"День, когда они возвратились" - читать интересную книгу автора (Андерсон Пол Уильям)

Глава 2

К востоку от Виндхоума местность понижалась, пока не достигала подножия Гесперийских холмов. Раннее лето набросило на их суровые вершины покрывало листвы: голубоватой, зелено-серой, пронзительно зеленой там, где росли дубы и кедры, и пурпурной в зарослях расмина. Отдельные деревья, кусты, целые рощи привольно раскинулись на живой мантии огненной травы, переливавшейся красными и желтыми оттенками оникса.

С запада потянул прохладный ветерок. Айвар Фредериксен поежился. Ложе карабина показалось его руке особенно холодным. Дерн, на котором лежал Айвар, начал сворачиваться на ночь, превращаюсь в упругий войлок. Его дневной запах — запах кремня и искр — уже почти не ощущался. Над Фредериксеном нависало дерево дельфи: его искривленный низкий ствол, переплетение ветвей и густая листва образовывали живой грот. Шелест листьев напоминал шепот на неизвестном языке. Отсюда Айвару был виден склон, усеянный небольшими кустиками и валунами, и полная теней долина. Идущую вдоль берега дорогу уже скрыли сумерки, и только по воде иногда пробегали неяркие отблески света, Сердце Айвара колотилось громче журчания Вилдфосса.

Никого. Неужели они никогда не появятся?

Краем глаза он уловил промелькнувший отсвет. Затаив дыхание, он присмотрелся внимательнее. Летящий с запада флиттер?

Нет. Блеск последнего закатного луча на взвихренных ветром листьях обманул его. Над хребтом Хорнбек поднималась всего лишь Креуса. У Айвара вырвался смешок — симптом того, как напряжены были его нервы. Словно в поисках лекарства от одиночества, он проводил взглядом луну. Ее блеск усиливался: поднимаясь к востоку, она становилась все более полной. Лучи уже скрывшегося за горизонтом солнца так же засияли бы золотом на крыльях летательного аппарата на фоне глубокой синевы неба…

«Полегче! — пытался урезонить себя Айвар. — Ты скоро совсем сойдешь с ума. Ну и что, что это твой первый бой? Это не оправдание. Ты ведь командир, разве не так?»

Хотя разреженный сухой воздух Энея был ему привычен от рождения, Айвар почувствовав, что дыхание разрывает ему грудь, а язык стал шершавым, как подметка. Он потянулся за флягой. Вода, которую он набрал из реки, отдавала железом.

— Ахх… — выдохнул он. И тут увидел имперских солдат.

Именно так они и появились — внезапно, как удар. Какой-то частью рассудка Айвар понял, почему так произошло. Солдаты вышли на дорогу позже, чем ожидалось, их скрыли сумерки, да и рощица прямо перед ним заслоняла их до последнего момента. Но как же получилось, что и остальные не увидели их раньше? Партизаны же рассредоточились на три километра в обе стороны от него. Не очень-то высока их боеготовность…

Однако эта мысль промелькнула где-то на краю сознания. Айвара нес могучий поток. Он не знал — что это так ревет в его ушах — страх, гнев, безумие, — да и не было времени отделить одно от другого. Он лишь со смутным изумлением отметил, что не испытывает ни героической радости, ни железной целеустремленности. Его тело просто выполняло заранее намеченный план, а в голове звучал вопль: «Как я здесь оказался?! Как мне выбраться из этой заварушки?!»

Айвар вскочил на ноги, издал охотничий крик волкопаука, услышал, как такие же крики передали команду дальше по цепи. Натянув капюшон на голову и скрыв лицо под ночной маской, он сжал карабин и выбрался из укрытия под деревом дельфи.

Все его ощущения стали болезненно-яркими. Он видел каждый свернувшийся стебель огненной травы, по которой бежал, чувствовал ее упругость под ногами, ощущал тепло, исходящее от нагревшейся за день скалы, вдыхал сладкий запах кедра, задев на бегу ствол дуба, запомнил шершавость его коры. Казалось, он мог бы точно назвать число лепестков на цветущем расмине или вычислить скорость, с которой перьевица складывает листики перед наступлением ночного холода. Однако все это плескалось где-то на окраинах его сознания, как и игра мускулов, напряжение нервов, биение крови в сердце. Его «я», самая суть его существа была сосредоточена на одном — сейчас он сразится с врагами.

