"Роузлинд (Хмельная мечта)" - читать интересную книгу автора (Джеллис Роберта)

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Леди Элинор слегка наклонилась вперед, чтобы потрепать шею лошади, беспокойно гарцевавшей под ней – одной из самых богатых невест Англии, наследницей и хозяйкой Роузлинда, Мерси, Кингслера, Айфорда и других поместий. Лошадь нервно перебирала ногами, пряла ушами, дрожь пробегала по холке. Девушка удерживалась от окрика, ласково поглаживала грациозную шею животного, нашептывала ласковые слова. Юная леди понимала: благородное животное чутко реагирует на беспокойство и затаенный страх хозяйки.

Вдобавок юная леди Роузлинда услышала тихое посвистывание – ее сенешаль, сэр Андрэ, всегда свистел сквозь зубы, когда волновался или чувствовал смертельную опасность.

Сэр Андрэ умел почти мгновенно собирать других вассалов, чтобы защитить владения своей госпожи от жадных соседей-баронов. Ведь находилось немало охотников насильно привести Элинор под венец, чтобы вместе с красавицей-женой отхватить такой лакомый кусок, как ее приданое…

За прошедший год сэр Андрэ не раз побеждал в пограничных стычках, даже выиграл две небольшие войны, защищая честь и имущество своей госпожи. Но сегодня он не позволил Элинор закрыть ворота замка, поднять на башнях родовые штандарты и сражаться. Хозяйка Роузлинда понимала, почему. Лорд Ричард, будущий король Англии, все еще воевал в Нормандии. А до его коронации страной правила могущественная и коварная Элинор Аквитанская.

Шестнадцать лет провела в темнице нынешняя регентша. Это была расплата за ее бунт против мужа – короля Генриха. Но после смерти мужа королева покинула место своего заключения и приняла бразды правления.

Она была в курсе всех важнейших событий, которые происходили в стране и в соседней Франции. Не прошла мимо ее внимания и весть о смерти лорда Рэннальфа, дедушки Элинор из Роузлинда. Эта смерть внезапно сделала незамужнюю шестнадцатилетнюю девушку главой воинственных вассалов и полноправной хозяйкой процветающих поместий.

Одним из первых указов, которые подписала Элинор Аквитанская, был указ, определяющий судьбу Элинор из Роузлинда. Королева-мать снизошла до того, чтобы лично объявить ей о своей воле. Для этого, она по пути из Лондона в Винчестер соизволила отклониться от маршрута, чтобы посетить Роузлинд.

Юная хозяйка Роузлинда прекрасно понимала, что это посещение вовсе не было знаком королевской милости. Понимала она и то, что ей следует всячески изъявлять покорность – возможно, только так удастся спасти и преданных ей вассалов, и собственные владения.

Положение Элинор из Роузлинда было бы лучше, если бы лорд Рэннальф вовремя выдал ее замуж. Предложений хватало: к ней сватались безденежные светские шалопаи, у которых, кроме хорошо подвешенного языка, ничего не было за душой; добивались руки наследницы Роузлинда чахлые отпрыски семей самых родовитых лордов и баронов; искали ее благосклонности и сами перезревшие сеньоры.

Элинор беспристрастно рассматривала каждое предложение. Увы! Ни один из претендентов не затронул ее сердца, ни один не смог бы завоевать уважение ее вассалов, подчинить их, да и… ее тоже! Утешало одно. Ее выводы и оценки совпадали с мнением сэра Андрэ и сэра Джона д'Элберина, управляющего вторым по значению крупным поместьем – Мерси.

И вот сейчас Элинор из Роузлинда окажется под опекой королевы. Королева-мать или сам король выберут ей жениха. Если же она не будет действовать с умом, то станет вдовой, не успев стать женой.

Лошадь, наконец, перестала гарцевать. Успокоилась и Элинор. Глупо было так волноваться. Сэр Андрэ и сэр Джон любят ее и так преданы семье Дево, что никому не позволят помыкать внучкой лорда Рэннальфа – даже самой королеве.

