"Загадочный виконт" - читать интересную книгу автора (Джеффрис Сабрина)

Глава 9

«Из огня да в полымя!» — мрачно подумала Регина, пока Генри вел ее вверх по лестнице. Тут было не протолкнуться. Она куда охотнее оказалась бы к компании всех трех кузенов, но поспешила поскорее удрать, избежав общества своих так называемых друзей и неприятного разговора, во время которого Маркус был подвергнут осмеянию. Если бы только не вмешался Генри, услышавший, как она просит Ричарда проводить ее обратно в ложу! Вообще говоря, в обществе Генри она сейчас нуждалась меньше всего.

Как она и ожидала, поднявшись по лестнице, он потянул ее вправо.

Но Регина была начеку.

— Ложа с этой стороны. — Она решительно свернула влево.

— Послушай, Регина, я хочу поговорить с тобой. Наедине. Ложа твоего брата сейчас пуста. А то нам никак не удается обсудить все до конца.

Регина с трудом подавила стон. Они уже давно все обсудили. Просто Генри не хочет смириться — именно поэтому она так старательно избегает его общества. Ладно, решила она, пришло время покончить с этим раз и навсегда.

Вздохнув, Регина позволила проводить ее в ложу Саймона, но решительно запротестовала, когда кузен вознамерился закрыть за ними дверь.

— В этом нет нужды. — Сейчас, когда зал потихоньку погружался в темноту, при закрытой двери в ложе станет совсем темно. Слишком темно, подумала Регина.

Кузен повернулся к ней. Лицо у него было мрачное.

— Ты сказала, что подумаешь над моим предложением.

— Нет, — поправила она, — я говорила, что не могу стать женой человека, к которому всегда относилась только как к брату.

— Но это же смешно! — возмутился лорд Уитмор. — Когда-то мы все вчетвером изображали индейцев в темных закоулках нашего парка, но с тех пор прошла целая вечность! Бог свидетель, я уже забыл, когда видел в тебе только сестру!

— Что ж, возможно, пришло время посмотреть на меня другими глазами?

— Но почему? У меня есть все, чего бы ты могла пожелать от своего будущего супруга. К тому же я богат. У тебя нет ни единой разумной причины, чтобы отказывать мне.

Ни единой — кроме того, что она считает его глупым и претенциозным, к тому же скучным до зубовного скрежета. В представлении Генри весело провести вечер означало, сидя в уголке, без устали перемывать косточки всем присутствующим. Впрочем, и отсутствующим тоже. Регина нисколько не удивилась бы, узнав, что он не гнушается копаться и в ее грязном белье, предварительно убедившись, что ее нет рядом.

— Прости, Генри, ноя не испытываю к тебе нежных чувств. И никогда не буду.

— Ты просто не даешь мне ни единого шанса, вот и все, — обиженно надулся кузен. Взяв ее за руку, он плотно прикрыл дверь и попытался заключить ее в объятия. — Но если ты только позволишь мне…

Он поцеловал ее, прежде чем она успела ему помешать. Регина не особенно сопротивлялась — сначала была слишком ошеломлена, чтобы отбиваться, а потом ей стало даже интересно узнать, придет ли она в такое же возбуждение, как после поцелуя Маркуса. Но, как не раз случалось до этого, поцелуй оставил ее равнодушной. Похоже, кузен Генри, как и несколько других молодых людей из числа ее поклонников, слишком часто пробовал свои таланты на хорошеньких женщинах, поэтому сейчас его великолепная техника не произвела на Регину ни малейшего впечатления.

Вытерпев, сколько могла, она отодвинулась.

— Довольно, Генри! В этом смысле ты меня не интересуешь!

— Вздор! — Он сжал ее так, что она не могла пошевельнуться. — Дай мне только шанс…

Почувствовав себя словно в тисках, Регина внезапно перепугалась.

— Пусти меня, осел!

Лицо Тенри исказила уродливая гримаса.

— Значит, это правда, что о тебе говорят! — прошипел он ей на ухо, и она еще сильнее забилась в его руках, словно пойманный в силки зверек. — Холодная сука, вот ты кто, верно, Регина? Ты кокетничаешь и кружишь мужчинам головы, но стоит только кому-то из них влюбиться в тебя…

— Отпустите се, не то я заставлю вас пожалеть об этом! — Пророкотал над ними низкий голос.

Маркус! Дверь в ложу была открыта, и его массивная фигура полностью закрывала собой проем. Испуганно пискнув, Генри разжал руки с такой скоростью, словно! Регина была горячей картофелиной, обжигавшей ему пальцы. Она бы, пожалуй, даже обиделась на него за эту поспешность, не знай она, какой он трус. Генри осторожно покосился на Маркуса:

— Это вас не касается, сэр, так что, будьте добры, оставьте нас…

— Вы тоже желаете, чтобы я ушел, леди Регина? — поинтересовался Маркус, не сводя глаз с присмиревшего Генри, Вылитый дракон, восхитилась Регина, — огромное тело, пылающий яростью взгляд и потемневшее лицо, не хватает только пламени из пасти. От Маркуса так и веяло животной мощью. Казалось, достаточно одного ее слова, чтобы ее дракон сбросил с себя последние оковы цивилизации и уничтожил любого, осмелившегося встать на его пути.

