"Арвендейл" - читать интересную книгу автора (Злотников Роман)

Глава 6 Проклятый лесом

— Нет, ну красавец, настоящий красавец! Прям жених да и только!

Это заявление гнома было встречено дружным хохотом всего десятка. Трой вновь (в который раз за сегодняшний день) побагровел и вцепился пальцами в пуговицы камзола, собираясь содрать с себя эту тряпку и поскорее бежать из лавки. Но гном его удержал. Он схватил его за запястье и, постаравшись придать роже максимально невинное выражение (что, впрочем, ему совершенно не удалось), заявил:

— Нет, десятник, ты не понял. Нам наоборот, понравилось. Больше, чем все остальное, что ты мерил сегодня.

Трой замер, чувствуя себя совершеннейшим идиотом. Брать камзол или не брать? Нет, камзол ему нужен. Во всяком случае, и Гмалин, и Арил, и Глав были в этом совершенно убеждены… Да и крестьянин, как его там, Марел, согласно кивал, когда они, втроем, убеждали Троя изничтожить первое жалованье (и очень щедрое; похоже, Даргол оценил и его работу в кузне, и то, что десяток молодого десятника единственный не потерял ни одного бойца в той страшной сече) на то, чтобы приодеться. Действительно, у Троя не было совершенно никакой одежды, кроме той, в которой он добрел до Палангеи. И, конечно, кое-что подкупить было надо — белье там, штаны, плащ, рубах пару… но на кой ляд ему камзол? Тем более что все остальное он уже купил. С другой стороны, гном и наемники — люди опытные, давно на свете живут, и раз говорят надо, значит… И Трой решил — а, темные боги с ним, раз решил купить, значит, куплю. Но он даже не представлял себе, какие мытарства ему придется вытерпеть…

Трой поежился и посмотрел вниз, на полы и рукава. С одной стороны, он действительно чувствовал, что камзол сшит практически по его мерке. Во всяком случае, нигде не отвисало и не жало, как в тех, что он мерил в лавках на площади Восточного торга или на Портняжной улице, но эти ехидные рожи так весело ржали…

— Вот и ладно, — удовлетворенно заявил гном, выпуская его руки. — Хозяин, мы берем. Сколько стоит этот камзол?

— Этот? — Кругленький лавочник торопливо вытер чистой тряпицей потное лицо и прищурился.

— Ну, только для вас, уважаемый гленд, всего шесть золотых.

— Сколько? — взревел гном. — Да ты что, милейший, за дурака меня держишь?

Лавочник, только-только осушивший рожу, мгновенно вновь покрылся испариной.

— Но-о… уважаемый гленд, это же чистая чеширская шерсть, вот посмотрите…

— Чеширская? — Гном чуть не задохнулся от возмущения. — Чеширская! Да ты посмотри на это! — Он быстро расстегнул пуговицы, одним движением сдернул камзол с плеч Троя и, каким-то профессионально-ловким движением вывернув его наизнанку, ткнул под нос лавочнику.

— Ты хочешь сказать, что это чеширский начес? А посмотри нить, да это канат, а не чеширская нить! А ты видел, какой тут изнаночный шов? Разве это шов? Это…

Тут Арил толкнул Троя в бок.

— Пошли, это надолго.

Трой непонятливо наморщил лоб.

— Постой, так мы будем брать этот камзол или нет?

Арил растянул рот в усмешке.

— Конечно, будем, весь вопрос — за сколько? ЭТО, — он ткнул пальцем в сторону азартно спорящего гнома, — называется ТОРГОВАТЬСЯ. И, можешь мне поверить, в этом ремесле с гномами мало кто сравнится.

В этот момент гном рассерженно махнул обрубком, да так, что крюк с размаху вонзился в толстую доску прилавка. Торговец вздрогнул, съежился и вновь утер взмокшее лицо. Однако, когда он заговорил, его фальцет выражал непреклонность.

