39

– Чушь какая-то, – Уайт тряхнул головой и тут же болезненно поморщился. – Вы ведь не скрыли от него, что экскурсия на коррингартский корабль была вашей идеей, которую я не одобрил?

– Да, потому что хотели спокойно дождаться десанта! Когда же вы убедились, что я, возможно, полезу туда одна, то заманили меня в корабль и устроили взлет, сделав вид, что это была роковая случайность. Потом, продолжая играть свою роль, разобрали пульт – лишь для того, чтобы, не вызывая подозрений, задать нужный пункт прибытия.

– А прибыв в этот пункт, катапультировался в джунгли!

– Да, но меня вы уговаривали остаться и сдаться в плен. Вас должны были подобрать в джунглях позже – для этого вы и взяли радиомаяк.

– Почему же я им сразу не воспользовался? Например, пока вы спали?

– Но ведь тогда вы бы выдали себя. Ясно же, что коррингартцы не могли найти нас в лесу без чьей-то помощи. Поэтому вы решили выбраться из леса самостоятельно.

– Но на кой черт мне было вообще ломать перед вами комедию – причем, замечу, с риском для жизни? Почему я не мог выдать вас открыто, не таясь? Вы бы все равно не смогли успешно сопротивляться.

– Сэндерс сказал мне то же, что и вы в свое время: для коррингартцев я представляю ценность, поскольку за меня можно получить хороший выкуп. А значит, я оказалась бы в конце концов на свободе и выдала их важного агента, то есть вас. Конечно, мне бы устроили промывку мозгов, но Сэндерс сказал, что коррингартцы слишком плохо разбираются в физиологии людей и не умеют делать эту процедуру качественно.

– А захват катера – тоже инсценировка?

– Конечно.

– Но ведь я убил пилота.

– Это могла быть кукла, примитивный робот. А если и не робот, это ничего не доказывает. Жизнь агента ценнее жизни простого солдата. Коррингартцев миллиарды, а землян, работающих на Империю – единицы.

– Положим, тысячи, но это все равно мало. Но захват одного из пунктов управления базы, в результате чего вся ее работа была выбита из графика – не слишком ли дорогие декорации для моего спектакля?

– Вовсе нет, коррингартцы сами предложили вам этот вариант, чтобы провести очередные учения.

– О том, как я освобождал пленных, уже не говорю – это просто еще один провод к моему электрическому стулу. Но все же как Сэндерс объяснил, что они отдали его мне и позволили нам троим улететь?

– Так ведь вы должны были привести корабль на другую базу, только и всего. Та, на которой мы были, предназначена для ремонта боевых кораблей, а не для содержания пленных – разве что временно. Сценарий же учений предусматривал успешный старт террористов с дальнейшим перехватом их в пункте прибытия, – Эмили посмотрела на пилота, как школьница, ответившая трудный урок.

– Н-да... Сэндерс, конечно, ублюдок, но, если бы я не боялся, что он подслушивает, я бы сказал, что он достоин восхищения. Это же надо – выстроить вполне логичную версию, в которой нет ни байта правды! Хотя, впрочем, при ближайшем рассмотрении фальшь заметна. Слишком уж все накручено... И вы в это поверили?

– А кому я, в конце концов, должна была верить – американскому офицеру или космическому авантюристу, который даже и не скрывал, что смотрит на меня как на товар, который хочет продать подороже?!

– Черт вас возьми, я не авантюрист! – взорвался Роберт. – Я уже объяснял вам, что в космос меня привела отнюдь не тяга к приключениям!

– Ну, межзвездный бродяга, какая разница!

– Называйте меня свободным пилотом. Разница существенная. И, если бы я действительно вел нечестную игру, то не стал бы откровенничать с вами. Я был бы сама любезность. Но я ненавижу интриги.

– Набиваете себе цену?

– Вовсе нет. Просто считаю, что человек должен сам говорить о своих достоинствах – о его недостатках скажут другие. Итак, вы поверили, что я – шпион...

– У меня ведь были и дополнительные доводы. Ведь вы знаете коррингартский и подозрительно легко разбираетесь в их системах управления. Но я все еще не была уверена до конца. То есть я еще не думала, что Сэндерс врет; я просто предполагала, что он может ошибаться. Тогда он предложил посмотреть, что вы будете делать, когда проснетесь. Мы следили за вами с помощью видеокамер. Когда вы пошли в шлюзовой отсек за оружием – а ведь больше вам там ничто не могло понадобиться во время полета в транспространстве...