Были и другие, кто желал сразиться за нее. Но этот… этот был первым, кто действительно не задумываясь сделал бы это. Дрожь пробежала у нее по спине.

— Прошу вас, не надо, лорд Дрейкер. Генри как раз собрался уходить. Да, Генри?

Кузен круто повернулся:

— Но, Регина, ты же не хочешь сказать, что предпочитаешь мне…

— Вы все слышали. — Маркус переступил порог. — Мне кажется, ваши друзья на лестнице ждут не дождутся вашего возвращения.

Генри заколебался. К счастью, он хоть и был глуп, но не настолько, чтобы не понимать, что речь идет о его же собственной драгоценной особе. Неловко поклонившись, он пулей выскочил изложи, оставив Маркуса и Регину одних.

Теперь, когда Генри наконец ушел, Регина и сама уже толком не знала, рада ли она, что Маркусу удалось отыскать ее, или злится оттого, что он нашел нужным вмешаться.

— Как вы меня нашли?

— Последовал за вами. В отличие от вас я не доверяю вашим кузенам.

— Или мне самой, не так ли? Вообще говоря, я бы прекрасно управилась с Генри и без вашей помощи.

Покосившись в сторону соседних лож, Маркус наглухо закрыл дверь и подошел к ней почти вплотную.

— Да уж… я успел убедиться, как успешно вы справляетесь с этим ослом.

— Вы просто слишком рано вошли. Еще минута, и вы бы увидели, как я опробую на нем свой фирменный удар правой. Уж это его бы остановило, можете мне поверить!

— Ну, зато вчера это не остановило меня! — низким, чуть хрипловатым голосом проговорил он в полной темноте. Оказывается, он был куда ближе, чем представлялось Регине.

Восхитительная дрожь охватила ее, но Регина не шелохнулась. Да и, решила она про себя, особого выбора у нее все равно нет. Конечно, умная женщина на ее месте просто не оставила бы ему никаких шансов, иными словами, поступила бы с ним точно так же, как она сама — с Генри. Глупая… глупая стала бы ждать, что будет дальше.

Случись все это чуть раньше, и Регина ни на мгновение не усомнилась бы, как она должна поступить. Но вялый, безвкусный поцелуй Генри сделал свое дело — она поняла, что ни к кому и никогда ее не тянуло с такой могучей силой, как к этому человеку. Бог с ними, с его грубыми манерами. Бог с ней, с его бородой, с брюзжанием и с манерой вечно ставить ее в тупик.

А может, именно это и привлекает ее?

— Ну, положим, вас я бы тоже смогла остановить, — буркнула она, — если бы захотела, конечно!

— Тогда почему не остановили?

— Не захотела.

В полумраке его глаза мерцали опасным огнем. Как у хищного зверя, промелькнуло у нее в голове.

— Однако сегодня вам это явно пришлось не по вкусу, не так ли? Вы даже не позволили мне подержать вашу руку.

— Мне просто захотелось преподать вам урок хороших манер, — высокомерно парировала Регина.

— Иногда я, знаете ли, бываю очень упрям. — Регина и ахнуть не успела, как сильные руки кольцом сомкнулись на ее талии. А секундой позже она почувствовала, как ее прижали спиной к стене. — Возможно, вам стоит повторить ваш урок.

Этот чуть хрипловатый шепот возле самого ее уха, от которого по спине бегут мурашки… этот жар, исходящий от его сильного тела… Регина вся напряглась от сладостного предвкушения. Кровь в жилах у нее мгновенно закипела.

— Может быть, вы правы…

Это было все, что она успела сказать, потому что в следующую секунду он уже целовал ее. И поцелуй оказался именно таким, как она и ожидала, — жарким, нетерпеливым, требовательным и в то же время нежным. Его губы смяли ее рот завладев им с той же самой властностью, которая чувствовалась во всем, что он делал. Это вообще свойственно мужчинам, но если напористость Генри только раздражала Регину, то здесь все было совсем по-другому…

Она с готовностью обвила руками его могучую шею и блаженно вздохнула — как приятно наконец ни о чем не волноваться, положившись на кого-то еще. А в данном случае от нее и вовсе ничего не зависело. Обстановка была самая что ни на есть располагающая — вокруг стояла полная темнота, шторки были задернуты, стало быть, никто их не увидит, подумала Регина. Впрочем, и не услышит — учитывая тот адский шум, что доносился со сцены. А если кто и услышит, то наверняка решит, что это чья-то горничная и ее ухажер решили воспользоваться пустующей ложей.

Регина поймала себя на том, что жалеет, что она не любовница Маркуса… особенно сейчас, когда он терзал ее губы — жадно, словно умирающий от голода, и вместе с тем умело. И это сводило Регину с ума. Она плавилась в его руках, точно воск, воспламеняя и его, и себя, и очень скоро оба уже сгорали в пламени страсти.

Его губы на мгновение оторвались от ее рта — но только для того, чтобы проложить цепочку обжигающих поцелуев вдоль ее шеи.

— Вы заступились за меня… там, на лестнице. Почему?

— Так вы слышали? — прошептала Регина, сгорая от стыда за своих друзей и их ядовитые языки.