— Но позвольте, уважаемый гленд, я могу ГАРАНТИРОВАТЬ, что это настоящая чеширская шерсть. Я покупаю…

— А он его не убьет? — опасливо переспросил Трой. Он, за всю свою недолгую жизнь видевший только свою деревню да два раза соседскую, которая была дворов на десять поболе (Палангея не в счет, когда Трой там появился, она была совершенно разрушена), впервые попал в большой город (и только на третий день перестал ходить с открытым ртом), и ему как-то не хотелось сразу же вляпаться в разборки с городской стражей.

— Нет, — ухмыльнулся Глав. — Скажу тебе больше, несмотря на всю… страсть, оба сейчас получают большое удовольствие. Так что пошли, не будем мешать людям…

Они вышли из лавки и остановились у входа. Трой посмотрел на дома и поежился. Вообще-то Ламгед, столица графства Замельгон, был довольно заштатным городком, однако он имел каменную стену с башнями, два непременных собора, ратушу, торговую площадь, шесть таверн, графский замок и полный набор лавок. Дома, окружавшие торговую площадь, достигали в высоту трех этажей (и это еще что, в столице империи, как говорили, дома вообще были высотой в четыре и даже пять этажей). Его до сих пор оторопь брала, когда он представлял себе, что люди могут жить над головами друг у друга. А уж того, что в одном месте (причем не в военном лагере) может сгрудиться столько народу одновременно, он вообще не мог себе представить в самом страшном сне…

Та битва, когда неизвестно откуда появившемуся герцогу Эгмонтеру удалось рассеять мощнейшие заклятия, которыми были укрыты орочьи орды, дорого обошлась людям. Из семнадцати тысяч воинов, которых сумел стянуть к полю битвы граф Замельгон (пока они шли к полю битвы, их успели нагнать некоторые поисковые отряды), несмотря на все усилия лекарей и магов, в живых осталось едва ли пять тысяч. И из них вряд ли нашлось более сотни тех, кто не получил никаких ран. Но потери орков оказались еще страшнее. После битвы на поле насчитали более двадцати трех тысяч трупов орков и тысячи на четыре меньше убитых варгов. Так что можно было считать, что южные орочьи кланы практически уничтожены. И на ближайшие лет двадцать в этих краях воцарится безмятежный покой. Вот только радоваться ему было уже некому…

Атака орков едва не опрокинула строй людей. Никто и не подозревал, что орда орков будет такой огромной. Они редко ходили в набеги ордой численностью более двух-трех тысяч, и поэтому, хотя все знали, что в этот раз орда намного больше, никто не думал, что ее численность превысит десять тысяч тварей. Так что, когда на строй пехоты и спешившихся драгун плотной массой полезло в два с лишним раза больше орков, строй дрогнул. Атака орков была столь мощна, что левый фланг армии, на которой, кипя от ярости, бросилась едва ли не половина всех орков, очухавшихся после заклинания, был почти полностью смят. У многих из тех, кто, не прекращая яростно рубиться, смог пару раз бросить быстрый взгляд в сторону, в этот момент екнуло под ложечкой. Ибо сразу за второй линией левого фланга находились все командиры армии людей, в том числе и сама принцесса. Казалось, еще мгновение — и строй не выдержит, рассыплется, а затем, еще через несколько мгновений, окончательно исчезнет под свирепым приливом. Но фланг удержался… Сотня Даргола оказалась на самом острие этой атаки. Удар был страшен. Но не зря Трой с гномом весь прошедший месяц не вылезали из кузни. Да и усилия самого Даргола, потратившего уйму времени на отбор лучших из тех, кто пришел к нему наниматься, тоже не пропали даром. Щитоносцы первой линии сотни были вооружены щитами, окованными толстыми полосами из орочьего сплава с длинными изогнутыми шипами, и все поголовно имели тяжелые шлемы-шишаки с пластинчатой брамицей и полумаской. К тому же, в отличие от ополченцев первой линии, наемники сумели быстро выстроить «сильный строй». Подобный строй, когда щиты первой линии держат в две руки, а выдвинутые вперед тяжелые пики с длинными коваными наконечниками удерживают сразу двое-трое бойцов, почти невозможно пробить с налету. Ходили слухи, что какой-то полк таким строем почти полчаса удерживал полсотни троллей, дожидаясь, пока подтянутся панцирники и развернутся для атаки, но это уже больше походило на легенду, чем на правду. Однако в этот раз орков они удержали…

