Романов ВиталийРеквием по самому себе

Виталий Евгеньевич Романов

Реквием по самому себе

Реквием по самому себе...

Невеселое название я выбрал для своего короткого дневника. Впрочем, мне захотелось это назвать так, а значит - пусть будет. Все равно, никто не прочтет.

Зачем тогда пишу?

Хочется как-то, пусть даже на клочке бумаги, оставить о себе память. Ведь нельзя же уйти бесследно. Итак, я возвращаюсь назад и подвожу итог событиям, а может, своим мыслям.

В 17.39 текущих звездных суток я, Гунар Торренс, второй пилот дальнего разведывательного корабля "Орион", получил приказ командира: проверить систему управления вспомогательного десантного модуля "Квант". Через несколько минут произошла авария. Мне "повезло" больше, чем остальному экипажу: небольшой метеорит по касательной, почти спереди, ударил в нас последовала мгновенная разгерметизация нескольких важнейших отсеков корабля, злополучный кусок камня прошил корпус по всей длине. Лишь рубка "Кванта" спасла меня от смерти (зачем только ее сделали герметичной?!).

Чуть позже взорвался резервный бак с топливом, в результате корабль получил сильное боковое вращение. Сейчас сижу в ходовой рубке (годится ли это странное, устаревшее понятие для нашей смертельно раненной птицы?), а сквозь лохматые дыры в "потолке" видны бешено вращающиеся звезды. Сориентироваться в пространстве совершенно невозможно - Вселенная вокруг, словно развлекаясь на пепелище, выделывает коленца в пляске Святого Витта, вызывая огненный хоровод в голове.

А мне, в общем-то, и не очень важно - знать, где я. Ясно одно: мы падаем в Вечность. И я упаду туда гораздо раньше, чем наш звездолет. Гунар Торренс задержался здесь. Несправедливо задержался. Сейчас допишу это, затем прикину:

отстрелить себе башку из газового пистолета или просто открыть скафандр?

Серьезный выбор. Все это (другими словами и за исключением последней мысли, разумеется) я старательно, официальным мужественным тоном наговорил в бортовой электронный журнал. Надеюсь, те, кто будут слушать последнюю весть с "Ориона", не найдут в голосе второго пилота дрожи и отчаяния... Хотя, о чем я? Кто услышит запись?! Но так было положено по Уставу - и я сделал. А теперь и дневник почти закончил. Надо только сказать правду, отбросив мужественный тон: сижу и плачу.

Слезы текут под шлемом, я не в силах не только остановить их, но и вытереть лицо.

Я не оплакиваю свою судьбу. Нет. Но горько за друзей. За свои мечты. Мы всего лишь прикоснулись к Вечности. Как стремились сюда, как надеялись, верили, что для Человечества наступает новая эра. Как быстро все закончилось. Для нас.

Мотылек на огонь... Так бы, наверное, плакал ребенок, у которого отняли любимую игрушку - от несправедливости. Я жалею друзей, а ведь их смерть была легкой, не пожелал бы им оказаться на моем месте. Перед ними не стоял нелегкий выбор.

Пистолет или скафандр, скафандр или пистолет? Боже, как болит голова.

Апатия... Почему-то тянет в сон, все время кажется: не хватает кислорода. Хорошо бы просто лечь, заснуть. И чтоб все на этом закончилось. Да еще дурацкие звезды мечутся, как угорелые... Совершенно не могу думать. В голове одна четкая мысль - нельзя умирать, когда болит голова и хочется спать. Очень устал. Пожалуй, залезу в "Квант" - там можно снять скафандр. Попробую уснуть. А заодно подумаю - как лучше...? Скафандр или пистолет? Но до какой степени сводит с ума бешенная кутерьма звезд!