Но в ближайшие часы Элинор из Роузлинда должна быть предельно осторожной. Что ж! Сегодня она на каждом шагу будет демонстрировать верноподданнические чувства, чтобы, в конце концов, поступить по-своему и сохранить родовые владения и жизни своих вассалов.

С вершины холма, на котором неподвижно замер отряд закованных в броню всадников, Элинор увидела, как вдали заклубилась пыль на дороге. Отряд, значительно больший, чем ее собственный, приближался быстрым аллюром. Сквозь пыль уже были видны трепетные солнечные блики на доспехах и оружии рыцарей.

Сэр Андрэ перестал свистеть. Резкая команда – и Элинор услышала за своей спиной знакомые звуки: лязг мечей, выхватываемых из ножен, звон щитов, перебрасываемых от плеча к груди.

Вероятнее всего, отряд на дороге и был кортежем королевы. Но сэр Андрэ предпочитал быть готовым ко всему. Ведь не исключалась возможность, что какой-нибудь авантюрист-барон предпримет последнюю попытку захватить столь богатую добычу, как наследницу Роузлинда, прежде чем она попадет в королевские руки. Еще команда – и всадник отделился от отряда на холме и во весь опор поскакал навстречу кортежу королевы. Люди сэра Андрэ увидели, как от кортежа королевы также отделился всадник и помчался навстречу их посланцу. Поравнявшись, всадники приостановились, видимо, переговорили, и посланец сэра Андрэ направился к кортежу. Он слишком хорошо знал своего хозяина, чтобы поверить чужаку на слово. Он обязан был лично увидеть королеву-мать!

И пока люди сэра Андрэ держали оружие наготове, опытный воин хотел избежать любой случайности.

Наконец все разглядели белоснежную лошадь под первым всадником приближающегося отряда. Боевой кольчуги на всаднике не было.

Снова раздалась команда сэра Андрэ, и Элинор услышала лязг и звон оружия, возвращаемого на место, шорох плащей и ропот спешивающихся воинов.

Сэр Андрэ снял свою госпожу с лошади. Элинор разгладила юбки, поправила головной убор и, покорно склонив голову, присела в дорожной пыли в глубоком реверансе. Сзади раздалось поскрипывание амуниции и бряцание оружия – шеренга за шеренгой преклоняли колени ее вассалы.

Подъехав, вдовствующая королева опытной рукой вздыбила коня и бросила резкий, как удар бича, взгляд на свою тезку.

– Поднимись, дитя мое! – Голос не был молодым, но в нем не было и намека на старческое дребезжание. Это не был голос 68-летней женщины. Нет! Это был голос, привыкший повелевать и требующий мгновенного повиновения.

Элинор из Роузлинда робко подняла глаза на Элинор Аквитанскую. Да, королева-мать была действительно стара. Глубокие морщины пролегли вдоль губ и вокруг глаз, а прядь волос, выбившаяся из-под мягкого голубого платка, была белой, как снег. Но в седле королева держалась прямо, ее фигура не утратила девичьей стройности и гибкости. Привлекали глаза – темные, но яркие, светившиеся живым умом и интересом ко всему окружающему.

– Да ты прелестна, дитя мое, – голос старой королевы смягчился, губы тронула улыбка.

На лице Элинор, белизна которого резко контрастировала с черными, как вороново крыло, волосами и темно-карими глазами, мгновенно заиграл румянец. Девушка, конечно, понимала, что слова королевы были, скорее всего, данью приличиям. Но прозвучали они с неподдельной теплотой, и Элинор не смогла удержать ответной улыбки.

– О, благодарю Вас, Ваше Величество, – чуть слышно прошептала она.

– Саймон, – королева обернулась к одетому в боевые доспехи рыцарю, ехавшему за ней, – подними леди Элинор в седло!