Орки навалились всей массой. Половина пик сломалась сразу же, покалечив с полдюжины излишне крепко схватившихся за древко бойцов, но остальные качнулись назад, освобождая глубоко засевшие навершия, а затем ударили вновь, и сразу вслед за этим в дело вступили мечи и топоры. Некоторое время шла остервенелая рубка, и казалось, что еще чуть-чуть, еще мгновение — и строй наемников будет разорван, смят, сокрушен, но текли минуты, а свалка продолжалась. Трой дважды поскальзывался на обрубках чьих-то тел, столь густо перемазанных кровью и слизью, что различить, кто это был раньше — человек или орк, не было никакой возможности. Слава богу, оба раза это случалось не при замахе или ударе. Слева зло рубился Гмалин, чье присутствие выдавал звон, издаваемый гномьей секирой, проламывавшей орочьи доспехи. Справа сзади время от времени слышалось шумное хеканье крестьянина, в этой схватке орудовавшего своей новой секирой на удивление сноровисто. Но все эти звуки долетали до Троя как-то отрывисто — в сузившемся поле зрения возникает огромная зловещая фигура орка, возвышающегося над загривком варга, затем налетает удушливая волна вони, замах, удар… и только после этого в сознание прорывается звук от удара гнома или хеканье Марела, и тут же сразу следующая перекошенная пасть… Пот заливает глаза, мышцы ломит, в голове гудит, во рту прочно поселился солоноватый привкус крови, но удивляться этому (вроде ведь не ранен?) нет никаких сил, и все это тянется, тянется и тянется… Удар, шаг в сторону за качнувшейся вправо линией щитов, замах, новый удар… Слева кто-то упал, и в образовавшуюся брешь тут же просунулась оскаленная пасть варга. Но в то же мгновение в нее уткнулось сразу три пики, и она, дико взвыв, исчезла, и тут же на ее месте возникла спина какого-то дюжего мужика, сноровисто вскинувшего щит, соседние щитоносцы качнулись назад, выравнивая строй, и следующая харя возникла уже на привычном месте НАД щитоносцами. Трой махнул мечом еще раз, потом еще… И все кончилось…

— Ну че стоите, пошли!

Трой оглянулся. На пороге лавки появился гном, крайне довольный. Под мышкой у него был сверток, аккуратно упакованный в чистое полотно.

— И сколько? — живо поинтересовался Арил. Гном самодовольно ухмыльнулся.

— Четыре с полтиной. Молод он еще с гномом тягаться.

На взгляд Троя, это был не такой уж большой выигрыш в цене, к тому же, по его мнению, раз денег у них вполне достаточно, то можно было бы не тратить время и нервы, а заплатить запрашиваемую цену, но остальные думали иначе. Арил уважительно покачал головой, а Глав восхищенно цокнул языком. Довольная рожа гнома сделалась еще довольнее, от чего он и сам, видимо, смутился, потому что насупился и буркнул:

— Ну так че стоим-то, пошли…

Остатки армии провели в лагере еще почти месяц. Надо было поднять на ноги раненых, упокоить мертвых, сжечь тела орков и варгов. Положение усугублялось тем, что большая часть имеющейся маны была израсходована герцогом для рассеивания заклинания, укрывавшего орду, а скудные остатки были использованы магами во время битвы. Амулеты полностью разрядились, а за свежими было почти две недели пути в один конец. Так что первые два дня, пока маги приходили в себя, над лагерем висел густой смрад травяного взвара, который большинство выживших принимало внутрь или, доварив до более густой консистенции, намазывало тряпки, прикладываемые к воспаленным и гноящимся от орочьего яда ранам. Около двух сотен наиболее опасно раненных умерли, так и не дождавшись помощи, но затем маги очухались, вытянули из амулетов последние крохи маны, и у остальных дело пошло на поправку.

