"Танцор меча" - читать интересную книгу автора (Робертсон Дженнифер)

8

Женщины Ханджи, как и мужчины, убеждены, что шрамы украшают человека. Я и раньше видел к чему это приводило и считал, что одной встречи с такой красотой хватит на всю жизнь. Дел, которой до сих пор на такие зрелища не везло, реагировала точно по моим прогнозам: на ее лице были ужас и отвращение, но, хвала валхайлу, она молчала.

Женщины не прикрывали грудь, чтобы продемонстрировать всю прелесть ярко-красных узоров, покрывавших кожу. Как и мужчины, они носили в носах кольца, но только простые серебряные — женщинам не полагалось различия по цвету колец. Их положение в племени определялось только замужеством или внебрачным сожительством, и лишь когда они добивались того или другого, им разрешалось подвергнуться украшающему ритуалу.

У Ханджи сразу можно определить девственницу: ее темная кожа ровная и гладкая, а в носу нет кольца. Это выгодно для такого мужчины как я, которого не интересуют изуродованные женские тела, потому что красавицы в возрасте, со шрамами, раскраской и кольцами в носах, отбивают всякое желание даже смотреть на них, и волей-неволей тянешься к молодым, но и тут возникает проблема: Ханджи убеждены, что в десять лет ни одна девушка не может уже оставаться нетронутой, так что девственность они теряют в очень юном возрасте.

А я никогда не увлекался младенцами.

— Теперь ясно, что на мне слишком много одежды, — прошептала Дел, почти коснувшись губами моего уха, и я усмехнулся. Возразить было нечего. Женщины Ханджи носят только короткие тканые юбки; туника Дел и позаимствованный у меня бурнус закрывали ее с головы до ног.

И в центре лагеря Ханджи я мог этому только порадоваться.

— Не снимай капюшон, — посоветовал я и был приятно удивлен, когда она не огрызнулась в ответ. Дел усвоила урок.

Нас сопровождали все сорок воинов отряда. Разогнав отару пыльных овец (овцы были первым основным источником пищи для племени; вторым источником были люди), мы подъехали к желтому хиорту в самом центре поселения. Ханджи не называют свои жилища хиортами, но я не мог придумать для них подходящего названия. Нам приказали спешиться, что мы сделали весьма охотно.

Золотое Кольцо соскочил с лошади и исчез внутри хиорта. Вышел он оттуда не один. Кожа сопровождающего была щедро украшена шрамами и разрисована всеми цветами пустыни: красным, охровым, янтарным и множеством других. В носу у него висело толстое золотое кольцо. Оно было таким большим, что доставало до верхней губы; с таким украшением довольно трудно есть, пить или говорить, решил я, но не сообщать же было об этом Ханджи, который считал себя идеалом красоты.

Кроме того, это был шока.

Прежде чем кто-либо успел произнести хотя бы слово, я выхватил Разящего из ножен, опустился на колени — даже моя загрубевшая кожа ощущала жар песка — и осторожно положил меч перед шокой. Солнечный свет, играя на лезвии, слепил глаза. Я прищурился, но не пошевелился. Примерно дюжина ножей засверкали на солнце, но удара не последовало. Склонившись должным образом, опустив голову, я ждал. Посчитав, что проявил достаточно уважения, я поднялся, подошел к правому боку жеребца и развязал самый большой мешок.

Из него я вытащил двух пищавших тигрят, поднес их к шоке и, снова склонившись, положил около его обутых в сандалии ног.

— Это подарок, — я говорил на языке Пустыни, — для шоки Ханджи, да озарит солнце его голову.

Я услышал как возмущенная Дел громко втянула воздух сквозь стиснутые зубы — конечно это были не мои тигрята — но у нее хватило ума промолчать. Я стоял перед вождем Ханджи и надеялся, что Дел, безмерно уважавшая своих Северных богов, им хотя бы немного дорога. Замысел был рискованным. Я слышал, что людям удавалось избежать дороги к кипящему котлу предложив взамен достойный подарок, но кто мог предсказать, на что упадет взор — а следовательно и милость — шоки Ханджи.

Тигрята снова нашли друг друга и начали кататься по песку, урча и повизгивая. За пару дней они заметно изменились, звуки уже походили на настоящее рычание, только пока бесполезное. Шока, как и все вокруг, долго смотрел на малышей. А я, позабыв о тигрятах, рассматривал его лицо.