— Конечно. Безмозглые ослы.

— Они ведь даже не знакомы с вами, — пробормотала Регина, хотя, согласитесь, нелегко разговаривать, когда жаркое дыхание обжигает тебе висок, а чей-то настойчивый язык щекочет мочку уха!

— Да ведь и я тоже, оказывается, вас не знал, — прошептал он ей на ухо. — Признаться, вначале я решил, что вы стесняетесь меня… что вам неловко, когда нас видят вместе, и это раздражает вас. Я считал, что именно поэтому вы порой держитесь так, словно ненавидите меня. А потом… потом я услышал, как вы защищаете меня перед своими друзьями.

— Я вовсе не ненавижу вас. И никогда не питала ненависти.

Маркус потерся о ее шею, щекоча ее бородой, и Регина зажмурилась от удовольствия.

— Тогда почему вы вчера были так холодны со мной?

— Потому что это неблагоразумно… когда вы… и я…

— Конечно, это неблагоразумно — но что это меняет? — Горячие губы Маркуса скользнули по ее обнаженному плечу, и спина Регины покрылась гусиной кожей.

— Для меня — меняет. До знакомства с вами я всегда старалась поступать благоразумно. — «Насколько могла, конечно».

— А я — нет. И никогда даже не старался. Уткнувшись носом в его бороду, Регина улыбнулась:

— Знаю. Вам куда больше нравится рычать на всех, обижая людей.

Маркус оцепенел.

— Вы хотите сказать, что я не веду себя так, как вам нравится. Именно поэтому вы считаете, что я поступаю неблагоразумно, когда целую вас? Когда сгораю от желания?

Сердце Регины едва не выскочило из груди.

— На самом деле вы вовсе не хотите меня. — «Вы стали бы презирать меня, если бы узнали, что я не в состоянии читать ваши драгоценные книги». — И потому это неблагоразумно.

Отодвинувшись от нее, Маркус впился в нее таким странным взглядом, что Регина поперхнулась. Глаза его вдруг стали совсем черными. Регина похолодела.

— Наверное, это и есть ваш излюбленный способ превращать мужчин в покорных рабов — притворяться, что вы, дескать, не понимаете, что вы с ними делаете. Потому как… — Взгляд Маркуса скользнул по ее шее, опустился на грудь, обежал ее плечи, и Регина невольно съежилась, — потому как вы не можете не чувствовать, когда мужчина пылает от страсти.

Регина вспыхнула от обиды — выходит, он ничем не отличается от других мужчин!

— Вы жаждете не меня, а мое тело, — презрительно фыркнула она. — Да, мне прекрасно известно, что оно возбуждает в мужчинах желание. А в этом случае разве так уж важно, если к числу моих покорных рабов присоединится еще один?

Оттолкнув Маркуса, Регина круто повернулась и бросилась к двери, но он успел перехватить ее на полдороге. Сильные пальцы словно клещами сжали ее талию, а мгновением , позже он снова притиснул ее к стене. Дрожь охватила Регину, когда его мускулистые бедра прижались к ее телу.

— А вы чего ожидали? — грубо спросил он. — Что ваше тело оставит меня равнодушным? — Губы Маркуса обожгли ухо Регины. — Разве это возможно? Ну, если именно это приводит вас в такое раздражение…

Нотка разочарования в его голосе заставила Регину разъяриться еще больше.

— Нет… я зла потому, что вас интересует только мое тело. Вы то и дело даете мне понять, что считаете меня пустой и бездушной кокеткой, стало быть, вы не можете хотеть меня, потому что вам нравится мой характер, или мой здравый смысл, или, скажем, доброе сердце. Разве не так?

— Если бы мне было нужно только твое тело, — прорычал он, — я бы не торчал сейчас здесь, не мирился бы с твоим ядовитым язычком. Продажных красоток хоть отбавляй — я бы мог найти себе не хуже в любом шикарном борделе Лондона!

Регина окаменела.

— Если это такой своеобразный способ извиниться…

— Проклятие, не собирался я извиняться! Да и в чем я виноват? В том, что хочу вас? Господи, а то я не знаю, что я груб, что веду себя как последний дикарь, что не достоин даже чистить вам башмаки. Только меня это ничуть не волнует.

Внезапно, положив руку на ее обтянутый атласом живот, Маркус рывком прижал ее к себе — так плотно, что она почувствовала его всего, распласталась по нему, ощутив выпуклые мышцы широкой груди и каменную твердость бедер. Во рту у нее разом пересохло, то место, куда прижалась его ладонь, сразу загорелось. Казалось, этот человек высечен из скалы. Но почему она не сопротивляется? Нужно оттолкнуть его… вонзить ногти в его руку, расцарапать его до крови… в общем, сделать хоть что-нибудь, чтобы заставить Маркуса отпустить ее. Она не должна даже слушать его!

Хотя бы потому, что его слова не оставляют ее равнодушной. Да, Маркус порой бывает невыносимо груб и ведет себя как дикарь, но она иной раз ловит себя на том, что ее это ничуть не оскорбляет… даже возбуждает иногда. Как странно… может, она испорченная женщина?

Виконт прижался губами к ее уху, и Регина струхнула, почувствовав в его голосе едва сдерживаемый гнев.