* * *

Странно, но я пишу вторую страницу дневника. Только что проснулся, одел скафандр и опять забрался в рубку (буду по-прежнему называть этот дуршлаг рубкой). У защитного костюма толстые перчатки, выводить строки неудобно, но меня почему-то тянет на мостик, а здесь без скафандра нельзя. Наверное, память - на корабле 'Орион' не было кают-компании. Уж если мы где и собирались все вместе, так это здесь. Только звезды стояли на местах, а не скакали, как сумасшедшие.

Мне надоело! Всю жизнь куда-то мчался, опаздывал, всегда не хватало времени, кругом была суета. И вот теперь остановился на пороге иного Бытия, и некуда спешить, есть время, но нет спокойствия. Надо как-то прибить звезды на свои места. Гвоздями, что ли? Или корабль приклеить к... к чему? Подумать успею позже, сейчас попробую выйти из корабля и что-нибудь сделать с упрямым пейзажем.

* * * Вечер того же "дня".

Да, теперь у меня остался только один способ покончить с собой открыть скафандр (даже думать не надо, выбор сделала жизнь). Возможно, смерть будет легкой, но уж больно отвратительные картины рисуются в воображении. Хотя представить себе, каково это - отстрелить голову из маневрового газового пистолета - ничуть не легче.

Я уже избавлен от "русской рулетки" - для того, чтобы прекратить "кувыркание"

звездолета, пришлось использовать заряды пистолетов-движителей. Энергии даже отчасти не хватило на остановку вращения корабля вокруг оси. Теперь у меня есть условный курс - туда, куда направлен нос звездолета. Относительно этой оси корабль медленно поворачивается, поэтому звезды так же медленно всходят и заходят. Надо будет рассчитать длину нового дня и мерить все собственными "звездными" сутками. Только вот как их делить на день и ночь?

А пока сижу на краю выходного люка корабля, свесив ноги в пустоту, пишу.

Сильно устал. Несколько раз, пока гасил вращение, чуть не снесло в сторону от корабля. Мне не хотелось умирать так. Это удивило меня, и я задумался - почему?

Такой финал вызвал протест - хочу сам решить, и сам, осознанно, сделать шаг. А не случайно.

Все-таки, приятно посидеть, свесив ноги в бездну. В этом есть нечто запредельное, не для нормального человека. Очень таинственное, может быть, демоническое. Я словно постепенно приобщаюсь к чему-то важному, от чего раньше был всего в одном шаге. Я замер, пораженный этим "чем-то". Но пока еще не отгадал. Не ухватил. Делаю этот шаг. Все прошлое уже за чертой. В той жизни не успел по-настоящему ничего сделать, даже полюбить толком. Та жизнь и моя, и уже не моя, она словно была во сне.

Как я - еще жив, но уже будто бы и нет. После того, как взорвался корабль, и бортовой "мозг" перестал отвечать на радиовызовы, 'Орион' стал первым номером в сводках новостей. А теперь нас, конечно, уже похоронили. Скоро обо мне никто не вспомнит, кроме бесстрастных компьютеров, хранящих в памяти информацию об исчезнувшем звездолете. Может быть, когда-нибудь, когда эти железные лоханки развалятся от старости, на Земле вообще не останется памяти о нас. Страшно. Я - мнимая величина в действительном мире. Отражение в зеркале. Отражение еще осталось, а оригинал уже разбит. Меня нет, я живой мертвец на борту "Летучего Голландца"...

* * * Третий день.

"Видно так нам светят наши звезды."

Чья это фраза? Никак не могу вспомнить, где слышал ее когда-то там. Она мучает сегодня весь день. С ней связано что-то очень важное.

Занимался проверкой: что и как разнес маленький кусочек камня, запорхнувший к нам "на огонек". Многие переборки напоминают деревянную стену, разнесенную вдребезги очередями из крупнокалиберного пулемета. Интересно, почему так, если метеорит был один? Похоже, он врезался, а дальше пошел лавинообразный процесс нарастания массы обломков. Пожалуй, надо исследовать явление, хотя, по существу, лучше б его изучали эксперты с Земли. Может, кому-то потом, в следующий раз, это помогло бы уцелеть.