Трой отделался относительно легко. Орочий ятаган, соскользнув с полумаски шлема, только царапнул его по щеке. Но Гмалин, который умудрился вообще не получить ни царапины, увидев его рану, сильно, разволновался.

— Вот темные боги, и как я это упустил?!

— Что? — поинтересовался Трой, которому его волнения были несколько непонятны. Подумаешь, царапина! Да он во времена учебы у Ругира получал куда более крепко — и ничего, живой. Но Глав и Арил тоже почему-то встревожились. Пока Гмалин, непривычно суетливый, раскладывал костер и кипятил воду, оба наемника, перетряхнув свои мешки, помчались по приятелям добывать какую-то травку, которой в их мешках отчего-то не оказалось. А на вопрос Троя, к чему вся эта суета, гном сердито пробурчал:

— Ты ведь еще никогда не пил «орочьего отвара»?

— Чего? — не понял молодой десятник.

— То-то и оно, — вздохнул гном. — Эти твари имеют привычку смазывать ятаганы какой-то дрянью. Действует она не то чтобы очень быстро, зато безотказно. Ежели вовремя лекарю или магу не показаться, то даже от маленькой царапины прямая дорога на тот свет. От этого только один способ уберечься — всякий раз, когда до тебя орк дотянулся, нахлебаться «орочьего отвара» и валяться в горячке, пока тобой лекарь или маг не займется. Чем чаще пьешь, тем больше орочьего яду вытерпеть можешь. Так что старым бойцам твоя царапина — тьфу, ну, помутит пару дней — да и все, а вот для тебя… — Гном с сомнением покачал головой. В этот момент появились запыхавшиеся мечник и стрелок.

— Вот, нашли, — торопливо выпалил Глав и кивнул в сторону Троя. — Ну как?

Гном неопределенно хмыкнул.

— Пока ничего.

— Странно, — покачал головой мечник. — По идее, он уже должен был посинеть и начать блевать.

Гном пожал плечами.

— Кто его знает, чем его поил этот его Ругир. Говорят, у черных есть тайное средство из мочи иблиса, от всех ядов.

Трой насупился.

— Не пил я никакой мочи.

— Ну не пил, так не пил, — покладисто согласился гном. — А вот этого выпьешь. Сейчас чуток дойдет и…

Трой подозрительно принюхался. От котелка гнома жутко воняло, да и вид у варева был какой-то тошнотворный.

— А чего прошлый раз никого не поили?

Гном скривился.

— Это после того боя у реки, что ль? Так кого там поить было? Всех, до кого эти твари ятаганами дотянулись, не поить, а хоронить надо было, да и лекарей и магов там сразу же под боком трое оказалось, в той сотне, что с принцессой была. Со свеженькими амулетами. А теперь, пока они очухаются да шевелиться начнут, дня два пройдет, а то и поболе.

— Почему это? — удивился Трой. — Вроде как никакой магии во время битвы и не было.

— Эх, деревня, — вздохнул гном. — Во-первых, если тебя «огненным шаром» или «звездопадом» не шарахнуло, то это еще не значит, что никто этого сделать НЕ ПЫТАЛСЯ, а во-вторых, даже если ничего такого действительно не было, наперед этого никто не знал. Так что «защитный полог» все одно над армией держали. А после того заклинания Эгмонтера маны у магов осталось кот наплакал, вот они свои собственные, «нутряные» силы и расходовали. Так что сейчас у них сил — соплей перешибешь, я думаю, половина не то что ходить — жевать не может.

Трой тяжело вздохнул. Похоже, отвертеться от поглощения вонючего варева не было никакой возможности. Но тут ему на глаза попался крестьянин.

— А его чего не поите?

Гном обернулся.

— Этого, что ль? А чего его поить? На нем вообще ни царапины.

— Это как? — изумился Арил. — Совсем ничего?

Гном пожал плечами и, опрокинув черпак с варевом в глиняную кружку, протянул ее Трою.

— Хватит болтать — давай пей!

При воспоминании о том напитке Троя до сих пор начинало подташнивать. Вот и сейчас, вспомнив о нем, он скривился и сплюнул на брусчатку.