Это был пожилой человек, даже скорее старый. Я не мог точно определить его возраст — в Пендже люди стареют быстро. Я видел тридцатилетних людей, которым можно было дать пятьдесят и даже больше. Шока был лет на тридцать — сорок старше меня, из чего следовало, что мы столкнулись с очень опасным человеком: разве доживешь до шестидесяти-семидесяти, не освоив при этом с дюжину грязных ловушек. Особенно среди Ханджи.

Он смотрел на тигрят. Темный лоб был изрезан морщинами так, что седеющие черные брови почти сошлись на переносице. Ханджи нельзя было назвать симпатичным племенем, учитывая шрамы, раскраску и кольца в носах, но впечатление своей внешностью они производили. И, исполненный сознания долга, я это не скрывал.

Шока резко наклонился и подхватил одного из тигрят, игнорируя его яростное сопротивление и возмущенные визги. Он оттянул темную кожу губ, чтобы проверить зубы, осторожно ощупал каждую лапу, чувствуя бугорки над каждым непрорезавшимся когтем. Черные глаза метнулись к шнурку с когтями у меня на шее, потом к шрамам на моем лице.

Он усмехнулся.

— Шока слышал о танцоре по имени Песчаный Тигр, — на языке Пустыни он говорил безупречно, хотя использовал привычку Ханджи говорить о себе в третьем лице. — Только Песчаный Тигр мог бы ехать по пустыне с тигрятами в мешке, привязанном к седлу.

Это была высокая похвала в устах Ханджи и неохотное признание моих достоинств: неохотное потому, что Ханджи считают себя сильнейшим племенем в пустыне. Хотя они могут восхищаться мужеством других, в разговоре наличие смелости у остальных Южан не признается. Я не ожидал, что шока узнает меня, но своего удивления не выдал. Вместо этого я с важностью взглянул на шоку.

— Конечно он Песчаный Тигр.

— Песчаный Тигр делает Ханджи великий подарок.

— Достойный подарок, — тонкое различие: достаточно небрежности, чтобы подчеркнуть репутацию Ханджи, но и признание, что я получил его одобрение.

— Песчаный Тигр слышал о жестокости Ханджи и хотел сделать легенду еще страшнее. Кто, кроме шоки Ханджи, сможет держать в лагере песчаных тигров?

Кто, кроме шоки Ханджи, захочет? Тигрята обещают вырасти злобными воспитанниками, но если какое-то племя с ними и справиться, то это Ханджи. Ну да пусть это волнует шоку, хотя скорее всего он придет в восторг от их кровожадности.

Старик улыбнулся, показав почерневшие зубы.

— Шока разделит с Песчаным Тигром чашу акиви, — он всучил тигрят Золотому Кольцу и скрылся в хиорте.

— Отсрочка, — одними губами прошептал я Дел. Не стоило другим видеть, что я разговаривал с ней, женщина недостойна такого внимания со стороны мужчины. — Пошли.

И она молча вошла за мной в хиорт.

Шока оказался очень цивилизованным, щедрым на акиви и комплименты. Когда закончилась первая фляга, мы уже были друзьями, и рассказывали друг другу какие мы великие воины, и что вряд ли найдется человек, который смог бы с нам справиться. И при этом мы не врали: если бы кто-то одолел шоку, он тут же отправился бы к своим богам в кипящем котле. А что касается меня, то проиграй я хоть раз поединок, я не сидел бы в хиорте Ханджи с размалеванным всеми цветами радуги шокой и блондинкой с Севера, которая оказалась умна настолько, что не открывала рта.

После второй фляги мы устали от попыток произвести друг на друга впечатление рассказами о наших подвигах и перешли на женщин. Здесь требовалось преувеличить количество побед, одержанных за многие годы, выяснить, когда мы потеряли невинность — он ляпнул, что в восемь лет, а я пошел еще дальше и заявил, что в шесть, но тут же вспомнил, где нахожусь, и извинился за оговорку — и обсудить способы. Вот когда я всей кожей почувствовал сидящую рядом Дел.

