"Кризис современного мира" - читать интересную книгу автора (Генон Рене)

Глава 2. ПРОТИВОСТОЯНИЕ ВОСТОКА И ЗАПАДА

Сегодня между людьми Востока и людьми Запада, безусловно, существует пропасть, и это является одной из характерных особенностей современного мира. Хотя более полно этот вопрос мы рассматривали в другом месте,[8] здесь необходимо вновь к нему вернуться с тем, чтобы прояснить некоторые его аспекты и рассеять определенные недоразумения. В истории существовало множество различных цивилизаций, каждая из которых развивалась особым образом, в соответствии с ее природой и с естественными наклонностями тех или иных народов или рас. Однако различие в данном случае отнюдь не предполагало противоположности или противостояния, и между самыми далекими друг от друга формами цивилизации существовало определенное сходство, вытекающее из единства фундаментальных принципов, чьими частными приложениями, применительно к конкретным обстоятельствам, и являлись сами эти цивилизации. Так было в случае всех так называемых «нормальных» или (что в сущности одно и то же) «традиционных» цивилизаций. Такие цивилизации сущностно не противоречат друг другу, и любые возможные расхождения между ними являются чисто внешними и поверхностными. С другой стороны, цивилизация, не признающая никакого высшего принципа, и в действительности основанная на полном отрицании вообще каких бы то ни было принципов, уже в силу самого этого обстоятельства исключает возможность всякого взаимопонимания с другими цивилизациями, поскольку для того, чтобы такое понимание было воистину глубоким и действенным, оно должно проистекать из того самого высшего принципа, которого эта анормальная и извращенная цивилизация как раз лишена. Поэтому в современном мире мы видим, с одной стороны, цивилизации, оставшиеся стоять на традиционных позициях — таковы цивилизации Востока; и с другой — откровенно анти-традиционную цивилизацию или цивилизацию современного Запада.

Некоторые исследователи сегодня доходят до полного отрицания того факта, что деление человечества на людей Востока и Запада вообще соответствует каким бы то ни было естественным различиям. Но как бы то ни было, такое различие в настоящее время действительно существует. Прежде всего, невозможно всерьез усомниться в факте существования единой для Европы и Америки западной цивилизации, независимо от того как бы мы ее ни оценивали. В отношении Востока дел обстоит несколько сложнее, поскольку в настоящее время существует не одна, а несколько восточных цивилизаций. Различие и даже противоположность между цивилизациями Востока и цивилизацией Запада основаны на том, что всем восточным цивилизациям присущи определенные общие черты, позволяющие рассматривать их как цивилизации традиционные; в случае же западной цивилизации эти черты отсутствуют. Все современные цивилизации Востока являются в равной степени традиционными по своей сути. Чтобы дать более точное представление об этих цивилизациях, мы напомним здесь общие принципы их классификации, приведенные нами более подробно в других работах. Хотя такая классификация может показаться несколько упрощенной для тех, кто стремится разобраться в деталях, она остается, тем не менее, верной в своих основных чертах. Дальний Восток сущностно представлен Китайской цивилизацией, Средний Восток — Индуистской, Ближний Восток — Исламской. Следует добавить, что во многих отношениях Исламскую цивилизацию следует рассматривать как промежуточную между восточной и западной; особенно много общих черт она имела со средневековой Христианской цивилизацией Запада. Однако, если сопоставить ее с современным Западом, мы увидим, что она так же противостоит ему, как все собственно восточные цивилизации, к которым, согласно нашей точке зрения, она и должна быть отнесена.