— А вот это ты зря, — тут же послышался голос гнома. — Это тебе не твоя задрипанная деревенька, это город, центр цивилизации и культуры! А ежели ты вот так же, к примеру, в столице харкнешь при стражниках, то они вполне могут заставить тебя вытирать твой харчок своим камзолом. И будешь вытирать как миленький, ежели не хочешь провести две недели в кандалах на императорских каменоломнях.

Трой стушевался.

— Да я ниче, я просто «орочий отвар» вспомнил.

— А, — понимающе кивнул гном. — Ну тогда ладно… О, гляди, лавка «ушастых». Пошли-ка зайдем. — И он устремился вперед.

Арил нарочито тяжко вздохнул, а Глав демонстративно закатил глаза.

— Ну-у, сейчас начнется…

— Что? — встревоженно спросил Трой. Глав усмехнулся.

— Как обычно. Гном будет доставать эльфов, а те холодно молчать и высокомерно пялиться поверх его головы.

— Эльфы! — ужаснулся Трой. Ругир рассказывал ему об эльфах. Немного. И набор эпитетов, которые он в своих рассказах употреблял при описании эльфов, состоял в основном из трех слов: «хитрые», «коварные» и «скользкие». А тут Гмалин полез прямо им в пасть! Трой скакнул вперед и протянул руку к двери, мельком заметив, что дверь какая-то странная, совершенно не похожа на те двери, которые встречались ему до сих пор. Эта дверь походила на пук туго переплетенных стволов деревьев, ветвей кустарников и лиан. Трой на мгновение замешкался, разыскивая ручку, и тут сзади послышался голос Глава:

— А оно тебе надо?

— Чего? — не понял Трой.

— Ну, вся эта лабуда, — пояснил Арил.

— Но там же Гмалин! — возмутился Трой. Он не понимал, как можно вот так спокойно бросить товарища в беде…

— Вот именно, — вздохнул Глав. Посмотрев повнимательнее на возбужденного Троя, он усмехнулся. — А-а, понятно, про эльфов тебе рассказывал твой учитель, а сам ты их еще никогда не встречал.

— Ну и что? — набычился Трой.

— Да ничего, — сказал Арил, тоже с улыбкой. — Иди, тебе это будет полезно.

Трой сердито оглянулся на ухмыляющихся товарищей, сурово стиснул зубы и толкнул дверь.

В лавке оказалось сумрачно, так что пришлось остановиться и подождать, пока глаза привыкнут к полумраку. Когда Трой смог наконец осмотреться, из груди его вырвался изумленный выдох. Внутри лавка ничем не напоминала те, в которых он бывал. А уж он-то, будьте уверены, на лавки насмотрелся. Штук десять видел, а то и двенадцать… Ничего особенного — четыре стены, прилавок и толстенький лавочник за ним. Почему толстенький, он и сам не знал, просто все лавочники, которых он видел, обязательно были толстенькими. И все равно чем они торговали — хоть полотном, хоть камзолами, хоть железом, все равно лавочники были толстенькими. Эта же лавка была устроена совсем иначе.

Во-первых, она была заметно просторнее. Насколько просторнее, понять было трудно, потому что стены лавки прятались за толстым пологом из ветвей, лиан, мха… ну точь-в-точь как дверь. Прилавка не было вовсе… если, конечно, не считать за таковой три замшелых валуна и пень, возвышавшиеся грядой поперек лавки. Да и чем торговали в этой лавке, тоже было непонятно…

Трой покрутил головой: гнома нигде не было видно, он обеспокоенно шмыгнул носом и шагнул вперед. В это мгновение одна из веток, торчавшая из пола рядом с дальним валуном, шевельнулась и… превратилась в высокого худого мужчину в тонком плаще с капюшоном и мягких сапогах. Наверное, на нем было что-то еще, но все было скрыто под плащом, падавшим крупными живописными складками. Трой ошеломленно уставился на него… человек как человек, плащ как плащ, правда, окраска какая-то неровная, но ничего особенного… и как это можно было его не заметить? Человек молча смотрел на него. Трой покраснел и захлопнул рот.