Все они были людьми — пешие солдаты, взвод морской пехоты, усиленный полевым орудием. Пушка на тихо гудящем антиграве плыла в двух метрах над дорогой, Хотя солдаты и не сняли касок, они явно не ожидали никаких неприятностей от этого рутинного патрулирования и скорее шли вразвалочку, чем маршировали. Большинство из них переключили свои наплечные энергопакеты на обогрев мешковатых зеленых комбинезонов.

Это Айвар понял по показаниям инфраскопа на своем карабине. Собственные же глаза сказали ему, что из-за кустов и по склонам холмов бегут его товарищи, как и он, в маскировочной одежде и с ружьями. Он услышал боевой клич и пронзительные вопли вперемежку с выстрелами. Энейцы вдвое превосходили противника числом, на их стороне было преимущество внезапности и жажда свободы.

Конечно, у них не было энергетического оружия, но шквал пуль обрушился на артиллериста, и Айвар увидел, как тот вылетел из-за пульта, превращенный в кровавое месиво. «Мы одолеваем!» Айвар тоже выстрелил и снова побежал зигзагом, низко пригнувшись. Цель атаки заключалась в том, чтобы истребить взвод и спрятать захваченное оружие в горах.

Но дуло пушки опустилось, и она стала стрелять. Слишком поздно Айвар понял: кнопка мертвого человека.[1] Морские пехотинцы, попадавшие на землю, когда началась стрельба, поднялись и перегруппировались под прикрытием огня. Только несколько раненых и убитых остались лежать на земле. Вспышки выстрелов из бластеров и гранатометов озарили все вокруг. Ближайший к Айвару энеец дернулся, покатился вниз по склону и закричал. Он кричал. Он кричал. Кровь на траве казалась невероятно яркой, она все текла и текла…

Новый стрелок занял место убитого. Из дула орудия вылетела молния, бело-голубой блеск которой превратил реку в поток расплавленного металла. За молнией последовал раскат грома. Там, где проходил луч, не было больше ни растительности, ни нападающих: только дым и пепел.

Оглохший и ослепший Айвар вжался в землю. Его пальцы вцепились в траву — планета пыталась вывернуться из-под него.

Прошла вечность, прежде чем этот кошмар кончился. Его голова все еще гудела, как колокол, ослепительно яркие пятна плясали перед глазами, но теперь он снова видел, слышал, почти что мог соображать.

Куст кинжальника частично скрывал его. Острые как бритва листья вспороли рукав и порезали правую руку Айвара, но в остальном он остался цел. Рядом с Айваром лежал убитый. Лучевой удар вспорол тело, внутренности вывалились на траву. Маска скрывала лицо, и Айвар не знал, кто из его друзей это был. Как ужасно, как непотребно, что внутренние органы выставлены на всеобщее обозрение, а лица не видно…

Айвар напряженно всматривался в темноту. Враги не развернули орудие в эту сторону. Здесь они применили бластеры — оружие более избирательного действия. По сравнению с солдатами, с их выучкой и дисциплиной, партизаны были все равно что стекло против брони.

«Партизаны! Они же просто дети! И это я повел их на дело», — Айвар изо всех сил боролся с тошнотой и слезами.

Нужно скрыться. Дурацкое везение, ничего более, но все же он жив, и его пока не заметили. Морские пехотинцы многих захватили в плен. Айвар видел, как они сгоняли вместе легкораненых. Еще несколько человек под дулами бластеров подняли руки.

Никто не может скрыть что-нибудь от гипнозонда…

Вергилий опустился за невидимый горизонт. Ночь вступила в свои права.


Период обращения Энея составляет двадцать часов девятнадцать минут и несколько секунд. Рассвет был уже близок, когда Айвар Фредериксен достиг Виндхоума.