— Неужели вы думаете, что мне это нравится — желать сестру человека, которого я презираю?! Женщину, которая терпит мои поцелуи лишь потому, что в ее пресной жизни не хватает приключений?

— Это неправда, — шепотом запротестовала Регина.

— Неужели? Я сотни раз прокручивал все это в голове и так и не смог придумать другой причины. Может, попытаетесь мне объяснить, почему вы позволяете мне это? — Горячее дыхание виконта опалило ей щеку. — И это… — Он припал поцелуем к ее шее, и Регина вздрогнула и застонала. — И даже это… — Его ладонь накрыла ее грудь.

Вначале Регина была настолько ошеломлена, что просто онемела. Ни один мужчина до него не осмеливался сделать это… да что там — даже подумать о таком! Неужели этот наглец вообразил, что она позволит ему…

Она уже вцепилась в его ладонь, но рука Маркуса вдруг задвигалась под ее пальцами… медленно, восхитительно неспешно, лаская ее грудь через тонкую ткань платья так, словно она была…

Дешевой шлюхой…

Регина со стоном уронила голову на грудь виконту. Боже милосердный, возможно, мерзавец был прав и в ее жизни действительно было маловато приключений. А может, она Позволила мужчине зайти так далеко просто потому, что устала от других, которые только и делали, что покорно падали к ее ногам?

Нет, не мужчине — одному ему. Единственному из всех. Только его близость не внушала Регине отвращения. Но почему? Она терялась в догадках… Потому что он не принадлежал к их обществу? Или причина куда понятнее… вероятно, она просто потеряла голову?

— Если это и есть приключение, о котором вы мечтали, дорогая, — пробормотал виконт, — то я счастлив вам услужить.

— Нет… Я имела в виду… Не знаю, почему я вам позволила… сделать это.

— Я не в обиде. — Виконт осторожно прикусил губами мочку ее уха, заставив Регину вздрогнуть от удовольствия. — Это как сон… Я молюсь, только чтобы не проснуться слишком рано…

— Это не сон. Вы не спите… — Или она спит… и видит тот же самый сон.

— Не верю. Конечно, это сон. Ведь я не в первый раз мечтаю о вас, Регина. Вы часто являетесь мне во сне. — Все еще крепко прижимая ее к себе, Маркус осторожно потянул ее за занавески.

Регина, завороженная мыслью, что такой человек, как виконт, давно уже грезит о ней, послушно двинулась за ним. Движения его пальцев, ласкающих ее грудь, вдруг стали настойчивее.

— Во сне?! — потрясенно прошептала она.

Ладонью другой руки он накрыл вторую ее грудь, и с губ Регины сорвался долгий прерывистый вздох.

— Прошлой ночью мне снилось… снилось, что вы поете. Вы манили меня… как сирена! Я обошел весь Каслмейн и нашел вас… угадайте где? В донжоне. Наверное, во всем виноваты эти ваши глупые выдумки насчет каких-то женщин, которых я якобы держу у себя в донжоне, да еще в цепях. Потому что вопреки всем этим идиотским сплетням я отправляюсь в донжон, только когда чувствую, что люди начинают меня раздражать. Мне иногда нужно побыть одному, чтобы успокоиться и привести в порядок нервы, а лучшего места, чем там, просто не найдешь.

— А… я тоже была в цепях? — с замирающим сердцем спросила Регина.

Что? Нет… То есть вы — нет. Зато я был. Оказался в цепях сразу, как вошел.

— Тогда что я там делала? — спросила ошарашенная Регина, не зная, что и думать об этом.

— Вряд ли вы захотите это знать.

Легкая, волнующая хрипотца в его голосе заставила сердце Регины забиться чаще.

— Вы сидели на полу, сжимая ногами арфу. На вас не было ничего… вообще ничего! Вы были обнажены с головы до ног… только слегка прикрывались арфой.

Картинка, возникшая в ее воображении, оказалась настолько шокирующей, что Регина сдавленно ахнула и покраснела до корней волос.

— Не успел я переступить порог, как на моих руках вдруг оказались цепи. Они тянули меня назад, не давая приблизиться к вам. — Голос Маркуса опустился до низкого, чувственного шепота. — Я стоял там, совершенно беспомощный, с цепями на руках, и безумно завидовал арфе, лежавшей у вас между бедер… ведь вы обхватили ее ногами… она прикасалась к тем местам, до которых я тоже мечтал дотронуться… рукой ил и губами… как сейчас касаюсь вашей груди. — Рука Маркуса, скользнув за корсаж Регины, коснулась ее влажной кожи. — Вашей шелковистой груди…

Он слегка тронул ее сосок… раз, другой… словно это была струна арфы, и тело Регины мгновенно отозвалось — дрожь наслаждения пробежала у нее по спине, и Маркус почувствовал это. Он принялся играть ее соском, нежно поглаживая и слегка покручивая его, и каждое его движение заставляло Регину стонать. Ласки Маркуса становились все более смелыми… Но она не находила в себе мужества удержать его. Боже милостивый, потрясенно думала она, неужели так бывает всегда, когда тебя ласкает мужчина?! Выходит, именно от этого ей и придется отказаться, — ведь она поклялась, что никогда не выйдет замуж!

