. — Мы вернёмся. Скоро. Даже, наверное, очень скоро. Идём, брат.

Бахмут кивнул и без колебаний распахнул тяжёлую резную дверь гардероба, украшенную многочисленными ликами святых.

— Хорош дурачиться, — резко сказал полуэльф.

— А что? Дверь ничуть не хуже другой, — с деланой обидой заявил Бахмут.

— Беда мне с тобой, брат, — вздохнул Эвенстайн и безо всяких кунштюков растаял в воздухе.

А Фесс, задыхаясь, ничком повалился на драгоценный ковёр, привезённый из далёкого Синь-И. Отчего-то ему очень не хватало сейчас воздуха, мысли прыгали стадом взбесившихся кроликов.

Боги. Новые Боги. Хозяева Упорядоченного — во всяком случае, так они отрекомендовались. Надо сказать, пренеприятные типусы, ничуть не лучше преподобного отца Этлау в не столь далёком прошлом.

Мор, глад и смерть на них на всех, со внезапной яростью подумал некромант. Силы, над-Силы, сверх-Силы… сколько их. А людской род всего один. В разных мирах, но один — и един. Кто-то очень предусмотрительный расселил неугомонное человеческое племя под такими разными небесами; разными, хотя почти всюду они — голубые.

Богам, скованным условностями Закона, требуются слуги. Это хоть и с трудом, но понять можно. Остальное — уже сложнее. Особенно требование оставить в покое Сущность.

Что он видел? Правду, ложь, полуправду, действительное явление таинственных владык Упорядоченного, или Маски не изменили себе, сохраняя инкогнито и представляясь совсем другими?.. Однозначно ответить у Фесса не получалось — слишком мало открыто того, чему можно доверять безоговорочно.

Некромант так и пытался собрать и привести хоть в какой-то порядок разбежавшиеся в разные стороны мысли, когда в дверь постучали — вежливо, но настойчиво.

— Некромант! Эй, Неясыть!

Что ж, наивно было бы рассчитывать, что архипрелат после вчерашнего напрочь позабудет о нём, Фессе. И вот вам доказательство — на пороге перед Фессом выросла четвёрка воинов. Выкормыши Бреннера, кто ж ещё?

— Что угодно Его святейшеству? — по возможности спокойно проговорил некромант.

— Его святейшеству угодно, чтобы ты вспомнил о своей части заключённой намедни сделки. — Четвёркой командовал всё тот же бреннерец с воронёным ятаганом. — Мне, Ястарху, поручено препроводить тебя к Его святейшеству.

— Всегда готов предстать перед его очами, — пожал плечами некромант.

Сегодня во дворе Курии ничего не напоминало о недавней панике. Мимо Фесса деловито протрусил пузатый монах — похоже, тот самый, что упустил перепуганного ослика в ночь приступа.

— Его святейшество предлагает тебе присоединиться к нему. Курия покидает город, — мрачно сказал Ястарх.

— Кто же будет защищать Аркин? — изумился некромант. — По-моему, вчера мы показали, что…

— Город оставляет только Его святейшество, — процедил сквозь зубы бреннерец. — Мы, его стражи, не можем обеспечить понтифику здесь полной безопасности. Аркин будет держаться.

— Это глупо, — пожал плечами Фесс.

— Спорь об этом не со мной, — отрезал Ястарх.

— А мастера Святой магии? Бреннерцы не сочли нужным отвечать.

— Ты идёшь, некромант? Ты ведь дал слово.

— Дал. — Фесс пристально взглянул в глаза воину с ятаганом. — Но, видишь ли, в Аркине остаётся кое-что очень для меня важное. Настолько важное, что я готов пренебречь и волей Его святейшества, и даже своим словом.

— У нас приказ, — мрачно объявил воин с ятаганом. — Мы не можем дать тебе уйти.

— Тогда я убью вас ещё быстрее, чем это сделают Клешни. — Фесс спокойно опёрся на копьё — то самое, ещё вчера сорванное со стены роскошно разубранного покоя.

— Не так-то легко убить воина, прошедшего Бреннер, — ухмыльнулся воин с ятаганом. — По-моему, кое-кто из наших тебе это уже доказал.