Последнее замечание затрагивает важную проблему: до тех пор, пока на Западе существовали традиционные цивилизации, для противостояния Востока и Запада не было оснований. Противостояние имеет место лишь в случае современного Запада, поскольку речь идет, скорее, о противоположности двух типов сознания, нежели двух более или менее определенных географических реальностей. В определенные периоды истории, наиболее близким из которых является Средневековье, западное сознание в своих наиболее существенных чертах стояло гораздо ближе к восточному сознанию, нежели к тому, что оно представляет собой в современную эпоху. Тогда западная цивилизация была настолько же близка цивилизациям Востока, насколько сами эти цивилизации близки друг другу сегодня. В течение последних столетий Западная цивилизация претерпела фундаментальные изменения, гораздо более серьезные, чем все извращения, имевшие место в предшествующие периоды упадка, так как на этот раз вся человеческая деятельность полностью и радикальным образом изменила свою ориентацию и свой сущностный характер. Эти изменения произошли только на Западе. Поэтому, когда, говоря о современном мире, мы используем выражение "западное сознание", это равнозначно выражению "современное сознание". И поскольку иной тип сознания сохранился сегодня лишь на Востоке, мы можем, учитывая это обстоятельство, назвать его восточным типом сознания. Таким образом, оба термина — "сознание восточное" и "сознание западное" — характеризуют исключительно современное положение вещей. Поскольку "западное сознание" сложилось только в ходе недавнего периода истории, то и о противоположном, сугубо "восточном сознании," можно говорить лишь применительно к настоящему времени. Изначально же это "восточное сознание" было поистине присуще как людям Востока, так и людям Запада, так как его происхождение совпадает с происхождением самого человечества. Таким образом, его вполне можно назвать "нормальным сознанием" уже потому, что оно в большей или меньшей степени лежало в основе всех известных нам цивилизаций за одним лишь исключением — цивилизации современного Запада.

Некоторые люди, не дав себе труда как следует вчитаться в написанные нами книги, считают почему-то своим долгом упрекнуть нас в том, что мы, якобы, утверждаем, будто все традиционные доктрины приходят с Востока, и что даже в эпоху западной античности Запад неизменно черпал свои традиции исключительно на Востоке. Мы никогда на писали и не могли написать ничего подобного, хотя бы уже потому, что нам прекрасно известно, что это совершенно не соответствует истине. В действительности данные Традиции явно противоречат подобной идее: существуют достоверные свидетельства того, что Примордиальная Традиция настоящего цикла пришла из гиперборейских регионов. Позднее существовало несколько вторичных потоков этой Примордиальной Традиции, соответствующих различным периодам истории, и один из наиболее важных из них, по крайней мере, тот, следы которого все еще можно различить, несомненно перемещался с Запада на Восток. Однако все эти соображения относятся к весьма отдаленным временам, которые обычно называются «Предисторией» и которые мы здесь не собираемся разбирать. Мы хотим высказать лишь следующее: во-первых, центр Примордиальной Традиции уже в течение очень длительного времени и вплоть до настоящего момента располагается на Востоке, и именно там мы сталкиваемся с доктринами, самым непосредственным образом проистекаюшими из этой Примордиальной Традиции; и во-вторых, в настоящее время истинный дух Традиции, со всем тем, что он в себе заключает, представлен только и исключительно людьми Востока, и никем иным.

Это разъяснение было бы неполным без упоминания о некоторых предложениях по поводу возможной реставрации "западной традиции", появившихся в различных кругах в последнее время. Наиболее позитивным в подобных идеях является то, что они свидетельствуют о наличии людей, все в большей степени неудовлетворенных современным нигилизмом, ощущающих потребность в чем-то таком, что отсутствует в современном мире, и поэтому видящих возможность положить конец современному кризису только одним способом — через возврат к традиции в той или иной ее форме. К несчастью, «традиционализм» не совпадает с тем, что можно назвать по праву подлинно традиционным сознанием. Чаще всего традиционализм означает не более, чем простую склонность, более или менее смутное влечение, не предполагающее никакого подлинного знания. К сожалению, верно и то, что в ситуации интеллектуального смешения это стремление обычно ведет лишь к порождению фантастических концепций, построенных на чистом воображении и лишенных всякого серьезного основания. Не имея в качестве опоры никакой аутентичной традиции, такие люди часто доходят до того, что выдумывают никогда не существовавшие в действительности псевдо-традиции, настолько же безосновательные и далекие от каких-либо традиционных принципов, как и те доктрины, которые они тщатся заменить. В этом проявляется вся глубина современного хаоса, и каковы бы ни были намерения подобных людей, они лишь усугубляют общее смешение. Среди такого рода построений упомянем лишь концепцию так называемой "западной традиции", сконструированную некоторыми оккультистами из самых противоречивых элементов и призванную изначально конкурировать с другой не менее фантастической и беспочвенной концепцией т. н. "восточной традиции", выдуманной теософистами. Мы подробно говорили об этих вещах в другом месте, и предпочли бы сейчас без дальнейших отлагательств перейти к исследованию иных, более достойных внимания теорий, стремящихся, по крайней мере, обратиться к реально существовавшим традициям.