Серые гранитные стены окружали, наследственную твердыню Архонта Илиона. Она стояла на краю древнего мыса. Террасы, откосы, скалы, кое-где поросшие скудным кустарником, образовывали уступ континентального шельфа, обрывавшийся на три километра вниз к равнине Антонина, бывшей когда-то морским дном. Туда же в шуме водопадов устремлялась река, бросавшая отблески на стены замка.

Главные ворота были, закрыты — как знак того, что обитатели считают оккупационные войска сборищем бандитов. Айвар, спотыкаясь, приблизился к ним и нажал клавишу сканера. Где-то внутри уныло прозвонил колокольчик.

Усталость гнездилась в костях Айвара, пронизывала его плоть, заставляла кровь бежать медленнее. Колени его дрожали, зубы выбивали дробь, соленый пот щипал потрескавшиеся губы. Идти по дороге было бы опасно, и его бегство оказалось долгим и трудным.

Айвар прислонился к высокой стальной двери, со свистом втягивая воздух пересохшим ртом. Ветер окутывал его ледяным холодом. И все же никогда еще он так остро не ощущал красоту этой земли, как теперь, когда она была для него потеряна.

Небо казалось кристаллическим черным куполом, усеянным колючими звездами. Они разноцветными алмазами сверкали сквозь разреженный воздух, Млечный Путь тек, как покрытый белой пеной поток, а в полутора миллионах световых лет была видна его сестра-близнец — туманность в созвездии Юлы. Креуса уже зашла, но серп более медлительной Лавинии все еще стоял над горизонтом. Звездный свет серебрился на инее.

На восток простирались поля, лужайки, перелески; на их фоне кое-где темнели контуры спящих ферм. Дальше поднимались холмы. Взгляд Айвара обратился на запад. Там плодородные земли низин, перерезанные каналами, которые ночной мороз обратил в зеркальные поверхности, давали приют садам и плантациям; за ними полированным щитом лежали соленые болота, уходившие в бесконечность. Айвару показалось, что он видит движущиеся огни. Неужели крестьяне уже поднялись? Нет, на таком расстоянии он не разглядел бы зажженные лампы… скорее это фонари кораблей-призраков, бороздивших океан, который исчез три миллиона лет назад…

Ворота широко распахнулись. Сержант Астафф стоял, придерживая створку. Его коренастое тело, в нарушение всех имперских указов, было облачено в илионскую форму, хотя он позволил себе обойтись без капюшона и маски. В призрачном свете звезд его седая голова казалась столь же ледяной, как и его слова.

— Наследник Айвар! Где ты был? Что происходит? Твоя мать совсем измучилась от страха за эти пять дней.

Наследник Айвар, шатаясь, прошел мимо него. За аркой ворот в перекрестье теней башен и укреплений лежал двор замка. Гончая собака, поджарая, с могучими челюстями гесперийская борзая, была здесь единственным живым существом. Ее когти клацали по камням с неестественно громким звуком.

Астафф нажал кнопку и закрыл ворота. Некоторое время он, прищурясь, смотрел на Айвара, затем медленно произнес:

— Лучше отдай карабин мне, Наследник. Я знаю место, куда терране не догадаются заглянуть.

— Я тоже, — вздохнул в ответ Айвар.

— Похоже, твое умение вас подвело — прятались, пока не стали готовы… для той затеи, что… Эй! — Астафф протянул руку и подхватил Айвара.

— Я попал в такую беду, что теперь уже безразлично, даже если они поймают меня с этим. — Айвар крепко сжал карабин. — Разница одна — они дорого заплатят за меня.

Что-то вспыхнуло в старике. Он, как и его предки до него, всю свою жизнь служили Архонту Илиона. Несмотря на это, — а может быть, как раз поэтому, — в его голосе прозвучала боль.

— Почему ты не позвал меня на помощь?

— Ты постарался бы отговорить меня, — ответил Айвар. — И был бы прав, — добавил он тихо.

— Да что же вы затеяли?

— Устроили засаду патрулю. Мы хотели захватить оружие. Не знаю, многим ли удалось спастись. Наверное, большинство убито или попало в плен.

Астафф внимательно смотрел на юношу.