— Я сгорал от желания ласкать ваш живот… — Свободная рука Маркуса опустилась ниже, и Регина слабо пискнула, когда его тяжелая ладонь накрыла ее живот. — И тут… — Ладонь спустилась еще ниже, и она затаила дыхание. — Вот так… — Маркус слегка сжал пальцы, обхватив то самое местечко у нее между ног, которое как раз в этот момент будто налилось свинцом и стало болезненно пульсировать. — Боже… как я хотел коснуться вас… здесь…

О Боже милостивый… Маркус слегка нажал, и Регина почувствовала, что сейчас лишится чувств. Его прикосновения, его нескромные ласки заставили ее испытывать желания, о которых до сих пор она и понятия не имела. Ноги у нее стали ватными. Уронив голову ему на плечо, Регина уже не пыталась остановить Маркуса. Хотя еще совсем недавно она и представить себе не могла, что какой-то мужчина может вести себя с ней так возмутительно!

И так восхитительно ласкать ее!

Из груди ее снова вырвался слабый стон. И виконт, прижавшись губами к ее уху, хрипло прошептал:

— Вам это нравится… не так ли?

— Я… я не знаю…

— Нравится… я это чувствую. — В голосе его внезапно появились жесткие нотки. — Но это только потому, что вам не нужно смотреть на меня. Потому что, позволяя мне ласкать вас, вы стараетесь представить, что это кто-то другой…

— Нет. Никогда. — Регина взглянула ему в глаза. — Уверяю вас, я никогда в жизни ни одному мужчине не позволяла таких вольностей!

— Неужели? — Маркус привлек ее к себе. Глаза его таинственно мерцали в темноте. Рукой он намеренно дерзко ласкал ее грудь, сминая тонкую ткань платья.

— Никогда…

Вдруг он со свистом втянул в себя воздух. Руки Маркуса мяли и гладили ее тело, но внезапно ей почудилось что-то странное в его взгляде, и Регине стало страшно. Дыхание у нее пресеклось.

— Маркус, мы не должны…

— Ш-ш-ш, дорогая… — От удивления она на мгновение замолчала. Воспользовавшись этим, Маркус быстро опустился на одно колено, и руки его сомкнулись у нее на талии. — Позволь мне почувствовать тебя… — жарко прошептал он, прокладывая цепочку поцелуев между ее грудями — Твой вкус… чтобы это приключение навсегда осталось в твоей памяти…

— Ноя никогда не говорила… что это просто приключение… Тем более такое скандальное, мысленно добавила она.

Губы Маркуса были такими жадными, такими требовательными… Это зашло слишком далеко, промелькнуло у нее в голове… она не может позволить ему… она не должна ему разрешать… Регина запустила руку ему в волосы, намереваясь оттолкнуть его от себя, но ощущение густой, шелковистой массы, скользившей вокруг ее пальцев, оказалось настолько волнующим, что она забыла обо всем.

А Маркус, воспользовавшись ее замешательством, осторожно стягивал вниз ее корсаж, намереваясь высвободить одну ее грудь. Глаза его пылали нетерпением, и Регина почувствовала, что вся дрожит под этим взглядом, — слишком велико было возбуждение.

— Маркус, что ты делае… — Она не успела договорить — губы виконта впились в ее грудь с такой же голодной страстью, как незадолго до этого в ее рот. О Господи… как восхитительно!

А что он делает с ее соском… Боже всемогущий!

— Господи, помоги мне! — словно подслушав ее мысли, хрипло пробормотал он, на мгновение оторвавшись от ее груди. — Даже тут твоя кожа пахнет медом и солнцем. Ты такая теплая… такая сладкая…

Он снова припал губами к ее груди. Рука его между тем ласкала другую ее грудь, и атлас платья Регины жалобно трещал под его нетерпеливыми пальцами. С хриплым стоном Маркус рванул корсаж с ее плеч и сжал пальцами сосок, и Регина почувствовала, как кровь в ее жилах превратилась в жидкое пламя.

Теперь уже она сама прижимала его голову к своей груди, словно умоляя не уходить, не оставлять ее… При мысли о том, что этот упоительный сон может прерваться и она не почувствует, как он прижимается к ней, отчего между ног у нее становится влажно и горячо, ей вдруг стало страшно.

Но Маркус не ушел. Вместо этого он вдруг оторвал руку от ее груди, но только для того, чтобы усадить Регину верхом на согнутое колено — Она слабо вскрикнула, почувствовав каменную твердость его бедра именно тем самым местом между ногами, которое сейчас наливалось горячей тяжестью.

Его губы прижались к ее обнаженной груди, терзая ее с какой-то голодной яростью. Сердце в груди Регины колотилось как сумасшедшее, без труда заглушая слабенький голосок благоразумия…

Что он был бессилен заглушить, так это музыку. Музыка бесновалась за шторками ложи, и в унисон с ней звенели литавры в голове у Регины, а потаенное местечко у нее между ног сладко ныло при каждом прикосновении Маркуса, и, чтобы утолить эту боль, она, забыв обо всем, все теснее и крепче прижималась к нему…

— Да, дорогая, вот так… — прошептал он, не отрываясь от ее груди. — Не останавливайся. Благодаря этому твое приключение будет еще несравненнее.