– А если бы я не пошел туда? Если бы я не заглянул в рубку и не заметил изменения курса?

– Это ничего бы не меняло. Просто вы бы продолжали играть свою роль, не так ли? Сэндерс, вероятно, все равно убедил бы меня, что вас нужно запереть – ведь в крайнем случае невиновного можно выпустить, а вот оставлять на свободе виновного... Но, когда я увидела, как вы наставили на него пистолет, меня уже не нужно было убеждать.

– Просто я понял, что передо мной либо преступник, либо сумасшедший. И в том, и в другом случае защищаться следовало отнюдь не логическими доводами. Кстати, а почему вы не воспользовались пистолетом? Почему ножка от стола?

– Он не дал мне оружия... да и неужели вы думаете, что я способна застрелить вас в спину?

– А в лицо?

– Тоже... хотя... если защищая свою жизнь... не знаю. Во всяком случае, мне бы этого очень не хотелось. Ни вас и никого другого, – поспешно добавила Эмили.

– Даже Сэндерса?

– Ну эта свинья – исключение. Он должен получить по заслугам... хотя я все равно не хотела бы делать это своими руками.

– Если он нас подслушивает, полагаю, он это оценит. А из-за чего же так переменилось ваше отношение к доблестному американскому офицеру?

– Он начал распускать руки.

– Так же, как я? – притворился непонимающим Роберт.

– Гораздо хуже.

– И что вы?

– Когда я поняла, что слова не действуют, я расцарапала ему лицо.

– Так вот на что ушла вся ваша храбрость! Ладно, ладно, шучу. И что, это помогло?

– Представьте себе, да. Он отпустил меня, хотя и пришел в ярость. Он заявил, что я идиотка, что с моей стороны глупо не использовать этот шанс, потому что он – последний нормальный мужчина, которого я вижу, и скоро коррингартцы посадят меня в клетку в виварии.

– Несколько противоречит его же словам, что вас должны отпустить за выкуп, вы не находите?

– Он был в ярости и не следил за логикой. К тому же в прежней версии уже не было нужды. Словом, тут он и выложил, что база, на которую мы летим – не земная, а коррингартская. А потом он сказал, что, раз я не хочу иметь дело с ним, он посмотрит, что со мной сделает тот, которому есть за что поквитаться... – в оригинале фраза Сэндерса звучала иначе: «...который понимает, что ты – последняя в его жизни женщина!» – выкрутил мне руку, притащил сюда и втолкнул внутрь.

Некоторое время Роберт молчал, обдумывая ситуацию.

– Что ж, – сказал он наконец, – во всем этом есть один положительный момент: теперь мы точно знаем, что корабль не заминирован.

– Значит, вы все-таки не были в этом уверены?

– Конечно, нет.

– Вы говорите об этом так спокойно!

– Видите ли, не было никакого смысла взрывать нас в транспространстве. Если уж взрывать наш корабль, то только после посадки, чтобы нанести максимальный ущерб земной колонии или базе. Поэтому я собирался не садиться, а дождаться помощи на орбите – ведь планета, которую я выбрал, отнюдь не захолустная, за нами быстро пришел бы спасательный челнок... Но коррингартцы подсунули нам нечто похуже мины.

– Сэндерса.

– Вот именно. И, между прочим, с вашей подачи.

– Упреками делу не поможешь, как вы сами всегда говорите.

– Научил на свою голову...

– Кстати, Уайт, вам не кажется, что, после того, как я все рассказала, вам тоже следует кое-что объяснить?

– Например?

– Откуда вы знаете коррингартский?

– Вообще-то об этом не стоило бы говорить, – неуверенно произнес пилот, – особенно учитывая, что нас может слышать Сэндерс... Но все равно из нас все скоро достанут брэйнсканерами. Дело в том, что одно время я сотрудничал с земными спецслужбами.

– Вы были секретным агентом?! – глаза Эмили округлились.