Выше мы упоминули об одном из потоков Традиции, пришедшем из западных регионов. Об этом свидетельствуют рассказы древних об Атлантиде. Нет сомнений, что после исчезновения этого континента в ходе последнего великого исторического катаклизма остатки атлантической традиции были перенесены в другие регионы, где они слились с другими уже существовавшими традициями, представлявшими собой по большей части ответвления Великой Гиперборейской Традиции. Скорее всего, сакральные доктрины древних кельтов как раз и являлись результатами именно такого слияния. Мы отнюдь не собираемся здесь обсуждать этот вопрос. Однако в любом случае, не следует забывать, что истинная атлантическая доктрина исчезла уже много тысячелетий назад вместе с цивилизацией, к которой она принадлежала, и разрушение которой произошло в результате извращения, в чем-то аналогичного тому, что мы наблюдаем сегодня, с тем лишь отличием, что человечество тогда еще не вступило в период Кали-Юги. Следует также иметь в виду, что эта традиция соответствовала лишь вторичному периоду нашего цикла, и следовательно, было бы большой ошибкой отождествлять ее с самой Примордиальной Традицией, из которой вышли все остальные традиции, и которая единственная из всех остается совершенно неприкосновенной и целостной с самого начала до самого конца цикла. Так как мы не можем привести здесь все факты, подтверждающие эти положения, мы хотели бы подчеркнуть лишь следующее: сегодня воскресить «атлантическую» традицию невозможно, так же, как невозможно соприкоснуться с ней более или менее прямым образом. Поэтому любые попытки сделать это останутся пустыми фантазиями. Тем не менее, исследование происхождения определенных элементов, вошедших в состав более поздних традиций, может представлять значительный интерес, при условии, что при этом будут приняты меры предосторожности против иллюзий, могущих возникнуть в этом вопросе. Но в любом случае подобные исследования ни в коем случае не способны привести к полному восстановлению традиции, которая совершенно не приспособлена к условиям современного мира.

Некоторые люди стремятся примкнуть к «кельтизму», и поскольку эта традиция менее удалена от нас во времени, ее восстановление может показаться не столь невероятным, как восстановление традиции атлантической. Но где сегодня найдется столь полноценный и жизнеспособный «кельтизм», чтобы он мог служить прочной основой традиции? Мы не говорим об археологических или чисто «литературных» реконструкциях, которые стали появляться в последнее время. Мы имеем в виду нечто совсем иное. Хотя и справедливо, что многие элементы «кельтизма» действительно дошли до нас через различные опосредующие инстанции, этого отнюдь не достаточно для восстановления полноценной традиции. Более того, можно отметить и такой странный факт, что в тех странах, где в древности существовала именно кельтская традиция, в настоящее время она забыта еще более основательно, нежели остатки других, изначально чуждых этим странам, традиций. Не следует ли всерьез задуматься о причинах этого явления, по меньшей мере, тем, кто еще не окончательно поддался напору навязываемых предвзятостей и предрассудков? Можно сказать и больше: во всех случаях, когда мы имеем дело с остатками исчезнувших цивилизаций, невозможно понять их действительное значение иначе, чем через сравнение их с аналогичными элементами живых традиций. И это верно даже по отношению к Средневековью, многие элементы которого полностью потеряли смысл для современного Запада. Только через установление контакта с живыми традициями можно воскресить то, что еще способно возродиться, и это, как мы постоянно подчеркиваем, одна из величайших услуг, которые может оказать Восток Западу. Мы не отрицаем, что определенные элементы кельтского духа сохранились и все еще могут проявиться в различных формах, как это происходило в различные периоды в прошлом. Но если кто-то попытается убедить нас в том, что по-прежнему существуют духовные центры, в которых, якобы, полностью сохранилась традиция друидов, мы потребуем представить доказательства, и до тех пор, пока это не будет сделано, будем рассматривать это утверждение как весьма спорное, если не сказать больше — невероятное.