— Тем не менее они, четверо, не смогли справиться и со мной, — парировал Фесс.

— Оставим эти споры, — перебил его другой бреннерец, низкорослый, светловолосый, шириною плеч он поспорил бы и с гномом. — Предстань перед Его святейшеством, Неясыть. Вчера ты уже его переубедил. Может, и сегодня удастся?

Фесс с недоумением взглянул на воина — тот улыбался открыто и дружелюбно.

— Меня зовут Марко. — Он вскинул вверх сжатую в кулак правую руку, приветствуя некроманта по обычаю замекампских степей. — Видел вчера, что вы с отступником учинили…

— Придержи язык, Марко, — зашипел на товарища Ястарх. — Идём, Неясыть.

Фесс пожал плечами и двинулся следом за бреннерцами.

Его святейшество ожидал некроманта не в парадных покоях Курии, а в подвалах — пришлось долго спускаться по узким винтовым лестницам.

— Копьё оставь, — протянул руку Марко, когда процессия остановилась перед низкой железной дверью.

Фесс вновь пожал плечами и отдал. В окружении нескольких десятков бреннерцев ему не помогло бы уже никакое оружие.

Дверь распахнулась.

— Некромант Неясыть, — громко доложил Ястарх, кланяясь и отступая в сторону.

Подвальный низкий зал наспех разубрали лиловыми и тёмно-алыми шелками, холодные плиты пола застелили пушистым ковром. Грубый каменный стол в середине покрывали карты, большей частью — крупномасштабные планы Аркина и окрестностей. Вокруг стола толпилось с дюжину епископов и кардиналов, сам понтифик, склонившись над чертежом, деловито передвигал с места на место сильную лупу.

— Ну, Неясыть. — Архипрелат отложил увеличительное стекло, выпрямился. — Напоминаю тебе, что Курия выполнила свою часть сделки ещё вчера. И ожидает того же от тебя.

— Ваше святейшество так уверены, что некромант Неясыть в принципе способен сотворить такое заклятье?

— Прежде чем предложить тебе подобное, мы внимательно изучили архивы, — усмехнулся аркинский предстоятель. — Может, для тебя это новость, некромант, но Аркин внимательно следит за всеми особо сильными заклинаниями, творимыми в пределах старого света. Конечно, Синь-И или Клешни нам недоступны, но того, что есть, хватило, чтобы засечь некие чары, пробившие свод мира и отправившие куда-то прочь из Эвиала два человеческих существа. Это случилось в разгар битвы при Скавелле. Ты ничего не хочешь рассказать нам об этом? Некромант покачал головой. В его планы совершенно не входило рассказывать аркинским прелатам о Мельине и его Императоре.

— Напрасно, — нахмурился понтифик. — Мы потратили немало времени на расшифровку этих чар и сейчас можем утверждать — это твоя работа, Неясыть. Можешь отпираться сколько угодно, но мы знаем твёрдо. Со временем мои мастера, уверен, смогут воспроизвести это заклинание; но, к сожалению, обстоятельства сложились несколько по-иному. Дверь нужно открыть немедленно. Ты говорил, что потребуются редкие книги и ингредиенты. Отец Суэльтен по-прежнему в твоём полном распоряжении.

Бледный и дрожащий монах выступил из-за спин стражников, неловко поклонился. Он, похоже, до дрожи боялся некроманта.

— А штурм… — заикнулся было Фесс.

— Я не думаю, что Клешни рискнут повторить приступ, пока к ним не подойдут существенные подкрепления, — заметил один из кардиналов у стола. — По самым грубым подсчётам, они потеряли больше трети своего флота.

Фесс усмехнулся.

— На вашем месте, Ваше святейшество, я бы потребовал с некроманта Неясыти заклинаний против штурмовой эскадры, а не открытия ворот неведомо куда…

— А, ты решил, что Курия решила спастись бегством? — поднял брови архипрелат. — Уверяю тебя, это не так.

— Мне сказали, что Ваше святейшество покидает Аркин и что мне предстоит последовать за вами. Как же тогда я смогу воспользоваться помощью достойного отца Суэльтена, равно как и богатством библиотек Курии?