– Нет, штатным агентом я никогда не был. Я слишком свободолюбив, чтобы терпеть над собой какое-либо начальство, тем более такое... Просто эти парни часто вербуют на Границе таких, как я. Свободный пилот, который ни с кем не связан, не бросается в глаза, повсюду летает, со всеми общается и получает заказы от самых разных, порою сомнительных клиентов – прекрасный осведомитель. Мне предложили вести обычную жизнь, только ставить их в известность обо всех подозрительных вещах. Небесплатно, разумеется – и я согласился. Я прошел краткий гипнокурс, куда входили и основы коррингартского. Некоторое время не было ничего необычного – так, пара случаев мелкой контрабанды – а потом один тип предложил мне чертовски выгодную сделку. Я должен был доставить несколько больших опломбированных контейнеров на одну из необитаемых планет Дальнего космоса. Очевидно, это был один из эпизодов нелегальной торговли между Землей и Империей. Я согласился, взял задаток и, разумеется, сообщил обо всем моим работодателям из Астропола. Там, судя по всему, весьма заинтересовались – насколько я понял, к делу подключилось ЦРУ. Я получил подробные инструкции, в которых мне предписывалось выполнить заказ, но, ради моей же безопасности, не встречаться больше с заказчиками. Я так и сделал. Ну и мерзкую же планету они выбрали в качестве перевалочной базы! Мертвый каменный шар, весь в трещинах, иглообразных пиках и многокилометровых пропастях. Разреженная атмосфера, состоящая из метана и углекислого газа. Перепады температуры от двухсот по Кельвину на ночной стороне до четырехсот на дневной, из-за чего там все время дует страшный ветер – непрекращающаяся пыльная буря. И, разумеется, никаких полезных ископаемых. На такой планете воистину можно не опасаться непрошенных гостей – только сумасшедшему придет в голову совершать там посадку. Я оставил груз в условленной пещере – контейнеры были самоходные, клиент предупреждал меня, чтобы я даже не приближался к ним, пользуясь только пультом дистанционного управления – и вернулся в Средний космос. Я получил приличное вознаграждение от спецслужб, кроме того, мне позволили оставить себе задаток. На эти деньги я и оснастил «Крейсер» новыми двигателями, а оставшиеся положил в банк – увы, осталось не так уж много. Кстати, перед этим рейсом я и получил от Астропола мои часы. Правда, никаких интересных излучений с их помощью уловить не удалось – то ли содержимое контейнеров не излучало, то ли стенки экранировали. Так или иначе, очевидно, контейнеры вместе с содержимым достались отнюдь не партнерам моего заказчика... потому что спустя неделю меня чуть не убили. Строго говоря, я чудом остался жив. После этого я и объявил парням из Астропола, что с меня хватит и наши отношения прекращаются. Никакими особыми секретами я не владел, поэтому меня отпустили даже без применения амнезина.

– Амнезин? Что это?

– Вы даже этого не знаете? Ну конечно, когда дочери миллиардера нужно избавиться от неприятных воспоминаний, используют более тонкие средства. Амнезины – это группа психотропных препаратов, предназначенных для стирания памяти о событиях, относящихся к определенному периоду времени. Различают амнезины А и В. Амнезин А уничтожает только ссылки на информацию, но не ее саму – то же происходит при обычном забывании. Поэтому при определенных условиях то, что стерто амнезином А, снова можно вспомнить. Амнезин В уничтожает саму информацию, разрушая ее на молекулярном уровне. Само собой, это гораздо надежнее. Но память человека – не лента, из которой можно вырезать кусок, скорее ее можно уподобить клубку из множества нитей. Поэтому применение амнезинов, особенно группы В, чревато побочными эффектами – человек может забыть не только то, что он должен забыть, но и другие, на первый взгляд никак с этим не связанные вещи. Естественно, чем больший период времени охватывает стираемый участок, тем больше будет и таких побочных провалов в памяти.

– Но это же негуманно!

– Напротив, это очень гуманно. С появлением амнезинов отпала необходимость убивать тех, кто слишком много знает. Правда, многие предпочитают работать по старинке, считая, что смерть – лучший амнезин.

– А у коррингартцев есть эти препараты?

– Не знаю, есть ли у них амнезины для их собственных мозгов, но что есть земные – это точно. Многие пленные, которых удалось выкупить или обменять, без сомнения, подвергались их воздействию.

– Значит, Сэндерс врал, говоря, что коррингартцы не умеют промывать мозги.

– Конечно, иначе зачем бы он стал выдавать себя? Ведь я, по его словам, из кожи вон лез, чтобы этого не сделать. Впрочем, существует и другая возможность. Они просто не собираются вас выпускать.

Эмили побледнела.

– Ага, испугались? Ну, для вас-то это весьма маловероятно. А вот для меня это вполне реальная перспектива.

– Роберт! – воскликнула Эмили, поддавшись внезапному порыву. – Вы попали в этот переплет из-за меня, и я обещаю, что, как только выйду на свободу, сделаю все возможное для вашего освобождения.

– Спасибо, мисс Клайренс, я все ждал, когда вы об этом подумаете... С вашей стороны будет очень мило, если вы не забудете об этом своем обещании.