В действительности, сохранившиеся элементы кельтизма были большей частью ассимилированы Христианством в Средние Века. Легенда о Святом Граале со всеми ее элементами является особенно важным примером этого. Более того, мы полагаем, что, если бы западная традиция могла быть заново восстановлена, она непременнно должна была бы принять религиозную форму в самом строгом смысле этого слова. Такой формой могло бы быть только Христианство, поскольку, во-первых, все другие возможные формы уже с давних пор чужды западному сознанию, а во-вторых, именно внутри Христианства, и мы можем сказать даже более определенно — именно внутри католицизма можно обнаружить последние остатки того традиционного духа, который еще сохранился на Западе. Всякое «традиционалистское» начинание, игнорирующее этот факт, заведомо будет лишено оснований и с неизбежностью обречено на провал. Очевидно, что основываться следует только на том, что существует в реальности, и там, где отсутствует непрерывная подлинная преемственность, любая конструкция будет искусственной и недолговечной. Если нам возразят, что само Христианство в наше время более не отдает себе отчета в своем глубинном содержании, мы ответим, что, по крайней мере, только оно в самой своей форме и в своей сущности содержит все необходимое для того, чтобы обеспечить основание восстановленной традиции. Самой реалистической и единственно осуществимой сегодня (по меньшей мере, теоретически) попыткой, было бы восстановление сущностно средневекового христианского строя, естественно, с учетом необходимой специфики сугубо современных условий. При этом все те элементы, которые были утрачены Западом безвозвратно, можно было бы заимствовать из других традиций, сохранивших их в целостности, и затем применить их к конкретным условиям Запада. Безусловно, такая реставрация может стать делом лишь могущественной и прекрасно организованной интеллектуальной элиты. Вопрос об элите мы уже затрагивали ранее. Однако полезно сделать это вновь, поскольку в последнее время появилось слишком много фантастических и невыполнимых проектов в этой области, а также потому, что следует раз и навсегда уяснить себе, что усвоить традиции Востока в их специфической форме могут только представители интеллектуальной элиты, уже по своему определению находящейся по ту сторону всех частных форм, так как эти традиции отнюдь не приспособлены для восприятия основной массой людей Запада. Такое положение сохранится и в дальнейшем, если не произойдет какая-то непредвиденная трансформация. Если западная элита все же будет сформирована, знание доктрин Востока явится для нее, по только что разобранным нами причинам, совершенно необходимым для осуществления свойственных ей функций. Но на всех остальных, то есть на большинстве западных людей, которому останется лишь пожинать плоды деятельности этой элиты, обращение к восточным доктринам вообще никак не отразиться прямо, так как влияние подобного знания будет для него косвенным и незаметным, хотя от этого не менее эффективным и глубоким. Хотя это наша неизменная точка зрения, которую мы уже неоднократно высказывали, мы считаем необходимым повторить ее еще раз, поскольку, если и нельзя всегда расчитывать на адекватное понимание высказываемых нами идей, по меньшей мере, следует стремиться заведомо избежать возможной неадекватной интерпретации наших намерений и убеждений.

Но поскольку более всего нас интересует актуальное положение вещей, мы оставим в стороне прогнозы на будущее и остановимся подробнее на проблемах, связанных с возможностью реставрации "западной традиции". Для того, чтобы доказать, что с проектами такого восстановления далеко не все в порядке, достаточно следующего наблюдения: эти проекты почти всегда заключают в себе более или менее явную враждебность по отношению к Востоку. Следует добавить, что это чувство не чуждо и тем, кто основывается на Христианстве: любой ценой подобные люди стараются отыскать здесь противоречия, которые на самом не существуют или являются чисто надуманными. Дело доходит даже до таких абсурдных утверждений, что, если в доктринах Востока и в Христианстве мы находим одни и те же идеи, и более того, идеи, выраженные в одинаковой форме, то все равно их смысл в обоих случаях различен или даже противоположен! Те, кто делает подобные утверждения, доказывают тем самым, что несмотря на определенные претензии они не слишком далеко продвинулись в понимании традиционных доктрин и не постигли фундаментального единства, стоящего за всем многообразием внешних форм. Такие люди не хотят замечать сходства даже там, где оно более всего очевидно. Поэтому и их понимание самого Христианства остается поверхностным и не соответствует идее подлинной традиционной доктрины, которая, будучи совершенной и самотождественной, может быть применена ко всем возможным сферам. Всем им не достает знания основополагающих принципов, и поэтому они гораздо более подвержены влиянию современного мышления, нежели они сами полагают, хотя именно такому мышлению они и стремятся противостоять. И в их устах слово «традиция» приобретает иной смысл, нежели тот, который вкладываем в это слово мы.