В своей серебристо-серой кольчуге рыцарь выглядел огромной гранитной глыбой. Да и сдвинулся он с места не больше, чем каменная статуя в церкви, – левая рука покоилась на бедре, а правая с такой силой натягивала поводья, что жеребец, не в состоянии даже шевельнуть шеей, оставался таким же неподвижным, как и сам всадник.

У Элинор перехватило дыхание от смешанного чувства обиды и удивления. Кто этот рыцарь, который даже по приказу королевы не торопится спешиться, чтобы помочь леди?

Когда же Элинор внимательно взглянула на всадника, ее обида почти прошла. Лицо рыцаря слегка закрывал наносник старомодного шлема, но было ясно видно, что это не лицо гордеца, а лицо человека, застывшего от величайшего изумления.

Королева не могла видеть лица Саймона, так как ей было неудобно оборачиваться, сидя в седле, но и она поняла, что он не сдвинулся с места.

– Саймон, – в голосе королевы появились властные нотки.

– В чем дело?

Луч солнца, скользнув по кольчуге, казалось, вернул неподвижную статую к жизни! Поводья судорожно натянулись, лошадь дернулась назад и взбрыкнула. Элинор закусила губу, чтобы не рассмеяться.

– Простите, мадам. Вы что-то сказали?

При этих словах королева, обернувшись, внимательно посмотрела на Саймона. Однако теперь на лице рыцаря было лишь хмурое выражение досады.

– В чем дело? Тебя что-то беспокоит? – повторила королева. В ее голосе было больше участия, чем гнева.

– Нет, ничего, – пророкотал густой бас. На лице великана вновь появилась маска безразличия.– Извините, мадам. Я… я позволил себе немного помечтать…

Элинор была поражена. Позволил себе помечтать! О чем? Да разве этот рыцарь с квадратным и тяжелым лицом норманнского завоевателя, твердым, упрямым ртом и резко очерченным подбородком способен о чем-то мечтать?!

Удивление девушки возросло, когда сэр Саймон спрыгнул с лошади и поднял Элинор сначала с колен, а затем в седло, и она посмотрела ему в лицо. Взгляд серо-голубых, подернутых дымкой, глаз выдавал чистую, невинную и мечтательную душу. «Возможно, более невинную, чем мою», – подумала Элинор и обворожительно улыбнулась.

Ее улыбка не нашла ответа. Лицо Саймона оставалось непроницаемым, хотя хмурый взгляд задержался на Элинор несколько дольше, чем надлежало. Однако объяснение этому оказалось достаточно прозаичным.

– Ваши люди, – напомнил ей Саймон.

– Ах, да, – с еле заметным вздохом раздражения Элинор вспомнила о своих обязанностях. Сэр Андрэ, сэр Джон и весь отряд все еще стояли в дорожной пыли, преклонив колени.

– Ваше Величество, – начала Элинор, одновременно благодарная и раздосадованная подсказкой, – позвольте мне представить Вам моих вассалов: сэр Андрэ Фортескью и сэр Джон д'Элберин.

Королева милостиво наклонила голову:

– Можете подняться и сесть на лошадей, джентльмены!

И она улыбнулась не менее обворожительно, чем Элинор, несмотря на разницу между ними в 50 лет.

– Вы, должно быть, плавитесь от жары в своих доспехах, да и я, признаться, была бы не прочь отдохнуть. Давайте поскорее отправимся в замок!

Королева проехала вперед, знаком давая понять Элинор, чтобы та следовала за ней. Сэр Саймон, в свою очередь, вскочил в седло, жестом пригласил сэра Андрэ и сэра Джона присоединиться к нему.

– Подъедь поближе, дитя, – приказала королева.– Я не смогу разговаривать с тобой, если ты будешь ехать сзади. Ты знаешь, что мы тезки?

– Конечно, Ваше Величество. Моей матери дали это имя в Вашу честь. Мне тоже.

– И тебе тоже? Сколько же тебе лет?

– Шестнадцать.

