"Перст судьбы" - читать интересную книгу автора (Рид Майн)Глава XXV. НЕЛЮБЕЗНЫЙ ПРИЕМТакое настойчивое требование свидания сильно взволновало старого ветерана и его сына. Оба стояли в молчаливом ожидании. Но вот открылась дверь, Уильямс ввел иностранца и удалился по знаку генерала. Никогда еще более странный представитель человеческого рода не переступал столовой богатого английского землевладельца. Как и сказал Уильямс, ростом он не превышал грума, хотя на вид ему было лет около сорока. Бронзовое лицо, на голове лес черных волос и пара глаз, сверкавших, как раскаленный уголь. По складу лица это был, очевидно, еврей, по покрою платья его можно было причислить к адвокатам и нотариусам. В руках он держал шляпу, снятую им при входе в столовую. Этим, впрочем, и ограничился весь кодекс его знаний светских приличий. Несмотря на малый рост и физиономию куницы, у него был очень самоуверенный вид, что объяснялось важностью его сообщения и уверенностью, что он не уйдет без утвердительного ответа. — В чем дело? — резко спросил генерал. Незнакомец уставился глазами на Нигеля, как бы спрашивая, может ли он говорить при нем. — Это мой сын, — продолжал ветеран, — можете говорить при нем. — У вас есть еще другой сын, синьор генерал? — отвечал незнакомец на ломаном английском языке. Этот неожиданный вопрос заставил вздрогнуть генерала и побледнеть Нигеля. Многозначительный взгляд незнакомца показывал, что он знает Генри. — Да есть… или, верней был, — отвечал генерал. — Почему вы заговорили о нем? — Знаете ли вы, где находится в настоящую минуту ваш второй сын, генерал? — Нет… а вы знаете? Кто вы и откуда вы? — Синьор генерал, я отвечу на все ваши вопросы в том порядке, как вы мне их предложили. — Отвечайте, как хотите, но скорее. Поздно, у меня нет времени на разговор с неизвестным мне человеком. — Я прошу у вас только десять минут, генерал. Дело мое очень просто, и время мое также дорого. Во-первых, я еду из Рима, который, мне нечего вам объяснять, находится в Италии. Во-вторых, я нотариус. И, в-третьих, я знаю, где ваш сын. Генерал снова вздрогнул, Нигель побледнел еще более. — Где он? — Отсюда вы все узнаете, генерал. Говоря это, незнакомец достал письмо и подал его генералу. Это было письмо, написанное Генри под диктовку у Корвино, начальника бандитов. Надев очки и придвинув лампу, генерал с удивлением и недоверием прочел письмо. — Что за галиматья, — произнес он вполголоса, передавая письмо сыну. Нигель тоже прочел письмо. — Что ты скажешь на это? — Ничего хорошего, отец. По-моему, вас хотят обмануть и выманить деньги, — Но Нигель, неужели Генри может быть в заговоре с этими людьми? — Хотя мне тяжело огорчать вас, отец мой, — отвечал тихо Нигель, — но я должен сказать правду. К сожалению, все говорит против брата. Ведь если он попался в руки разбойникам — чему я не могу и не хочу верить, — так откуда же они могли узнать ваш адрес? Откуда они могут знать, что у Генри такой богатый отец, что может заплатить такой выкуп? Только он сам мог это сказать. Весьма возможно, что он действительно находится в Риме, как уверяет этот человек. Может, это и правда. Но в плену разбойников?.. Это нелепая басня. — Это правда. Но что же мне делать? — Поведение Генри мне кажется легко объяснить, — продолжал коварный советчик, — Он истратил свои деньги, как и надо было ожидать, и теперь хочет получить еще. Вся эта история, дорогой отец, по-моему, только выдумана для того. Во всяком случае, он не стесняется, сумма кругленькая. — Тридцать тысяч! — вскричал генерал, смотря в письмо. — Он не получит и тридцати пенсов. Даже если бы история с разбойниками была правдой. — Но это сказки, хотя письмо написал он. Его почерк и его подпись. — Бог мой! Кто бы мог думать, что я получу подобные известия о нем? Прекрасное средство вымаливать прощение! Это слишком грубо, я не дамся на обман. — Я в отчаянии за его поступок. Боюсь, дорогой отец, что он нисколько не раскаивается в своем гнусном неповиновении. Но что нам делать с посланным? — Ах! — вскричал генерал, вспоминая о странном вестнике. — Не арестовать ли его? — Не советую, — отвечал Нигель, как бы размышляя. — Это доставило бы нам много неприятностей. Лучше, если никто не узнает о поведении Генри, а процесс предал бы это дело огласке, которой вы, верно, не захотите. — Конечно, нет. Но этот наглец заслуживает наказания. Это уж слишком, позволять так нагло издеваться над собой, в своем собственном доме… — Напугайте его и выгоните. Таким образом мы что-нибудь еще узнаем. Во всяком случае, это не повредит, Генри увидит, как вы отнеслись к этой басне. |
|
|