Айвар Фредериксен был высок, сто восемьдесят пять сантиметров, и строен, с широкими плечами и типичной для энейцев мощной грудью. Усталость приглушила его обычную живость и сделала хриплым голос. Лицо его казалось очень молодым — курносый покрытый веснушками нос, квадратный подбородок, на котором еще только начинала пробиваться щетина. Белокурые волосы были коротко острижены на северный манер, вечный хохолок на макушке и падающая на лоб прядь придавали Айвару мальчишеский вид. Из-под темных бровей смотрели большие зеленые глаза. Его обычная для походных условий одежда состояла из куртки, свитера с высоким воротом и толстых штанов, заправленных в низкие сапоги. На кожаном ремне висел кошель и тяжелый нож в ножнах. В его внешности было не много такого, что отличало бы его от любого другого молодого человека из высшего сословия.

Однако этого немногого было достаточно.

— Что за пустоголовая вы компания, — наконец произнес сержант.

— Что же, прикажешь сидеть и безропотно терпеть, пока терране будут помыкать нами, расстреливать наших людей и вообще делать все, что им угодно? — со вспышкой бессильного гнева ответил Айвар.

— Ну, — проворчал старик, — я бы по крайней мере лучше спланировал удар и заранее как следует подготовился.

Астафф взял Айвара за локоть:

— Ты вымотался, как пуля на излете. Вот что, отправляйся ко мне. Ты ведь еще не забыл, где это? Благодарение Господу, жена отправилась проведать дочкино семейство. Прими душ, поешь и заваливайся спать. Я останусь на часах до конца вахты — если вызвать кого-то на смену, посыплются вопросы. А так никто ничего не проведает.

— Зачем это? Есть же мои собственные покои… — удивленно заморгал Айвар.

— Ага, — фыркнул старик, — давай, давай. Разбуди мать, разбуди сестренку. Так они точно окажутся втянуты во все это. Их ведь допросят, знаешь ли, как только имперцы пронюхают, что ты участвовал в заварушке. Допросят под наркотиками, а может, и с психозондом, если решат, что родные могут знать, куда ты делся. Ты этого хочешь? Ладно. Иди простись с ними с любовью.

Айвар сделал шаг назад, с мольбой протянул к старику руки:

— Нет! Я… я не подумал…

— Это точно.

— Конечно, я… У тебя есть план? — покорно спросил юноша.

— Тебе нужно смыться, прежде чем появятся имперские ищейки. Хвала Всевышнему, что твой отец был все это время в Новом Риме: теперь он чист как голубь, Может быть, его влияния даже хватит, чтобы защитить семью — если только терране не пронюхают, что ты тут появлялся после нападения на патруль. Ясно? Тебе скоро отправляться, наденешь ливрею, которую я стащу для тебя, да еще маску — будто у тебя аллергия на чихальник. Оружие спрячешь под плащом. Сделай вид, что тебя послали со срочным заданием. Поместье велико, народу тут толчется много, никто на тебя и внимания не обратит. Я подумаю, кто из йоменов сможет спрятать тебя — Сэм Хедин, Фрэнк Вэнс, — все они надежные ребята и живут далеко от замка. Туда ты и отправишься.

— А потом?

— Кто знает? — пожал плечами Астафф. — Когда шум утихнет, я шепну твоим, что ты жив и на свободе. Может, попозже твоему отцу удастся выпросить тебе помилование. Но если терране схватят тебя, пока их покойники еще не остыли, — сынок, они сделают из твоей казни наглядный урок. Я знаю имперских. Не раз приходилось бывать у них с адмиралом Мак-Кормаком. — Упомянув имя адмирала, старый воин отдал честь. Любой агент Империи, случись ему увидеть такое, немедленно арестовал бы его.

Айвар сглотнул и, запинаясь, проговорил:

— Я… я не знаю, как тебя благодарить…

— Ты — следующий Архонт Илиона, — отрезал сержант. — Может быть, ты — наша последняя надежда, если, конечно, не считать возвращения Старейших. Вот что, пока никто не появился, убери-ка с глаз моих свою задницу — и не забудь вместе с ней убрать остального себя.