Отвечая так, Элинор немного помедлила. Она прекрасно знала, что 16 лет назад королева Элинор Аквитанская возглавила восстание против своего мужа, короля Англии. Ее вассалы сражались с английскими баронами на юге Франции. Английская казна значительно оскудела в результате той кампании, после которой даже одно упоминание имени мятежной королевы считалось в Англии небезопасным.

В Элинор из Роузлинда боролись два чувства. Она не хотела лишний раз королеве напоминать о неудачном восстании, о годах заточения, последовавших за разгромом ее сторонников. С другой стороны, ей хотелось дать понять царственной гостье, что знает о тех событиях не понаслышке, что ее дед и отец всегда были сторонниками королевы и, как могли, подчеркивали это. Вот почему, в конце концов, Элинор решила, что все-таки будет уместным напомнить королеве о старых связях.

– В тот печальный год немного детей было названо именем Элинор, – смело продолжала она, – но мой отец всегда чувствовал себя в долгу перед Вами, и поэтому я – Элинор. В Вашу честь, Ваше Величество.

– Твой отец…

– Адам Дево, – быстро ответила Элинор, – владелец Роузлинда.

Называя имя отца, она и не рассчитывала на то, что королева может помнить события почти двадцатилетней давности и имя человека, связанное с ними. И опять она была приятно удивлена.

– Адам Дево…– задумчиво протянула королева, и губы ее дрогнули улыбкой, в глазах заплясали веселые огоньки.

– Адам Дево, владелец Роузлинда. О да, я помню. Он был подлинным шевалье – рыцарем и кавалером. Какая же судьба его постигла?

– Корабль, на котором он и моя мать возвращались домой из Ирландии, попал в шторм, и они погибли, – тихо ответила Элинор.– Я признательна Вам за то, что Вы помните его, Ваше Величество. Увы, я совсем не помню своих родителей – ведь мне было тогда всего лишь два года. А растили и воспитывали меня дедушка и бабушка.

– Я хорошо знала и лорда Рэннальфа. Он тоже был достойным человеком. Рада, что в твоих жилах течет благородная кровь, дитя мое!

И о чем только думал этот старый опытный воин, размышляла королева, оставив такое дитя незамужней и беззащитной, если он уже знал, что конец его близок!

Она повернулась, устремив взгляд вперед так, чтобы Элинор не могла разглядеть жесткого блеска в ее глазах и не догадалась о намерениях и сомнениях властительницы Англии. Да нет, пожалуй, не такая уж робкая овечка эта юная Элинор. Лорд Рэннальф умер около года назад, а его незамужняя и беззащитная внучка все еще никому не уступила ни пяди своих земель, мечом отстояла свое право на независимость. А с какой уверенностью – как у опытной, поднаторевшей в политических интригах гранд-дамы – она называла сэра Андрэ и сэра Джона «моими вассалами»!

Конечно, видно, что они – преданные вассалы, более того, ясно, что оба сильно привязаны к своей госпоже.

Да и она далеко не так проста и наивна, как может показаться на первый взгляд.

Девушка увлеченно рассказывала о своем дедушке, королева делала вид, что слушает ее, поддерживая разговор ободряющими фразами, а сама пыталась расслышать, о чем говорят мужчины за ее спиной. И если бы ей это удалось, то она лишний раз убедилась бы в правильности своих опасений.

Сэр Саймон расспрашивал сэра Андрэ об отряде, которым предводительствовали оба рыцаря. Его удивило количество воинов, их боевое вооружение и сама выучка. Сэр Андрэ рассмеялся:

– Это еще не все воины, сэр Саймон. Другие расставлены на постах, чтобы поднять тревогу в замке, в случае внезапного нападения. Ведь такой трофей, как моя госпожа, – большое искушение. И надо сказать, что меня не особенно обрадовал королевский указ о будущем Элинор. Сейчас, когда известно, что Элинор будет находиться под опекой короля, у меня, возможно, будет меньше дел, но не меньше тревог и забот.