— Прошу тебя… перестань называть это… приключением… — Сама не замечая, что делает, Регина терлась о его бедро и не могла заставить себя остановиться. Потрясающее ощущение! И чем дальше, тем лучше… как будто она скачет верхом, только болезненное ощущение у нее между ног с каждым мгновением становилось все острее, но это была сладкая боль… так стонет арфа под чьими-то нетерпеливыми пальцами…

Внезапно раздавшийся оглушительный взрыв аплодисментов заставил ее очнуться. Регина вздрогнула… сладостный дурман, овладевший ею, вмиг рассеялся, и она пришла в себя. Тряхнув головой, она заморгала, потом с силой оттолкнула от себя Маркуса. Бесполезно. Обезумев от желания, он ничего не слышал. Вцепившись ему в волосы, она заставила его отодвинуться.

— Маркус, пора остановиться.

— Да! — прорычал он. Словно не ощущая, как она яростно дергает его за волосы, он ласкал губами ее сосок, глаза его были полузакрыты. — Сейчас, дорогая… сейчас…

— Немедленно! — твердо сказала она. — Это заканчивается первый акт.

Маркус поднял голову:

— Что-то он быстро закончился…

Честно говоря, Регина сама толком не знала, сколько времени он продолжался. Когда Маркус ласкал ее, она таяла, словно воск. И теряла всякое представление о времени.

— Свет включат с минуты на минуту. Нужно торопиться — не можем же мы выйти из этой ложи на виду у всех! Да еще вдвоем! Будет жуткий скандал! Завтра о нас станет говорить весь Лондон!

Видя, что он молчит, просто смотрит на нее пылающими жадными глазами и даже не думает выпускать ее из своих объятий, Регина сердито прошипела:

— Прошу вас! Из-за вас может погибнуть моя репутация! Его руки, сжимавшие ее талию, сразу ослабли.

— Какого дьявола! — Он даже не пытался остановить ее, когда Регина сползла с его колена. — Пропади все пропадом…

Если они не уберутся отсюда немедленно, их наверняка увидят выходящими из ложи вместе. Впрочем, ни одна уважающая себя женщина, если она дорожит своей честью, не станет бродить по театру в одиночестве, без сопровождающих.

— Пошли! — вскричала Регина, дернув Маркуса за руку, чтобы заставить его подняться на ноги. — Быстрее! Нужно уходить!

Маркус послушно встал. Но в ту же минуту овации внезапно стихли, однако музыка, как ни странно, продолжала играть.

— Это был просто конец арии, — прошептала она. — Слава Богу, у нас еще есть время.

Регина слегка раздвинула шторки ложи, лихорадочно пытаясь вспомнить либретто, которое накануне читала ей вслух Сайсели.

— Но все равно первый акт закончится с минуты на минуту. — Одернув платье, Регина чертыхнулась, проклиная себя последними словами зато, что позволила ему зайти так далеко. — Нужно выбираться отсюда, пока в фойе никого нет.

— Я, пожалуй, останусь здесь. Поверьте — если кто-то увидит меня с вами прямо сейчас, вашей репутации конец. Можете не сомневаться — достаточно только посмотреть на меня…

Регина ошеломленно уставилась на него, не понимая, о чем идет речь.

На губах виконта вспыхнула коварная усмешка.

— Женщина может скрыть свое возбуждение, дорогая. Мужчина — нет.

Краска проступила на щеках Регины. Ей вдруг припомнились откровенные и довольно бесстыдные признания замужних приятельниц, касавшиеся мужчин вообще и тех изменений в их внешности, которые происходят, когда те занимаются любовью. Регина едва подавила искушение опустить глаза.

— А вы не можете… — она неопределенно махнула рукой куда-то вниз, в ту сторону, куда избегала смотреть, — не можете… м-м-м… что-нибудь с этим сделать?

В его глазах вспыхнуло пламя.

— Могу заняться с вами любовью прямо на полу. Думаю, это поможет. Но ведь это, наверное, не совсем то, что вы имеете в виду?

— Естественно, нет! — Регина мучительно покраснела.

— Тогда нужно просто подождать. — В его голосе появилась легкая ирония. — А пока… расскажите мне об этом вашем кузене Уитморе. Уверен, это быстро… м-м-м… приведет меня в норму.

Просьба виконта застигла ее врасплох.

— Что вы хотите знать?

— Почему он преследует вас?

О Господи! Небрежно пожав плечиком, Регина отвернулась.

— Он опять сделал мне предложение. Я отказала. Снова.

— Снова?

— Как-то раз он уже предлагал мне выйти за него замуж и получил отказ. Но предпочел сделать вид, что ничего не понял.

— Вот как? И скольким же претендентам на свою руку вы уже отказали, мадам? Четырем? Пяти?

— Какая разница?

— А все-таки, Регина? Сколько же их было? И не вздумайте солгать, иначе я спрошу мисс Тремейн, а уж она точно скажет мне правду — хотя бы для того, чтобы позлить меня.

Будь он неладен со своими вопросами, сердито подумала Регина. Как прикажете ответить на это, да еще мужчине… тому, который только что едва не соблазнил ее — прямо тут, на полу ложи?!