А самое смешное, сколько раз в детстве читал фантастические рассказы, так там всегда - авария, а люди остались живы, нет еды или кислорода. У меня все наоборот - и система регенерации исправна, и кислород уцелел, и еда. Все бы хорошо, лучше некуда.

Только люди не спаслись.

* * * Четвертый день.

Появилась привычка: перед сном вылезать на "крылечко" и, свесив ноги, писать о том, что произошло за последнее время. Сегодня не так устал, как за предыдущие сутки, да и первое напряжение спало. Занимался, в основном, бортовыми системами, пытался наладить навигационный комплекс, восстановить разрушенные участки системы жизнеобеспечения и энергоснабжения. Мой "Голландец" понемногу начинает приобретать жилой вид, хотя без скафандра как и прежде - можно находится только в кабине "Кванта". Но я уже привык. Вскоре, может быть, удастся заварить дыры кое-в-каких помещениях и подать туда воздух. Тогда заживу вообще по-королевски. Король дырявого трона...

Наверное правы были философы, которые говорили, что мир развивается по спирали. Во всяком случае, я - летящая (или ползущая?) иллюстрация этой мысли.

Штопором ввинчиваюсь в пространство и время, подсознательно ощущая, как приближаюсь к пониманию, ради чего люди живут в этом причудливом мире. Что за Сущность в результате мне предстоит постичь? На каком витке это будет?

"Видно так нам светят наши звезды".

* * * Утро пятого дня.

Во сне вспомнил, откуда эта фраза. Видно так нам светят наши звезды... Даже не знал, что это жило во мне столько лет.

Женщина, покончившая с собой, пришла ко мне сегодня. Она и ее муж умерли много лет назад, в конце прошлого века, когда СПИД был неизлечимой болезнью.

Тогда предсмертная записка оставила во мне след, который, как оказалось, не исчез за прошедшие годы:

"Простите нас. Видно так нам светят наши звезды. Живите за нас долго-долго".

Живите... долго-долго... за нас...

Боже мой! Звезды, звезды, как вы светите нам?! Что вы делаете? Почему так жесток и страшен наш мир?

Живите... Я не знаю имени этой женщины, я преклоняюсь перед ней. Сумею ли быть сильным в конце? С достоинством принять Судьбу? Сумею ли простить?

Звезды, кто вы? Друзья или враги?

* * * Вечер.

Звезды - трассирующие пули в пространстве. Одна такая пуля убила наш корабль, поразив его в самое сердце. Кто выпустил ее? Сколько миллионов лет назад?

Столько тысяч световых отрезков она стремилась к той точке, куда гораздо позже пополз и наш утлый, неповоротливый челнок? Где-то далеко, очень-очень далеко, неведомый исполинский стрелок разразился сатанинским смехом - его выстрел достиг цели. И Вселенная задрожала...

Весь день бился над навигационной системой, пытаясь понять - куда я лечу.

Звезды всходят справа и заходят слева, совершенно не сдвигаясь ни вперед, ни назад. На глаз абсолютно непонятно - в какую сторону направлен нос корабля по отношению к направлению полета. Может быть, я лечу дюзами вперед? Так ни черта и не понял. Вот бы удивились инопланетяне, если б встретили мой корабль, летящий задом наперед! Или боком?!

* * * Вечер шестого дня.

Сегодня работал на внешней обшивке корабля, пытался привести ее в порядок.

Очень интеллектуальное занятие, способствующее укреплению нервной системы. Целую 'рабочую смену' пропорхал среди инструментов, привязанных, как и я, к кораблю. А пневматический молоток в условиях невесомости вызвал икоту, которая не утихла и сейчас. В конце концов, решил его казнить, отвязав от корабля шнур, удерживающий предательскую железяку. Уже стал приводить в исполнение приговор, когда подумал, что, может, на такой же иноземный молоток натолкнулись мы. В итоге, закинул его с глаз долой в люк корабля, теперь он мирно пасется где-то в недрах трюма.