Через некоторое время я попытался сменить тему, но видно шока мог часами бессвязно бормотать о своих женах и любовницах и о том, как тяжело удовлетворять столько женщин сразу и как ему повезло, что Солнце наделило его бесконечной силой и великолепным инструментом.

Я облился холодным потом, когда подумал, что он предложит эти инструменты сравнить, но он налил себе еще акиви и кажется вообще забыл о чем мы разговаривали. Я уже вздохнул с облегчением и тут же застыл, услышав тихое хихиканье Дел.

Шока тоже был не глухой.

Он уставился на нее черными глазками и я сразу увидел перед собой глазки Осмуна: маленькие, глубоко посаженные, поросячьи, бесконечно хитрые. Шока протянул руку и откинул капюшон, открывая светлые волосы, бледную кожу и голубые-голубые глаза.

Он даже не смог вздохнуть.

— Песчаный Тигр едет с женщиной Солнца!

Само солнце — вернее Солнце — их главное божество. Пока шока считал, что Дел благословили боги, мы были в относительной безопасности. Я кинул ей предостерегающий взгляд и увидел невинные голубые глаза и легкую вежливую улыбку.

— Шока хочет рассмотреть ее получше.

Я обеспокоенно посмотрел на старика, уловив воинственную нотку в его голосе, и заметил с какой жадностью его глаза шарили по укутанной бурнусом фигурке.

— Что мне делать? — прошептала Дел, не разжимая губ.

— Он хочет рассмотреть тебя. Думаю, это не опасно. Он верит, что тебя благословило солнце. Ладно, Дел, сними бурнус.

Она встала, стянула бурнус через голову, и он упал к ее ногам ярким пятном шелка и золотых кистей. Кожу Дел покрывал слой пыли, она изнемогала от усталости, но это не уменьшало ее безупречной красоты и невероятной гордости.

Шока резко поднялся, шагнул вперед и повернул Дел к нему спиной. Растерявшись, она не успела и рта раскрыть. Я мгновенно вскочил на ноги, но шока просто смотрел на меч, висящий в перевязи.

Я понял, что он увидел: чужие ожившие тени, извивающиеся в серебре. Как змеи, сплетенные живыми клубками; как пламя, вырывавшееся из пасти дракона; как килт воина в битве — Северное переплетение без начала, середины и конца, бесконечные безымянные существа, замурованные в металл.

Внутренне я поежился, вспоминая как коснулся меча, и какой холодной, замораживающей оказалась сталь. Как меч проник мне в душу, выискивая что-то, чего я не мог ни дать, ни постичь.

Шока посмотрел на рукоять, потом на Дел, и повернулся ко мне.

— Женщина носит меч, — все его дружелюбие исчезло.

Я выругал себя за то, что забыл забрать у нее меч и перевязь. Я ведь мог сказать, что все это мое. Тот, кто недостоин называться мужчиной, в Пендже долго не проживет.

Я медленно и глубоко вздохнул.

— Солнце сияет и на Севере, вдали от Пенджи, — торжественно сообщил я. — Солнце, озаряющее голову шоки, озаряет и голову этой женщины.

— Почему она носит меч? — потребовал он.

— Потому что на Севере, где так же сияет солнце, обычаи отличаются от обычаев шоки и Песчаного Тигра.

Он ухмыльнулся. Я чувствовал, как нарастает беспокойство Дел. Мы стояли плечом к плечу, но даже двое против одного означало бы наш конец. Убив шоку, мы неизбежно обрекли бы себя на болезненную и затяжную смерть в котлах Ханджи.

Он осмотрел ее. С головы до ног. Прикусил кончик языка.

— Шока еще не радовал женщин с белой кожей.

Перед моими глазами встала Дел, разукрашенная шрамами и размалеванная краской. Мне стало плохо, но я сдержался. Я постарался выдавить улыбку.

— Женщина принадлежит Песчаному Тигру.

Он удивленно поднял брови.

— Песчаный Тигр согласится на поединок с шокой Ханджи?

Аиды, он хотел забрать ее! У Ханджи был тщательно продуманный этикет. В разговоре собеседники долго ходили кругами вокруг цели, пока в конце концов не добирались до того, что на самом деле имели в виду. Пригласив меня драться с ним за Дел, шока хотел показать, насколько он был уверен в том, что я отдам ему девушку без возражений. По его мнению ни один человек не осмелился бы выступить против воина Ханджи.