— Одиннадцать, — недовольно буркнула она наконец. — Если считать вместе с Генри.

— Естественно, считать! Как же без Генри? Без Генри никак нельзя… Кстати, а чем вам так не приглянулся Уитмор, что вы отказали ему даже не один раз, а дважды?

Гром аплодисментов дал ей возможность не отвечать на этот щекотливый вопрос.

— Пойдемте же! Больше нельзя ждать ни минуты. Не знаю, как там у вас дела — пришли вы в норму или нет, — но нужно уходить.

— Уж вы постарались сделать так, чтобы я чувствовал себя как после ушата холодной воды, — проворчал виконт.

Регина осторожно высунула в щелку нос — посмотреть, свободна ли дорога, — и вздохнула с облегчением. В фойе не было ни души.

— Бежим! — скомандовала она, чуть ли не волоком вытаскивая Маркуса из ложи. — Скажем Сайсели и вашей сестре, что просидели весь первый акт в ложе старой леди Монтгомери. Старушка графиня давно уже впала в такой маразм, что охотно вспомнит нас, если кто-то спросит. — Регина на ходу улыбнулась. — К тому же она очень любит меня.

— Похоже, вас любят все, Регина, — проворчал виконт.

— Даже вы? Ответить Маркус не успел — завернув за угол, они нос к носу столкнулись с Генри. К тому же, как на грех, он был не один, а в сопровождении братьев. Перегородив проход, они заставили Регину и Маркуса остановиться.

— С дороги, Уитмор! — угрожающим тоном рявкнул Маркус.

Окинув взглядом сначала их обоих, а после пустой коридор позади них, Генри багрово покраснел.

— Вы все это время были в ложе Фоксмура? Вдвоем?!

— Не говори вздор! — ледяным тоном отрезала Регина. — Мы были в ложе леди Монтгомери.

— Лгунья, — мерзким голосом заявил Генри. — Ты была с этим ублюдком. Со мной ты не захотела пробыть ни одной лишней минуты! Зато позволила этому виконту Дракону…

— На вашем месте, Уитмор, я бы попридержал язык, — вмешался Маркус. — И не следует забывать, что вы говорите с дамой, у которой безупречная репутация.

— Ну, ей не долго оставаться безупречной, — осклабился Генри. — Чуть только кто-нибудь узнает об этом случае…

— Не глупи, Генри, — всполошился Ричард.

Но прежде чем кто-то успел что-то сказать или сделать, Маркус сгреб Генри за отвороты сюртука. Без особого труда подняв его сиятельство в воздух, он встряхнул его, как описавшегося щенка. Лицо Генри побледнело, по цвету сравнявшись с его пышным галстуком, ноги беспомощно болтались в футе над землей.

— Вы никому и ничего не скажете, поняли? — взревел Маркус прямо в лицо Генри, которое стало медленно наливаться кровью.

Будь они прокляты, эти мужчины и их норов! Моля Бога о том, чтобы никто не вышел в коридор, Регина повисла на руке у Маркуса:

— Лорд Дрейкер, немедленно отпустите его!

С таким же успехом она могла бы повиснуть и на перилах лестницы — Маркус и бровью не повел, словно бы и не заметил веса ее тела. Его пальцы угрожающе сжата тощую, как у цыпленка, шею Генри.

— Вы никому ничего не скажете, Уитмор! — грозно повторил он, на всякий случай еще раз встряхнув юношу. — Потому что если я услышу, что вы это сделали, я собственноручно отрежу вам язык и приколю его вам вместо галстука. Вы хорошо меня поняли?

Двое его братьев дружно ахнули. Возможно, от неожиданности, потому что все это было сказано в присутствии леди. Но, скорее, от страха — такая первобытная свирепость чувствовалась в словах виконта, что у обоих разом волосы встали дыбом.

— Маркус! — Щеки Регины пошли пятнами. — Немедленно поставьте его на пол!

— Ты меня понял, маленький подонок? — Маркус шмякнул несчастного лорда Уитмора спиной о стену. — Понял или нет?

Окончательно раздавленный Генри, бессильно сползая на пол, умудрился кое-как кивнуть, и Маркус брезгливо разжал пальцы. Генри шлепнулся на землю, как жаба. Пока братья суетились вокруг него, он с трудом поднялся на ноги, трясущимися руками поправил галстук и прохрипел:

— Вы не джентльмен, Дрейкер!

— Вы угадали! — прорычал Маркус. — Поэтому хорошенько подумайте в следующий раз, когда вам вздумается чернить репутацию какой-нибудь леди!

Нет, он точно сошел с ума, всполошилась Регина… неужели он думает, что, поступая с ее кузеном подобным образом, сможет ему помешать?! Счастье еще, что Генри такой трус, иначе дуэли бы не избежать. И хотя он скорее всего будет благоразумно держать язык за зубами насчет ее приключения с Маркусом, зато можно не сомневаться, что ему будет что рассказать об ужасных манерах и непозволительном поведении виконта Дрейкера. Представив, как он станет перемывать кости Маркусу, Регина даже застонала от злости.

Маркус с поклоном предложил ей руку:

— Идем?