А подлинную, абсолютную радость испытал, когда в конце "рабочего дня" отлетел в сторону от корабля, чтобы критически оценить свое творение.

Пикассо в полный рост! Мое нутро не вынесло всего этого, потому решил завтра устроить выходной...

Была у меня какая-то интересная идея, пока порхал вокруг корабля. Что же там проскочило? Мысли об обшивке задавили все остальное... Ах, да! Надо завести себе камушек, привязать его тросом к кораблю, пусть летает вокруг меня. Буду иногда выезжать на природу. Таким образом, появится дача. Как раз завтра "уик-энд", где найти кусок земли по сходной цене?

* * * Выходной.

За неимением камня лежу на обшивке. Загораю. Сразу бросилось в глаза то, на что не обращал внимания, пока работал - одна звезда, сбоку (по отношению к носу корабля), растет в размерах. Выходит, либо я лечу к ней, либо она ко мне.

Второе, конечно, я вставил для красного словца.

Кто заказывал камушек? К столу подано! Только этот, пожалуй, слишком велик и горяч для меня. Но все равно приятно - даже без навигационной системы сумел, в конце концов, выяснить направление полета. Кажется, не успею построить себе дачу, завести говорящего попугая. Я еще могу уйти от столкновения на "Кванте".

По-моему, это единственное, что пока находится в полной исправности (кроме любимого пневматического молотка). Я смогу протянуть еще несколько месяцев...

И только сейчас задал себе вопрос: зачем? Сколько кислорода и продуктов влезет в "Квант"? Выходит, ушел от одного выбора и пришел к другому... Сразу испортилось настроение. Да-а-а, ну и выходной получился. Лучше б не обращал внимания на звезду, и она подкралась совсем-совсем незаметно. Как тот метеорит.

Только сзади и сразу!

* * * Раннее утро.

За ночь звезда сильно увеличилась в размерах. Мой разбитый многострадальный корабль затягивает в водоворот. Причем, чем дальше, тем быстрее. Не знаю, через сколько часов полета, но в ближайшие сутки "Орион" упадет на звезду.

Понаблюдаю еще несколько часов.

* * * Вечер.

Пишу, сидя в кабине "Кванта". Только что закончил его подготовку к старту.

Падение происходит даже быстрее, чем я рассчитывал. Похоже, корабль ускоряется, приближаясь к звезде. Это самый солнечный вечер в моей жизни.

Вот и пришла она, Судьба, которую невозможно угадать. Можно лишь принять все, как есть... Или?

Решил: нечего тянуть. Стартую к ней. Всю жизнь был упрям и даже сейчас не желаю покорно ждать. Горбатого могила исправит.

Последнюю страницу допишу в самом конце. Затем попробую отстрелить мини-капсулу с дневником и копией бортового журнала. Может, записи уцелеют?

Старт!

* * *

Люди! Боже мой, как жарко! Я сделал все, что мог, хотя лучше бы умер сразу, с экипажем. Люди...

Осталось немного - почти не вижу того, что пишу. Жар застилает глаза. Я растворяюсь в огне. Кажется, так и не узнаю - что же было за порогом, который хотел перешагнуть. Мне не дано.

Но я понял другое. Сейчас... Это важно. Хочу сказать, пока не стало поздно...

Нам нельзя уходить бесследно. Мы должны жить в сердцах остающихся. Всегда! Иначе нет смысла во всем, что делаем...

Господи, кажется, сейчас остановится сердце, я не успею сказать то, ради чего иду на костер. Люди! Смерти нет, есть только забвение. Помните! Я хочу верить, что вы будете помнить.

Сейчас превращусь в плазму. Уже немного... Но я вернусь, я вернусь к вам лучом света, и ласково коснусь ваших лиц, обращенных к звездам.

И если только вы захотите помнить, я упаду на лица теплым дождем, и тогда никто не увидит ваших слез.