– Вас не обрадовал королевский указ? Вы что, допускали возможность не подчиниться воле короля? – поразился Саймон.

– Я не такой глупец, – поспешил ответить сэр Андрэ. Он подавил улыбку, вспомнив первый порыв ярости Элинор при получении известия о цели визита королевы.

От сэра Саймона не ускользнула легкая тень, пробежавшая по лицу сэра Андрэ. Но старый воин, умеющий быть дипломатом, продолжал осторожничать, взвешивая и обдумывая каждое слово:

– Меня волнует то, как именно король думает исполнить свою волю. Видите ли, я очень привязан к своей госпоже, и это больше, чем просто чувство долга. Я ведь знал ее еще ребенком. И поэтому для нас, ее вассалов, недостаточно знать, что король найдет Элинор достойного жениха. Нам необходимо знать, что этот человек будет ей по душе, что с ним она будет счастлива.

– Королева умна, – заверил рыцарей сэр Саймон.

– Вне всяких сомнений! – холодно заметил сэр Джон, один из тех баронов, которые сражались в Аквитании.– Но королями управляют обстоятельства. Наступило долгое молчание. Сэр Андрэ и сэр Джон пытались по лицу сэра Саймона определить его реакцию на такие крамольные речи. А она была явно не в их пользу: мимолетное оцепенение мгновенно сменилось железной решимостью.

– Если королевой управляют обстоятельства, – в голосе сэра Саймона отчетливо звучали гнев и затаенная угроза, – то и наш долг – действовать в соответствии с этими обстоятельствами.

– О да, – сказал сэр Джон непринужденно.– Воля короля указом королевы должна быть исполнена, но…– он чуть помедлил, – если она принесет пользу и обеспечит спокойствие государству. А раннее вдовство леди Элинор вряд ли послужит этим целям…

Сэр Саймон перевел взгляд с одного лица на другое, его губы иронически скривились:

– А вы, действительно, преданные вассалы!

– Леди Элинор была всем для лорда Рэннальфа: и солнцем, и луной, – заметил сэр Андрэ.– Для меня же она нечто большее, так как мы в некотором смысле родственники. Дело в том, что моя жена была внебрачной дочерью лорда Рэннальфа. Это не такое уж близкое родство, чтобы кричать о нем на каждом перекрестке, но оно есть!

Внезапно сэр Джон рассмеялся.

– Когда Вы узнаете ее получше, сэр Саймон, я уверен, Вы будете вместе с нами защищать ее!

– А у вас, как я понял, уже есть некоторый опыт в этом деле? – уклонился от прямого ответа сэр Саймон.

– Да уж, пришлось потрудиться! – воскликнул сэр Андрэ.– Не прошло и двух недель после смерти лорда Рэннальфа, как мне пришлось закрыть ворота замка перед первым претендентом на руку и владения Элинор. Это было еще ничего – так, молокосос со сбродом вооруженных подонков. Но дважды нам пришлось попотеть – кандидаты были посерьезнее.

– Последний раз они были из Льюиса, – сердито продолжил сэр Джон.– И мне пришлось срочно вызвать своих людей из Мерси на помощь, чтобы снять осаду. Оказалось, что управляющий поместьем Льюис был до смерти напуган предстоящими переменами, связанными с переходом власти от короля Генриха к лорду Ричарду. Решив, что он может лишиться своего замка, он бросил жену, собрал все силы графства и пошел на нас, пытаясь захватить мою госпожу.

– В таком случае вас должен был обрадовать указ королевы, – сказал, улыбаясь Саймон.– Сейчас нет смысла идти на Роузлинд войной, чтобы пленить вашу госпожу, – все равно только у короля можно будет получить разрешение на брак!

Сэр Андрэ пожал плечами:

– Да, это поможет, если не будет междоусобных войн. Но я по своей собственной воле все-таки буду продолжать заботиться о ней. Ведь если мою девочку захватят, упрячут куда-нибудь, насильно выдадут замуж, и если у нее (прости, господь, мои грешные мысли!) появится ребенок – королю будет намного проще получить с виновного любой выкуп и дать свое согласие на брак, чем расстроить его.