Вследствие интеллектуального смешения, характерного для нашей эпохи, само слово «традиция» применяется к самым разнообразным и подчас весьма незначительным предметам, например, к простым обычаям или обрядам, имеющим подчас совсем недавнее происхождение. В другом месте мы указывали на столь же неадекватное использование слова «религия». Необходимо быть крайне бдительным при использовании определенных терминов, так как некоторые искажения языка отражают деградацию определенных идей. Поэтому лишь тот факт, что некто называет себя "традиционалистом," еще не доказывает того, что он хотя бы приблизительно представляет себе, что такое «традиция» в подлинном смысле этого слова. Мы категорически отказываемся применять это слово к чему-либо ограниченному исключительно сферой чисто человеческого. На это особенно важно обратить внимание именно сейчас, когда стали появляться такие выражения, как, например, "философская традиция". Философия, оставаясь тем, что она есть, не имеет никакого права считаться «традицией», так как она относится исключительно к рациональному человеческому уровню, и это верно даже в том случае, если она прямо и не отрицает реальностей, выходящих за пределы этого уровня. «Философия» — это не более, чем продукт мыслительной деятельности человеческих индивидуумов, лишенных каких-либо источников нечеловеческого откровения или инспирации, а значит, одним словом, это чисто «профаническое» явление. Вопреки некоторым иллюзиям, имеющимся на этот счет у определенной категории людей, сознание, присущее той или иной эпохе, той или иной расе не может определяться и направляться только с помощью «книжных» наук. Реальные рычаги влияния на это сознание совершенно отличны от любых форм философских спекуляций, даже в лучшем случае в силу самой своей природы вынужденных оставаться чем-то совершенно внешним и чисто вербальным, а не подлинным и действенным. Утерянная традиция может быть реставрирована и оживлена только благодаря контакту с духом живой Традиции, а сегодня, как мы уже отмечали, этот дух действительно жив лишь на Востоке. Как бы то ни было, важно, что на Западе появилось, по меньшей мере, стремление к возврату к традиционному мировоззрению, хотя пока это остается только стремлением, и ничем более. Недавно появившиеся разнообразные проявления реакции против "современного мира", на наш взгляд, являются пока недостаточно полными, и это лишний раз подтверждает нашу точку зрения. Какой бы превосходной и безупречной ни была критическая сторона этих антисовременных движений, тем не менее, они еще очень далеки от восстановления подлинного интеллекта и ограничены слишком узкими горизонтами мысли. Однако в них, по меньшей мере, есть элементы такого мировоззрения, которое было совершенно немыслимо еще несколько лет назад. И если сегодня уже не все западные люди целиком и полностью удовлетворены узко материальным развитием современной цивилизации, в этом, быть может, следует видеть признак того, что для ее спасения еще не всякая надежда утрачена.

Как бы то ни было, если Западу суждено тем или иным образом вернуться к своей собственной традиции, его противостояние Востоку немедленно будет устранено уже благодаря самому этому факту, так как корни этого противостояния следует искать только в извращении Запада, и само оно сводится лишь к логической противоположности традиционного и анти-традиционного мировоззрений. Поэтому, вопреки некоторым вышеприведенным мнениям, первым результатом возврата к традиции должно явиться немедленное восстановление взаимопонимания с Востоком, как это всегда и должно происходить в случае цивилизаций, основанных на сходных или одинаковых принципах. Добавим, что подобное взаимопонимание возможно исключительно на этих общих принципах, создающих для этого необходимую базу. Истинно традиционное мировоззрение всегда и везде является сущностно одним и тем же, в какую бы форму оно ни облекалось. Различные формы, соответствующие различным типам мышления и различным временным и пространственным условиям, являются лишь выражениями одной и той же истины. Но это глубинное единство, скрытое под видимостью множественности, может сознаваться только тем, кто способен встать на точку зрения чистого интеллекта. Более того, именно в интеллектуальной сфере следует искать те принципы, из которых в нормальном случае проистекает все остальное — либо в качестве следствий, либо как их приложение. Поэтому, в первую очередь, согласие должно быть достигнуто в отношении этих принципов, в том случае, если стороны действительно стремятся к глубокому взаимопониманию, так как именно эти принципы в действительности являются наиболее существенными. Как только они будут адекватно поняты, согласие установится само собой. Следует добавить, что знание принципов является знанием самой сущности, то есть метафизическим знанием в подлинном смысле этого слова. Такое знание является столь же универсальным, как и сами эти принципы. Поэтому оно совершенно независимо от всякой индивидуальной обусловленности, которая, напротив, имеет значение лишь в том случае, когда дело доходит до частного применения этого знания. Поэтому сфера чистого интеллекта является единственной не требующей предварительной адаптации к тому или иному типу мышления. Более того, когда на этом уровне необходимая работа проделана, остается только развить ее последствия, и согласие будет достигнуто также во всех остальных сферах, поскольку, как мы уже говорили, именно от этого уровня прямо или косвенно зависит все остальное. С другой стороны, согласие, достигнутое в какой-то частной, не связанной с принципами сфере, будучи чем-то похожим скорее на дипломатическую договоренность, чем на истинное взаимопонимание, всегда останется в высшей степени нестабильным и непродолжительным. Вот почему — повторим это еще раз — истинное взаимопонимание может прийти только сверху, но не снизу. В этом процессе следует различать две стадии. Начинать следует с наивысшего уровня, то есть с принципов, и лишь потом постепенно спускаться к различным вторичным уровням, всегда строго сохраняя при этом существующие между этими уровнями иерархические взаимоотношения. И это с необходимостью должно стать делом элиты в подлинном и наиболее совершенном смысле этого слова, то есть элиты исключительно интеллектуальной, хотя, строго говоря, никакой иной просто не существует.

