"Наследники" - читать интересную книгу автора (Роббинс Гарольд)

Глава 9

А три месяца спустя я свернул в переулок у кинотеатра на Вайн-стрит, из которого через пять минут, ровно в пять по местному времени, мы начинали прямую трансляцию нашей новой передачи. Пять часов в Калифорнии — восемь в Нью-Йорке.

За кулисами царил бедлам. Воздух буквально гудел от внутреннего напряжения. Я с трудом протиснулся мимо рабочих сцены, перетаскивающих декорации, следуя последним указаниям режиссера. По полу змеились провода. Давно я уже не видел такого количества камер на крошечном пятачке.

Я выглянул в зал. Набит битком, ни одного свободного кресла. И все в ожидании уставились на еще опущенный занавес. Режиссер ходил по сцене, проверяя, все ли в порядке. Я ему кивнул, но он, похоже, даже не заметил меня.

Внезапно он застыл как вкопанный.

— Где Джана?

Его помощник завертел головой.

— Только что была здесь.

— Идиот! — заверещал режиссер. — Теперь-то ее нет. Немедленно привести!

— Я видел, как она шла в свою гардеробную, — подсказал кто-то из рабочих сцены.

— Привести ее! Привести! — режиссер разве что не бился в истерике.

— Две минуты до выхода в прямой эфир, — услужливо сообщили по громкой связи.

Помощник режиссера, сорвал наушники, бросил их на пол и помчался к гардеробной. За ним последовали несколько ассистентов и я.

Помощник режиссера постучал в дверь.

— Две минуты до выхода в эфир, мисс Рейнольдс.

Никакой реакции.

Он постучал вновь.

— Две минуты…

Я протолкался сквозь толпу у двери гардеробной.

— Откройте дверь.

Он толкнул ее. Повернулся ко мне.

— Не могу. Она заперта.

Я отстранил его, ударом ноги вышиб замок, вошел в гардеробную вслед за распахнувшейся дверью.

Джана уставилась на меня, с бутылкой в одной руке, полным стаканом — в другой.

— Убирайтесь отсюда! — взвизгнула она. — Я не выйду на сцену.

Она поднесла стакан ко рту, но я выбил его из ее руки, прежде чем она выпила хоть каплю. За стаканом последовала и бутылка. Джана едва не влепила мне пощечину, но я успел перехватить ее руку.

— Отпусти меня, сукин ты сын! — она вырывалась изо всех сил. — Я хочу выпить!

Но я держал ее крепко.

— Никакой выпивки. Так мы уговаривались. Вам пора на сцену!

— Не пойду, ублюдок ты этакий! — и плюнула мне в яйцо. — Не пойду. Ты хитростью заманил меня сюда. Они пришли не для того, чтобы слушать, как я пою! Они хотят съесть меня живьем! Они видят во мне чудовище.

Вот тут я врезал ей от души. Пусть и открытой ладонью. По правой щеке. В маленькой комнате пощечина грохнула, словно разрыв снаряда, а Джану отбросило на диван у дальней стены.

— Одна минута до выхода в прямой эфир! — донеслось из динамиков громкой связи.

Я пересек гардеробную и рывком поднял ее с дивана.

Она смотрела на меня полными ужаса глазами.

— Ты, сука, пойдешь на сцену! Я вытащил тебя из канавы не для того, чтобы занимать эфирное время заставками. Если ты меня подведешь, то твоим адвокатам не придется улаживать конфликт. Потому что прямо отсюда тебя увезут на кладбище.

И отвесил ей вторую оплеуху, чтобы она поняла, что шутить я не собираюсь. А затем поволок ее на сцену. Толпа у двери раздалась в стороны, давая нам пройти.

Когда мы дошли до кулис, операторы уже прильнули к окулярам телекамер. А диктор объявлял: «Эс-ти-ви представляет… „ДЖАНА РЕЙНОЛЬДС… С ВАМИ“

Она повернулась ко мне. Голос ее дрожал.