— Э-э, извините, вы не видели здесь…

Незнакомец поднял ладонь, прерывая его, и медленным величавым движением рук снял капюшон с головы. Трой вздрогнул. В мужчине было что-то необычное. Что, молодой десятник не мог объяснить. Может, дело было в необычном ярко-зеленом цвете зрачков, может, в мужественной красоте тонких черт, может, в горделивой осанке… Одно только было ясно: Трой еще никогда не встречал столь необычного человека. Тут до него дошло, что опять совершенно беспардонно пялится на него, он нервно сглотнул слюну и снова заговорил:

— Понимаете, я ищу…

В глазах мужчины выразилось удивление, он качнул головой и указал себе на рот.

Трой озадаченно наблюдал за его рукой.

— А-а, так вы хотите пить…

Торопливо, радуясь, что может чем-то услужить столь благородному господину, Трой сорвал с пояса флягу и протянул собеседнику.

— Вот, это эль, не слишком ядреный, — он помялся, вспомнив эль, который варила матушка Клая, — но тоже ничего.

Удивление в глазах мужчины сменилось недоумением. Пару мгновений он недоверчиво смотрел на Троя, потом медленно протянул руку и взял флягу. Некоторое время он просто держал ее в руках, не отрывая от Троя недоуменного взгляда, наконец поднес ко рту и, неожиданно быстро сделав маленький глоток, с легким поклоном вернул ее Трою. Трой облегченно выдохнул. Этот благородный господин, похоже, с благосклонностью принял его порыв, а то он уже испугался было, что опять сделал что-то не то. Мужчина все также молча повернулся к замшелому пню и, указав на него, поднял вверх ладонь с тремя оттопыренными пальцами. Трой озадаченно уставился на пень. Что он должен сделать? Мужчина еще раз, более настойчиво указал на пень и вновь показал три пальца. Трой нерешительно залез в кошель и достал три золотых. Мужчина утвердительно кивнул. Трой осторожно положил три золотых на пень. Мужчина вновь кивнул, шагнул вперед, ткнул рукой в небольшую бутылочку из бересты, стоявшую чуть поодаль в переплетении ветвей, и указал на себя, после чего извлек откуда-то из-под плаща три золотых и протянул Трою. Трой с недоумением покосился на свое золото, лежащее на пне, протянул руку и, взяв золото у незнакомца, скинул его в кошель. В этот момент откуда-то из-за переплетения ветвей в дальнем углу лавки послышался рев гнома:

— Ну и подавись своей «пустырной пылью», ушастый! На нас, гномах, все и так заживает как на собаке. Тебе же хуже!

В следующее мгновение у трех валунов и пня вдруг возник Гмалин. Увидев Троя, он удивленно воззрился на него.

— А ты что здесь делаешь, десятник?

Но Трой, разинув рот, оторопело глядел на того, кто вынырнул из сумрака рядом с гномом. Это была точная копия его давешнего собеседника (если, конечно, позволительно назвать так человека, который предпочитает общаться жестами). Вот только на этот раз у него из-под волос торчали остроконечные уши, похожие на лисьи…

— Юный господин желает что-то купить?

Голос спутника гнома был мягок и глубок.

— Э-э, — встрял гном, — ничего мы у тебя покупать не будем.

— По-моему, юный господин уже приготовил деньги. — С этими словами хозяин лавки (а Трой уже догадался, что это был именно он) кивнул на три золотых, лежавшие на пне.

Гном подозрительно нахмурился.

— Это твои деньги?

— Да, — кивнул Трой.

— И чего ты собираешься купить?

Трой посмотрел искоса туда, где только что стоял его молчаливый собеседник, уже зная, что тот, должно быть, исчез (так оно и оказалось), и решительно указал на бутылочку из бересты. Похоже, его жест оказался совершенно неожиданным для обоих. Гном замер, а хозяин лавки подобрался, как хищник для броска.

— Юный господин, а вы УВЕРЕНЫ, что собираетесь купить именно это?

— НЕТ! — взревел гном, хватая Троя за руку, и в это мгновение слева от них вновь что-то шевельнулось и у стены возник тот, с кем Трой общался, пока в лавке никого не было. На этот раз он сразу, не дожидаясь начала разговора, скинул с головы капюшон. Гном зло оскалился.