— Он хочет, чтобы ты дрался, — до Дел только что дошло и выразилась она очень мягко, если не забывать, что такие поединки продолжаются до смерти.

— Кажется он получит то, что хочет. Я имею в виду… это входит в условия сделки, которую мы заключили. Я должен доставить тебя в Джулу, а не в постель к этому старику, — я усмехнулся. — За тебя раньше дрались мужчины?

— Да, — мрачно сказала она. Сначала я удивился, но потом решил, что ничего странного в этом нет. — Тигр… откажись.

— Отказавшись, я сразу признаю свое поражение, — отрезал я. — Это будет означать, что он получает тебя в подарок.

Дел расправила плечи и посмотрела шоке в глаза — не самое мудрое, что может сделать женщина. Но что было еще хуже, она пренебрегла обычаем и заговорила с ним.

— Если шока хочет драться за женщину с Севера, она сама постоит за себя.

Сформулировано было яснее некуда. Шока был поражен. Да и я тоже, честно говоря. Она не только игнорировала обычный этикет Ханджи, но и бросала вызов лично вождю.

Носовое кольцо задрожало над верхней губой. Даже мышцы под выжженной солнцем кожей напряглись.

— Воины не сражаются с женщинами.

— Я не женщина, — сухо сказала она, — я танцор меча, как Песчаный Тигр. И я буду сражаться, чтобы доказать тебе это.

— Дел… — влез я.

— Заткнись, — она где-то растеряла всю свою вежливость. — Этот бой ты у меня не украдешь.

— Ради богов валхайла, — зашипел я, — не будь дурой!

— Хватит называть меня дурой, тупая песчаная обезьяна!

Шока усмехнулся.

— Может женщина предпочтет сражаться с Песчаным Тигром?

У Дел начисто пропало чувство юмора, особенно после того, как я засмеялся.

— Я согласна на поединок с кем угодно, — объявила она.

Черные глазки шоки засверкали, он заулыбался. От этой улыбки у меня моментально прошла вся веселость, а у Дел раздражение. Мы обменялись тревожными взглядами.

— Хорошо, — сказал шока. — Песчаный Тигр и женщина будут сражаться. Если выиграет Песчаный Тигр — женщина принадлежит ему… и он будет драться с шокой Ханджи, чтобы определить, кому она достанется, — его глаза перебежали с моего лица на лицо Дел. — Если победит женщина, — холодный голос выдал всю невозможность этого варианта, — она никому не принадлежит и получит свободу.

— Свобода у меня и сейчас есть, — пошипела Дел, а я сделал знак рукой, чтобы она заткнулась.

Аиды, а шока был умен. Он знал, что я выиграю, и таким образом настаивал на своем желании получить Дел. У Дел не было никаких шансов победить меня и шока был уверен, что в конце концов получит ее, потому что для него это будет первый бой, а для меня второй. Пока я буду в круге, он успеет изучить мои привычки, а о таком преимуществе мечтает каждый воин. Это сделает победу слаще.

Я посмотрел на Дел и заметил понимание в ее глазах. Ее лицо посуровело, а глаза наполнились решимостью… и меня накрыла волна страха.

Я не мог отказаться от схватки. Сделать это означало бы погубить свою репутацию. Я был уверен, что легко выиграю оба поединка, а после этого, думаю, шока будет так оскорблен, что ему и в голову не придет оставить нас в живых. Нас наверняка съедят на ужин.

Но не мог же я умышленно проиграть женщине. У меня ведь есть и гордость.

Дел улыбнулась.

— Увидимся в круге.

— Аиды, — прошептал я с отвращением.

За несколько минут новость облетела весь лагерь. Все знали, что женщина с Севера и Песчаный Тигр должны встретиться в круге для танца мечей. Ханджи не пользуются мечами, они предпочитают ножи, но любят хороший танец. После поражения Дел мне придется оставить Разящего и драться с шокой на ножах, а это не лучшее мое оружие. Ножом я тоже владею прекрасно, но моя магия в мече. Когда Разящий удобно устраивается в моих руках, я знаю, что не могу проиграть.