— Всё, что возможно и невозможно, мы вывезли, — заверил Фесса архипрелат и тотчас же проницательно заметил: — Прошлый раз ты обошёлся и без ингредиентов, и без библиотек. Не забывай, мы расшифровали твоё заклятье.

— Тогда вам не составит труда его повторить, — пожал плечами Фесс.

— Мы ходим по кругу, — недовольно поморщился архипрелат. — Мы сможем его повторить. Но не сразу. А потребно — именно сейчас.

— Но там, в Скавелле, присутствовали особые условия! — Фесс решил стоять до конца.

— Верно, — неожиданно легко согласился аркинский предстоятель. — Особые условия действительно присутствовали. — Он наклонился вперёд, пристально глядя на Фесса. — И в твоих интересах, сударь мой Неясыть, создать такие же условия вновь.

— Невозможно!

— Очень даже возможно. Что произошло во время сражения при Скавелле? Были сотворены особо мощные заклинания, послужившие словно бы трамплином для твоего собственного. Вынуди Клешни на такие заклятья, некромант. Тебе это не составит труда.

— Но… как же я сделаю это, если Курия требует от меня покинуть город?

— Клешням достанутся пустые кварталы, — нетерпеливо бросил понтифик. — Простолюдины в большинстве своём сбежали ещё вчера, до первого штурма.

— А катакомбы под кафедральным собором вы тоже отдадите Клешням, Ваше святейшество?

— Нет, это положительно невыносимо — говорить с человеком, считающим тебя полным идиотом, — со вздохом сообщил архипрелат поспешно закивавшей свите. — Разумеется, входы в катакомбы будут завалены и перекрыты, мне достаточно лишь одного мгновения, и Клешням придётся повозиться. А тем временем мы… вернее, ты, Неясыть, вынудишь их ввязаться в магическую дуэль, заставишь раскрыться, с тем чтобы использовать их собственные заклинания. Они не продвинутся дальше западного обвода крепостных стен, уверяю тебя. И обратно в море они не уйдут тоже. — Он захихикал и потёр руки.

— Ваше святейшество так уверены, что я всё сделаю…

— Конечно, Неясыть. Мы слишком давно держали тебя на крючке. Ты раб своего Слова. Честь для тебя значит куда больше, чем для любого обитателя Эвиала. В том месте, откуда ты явился, все такие?

— Куда лучше, — мрачно ответил некромант.

— В таком случае удивительно, что у вас ещё кто-то жив, при такой-то наивности… Короче, хватит терять время, — распорядился понтифик. — Берись за дело, Неясыть. Я думаю, что сутки у нас, самое меньшее, имеются. Клешни смогут пополнить свой флот не раньше чем к следующему вечеру. Тогда и стоит ожидать приступа.

— Прошу Ваше святейшество дать мне в помощь также и отступника Этлау.

— Гм… слишком уж ты многого требуешь, некромант, — поморщился понтифик. — Ну да ладно. Вчера у вас действительно неплохо получилось — с отзеркали-ванием его чар от твоего заклинания. Так и быть, дозволяю.

— Спасибо, что вытащил меня из темницы. — Этлау сидел в кресле напротив некроманта, старательно массируя запястья — кандалы оставили на них широкие красноватые кольца.

— Не стоит благодарности, преподобный. Ещё чаю? — Фесс вежливо протянул разжалованному инквизитору горячий серебряный чайник.

— Еще раз спасибо. Что случилось, Неясыть? Ещё недавно ты готов был стереть меня с лица земли…

— Не обольщайся, Этлау. Может, нам ещё и придётся сойтись в бою. Потому что ни ты, ни я ничего не забыли. Но сейчас у нас действительно общий враг, прости мне эти высокие слова.

Инквизитор хмыкнул, поднося к губам чашку с дымящимся отваром. Несчастный отец Суэльтен, приставленный таки к некроманту, сидел белый от ужаса.

— Не дрожи так, высокоучёный, — повернулся к нему Этлау. — Я виновен в… в том, что мне вменяется, не больше, чем заболевший человек виновен в своей болезни.