Двери в ложи стали открываться. Отовсюду повалили толпы народу, и через мгновение коридоры заполнились людьми. Регине ничего не оставалось делать, как только позволить ему увести ее от разинувших рот кузенов. Пока они проталкивались сквозь густую толпу, настроение Регины упало и она совсем приуныла. Маркус просто невозможен. Надо же так все испортить! Неужели он совсем не умеет вести себя на людях? Или для него не существует никаких норм?

Но либо их не было вовсе, либо виконт предпочитал о них не вспоминать. Она никак не могла понять почему. Трудно поверить, чтобы мать еще в детстве не привила ему правил Цивилизованного поведения в обществе. Тогда почему Маркус пользуется каждым удобным случаем, чтобы их нарушить?

Невозможный человек! Просто напрашивается на то, чтобы его оскорбили! Но ведь все эти сплетни за его спиной ядовитые шпильки в его адрес и недвусмысленные оскорбления явно не оставляют его равнодушным… иначе с чего бы он так растрогался, случайно став свидетелем того, как Регина его защищает? Да, виконт был гордым человеком, но при этом вел себя так, словно ему нравится быть мальчиком для битья!

Взять хотя бы его отношение к ней… То он издевается над ней… а в следующую минуту уже целует ее… или ласкает так что вся ее кровь разом вскипает, стоит ей только вспомнит об этом. Все это так не вяжется одно с другим…

Войдя в ложу Айверсли, они тут же сообразили, что их отсутствие не прошло незамеченным: Сайсели металась из угла в угол, на лице Луизы ясно читалась тревога.

— Господи, где вы были все это время?! — бросилась к Регине Луиза. — Один из ваших кузенов явился сюда, разыскивая вас, и сказал, что вы куда-то исчезли вместе с лордом Уитмором. Потом он пробормотал что-то непонятное… о Маркусе. И мы решили, что-то случилось.

— Ваш брат был очень занят — пугал моих родственников, — безмятежным тоном объяснила Регина.

Маркус метнул на нее обиженный взгляд:

— Между прочим, я защищал вас.

— Едва не придушив при этом моего кузена?

— Он этого заслуживал! Вы забыли — он ведь собирался…

— Вздор! — резко оборвала Регина. — Если бы вы только дали мне возможность, я бы напомнила Генри, что сплетня — это оружие, которым я владею ничуть не хуже его самого. Он бы не осмелился чернить мою репутацию, зная, что я в любую минуту могу рассказать всем желающим, как отвергла его. Тем более дважды! Господи, да сделай я это, бедняга со стыда пустил бы себе пулю в лоб!

— Вы отказали лорду Уитмору?! — В глазах Луизы вспыхнул огонек любопытства. Глаза ее перебегали с Регины на брата и обратно.

— Скорее всего бедняга просто не соответствует предъявляемым леди высоким критериям, — насмешливо заметил Маркус.

— Или Регина считает, что они просто не подходят друг другу, — кинулась ей на выручку Луиза.

Маркус фыркнул:

— С чего бы это, интересно знать? У него есть все, что нужно женщине, — титул, богатство… приятные манеры.

— Ну, насколько я знаю, Регина ищет совсем другого. — Луиза бросила в сторону подруги удивленный взгляд: — Почему ты молчишь? Скажи ему сама!

— О, не обращай внимания на своего брата! — Регина почувствовала легкое раздражение. — Это у него такая игра. Ему просто нравится злить меня, вот и все.

И заставлять тревожиться сестру. За последние два дня Луизе представилось куда больше случаев усомниться в ней, чем за все время их дружбы. А все благодаря ее зловредному братцу, гореть ему в аду!

Лампы стали медленно гаснуть. Так вот почему он ведет себя так, мысленно ахнула Регина, вот почему из кожи лезет вон, чтобы заставить ее презирать его! О Боже, теперь, кажется, все становится на свои места — его вечные насмешки и оскорбления, противоречия, которые просто лезут в глаза и объяснить которые она не могла.

Стало быть, он считает ее пустой, легкомысленной и бессердечной кокеткой и хочет, чтобы Луиза тоже так думала. Потому что если ему удастся заставить сестру усомниться в характере Регины, возможно, очень скоро она станет смотреть другими глазами и на Саймона.

О-о-о… какой иезуитский ход! Так вот почему ему и в голову не приходит делать ей комплименты… Оттого-то он даже не счел нужным подстричься, чтобы понравиться ей. А она еще решила, что он действительно хочет ее!

Слезы обиды повисли у нее на ресницах. Регина яростно смахнула их, пока никто не заметил. Какая же она дура! Возможно, у него еще возникла коварная мысль выставить ее распутницей… или даже скомпрометировать ее. А она в своем ослеплении и не подумала об этом! Что ж, можно считать, что ей еще здорово повезло, что он не рассказал Генри, да и всем остальным, чем они там занимались.

Однако особого счастья она почему-то не испытывала. Ей было безумно обидно, что ее беззастенчиво использовали… причем не кто-то, а человек, умеющий делать это лучше, чем люди из светского общества, которых он так презирал.

Что ж… она получила хороший урок. Теперь с этим покончено. И если дракону придет охота полакомиться девственницей, он будет сильно разочарован, когда обнаружит, что она куда противнее на вкус, чем он ожидал.