Дел даже не позаботилась надеть бурнус. Мы стояли около желтого хиорта рассматривая лагерь, и ее чистая кожа чудесного светлого оттенка вызывала множество комментариев. Меня все игнорировали.

— Я не могу изображать танец, — тихо сказал я, — ты знаешь это. Все будет всерьез.

Она послала мне загадочный взгляд.

— Я в восторге от твоей скромности.

— Дел…

— Я танцую чтобы победить, — спокойно объявила она, — и не нужно беспокоиться, что ты повредишь своему имени или гордости выступая против женщины, которая упадет после первого же удара. Ханджи не будут разочарованы.

— Дел, я не хочу поранить тебя, но если я буду сдерживать удары, они это заметят.

— Значит не сдерживай, — предложила она.

— Я просто хотел заранее извиниться за порезы и следы.

— А-а…

Я нахмурился.

— Дел, перестань… Будь серьезнее.

— Я и так серьезна. А ты по-моему нет.

— Конечно я серьезен!

Она посмотрела мне в глаза.

— Если бы ты действительно был серьезен, ты перестал бы болтать и относился бы ко мне как к танцору меча, а не как к женщине.

Не хотелось это признавать, но она была права. Никогда еще я не извинялся за ранения, которые мог нанести противнику. Ситуация была настолько идиотской, что я отвернулся от Дел и стал мрачно рассматривать собравшихся Ханджи.

Дел что-то тихо запела себе под нос.

Оба мы устали, обгорели, песок исцарапал нам кожу, танцевать нам не хотелось. По лицу Дел ничего нельзя было понять. Она смотрела на меня без страха, но я все же сомневался, что она когда-нибудь сражалась с мужчиной.

Я мучился от бессилия и злобы. Я уже понял, что Дел будет драться со мной в полную силу и со всем умением, ожидая того же и от меня. Но она не могла не понимать, насколько присутствие женщины в круге свяжет мне руки. Это было ее преимуществом. Хотя сдаваться я конечно не собирался.

Она все еще тихонько напевала, когда воин Ханджи с золотым кольцом в носу подвел нас к кругу, прочерченному в песке. Мы сняли сандалии. Перевязи остались в хиорте шоки вместе с бурнусом. А потом она вынула из ножен меч.

Я услышал испуганные крики, тихие вздохи, изумленный шепот. Хороший повод поиздеваться над Ханджи, но язык не поворачивался. Даже обычная холодная сталь может испугать любого не привыкшего к ней, а меч Дел был не совсем обычной сталью.

Но холодной? Да. До невозможности. Она вынула эту вещь из ножен под ярким солнцем Пенджи и день сразу же изменился. Мне показалось, что на небе появилось черное облако и впитало в себя Южный зной.

Зной? Да, было по-прежнему жарко, но холод сковал тело и я поежился.

Дел стояла около круга, на ней осталась только короткая туника. Она ждала. С таинственным мечом, который легко держала в руке.

Я кинул взгляд на Разящего. Голубая сталь сверкала на солнце. Наточенный, отполированный и готовый к бою — Разящий всегда такой, но… я чувствовал разницу. Мой меч был очень грозным оружием, но изменить день он не мог.

Вместе мы шагнули в круг, дошли до центра, к куску кроваво-красной ткани, положенной точно в середине круга, и аккуратно положили на песок оружие.

Разящий оказался на несколько дюймов длиннее и конечно тяжелее, чем ее безымянный Северный меч. Нет, не безымянный… Просто я не знал его имени. Я подумал, что наши мечи были такими же разными, как и мы сами.

Может из-за этого Ханджи так заволновались. Они толкались у круга как люди устроившие собачий бой.

Дел и я разошлись в разные стороны, пересекли линию и встали напротив, повернувшись лицом друг к другу. Сначала мы должны были добежать до оружия и схватить его, а потом уже начать сам танец мечей, полный обманных и прямых ударов, работы ног и блеска клинков.

Губы Дел еще что-то напевали и взглянув на нее, я снова попал в сон: Северная женщина, поющая Северную песнь меча, стояла напротив меня у границы круга.

Меня охватила дрожь, но я с усилием стряхнул ее.

— Удачи, Дел, — крикнул я ей.

Она кивнула, потом улыбнулась, засмеялась — а через секунду кинулась к мечу.