— Я не могу… не могу… Я боюсь!

— Я тоже, — развернул Джану спиной к себе и дал ей такого пинка, что она через все провода и кабели вылетела на середину сцены.

Не упала она только чудом. Взмахнув руками, удержалась на ногах, глянула на меня. Я улыбнулся и, подбадривая ее, показал кулак с поднятым большим пальцем. Она повернулась к залу, и тут же поднялся занавес.

Оркестр заиграл мелодию одной из ее самых популярных песен, но почти минуту никто не слышал ее голоса из-за шквала аплодисментов. Песню эту знали все. «Пою от сердца». Впервые она исполнила ее в пятнадцать лет.

Я стоял, наблюдая за Джаной. И не верил своим глазам. Голос ее остался неподвластен времени. Пусть не такой молодой, не такой сильный, он, как и прежде, чаровал слушателей. Она пела четырнадцать минут, до начала первого рекламного ролика.

За кулисы она вернулась вся в поту и буквально рухнула на меня. Ее била дрожь. Зал неистовствовал.

— Я им понравилась, — прошептала она, словно не веря своим ушам.

— Они от вас без ума, — я развернул ее лицом к, сцене. — Идите и поклонитесь им.

Она посмотрела на меня.

— Но мы же выбьемся из графика.

— Ну и что, — я подтолкнул ее к сцене. — Передача называется «Джана Рейнольдс… с вами».

Она вышла и поклонилась зрителям. И, сияя, как медный таз, направилась за кулисы.

— А теперь поскорее переодевайтесь, — напутствовал я ее.

Она на ходу чмокнула меня в щеку и поспешила в свою гардеробную. Я проводил ее взглядом. И так никогда и не сказал ей, что ее поклон не увидели те, кто сидел у телевизоров. Ибо рекламный ролик не прерывается ни при каких обстоятельствах.

Потом я отправился на розыски парочки, которую мы наняли, чтобы присматривать за Джаной Рейнольдс. И в конце концов нашел их в маленьком просмотровом зале далеко за сценой. Она прыгала вверх-вниз на его члене.

Увлеченные этим занятием, они и не заметили моего появления.

Я быстро подошел к ним. Сунул руки девушке под мышки, поднял ее.

— Какого черта… — пробурчал мужчина.

Девушка распласталась на полу.

— Я сверлил его взглядом, пока он застегивал ширинку.

— Где вы были, когда в зале погасили свет?

— Мы привели ее в театр, — оправдывался он.

Девушка уже поднялась.

— Вам поручили не отходить от нее ни на шаг. Ни на минуту.

— Когда мы оставили ее в гардеробной, она была в полном здравии, — подала голос девушка.

— И что из этого? Вы не имели права оставлять ее одну. Вы уволены.

Двадцать минут спустя я нашел новую пару охранников. Тщательно разобъяснил им, что к чему. Они кивнули, понимая, о чем идет речь. Такая работа не была для них внове. Голливуд славился выходками звезд.

— После второго выступления вы отвезете ее домой, — добавил я. Первое предназначалось для восточной и центральной часовых зон, второе — для западной. — Во вторник привезете ее сюда на репетицию и останетесь с ней.

Она ни на секунду не должна оставаться одна. Ест ли она, спит, трахается, один из вас должен быть рядом. Это ясно?

Я взглянул на часы. Без четверти шесть. Пора двигаться, если я хочу успеть на семичасовой рейс в Нью-Йорк.

По пути я остановился у монитора. Она снова пела, ослепительно красивая.

Внезапно на меня навалилась усталость. Я уже и не знал, смогу ли сотворить еще одно чудо. Хотелось забраться в берлогу и проспать целую неделю. Но времени не было.

Я хотел попасть в Нью-Йорк следующим утром, чтобы успеть к очередной выборке Нельсена.