Сэр Саймон поднял руку в латной рукавице и потер нос под переносьем шлема.

– Вы имеете на это право. Если она в скором времени не выйдет замуж, не завидую я любому, кого назначат ее опекуном!

К удивлению сэра Саймона, оба рыцаря громко рассмеялись.

– Вы не завидуете его работенке, не говоря уже о тех, кто попытается жениться на ней без разрешения короля? – ликовал сэр Андрэ.

Легкий ветерок донес до королевы смех всадников вместе с запахом роз. Она отвлеклась от своих мыслей, с интересом оглянулась и увидела у дороги полосу невспаханной земли, покрытую ковром густо сплетенных между собой диких розовых кустов. Они не были так красивы, как садовые цветы, но аромат издавали сильный и дурманящий. А за кустами, резко контрастируя с нежно-розовыми лепестками и зелеными листьями, возвышались величественные, темные и мрачные стены замка.

Королева обернулась, чтобы посмотреть на Элинор. Внешне она была сама покорность, но преданность вассалов и намеки сэра Андрэ давали понять, что под напускным смирением, как шипы под розами, таятся горячее сердце и сильная воля.

Заметив, что королева задумалась, Элинор замолчала, но ненадолго. Вскоре она указала рукой на замок впереди:

– Вот и Роузлинд, Ваше Величество. По ее лицу пробежала тень волнения.

– Я надеюсь, что все готово к Вашему приезду. Мои люди, даже те, кто постарше и опытнее, так возбуждены Вашим визитом, что способны все перепутать и постелить белье на пол.

– А ты? – королева решила поддразнить Элинор.– Ты, несомненно, оставалась спокойной, как монахиня в келье, читающая молитву и перебирающая четки?

Элинор рассмеялась. Ее восхитительный журчащий смех никого не мог оставить равнодушным.

– Боюсь, не совсем спокойной. Я даже распорядилась сварить лепестки роз вместо того, чтобы их настоять. Умоляю Вас, Ваше Величество, простите нас, если что-то Вам не понравится. Это правда, что я – хозяйка Роузлинда с тех пор, как мне доверены ключи, но мы живем мирно и уединенно. Мой дедушка был стар, а король – я имею в виду короля Генриха…– ее голос задрожал.

– Не бойся говорить о нем в моем присутствии, – печально произнесла королева.– У меня были разногласия с мужем, но я простила ему все зло, которое он причинил мне, и горячо молюсь за то, чтобы и он простил меня. Так что ты хотела сказать?

– Только то, что Ваш супруг не призывал вассалов моего дедушки на войну. Короля вполне устраивало то, что дедушка оплачивал содержание наемников. Королева сухо улыбнулась:

– О! Я очень хорошо понимаю эту маленькую хитрость лорда Рэннальфа, – мстительно прошептала она.– А Генри, мой бедный супруг! Он был в трудном положении, и ему не надоедала эта видимость поддержки!

– Я только хотела сказать, – смутилась Элинор из Роузлинда, – что у нас было мало приемов и выездов, да и гостей-то почти не было, за исключением старых друзей, которым не важно, как я веду хозяйство, и какой у нас стол. Поэтому я заранее прошу милостивого снисхождения, если во время Вашего пребывания у нас что-то будет не так.

Но пока все было в порядке. Как только стражники на башнях замка различили королевский герб на флаге приближающегося отряда всадников, подъемный мост на цепях со скрипом опустился, железная решетка в воротах поднялась, и королева въехала во двор замка. Элинор, которая ехала справа от королевы, быстро огляделась. Все было в идеальном порядке: надворные постройки закрыты, двор чисто выметен, скот – в загоне в дальнем углу. Массивные каменные стены замка хмуро смотрели на них, но они давали Элинор ощущение защищенности, безопасности, покоя и даже… счастья!