Эти соображения показывают, что в современной западной цивилизации полностью отсутствуют элементы, необходимые для того, чтобы она была нормальной и совершенной, как в плане ее реального взаимопонимания с восточной цивилизацией, так и сама по себе. Оба эти вопроса настолько тесно связаны друг с другом, что они составляют, в сущности, один единственный вопрос, и причины этого мы объяснили несколько выше. Теперь нам остается только более подробно показать, в чем состоит суть того анти-традиционного мировоззрения, которым является все сугубо современное мировоззрение; каковы возможные последствия, из него вытекающие и проявляющиеся в безжалостной логике актуальных событий. Но прежде, чем мы приступим к этому, следует сделать еще одно замечание. Быть радикально анти-современным еще не означает быть анти-западным в самом широком смысле этого слова. Напротив, быть анти-современным — это означает предпринимать единственное способное увенчаться успехом усилие по спасению Запада от его собственного вырождения. И любой верный своей традиции человек Востока представляет себе эту проблему точно в таких же терминах, что и мы сами. И совершенно очевидно, что у Запада будет несравнимо меньше врагов, если он перестанет отождествлять себя с современной цивилизацией, так как в этом случае подобная враждебность фактически не имела бы смысла. Однако сегодня чаще говорится именно о защите Запада, и это действительно странно, поскольку, как мы увидим далее, именно Запад в водовороте своей собственной хаотической активности угрожает увлечь в бездну все человечество. Это тем более странно и неправомочно, что подобные защитники Запада, несмотря на некоторые уточнения по этому поводу, хотят защищать Запад также и от Востока, тогда как истинный Восток не помышляет ни о нападении, ни о покорении кого бы то ни было и стремится лишь к тому, чтобы его оставили в покое, дав независимость и предоставив самому себе, что является, безусловно, вполне разумным и обоснованным требованием. Действительно, Запад испытывает необходимость в защите, но лишь в защите от самого себя и от своих собственных тенденций, которые, будучи доведенными до их логического завершения, с неизбежностью приведут его к разрушению и гибели. Вот почему следует настаивать на необходимости реформы Запада, и если такая реформа будет тем, чем она должна быть, то есть истинной реставрацией традиции, в качестве своего естественного следствия она повлечет за собой установление взаимопонимания с Востоком. Мы же, со своей стороны, стремимся по мере наших возможностей способствовать как этой реформе, так и скорейшему установлению взаимопонимания между Востоком и Западом, если для этого еще осталось время, и если есть шанс достичь какого-то положительного результата, прежде чем произойдет финальная катастрофа, к которой неумолимо приближается современная цивилизация в процессе своего развития. Но даже если сейчас уже слишком поздно для того, чтобы избежать этой катастрофы, любая деятельность, направленная к достижению этой цели, не останется бесплодной, так как в любом случае она поможет подготовить, хотя бы предварительно, процесс того «отделения» плевел от зерен, о котором мы говорили в самом начале, обеспечив при этом сохранность тем элементам, которым предназначено пережить гибель нашего мира и стать зародышем мира грядущего.