— Вот оно что! Проклятый Лесом! — Гмалин развернулся к хозяину лавки, окинул его насмешливым взглядом и, высокомерно вздернув бороду, процедил: — Вот что, уважаемый, нам, конечно, все эти ваши заморочки глубоко по барабану, но из-за трех золотых ссориться со Светлым Лесом — это, знаете ли, нам совершенно не с руки.

Хозяин лавки несколько мгновений сверлил гнома горящим взглядом, затем нехотя подвинул золото к Трою. Гном благосклонно кивнул и повернулся к товарищу.

— Давай забирай деньги и пошли. — Он хмыкнул. — Ну, дела… Не вернись я вовремя, ох и вляпался бы ты в историю…

Трой долгим взглядом посмотрел на стоящего рядом с ним эльфа в плаще и повернулся к гному:

— Похоже, ты все-таки опоздал. Я УЖЕ в нее вляпался.

— Да ты ЧТО!!! — взревел гном. — Ты хоть понимаешь, что творишь?!!

Трой, сжав зубы и упрямо наклонив голову, толкнул золото обратно к хозяину лавки.

— Хозяин! Я хочу купить ВОН ТО!

Гном выдал какую-то длинную фразу на гномьем языке и выскочил из лавки, так шандарахнув дверью о косяк, что вся лавка заходила ходуном.

Трой с невозмутимым видом (ему хотелось выглядеть невозмутимым, а уж как получилось…) молча принял бутылочку из рук эльфа, хозяина лавки, и так же молча передал ее эльфу в плаще…

Когда он вышел, на него напряженно уставились две пары глаз (гном демонстративно смотрел в сторону). Трой независимо вскинул голову и небрежно (в чем-то даже подражая Гмалину) произнес:

— Ну чего стоим, пошли.

Но его бравада пропала даром. Никто не сдвинулся с места. Глав тяжело вздохнул, а Арил, уныло качая головой, пробормотал:

— А, жаль… славный десяток складывался.

У Троя засосало под ложечкой. Похоже, он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО вляпался. В это мгновение ему на плечо опустилась чья-то рука. Трой резко обернулся. У него за спиной стоял эльф, которого гном назвал Проклятый Лесом. Пару мгновений они смотрели в глаза друг другу, затем эльф каким-то хищно-изящным движением выхватил из-под плаща кинжал с тонким, еле заметно изогнутым лезвием. Трой с трудом, слыша, казалось, как заскрипели вибрирующие от напряжения мышцы, остался стоять на месте, не дав телу среагировать привычно и отпрыгнуть на безопасное расстояние — что-то внутри подсказало, что этот кинжал ему, Трою, не угроза. В зеленых глазах эльфа мелькнула тень одобрения, но в остальном он остался все так же невозмутим. Подняв кинжал, эльф вытянул левую руку и, повернув ее тыльной стороной ладони вверх, легонько провел лезвием по запястью. За спиной Троя послышался слитный изумленный вздох. Эльф развернул кинжал и протянул его Трою рукояткой вперед. Трой, ни секунды не колеблясь, ухватил кинжал, в свою очередь надрезал себе левое запястье и протянул кинжал обратно.

— Э-э, ушастый, а не слишком ли ты торопишься? Я с этим парнем рубился с орками спина к спине, когда у тебя еще и уши, и язык были на месте!

Вряд ли это было правдой, эльф мог быть проклят не просто годы, а десятилетия назад, но эльф, похоже, не посчитал эту неточность столь уж важной. Для него имело значение другое… Поэтому, когда гном попытался влезть между ним и Троем, эльф тем же движением протянул свой кинжал ему…

За всех, кто проходил в этот момент по улице, поручиться нельзя, но очень многие потом рассказывали об этом дне не только собутыльникам в таверне, но и детям, и внукам. Потому что им довелось наблюдать невероятно редкое зрелище, хотя считалось, что такого не бывает и вообще быть не может. Это зрелище называлось: «Вконец опешивший гном».