— Но заболевший виновен, если презрел указания карантинной стражи и полез в охваченный чумой город, — вдруг возразил монах. — Виновен также, если, заболев и зная об этом, всё равно отправляется туда, где пока нету мора, неся с собой заразу!

— Сразу видно опытного софиста…

— Оставим этот спор, — поднял руку Фесс. — Я действительно дал слово и намерен его исполнить. Отец Суэльтен, не вы ли…

— Да, именно я, недостойный, следил за магическими отражениями битвы под Скавеллом, — подтвердил монах.

— Тогда вы представляете, хотя бы в общих чертах, что нам предстоит сделать. — Фесс придвинул поближе большую грифельную доску. — Итак, надо преодолеть три барьера. Простым заклинанием, основанным на природной магии Эвиала, это сделать невозможно — те, кто ставил преграды, знали своё дело. Поэтому и мне под Скавеллом пришлось идти столь сложным путём. Отсюда следует, что отражающее заклятье должно иметь, по крайней мере, следующее…

…Они углубились в сугубо теоретическую дискуссию, чёрную поверхность стремительно покрывали руны и наброски магических фигур, сложные схемы сложения магических векторов и так далее и тому подобное. Время летело незаметно, отец Суэльтен мало-помалу совершенно забыл о страхе, в пылу спора даже поименовав Фесса «невеждой».

Этлау не оставался в стороне, дав несколько весьма» дельных советов.

— И не забудьте послать кого-нибудь за кошками. Желательно — котята, желательно — чёрные, но в крайнем случае сойдут и обычные, полосатые, — напомнил некромант.

Отец Суэльтен побледнел и судорожно сглотнул.

— Что поделать, ваше преподобие, чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер. Да вы ж должны помнить Скавелл!

— Я бдил, да, я помню приток силы, но я не знал, как именно получен был к ней доступ, — слабо запротестовал монах. — Какой ужас… кошки… котята… беспомощные, маленькие, пушистые…

— Вы что, брат, действительно любите кошек? — удивился Этлау.

— Я тебе не брат, отступник, — привычно огрызнулся Суэльтен, но уже безо всякого задора. — Да, люблю, и очень! Это лучшие спутники из братьев наших меньших, когда-либо бывшие у человека, и недаром Спаситель…

— Помню, помню, — поморщился разжалованный инквизитор. — «А свершивший зло против кошки или кота да ответит передо Мной». Интересно, почему у Него не нашлось ничего доброго о собаках… впрочем, неважно. Очень советую вам, дорогой брат, всерьёз озаботиться выполнением просьбы нашего уважаемого некроманта. Кошачий гримуар в его исполнении — вещь более чем внушительная. Не исключено, что от этого будет зависеть жизнь Его святейшества понтифика. Так что… — Этлау выразительно приподнял одну бровь.

Отца Суэльтена била крупная дрожь.

— И отдайте распоряжения немедленно, — внушительно проговорил бывший отец-экзекутор. — Пока у нас есть ещё время. Прикажите всем послушникам и послушницам, кому дозволено иметь при себе котов или кошек, передать их в ваши руки. Котят учитывайте особо, их — в отдельный садок… Ну, не стану вас учить, брат, вы и сами прекрасно справитесь, — с издёвкой закончил одноглазый соратник Фесса.

На монаха было жалко смотреть, но отнекиваться и отказываться он не решился.

— Сменим тему, государи мои, — деловито проговорил Этлау. — Значит, сударь некромант, переход по данному вектору вы трактуете как результирующую действия следующих компонентов заклинания…

…Мало-помалу сгустился вечер, и спор грозил затянуться далеко за полночь, когда в окнах мелькнул хорошо знакомый по совсем недавней битве огненный отблеск. Немного погодя колокола на башнях Аркина ударили тревогу.

Флот Империи Клешней не стал ждать подкреплений — а может, они подоспели быстрее, чем рассчитывал понтифик. Чёрно-зелёные галеры вновь устремились на штурм, как и в прошлый раз, посылая на город тучу катапультных ядер, начинённых жидким огнём.