Так она чувствовала себя всегда в замке Роузлинд. Массивный и грубый, надежный и мощный, он был воздвигнут ее далекими предками для отражения атак врага. И еще ни одна вражеская нога не ступала по замшелым камням его двора. Но сегодня девушку не покидало чувство, что враг уже находится внутри замка – пусть не в грубых солдатских ботфортах, а в изящных туфельках. Но как ни странно, Элинор ощущала не только враждебность и силу, исходившие от королевы, но и затаенную доброту и тепло.

Приглашающим жестом Элинор показала направо, где открылись ворота к другому мосту, и всадницы въехали во внутренний двор. За ними последовали только три рыцаря. Воинов королевы разместят в самой башне, вассалам Элинор придется довольствоваться навесами и палатками, но погода стояла хорошая, и вряд ли это будет для них тяжелым испытанием.

На внутреннем дворе уже собралась челядь, которая прислуживала в замке. При виде королевы волна движения прошла по толпе. Все преклонили колени.

Сэр Саймон, сэр Андрэ и сэр Джон, спрыгнув с лошадей, помогли дамам спешиться и также преклонили колени. Элинор приготовилась сделать реверанс, но королева жестом остановила ее:

– Довольно, дитя мое. У меня кружится голова от твоих приседаний. Да и вообще, я бы предпочла сейчас более прохладное место.

Королева обратилась к коленопреклоненной толпе:

– Можете подняться и приступить к своим обязанностям. Да смотрите, перед хозяйкой будьте так же быстры и проворны, как упали передо мной на колени.

Когда обе Элинор прошли в караульное помещение главного здания, трое дюжих стражников поспешили вперед, к стоявшему в центре зала креслу с высокой спинкой и подлокотниками, на сиденье лежали красиво расшитые подушки. Один встал за спинкой, а двое других держали шесты, прикрепленные так, чтобы кресло можно было нести. Все трое опустились на колени и застыли в ожидании.

Королева уставилась на это кресло широко раскрытыми от удивления глазами. Элинор покраснела, а сэр Саймон разразился оглушительным хохотом, который гулким эхом прокатился по огромной зале.

– Это еще что такое, позвольте спросить?

– Простите, Ваше Величество! – задыхаясь от волнения, произнесла Элинор, вновь приседая в реверансе.– Это – о, боже! Моя бабушка – когда она поднималась по лестнице, то задыхалась и чувствовала боль в груди. А она была моложе вас, и я подумала… Господи! Что за чушь я несу! Я прошу прощения у Вашего Величества. Я ведь не знала, что Вы так… так молоды!

Негодующее выражение сошло с лица королевы. Она протянула руку, подняла Элинор с колен, приблизила к себе и поцеловала.

– Ты девушка добрая и очень предусмотрительная. Конечно, я прощаю тебя. Но ведь доброта и не требует прощения.

Всё еще не отпуская зардевшуюся девушку от себя, королева повернулась к Саймону:

– А ты над чем смеешься, старый вояка? Если бы такая предупредительность исходила от тебя, я была бы сражена наповал. Но, к счастью, я знаю, что от тебя этого не дождешься.

Некоторое время Саймон не мог ничего сказать, давясь от смеха. Наконец он вытер глаза внутренней поверхностью своей латной рукавицы и поклонился Элинор:

– Я смеялся не над Вашей заботливостью, – начал он серьезно, но вновь расхохотался, обратившись к королеве.– Она не знает Вас, мадам. А для меня, который знает, как бывает трудно угнаться за Вами, Вы… и это кресло… Все выглядит ужасно смешным!

Королева загадочно взглянула на него. В ее лице уже не было гнева. И хотя она была достаточно серьезной, в глазах заплясали озорные огоньки.

– Смешно, да? – спросила она и тихо добавила: – Ну, подожди, мой Саймон. Ты хорошо посмеялся надо мной и этой бедной юной леди. Я, кажется, тоже придумала отличную шутку. Посмотрим, будешь ли ты так же искренне смеяться над ней!